Текст книги "Штрафбат. Миссия невыполнима"

Автор книги: Антон Кротков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 4

Игорь Нефёдов находился в плену всего несколько месяцев, но ему иногда начинало казаться, что он уже полжизни является узником каземата в старой крепости. Время как будто остановилось за этими толстыми стенами, сложенными из гигантских валунов. Воспоминание же о том, как самолёт, в котором он прилетел, сбили в здешнем небе, казалось словно наполовину стёртым.

Брошенный в каменный мешок без предъявления какого-либо обвинения, не видевший судебного приговора, двадцатиоднолетний мужчина чувствовал себя заживо замурованным. Неопределенность срока освобождения порождала у него ощущение, что его заточение продлиться вечно, пока милосердная смерть не позволит выпорхнуть его душе на свободу.

Но всё изменилось с появлением в жизни Игоря юной туземной принцессы. Вначале Корбо навещала плененного «русского медведя» из любопытства. Затем в её душе, похоже, проснулся личный интерес к чужеземцу, который на её глазах вдруг преобразился из грязного опустившегося доходяги в стройного широкоплечего атлета с удивительными глазами небесного цвета.

После того как Корбо начала регулярно наведываться в тюрьму, условия содержания пленника заметно улучшились: прежде всего Игоря стали каждый день выводить на прогулку в тюремный двор, лучше кормить. Теперь узника регулярно осматривал тюремный врач. К нему, наконец, допустили цирюльника. Но важнее всего, что эта девушка пробудила в отчаявшемся пленнике почти погасший интерес к жизни.

А однажды в голову своенравной принцессе пришла идея забрать заинтересовавшего её мужчину из тюремного форта! И ей удалось быстро подавить сопротивление местной администрации.

В последний момент Корбо также решила прихватить с собой и французского банкира, который несколько лет томился в тюремном подвале.

– За сладкий воздух свободы! – задорным голосом объявила девушка, поднимая бокал с игристым вином, когда компания покинула мрачное заведение. Один из членов её свиты разлил по бокалам шампанское, и все присутствующие осушили фужеры в честь новых членов их молодёжной «крысиной стаи».

На нескольких открытых джипах они приехали на небольшой аэродром. Там весело галдящая молодёжь загрузилась в вертолёт, который отнёс их на океанское побережье, где компанию ожидала великолепная белоснежная яхта. Вечер прошёл превосходно. На закате молодые люди купались, прыгая в море с борта яхты, танцевали и дурачились до рассвета, придумывая разные забавы.

Особенно всех веселил второй новичок. Хотя французу было только 36 лет, выглядел он немощным старцем. За несколько лет заточения в тюремном каземате в его душе произошла важная переоценка ценностей. Впрочем, возможно, речь шла о душевном помешательстве. Бывший крупный финансист от долгого пребывания в полуподвальной камере-одиночке заболел манией величия особого рода. Когда одна из девиц спросила француза, чем он занимался в жизни до того, как оказался за решёткой, тот небрежно ответил, что когда-то занимал пост вице-президента одного из крупнейших банков Европы

– Зато недавно старший надзиратель, которому я очень искусно чешу пятки по вечерам и рассказываю разные интересные истории, обещал назначить меня помощником коридорного, – похвалился этот выпускник высшей школы экономики Сорбонны. – Теперь несколько раз в день меня будут выпускать из камеры, чтобы я помогал надзирателю раздавать пищу другим заключённым и выносить параши из камер. Теперь другие узники будут отчаянно завидовать мне и плести интриги.

Окончание фразы бывшего миллионера потонуло в общем хохоте. Не смеялся только Игорь. Признание товарища по несчастью не показалось ему забавным. Долгое пребывание в камере-одиночке прививает особый взгляд на жизнь. Многое из того, что в прежней жизни являлось большой ценностью, из крошечного оконца туземной тюрьмы выглядело несущественным…

Вслед за первой отлучкой из тюрьмы последовали ещё «самоволки». Новые друзья стали регулярно забирать узника на пикники, парусные прогулки, закрытые молодёжные вечеринки. Благодаря знанию нескольких европейских языков, в том числе французского и английского, а также лёгкому приветливому нраву Игорь быстро стал для всех своим парнем.

