Текст книги "Мир смерти против флибустьеров"

Автор книги: Антон Молчанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)

Сцены смертоубийства одна ужаснее другой разворачивались на всех шестидесяти четырех экранах. Но Морган больше не переживал из-за потерь, первая легкая паника миновала. Теперь в центральном укрупненном секторе экрана у него тоже постоянно маячил Эпицентр.

– Сообщите количество жертв на данный момент, – попросил капитан, не обращаясь ни к кому конкретно.

Вопрос прозвучал прямо по громкой связи. Ведь на борту флагмана осталось не больше сорока человек – все свои, самые надежные, проверенные. Для них любая информация могла считаться открытой.

Откликнулся Миссон:

– Число погибших превысило тысячу человек. Точных сведений представить невозможно. Цифра меняется каждую секунду. Раненых меньше сотни. Их очень трудно эвакуировать с поля боя. Сам понимаешь, Генри, тут закон джунглей – звери не лечат своих раненых.

– Хорошо, – ответил Морган (хотя чего уж тут было хорошего?). – Направь техническое подкрепление отряду Мадам Цин. Они хорошо наступают. Так пусть не останавливаются на достигнутом.

Потом Морган связался с Ричардом Скоттом, группа которого продвигалась сквозь джунгли еще успешнее. Флибустьеры этого звена, не теряя скорости, сжигали на своем пути все живое Скотт и компания от самого корабля двигались, забравшись внутрь маленьких индивидуальных или двухместных скуттеров на магнитной подушке, использующих в качестве оружия нападения так называемые аппараты локальной аннигиляции сферического действия. Глупые пиррянские твари собирались, сбегались, сползались огромными стаями на продвигавшуюся клином эскадрилью невиданных машин. Животные летели, как бабочки на пламя свечи, и мгновенно превращались в серый пепел и черную сажу, не найдя, за что укусить и к чему присосаться. А растения сгорали в этом адском пламени еще быстрее. И что особо ценно, сквозь остававшуюся позади группы Скотта раскаленную стекловидную корку не могли пробиться ни живые корни, ни насекомые, ни самые отчаянные грызуны с едкой слюной.

Локальные аннигиляторы были новым секретным оружием флибустьеров, которое Миссон сам придумал, сам довел до совершенства и приберегал на крайний случай, а до поры не показывал никому. Язон и Мета тоже впервые увидали подобную штуку в действии, и пиррянка, конечно, не могла оторвать сверкающих восторгом глаз от этого зрелища.

– Миссон, – спросила она по интеркому, – почему вы раньше не показывали мне этого оружия?

– Приказа не было, – вяло откликнулся изобретатель орудий смерти.

А Морган услышал эти переговоры и пообещал, дурашливо переходя на «вы»:

– Вот победим, и я подарю вам такой скуттер, мэм. Будете утюжить любые богатые биологическими видами планеты.

Потом обратился к Скотту:

– Дик, ты слышишь меня?

– Да, сэр.

– Не пора ли остановиться и оценить результат, прикрывшись защитным полем.

– Нет, сэр. Я не привык останавливаться, когда атакую.

– Ты забываешь, Дик, это же не люди. Это безмозглые твари, плодящиеся с чудовищной скоростью. Если их станет еще больше, у тебя не хватит энергии. А я не смогу поддержать тебя направленным лучом с «Конкистадора», потому что ты сейчас находишься вне зоны прямой видимости. И потом, ты что, забыл, сколько все это стоит?!

Скотт молчал, и Морган переспросил раздраженно:

– Эй, ты меня понял, Дик?

– Честно говоря, сэр, не до конца, – простодушно ответил Скотт. – Я не могу остановиться и никого остановить не смогу. Мои ребята увлеклись, они получают удовольствие. Знаешь, мы тут посчитали, мы должны благополучно дойти до моря, а как только джунгли кончатся, расход энергии резко упадет. Еще немножко, сэр, и мы перебьем их всех.

Похоже, Скотт искренне надеялся силами одного отряда перебить всех пиррянских тварей вообще. Это было трогательно, но более чем глупо.

