Текст книги "Записки призрака (СИ)"

Автор книги: Антон Писарев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Писарев Антон
Записки призрака

Глава 1. «Герб Адмирала»

В серый осенний вечер, не взирая на моросящий дождь, я неспешно шел по мощёным булыжником улочкам восточного Лондона.

Я люблю дождь. Его пронзающая прохлада, низвергающаяся с высоты, очищает тело и дух от всей мирской черни. Дождь гонит непосвященных в его серые таинства под навесы и крыши, и лишь избранные способны испытывать от его холодного прикосновения трепетное благоговение.

Мой путь петлял среди тёмных стен домов, в окнах которых уже были зажжены неяркие огни, мягко намекающие о домашнем тепле и уюте. Но они были чужды мне.

Я – бродяга. Мои ботфорты разбрасывали в стороны грязные брызги луж, полы плаща пропитались влагой, а о левую ногу неустанно билась крепкая шпага с филигранной рукоятью.

Свой путь по терниям жизни я избрал сам, поссорившись однажды со своим благородным родителем, владельцем больших наделов земли в валлийских долинах. Когда я ушел из дома, мне было шестнадцать лет. За годы скитаний я был мореходом, контрабандистом, пиратом, и узником мрачной темницы в Эдинбурге, из которой умудрился бежать через год заточения.

Потом я был женат на богатой молодой вдове, от которой, однако, бежал быстрее, чем из тюрьмы..

Время меняет людей. Сегодня моё амплуа на подмостках жизни – наемный убийца.

Человеческая корысть и алчность не знают предела. Эти качества предносят в жизнь толстосума разномастных врагов, за убийство которых он готов щедро вознаградить беспристрастного палача. Эта работа несет в себе риски для жизни, но при этом даёт возможность хорошо заработать и путешествовать за деньги нанимателя.

Сегодня утром я приехал из Эдинбурга с истощенными силами и туго набитым кошельком. Более всего на свете мне хотелось вдрызг напиться, зажать в укромном углу пышную девицу, а потом спать до самого завтрашнего полудня.

Я свернул в переулок, и упругие капли дождя ударили мне в лицо. Со стороны порта слышался гул прибоя, и тянуло влагой.

Из таверны "Герб Адмирала" летели звуки нестройных пьяных песен и звуки веселья.

Эта таверна была ночным приютом для тех, кого почтенные граждане Лондона считали отребьем. Разбойники и воры, шлюхи и моряки, шулеры и бродяги приходили сюда, чтобы надраться крепким грогом, сыграть в кости, или впечатать крепкий кулак в чью-нибудь переносицу. Таверна не любила новых лиц. Здесь был узкий круг общения и особые темы для разговоров, поэтому лишних ушей и глаз здесь никто не желал. Лет десять назад меня привёл сюда знакомый контрабандист. С тех пор таверна стала моим домом, в который я возвращался снова и снова. На чердаке у меня была отдельная комната, которую я снимал за символичную плату у хозяина заведения, безносого Сэма.

Подойдя к таверне, я встал под козырёк крыши и заглянул в запотевшее оконце. Веселье било ключом. Визгливо надрывалась скрипка, шулера метали неверные колоды, заливались дерзким смехом распутные девицы, и разношерстные мерзавцы. В углу жарко пылал камин, облизывая языками пламени крутящегося на вертеле поросенка с яблоком во рту, в заздравных тостах схлёстывались глиняные кружки, а вылитые из жира свечи, горящие в узорных канделябрах, коптили потолок черным дымом.

Скрипнув тяжелой дверью, я вошел внутрь.

– Эй! Где пропадал, Робин? – растопырил руки, скривив рот в беззубой улыбке, Том Стоунхед, бывалый разбойник и пройдоха в расшитом бархатном камзоле.

– Да где только не носило! – ответил я и двинулся к камину.

