Текст книги "Пепел Марнейи"

Автор книги: Антон Орлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

– Дитя мое, запомните, не следует разговаривать с набитым ртом.

Узкая рука, затянутая в черную замшевую перчатку, прикоснулась к ее спрятанному под кружевами запястью.

– Вы гладиолус, да?

Венуста опешила. Ей нравилось думать о себе, как о гладиолусе, но вслух она говорила об этом разве что Рен, и то много лет назад, в детстве.

Синие и красные блики. Глаза цвета южных сумерек. Очень может быть, что Мартаци сех Лажги охотится не только за приданым, его манит волшебство, спрятанное в глазах у Лауты, а вот госпоже Лурлемот увлекаться противопоказано.

– Я польщена, но вы должны скушать бифштекс до конца, вам надо восстанавливать силы. И еще мне хотелось бы уточнить, откуда взялась эта смерть, которую я, по вашим словам, могла бы встретить, если бы вышла на улицу?

– Из выгребной ямы, – без запинки ответила малнийка, после чего, вопиющим образом нарушая правила хорошего тона, откусила от подцепленного вилкой бифштекса.

Венуста откинулась на спинку стула. Ей внезапно стало душно и тяжело. Стенные панели темного дерева, окна с видом на Анву и суетящийся порт, покрытые коричневым лаком столики, загадочная пара изгнанников, другие посетители, вычурный бронзовый якорь на стене – все это подернулось тошнотворной дымкой. Никаких чар, просто ее на мгновение одолела дурнота.

– Что-то серьезное? – поинтересовался Мартаци, глядевший на нее в упор.

– Пожалуй… На днях на меня было совершено покушение. Я это предвидела и оградила свой дом Исторгающим кругом, так что злоумышленник угодил в выгребные ямы за городом. Видимо, сейчас он где-то поблизости. Госпожа Лаута – волшебница?

– Она непонятно что такое.

Теперь малниец смотрел на чародейку с таким выражением, словно сложил в уме два и два – и получил четыре. Боги, и она, дура, только что призналась… Какой стыд… Хотя, непохоже, чтобы он осудил ее за применение столь вульгарного способа защиты. Скорее, наоборот, зауважал. Вероятно, слышал о последнем приключении Гонбера, сплетни в Эонхо расползаются быстро.

– Благодарю вас, – взяв себя в руки, выдавила улыбку Венуста (наверное, она сейчас такая же бледная, как обесчещенная кровососом Лаута). – Позвольте сделать вам маленький подарок.

Дотянувшись до своей сумки на соседнем стуле, она достала склянку с надписью выпуклыми буковками на посеребренной крышке: «Магия красоты».

– Это губная помада по моему собственному рецепту. Цвет гранатового сока, вам пойдет. Пока дарованные природой краски не вернутся на ваше лицо…

Малнийцу это не понравилось. Кажется, опять отколола глупость.

Девчонка, впрочем, подарок не взяла:

– Спасибо, но губная помада мне нужна, как кошке зонтик. Главное, что вы не пошли навстречу смерти. Обязательно дождитесь тут полосатую девушку с зеленым пером.

– Дождусь. А кошке во время дождя зонтик очень бы пригодился.

– В лапах его не удержишь, проще убежать и где-нибудь спряться. Я бывшая кошка, поэтому знаю, о чем говорю.

Венуста не смогла бы сказать, шутка это, или кокетство, или проявление душевного расстройства. Да, девчонка определенно не в себе – из-за эпизода с упырем или все дело в темно-синих и винно-красных стекляшках, наполненных неведомой магией? Спрашивать, что это за безделушки, не стоит. Она и так сделала ошибку, попытавшись вручить подарок: малнийца такой жест не мог не насторожить. Поди объясни ему, что у нее просто сил нет смотреть на эти обескровленные, еле-еле розоватые губы.

Чародейка улыбнулась:

– Кошка – это ваша внутренняя суть, как мой гладиолус, или вам кажется, что вы были кошкой в прошлой жизни? У некоторых людей звериная натура, у других звериная видимость, – она подумала о трех поросятах, убравшихся, к великому счастью, из «Чайкиного домика», и взглянула на сех Лажги. – По-моему, ваш достойный кавалер по сути своей одинокий хищник, сильный и опасный. А вы – о да, безусловно кошка.