Морган отключился и вернулся к своим проблемам над Эпицентром.

Неожиданно в поле зрения следящих приборов флагманского корабля показался небольшой объект, повисший в удивительной близости от рассчитанной Миссоном точки Эпицентра и буквально над самой водой.

– Язон, это что? – встревоженно спросил Морган. – У них такая охрана? Будем сбивать немедленно?

– Упаси Господь, Генри! – одернул его Язон своей дежурной фразой. – Это же один из моих хроникеров.

– И что, он попадет в Эпицентр раньше нас? – полюбопытствовал Морган вроде как в шутку, но с ноткой обиды в голосе.

– Ну, нет! – засмеялся Язон. – Просто он хочет запечатлеть этот торжественный момент. Я все собираюсь пояснить тебе, Генри: лучшие из картинок, которые ты сейчас наблюдаешь, снимаются именно моими хроникерами. Твои любительские камеры, ну те, что встроены в боевые машины, никогда не дали бы такого полного представления о битве.

– Ты хочешь сказать, Язон, что твоих хроникеров на планете уже не шесть человек, а гораздо больше?

– Ну, конечно, Генри, их почти сто. Они хотят снять для истории все, а наша операция стала очень масштабной. Это и был мой сюрприз тебе. Помнишь, я улетал вчера с корабля ненадолго?

Морган пока еще верил Язону. Если б не верил, просто не отпустил бы накануне в космос. Он давно уже считал Язона настоящим союзником, воюющим вместе с флибустьерами на взаимовыгодных условиях. Именно так! Не о теплых же чувствах друг к другу рассуждать – только о выгоде. Они оба понимали в этом толк. Однако сейчас эта новая информация почему-то вдруг очень не понравилась Навигатору. Ничего себе сюрприз! Что-то поистине кощунственное виделось в этом немереном количестве хроникеров. Он, Генри Морган, тысячами теряет своих людей, гребет доблестную, лучшую в Галактике армию во сдаву великой победы и грядущего могущества, а эти, с позволения сказать, герои, не испытывая ни толики сочувствия к людям, вступившим в единоборство с дикой природой, лезут повсюду, ни в кого не стреляют и рискуют жизнью просто ради каких-то дисков с записями! Моргана подобное поведение оскорбляло. Под взглядами наглых, любопытных камер вся битва превращалась во что-то карикатурное. Кредит доверия к посланцам богов иссякал.

Но, к счастью для Язона, Навигатору и об этом размышлять было некогда. Ведь теперь надлежало срочно опускаться к поверхности океана. Опускаться, пока там, над водою, так заманчиво тихо.

А Язон почувствовал настроение Моргана и злорадно подумал: «Ах, если б ты еще знал, как обстоит дело в действительности! Тебя, наверно, задевает, что кто-то в будущем станет любоваться смертью флибустьеров, а возможно, даже потешаться над их неудачами. Меж тем на сотнях обитаемых миров уже сейчас, именно сейчас, в прямом эфире миллиарды людей следят за ходом пиррянского армагеддона. И не только с удовольствием, не только со смехом, но, главное, с огромным азартом!»

Планета Мэхаута. В старейшем и знаменитейу шем казино «Туманность» не протолкнуться.

Причем никто не играл в карты, никто не бросал кости, и даже большое колесо рулетки стояло в неподвижности вот уже много часов. Взгляды всех посетителей были прикованы только к экранам. Ну какой настоящий игрок упустит шанс сделать ставку в суперигре? Подобные сцены они видели до сих пор, лишь пялясь по вечерам в полушария домашнего видео и лениво поругивая тупоумных создателей завиральных сюжетов, слабое техническое исполнение спецэффектов, нелепо выбранное для съемок место, бездарную работу зажравшихся актеров... Теперь – все было понастоящему. В это с трудом верилось, но там на далеком Пирре, сегодня, в данную минуту рекою лилась человеческая кровь и миллионами падали замертво жуткие мутанты, порожденные взбесившейся флорой и фауной.

