Текст книги "Свора Герострата"

Автор книги: Антон Первушин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

Глава девятая

– Можете быть спокойным, – заявил Леонид Васильевич после завершения тест-сеанса. – Блок на месте. Постороннему воздействию ваш мозг, уважаемый Борис Анатольевич, не подвергался.

Вздохнул я, не спорю, с облегчением. Несмотря на то, что уже со смешанным ощущением скепсиса и недоумения относился к Мишкиному построению о предназначении Своры.

МММ выглядел обрадованным, но и немножко виноватым, что обрадовало уже меня. Все-таки не хотел я верить, что он способен предать еще раз.

– Теперь можешь рассказать о своих впечатлениях, – предложил Мишка.

– Тут и рассказывать нечего, – ответил я. – Где-то вы, ребята, перемудрили, ошиблись. А особенно ты, Михаил, – в его оценке. Герострат – это низкого полета шизик с манией величия и замашками начинающего фюрера. Ну насмотрелся человек по видаку «Бэтмена» с Николсоном в роли главного злодея, понравилось ему. Ну вообразил себя Джокером, а чтобы нескучно было, выдумал под это дело целую теорию, идеологическую базу, так сказать, подвел. Весь мир – говно, зато я – молодец; тому, кто слушал, – леденец. Старая песня. Он мне по этому поводу даже нашего прапорщика напомнил. Ты-то хоть Сердюка иногда вспоминаешь? – МММ задумчиво кивнул, не поддержав моей улыбки.

– В общем, – разочарованно решил подытожить я, – цирк уехал, клоуны остались. Одного только не могу понять: что ребята в этом проходимце разглядеть сумели? Больше сотни их в Своре, говоришь?

– В том-то и дело, что больше сотни, – Мишка ненадолго замолчал. – Так значит, ничего подозрительного ты при встрече не заметил?

– В рамках палаты номер шесть – совсем ничего подозрительного.

– Впрочем, – сказал медленно Мишка, – в первых докладах Смирнова тоже ничего подозрительного не было.

– А в последних? – поинтересовался я.

– А последние он написать не успел, – жестко отрезал Мартынов, потом повернулся к внештатному консультанту:

– Вы что посоветуете, Леонид Васильевич?

Внештатный консультант попыхивал трубкой, в ответ на вопрос пожал плечами:

– Продолжать наблюдение.

– Ну знаете, это слишком, – заявил я сердито. – Долго такой дурдом я переносить не смогу. Я вам не разведчик, не Штирлиц. Не собираюсь я, стиснув зубы, ходить на все эти посиделки и выслушивать каждый раз очередную порцию бредятины. А если пойду, то как-нибудь не выдержу и сорвусь – вашим же планам хуже будет.

– Дело серьезнее, чем ты думаешь, – сказал Мишка. – Мы ДОЛЖНЫ продолжать наблюдение.

– А мне кажется, вы придумали, что оно серьезное. Свора – просто банда придурков. Неужели в нашем многомиллионном городе не найдется сотня-другая шизиков?

– Вот ты говоришь: «банда придурков», «Герострат – низкого полета шизик», а между тем он умудряется возглавлять процветающую фирму по сборке и продаже IBM-совместимых компьютеров и комплектующих к ним.

– Скоблин мне тоже казался вполне нормальным парнем, – возразил я. – Это, как выяснилось, ничего не значит.

– Ну хорошо, – сказал Мишка, – я предлагаю скорректировать план.

И снова меня насторожила легкость. На этот раз – легкость, с какой МММ согласился переменить направление действий. Но, видимо, недостаточно, потому что уже более дружелюбным тоном я поинтересовался:

– Что ты имеешь в виду?

Мишка встал и прошелся по комнате, потом остановился и, чуть наклонив голову, посмотрел на меня.