– Привет, Робин! Как дела, Робин? Иди к нам, выпей с нами, Робин! – слышалось со всех сторон.

– Сэм! – крикнул я хозяину – Угости всех выпивкой! Сегодня я угощаю!

Безносый хозяин кивнул, и по таверне пронесся одобрительный гул.

Я прошёл в дальний угол и подсел к столику своих давних знакомцев.

Братья Клаус и Уго Ван Хельмеры были голландскими пиратами, осевшими в Лондоне года три назад. Суровый нрав и богатый опыт душегубства позволили им быстро встать на ноги. Ван Хельмеры успешно торговали в городе и его окраинах набирающим популярность опиумом, и не гнушались нападениями на дома высокопоставленных лиц Лондона, чем обеспечивали себе вполне достойное существование.

Я пожал братьям руки и тяжело рухнул на деревянную скамейку. Запах еды, витавший в воздухе, возбуждал аппетит и желание выпить. Я снял и положил на стол промокшую от дождя шляпу и вытянул под столом ноги.

– А ну, пойди сюда, красавица! – схватил я проходящую мимо племянницу хозяина, молодую чернобровую Мери.

– Привет, Робин! – засмеялась она, рухнув ко мне на колени.

– Ты ждала меня, прелестница? – игриво спросил я.

– Ну, не то, чтобы ждала, но видеть рада – поджав пухлые губки, заискивающе смотря мне в глаза, ответила девушка.

– Давай, дорогая, приготовь какой– нибудь горячей еды и пару бутылок виски для меня и моих друзей, да поскорее возвращайся!– я сунул Мери пару золотых монет.

– М-м-м! Ты разбогател? – улыбнулась она

– Как король, милая, как король! – мой рот растянулся в улыбке, и я ущипнул красотку за упругий зад.

Уже через час я был целиком погружен в муть кабацкого веселья. Я был сыт и пьян, мы вели непринужденную беседу с братьями – голландцами, рядом с нами хихикали три очаровательных молодки, и я начал ощущать, как меня окутывает пелена отдохновения после двухнедельного отсутствия в Лондоне.

Захмелевший здоровяк Уго грудным басом говорил:

– Я помню, как ты помог нам с братом, когда мы скрывались от королевских гвардейцев, черт бы их подрал! Славная драка была! Видал? – он распахнул рубаху и показал длинный шрам, тянущийся от плеча до живота. – Это была алебарда! Я помню, как ты дрался плечом к плечу вместе с нами, и помню, как уносил меня, раненого, от солдат. Поэтому, когда будет нужно, я помогу тебе так же, как ты помог мне.

– Я буду участвовать! – поддержал брата Клаус, и мы подняли кружки за крепкую дружбу.

Вскоре шум веселья в таверне был прерван появлением двух весьма колоритных особ, каких редко можно встретить в лондонских доках в столь поздний час.

Молодой мужчина лет тридцати, смуглый и широкоплечий, был одет в расшитый золотой нитью камзол и широкополую шляпу с пером павлина. На поясе висела дорогая шпага с узорным эфесом, а на плаще был изображен незнакомый мне герб.

Девушка, вошедшая с ним, была облачена в зеленое атласное платье, а голову прикрывал капюшон белого плаща. Её золотые волосы были так светлы, словно прятали в себе лучи солнца, синие глаза светились жизнью, а тело, промокшее от дождя, трепетно дрожало. Мне казалось, что я встречал её где– то прежде, но не мог вспомнить обстоятельств нашей встречи.

Молодые люди осмотрелись. На их лицах появилось выражение растерянности: за несколько мгновений они поняли, что оказались не в том месте, в котором бы им следовало оказаться.

– Могу ли я вам чем– нибудь помочь? -насмешливым тоном спросил подошедший к ним сзади Томас Стоунхед.

Богато одетый мужчина что– то ответил ему на незнакомом языке, отчаянно жестикулируя, чем вызвал презрительную улыбку на лице разбойника.