Да, туда не пускали обыкновенных зевак. Ведь даже один любитель поглазеть на живой кошмарик вблизи рисковал нарушить естественный ход событий, оказавшись не ко времени где-нибудь в самом пекле. Другое дело – журналисты. Эти предоставляли каждому зрителю счастливую возможность чувствовать себя почти на поле битвы. А уж состоятельные граждане, уютно развалившиеся в креслах казино с сигарами и бокалами вина, и вовсе могли считаться участниками сражений. Ведь там сгорали, возрождались из пепла и вновь сгорали их деньги! А за деньги, если они большие, переживаешь порою сильнее, чем за собственную жизнь.

Луссуозо. Здешний народец всегда славился спокойным нравом и удивительной невозмутимостью. Они тоже вложили деньги в игру, они тоже не выключали телевизоров и наблюдали за последним таймом беспрецедентного матча «Джемейка – Пирр». Но никакие события в иных мирах не способны были оторвать от приятных занятий аборигенов Луссуозо и гостей этой роскошной планеты. Знаменитые центры омолаживания, рестораны, бары, шоу-клубы, казино, пляжи, массажные салоны, тренажерные залы, гоночные трассы для атомоциклов – все работало в обычном ритме. Конечно, отдыхающие, развлекающиеся, обслуживающий персонал и даже полиция не забывали то и дело поглядывать на экраны. Ведь люди тут были все сплошь богатые и ставки во «Вселенском тотализаторе» сделали крупные. Однако сама атмосфера планеты не способствовала нервотрепке, ажиотажу и накалу страстей. Здесь неспешно обменивались мнениями о возможной гибели целой цивилизации между двумя бокалами пива или двумя шарами в кегельбане. Здесь подсчитывали количество погибших флибустьеров, бултыхаясь в прохладном бассейне после сауны, и любовались крупными планами кровавых поединков, одновременно косясь вторым глазом на ипподром, где соревновались копытные звери с разных планет.

Зунбар. На этой очень деловой планете не наблюдалось массового увлечения «Вселенским тотализатором». Однако в одном из самых высоких и роскошных домов столичного города Джунтауна; в «Медикал Трейд Билдинг», никто в этот день не работал. Всем, от членов Совета директоров до самых мелких клерков и секретарш, разрешили оставить свои дела вплоть до окончания заключительного репортажа с планеты Пирр. И было уже ясно, что дело идет к концу: силы обеих сторон иссякали. Вот только нельзя было понять, кто же берет верх...

Все сотрудники «Медикал Трейд», отлично знали, какое важное значение имеет эта битва для их хозяина, а значит, и для них тоже. В случае выигрыша во «Вселенском тотализаторе» общий капитал фирмы должен был возрасти чуть ли не на десять процентов, а это сулило всем ее работникам существенное увеличение окладов, не говоря уже о том, что многие на свой страх и риск сделали личные ставки. И, разумеется, из чувства солидарности поддержали экстравагантное мнение владельца «Медикал Трейд» Рональда Сейна – все они болели за Мир Смерти.

Долли вместе с Робсом сидела в кабинете отца. Поскольку показывали как раз триумфальное продвижение к морю Ричарда Скотта, она занервничала и спросила:

– Пап, а как ты думаешь, они действительно победят?

– Ну, конечно, девочка моя, – уверенно ответил Сейн с доброй улыбкой. Но и уверенность эта и улыбка были вымученными. Кого он хотел пере-

хитрить? Ему не удалось обмануть даже самого себя. Почувствовав фальшь в собственном голосе, Рональд решил перехватить инициативу в разговоре:

– Ну а тебе-то самой интуиция что подсказывает?

– Интуиция мне подсказывает, – печально проговорила Долли, – что ты сам ни в чем не уверен. А про Пирр... Честное слово, не знаю, пап. Мысли читать и заглядывать в будущее – это совсем не одно и то же. Язон вот звонил вчера и уверял, что все идет по плану. А сегодня я пообщалась с Миди – так она просто в панике. У пиррян дела ужасно плохи. Нервы на пределе. Все рвутся в бой и могут просто не утерпеть. И тогда они разрушат замысел Язона. Миди из последних сил удерживает их от рокового шага.