– Как я только что говорил, – начал он вкрадчиво, – Герострат является владельцем небольшой фирмы по сборке и продаже персоналок всевозможных модификаций. Соответственно, у него есть офис, а в офисе установлен PENTIUM, 60 мегагерц, 128 мегабайт – оперативной памяти, один гигабайт – на жестких дисках, модем, периферия – все как положено.

– Богатая машина, – вставил Леонид Васильевич.

– Для меня это пустой звук, – признался я.

– Стоимость ее семь тысячи долларов, – пояснил Мартынов. – Такая цена для тебя не пустой звук?

Я пожал плечами.

– Но не это суть главное, – продолжал Мишка. – Главное, что машина подключена через модем на телефонную сеть, а значит, ты понимаешь, является составной частью какой-то другой невыявленной сети. Если за Геростратом кто-то стоит – кто-то серьезный – то самым простым способом связи между ними был бы как раз этот самый модем, обеспечивающий и скорость, и достаточную секретность при обмене информацией. Но модемы имеют и существенный недостаток: грамотный хакер (так называют компьютерных «хулиганов» и «взломщиков») вполне может обойти защиту и извлечь любую необходимую ему информацию, хранящуюся в компьютере. Но это должен быть действительно грамотный хакер. И, кажется, я одного такого знаю.

– Еще какой-нибудь «внештатный консультант»?

– Твоя Елена…

Я поперхнулся:

– Ты в своем уме?

– Надеюсь, что в своем.

– А я уже не надеюсь!

– Почему бы и нет, Игл? В конце концов, она работает в сходной конторе, на программном обеспечении. Ты сам рассказывал, что она у тебя сетевик. Елена по долгу службы, по образованию должна уметь во всем этом разбираться: в защитах и тэдэ, понимаешь?

– Ты слишком многого от меня требуешь, – разозлился я. – Сначала втянул в сомнительную игру с сомнительным раскладом, теперь туда же хочешь затащить мою девушку? Ладно, первое я тебе могу еще простить: у вас не было другой подходящей кандидатуры, да и я вроде бы калач тертый, не из последних, в игры такие научен играть, но Елену-то сюда зачем? Ей с автоматом бегать не приходилось, голову под пули подставлять – тем более…

– Постой, постой, – Мишка поднял руки, будто сдаваясь. – Ты все извращаешь. Только же сам утверждал, что дело выеденного яйца не стоит, Герострат – безобидный шизик, а теперь: автомат, пули. Я ведь не предлагаю, чтобы Елена завтра же нацепила маскировочный халат, или собралась ходить с тобой на посиделки в Свору. Я предлагаю совсем другое. Допустим, на днях мы с тобой подойдем к Елене в офис и попросим посодействовать взломом одного подозрительного компьютера. Скажем, что санкций от вышестоящих инстанций у нас на это нет – а у нас их действительно нет – но нужно выполнить эту маленькую работенку, потому что владелец компьютера – изворотливая бестия, и только таким способом можно будет попытаться вывести его на чистую воду. Елене твоей при том ничего не угрожает, я ручаюсь. При умелом подходе никаких следов взлома, а тем паче – следов хакера, который этот взлом произвел, мы не оставим. Понимаешь?

– Раз все так просто и легко, не объяснишь ли ты мне, убогому, почему вам не воспользоваться услугами очередного внештатного консультанта?

– А вот здесь та же ситуация, что и в предыдущем случае. Консультанта подобного уровня необходимо сначала разыскать, потом необходимо разыскать хорошую машину. Те, что стоят у нас в управлении, – или древняя рухлядь, или круглые сутки заняты. Мы же официально никакого расследования не ведем, а машинного времени нам никто за красивые глаза не выделит. Кроме того подключение к делу нового специалиста – это новый след. Такие дела за один день не делаются, и если кто-то сейчас наблюдает за нами, он сразу поймет что к чему – не нужно быть Шерлоком Холмсом – и успеет принять соответствующие меры. Нас вычислят, и вот тогда уже точно все пропало. Можно и не начинать.

– И снова свет клином сошелся на Борисе Орлове, – с безнадежностью констатировал я.

