Текст книги "Операция «Снегопад»"

Автор книги: Антон Первушин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

– Почему нет? – сдержанно отвечал тот. Тем временем принесли горячее. Официант быстро сориентировался и пересервировал столик.

А Аслан не забывал подливать.

– Ты кавказец? – спросил его Акимов; он несколько осоловел, и даже горячее мясо с большим количеством специй не могло уже поправить положение.

Аслан отнекиваться не стал.

– Люблю кавказцев, – сообщил Акимов доверительно. – Никто вас не любит, а я люблю. За широту вашу, за умение красиво жить. Вот мы, русские, разве умеем? – вопросил он, с вызовом оглядываясь вокруг, словно рассчитывая найти среди посетителей русофила-оппонента и тут же дать ему в зубы. – Ничего не умеем, – подытожил он, не встретив возражений с чьей-либо стороны. – Гостей принимать не умеем, гулять не умеем, пить даже не умеем – только напиваться.

Элитное шампанское давно закончилось, и Акимов налегал на водочку. Аслан понял, что наступил решающий момент. Исподтишка он сделал девице знак удалиться, и та, извинившись, отправилась в сторону дамской комнаты. Акимов отвлекся, наблюдая ее уход, и Аслан сыпанул ему клофелина в рюмку. Засек время. Через десять минут Акимов должен был вырубиться.

Так и произошло. Взгляд Акимова остановился, глаза закатились, и он откинулся на спинку кресла. Аслан изобразил веселое недоумение по поводу внезапной слабости собутыльника, расплатился с официантом и буквально выволок Акимова из ресторана. Девица, как и было обговорено, больше не показывалась. Зато нарисовались два милиционера, и Аслану пришлось остановиться и лезть за кошельком. Получив мзду, милиционеры пожелали спокойной ночи, и Аслан в обнимку с похрапывающим Акимовым двинулся к автомобильной стоянке. Машину Акимова он, разумеется, знал и нашел очень быстро. Вытащить ключ из кармана собутыльника также не составило труда.

Аслан сел за руль, а Акимова посадил рядом, пристегнув привязным ремнем. Теперь нужно было подготовить машину. Проехав почти через весь город, с севера на юг, Аслан добрался до Ледового озера. Здесь на автозаправочной станции он заправил машину и купил еще канистру 98-го бензина. С полчаса покружив по Мурманску, Аслан отыскал темный переулок, остановил автомобиль, достал канистру и обильно полил бензином кресла и диван. Плеснул он и на похрапывающего Акимова.

Закончив с этим делом, Аслан осторожно выехал из переулка и повел машину по Кольскому проспекту, где есть довольно опасный участок – дорога идет как бы по склону сопки: с одной стороны – гранитная возвышенность, к склону которой прилепились многоэтажные дома брежневской постройки, с другой – резкий спуск в заболоченную низину – часть так называемой Долины Уюта. То, что собирался сделать Аслан, было рискованным предприятием, но бывший сержант ВДВ любил риск. Когда до Долины Уюта оставалось менее ста метров, Аслан отстегнул Акимова, приоткрыл дверцу со своей стороны и вжал педаль газа до упора, одновременно выворачивая руль вправо. За мгновение до того, как колеса разогнавшейся машины оторвались от мокрого асфальта проспекта, Аслан выпрыгнул из нее. В прыжке он сгруппировался, но всё равно удар о землю был весьма сильным и болезненным. Тем не менее Аслан почти сразу вскочил на ноги. На секунду он задержался на краю, над низиной. Машина падала, передняя часть ударилась о гранит, с громким скрежетом смялась, от этого удара машина перевернулась на крышу и разом вспыхнула. Дело было сделано, и Аслан, прихрамывая, побежал прочь. На пустом по ночному времени проспекте его никто не заметил. Первый гаишный «уаз» появился на месте катастрофы только через двадцать минут.

* * *

На следующий день в гостиничном номере «Полярных зорь», в котором поселился Аслан, прозвучал телефонный звонок. Подняв трубку, Аслан услышал голос Валентина Кагарлицкого.

– Тебе везет, Аслан, – порадовал старый приятель. – У нас в охране освободилась вакансия.