Болтая что попало, она осторожно «прощупывала» подвески. Малниец этого не мог заметить, он ведь не маг.

– Видимость и суть перепутаны, – уставившись на Венусту завораживающими темными очами, ответила Лаута. – Возьмите как пример хотя бы нас. Он считает, что он меня похитил, но это одна видимость. На самом деле он имел неосторожность предложить мне свою службу, и теперь нам друг от друга не отделаться. Лучше ничего мне не предлагайте, иначе вам придется выполнять обещание.

– Но мне бы хотелось отблагодарить вас за своевременное предупреждение, – Венусте показалось, что это будет правильно. – Раз уж от помады вы отказались, и совершенно напрасно…

– Тогда вы откроете для меня дверь, – малнийка странно и грустно улыбнулась, словно о чем-то жалела. – Ладно?

Волшебница в недоумении посмотрела на дверь зала, снабженную потускневшим медным колокольчиком.

– Не эту, – проследив за ее взглядом, возразила девушка. – Дверь наружу. Когда я об этом попрошу. Мне понадобится чья-нибудь помощь, кошки не умеют открывать двери.

– Смотря какая дверь и какая кошка. Бывают такие сообразительные – просунет лапу и подденет, если не заперто, или как начнет кидаться и в конце концов откроет…

Венуста говорила с нарочитым оживлением, хотя обреченная улыбка Лауты перевернула ей душу. И, похоже, не только ей. Судя по тени, мелькнувшей в волчьих глазах Мартаци сех Лажги, ему тоже стало не по себе.

– Господин Лажги, – в зал, тренькнув колокольчиком, ворвался парень в заношенной куртке с разлохмаченными галунами. – Судно готово, они ждут только вас!

– Пойдем, милая, – малниец поднялся и подал руку дворяночке.

– На два слова, сударь, – Венуста тоже встала. – Отойдем, я скажу вам кое-что любопытное.

Он последовал за ней, не выпуская из поля зрения выход, посыльного и свою девчонку.

– Я вас слушаю, госпожа.

– Когда в следующий раз встретите умельца, который зачаровал эти подвески, настучите ему по голове. Красные – обереги, синие – искажающие чары, это уловить нетрудно, во всяком случае, для опытного мага. Но здесь присутствует какой-то неясный фактор, который входит в резонанс с магией синих кристаллов. Думаю, дело в самой госпоже Лауте. Пусть она не волшебница, в ней есть неопределенная примесь волшебства, и когда оно соединяется с чарами синих стекол, получается эффект приворота, захватывающего всех в ближайшем радиусе. Представляете, какое веселое путешествие вас ожидает?

Никаких сомнений, представил. Да наверное, уже и почувствовать успел, а теперь ему еще и разложили все по полочкам, словно школяру-тугодуму. Так мог бы посмотреть грузчик, которому в придачу к одному тяжелому мешку взвалили на плечи еще и второй такой же. После скупого проблеска эмоций малниец поинтересовался:

– Насколько велик этот радиус, госпожа?

– Три-четыре шага. Вы сильно рискуете, если она снимет эти побрякушки?

– Смертельно рискуем. Оскорбленные в святых чувствах родственники, ищейки Трибунала Равных, упырь…

– Что ж, тогда не снимайте, пока не окажетесь подальше отсюда. На корабле постарайтесь никого к ней не подпускать.

– Благодарю вас, госпожа.

Он снял со спинки стула и набросил на девушку панаву – ажурную серую накидку мелкого плетения, малнийские дворянки и зажиточные горожанки кутаются в них, закрывая лицо, поверх остальных одеяний, когда выходят на улицу. Венуста убрала в сумку свой отвергнутый подарок. Сех Лажги с похоронной миной и бывшая кошка поклонились ей.

– Прощайте, счастливого пути, – благосклонно кивнула чародейка.

– До свидания, – возразила Лаута. – Еще встретимся.

Ее глаза мерцали сквозь паутинчатую вуаль, словно две темных звезды.

Венуста подумала: будь я мужчиной, она бы вскружила мне голову, а будь она моей клиенткой, я бы сделала из этого некрасивого ребенка роковую женщину на зависть всем остальным, это был бы шедевр!