Гордый незнакомец, увидев это, сдвинул брови, снова что– то громко проговорил, и рванул из ножен звонкую шпагу.

Томас словно того и ждал. Его лицо не выдало ни растерянности, ни смятения. Лишь беззубая улыбка стала шире. Он невозмутимо откинул пазух камзола и вынул внушительного размера тесак, как зеркало, отражающий свет горящих в таверне свечей. Как по команде, раздался лязг ещё нескольких вынимаемых с разных сторон ножей, и недавно шумную таверну поглотило тягостное молчание. Нужен был лишь один удар, чтобы "Герб Адмирала" с головой погрузился в азарт драки. Вероятно, тот самый удар не заставил бы себя ждать, если бы в разговор не вмешалась молодая леди:

– Прошу вас, господа, уберите ваши ножи! Мы пришли сюда потому, что заблудились, отстав от экипажа моего дядюшки. Наша одежда промокла, а кони устали! Нам хотелось просто поесть и отдохнуть! Меня зовут Анна Дональбейн, а это мой жених, итальянский граф Марио Пазолини.

Моё сердце на миг замерло. Анна Дональбейн... Анна Дональбейн! Ведь так звали дочь доброго друга моего отца, барона Данкана Дональбейна! Маленький, хрупкий цветок превратился в прекрасную розу! Как давно я не видел её! Неисповедимы пути Господни! И теперь вот она, в десяти шагах от меня, и, кажется, в опасности!

Между тем, слова юной дамы, вклинившиеся в мужской разговор, распалили ещё большую дерзость в речах Тома Стоунхеда:

– Позвольте узнать, чем это занималась такая молодая красивая пара, что отстала от своих попутчиков?

Со всех сторон послышался хохот.

– На что вы намекаете, я не понимаю вас!– округлила красивые глаза леди Анна.

– Что скажешь, красотка, если мы прикончим твоего спутника, а сами развлечемся с тобой? Смотри, сколько здесь настоящих мужчин, не чета твоему испанцу!

Марио, не понимая слов Тома, переводил взгляд то на него, то на свою невесту, а леди, услышав слова разбойника, задрожала, но уже не от холода, а от обуявшего её страха.

Я не мог допустить, чтобы отребье, вроде Тома, принесло вред молодой даме. Я поднялся из– за стола и крикнул:

– Отпусти их, Стоунхед!

– Какое тебе до них дело, приятель? – перевел на меня взгляд разбойник.

– Том, если хоть один волос упадёт с их голов, я вырву твоё сердце. Чем хочешь, клянусь!

Судя по поднявшемуся гулу, желающих убить, ограбить, и надругаться над молодыми людьми было больше, чем желающих им помочь.

– Так ты готов сразить своего товарища для того, чтобы вызволить из беды чету незнакомых вычурных попугаев?

– Я знаю эту леди, Том. Она кротка и добропорядочна. Отпусти их, и ты сможешь назвать меня своим другом.

– Что мне дружба? Она не звенит, подобно монетам. Если эти господа соизволят выплатить нам выкуп, они уйдут с миром! Даю слово джентльмена!

– Они просто уйдут, Том. И ты не станешь им мешать!

– Ты ли это говоришь, Робин? Ты пойдешь против своих друзей, Робин?– летели отовсюду голоса.

– Ну, если ты так желаешь, то попробуй защитить их.– Том играл тесаком, со злой усмешкой глядя мне в глаза.

– Как скажешь!– ответил я и рванул из ножен шпагу.

Рядом с Томом встали ещё несколько крепких ребят, обнажив острые клинки.

– Вы со мной? – оглянулся я на братьев– голландцев

– Можешь не сомневаться! – тихим басом ответил Уго.

– Порезвимся!– поддержал брата Клаус – Не буду спрашивать, зачем ты всё это затеял, но, чую, сегодня много крови прольется – оскалился он, вырвав из– за пояса пистолет и кривой нож.