По просьбе Нефёдова Корбо всегда брала из тюрьмы и его товарища по несчастью. Правда, бывший банкир сразу занял в компании роль шута, который забавлял всех своими уморительными рассуждениями. Как-то Игорь слышал, как один из приятелей Корбо с усмешечкой сказал:

– Возьмём француза снова, а то нам без дураков скучно.

Но сам бедняга не ощущал ущербности и с удовольствием наслаждался свободой, будучи уверен, что это довольный его услугами надзиратель устраивает ему «отгулы». Когда бывший финансист высказал эту версию вслух, все просто повалились от смеха. Минут десять никто не мог перестать хохотать.

– Уверяю вас, я так хорошо умею чесать пятки, – с наивной улыбкой на лице продолжал убеждать всех блаженный, – что мсье Уго всегда остаётся весьма доволен. И конечно, в его власти позволить мне провести этот прекрасный день с вами, друзья.

Вскоре Игорь уже знал, что Корбо является любимой дочерью родного брата президента этой страны – Жана Батисты, губернатора крупной провинции. Поэтому вокруг девушки увивалось много искателей выгодной партии. Между тем с каждой новой встречей Нефёдов-младший видел, что Корбо уделяет ему всё больше внимания. Он явно интересовал принцессу гораздо больше других её приятелей-мужчин. Хотя сам Игорь старался поддерживать с африканкой чисто дружеские отношения. Эта гибкая стройная молодая девушка легко могла вскружить голову любому мужчине. От отца-африканца она унаследовала иссиня-черные шелковистые волосы и большие, сверкающие страстью глаза. От матери-англичанки – врождённый холодный аристократизм и едва заметные, золотистые веснушки. Лёд и пламя причудливым образом уживались в этом совершенном теле.

Вначале Игорь списывал продолжительные «особенные» взгляды новой подруги, её якобы случайные прикосновения на естественный интерес африканки к нему как к человеку, чьё появление в этой стране наверняка было окутано для неё ореолом таинственной романтики. Чудом спасшийся русский лётчик должен был казаться ей почти инопланетянином, пережившим крушение своей летающей тарелки. Однако если тебя любят всерьёз, душа безошибочно это поймёт без всяких слов. Тем более что привыкшая получать желаемое принцесса вскоре бесцеремонно стала демонстрировать, что считает русского своим новым парнем.

Игорю и самому нравилась эта мулатка с тонкими чертами лица и точеной фигуркой. Но у него в Москве осталась невеста, к которой пленник мечтал вернуться, если, конечно, останется жив! Долгая разлука лишь укрепила чувство Игоря к любимой. Теперь он часто вспоминал, как они вдвоём летят по улицам на мотоцикле. Он – в кожаной куртке, воротник поднят, как у знаменитого американского актёра Джеймса Дина. К его спине трогательно прижалась девушка в лёгком платье. Басом рычит двигатель мотоцикла. Пахнущий луговыми травами и близкой рекой встречный ветер обдувает их лица и ласкает светлые волосы Марины…

Прежде чем объясниться с Корбо начистоту, Игорь размышлял всю ночь. Он прекрасно понимал, что, возможно, готов совершить самую большую и непоправимую ошибку в своей жизни. Только благодаря неожиданному визиту Корбо обречённый заживо сгнить в сыром подвале старого форта пленник получил возможность время от времени покидать своё узилище. Тот, кто недавно как о величайшей милости мечтал о пятиминутной прогулке по внутреннему тюремному дворику, затянутому сверху металлической сеткой, получил настоящий подарок судьбы! Это было всё равно что, долгие годы едва сводя концы с концами, внезапно выиграть миллиард. И все эти привилегии были только началом ожидающих его впереди счастливых перемен. Игорь чувствовал это.

Корбо в будущем могла организовать ему побег или же уговорить отца помиловать понравившегося ей парня. Своей любимой дочери второй человек в здешнем государстве вряд ли откажет. От подобных перспектив у Игоря захватывало дух.