– Не понял, – сказал Сейн. – Каким образом она их удерживает?

– Ну, ты что, пап, она же, как и я, умеет внушать. Арчи все мечтает использовать ее энергию для приручения животных, как это спокон веку делали на Пирре говоруны. А ведь биополе Миди мощнее, чем у всех говорунов Мира Смерти, вместе взятых. И видишь, на что приходится растрачивать ее талант!

– Вот оно как, – только и сказал Сейн.

А тут Робс, не удержавшись, воскликнул:

– Нет, вы только посмотрите, что делается!

Группа Скотта, успешно достигшая побережья, побросала свои скуттеры и, грамотно выставив боевое охранение вдоль опушки надвое рассеченных джунглей, устроила буквально пляски на берегу. Пираты торжествовали, оглядываясь на прямую широкую и блестящую, как зунбарский хайвей, дорогу, оставшуюся после них. Солидные, взрослые мужчины скакали, как мальчишки, обнимали друг друга, валялись на песке, прямо в одежде купались – в полосе прибоя, а одиноких птиц и морских животных, проявлявших неуместную агрессию, уничтожали, даже не подымая пистолетов, – просто лихо рубили саблями.

И Рональд Сейн вдруг Сказал (на этот раз мрачно, зато с глубокой внутренней убежденностью).

– Ни черта у них не получится! Вот перебьют всех зверей, тут их пирряне и перестреляют. Пирряне им этого не простят.

Последняя мысль была несколько парадоксальной, но он вдруг явственно, в подробностях, будто это уже случилось, представил себе, как могучие, непобедимые пирряне в упор расстреливают ненавистных ему бандитов. С такой пронзительной четкостью увидал мысленным взором эту сцену, что просто задохнулся от радостного предвкушения. Он хотел их крови, он мечтал видеть их муки. Да, он знал, что это – нехорошо, что таких чувств вообще не должно быть в жизни. Но разве можно строго судить человека, у которого всего-то месяц назад зверски убили всю семью, а единственная оставшаяся в живых дочурка уцелела по чистой случайности?

– Язон не позволит им улететь со своей планеты, – добавил Сейн зачем-то.

– Я тоже так считаю, – сказал Робс.

Фактически усыновленный Сейном, он сразу перестал считать себя пиратом. А папаша, если честно, ради единственной любимой дочки готов был приютить хоть крокодила. Да и, в общем-то, Робс уже начинал ему нравиться.

И в этот момент, словно по заказу зунбарских зрителей, картинка на экране сменилась, и теперь можно было с удовольствием лицезреть, как последних бойцов одного из самых многочисленных подразделений – отряда Паоло Караччоли – меланхолично дожевывают мохнатые копытные рептилии, так и не сдавшие своих позиций на обширных болотах Юго-восточного архипелага.

Кассилия. Роджер Уэйн использовал для наиболее полного контроля за быстро меняющейся ситуацией огромный полиэкран, примерно такой же, как у Моргана. Причем на него выводились не только кадры из различных регионов планеты Пирр, охваченных пламенем войны, но и важнейшие точки его собственной планеты. Первая государственная биржа, крупнейшие банки, несколько ведущих заводов, казино «Кассилия», теперь уже полностью восстановленное, космопорт Диго...

Уэйн переводил взгляд с одного на другое и должен был признать, что, в сущности, ему очень нравится все происходящее. Привыкший с младых ногтей быть уверенным в себе, он и сейчас не сомневался в собственной окончательной победе. Да, он слегка бледнел, когда сразу на десятке экранов мерзкие твари брали верх над людьми. Но и только – подобный страх щекотал нервы, даже приятно. А бледность... Что ж, бледнеют именно уверенные в себе люди. Неуверенные – краснеют.