– И вы с ним, чертовы голландские свиньи? – закричал Томас и его ухмылка сменилась гримасой гнева.

Том бежал на меня, размахивая тесаком. Я парировал его удары шпагой, и , видит Бог, я не хотел убивать его, просто остудить. Но острие моей шпаги полосонуло его горло, и он, захрипев, упал на затоптанный пол.

Пистолет Клауса, громыхнув, впечатал пулю в лоб верзилы Эрика, и тот рухнул рядом с истекающим кровью Томом. Затем голландец вспорол живот подскочившему к нему Кривому Эдду.

Несмотря на наличие на его поясе кинжала, Уго дрался голыми руками. Его пудовые кулаки били в животы нападавшим, ломали челюсти и носы.

Мои вчерашние друзья, озверев от убийства Тома, вынув клинки, наваливались на нас со всех сторон, и мы едва успевали сдерживать их натиск. Мы дрались, как одержимые. Кровь лилась рекой, кричали раненые, ругались нападавшие, кабацкие девки бежали к лестнице, чтобы не попасть под чью– либо горячую руку.

Испанец Марио, стоя рядом с нами, рубил нападавших, защищая свою возлюбленную Анну.

Ни я сам, ни братья– голландцы не чуяли в пылу боя, как холодная сталь полосует наши тела, и как кровь сочится из ран. Мы били. Били остервенело и самозабвенно. Мы подобрались к выходу. Уго отбивался от нападавших деревянным табуретом, а я, тем временем, открыл дверь и, что было силы, крикнул:

– Леди Анна! Скорее бегите!

Моя шпага пронзила грудь пытавшегося закрыть дверь Сэма Дадли.

К нам с Уго бежал окровавленный Клаус, закрывая собой Анну, а следом за ними пятился, парируя шпагой атаки, Марио Пазолини.

– Бежим!– скомандовал Уго, и мы бросились прочь от "Герба Адмирала".

Некоторое время нас преследовала погоня, но на существенном отдалении от таверны она отстала.

– Там наши лошади! – оглянулась молодая леди.

Я схватил её руку, и почти крикнул:

– Не смейте останавливаться! Бегите, что есть сил!

Мы бежали долго. Дождь всё усиливался, и казалось, что он не закончится никогда. Раны, на которые в бою я не обращал внимания, болели, начинала кружиться голова, а силы стремительно покидали меня.

Мы остановились тогда, когда убедились, что нам ничего не угрожает.

– Вы ранены! – посмотрела на меня леди Анна.

– Царапины, юная мисс! – ответил я и, почуяв, как кружится моя голова, стал падать.

Богатый испанец подхватил меня на руки и аккуратно усадил на свой плащ, расстелив его прямо на блестящем от дождя тротуаре.

– Глубокая рана, мой друг! – склонился надо мной Клаус, рассматривая отверстие в моей груди. – Уго, бежим за лекарем! Скорее! – крикнул он, и братья без оглядки бросились за помощью.

– Вы выручили нас! Мы благодарны вам и вашим друзьям за наше спасение! – юная красавица положила на моё плечо свою руку. – Это было очень опасно! Почему вы решились на такой шаг?

– Боюсь, вы не узнали меня, молодая госпожа! Годы минули с тех пор, как вы приезжали с вашим почтенным родителем в дом сэра Уильяма Ханта, и как мы с вами, совсем ещё дети, играли в тени зеленого сада моего отца. Я знаю, меня сложно узнать, спустя пятнадцать лет с того дня, как я покинул отчий дом.

– Не могу поверить! Вы... Вы Роберт Хант, мой дорогой друг! Может ли быть? Все ваши родственники в своих мыслях уже похоронили вас! Какое счастье! Как же они обрадуются, узнав, что вы живы! Как же рада я! Робин!