И всё-таки он решил рассказать девушке правду. Вряд ли она могла понравиться взбалмошной и капризной наследнице огромного состояния. Чувствовалось, что за ангельской внешностью Корбо прячется молодая львица. Игорь отдавал себе отчёт в том, что реакция новой знакомой может быть самой непредсказуемой. Но и расчётливо изображать ответное чувство в то время, как дома его ждёт невеста, молодой мужчина считал недостойным.

А главное, он не любил Корбо. И никогда бы не смог её полюбить. Да, она была красива, но ее красота не трогала его сердце. Когда рядом была Марина, от одного только запаха её волос и неуловимого аромата тела у Игоря кругом шла голова. И дело тут было не в духах. Корбо пользовалась самыми дорогими духами, которые ей присылали из Парижа и Милана. Некоторые эксклюзивные ароматы были созданы специально для богатой африканской заказчицы парфюмерами с мировым именем. У нее имелась и огромная коллекция афродизиаков, предназначенных специально для обольщения мужчин. Но вся эта «тяжелая артиллерия» не шла ни в какое сравнение с сигналами, которые взаимно притягивают предназначенных друг другу любовников. Если браки заключаются на небесах, то на земле люди находят друг друга по запаху. Причём наука и тем более индустрия любви не в силах влиять на эти рецепторы, ибо речь идёт о клеточном запахе. Это древний величественный механизм продолжения рода.

Так что с волнением вдыхая шлейф духов, оставшийся в тюремной камере после очередного посещения Корбо, Игорь тем не менее не грезил о своей гостье как о женщине. Все его мечты были связаны с той, что осталась в Москве.

И вот наконец состоялся откровенный разговор. Игорь спал и не слышал, как тихо заскрипела дверь его камеры. Аромат духов оповестил Игоря о визите юной дамы. Она вошла и нежно улыбнулась возлюбленному. Игорь уже привык, что обожающая мотоциклы Корбо одевается, как пацанка, и полагал, что её гардероб состоит исключительно из кожаных курток и джинсов. Однако в этот вечер специально ради него Корбо изменила своей верности стилю «унисекс». На девушке было необыкновенно стильное бархатное чёрное платье, которое ей очень шло.

– Я собираюсь похитить тебя, – объявила она, таинственно улыбнувшись. – За воротами нас ждёт машина. На заднем сиденье костюм для тебя – сразу переоденься. Мы поедем на виллу моего отца. Там нас никто не потревожит. Прислуга приготовила для нас ужин и получила выходной. Во всём доме мы будем одни – только ты и я.

Игорь уже бывал в этом огромном доме, больше похожем на неприступную крепость. Двадцатикомнатный дом с бассейном и английским парком в гордом одиночестве возвышался на высоком холме. Из окон его северной стороны открывался живописный вид на долину, а с южной – на излучину реки. Его внутренние покои с резными деревянными дверями, скрадывающими шаги толстыми коврами и многочисленной рабски-предупредительной прислугой напоминали восточный дворец. Жилище было оборудовано сложной охранной системой. У въездных ворот висела табличка: «Въезд только по специальным приглашениям. По нарушителям охрана стреляет без предупреждения». Там их действительно никто не посмеет побеспокоить.

Глядя на африканку, Игорь вдруг понял, что Корбо и его невеста Марина характерами чем-то похожи. Обе они были независимыми, смелыми. Обе обожали мужской стиль не только в одежде, но и в поведении. Что та, что другая любили тусовки, разные увеселительные мероприятия. И всегда играли роль заводил в своих компаниях. Правда, Корбо признавалась, что дома она носит волосы строго забранными в косу по исламским обычаям, но зато, выходя на улицу, сразу распускает их. Марина же всегда оставалась собой, не идя ни на какие компромиссы.

Видимо, ему всегда нравились сильные женщины. В этом он пошёл не в отца. Ибо настоящий мужик ищет в женщине слабость… Всю жизнь Игорь старался преодолеть собственную робость, неуверенность, желая быть похожим на своего героического родителя. Ещё подростком он всегда носил в кармане подаренные отцом золотые крылышки военного лётчика. «Но видимо, природа всегда отдыхает на детях гениев и героев, и свою истинную натуру не переломишь», – усмехнулся про себя Игорь.