– Кто-то уволился? – спокойно поинтересовался Аслан.

– Можно сказать и так, – Кагарлицкому явно не хотелось посвящать старого приятеля в подробности этого «увольнения». – Записывай адрес отдела кадров, – Кагарлицкий продиктовал адрес. – Чем раньше оформишься, тем лучше.

– Понял, – сказал Аслан. В отделе кадров его ждали, и все формальности были улажены в течение нескольких минут. Однако в телохранители Маканина Аслан не попал. Впрочем, он на это и не рассчитывал: всему свое время. Аслан проработал в охране администрации неделю. Пару раз он видел Маканина и даже разговаривал с ним. В воскресенье он снова встретился с Валентином Кагарлицким и в дружеской обстановке изложил ему соображения по поводу «дыр» в системе охраны высокопоставленных чиновников администрации. Кагарлицкий принял его слова к сведению и попросил составить докладную записку для советника по безопасности. Аслан составил. Прошло еще три дня, и Маканин самолично пригласил Аслана на собеседование.

– Это вы написали? – осведомился он благожелательно, демонстрируя Аслану листки с докладной запиской.

– Да.

– Очень хорошо. Валентин говорил мне, что вы очень способный молодой человек. Я думаю, вы заслуживаете большего, чем работа в наружной охране. Пойдете ко мне в команду?

– Почему нет?

Так Аслан за полторы недели сделал карьеру. Теперь он был при Маканине, и они стали встречаться намного чаще. Проблема выполнения задачи, поставленной перед Асланом, упростилась до предела. Но он не спешил. Ведь нужно не только разобраться с Маканиным, нужно выполнить одно маленькое условие и уйти живым.

Удобный момент выдался на семнадцатый день службы в охране мурманской администрации. Вечером Аслан заступил на суточное дежурство в приемной Маканина – дежурство входило в список обязанностей всех членов команды Маканина, за единственным исключением в лице заместителя и «правой руки» Валентина Кагарлицкого. В тот день Лев Максимович задержался в своем кабинете дольше обычного, работал с бумагами. Пару раз просил Аслана принести ему «белого» тонизирующего чаю. Аслан послушно приносил. Когда здание администрации опустело, Аслан вытащил из своей сумки длинноствольный пистолет системы «парабеллум», навинтил глушитель – не самоделка, настоящий, заводского изготовления. Потом подумал и, расстегнув запонки, закатал левый рукав. Вслед за пистолетом Аслан извлек из сумки хитроумную перевязь с длинным тонким кинжалом без рукояти. Закрепив перевязь на предплечье и проверив, насколько свободно движется клинок, Аслан закатал рукав. После чего взял «парабеллум» в правую руку и, не постучав, распахнул дверь кабинета Маканина. И остановился, замер, увидев направленное прямо ему в лицо дуло пистолета.

* * *

– Оружие на пол, – приказал Маканин. Аслан наклонился и положил пистолет с глушителем на пол.

– Оружие – ногой ко мне, – последовал новый приказ.

Аслан шаркнул ногой. Вращаясь, «парабеллум» отлетел к столу, за которым сидел Маканин.

– Отлично, – сказал советник. – Теперь заложи руки за голову и отойди к стене.

И снова Аслан выполнил приказ. Даже сейчас из этого более чем невыигрышного положения он мог бы расправиться с Маканиным в один момент, но тогда не была бы выполнена программа-максимум. Молча Аслан ждал продолжения.

– Теперь поговорим, – советник не опустил пистолет, удерживая Аслана на мушке и разумно полагая, что противник может выкинуть какой-нибудь фортель. – Я не знаю точно, кто прислал вас убить меня. Есть несколько версий, и все они равнозначны. Но это меня и не интересует. Перед тем как вас уведут отсюда, я хотел бы знать ответ только на один вопрос. Почему вы не убили меня сразу? Вы показали себя великолепным профессионалом, вы обнаружили массу «дыр» в нашей системе охраны – зачем вам понадобилось идти на прямой контакт со мной, внедряться, убивать Акимова? Не проще ли было бы ликвидировать меня на расстоянии – снайперским выстрелом? Аслан сразу понял, где прокололся. Он ожидал, что расследование гибели Акимова будет проведено со всей тщательностью, но не думал, что смерть охранника, разбившегося «по пьяни» в Долине Уюта, так быстро увяжут с ним – Асланом. Но чем-либо смутить бывшего сержанта ВДВ, а ныне – профессионального киллера было трудно. На слова Маканина он лишь презрительно усмехнулся.