Ком встал поперёк моего горла, когда я услышал искреннюю радость в словах моей давней подруги. Я уже и не помню, когда в последний раз кто – либо так радовался мне. Да и радовался ли?

– А мой отец? Как он поживает? – спросил я, сжимая руку Анны.

– После ссоры, что принесла рознь в ваши сердца, он долгие годы пытался искать вас, чтобы примириться, но поиски оказались тщетными. Ваше появление в родном доме станет отрадой для старика.

– Боюсь, милая Анна, эта ночь – последняя, что выпала на мой век. Поэтому, испросите у него прощения, и обнимите за меня.

– Нет, нет, милый Робин! Вы будете жить еще долго и счастливо! Вы сами обнимите сэра Ханта! Все будет хорошо...

Анна говорила ещё что– то, с тревогой вглядываясь в мои глаза, Марио прижимал к моей груди платок, останавливая кровь, а я улыбался. То, что я сделал сегодня, было лучшим из моих деяний. Я спас людей, я вновь обрёл свою дорогую подругу, которая осветила своим присутствием эту ночь, и которая сейчас говорила что – то, склоняясь надо мною, но я уже почти не слышал её. Я смотрел на серые капли дождя, летящие из– под черного купола неба, и улыбался. Как хорошо... Как хорошо!

Глава 2. «Странное место»

Очнулся я в странном рассеянии света. Я лежал. Рубаха моя была расстегнута, а рана прежде зиявшая в груди, затянулась и стала аккуратным шрамом. Где я ? Сколько времени я здесь? Мысли бешено роились в моей голове, и внезапно непонимание времени и окружающего меня пространства сменилось страхом.

Я вскочил на ноги. Чувствовал я себя хорошо, если не сказать, превосходно. На первый взгляд, одежда моя была всё той же, что и раньше, но выглядела как новая. На месте и шпага, и увесистый кошель с деньгами... В мыслях пронеслись события недавней драки в "Гербе Адмирала", погоня, рана в груди, потеря сознания... Где я теперь? Что это за место? Все плывёт в каком– то тёплом сером тумане. Стен и пола не видно, но они здесь точно есть.

Справа от меня сиял яркий свет, слепящий глаза, а слева уходил вдаль тёмный коридор, в глубине которого было так же темно, как внутри сундука, стоящего в подвале в безлунную ночь.

Нужно было идти, хоть я и не знал, куда ведут два пути. После недолгих раздумий я прикрыл глаза рукой, и направился к свету. Я долго шёл, не смея открыть глаз, боясь ослепнуть. Вскоре, пространство вокруг меня стало наполняться звуками, и я решил, что выбрался из сумрачного коридора на многолюдные улицы Лондона.

– Вот, черт! – выругался я, когда понял, что свет, окружающий меня, стал ещё ярче. Он словно окутывал меня плотной пеленой, и дальше моего носа был только свет, свет, свет, яркий и белый, как молоко, и в нём невозможно было что– либо различить. Даже природу почвы под моими ногами. Повсюду был только свет, яркий и пронзающий.

Всё так же прикрывая глаза, я повернул обратно. Я почти бежал, вытянув вперёд руку, и в скором времени оказался в том же месте, в котором очнулся.

– Осталась только одна дорога – подумал я и твёрдым шагом двинулся в темную глубину коридора.

Сколько я шёл, не знаю. Но теперь меня окутывал густой мрак, в котором нельзя было разглядеть ровным счетом ничего. Время от времени я чиркал в темноте кремнем, чтобы рассмотреть пространство вокруг себя, и вскоре увидел резко уходящую вниз лестницу.

Мои шаги гулко отдавались эхом в окружающем мраке. Чем ниже я спускался, тем жарче становилось вокруг. И вот, когда пот стал течь с моего лица крупными каплями, я приметил впереди себя далёкие, и едва различимые огоньки. Пахло серой.