Вернувшись за столик, подозвала служанку, заказала четвертую чашку канфы и творожное печенье, посыпанное сахарной пудрой. Даже если «Игривая рыба» задерживается, она дождется здесь полосатую девушку с зеленым пером.

«Рыба» оказалась легка на помине – проглядела ее, пока общалась с малнийцами. Печенье еще не закончилось, когда с причала примчался слуга с известием: госпожа Ренарна приехала и сошла с корабля.

– Пригласи ее сюда, – велела чародейка.

Пока не появилась полосатая девушка, из «Чайкиного домика» ни ногой.

Хвала Милосердной Тавше, Рен в этот раз выглядела не так вульгарно, как можно было опасаться. Штаны и мужские шнурованные сапоги, без этого никак, но поверх штанов надета придуманная Венустой юбка длиной до середины голени, черная с золотой вышивкой по подолу, с боковыми разрезами – и махать ногами не мешает, и худо-бедно указывает на половую принадлежность. Куртка усеяна бронзовыми заклепками, кое-где нашиты заплаты. На поясе пара ножей, подлиннее и покороче. Волосы заплетены в косу, черно-рыжая тигровая челка. Глаза смеются.

Поставив у стены объемистый заплечный мешок с притороченным сбоку зачехленным мечом, она обняла шагнувшую навстречу Венусту. Молодой слуга пристроил рядом еще один такой же мешок и отступил, потрясенно разинув рот. Возле двери переминался с ноги на ногу второй, так и не сумевший отобрать у дамы багаж.

Расцепившись, подруги уселись за столик. Около них топтался курьер из «Быстрее пса», разыскавший Ренарну в Вазебре и вернувшийся в Эонхо вместе с ней. Чародейка вручила ему кошелек с сотней рафлингов – королевские чаевые. Своим слугам она тоже дала денег, чтобы пообедали в нижнем зале.

– Тут найдется что-нибудь съедобное? – поинтересовалась воительница.

– Бульон, рыбный суп, бифштексы, телячьи сардельки, балык, тушеные овощи и грибы, гречневые и пшеничные лепешки, – перечислила подскочившая служанка.

– Два бифштекса с гарниром и кружку пива.

Когда девушка отошла, Ренарна спросила:

– Вен, что стряслось?

Волшебница шевельнула пальцами – чары «плеск дождя», теперь никто не разберет, о чем идет речь.

– Гонбер. Была попытка с ним покончить, я тоже участвовала.

Изложив подробности, она виновато добавила:

– Прости, что я тебя выдернула. Я перепугалась, давно уже не знала такого страха.

– Правильно сделала. Если бы эта дрянь причинила тебе вред, – Рен начертила пальцем на деревянной столешнице отводящий знак, Венуста сделала то же самое, – я бы примчалась в Эонхо разбираться и мстить. А сейчас я, приехав сюда, застала тебя живой, так что все замечательно.

– Я опасалась, что тебя попытаются увести по дороге от причала. Ничего такого не было?

– Без приключений, не считая того, что какая-то сумасшедшая девчонка бросилась мне на шею. Чуть не ударила дурочку, у меня же рефлексы. Она бормотала, что мы с ней из одного города и обязательно должны туда вернуться. Потом ее злобный кавалер оторвал от меня свое зареванное счастье и поволок дальше. Она обозналась, я не встречала ее в Набужде. Тем более, это малнийцы, у нас их, кажется, отродясь не было.

– Малнийцы? Недурной собой мужчина лет сорока и бледная, как лежалый снег, тоненькая дворяночка?

– Да, кажется, бледная. Она была под вуалью – знаешь, вроде сетки. Кто это?

– Одна кошка без зонтика, – фыркнула Венуста.

– Кто-кто?!

– Если ты заметила, под вуалью у нее туффа с двумя подвесками, это не просто бижутерия. Искажающие чары, поэтому она ведет себя, как сумасшедшая, и болтает белиберду.

– Что за чары такие? Зачем?

Служанка водрузила перед ними поднос с тарелками и большой глиняной кружкой.

– Не помнишь? Мы это проходили.

– Значит, меня выгнали раньше, чем вы это проходили.