«Род, – говорил он себе, – ты поставил на флибустьеров, значит, флибустьеры и выиграют. Иначе просто не может быть. Ведь тебе всегда везло, Род. Без этого ты не стал бы тем, кем стал. Ну а чем больше жертв среди пиратов, тем лучше. Уж это-то элементарно! Морган, потерявший армию, перестанет выделываться, перестанет запугивать всех в Галактике, а поползет на коленях просить денег для новых проектов и авантюр. И к кому он приползет, как ты думаешь? Ну, конечно, к тебе, Род!»

Роджер Уэйн иногда очень любил поговорить с Роджером Уэйном. Можно мысленно, а можно и вслух. Это успокаивало и укрепляло чувство самоуважения

– Чанк! – вызвал он своего заместителя. – Подумай, пожалуйста, о транспорте.

– О каком транспорте, шеф?

– Для денег, Чанк. Вся эта заваруха на Пирре скоро уже закончится. И принесет нам большие барыши. Весьма многие из уважаемых мною коллег и контрагентов делали свои ставки посредством долговых расписок, а теперь

– уж я-то их знаю! – скорее всего будут расплачиваться наличными. Так вот, Чанк, надо прикинуть, на чем везти всю эту прорву денег, куда складывать и как обеспечить безопасность.

– Хорошо, шеф, мы все это продумаем.

– Приступайте. У вас не так много времени.

Как он любил отдавать подобные приказы! С этакой эффектной небрежностью и ленцой. Как он любил себя и свои неизменно успешные операции!

И только одно торчало в мозгу Уэйна маленькой, но очень, неприятной занозой – присутствие Язона динАльта на борту флагманского корабля эскадры Моргана. Банкир и фактический хозяин одной из богатейших планет, знающий и понимающий много больше среднего человека в Галактике, он не взялся бы объяснить, что именно насторожило его сейчас, но... Уэйн тоже был в своем роде игрок и чуял особым чутьем профессионала: Язон перехитрит его. Когда? Как? Что еще произойдет? Что можно успеть сделать? Он не знал. И сейчас просто ждал результата, любуясь масштабным смертоубийством на Пирре и радуясь успехам обеих сторон. Да, именно так – обеих.

Дархан. На соседней с Кассилией планете, как известно, азартные игры были запрещены. Но адепты Единого Бога Гхахаба – правильные дарханцы тоже следили за происходящим на дальнем конце Галактики. Им пиррянские события подавалось просто в виде последних известий. «Чуточку многовато крови в этаком зрелище, но что поделать, потерпите, братья, – разъясняли священники. – Видите, как плохо живут неправильные, смотрите и запоминайте. На это можно, даже нужно смотреть. Собственно, когда убивают неправильных, не такой уж это и грех, братья!»

Ну а урановые короли Дархана, конечно, послали своих эмиссаров на Кассилию и под чужими фамилиями вложили немалые суммы во «Вселенский тотализатор». У кого много денежек, тому любой бог в любые века прощал нарушения запретов и даже неверие.

Радом. Один из самых знатных граждан планеты, авторитет первого ранга Гроншик тоже не дурак был покрутить колесо фортуны, испытать судьбу в большой игре. О том, на кого ставить, узнавал он лично у Роджера Уэйна, так что поставил на кого надо. Вот только теперь, глядя в экран, где полчища голодных шипокрылов доклевывали слабо шевелящиеся тела его друзей пиратов, разбросанные по залитой кровью траве, Гроншик затосковал. Нет, не о потерянных миллионах – в первую очередь он думал все-таки о главаре флибустьеров, с которым так хорошо работалось.

"Зря ты полез туда, братуха! – мысленно укорял радомец Генри Моргана.

– Ой, чует мое сердце, зря! Даже если тебя и не замочат, не бывать тебе прежним, не бывать... И какой поставщик! Какой покупатель! Всегда оптом, оптом. А какую подпорку со спины обеспечивал! – убивался и страдал Гроншик. – Эх, не надо было мне при последней встрече забирать обратно символ удачи. Он же тебе нужнее, гори они в дюзах, эти наши традиции!.."

И наконец, Клианда. Там произошел самый удивительный случай, рассказ о котором облетел все видеопрограммы Галактики. Один таксист, поставивший себе видеоэкран прямо на приборный щиток, так увлекся ходом пиррянского сражения, что практически перестал следить за дорогой.