– Так поступили бы вы, – ответил он надменно. – Но так никогда не поступаем мы. Наш враг должен знать, за что он приговорен к смерти.

– Это входит в ваше задание? – изумился Маканин. Пистолет дрогнул в его руке. – Невероятно!

Аслан пожал плечами. Сделать это с заложенными за голову руками довольно сложно, но он справился.

– Тогда новый вопрос, – продолжал советник. – Что именно вы должны были сказать мне, перед тем как убить?

– Не сказать. Показать.

– Показать?! Очень интересно. Что же вы должны были мне показать?

– Одну фотографию. Она у меня с собой. Маканин воспринимал ситуацию скорее юмористически, чем серьезно. Он переиграл киллера, взял его на мушку в самый опасный момент и теперь явно хотел насладиться моментом. Тщеславие его и погубило.

– Где конкретно находится фотография?

– Здесь. В моем внутреннем кармане. В правом, – добавил Аслан, чтобы у Маканина не было нужды задавать еще один вопрос.

– Медленно сними левую руку с затылка…– распорядился Маканин.

Аслан так и поступил. Но только снял он ее не медленно, а резко выкинул вперед, будто в нацистском приветствии. Тонкий кинжал без рукояти за долю секунды преодолел расстояние между стеной и столом и пробил грудную клетку Маканина, войдя между ребрами с левой стороны.

Советник все же успел выстрелить, но его пуля не достигла цели. Кинжал еще был в воздухе, а Аслан отпрыгнул в сторону и вниз, упал на четвереньки, перекатился. Потом медленно встал. Лев Максимович хрипел в кресле. Он был жив, и это тоже входило в планы Аслана.

Киллер подошел к столу. Он склонился над Маканиным, приблизил свое лицо к его лицу. – Наш враг должен знать, за что он приговорен к смерти, – повторил Аслан ранее сказанную фразу.

Он все-таки полез во внутренний карман и достал из него фотографию. Это был снимок очень хорошего качества, словно вырезанный из рекламного проспекта – изображение взлетающего над полосой военно-транспортного самолета С-130Н «Геркулес» с норвежскими опознавательными знаками.

Аслан поднес фотографию к самым глазам Льва Максимовича.

– Смотри, – сказал Аслан. – Ты узнаешь этот самолет?

Маканин булькнул. Он сфокусировал зрение на фотоснимке. Потом с большим трудом выговорил несколько слов. Это были его последние слова.

– Чурки… – сказал советник губернатора, – чурки… вы… все…

– Узнал, – подытожил Аслан удовлетворенно. Последние слова Маканина, оскорбительно вызывающие, не произвели на него ровно никакого впечатления. Программа-максимум была выполнена. Он положил пальцы на шею советника, туда, где находилось так называемое плечевое сплетение нервов, и с силой нажал. Через минуту Лев Максимович Маканин был мертв. Уходя, Аслан забрал «парабеллум» и фотографию. Извлекать кинжал из остывающего тела он побрезговал.

Глава третья. «СТАРШИЙ, Я ГОРЮ!»

(Кольский полуостров, декабрь 1998 года)

Майор Громов не любил ночных вылетов. А кто их любит? При ночных вылетах совершенно утрачивается ощущение истинного полета. Да, приборов в кабине более чем достаточно для того, чтобы взлететь, выполнить задание и посадить истребитель, ни разу не взглянув на небо и землю. Да, в программу обучения пилотов входит полет при нулевой видимости, а чтобы он был действительно «слепым», без обмана, на фонарь кабины надевается специальный колпак. Да, со временем любой способный пилот отрабатывает свои действия в воздухе до автоматизма, начинает чувствовать скорость печенкой, а высоту – мозжечком. Тем не менее пилот остается человеком и чисто инстинктивно доверяет своим глазам больше, чем показаниям приборов. А ночью – какие тут глаза?

