Текст книги "Род Корневых будет жить! (СИ)"

Автор книги: Антон Кун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 11

Поначалу я собирал все тычки. Иногда меня ловили, но пару раз я всё-таки полетал кувырком.

Дед Радим снова и снова повторял:

– Стань текучим. Не надо переть в лоб! Позволь человеку упасть! Пропусти его! Его проблемы – это не твои проблемы!

С последним мне было сложнее всего. Потому что я уже знал, что проблемы этих людей и мои тоже. Точнее, мои проблемы автоматически становятся проблемами этих людей. А потому я за них в ответе.

Когда я сказал об этом деду Радиму, он засмеялся и остановил тренировку. И сказал мне:

– Сейчас, Владимир Дмитриевич, подойдите к той куче снега, возьмите лопату и принесите её мне. Так, чтобы не замочить ног.

Я насторожился – чего это он задумал? Но дед Радим объяснил мне:

– Я покажу вам, в чём вы, молодой барин, не правы.

Оглянувшись на кучу снега с воткнутыми в неё лопатами, я увидел, что снег уже начал подтаивать, и от кучи потекли ручьи. Поэтому я, чтобы не влезть в воду, где-то обошёл, где-то перепрыгнул. Дотянулся до лопаты, взял её и принёс деду Радиму.

– Трудно было? – спросил он, принимая у меня инструмент.

Я пожал плечами:

– Нет. Никаких проблем.

– Очень хорошо! – сказал старик. – А теперь отнесите лопату туда, где взяли.

Я направился было снова к снежной куче, не понимая, что он хочет мне объяснить.

Но дед Радим остановил меня.

– Подождите, Владимир Дмитриевич. – И позвал: – Юра, Богдан!

Подошли два парня. Один с выбитым зубом, что, впрочем, не мешало ему улыбаться во весь рот, а второй с чёрным кучерявым чубом.

– Будете мешать молодому барину, – сказал им дед Радим.

Парни, с усмешкой поглядывая на меня, кивнули. И приготовились подойти к заданию с рвением – это прекрасно читалось на их ухмыляющихся рожах.

– Вот, Владимир Дмитриевич, вам ответственность, – дед Радим кивнул на них. – Нужно отнести лопату и проследить, чтобы вот эти два детины не промочили ног. А то они болваны, ничего не понимают! Промочат ноги, потом простудятся, лечи их… Ну? Что же вы остановились? Несите! – в голосе старика звучал неприкрытый сарказм.

А я действительно стоял. Я понимал, что простая задача воткнуть лопату в сугроб сразу стала намного сложнее. Две ходячие проблемы не дадут мне этого сделать. Я должен буду либо следить за ними, либо выполнять задачу. А вот одновременно… Блин, да тут не надо быть провидцем, чтобы понять: всё пойдёт по одному месту!

Чтобы в этой ситуации отнести лопату, мне нужно будет…

– Но ведь я не могу забить на всех на вас! – в сердцах крикнул я. – Если я забью на вас, то вы можете без защиты остаться.

– А забивать и не надо, – усмехнулся дед Радим.

– А как тогда? Я совсем запутался.

– Очень просто! Когда у вас, барин, есть задача, выполняете её. А на другие задачи не отвлекаетесь. И помните, вы не один.

– Доверять всем подряд? – спросил я с сарказмом.

Потому что я точно знал: далеко не всем можно доверять. Ни в моём родном мире, ни в этом!

Дед Радим словно прочитал мои мысли, ответил:

– Зачем же всем подряд доверять? Не нужно этого делать. Это глупо и опасно! А вот договариваться… Договариваться можно и нужно! Ну и управлять тоже… Если, конечно, человек вам это позволит. Ну или если он хочет, чтобы вы им управляли, всяко бывает.

Не знаю, правильно ли я понял его, но я протянул лопату чубатому парню, которого звали Богдан, и приказал:

– Воткни лопату в сугроб!

Богдан молча взял лопату и выполнил моё распоряжение.

– Ну, можно и так, – усмехнулся дед Радим. – Отдавать распоряжения. Какая разница, кто вобьёт гвоздь, если в итоге он будет вбит как надо. – И повернувшись к остальным, добавил: – Давайте-ка на опоры поработайте, пока ещё есть время.