И всё-таки кое в чём он был настоящим Нефёдовым. Доводы выгоды никогда не могли заставить его поступиться принципами. Поэтому-то он и не смог обмануть Корбо, когда понял, что она всерьёз им увлеклась.

Игорь заранее заготовил целую речь. Но в нужную минуту всё вылетело у него из головы. Став от волнения жутко косноязычным, молодой человек с трудом подыскивал нужные слова:

– Я должен сказать тебе… Это важно… Уверен, ты поймёшь меня… Ну в общем, дома у меня осталась невеста, – словно ныряя в прорубь с головой, наконец, выпалил Игорь.

Корбо отпрянула, словно внезапно получив пощёчину.

– Но ведь ты больше не любишь её? – утвердительно спросила она, испытующе впившись в его лицо своими глазами, в которых теперь появился недобрый блеск.

«Она не простит мне предательства», – уже не сомневался Игорь и всё-таки, не пытаясь юлить, ответил как есть. Молодой человек даже вытащил из кармана и показал талисман на счастье – пивную крышку, который ему дала перед отлётом Марина. С некоторых пор он берёг его как зеницу ока, ибо этот кусочек металла хранил тепло рук возлюбленной.

На минуту в камере повисла нехорошая тишина, за которой последовала вспышка ярости. Корбо схватила кувшин с водой и швырнула в изменника. Молодой человек едва успел увернуться от летящего ему в голову снаряда.

– Ты ещё пожалеешь об этом! – крикнула девушка. Напоследок хрупкая на вид малышка с такой силой хлопнула тяжёлой дверью, что с потолка посыпалась штукатурка. Игорь слушал затихающий цокот её каблучков. Потом в камеру заглянул смущённый надзиратель.

Запах духов, созданных по специальному заказу знаменитым французским парфюмером, ещё долго напоминал узнику о недавнем визите африканской принцессы. На эти духи, помимо прочих ингредиентов, шли пять тысяч бутонов роз, собранных на рассвете девушками-девственницами… С детства привыкшая купаться в роскоши, принцесса, наверное, впервые в своей жизни не смогла получить желаемое. Поэтому теперь от неё можно было ожидать любой, самой дикой выходки. Она вполне могла повести себя как ребёнок, отрывающий голову кукле, которую родители подарили ему на день рождения вместо заказанной им железной дороги.

Но Игорь больше не думал о собственной незавидной участи. Он ругал себя за то, что не сумел найти пронзительные по нежности слова, чтобы хотя бы смягчить горькую пилюлю, утешить ту, которая сделала ему столько добра.

Глава 5

11 апреля, 1952 года, Жёлтое море в пятидесяти семи милях от корейского побережья

Жизнь, как утверждают философы, развивается по спирали: многие события, которые происходят с нами сегодня, являются повторением-развитием уже однажды случившегося. Отправившись в качестве наёмника в Африку ради спасения близкого человека, Борис Нефёдов лишь в очередной раз выполнил данное однажды маленькому сыну обещание. «Запомни, – сказал когда-то отец своему пятилетнему мальчишке, – у нас в авиации друзей не бросают. Мы ведь с тобой настоящие друзья. И так будет всегда. Если ты попадёшь в беду, я обязательно прилечу за тобой и заберу домой, где бы ты ни находился».

Впервые же отец всерьёз вступил в борьбу за жену и сына в начале пятидесятых годов во время войны в Корее. Тогда могущественный начальник фактически поставил Анархиста перед предельно жёстким выбором: или он добывает со своими лётчиками-штрафниками из бывшей отдельной авиагруппы целёхонький новейший «штатовский» истребитель F-86 «Сейбрджет» со всеми его техническими секретами, или… Если в начале операции сын всесильного кремлёвского вождя только намекал, что в случае неудачи Нефёдову и его людям лучше обратно в Союз не возвращаться, то в последнем разговоре Василий Сталин прямо заявил: «Учти, я дал отцу слово добыть этот самолёт. И если ты меня подведёшь, то лучше прямо в Корее пусти себе пулю в лоб». Жена и сын Нефёдова остались заложниками у Василия Сталина. Никогда ещё для одного из лучших асов советских ВВС ставки в боевой операции не были так высоки.