Леонид Васильевич, наблюдавший за мной из-за спины Мишки, чуть заметно улыбнулся. Улыбкой Василиска.

МММ вздохнул.

– И снова сошелся, – подтвердил он.

У меня в голове словно прозвенел звонок, и вдруг мне стало совершенно безразлично, чем все оборачивается для меня самого и для Елены.

Я устал спорить.

Я сдался, махнул рукой.

– Уговорил, – сказал я. – Только с Еленой будешь разговаривать самолично. И помни: ты гарантировал мне ее безопасность. Хотя, думаю, вряд ли она согласится.

– Посмотрим, – отозвался Мишка и тоже улыбнулся. Очень похожей, змеиной улыбочкой.

И снова мне нужно было встать и уйти, хлопнув дверью. И снова я остался.

Глава десятая

Мы появились в офисе перед самым обедом.

На входе нам повстречался импульсивный коротышка; он быстро выяснил, в чем суть да дело, и с готовностью проводил до искомого рабочего места.

Заблудиться здесь было немудрено. Фирма занимала целый этаж с какой-то поры охраняемого государством и долго реставрируемого здания, а помещение главного офиса оказалось разделено по примеру пчелиных сот на маленькие комнатушки, отгороженные друг от друга легкими перегородками в человеческий рост высотой.

Коротышка же свободно ориентировался в этом лабиринте и скоро, распахнув перед нами дверь в очередную такую комнатушку, позвал:

– Леночка, к тебе пришли.

Елена тем временем просматривала какие-то распечатки. Локон золотистых волос часто спадал ей на глаза, и она резким нетерпеливым движением руки возвращала его на место. Она была настолько поглощена работой, что коротышке пришлось громко повторить:

– Леночка, к тебе гости!

Она подняла наконец глаза, заулыбалась, вскочила, пошла к нам. По ходу бросила коротышке:

– Спасибо, Женя.

Тот мигом испарился.

– Кто это такой? – полусерьезно осведомился я после того, как она чмокнула меня в щеку.

– А-а, это наш замзавснаб Женя. Младший помощник старшего экспедитора.

– И вы с ним уже на «ты»? «Леночка – Женечка»…

Елена рассмеялась.

– Ну знаешь… С ним же по-другому нельзя…

– Смотри у меня.

– А ты ревнивец, – вмешался Мишка. – Приходит с другом к очаровательной невесте и тут же с порога закатывает сцену. Кто бы мог такое о тебе подумать…

– А-а! Вот и Миша, – она протянула ему руку, и Мартынов, галантно поклонившись, поцеловал ее куда-то в район запястья. – Сколько я тебя не видела?

– Все дела, дела, – оправдывался МММ. – Бесконечно серые будни сотрудника оперативно-следственной группы.

– Да, работы теперь у вас, наверное, только прибавилось.

– Мягко сказано, Леночка, мягко сказано.

Мы расселись.

Мишка поставил принесенную с собой сумку на пол и с подкупающе-скренней улыбкой на лице взялся за «обработку». Поморщившись, я стал смотреть в сторону. Не нравилась мне эта его пересыпанная комплиментами говорильня, в манере которой он излагал сочиненную «легенду».

Однако, на мое удивление, Елена с легкостью согласилась этому проходимцу помочь.

Ох уж эти мне книжно-детективные развалы на любом углу, подумал я, вся эта романтика налетов на частные банки, стрельбы из автоматического оружия на темных перекрестках; романтика курительных трубок, пышных усов и запертых комнат со скелетом в шкафу – великая мода наших бесшабашно-головокружительных времен.

– Только, мальчики, у меня сейчас обед, – предупредила Елена, как бы даже извиняясь.

– Без проблем, – заявил Мишка, залезая в сумку. – Тут у нас и кофе в термосе: израильский, свежезаваренный – и, понимаешь, сандвичи.

– Ой, какие вы предусмотрительные, мальчики, – восхитилась Елена.