Миновав добрую тысячу ступеней вниз, я оказался на каменистом плато. Темнота вокруг меня прояснилась, благодаря необычным рыжим огням, которые хаотично вспыхивали, то тут, то там, то снова гасли. Я стоял на протоптанной дорожке среди угловатых камней и чёрных скелетов деревьев, смыкающих над моей головой жуткую неподвижную арку, под которой я продолжил своё путешествие, положив, на всякий случай, руку на эфес шпаги.

Тропа неровно извивалась, и вскоре привела меня к высокой каменной изгороди, покорить высоту которой у меня не было никаких шансов.

Пройдя вдоль ограды некоторое расстояние, я оказался рядом с коваными воротами, какие обычно ставят в своих имениях богатые господа. В воротах была предусмотрена калитка, которая, к моему сожалению, была заперта на хитроумный замок.

За вратами виднелся спящий в темноте город. Его полуразрушенные башни и шпили тонули во мраке низкого, тёмного неба. Слышались редкие голоса, и где– то вдалеке гулко ухал колокол.

Этот город поражал своим отталкивающим величием. Именно такими, только яркими и солнечными, мне представлялись города, построенные великими королями из старых сказок и легенд.

Черные стены и башни смотрели на меня сотнями темных окон, бойниц и арок. Повсюду, неподвижные и молчаливые, возвышались колоссальные герои и чудища, застывшие в камне.

Город, конечно, был не Лондон со всеми его красотами и великолепием, но другого здесь не было, а посему мне взбрело в голову немедленно в него попасть.

У ворот, покосившийся и неприветливый, стоял небольшой домик, в окне которого, к своей радости, я заметил тускло горящую свечу и решился постучать в мутное стекло.

– Кого там черти принесли? – раздался старческий голос, и низенькая дверь со скрипом отворилась.

Передо мной стоял лысый, с глубокими морщинами старик. Его тяжелые брови сердито нависли над маленькими, как у поросенка, глазами, а уголки губ были недовольно напряжены. Одет он был в белую рубаху, в потрепанные штаны с кожаным поясом, рваную треуголку набекрень, а на ноги были натянуты сбитые кожаные башмаки.

– Кого, спрашиваю, черти принесли? – повторил свой вопрос старик, уперев руки в тощие бока.

– Прошу прощения за столь поздний визит, но не могли бы вы сказать мне, где я оказался?

Старик поднял бровь, и скривил рот в ухмылке

– У черта на куличках! – ответил он и злорадно хихикнул. – А ты разве один?

– А разве со мной должен быть ещё кто – то? – спросил я старика.

– Обычно, сэр, по доброй воле сюда не приходят! Сюда приводят, если хотите знать!

– Не важно!– ответил я – Вы, сэр, не ответили на четко поставленный мною вопрос: Где я?

– Я уже ответил на ваш вопрос, сэр, и тоже довольно ясно! А если вы изволите и дальше мне дерзить и настаивать, то катитесь отсюда куда подальше!

Слова старикашки разозлили меня, но неизведанность и странность окружающего меня пространства заставили проявить смирение.

– Прошу вашего прощения за то, что показался вам дерзким. А не соизволите ли вы открыть эту калитку и пропустить меня в город?– попросил я – У меня совсем нет желания вернуться туда, откуда я пришёл.

– Соизволю, если вы, сэр, есть в списке. Сию минуту проверю!– ответил старик и вытащил из дому толстую, растрепанную тетрадь, и спросил моё имя.

– Моё имя Роберт Хант, сэр! – ответил я, не понимая, о каком списке идёт речь.

С напряженным видом старик шарил глазами в тетради, и с хлопком закрыв её, громко сказал:

– Ваше имя было вычеркнуто из списка девять дней назад леди Анной Дональбейн и неким Марио Пазолини! – поджал губы старик – Сожалею!

Непонимание происходящего раздражало меня все больше. Анна? Марио? Они – то здесь откуда? Что вообще происходит? Что это за место? Что за старик?