Снова на пятачке завязалась возня. И если смысл толкания я ещё мог понять – мы иногда похожим образом в армии грелись, то понять, что делают парни сейчас, я не мог. Потому что на мой взгляд все они валяли дурака. Точнее, валяли дураков, так как падали со смехом все. Один другого слегка пальцем ткнёт, к примеру, в руку или в плечо… а то и вовсе по носу щёлкнет, и вот уже довольный напарник летит кувырком. Потом поменяются местами, и приходит очередь валяться первому.

Я посмотрел на деда Радима, ожидая объяснений, но он продолжил разговор об ответственности и обязательствах. Ну и о чужих проблемах, конечно.

– Тут ведь вот какое дело, Владимир Дмитриевич, – сказал он. – Когда ты в бою, нужно думать о бое. Иначе оглянуться не успеешь, как лишишься головы.

– Это-то понятно, но… – начал было я, однако старик перебил:

– А что «но»? Вот хочет человек тебя толкнуть? Разве это твоя проблема? Это его проблема. Он же хочет? А у тебя дело есть – вон, лопату в сугроб засунуть. А ты его пропусти! Позволь ему…

– Так он же меня толкнуть хочет! – я сделал акцент на слове «меня».

– А ты этого хочешь? Ну, чтобы он тебя толкнул? – глядя своими хитрыми глазками мне не то что в глаза – в душу, спросил дед Радим.

– Нет, не хочу, – уверенно ответил я.

– Ну так не подставляйся!

И я вспомнил, как дед Радим проходил через толпу – тут приостановится, тут отклонится, тут развернётся, тут присядет… Он просто делал своё дело – условно говоря, шёл сунуть лопату в сугроб, а парни которые хотели его толкнуть… Это были их проблемы, не его. Он реагировал на их выпады и занимался своим делом.

Осознав это, я завис.

– Вижу, Владимир Дмитриевич, вам кое-что осмыслить нужно, – дед Радим похлопал меня по плечу. – Идите в избу. Вон Дуня пошла к дому. Значит, скоро бабы обедать позовут.

Уходить не хотелось, хотелось повалять дурака вместе со всеми, но дед Радим строго глянул на меня:

– Хватит вам на сегодня! И так разворошили… – сказал он. – Завтра продолжим.

Мне не осталось ничего другого, как развернуться и потопать к воротам. Как-то было грустно. Уходить совсем не хотелось. Понятно, что ни в какую избу я не пойду, а отправлюсь в усадьбу. Тем более там завтрак Матрёна принесла. И чего я не позавтракал? Сейчас как-то силы все разом закончились…

Ушёл от тренировочной площадки я недалеко. Из тени ближайшего дома мне навстречу шагнул Мо Сянь.

Он сразу же соединил руки в кольцо и поклонился мне:

– Молодой господин.

От неожиданности я растерялся и спросил у него:

– И давно вы тут?

– Давно, – ответил Мо Сянь. – Я пришёл почти сразу же, как и молодой господин.

– А что не присоединился к тренировке? – спросил я.

На что Мо Сянь, снова соединив руки в кольцо, вежливо поклонился. Молча.

Ну и чёрт с ним! Я вообще уже хотел есть, а остальное – не мои проблемы.

И я пошагал по улице.

Китаец пошагал следом за мной.

А следом за нами лениво пошагали два мохнатых лопоухих пса. Они были похожи, как близнецы-братья.

Я уже прошёл мимо большой избы и подходил к воротам, когда на крыльцо вышла Бажена.

– Владимир Дмитриевич! – окликнула она меня. – Что ж вы мимо проходите! Щи готовы. И пироги испеклись. Пойдёмте с нами отобедаете!

Под ложечкой противно засосало, и я подумал: а почему, собственно, я должен идти в усадьбу? Я ж и тут поесть могу! Да заодно ещё с дедом Радимом поговорю о чём-нибудь. Он мужик умный. На некоторые вещи интересно смотрит. Да и про магию точно что-то знает. А то у меня по поводу магии в голове была полнейшая каша.