Рен не стала подражать дикарям из Ухмырьих гор и взялась за столовые приборы. Может, когда захочет… Еще раз мысленно возблагодарив богов, Венуста пустилась в объяснения:

– Эти чары – абсолютная защита от любой поисковой магии, даже самой мощной. Человек, находящийся под их покровом, словно исчезает из мира. Но используются они крайне редко, потому что дают малоприятный побочный эффект: на то время, пока они действуют, зачарованный становится буквально невменяемым. Как будто сама личность распадается на фрагменты, и они перемешиваются, что-то пропадает из поля зрения, что-то выплывает из омута прошлых рождений, иногда эти кусочки складываются в совершенно невероятные сочетания. Отсюда и безотказность искажающих чар: невозможно найти то, чего нет. Пока человек под их воздействием, за ним должен присматривать кто-нибудь находчивый и хладнокровный. Наша знакомая призналась перед всей честной публикой, что она уже не девушка и вообще бывшая кошка. Смех смехом, но такое поведение типично для тех, на кого навели эти чары. А тут еще и случай исключительный: девочка не волшебница, но обладает какой-то непонятной магией, и в результате наложения возникает эффект приворота.

– Мужику, который ее сопровождает, не позавидуешь.

– Я уже просветила его, по доброте душевной. По-моему, он остался не в восторге. Рен, не мужику, а кавалеру. Нахваталась у походного костра от наемников…

– Больше не буду, – Рен подмигнула. – Пока у тебя в гостях, не буду.

– И на том спасибо, – проворчала Венуста. – Ты сейчас без оруженосца?

– С последним рассталась три месяца назад, новый еще не появился.

– Давно хотела спросить, ты какую-нибудь отчаянную девицу взять под крыло не пробовала?

– Нет, – отрезала Рен. – И пробовать не собираюсь. Вдруг потом окажется, что девочка обманулась, и мне придется нянчиться с обиженным ребенком, который представлял себе все это по книжкам и балладам совсем не так? И хорошо, если нянчиться, а не хоронить. Вдобавок, особенности среды… Ты знаешь о моем наплевательском отношении к так называемой женской чести. Я давно решила, что моя личная честь находится выше пояса. И к тому же всем известно, что я берсерк, это снимает многие щекотливые вопросы. В общем, если я сманю на приключения какую-нибудь наивную девчонку и она плохо кончит, никогда себе этого не прощу.

– Хм, тебе можно так жить, а другим нельзя?

– Я сделала сознательный выбор, – пожала плечами воительница. – Если хочешь, я для такой жизни создана. А брать на себя ответственность за чужие ошибки не хочу, это слишком тяжелый груз. Мне в спутники нужен парень, но ничего подходящего пока не попалось.

– А потом пошлешь его на все четыре стороны. Тебе невозможно угодить, неужели все дожидаешься принца на белом коне и в пурпурном плаще?

– Принц, как ты знаешь, у меня уже был. Правда, не на белом коне, а на кляче, и не в пурпурном плаще, а в отрепьях с плеча хозяина фазенды, но это не суть: настоящий принц – он и на скотном дворе принц. Он был славным парнем, пока не начал ревновать меня к каждому дорожному столбу. Я давно о нем не слышала.

– А с тем старым оружейником из Окреша ты, по крайней мере, больше не встречаешься?

– В начале весны его навестила, перед Вазеброй. Потрясающе провели время.

– О, Тавше… – Венуста с сокрушенным вздохом закатила глаза. – Старый, уродливый, неотесанный кузнец, который согласился выполнить твой заказ вне очереди, если ты с ним переспишь! Рен, зачем тебе этот ужас?

– Это не ужас, а мужчина, которому не стыдно отдаться. Ага, неотесанный, грубый, но в его чувствах нет ничего оскорбительного. Мне попадалось до кучи субчиков самой разной сословной принадлежности, у которых плотские желания намертво склеены со всякой дрянью: унизить, показать свое превосходство, не отстать от приятелей, выместить на подвернувшейся девке обиду за то, что прежняя возлюбленная обманула, и прочее из того же отстойника. Такие кавалеры будят во мне берсерка. А у кузнеца из Окреша – чистейшая звериная похоть без никаких дерьмовых примесей. Так волк хочет волчицу или лось лосиху, в этом нет ничего позорного.