– Вы только поглядите, мэм, – восхищенна тараторил он голосом бейсбольного комментатора, – вы только поглядите, как они ему врезали!

– Кому? – не поняла пассажирка, и этот ее вопрос оказался роковым.

– Да вот же, мэм, видите?.. – начал было таксист.

Но она уже ничего не видела, кроме стремительно приближающегося фонарного столба.

– Эй, – закричала испуганная женщина. – А вы-то видите, куда едете?! Вопрос был резонный, но несколько запоздавший. Избежать столкновения

не удалось. Впрочем, системы безопасности сработали идеально пассажирское сиденье тут же катапультировало, в полете превратилось в стандартную обволакивающую подушку, и в итоге дама отделалась легким испугом, даже синяков у нее не было. А вот водителю не повезло. Переломившаяся пополам мачта уличного освещения накрыла нуклеомобиль аккурат по оси его сиденья. В общем, от несчастного таксиста мало что осталось.

Это была первая жертва пиррянского сражения, которую смерть настигла за тысячи парсеков от места событий.

Язон всегда отличался богатой фантазией, и, еще не зная, кто, где и как реагирует на вершащийся здесь армагеддон, он легко представлял себе десятки планет, на которых бывал, и очень разных людей, одинаково прилипших сейчас к экранам. Представлял и думал, что при всей иезуитской изощренности придуманного им наказания флибустьеры подобного заслужили. Убивающие профессионально, убивающие безжалостно, убивающие с радостью достойны того, чтобы теперь другие не ведали жалости к ним и профессионально радовались их смерти.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

А накануне Язон и впрямь покидал «Конкистадор» с тайной целью. Конечно, не ради общения с «хроникерами». Карт-бланш журналистам был выдан давно, и количество видеооператоров и телекомментаторов никак не оговаривалось в этом контракте. Язон же вылетал в космос, чтобы, уйдя из зоны радиоперехвата, спокойно установить связь с Керком.

Пока не началась операция «Смерть Миру», он мечтал, конечно, обо многих дерзких поступках, но так и не рискнул совершить ни одного шага, могущего вызвать подозрение. Боялся произнести хоть слово лишнее. Ведь главное – не спугнуть флибустьеров! А вот когда процесс пошел, с каждой минутой становилось все яснее, что повернуть его вспять уже невозможно. Такие, как Ричард Скотт, были тому надежной порукой. А такая планета, как Пирр, могла затянуть в бесконечную войну, словно в трясину, даже людей, гораздо менее увлекающихся кровавыми драками и жаркой стрельбой.

Не прошло и получаса от высадки десанта, а он уже не беспокоился за срыв мероприятия и внаглую объявил Генри Моргану, что ему надо ненадолго отлучиться в космос для важного и сугубо конфиденциального сеанса связи. Ну, допустим, назначить свидание любовнице тайком от Меты. Язон готов был услышать в ответ суровое «Ни за что». Или даже могла возникнуть необходимость уворачиваться от сабли, сверкающей в руках разъяренного капитана. Наконец, будучи отпущен, он рисковал обнаружить за собою погоню.

Но ничего из этого не произошло. Степень доверия Моргана к Язону достигла наивысшей точки именно в момент начала штурма. К тому же он собирался улетать с «Конкистадора» действительно без Меты, а внимательный и неглупый Морган уже достаточно хорошо понял, как они относятся друг к другу на самом деле. Ясно же, что никуда он один не денется.

В общем, сеанс связи состоялся почти вовремя и в идеальных условиях. На случай печального исхода этой авантюры Язон предупредил Мету о необходимости бежать за ним следом, тем более что в обстановке непрерывно продолжающегося десантирования с борта флагмана на планету всевозможных кораблей и корабликов боевого назначения удрать – ну, совершенно ничего не стоило И все же, к счастью, делать этого не пришлось.