Но как бы ни относился Громов к ночным полетам, тревожный сигнал заставил его вскочить и, застегивая на ходу ремешки подшлемника, побежать к выходу.

– Майор Громов, лейтенант Беленков, готовность номер один, – услышал он уже на бегу.

Следом за Громовым к выходу устремился лейтенант Беленков.

«Если пойдем парой, значит, дело серьезное», – подумал майор.

Через десять минут оба пилота уже сидели пристегнутыми в кабинах своих истребителей. Метеосводка в этот день была не ахти. Облачность – десять баллов. Снег. Полетная видимость – триста метров. Ветер – норд-ост, пятнадцать метров в секунду. Температура воздуха у земли – минус двадцать.

Все эти прелести зимы в Заполярье Громов мог наблюдать через фонарь кабины. Снежные хлопья летели наискось, заслоняя обзор, но полоса была ярко освещена, и майор видел, как в ледяном сумраке медленно движется по ней снегоочиститель – тягач с авиационным двигателем на подвеске, реактивная струя из двигателя бьет под наклоном вниз, в один миг сметая сугробы. К истребителю подбежал, пряча лицо от ветра, кто-то из дежурных механиков, расторопно убрал стремянку и колодки. Снегоочиститель повернулся и ушел с полосы.

«Сейчас начнется», – подумал Громов.

Глядя на светящиеся шкалы приборов, он вспомнил вдруг, как сын Кирюша играл в «F-117», довольно примитивную игрушку для персонального компьютера. Громов не знал схемы расположения приборов в кабине «Найтхока[9]9
  «Найтхок» (англ.: «Night Hawk») – название знаменитого бомбардировщика-невидимки F-117А, разработка фирмы «Локхид», впервые поднялся в воздух в 1977 году.


[Закрыть]», а потому не мог оценить по достоинству качество имитатора, однако ощущение полета «вслепую» воспроизводилось очень точно: чтобы выиграть в этой игре, все внимание следовало отдавать многочисленным шкалам, и только. Бездушная механика ночного боя.

«Кого бомбишь?» – поинтересовался тогда Константин у сына.

«Мурманск», – ответил Кирюша, нетерпеливо дернув плечом: отец ему явно мешал одним своим присутствием.

«Ну ты и сволочь, – сказал Громов без малейшей, впрочем, угрозы в голосе. – Наших бомбить?»

«А кого мне еще бомбить? – резонно вопросил сын. – Это же F-117. Белый дом они в опциях не предложат».

Громов подивился чудному слову «опция», прозвучавшему из уст шестилетнего ребенка, а про себя решил найти в обязательном порядке для Кирюши игру более патриотической направленности – под названием «МиГ-23», например.

– Двести тридцать первый, запуск! – распорядился дежурный по КДП.

«Всё это игра, – подумал Громов, выводя двигатель „МиГа" на рабочие обороты. – А в опциях у нас сегодня нарушитель».

Еще майор вспомнил, что, как-то разговорившись, Кирюша признался: после выполнения очередного задания он никогда не сажает свой «Найтхок» на аэродром, предпочитает катапультироваться, не долетев милю. На удивленный вопрос отца, почему Кирюша гробит дорогостоящий бомбардировщик, даже если у бомбардировщика этого минимум повреждений, сын безапелляционно заявил, что так проще, а на количестве заработанных очков это не сказывается. «Во-от как? – протянул Громов, немало удивленный странной логикой заокеанской игры. – Если б ты знал, мальчик, что такое катапультирование».

Майор представил себе, каково катапультироваться в такую вот зимнюю заполярную темень над заснеженным лесом, и его пробрал озноб.

Пока Громов предавался воспоминаниям, дежурный согласовал программу вылета с коллегами в Оленегорске и отдал приказ на перехват:

– Цель следует вдоль государственной границы. Идентифицирована как самолет радиоэлектронной разведки «Nimrod R.MK1[10]10
  «Nimrod R.MK1» – британский самолет радиоэлектронной разведки, полное название – «British Aerospace Nimrod R.MKI», три самолета этой серии поступили на вооружение британских ВВС в 1974 году.


[Закрыть]». Задача – выйти на цель и сопровождать ее, не допуская нарушения государственной границы Российской Федерации.