– Требую немедленно впустить меня в город! – повысил я голос.

– Черта с два! – напружинился старикан – Иди, и радуйся, что на этом месте для тебя всё закончилось!

– Сдаётся мне, сэр, вам давненько не давали хороших тумаков за ваши дерзкие словечки!– сказал я, двинувшись к старику с твердым намерением устроить ему хорошую взбучку.

– Буду рад, щегол, если ты окажешься достойным противником! – в глазах старика вспыхнул азарт, а в руках невесть откуда появилась увесистая дубинка.

Не успел я схватить старика за ворот, как получил в лоб честную затрещину. Старикан ловко орудовал дубинкой по моей спине, голове и рукам, и прыгал вокруг меня резвее десятилетнего сорванца, не уставая сыпать на меня колкие ругательства.

– Хватит, или ещё пару раз вмазать? – скрипучий голос был пропитан задором и бравадой.

Что со мной стало? Я не нашёл в себе сил противостоять наглому, гнусному старикашке. И вот, теперь я лежу на горячей земле, извиваясь под ударами дубинки.

Старик, оседлав меня, утёр со лба пот рукавом рубахи, и со смехом хлопнул меня по плечу:

– Всё, будет с тебя! Повеселил старика! А теперь проваливай отсюда, покуда я не передумал!

Обида и злость клокотали во мне. За годы лихих приключений я привык к тому, что финалом любой драки и перепалки был мой удар. А теперь я лежу лицом вниз, избитый, и надо мной глумится мерзкий старикан.

– Ну, держись! – крикнул я и скинув его со спины, и встал на ноги. – А на кулаках ты можешь?

– Обожаю боксировать! – радостно вскрикнул старичок, отбросив дубинку, и ринулся в бой.

Мы тузили друг друга от души. Наши носы были разбиты, под глазами выскочили синяки, но мы били и били друг друга, что есть силы.

– Сдавайся! – крикнул старик – Все равно не одолеешь меня!

– Сами сдавайтесь, сэр! – ответил я и крепко ударил старика в ухо.

В этом невысоком, подвижном человеке было столько задора и нехарактерной для его почтенного возраста силы, что даже я мог ему позавидовать. Он порхал, как бабочка, удары его были сильны и резки, как у молодого бойца.

Я начал чувствовать, что силы изменяют мне, но в этот момент я ухитрился схватить старика за туловище, поднять над собой, и с силой ударить об землю. Старик крякнул, однако тут же, как ни в чем не бывало, вскочил на ноги и вытянул перед собой руку.

– Достаточно! – почти приказал он. – А теперь иди туда, откуда пришёл!

– Увольте, сэр! – ответил я – Я буду драться с вами до тех пор, пока вы не изволите открыть передо мною эти вот ворота!

– По правде говоря, я впервые вижу дурака, который добровольно желает попасть за эти ворота! – задумался старик – Так, ты и вправду ничего не знаешь?

– Не знаю чего? – не понимал я старика.

Мой недавний противник сел на деревянную ступеньку крыльца и сгорбился.

– Знаешь ли ты, глупец, что находится за этими каменными стенами? – голос старика стал тихим и вкрадчивым.

– Как есть, город, сэр, в который я хочу попасть, а вы меня не впускаете, черт бы вас подрал!

– За этими воротами находится место, которое называется Никополь, и чистой душе в нем делать нечего!

– Поверьте, сэр, мою душу можно сравнить с сумраком, что окружает нас! Поэтому этот самый Никополь станет для меня родным домом!

– Дослушай, невежда! – нахмурился старик – В Никополе нет жизни. Там правят бесы и твари, уродства которых не способно представить и самое изощренное воображение. А еще ниже, за восьмью такими же, как эти, вратами, в потоках лавы, вырывающейся из недр, в вечных мучениях томятся грешники. Живые называют это место адом!