А Керк рвал и метал. Язон насилу сумел объяснить ему, почему штурм начался двумя днями раньше и без предупреждения. Затем он долго упрашивал старого пиррянского вождя не провоцировать боевых действий в районе города и космопорта, а, наоборот, вывести максимум кораблей с бойцами на орбиту. Оставшимся же на планете Язон рекомендовал уйти в тихие районы джунглей, в районы малых фермерских поселений или в подземные кварталы Открытого. Вокруг Эпицентра он советовал снять всю охрану и с удовлетворением узнал, что такое решение уже принято и даже выполнено. И наконец, скоростной десантный бот с «Арго» должен был находиться в полной готовности к экстренной посадке прямо на воду непосредственно рядом с Эпицентром, если возникнет необходимость. Они даже договорились, какой условный сигнал выстрелами подает Язон, когда сочтет нужным. Дело-то принимало очень серьезный оборот, и радиопереговоры могли больше не состояться.

Вот такой произошел разговор с Керком в день начавшегося армагеддона, как полюбил называть это сражение Язон.

А потом незаметно как-то минуло полсуток, и теперь они наблюдали страшную резню на всех экранах, и отважную репортерскую лодочку над океаном, и тихий, ненормально тихий Эпицентр.

Язон и сам не представлял, что они смогут увидеть там, если действительно спустят десант и нырнут под воду.

Много лет назад перед его глазами предстала в виде инфракрасной картинки, транслируемой в эфир за несколько секунд до гибели в ядерном пожаре, загадочная пещера без потолка и стен, где шевелились немыслимо гигантские... растения – не растения, животные – не животные... твари. Лучше всего он помнил дикую боль, вызываемую волнами ненависти, исходящими от этих организмов (Устройств? Механизмов? Богов? Иновселенских существ? А может, просто эфемерных сгустков чьего-то болезненного воображения?).

Казалось, тогда сгорело все. Но Эпицентр остался. Они имели возможность убедиться в этом и сразу после, когда озверевшие мутанты едва не смели город с лица планеты; и годы спустя, когда уже на трезвую голову вместе с постаревшим и остепенившимся Бруччо и молодым, горячим Арчи, рвущимся в бой, но только бой мирный, чисто научный, они ставили здесь масштабные эксперименты.

Эпицентр, утопленный в океане, продолжал существовать и не подпускал к себе. Никого. Никогда. Ни разу.

Неужели сейчас что-то переменилось? Неужели Морган станет первым? Неужели жестокий и грубый бандит в своем примитивном подходе к природе Пирра оказался более прав, чем многие из ученых, пытавшиеся исследовать экологию планеты все эти годы? А ведь и такое возможно! Посмотришь на экраны – и невольно призадумаешься. Чем тупее и злее командиры звеньев, тем успешнее продвижение по Миру Смерти.

Вот Ричард Скотт, вышедший к морю и бодро двинувшийся дальше. И энергия у него не кончается, будто он ее сам откуда-то из-под земли черпает. А вот Мадам Цин продолжает громить меднозубых кайманов и прочих копытных и крылатых рептилий, постепенно захватывая плацдарм в пойме крупнейшей пиррянской реки...

Следить за всей планетой у обзорного экрана в большом зале Морган отправил Ховарда, а сам вернулся в рубку к Язону и Мете, чтобы лично управлять кораблем и, ни на что не отвлекаясь, максимально сосредоточиться на Эпицентре. Это было уже серьезно. Они подобрались, как никогда, близко к цели, и Язон невольно задал себе вопрос: «Повторится ли тот старый сценарий? Или им все-таки предстоит сегодня сделать великое открытие?»

Могучий «Конкистадор» висел над океаном, едва не окуная брюхо в воду. Корабль использовал всю мощь своих электромагнитных генераторов и был готов в любую секунду уйти от неизвестной опасности в стратосферу на так называемом тихом ходу, то есть на гравитонной тяге. Ускорение-то при этом возникает форсажное, а вот никакого пламени радиоактивного из дюз не вырывается. Нельзя было тут устраивать еще один ядерный взрыв или даже легкое его подобие. Язон отлично это понимал. А Моргану объяснил доходчиво, что, взрывая и сжигая все вокруг себя, они рискуют уничтожить то самое главное, ради чего и летели в этакую даль, ради чего и положили столько народу на этой чертовой планете. Потому и атаковать возможного врага предполагалось лишь с помощью оружия сугубо локального действия. А применение наиболее мощных средств Морган сам, лично, категорически запретил.