– Вас понял, база, – откликнулся Громов. – Задача – выйти на цель и сопровождать ее, не допуская нарушения государственной границы.

– Взлет разрешаю.

Ведущим снова стал Громов. Беленков пристроился в полукилометре, благоразумно держась в стороне от спутной струи. Штурман наведения, сидящий в Оленегорске, дал целеуказание, перехватчики развернулись в воздухе и легли на юго-западный курс.

Прошло две минуты полета в полной темноте, и наконец бортовая РЛС «Сапфир» обнаружила цель. Самолет-разведчик действительно шел вдоль российско-норвежской границы, старательно следуя всем ее прихотливым изгибам.

– База, цель обнаружена, – доложился Громов. – Ведем ее.

– Так держать, – откликнулся штурман. Тут на рабочей частоте вдруг появился посторонний.

– Good morning, Костьйя! – услышали пилоты веселый голос с хрипотцой. – How are your? Jour wife and son[11]11
  Доброе утро, Костя! Как твое здоровье? Как твоя жена? Как твой сын? (англ.).


[Закрыть]?

Это был кто-то из экипажа «Нимрода». Командир или второй пилот. Он знал о присутствии двух истребителей, и ему, очевидно, захотелось поразвлечься.

– Факал я тебя, – ответил Громов беззлобно. Беленков засмеялся.

– Так их, командир! – поддержал он с задором.

Спутная струя – турбулентный поток, оставляемый самолетом; представляет опасность для ведомого, так как может вызвать срыв на плоскостях его крыльев.

– Костьйя, – укоризненно сказал безымянный пилот британского разведчика. – Speak English, please[12]12
  Пожалуйста, говори по-английски (англ.).


[Закрыть]!

– Учи русский, – буркнул майор.

(В том, что экипаж «Нимрода» столь хорошо осведомлен о подробностях жизни Константина Громова, не было ничего удивительного. Службы радиотехнической разведки НАТО отслеживали все вылеты российских перехватчиков, а в базы данных были занесены все пилоты и работоспособные машины. Сложить один и один несложно, а потому под каким бы позывным ни прятался русский пилот, для «потенциального противника» секрета это не представляло. Именно для того, чтобы сбить с толку радиоразведку НАТО, и была придумана в свое время игра в «плановые учения», послужившая прикрытием для операции «Испаньола».)

Истребители следовали за разведчиком, удерживая его в радиусе дальнодействия своих ракет. Громов знал, что комполка Александр Свиридов отдал бы правую руку за то, чтобы этот самый «Нимрод» (британский разведчик уже не раз залетал в приграничную зону, досаждая наземным службам) хоть раз пересек границу и его можно было бы сбить к чертовой матери, но он также знал, что этого никогда не произойдет, а потому не ждал от «тревожного» вылета никаких сюрпризов – рутина «холодной» войны.

«Ну, это надолго», – подумал Громов, Скорого окончания этой игры на нервах действительно ждать не приходилось. «Нимрод» будет продолжать маневрировать у границы, пока у перехватчиков не кончится топливо и они не вернутся на базу. Сам разведчик снабжен системой дозаправки в воздухе, и теоретически у него нет ограничений по времени пребывания у чужих границ. Но Свиридов – тоже не дурак, и когда пара Громова уйдет на Рыбачий, с аэродрома в Оленегорске взлетят еще два перехватчика, и игра будет продолжаться до тех пор, пока «Нимрод» не уберется из приграничной зоны.

Против ожидания британский разведсамолет не стал задерживаться у границ Российской Федерации. Не прошло и пяти минут с того момента, как Громов и пилот «Нимрода» обменялись «любезностями», и самолет радиоэлектронной разведки вдруг развернулся и пошел курсом на запад, в глубь территории Норвегии.

– База, на связи двести тридцать первый, цель уходит, – сразу же доложил Громов. – Курс цели – двести семьдесят.

– Вас понял, двести тридцать первый, – откликнулся штурман из Оленегорска. – Пока держитесь рубежа.

«Мудрят, – подумал Громов. – А чего мудрят, сами не знают. Ясно же, разведчик на сегодня свое отработал».