Я повернулся к китайцу и предложил:

– Как думаете, Мо Сянь, может, нам зайти, пообедать тут?

– Как скажете, – китаец снова поклонился.

Интересно, ещё только сутки прошли с того момента, как я оказался здесь, в этом мире. А было такое ощущение, что мне тут всё родное, особенно в деревне.

Возможно, это потому, что вчера мы вместе отбили атаку волколаков и лютых мертвецов.

Ну, ладно! Это они отбили! А ко мне отнеслись тепло, несмотря на мои косяки. И несмотря на смерти товарищей…

Я собрался с духом, и мы вместе с китайцем поднялись на крыльцо.

Бажена протянула полотенце.

– Вон там рукомойник, умойтесь да за стол.

Рукомойник стоял в стороне от крыльца, ближе к углу здания.

Я кивнул Мо Сяню, чтобы он взял полотенце, потому как его руки однозначно были чище моих.

Заканчивая умываться, я увидел, как по улице идут парни вместе с дедом Радимом.

В окружении молодых и крепких мужчин дед Радим не выглядел стариком, но вот вчера, когда я приходил сюда он еле ковылял.

Это было странно – вот такое его омоложение. Однако я, увидев раскрасневшиеся и улыбающиеся лица, и сам разулыбался.

Дождался парней и передал им полотенце, с удовольствием наблюдая, как они отфыркиваются от воды, как брызгают друг на друга, весело гогочут и продолжают валять дурака, только теперь как бы слегка, не бросая друг друга на землю.

Умывшись, так же со смехом парни отправились в избу. Ко мне подошёл Богдан, приобнял меня за плечи и сказал:

– Пойдём, барин! Перекусим, что там наши хозяюшки нам приготовили.

Когда мы вошли в избу, я сразу вспомнил вчерашние поминки. Стало как-то странно видеть улыбающиеся лица. И я, наклонившись к Богдану, негромко спросил:

– А Фёдора и других воинов похоронили что ли?

Богдан, нахмурившись, стёр с лица улыбку и пригладил свой чуб. Потом ответил:

– Завтра хоронить будем. Приходи, барин, попрощаться. Скажешь добрые слова им в дорогу. Чтобы Род осветил им путь сквозь тёмные миры до самого Источника.

– А где они сейчас? – спросил я, не успев подумать.

Богдан с удивлением глянул на меня и ответил:

– Так по своим домам. Близкие прощаются с ними.

Попытавшись как-то сгладить момент, я пробормотал:

– Так вроде траур, а тут все улыбаются.

Богдан с ещё большим удивлением посмотрел на меня.

– А зачем омрачать им путь нашими слезами? – спросил он и добавил: – Вы после кадетской школы какой-то странный вернулись. Сильно изменились. Как будто другой человек…

– Есть немного, – согласился я.

Знал бы Богдан, насколько он прав!

И чтобы как-то сгладить возникшую неловкость, я спросил:

– А во сколько завтра подойти?

Богдан глянул на меня и покачал головой.

– Вроде и понимаю, что про завтра спрашиваете. Но спрашиваете так, что не понятно.

– Я про часы, – пояснил я, лихорадочно пытаясь вспомнить, видел ли в этом мире хоть где-нибудь часы и понимая, что не видел.

Богдан почесал затылок.

– Так нет у нас часов! – ответил он. – Слыхал я от вашего батюшки про такую диковинку, но не видел ни разу.

Я облегчённо выдохнул, понимая, что ещё чуть-чуть, и мне пришлось бы рассказывать, кто я и как попал в это тело. А так хорошо, что такой предмет, как часы, в этом мире существует. Хоть объяснять не пришлось.

Тем временем женщины начали раздавать миски со щами. Пироги уже стояли на столе.

Миски-то ставили, но никто не торопился брать ложки. Все сидели и чего-то ждали.

Я тоже сидел и ждал.

Богдан наклонился ко мне и прошептал:

– Барин, обращение к Роду, как старший скажите… Все ждут.

– Не привыкли ещё Владимир Дмитриевич, – снисходительно сказала Дуня, которая оказалась рядом и слышала слова Богдана.