– Надеюсь, ты эту связь не афишируешь, – взяв двумя пальцами полумесяц творожного печенья, неодобрительно произнесла волшебница. – Впрочем, если послушать баллады, которые о тебе распевают по кабакам, все твои любовные тайны давно стали народным достоянием.

– И еще в десять раз сверх того, – подтвердила Ренарна. Она уже расправилась с обедом, которого Венусте хватило бы на два раза, и задумчиво теребила кончик толстой черной косы, переброшенной через плечо. – Вен, что значит «огонь не может сгореть в огне»? Какой в этом может быть смысл?

– Буквальный, я думаю… А в чем дело?

– Перед тем как до меня добрался твой курьер, мы – то есть команда лихих ребят, которым хорошо платят – разнесли на западе Вазебры гнездовье ухмыров. Потом подались на побережье, в Инсадаг, и там загуляли. С нами была одна вазебрийская ведьма, ее зовут Осуну. Мы послали оборзевших мужиков к демонам и шлюхам, а сами отправились к ней домой. Осуну угощала меня своими настойками на северных ягодах, потом стала ворожить на суженого в будущих жизнях. Мы хор-р-рошие были, она предложила: выбирай, на кого погадаем – на Унбарха или на Тейзурга? Естественно, я выбрала Золотоглазого, потому что он гадюка на три четверти, а Унбарх – с макушки до пят, со всеми потрохами. В общем, выпало, что быть мне рано или поздно любовницей Тейзурга. Осуну раскидывала при лунном свете гадальные пластинки, вырезанные из кости однорогого лунного демона, которые нашла в развалинах древнего храма Лухинь, и те сами собой мерцали зеленым, голубым, лиловым. Повеселились мы с этой ворожбой, а потом разложили во дворе костер из старой мебели, которую Осуну давно собиралась выкинуть, и начали вокруг него плясать – кто быстрей разденется во время пляски…

– И много выжрали, две дуры? – звенящим от злости голосом перебила Венуста.

– Мы были пьяные, но кто бы к нам сунулся – ведьма, которую весь город знает, и берсерк. Даже соседи Осуну, которых мы разбудили, ничего не швыряли в нас через забор.

– А надо было! Я бы швырнула чем-нибудь потяжелее, и в одну, и в другую. Везет мне сегодня на сбрендивших кошек… Разве сама не понимаешь, что вы сделали? Заякорили вероятность! Надо было додуматься – ворожить на пластинках из костей однорогого лунного демона, да еще при лунном свете… Будущее – бесконечное множество нитей, расходящихся в разные стороны, оно существует и в то же время не существует, и вы напоили силой одну из этих бесчисленных нитей – словно стебелек, который выделяют среди других и ставят в воду. Ужас, как, наверное, икалось в ту ночь Тейзургу, где бы он ни находился!

– Это была просто игра. Нам с Тейзургом никогда не встретиться, он же, по всем свидетельствам, ушел в какой-то немыслимо далекий мир. И не представляю, что бы мы с ним друг в друге нашли.

– Что нашла бы в нем ты – здесь и представлять нечего: показал бы он тебе издали какой-нибудь особенный меч, или арбалет, или мелкую метательную пакость, и ты бы сразу к нему побежала, на ходу задирая юбку. Тебя же только помани оружием, как ребенка новой игрушкой! А что нашел бы в тебе он, тоже можно не ломать голову. Рен, ты похожа на лес, на море, на цветущую степь… На ураган, когда тебя охватывает боевое безумие. Золотоглазый оценил бы. Он и впрямь был той еще гадюкой, я ведь читала в Кариштоме его мемуары, но он умел видеть и отличать то, что не имеет цены. Может быть, только поэтому он не стал гадюкой законченной, как Унбарх. Но вы с этой дурехой Осуну наварили каши… Хорошо, если растревоженные вами вероятности постепенно сойдут на нет, а если когда-нибудь придется расхлебывать?