От нечего делать майор попытался угадать, кто сегодня штурманом наведения. В любом подразделении ВВС людей, выполняющих обязанности наземного штурмана, не так уж много; обычно это пилоты с большим стажем, снятые с полетов по состоянию здоровья, по возрасту, да мало ли причин. Личный состав их хорошо знает, и не только по голосу. Но сегодня вылетом перехватчиков руководил новичок. Громов слышал о недавнем пополнении в авиаполку «Заполярье», но ни с кем из новоприбывших пилотов и штурманов до сих пор не встречался и не беседовал. Об уровне квалификации новичков в части 461-13 «бис» могли только догадываться. Например, зампотех Никита Усачев в своей неподражаемой экспрессивной манере заявил: «Знаем мы эти перестановки! Пригнали дармоедов с юга, а наших – под сокращение!»

Голос штурмана, направлявшего пару Громов– Беленков, принадлежал, по оценке майора, еще довольно молодому человеку, говорившему правильно, но с характерным, хотя и малозаметным акцентом. «Прибалт, – решил Гримов. – Эстонец или латыш. Из натурализовавшихся после отделения». Ничего против прибалтов Константин не имел, однако невольно вспомнил анекдоты про «горячих эстонских парней», медлительных и глуповатых.

«Нимрод» уходил на крейсерской скорости от границы, пока наконец не вышел за пределы действия бортовой РЛС «Сапфир». Перехватчики продолжали кружить над совершенно пустым пятачком радиусом в десять километров.

– Штурман, – обратился Громов к «горячему эстонскому парню». – Цель потеряна. Долго мы тут будем болтаться?

– Э-э, терпение, двести тридцать первый, – ответил штурман. – Ждите дальнейших распоряжений.

Громов поджал губы. Его подобный ответ не устраивал, но со штурманом не поспоришь: ждите – значит ждите. Впрочем, ждать долго не пришлось – всё случилось гораздо раньше.

Первым посторонний объект заметил Беленков.

– Ведущий, к нам НЛО в гости, – сообщил он на рабочей частоте.

– Где?.. Вот черт, действительно.

Индикатор на лобовом стекле АСП-17МЛ подтверждал слова Беленкова: в радиусе действия бортовой радиолокационной системы появился кто-то третий. И этот третий приближался с очень большой скоростью.

«Истребитель», – быстро прикинул Громов.

Сирена оповещения молчала. Следовательно, система опознавания СРО-2М посчитала объект «своим».

– База, – запросил майор. – На связи двести тридцать первый. У нас гость. По характеристикам – истребитель. Курс – сто девяносто. Кто у вас там болтается?

После небольшой заминки штурман наведения переспросил:

– Я вас не понимаю, двести тридцать первый. Что значит «гость»?

– К нам приближается летательный аппарат, опознанный системой как свой, – принялся терпеливо растолковывать Громов. – Но мы никого не ждем…

– В вашей зоне нет посторонних самолетов, – сказал штурман. – Только вы, двести тридцать первый, и ваш ведомый – двести тридцать второй.

– Как нет? У вас с локатором в порядке?

– Не морочьте мне голову, двести тридцать первый, – в голосе штурмана послышалось раздражение; прибалтийский акцент заметно усилился. – С локатором у нас всё в порядке.

– Действительно НЛО, – подытожил голос Беленков. – Никогда их раньше не видел – интересно…

– Ничего интересного, – высказал свое мнение Громов.

Он напряженно следил за приборами. Неопознанный объект изменил курс. Теперь он двигался строго на юг, обходя зону, где кружили два истребителя.

– Штурман, вы до сих пор ничего не видите?

– Ничего, двести тридцать первый. Кроме вас, в приграничной зоне никого нет.

«Если на клетке с тигром написано „Заяц", не верь глазам своим», – к месту или не к месту вспомнился Громову общеизвестный афоризм.

НЛО снова изменил курс.

– В переднюю полусферу заходит, – сообщил Беленков. – И высоту вроде уравнивает.

– Вижу, – отозвался майор.

– Что будем делать?

– Не знаю. «Земля» его не видит. Мистика какая-то.

– Ну это по вашей части, Константин Кириллович.

– Что за намеки, лейтенант?

– Прошу прощения, товарищ майор.