А я готов был провалиться сквозь землю, понимая, что понятия не имею, как эти обращения говорить.

Глава 12

Я поднялся и, пряча за торжественностью мандраж, сказал:

– Я сегодня сюда пришёл не как барин, а учиться. Я здесь сегодня младший из младших. Поэтому обращение к Роду пусть скажет тот, кого здесь все уважают и слушаются. Дед Радим…

Я видел: мужикам мои слова понравились. Но мне было немного не до этого – я был рад, что нашёл выход из создавшегося положения. Уж если мои расспросы про Фёдора и других погибших вызвали в ответ вопросы у Богдана, то что произошло бы, начни я нести околесицу, я даже представить не могу. А ведь по логике я должен знать все эти слова! Владелец тела ведь слышал их каждый день да в день по несколько раз… Ну почему мне не осталось его памяти?!

Дед Радим тем временем поднялся и поклонился мне.

И снова я отметил, что он помолодел со вчерашнего.

– Спасибо, Владимир Дмитриевич, за доверие, – сказал дед Радим.

Я кивнул, мол, говори!

Дед Радим взял в руки миску, и все тут же подняли свои миски со щами.

Я само собой присоединился ко всем.

– Великий Род! – начал дед Радим. – Благодарим тебя за то, что у нас есть эти щи и эти пироги. А также за то, что мы можем все вместе сидеть за одним столом!

– Благодарим! – поддержали его все, кто был в избе.

– Мы помним тех, кто сидел за этим столом, – продолжал дед Радим. – А сейчас они пируют за твоим столом, Род!

– Помним! – снова поддержали его присутствующие.

– И мы позаботимся, чтобы те, кто придёт после нас, могли сесть за этот стол…

– Позаботимся!

– А теперь ешьте! – дед Радим завершил молитву и сел.

Все взялись за ложки, и я тоже поднял свою – деревянную. Немного непривычную, очень лёгкую и круглую, а не лодочкой. И глубокую. Но я быстро с ней освоился.

Щи были наваристые и очень вкусные.

Я хлебал и никак не мог определить, на каком мясе они сварены. Не свинина, не курица и не говядина. Какая-то дичь. Какая? Я пока егерем работал много разной дичины попробовал – зайцев, кабанов, лосей, косуль… Даже медведей ел. А тут не смог распознать. Хотя, я никогда из дичины щи не варил… Может способ приготовления наложил отпечаток?

– Что-то не так, барин? – спросила Дуня.

Она следила, чтобы у каждого была добавка, если кто захочет.

– Всё так! – отозвался я. – Всё очень вкусно.

Про мясо я решил не спрашивать. Наверняка не экзотика на этом столе. А значит, мои вопросы вызовут в ответ другие вопросы.

Из-за того, что я многое не понимал, был момент, когда я пожалел, что остался на обед в деревне, а не пошёл в усадьбу, как хотел. А потом вспомнил тренировку и слова деда Радима про чужие проблемы и успокоился. Чего я гружусь? Какая разница из какого мяса приготовлено? Главное, съедобно, вкусно и сытно.

– Зайчишка молодой был, – улыбнулась Дуня. – К тому же девочка, а у них мясо вкуснее…

– Зайчишка? – непроизвольно переспросил я.

– Ну да. Богдан с утра петли проверил, двух зайцев принёс. Вот щи и с мясом теперь, – пояснила Дуня. – А что не так-то?

– Всё так, – успокоил я молодую женщину. – Мясо мягкое очень. Для дичины.

– Ой, да что вы! – засмущалась Дуня. – Куда мне против Прасковьи-то?! Уж как она готовит, никто так вкусно не умеет!

– Не скромничай! – строго сказал я. – Раз вкусно, то вкусно! Зря говорить не буду!

Дуня совсем раскраснелась. И пискнув:

– Спасибо! – поспешила кому-то долить добавки.

Когда она отошла, я повернулся к Богдану.

– А что, зайцы прямо сюда, в деревню ходят? – негромко спросил я у него.

– Зачем в деревню? – пожал он плечами. – Мы с моим Дозором на заре в согру смотались. Я там петли ставил, рядом с жировкой.