И вот несколько часов назад – всего за двое суток до истечения срока, данного ему Василием Сталиным, Нефёдов фактически сумел добыть ценный трофей.

Правда, ему не удалось пригнать «Сейбр» на свой аэродром. Запаниковавший вражеский пилот совершил вынужденную посадку на морском берегу. Сам лётчик, видимо, потерял сознание от сильного удара машины о землю и впоследствии утонул. Начавшийся прилив на время скрыл истребитель от поисковых самолётов и вертолётов противника. Необходимо было как можно скорее сообщить своим координаты местонахождения ценного трофея. Но прежде чем Нефёдов успел это сделать, его самолёт получил сильные повреждения, и Анархисту пришлось срочно покидать его с парашютом.

Всю ночь затерянный в штормовом море человек боролся за свою жизнь, а утром его обнаружил и взял на борт экипаж американского спасательного вертолёта. Однако пока неприятельские пилоты пребывали в уверенности, что они подобрали союзника – австралийского пилота майора Гордона, чей палубный «хоукер» «Си Фьюри» был накануне сильно повреждён зенитным огнём в районе крупного северокорейского железнодорожного узла и пропал с отметок радаров, не дотянув до легкого австралийского авианосца «Сидней». Ошибка произошла потому, что в первые часы своего купания Борис наткнулся на качающегося на волнах мертвеца и стащил с него спасательный жилет, на который была нанесена маркировка с фамилией лётчика и номером его самолёта.

Находящийся в составе экипажа медик без промедления приступил к осмотру поднятого на борт после продолжительного купания «австралийца». Этот же парень несколько минут назад отважно прыгнул к Нефёдову с борта зависшего над ним вертолёта и прицепил барахтающегося в воде лётчика к спасательной люльке подъёмной лебёдки. Борис слышал, что таких членов экипажей американских спасательных вертолётов готовят в специальной «школе суперменов» и что они действительно универсально подготовленные профи, в том числе являются большими специалистами по оказанию первой медицинской помощи. «Супермен» сделал ему какую-то инъекцию, потом предложил кофе из термоса с галетами…

Борис впервые оказался на борту вертолёта. Правда, внутри всё тряслось и дребезжало. Вибрация от главного редуктора шла такая, что, казалось, будто сидишь верхом на камнедробильной машине.

Тем не менее возможности нового летательного аппарата впечатляли. Нефёдов слышал, что у американцев и их союзников в Корее несколько тысяч винтокрылых машин. И в основном они применялись в поисково-спасательных и санитарно-эвакуационных целях. Недаром американские и английские лётчики и пехотинцы называли парней из вертолётных эскадрилий ангелами-хранителями. Те и в самом деле спускались с небес, когда пилота сбитого «Сейбра» или «Летающей крепости», казалось, уже ничто не могло спасти от гибели или плена.

К сожалению, нашим лётчикам-интернационалистам, в отличие от противника, в случае катапультирования в подавляющем большинстве случаев приходилось надеяться только на себя и помощь местного населения, в целом довольно благожелательно настроенного к русским защитникам. Если пилоту сбитого МиГа удавалось после катапультирования самостоятельно добраться до какого-нибудь северокорейского официального лица, тот обычно связывался с авиационным командованием и за лётчиком присылали машину.

Гораздо сложнее приходилось тем, кто приземлялся в труднодоступной местности, получал серьёзные ранения или становился объектом охоты специальных команд диверсантов, засылаемых американской разведкой специально с целью пленения советского офицера. Борис знал случай, когда ради того, чтобы вытащить из подобной переделки получившего во время вынужденной посадки тяжёлые травмы гвардии подполковника, был использован учебно-тренировочный Як-11. Находчивые однополчане спилили ручку управления во второй кабине и посадили туда парашютиста с ампулами. «Яшка» под прикрытием полка истребителей благополучно прибыл в труднодоступный горный район, и выпрыгнувший из него с парашютом фельдшер оказал раненому квалифицированную помощь и помог продержаться до того момента, когда к месту аварии пробилась с боями эвакуационная команда, укомплектованная бойцами с основательной альпинистской подготовкой. К сожалению, данный случай являлся редким примером со счастливым финалом. Гораздо чаще всё заканчивалось трагически.