Пустопорожняя болтовня между двумя пилотами могла бы продолжаться еще долго, но тут Громова окликнул штурман наведения:

– Двести тридцать первый, сообщите ваши координаты. Двести тридцать первый, где вы? Сообщите ваши координаты.

– Чем дальше, тем страньше, – перефразировал майор слова Алисы Харгривс[13]13
  Алиса Харгривс – девочка Алиса, послужившая Льюису Кэрроллу прототипом героини повести «Алиса в Стране Чудес».


[Закрыть]. – Теперь и я с экранов пропал.

Ситуация нравилась ему всё меньше и меньше.

– База, говорит двести тридцать первый. Я нахожусь в приграничной зоне. Координаты… – продиктовать координаты Громов не успел, потому что как раз в этот момент понял, что его не слышат.

– Двести тридцать первый, – продолжал бубнить штурман. – Двести тридцать первый, где вы? Сообщите ваши координаты.

Майор еще раз окинул приборную панель придирчивым взглядом. Нет, никаких неисправностей вроде бы нет.

– Ведомый, – обратился он к Беленкову, – попробуй ты, что ли, поговорить с землей? У меня с дальней связью неполадки, а система молчит.

– Понял, командир, – откликнулся лейтенант. И тут началось. Взвыла сирена оповещения. От НЛО, шедшего навстречу истребителям на расстоянии чуть более сорока километров, вдруг отделилась хорошо различимая на экране радиолокатора точка. Ракета! Это же ракета, черт вас побери!

Громов положил «МиГ» на правое крыло, уходя в сторону. О ведомом в этот момент он не думал, полагая, что тот будет делать то же самое. Громов не учел, что Беленков еще очень молод, что он недавно в части и является летчиком третьего класса, то есть не сдал еще положенные нормативы. Громов забыл, что молодой лейтенант ни разу не участвовал во всамделешном бою. Откуда ему? Ни в Афганистан, ни в Чечню он не попал. Итог; Громов не подумал, не учел, забыл да и просто растерялся, и его ошибка стоила Беленкову жизни.

Управляемые ракеты «воздух-воздух», предназначенные для борьбы с авиацией противника, бывают двух типов: с осколочно-фугасной или стержневой боевой частью. Разница невелика, тем более что принцип действия одинаков. Осколочно-фугасная БЧ представляет собой металлическую оболочку, внутри которой находится бризантное взрывчатое вещество. При взрыве оболочка дробится на осколки. Для получения осколков нужного размера и формы на оболочку наносят насечку, и металл рвется там, где «тонко». Стержневая БЧ применяется на более современных и скоростных ракетах; вместо оболочки с насечкой там используются спаянные друг с другом стержни. При подрыве боевой части стержни разлетаются, поражая цель. Именно второго – стержневого – типа была боевая часть у ракеты, выпущенной неопознанным летающим объектом по перехватчикам Громова и Беленкова.

Сброшенная авиационной катапультной установкой, ракета на скорости полторы тысячи метров в секунду понеслась в сторону цели. Быстро выгорал маршевый двигатель. Головка самонаведения, получая команды от бортового компьютера неопознанного истребителя, надежно держала цель. Рули поворачивались, подчиняясь командам системы гидравлических приводов, не давая ракете сбиться с курса. За двадцать секунд ракета – этот металлический, но от того не менее смертоносный хищник – преодолела расстояние, отделявшее ее от указанной пилотом НЛО цели, и взорвалась в двадцати метрах от «МиГа» лейтенанта Беленкова. Стержни разлетелись, и в это облако раскаленного металла на огромной скорости вошел перехватчик.

На такой скорости и птица опасна, а тут тысяча стальных игл, пронзивших фюзеляж самолета в тысяче мест. «МиГ» сразу перестал слушаться руля, лопатки компрессора энергетической установки обломились, центробежная сила разбросала их по корпусу, и двигатель запылал, что еще усугубило общую картину катастрофы.

– Старший, я горю! – успел крикнуть Беленков.

Правое крыло истребителя Беленкова отвалилось, и «МиГ» камнем рухнул вниз. Это был даже не штопор, это было просто падение.