– Расхлебаю. Подожди, я еще главного не рассказала. Пляшем мы у этого костра из поломанных комодов, пляшем, и вдруг она остановилась, закрыла глаза, и я тоже остановилась. Пламя трещит, вокруг холодная лунная тишина, Осуну поднимает зачерненные углем веки и печально так говорит: «Не плачь. Огонь не может сгореть в огне». Наутро, когда мы протрезвели, я так и не добилась, что она имела в виду, потому что она этого не помнила. А мне ее слова душу перевернули. Вен, я редко плачу, и никогда – из-за пустяков. Если это предсказание, мне придется кого-то оплакивать. Я перепугалась, когда появился твой курьер, и сразу рванула сюда, но ты не огонь, это не твоя стихия. Ты, скорее, вода. Значит, кто-то еще.

– Это не такое уж плохое предсказание, смотри: не плачь, не может сгореть – то есть дело обстоит не так плохо, как тебе показалось.

– Хотелось бы надеяться, – согласилась Рен, хотя видно было, что пророчество пьяной ведьмы запало ей в душу и не скоро отпустит.

Потом, ухмыльнувшись, привстала, протянула руку… Волосы Венусты, скрученные в аккуратный узел, шелковой волной скользнули по шее, рассыпались по плечам.

– Это еще что такое? – Рен вертела в пальцах стилет в серебряных ножнах, с меняющим цвет александритом на конце рукоятки.

– Это для самообороны. Ты мне прическу испортила!

– Вен, ты и вправду умеешь этим убивать?

– Нет, но в моем положении с кинжалом как-то спокойней.

– О Золотоглазый, мой суженый…

– Не говори так, накличешь, – сердито оборвала ее Венуста. – Уже накликала, так хотя бы не усугубляй, а то либо он за тобой придет, либо тебя к нему рано или поздно зашвырнет.

– А ты не втыкай в свою прическу гостинцы для неприятеля. Вен, я говорю на полном серьезе. Никогда не носи с собой оружие, которое не сможешь пустить в ход. Во-первых, тебе от него никакого проку, во-вторых, его могут отобрать и использовать против тебя. Ты же чародейка, вот и применяй магию, а этот красивый стилет повесь дома на стенку или убери в шкаф.

– Ладно, только сейчас дай его сюда, мне нечем заколоть волосы.

– Тебе и так хорошо.

– Рен, отдай!

Звук открывающейся двери, короткое звяканье колокольчика и радостный девичий возглас:

– Добрый день, госпожа Венуста, здравствуйте! Как хорошо, что я вас застала…

Она сидела вполоборота к двери и не видела вошедшую, но по голосу узнала Марьесу, племянницу хозяина «Чайкиного домика».

Марьеса была ее протеже. Чародейка превратила скромный светло-русый ручеек ее волос в роскошный водопад, привела в идеальный вид кожу, зубы и ногти. Безвозмездно. Если судьба к тебе щедра, время от времени нужно что-то кому-то отдавать, ничего не требуя взамен, тогда легче будет балансировать посреди этой круговерти, называемой жизнью, – Венуста рано это поняла и занесла в список своих личных правил. Марьеса, впрочем, в долгу не оставалась: смышленая, жизнерадостная, общительная, она приносила госпоже Лурлемот последние городские известия и порой приводила богатых клиентов. Судя по тому, как она влетела в трактирный зал, опять что-то есть.

– Госпожа Венуста, вас это должно заинтересовать!

Чародейка развернулась на стуле – и нет, не ахнула, но на мгновение застыла в неловкой позе. Как будто время запнулось, а потом потекло дальше.

Марьеса всегда одевалась смело, но эта черно-белая пелерина в косую полоску и залихватски сдвинутый берет с зеленым пером…

Девушка подошла ближе и с таинственным видом сообщила:

– Сегодня приплыла Морская Госпожа, самая настоящая, с южных островов. Ее привезли водяные чудища в упряжке, народу сбежалось на них посмотреть! Она с двумя слугами остановилась в гостинице «Королева крабов», это здесь, недалеко от порта. Я туда пролезла и рассказала ей про Магию Красоты, она очень хочет с вами встретиться.

Слава тебе, Тавше, это же спасение! Перед теми, кто сильнее, Живодер поджимает хвост, он не посмеет бросить вызов Морской Госпоже с ее выводками .

От неимоверного облегчения Венуста смежила веки, и бывшая кошка Лаута сеххи Натиби улыбнулась ей сквозь сетчатую вуаль.