Я растерялся.

– В согру?! А как же волколаки и лютые мертвецы?

– Так с собакой-то надёжнее. Да и сам по сторонам смотрел, – усмехнулся Богдан. – Да и вообще! Что теперь, запереться в четырёх стенах что ли? Так в таком разе они нас ещё быстрее достанут, обессилевших и изголодавшихся.

Сама собой вспомнилась девчушка, которая предупредила вчера о нападении волколаков и лютых мертвецов. Она с подружками ходила к ручью за диким луком. И раз увидела тварей, то была за частоколом.

Блин! Она не боялась, а я дрожал вчера, пока до усадьбы шёл. Да и сегодня тоже прислушивался, приглядывался!

Хотя, мне простительно, я их вчера в первый раз в жизни видел. А девчонка выросла тут!

И всё-таки мне было немного стыдно за свой страх. Хоть я и понимал умом: не боятся только дураки.

Богдан тем временем продолжал:

– Если знать их повадки, то легко можно избежать встречи.

– А у них есть повадки? – удивился я.

– Конечно! Любят в дождь ходить, по сырому. Любят, когда ветра нет. В основном во второй половине дня, но до темноты. Или по полной луне – но это редко.

Я слушал Богдана и удивлялся – он говорил об этих тварях, как о тех же зайцах – тут жировка, тут горячий след, а тут след уже остыл. А здесь заяц лежал плотно, потому как погода ветренная.

Получалось, для него волколаки и лютые мертвецы, как животные – опасные, но с ними вполне можно совладать.

Да, собственно, вчера и совладали. И без жертв могли бы обойтись, если бы я помогать не полез.

Я вздохнул. История не знает сослагательного наклонения. Сделанного не воротишь. Так что, остаётся принять к сведению и жить дальше.

– Что вздыхаешь, барин? – спросил дед Радим.

– Вспомнил вчерашнее, – не стал юлить я.

Понимая, что девчонка с подружками к ручью за луком под дождём пошли. И какая такая надобность была посылать детей в опасное время?..

За столом ненадолго повисло молчание. Потом дед Радим сказал:

– Кто старое помянет, тому глаз вон.

– А кто забудет, тому оба, – добавил Савелий.

Дед Радим одобрительно кивнул и сказал, поднимаясь:

– Ну всё! Перекусили и будет! Оставьте место для праздничных пирогов! – И повернувшись ко мне, добавил: – Владимир Дмитриевич, вы же останетесь с нами на величание Рода?

Я растеряно оглянулся на сидящего рядом китайца.

Он едва заметно кивнул.

– Да, конечно, – ответил я.

А растерянность моя проистекала из того, что я понятия не имел, что это за праздник и какая роль в нём отводится мне.

Щи с пирогами были очень вкусными. Причём, когда я понял, что вся начинка – это дары леса, то совершенно иначе посмотрел на это кулинарное произведение. Потому что и щавель, и брусника, и грибы явно росли не на огородной грядке, и собирать их ходили явно не воины, а бабы и дети.

В общем, вышел на улицу я хоть и сытый, но немного подавленный. И почему-то уставший. Хотелось присесть где-нибудь, отдохнуть. Как будто я не обедал, а вагон разгружал.

Я прошёл чуть вперёд и начал осматриваться, где бы присесть. Скамейка около ворот была далековато. К тому же занята. Земля от растаявшего снега влажная, а по крыльцу ходили люди – не хотелось создавать им проблемы.

Пока я оглядывался, ко мне подбежал чёрно-белый пёс с задранным к верху хвостом и тут же сунулся носом мне в руку.

Я погладил пса, почесал ему за ухом.

– Дозор! – раздался позади голос Богдана. – Не приставай к барину!

Парень вышел чуть позже меня. В руке у него была миска.

Хвост пса взметнулся ещё выше и заходил ходуном, а губы раздвинулись в улыбке, оголив ровный ряд крепких белых клыков.

Пёс метнулся к Богдану и начал ластиться. Причём, хвостом вилял так, что вся задняя часть тела ходила из стороны в сторону.

Богдан поставил на землю миску, в которой были щи, и сел рядом на крыльцо. А пёс принялся с аппетитом есть.