Термос, сандвичи и набор стаканчиков были извлечены на свет, Елена убрала распечатки, и Мишка водрузил все это изобилие на освободившееся место.

Прозвенел телефон.

Елена подняла трубку:

– Слушаю!

Приподняла удивленно брови, повернулась к МММ:

– Это тебя, Миша.

Тот невозмутимо кивнул и принял трубку. Выслушал, что ему сказали на том конце провода.

– Продолжайте согласно плану, – распорядился он и положил трубку на рычаг.

– Все нормально, – сообщил Мишка нам, возвращаясь на свое место. – Интересующий нас субъект отчалил в сторону ресторана «Берега Балтики». У нас час времени на работу. Можно сразу начинать.

Елена деловито кивнула, уселась в кресло перед своим рабочим компьютером, сделала рукой в воздухе жест, означающий, по-видимому, приказ разливать кофе и разворачивать сверток с сандвичами, потом пальцы ее быстро забегали по клавиатуре. Цветные картинки на экране монитора стали торопливо сменять друг друга.

– Стандарт модема? – спросила Елена, не поворачивая головы.

Мишка придвинулся к ней вместе со стулом, заглядывая на экран через плечо.

– MNP-7, – назвал он.

– Номер?

Он назвал номер.

– Файловый сервер есть?

Я встал, открутил крышку термоса и разлил по стаканчикам кофе, потом стал разворачивать сверток с сандвичами.

Я не считаю себя полным чайником в компьютерах. Кое-чего я нахватался, благодаря курсу лекций «Вычислительная техника» и близкому знакомству с Владом Галимовым, компьютерным гением нашей студенческой группы, получившим в свое время намертво приклеившееся к нему прозвище «Юзер». Поэтому, что такое оперативная память или, к примеру, жесткий диск, я знаю, но когда речь заходит о более сложных и тонких вещах, как теперь, о сетевом обеспечении, моих познаний катастрофически не хватает, и я чувствую себя полным идиотом, нулем без палочки. Впрочем, всегда утешая себя мыслью, что когда-нибудь и до этого доберусь и разберусь.

Ни на секунду не отвлекаясь от компьютера, Елена и МММ приняли от меня стаканчики. Елена пригубила и отставила свою в сторону. Мишка сделал большой глоток и тоже отставил.

Картинки на экране продолжали сменять друг друга.

– А защита-то хитрая, многослойная, – проронила Елена. – Я чуть не попалась. Впереди – набор стандартных DEC-овских процедур, а за ними – сплошной самопал. И ведь мудреный самопал. Кто-то из вояк приложился: узнаю их почерк…

За работой прошло полчаса.

Я выбежал покурить, а когда вернулся, то обнаружил, что эти двое спецов сидят вполоборота друг к другу, а на лицах у обоих – смешанное выражение недоумения и растерянности. Как после нечаянного для обоих поцелуя, застигнутые врасплох ревнивцем-мужем.

– Что случилось? – спросил я.

– Понимаешь, Борис, тут такое дело… – Мишка обернулся, но не нашелся, как продолжить, и замолчал.

Пришлось объяснять Елене:

– Дело в том, Боря, что каждая защита от несанкционированного проникновения через модем в систему – это нечто вроде двери, очень крепкой двери: лбом ее не прошибешь. Но у двери должен быть замок, и ключ к этому замку имеется в обязательном порядке у хозяина, а дубликаты – у тех, кому хозяин их доверит. Ломать дверь бесполезно. Лучше – попробовать подобрать хорошую отмычку к замку. Вот связкой таких отмычек я и воспользовалась.

– И что это дало?

– Мы теперь знаем, что паролем для доступа в систему является некая комбинация из восьми символов.

– Что же вам мешает?