– Жми на катапульту, Сережа! – заорал Громов, и ларингофоны, закрепленные на его шее, передали приказ в эфир. – Жми на катапульту!

Но лейтенант Беленков уже ничего не слышал. Пламя охватило кабину, и Беленков умер раньше, чем успел дернуть за держки системы катапультирования.

Искалеченный «МиГ» за несколько секунд достиг земли и врезался в склон сопки. Полярная ночь озарилась яркой вспышкой.

– Двести тридцать первый, двести тридцать первый, – монотонно повторял штурман наведения, – где вы находитесь? Двести тридцать первый, где вы находитесь?..

– Вы что там, охуели?! – неистовствовал Громов. – Нас атакуют! Ведомый сбит! Нас атакуют!

– Двести тридцать первый, где вы находитесь? Ответьте, двести тридцать первый…

Разбираться с этой проблемой не было времени. Сбив Беленкова, неопознанный противник уходил на юг. Громов отлично видел его на ИЛС[14]14
  ИЛС – индикатор на лобовом стекле.


[Закрыть]. Майор заскрежетал зубами. Решение пришло быстро. НЛО не должен уйти.

Громов сделал вираж и лег на курс преследования. Врубил форсаж. Неопознанный истребитель шел на скорости 1800 километров в час, Громов рванул на максимальной – 2500. Удаление составляло восемьдесят километров. Следовательно, на то, чтобы войти в зону пуска двух ракет средней дальности Р-24Р, подвешенных на «МиГе», Громову понадобится чуть больше четырех минут. Нет, нужно подойти еще ближе – на предельной дальности пуска и при таких скоростях противник может легко уйти от ракеты, а второй возможности поджарить ему хвост не будет.

Четыре минуты пролетели незаметно. Громов был собран, напряжен и уже не обращал внимания на призывы штурмана наведения. Глянул только на индикатор топлива. «Окурок» пока не горит, и славно.

Пилот НЛО наверняка заметил преследователя, но маневра никакого не предпринял, даже не увеличил скорость. Это означало только одно: он слишком уверен в своей безопасности и безнаказанности и демонстрирует преследователю презрение, подставляя хвост.

«Ты еще не знаешь, с кем столкнулся, – думал Громов ожесточенно. – А столкнулся ты с „Витязем", а драться с „Витязем" я никому не порекомендую».

И тут, в тот самый момент, когда удаление между Громовым и НЛО составило тридцать километров и зажегся сигнал «Захват головок», преследуемый противник выкинул неожиданный финт: светящаяся точка на индикаторе радиолокационного комплекса застыла и за какие-то доли секунды оказалась в задней полусфере истребителя Громова. Громов обалдел. А потом спохватился. Это же «Сухой»! Никаких сомнений. Только истребитель класса «Су» с такой непринужденностью может сделать «Кобру Пугачева», пропустив преследователя под собой или над собой и мгновенно переменив роли в сумасшедшей чехарде воздушной дуэли.

Мысли Громова неслись галопом. Но отличная выучка давала себя знать. За какие-то секунды майор вспомнил всё, что когда-нибудь знал об истребителе «Су-27».

…Экипаж – один человек…

…Масса, длина, максимальная нагрузка, боевая нагрузка…

…Энергетическая установка – два двухконтурных турбореактивных двигателя АЛ-31Ф…

…Максимальная скорость на высоте – 2550 километров в час, на предельно малой – 1450 километров в час…

…Максимальная дальность полета без дозаправки – 4100 километров…

…Дальность обнаружения воздушных целей – 400 километров. Количество одновременно сопровождаемых целей – 15 штук. Количество одновременно атакуемых целей – 6 штук…

…Каждая машина оборудована бортовым комплексом обороны, включающим системы радиоэлектронного противодействия…

…Радиолокационный прицельный комплекс с помехозащищенной когерентной импульсер-доплеровской РЛС позволяет обнаруживать и определять координаты воздушной цели на проходе, производить ее захват и сопровождение, а также одновременный пуск управляемых ракет по двум целям в любых метеоусловиях, днем и ночью как в свободном пространстве, так и на фоне земли. Он дополняется оптико-локационной станцией 36Ш, работающей вместе с нашлемной системой целеуказания. Прямо как по учебнику. Хоть закавычивай…