– Большей глупости мне и слышать не доводилось! – фыркнул я, хотя заметно насторожился. – Как я, вполне живой, превосходно ощущающий себя человек, мог оказаться у ворот ада? Не пытайтесь задурманить мне голову!

– Ты умер, мой друг! – глаза старика смотрели на меня с печалью.

– Глупости! А как же... Как же Анна и Марио, которые вычеркнули меня из вашего списка?

– Ты спас этих людей ценой собственной жизни! Каждый день они молят Господа, чтобы он принял тебя в небесном царстве, но тяжесть содеянных тобой поступков не позволяет тебе войти в него, как и твоё доброе, самоотверженное деяние не даёт войти в ад. Бог даёт тебе возможность искупить грехи и однажды войти в его царство. Когда – то я тоже не верил в то, что умер, но вот уже четыреста лет я открываю эти врата перед несчастными душами, обреченными на вечные мучения, и веду учет каждому, входящему в эти врата.

Старик хотел сказать еще что – то, но вдруг заметно насторожился и стал прислушиваться.

– Прячься! – скомандовал он – Живо под крыльцо!

Я не стал задавать лишних вопросов, и сделал так, как он приказал.

Вскоре я услышал топот лошадиных копыт и чьи – то отчаянные крики.

Старик поднялся с крыльца и взял в руки свою тетрадь.

Через минуту я увидел то, чего прежде мне видеть не доводилось. Перед стариком на безголовом черном жеребце предстал жуткий костлявый всадник, сжимающий в страшной тощей руке острую, местами выщербленную косу. За хвост жеребца был привязан человек в растрепанных одеждах, с окровавленными пальцами, цепляющимися за острые камни. Его тело била крупная дрожь.

– Умоляю, не надо! Пощадите меня! Я богат! Возьмите все! Прошу, отпустите меня! – кричал несчастный, но его никто не слушал.

– Его имя Сэмюэл Бартли. – проговорил низким голосом страшный всадник. – Скупой богач, обирающий подданных, и известный прелюбодей.

Старик заглянул в свою тетрадь и кивнул головой. Врата отворились сами собой, и безголовый конь, высекая копытами искры, унёс в темноту тощего всадника и его несчастного пленника.

– Что это было? – спросил я старика, когда убедился, что всадник удалился на безопасное расстояние.

Старик снова сел на ступеньки.

– Что... Умер грешный человек, душа его рассталась с телом, и её пленил ловчий смерти. И всего– то! Вот если бы он жил праведно, то его душу под руки проводили бы в чертоги Господни белокрылые ангелы!

– Что теперь будет с тем несчастным?

– Думаю, друг мой, посадят в котёл, разведут под ним огонь пожарче, и будут варить целую вечность.

На минуту я задумался. Я в аду. Невероятно! Не соверши я благого деяния девять дней назад, может, и был бы я жив по сию пору, но однажды и мою душу притащили бы сюда волоком ловчие смерти, и остаток вечности я провёл бы, отмачивая свой зад в кипящем котле!

– Старик, а что теперь делать мне? Куда идти? – почти прокричал я.

– Твой удел – скитания. Однажды тебе явится Вестник, и скажет, как ты можешь искупить свои грехи. А до тех пор просто жди... А теперь иди, друг мой! Ступай прочь! Скоро ловчий будет возвращаться. Иди!

Я бросил прощальный взгляд на старика, и двинулся вспять по каменистой тропе.

– Эй!– окликнул меня старик.

Я обернулся.

– Славное знакомство получилось, Робин! – улыбнулся он и несколько раз взмахнул кулаками. Заходи в гости иногда!

Я кивнул, задумавшись о своей дальнейшей судьбе, и молча пошёл в тёмную даль.

С трудом преодолев ступени высокой лестницы и мрак длинного коридора, я вновь увидел перед собой блистающий впереди свет. Я устал. Сев на пол и погрузившись в тягостные мысли, я незаметно для себя уснул.