А ведь будь в распоряжении каждого воюющего в Корее советского авиаполка хотя бы один вертолёт, сколько жизней можно было бы спасти! А сколько наших лётчиков уже в мирное время погибло в северных морях, пропало без вести в таежных, болотистых и других, недоступных для обычной авиации местах только потому, что им не была оказана своевременная помощь!

Нефёдов слышал, что американцы использовали в Корее машины конструкции талантливого русского инженера Сикорского, эмигрировавшего ещё в революцию из России. Это не могло не вызывать в нём чувство гордости. Плевать, что на фюзеляже красовались не красные звёзды, а белые. Всё равно охватывало волнение от осознания того, что чудо-аппарат создан русским гением.

Донёсшиеся из пилотской кабины громкие голоса заставили Бориса поторопиться с принятием решения. Говорили о нём, точнее о том, за кого он себя выдавал:

– Да, это майор Роберт Гордон из двадцатой авиагруппы, – по радиосвязи докладывал кому-то один из вертолётчиков. – Он с авианосца «Сидней»… Да, я уже получил предупреждение о приближающемся циклоне. Нам надо срочно где-то укрыться, поэтому мы следуем на авианосец «Оушн». Предупредите его диспетчерский центр и врачей. Правда, наш медик говорит, что парень в неплохой форме, но всё ещё может быть. Мы выдернули счастливчика из моря, когда вокруг собрались попировать десятка три акул. Не хотел бы я оказаться на его месте! После такого приключения обычно начисто отпадает охота даже к посещению общественных пляжей, не то что к боевым полётам над морем.

При этих словах Нефёдов невольно скосил глаза в сторону открытой двери. Пока они летели не очень высоко – в каких-нибудь двадцати метрах над волнами. Вполне приемлемая высота для прыжка в воду. Но, господи, как же не хотелось обратно в полное опасностей море, из которого его буквально за шкирку вытащили винтокрылые ангелы-хранители в красивых, ярко разрисованных шлемах! Но иначе плен. Это был как раз тот особый случай, когда выбора просто не было. Оставалось лишь точно рассчитать момент для прыжка. «С учётом скорости этой стрекозы и встречного ветра минут пять в запасе у меня ещё есть, но не больше, – анализировал положение Нефёдов. – Потом в любой момент на горизонте может показаться вражеская эскадра».

При этом лжеавстралиец старался даже намёком не выдать своих намерений и исподволь оценивал находящихся поблизости людей. Более всего его беспокоил мускулистый рослый матрос-спасатель у двери. Если у здоровяка отменная реакция, то он вполне может стать серьёзной помехой к бегству.

Развлекая пассажира, один из членов экипажа, видимо, бортинженер, рассказывал ему о крайне любопытном случае, который произошёл с ними позавчера. Молодой британский пилот, сам того не желая, выполнил трюк, достойный знаменитого американского иллюзиониста Гарри Гудини. Взлетев на своём «Файрфлайере» с борта лёгкого британского авианосца «Тезей», лётчик почти сразу потерял контроль над своей машиной. Неисправный ракетный ускоритель буквально швырнул самолёт, но не вперёд, а вверх. Двигатель заглох, самолёт перевернулся на спину и в таком виде ушёл под воду. Системой катапультирования самолёт устаревшей поршневой конструкции оборудован не был. Да и в подобной ситуации она бы и не пригодилась, нельзя же выстрелить своё кресло почти вертикально вниз с высоты нескольких десятков метров.

Лётчика спасла необычная привычка включать кислородное оборудование не на трёх тысячах, а сразу после взлёта. Он успешно выбрался из тонущего самолёта и был подобран вертолётом.

– Когда мы подняли его на борт, парень не мог сам взять сигарету, так у него тряслись руки.