Две минуты провисели они над водой, пять, восемь... Что ж, пора готовиться к выходу на поверхность и погружению. Для начала решили попробовать батискаф, оснащенный локальными аннигиляторами, а дальше, если и он не пройдет между тесно столпившимися рифами, добровольцы полезут в одних скафандрах. Кто исполнит роль этих «добровольцев», поименно и вслух пока не произносилось. А на погружение в батискафе претендовали лично Морган, Миссон, Ховард, ну и конечно, Мета с Язоном. Куда ж им было деваться от такого счастья?

Но счастье не привалило. Привалило кое-что другое.

Из океана вдруг начало подниматься нечто настолько огромное, что даже Морган, уже слегка изучивший структуру морского дна в этом месте, отказывался понимать, где оно там могло помещаться. Чувство ирреальной жути захлестнуло всех, кто смотрел на фронтальный экран флагманского корабля. А журналисты, продолжавшие передавать картинку в эфир, не побросали этого занятия, как они потом объяснили, лишь потому, что судорога страха свела им конечности и не позволила ни кнопку нажать, ни педаль вдавить.

Язон в ту же секунду ощутил ужасную боль под черепной коробкой и едва успел усилием воли поставить себе защитный экран. Он ожидал чегото подобного и перед полетом сюда заглотил лошадиную дозу ортопсироцилина – нового психогенного препарата, который не давал столь ужасных побочных действий, как обычный псироцилин. Во всяком случае, ни один медик еще не наблюдал нежелательных эффектов ни у кого из рискнувших применить суперпрепарат, усиливающий мощность биополя.

Чудовище, поднявшееся из пучины, оказалось на поверку гигантским кашалотом – метров трехсот в длину. Приборы бесстрастно свидетельствовали, что этот ночной кошмар, этот бред сумасшедшего вполне материален. А бред меж тем жил, подчиняясь собственной логике, далекой от той, к которой привыкли люди.

Циклопический кашалот медленно, как будто с усилием, открывал пасть. Конечно, проглотить линейный крейсер длиною почти в километр он не сможет, но перекусить его в жизненно важном месте, чего доброго, попытается. Однако и стрелять по этой туше загадочного происхождения было не с руки. Свойства ее могли оказаться какими угодно. Открыть огонь по чудовищу из тактического оружия – как-то несерьезно, даже смешно. А запрет на применение стратегических средств слишком глубоко засел в сознании, чтобы вот так сразу все и перестроились. Вывод как будто напрашивался сам собою: удирать, пока не поздно. Но то ли упрямство, то ли гордый боевой дух, то ли простое человеческое любопытство, свойственное в той или иной мере всем присутствующим, не позволяли сделать этого движения сразу

– нажать на клавишу «старт». Они чего-то ждали.

Ну, и дождались, конечно.

Кашалот наконец раскрыл свою пасть достаточно широко, и из пасти его... Да нет, не только из пасти. Вот это был сюрприз! Гигантский кит оказался не новым видом, а просто причудливым конгломератом всех уже известных видов пиррянских организмов. К тому же их оказалось необычайно много, и злоба их будто специально копилась долгие годы в таинственных казематах Эпицентра, чтобы теперь выплеснуться на врага. Дюжиноги, ланмары, жабососы, гекконы, агамы, шипокрылы, игуаны, рогоносы, урченоиды, гигантские мокрицы и мохнатые черви – все эти уроды единым фронтом двинулись из чрева кашалота наружу. Они хищно разевали зубастые пасти, выбрасывали вперед клешни, жала, хоботки, когти, присоски. Все это дрожало, тряслось, расползалось, и скрипело, свистело, ухало, хрюкало... Тошнотворное зрелище. Отвратительные звуки. Спасибо еще запахи не доносились, но можно было себе представить, каковы они.