– Мы не знаем, какие это символы. В английском алфавите двадцать шесть букв прописных и двадцать шесть заглавных, плюс десять арабских цифр: от нуля до девяти, плюс четыре знака арифметических действий. Без учета знаков препинания в сумме это уже составляет шестьдесят шесть возможных символов. Комбинация из восьми символов дает нам шестьдесят шесть в восьмой степени, что составит, – она быстро прикинула, шевеля губами, – около трехсот шестидесяти триллионов вариантов пароля. Я присвистнул:

– Непростая задачка.

– Это бы еще ладно, – продолжала Елена, – но мне кажется, я чего-то не поняла: там может оказаться еще уровень, и тогда, ошибись мы в ответе, система блокируется, и пиши пропало.

– А время идет, – вставил Мишка.

Я машинально посмотрел на часы. Время не шло – летело. В нашем распоряжении оставалось пятнадцать минут.

– Неплохо было бы попробовать подложить ему программную закладку, – заметила Елена. – А потом…

– Потом нельзя, – терпеливо объяснил Мартынов. – У него будет достаточно времени и средств, чтобы выявить любую нашу «закладку».

– Может, это очень простой пароль, – попыталась направить Елена в нужную сторону ход наших мыслей. – Имя там, название какое-нибудь. Что вы о своем уголовнике знаете? Подумайте…

– Кроссворд какой-то… «Поле чудес»… – пробормотал беспомощно Мартынов.

Потом он начал загибать пальцы; по движению его губ я догадался, что он подсчитывает количество букв в имени «Герострат». Не сошлось.

Час обеденного перерыва заканчивался.

Мы молчали.

– Ну предположите что-нибудь! – прикрикнула на нас Елена.

И тут мне вдруг стало совершенно ясно, что это за пароль. Кроссворд кроссвордом, а Герострат Геростратом!

– ЭЙ, – сказал я, и Мишка посмотрел в мою сторону с надеждой. – Ну-ка, кто быстрее вспомнит, как назывался храм, подожженный в свое время Геростратом?

– Храм Артемиды…

Мишка понял, быстро прикинул на пальцах; лицо его засветилось.

– Точно! – заорал он радостно. – Вот Игл, вот голова! Набирай, Елен, скорее: «ARTEMIDA».

– Как набирать?

– Заглавными, заглавными.

Елена набрала.

– А теперь нажмите «ввод», – торжествующе произнес Мишка и собственноручно вдавил клавишу «ENTER».

Картинка на дисплее сменилась, строкой побежали латинские буквы.

– Мы в системном блоке, – сообщила Елена, улыбаясь до ушей.

– Быстрее, быстрее. Времени совсем не осталось.

Но подгонять и не требовалось. Они действовали, как по наитию, как хорошо сработавшаяся пара. Мишка тыкал пальцем в дисплей и говорил что-то вроде:

– Вот этот подкаталог раскрой, пожалуйста… Теперь вот этот… Ага, вот оно! Считывай, считывай…

Я только успел подивиться, как все-таки МММ навострился пользоваться современными компьютерами, а он уже взмахом руки подзывал меня к себе.

Я подошел, нагнулся, вглядываясь в выстроившийся на экране список. Сначала не понял, что это за имена передо мной, но потом в голове прояснилось, и все встало на свои места.

Передо мной был список фамилий известных политических деятелей: среди них можно было увидеть имена министров, депутатов Государственной Думы, наиболее одиозных оппозиционеров. Напротив каждой фамилии стояла дата. Я сразу отметил, что это не сегодняшний день и даже не завтрашний. Ближайшая дата относилась к началу следующего месяца… К началу ноября…

В самом низу списка красовалось выделенное особым шрифтом ФИО Российского Президента. А еще ниже располагался совершенный в своей лаконичности приказ:

«ЛИКВИДИРОВАТЬ».

Глава одиннадцатая

– Теперь ты понимаешь, как это серьезно? – вопрошал меня Мишка, бегая в возбуждении по комнате. – Теперь ты наконец понимаешь?

Я рассеянно кивал, думая о другом.