Рассказчик засмеялся и отвернулся от «австралийца» к матросу-спасателю, попросив у него закурить. Тот поднялся с откидного сиденья у двери и неспешно направился в хвостовую часть грузовой кабины. «Теперь пора! – сказал себе Нефёдов и, схватив подвешенную на борту над носилками надутую кислородную подушку, бросился с ней к открытой двери. Внутри всё сжалось от распахнувшегося навстречу, безбрежного пространства. Ему показалось, что за последние минуты винтокрылая машина поднялась выше. Ну да теперь всё равно! Пути назад уже не было. И всё-таки на мгновение ужас парализовал его. Но лишь на мгновение. Переборов секундное замешательство, беглец шагнул в бездну.

Перед самым вхождением в воду Борис успел сгруппироваться, но всё равно удар получился очень сильный. На несколько мгновений Нефёдова оглушило. Сознание сузилось до инстинктивного стремления выжить, заставляющего тело ожесточённо барахтаться в тёмной глубине. Первое, о чём он подумал, вновь обретя способность соображать, это о вертолёте.

Вынырнув, Борис первым делом стал искать его глазами. Тот уже разворачивался! Это выглядело не меньшим безрассудством, чем поступок, на который решился он сам, учитывая огромное чёрное облако на горизонте. Приближался тайфун. Поражало, что в такой ситуации вертолётчики отважились на поиски явно жаждущего смерти «психа». Им ли было не знать коварство местного климата, который не прощает подобных ошибок. Для Юго-Восточной Азии стремительное изменение погоды – норма. Часто бывает так: под крылом или за бортом твоего корабля ласковое море, над головой безоблачное небо и ничто не предвещает беды. И вдруг за какие-то двадцать-тридцать минут окружающая идиллия сменяется кромешным адом.

Но в данном случае о внезапности говорить не приходилось, ибо пилоты «Сикорского» были заранее предупреждены об опасности, и тем не менее они разворачивались! Борис даже пожалел, что рядом нет какого-нибудь комиссара. Вот уж представитель этого болтливого племени был бы посрамлён. Сколько раз Нефёдову приходилось слышать в своей жизни, что в мире наживы никто не рискует бескорыстно и сверх того, что прописано в контракте. Эту аксиому начинали вбивать в голову каждому советскому человеку чуть ли не с детсадовских соплей. Выходит, по логике вещей «нормальные» граждане капиталистического мира должны были бросить такого «психа», как он. Ведь человеческое безумие – не их профессия. Но вместо этого винтокрылые архангелы шли наперекор здравому смыслу и встречному ветру, намереваясь снова спасти его.

– Да проваливайте вы ко всем чертям! – заорал Нефёдов вертолётчикам, будто те могли его услышать. Он свой выбор сделал от безысходности, а им-то зачем погибать!

Вместе с гулом вертолётного двигателя нарастал шум приближающегося урагана. Чёрная туча закрыла весь горизонт зловещим фронтом и надвигалась с большой скоростью, гоня перед собой обрывки разорванных в клочья, красных облаков. Там, на горизонте, то и дело сверкали молнии. Артеллирийской канонадой гремели удары грома. Свинцового цвета пенистые кручи становились всё выше и выше. Даже если бы вертолётчики сумели заметить среди огромных водяных гор человека, они всё равно были бессильны вытащить его во второй раз. Порывистый сильный ветер и гигантские волны исключали проведение спасательной операции. В конце концов ребята в кабине «Сикорского» это поняли. Сделав круг для очистки совести и не обнаружив чудака, «вертушка» стала удаляться. Когда хлопающий шум вертолётных лопастей стих, установилась странная тишина. Небо просветлело, и даже волны как будто улеглись. Однако это было обманчивое затишье. Нелепая живая песчинка оказалась в эпицентре бури, которую ещё называют «оком урагана». Через считаные минуты затишье обещало смениться настоящим кошмаром…

Провожая взглядом серую точку на горизонте, Борис мысленно желал удачи экипажу отважных и благородных рыцарей неба. Теперь уже было не важно, кто враг, а кто союзник. В конце концов, все они рабочие войны. И каждый делает свою работу в соответствии с собственными представлениями о долге и чести. Эти же парни были достойны высшего уважения и восхищения. И дай им Бог уцелеть!

Сам же Борис не слишком рассчитывал второй раз обмануть судьбу. Теперь он почти не сомневался, что легендарный Вольф Мессинг, предсказавший ему гибель в морской пучине, не ошибся и на этот раз…