Я оглянулся в поисках двух собак, что сопровождали меня от тренировочной площадки до избы, но их нигде не было видно.

Ко мне из-за спины подошёл китаец и встал чуть позади.

Я повернулся к нему и спросил:

– Что-то случилось?

Китаец, выставив руки кольцом, поклонился.

– Молодой господин, вам нужно ненадолго вернуться в усадьбу, – вежливо произнёс он.

– Хорошо, пойдём! – сказал ему я. И махнув Богдану: – Я скоро вернусь! – направился к воротам.

Ждать пришлось недолго. На этот раз на воротах дежурили улыбчивый Вадим с выбитым зубом и ещё один парень. Они быстренько открыли ворота, выпустили нас и снова закрыли за нашими спинами.

Как бы я ни храбрился внутри частокола, как бы ни убеждал себя, что деревенские тут живут с рождения и ничего, но как только за нами закрылись ворота, мне стало не по себе.

– Нам нужно поспешить! – сказал Мо Сянь.

И я с ужасом обнаружил, что он держит в руках меч.

Без лишних слов я зашагал в сторону усадьбы. Хотелось побежать, но я сдерживал себя. После всего, что я сегодня узнал, я просто не мог бежать.

Понятно, что утренняя пробежка – это была часть тренировки, но вот сейчас… Сейчас мне хотелось сохранить достоинство. И не важно, смотрят нам в спину деревенские или нет. Главное, что я сам про себя знаю.

Чтобы отвлечься от разных мыслей, я спросил у китайца:

– Что случилось, Мо Сянь? Почему нам нужно в усадьбу?

– Молодому господину не нужно долго находиться в деревне, – ответил китаец.

– Почему? – спросил я.

– Потому что это губительно для молодого господина.

Он явно не хотел сейчас что-то объяснять мне, но от меня было не так просто отделаться.

– Почему? – снова спросил я.

– Молодой господин не обладает силой. Поэтому вся жизненная энергий молодого господина беспрепятственно уходит к старейшине Радиму, – с неохотой проговорил китаец.

– Охренеть! – только и смог сказать я.

А китаец, оглядываясь по сторонам, негромко продолжил:

– Вчера молодой господин отдал кровь для защитного амулета. Старейшина Радим напитал амулет и зарядил его. Амулет теперь работает в полную силу. Теперь деревня под защитой. Но как только молодой господин оказывается рядом со старейшиной, амулет начинает вытягивать жизненные силы молодого господина. А магической силы, чтобы защититься, у молодого господина нет.

– И что теперь делать? – растеряно спросил я. – Как я буду учиться бою на рогатине?

Оглянувшись в очередной раз, Мо Сянь вдруг перехватил меч поудобнее и рявкнул:

– Бегом за барьер!

Я не видел опасности и не чувствовал её. Но китаец был убедителен, и я рванул – только пятки засверкали.

Да, утром бежать мне было легче. Поэтому слова Мо Сяня о том, что защитный медальон вытягивает мои силы, врезались мне в голову и стучали там, вместе с кровью, которая билась в висках. И вместе с воздухом, который я жадно глотал…

Я уже увидел то место, где всегда взлетали голубые мотыльки, когда услышал позади, как Мо Сянь, бегущий следом за мной, достал меч из ножен.

Я оглянулся на звук, и китаец крикнул мне:

– Быстрее!

Я не успел заметить ни волколаков, ни лютых мертвецов, ни Волковских всадников. Но я видел, что бегущий позади меня китаец готов к бою. И я видел, что он очень встревожен.

А ещё я увидел позади нас несколько небольших снежных завихрений, которые двигались в нашу сторону и явно пытались взять нас в кольцо.

Если бы была метель, это ещё можно было бы как-то объяснить, но ветра не было. А снег был подтаявший. Такой снег напитан водой. Он тяжёлый. Ветер его не поднимет.

И тем не менее, к нам с разных сторон приближались несколько смерчиков.

И парочка заходили сбоку, пытаясь отрезать нас от барьера.

– Быстрее! – заорал китаец, опуская меч на догнавший его снежный вихрь.