Какой все-таки это брад собачий: заговор с целью захвата власти, с физическим устранением политических лидеров, и все нити в руках сумасбродного маньяка. Понятно, случись такое в романе Чейза, но здесь, у нас, в благословенном Санкт-Петербурге-Петрограде-Ленинграде, где над переворотами смеются в очередях у рюмочной! Нелепость.

Даже технически – как они собираются это провернуть? В наши-то сложносочиненные времена.

Ну а если предположить все-таки, что располагают они необходимыми возможностями? Если действительно стоит за Геростратом сила немаленькая? Что тогда?

Получается тогда, Михаил Михайлович, что втянул ты нас: и меня, и Елену мою – в страшноватую историю, где попахивает порохом, а сильнее – большой кровью. И в случае малейшего промаха – с твоей ли, с нашей ли стороны, что вероятнее – никто уже не поручится ни за твою, ни за нашу безопасность. Свидетелей в этой стране научились убирать быстро и, как ты говоришь, «без проблем». А главное, что хода-то теперь назад нет, нет теперь обратного хода.

– Что ты бегаешь? – сказал я Мишке с раздражением. – Сядь, не мельтеши.

Разговор мы вели тет-а-тет у него на квартире.

Мишка присел, но через минуту снова забегал.

– Я представляю себе это так, – заявил он. – Военно-промышленный комплекс разваливается. Столица не контролирует, может быть, уже и половины того, что от ВПК еще осталось. Закрываются лаборатории, заводы. Специалисты бегут в коммерцию. Перестают быть секретными военные технологии, разработки. Такое иногда по телевизору услышишь – волосы дыбом, до чего люди сумели там додуматься. А с другой стороны взглянуть: если столько всего всплыло, значит, что-то могло уйти еще глубже, в тень. Как если рыбу динамитом глушить: треть на поверхности кверху брюхом, две трети – на дне, понимаешь? Вот и доглушились…

А ребята не везде лохи, кто-нибудь да должен был вовремя сообразить, чем дело пахнет, и под своей опекой пару контор пригреть. Смотришь: и вот тебе секретная лаборатория; во всех бумагах она значится как законсервированная, о существовании ее не знают ни Министр Обороны, ни Президент, ни черт с Дьяволом. А тут не просто лаборатория, тут – целый комплекс разработки психотронного воздействия, выверенная за годы методика, доведенный до совершенства арсенал – чудеса можно вытворять.

А для начала взять специалиста и создать вокруг него группу человек в сто. Из студентов там, начинающих коммерсантов-неудачников – из «обиженных», в общем. Но с условием только, чтобы в никаких партиях они не состояли, в религиозных сектах, в органах – тем более; чтобы были обыкновенные ребята, ты понимаешь? И сделать из них сотню послушных роботов, машин для совершения терактов. А потом остается только выбрать момент и послать их устраивать бойню на политический Олимп, в высшие эшелоны. Идеальный убийца: алиби ему не требуется, плана ухода не требуется, за спиной – незапятнанное прошлое. Выстрелил, тут же на месте откинул копыта, и ищи, кто да зачем. Обстановочку таким образом дестабилизировать, в Кремль влезть, и Вася – кот: можешь переходить к программе-максимум. Расставляй повсюду башни с психотронными генераторами, повелевай: диссидентов и сомневающихся не будет.

– Гладко излагаешь, – признал я. – Тебе бы романы сочинять. Многотомные.

– Не иронизируй, – Мишка нахмурился, посмотрел на меня с подозрением. – Если этих сволочей к власти допустить, всех нас коснется: тебя, меня, Елену твою, маму – всех. Да что там! Будем, как покорные бараны, строить очередное светлое будущее… Подумай только, представь: сыт будешь коркой хлеба и кружкой воды в день, пахать по двенадцать часов, из одежды – мешок брезентовый. И никаких сомнений, никаких неудовольствий по поводу – одно сплошное психотронное счастье.

– Уж какую-то ты очень беспросветную картину нарисовал.

– Так оно и будет. Пойми, я говорю совершенно серьезно. Да мы радоваться должны, что хоть успели вовремя их замысел раскопать. Нам теперь о себе забыть надо, свою жизнь на кон поставить, зубами землю грызть, но падаль эту к власти не пропустить.

Тут он был прав.

Потому у меня и не осталось возможности дать обратный ход, отступиться. Он был прав.

Кто-нибудь другой на моем месте, скорее всего, назвал бы его слова высокопарными, дурно отдающими стилистикой коммунистических позеров недавнего прошлого. Кто-нибудь другой, но не я, потому что на своей собственной шкуре попробовал уже, что это такое – падаль, рвущаяся к власти по трупам невинных жертв. И все, побывавшие ТАМ, выполнявшие бессмысленные приказы, убивавшие и сами падавшие замертво, раскинув руки, на горячие камни, порастерявшие ТАМ житейского цинизма, не увидят, думаю, позы в его словах.

И как всегда мысли об этом отбросили меня назад, на четыре года в прошлое, к тому парнишке, ПЕРВОМУ моему…

Это было под Аскераном. Мы остановились в небольшом поселке, у сельмага, думали купить какой-нибудь минералки: чертовская жара. Костя с Лехой вышли, я остался на БТРе, сняв каску и рискуя таким образом схватить солнечный удар, но уж очень неприятное ощущение возникает на стриженной макушке после многочасовых передислокаций в изнуряюще-знойный день.

Ребята двинулись к сельмагу, и тут из кустов, всего в десятке шагов правее, грянула очередь. Стрелял, видно, новичок, не заматеревший боевик: промахнулся на два метра – не меньше. Костя и Леха упали в пыль, не успев даже выругаться. А я, хоть и с секундным запаздыванием: тоже ведь новичок – вскочил на БТРе и одним махом высадил целый магазин по кустам, где прятался стрелок. В ответ жалобный стон и – больше ничего. Я так и застыл в полный рост на броне, автомат – наперевес. Только краем глаза видел, как Костя отчаянно машет мне с земли: мол, укройся, не все еще кончено…

Но он ошибался. Все уже было кончено.

Через минуту они с Лехой встали и очень настороженно приблизились к кустам. Раздвинули их, постояли, Леха небрежно забросил автомат на плечо. Спустился и я на дорогу, на подгибающихся зашагал к ним. И увидел ЕГО: парнишку лет шестнадцати в грязном комбинезоне защитного цвета, разорванном в клочья моими пулями. Увидел его мертвого – да, мертвого! – со струйкой черной крови от уголка рта вниз по щеке, с приоткрытым глазам, мутнеющим, не способным более видеть мир и нас, своих врагов, над собой.

И Леха сказал, кривя губы:

– Поздравляю с первым!

А у меня потемнело в глазах…

Да, с того момента я знал, что такое падаль, рвущаяся к власти.

А еще я вспомнил Смирнова – эти двое, Эдик и парнишка, вдруг соединились в моем сознании: но ТАМ все-таки была война, а здесь-то, ЗДЕСЬ за что?! – вспомнил его отстраненный, подернутый дымкой взгляд, и подумал, что если мне самому уготовано такое будущее, то лучше попробовать помешать его приходу прямо сейчас. Потом будет поздно.

Потом – всегда поздно…

Как я очень скоро узнал, Мишка был неоткровенен со мной в тот день. Он располагал большей информацией, чем я, но, нужно отдать ему должное, в отношении своем к ситуации не лукавил. Он действительно верил, что «падаль не пропустить», «землю зубами грызть» будет к лучшему, иначе – неизбежно бы сфальшивил, а я бы уловил фальшь.

– Успокойся, – сказал я Мартынову. – Меня больше не требуется убеждать. Я с тобой…

Когда я двумя часами позже вернулся домой, мама мне сообщила, что звонил некий Скоблин («Что это у тебя за новый приятель появился?») И просил передать, завтра меня ждут на вечеринке («Смотри, не загуляй, Боренька!»), И он зайдет за мной к восьми.