Текст книги "Тайны инопланетных цивилизаций. Они уже здесь"

Автор книги: Антон Первушин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

Агрессоры с Марса

Работы Скиапарелли, спекуляции Фламмариона и Лоуэлла имели широкое хождение в последнем десятилетии XIX века. Об этом свидетельствуют не только газетные публикации тех лет, но и тот факт, что к теме стали обращаться серьезные прозаики. Одним из первых не удержался Ги де Мопассан, он написал рассказ «Марсианин» (1887).

«Диаметр Марса почти вполовину меньше нашего, – разглагольствует персонаж; рассказа, – его поверхность составляет всего двадцать шесть сотых поверхности земного шара, его объем в шесть с половиной раз меньше объема Земли. <…> Таким образом, сударь, поскольку сила тяжести зависит от объема и массы… вне всякого сомнения, все должно находиться в облегченном состоянии, и благодаря этому жизнь там протекает совсем по-иному, взаимодействие тел должно подчиняться другим, неведомым нам законам, и населяют его главным образом крылатые существа.

Да, да, сударь, на Марсе царь природы имеет крылья.

Он парит в воздухе, переносится с одного континента на другой, подобно духу, пролетает над планетой, вырваться за пределы которой ему мешает атмосфера, хотя…

Теперь, сударь, вы можете представить себе эту планету с ее невиданными растениями, деревьями и животными, где обитают огромные крылатые существа, похожие на ангелов на картинках? Я мысленно вижу, как они порхают над долинами и городами под золотистым небосводом».

Крылатые обитатели Марса были на самом деле чем-то вроде переходного звена между духами и существами из плоти и крови, намного опередившими землян в своем развитии. Они уже вполне материальны, но еще – «похожи на ангелов». В конце XIX века наступило время для более широких обобщений.

В 1897 году популярный лондонский журнал «Пирсоне мэгэзин» начал публикацию романа «Война миров». Шедевр уже хорошо известного фантаста Герберта Уэллса получил мгновенное признание у читателей.

Интересна история появления этого текста. Девятнадцатого октября 1888 года молодой Уэллс прочитал в родном университете публичную лекцию на тему «Обитаемы ли планеты?» Следуя модным идеям своего времени, он в основном рассказывал о Марсе и о высокоразвитой инопланетной цивилизации, построившей сеть каналов. Теория Фламмариона– Лоуэлла, по всему, увлекала будущего классика, он размышлял на эти темы и позднее опубликовал статью «Марсианский разум» (1896). В ней он доказывал: «Если принять идею об эволюции живой протоплазмы на Марсе, легко предположить, что марсиане будут существенно отличаться от землян и своим внешним обликом, и функционально, и по внешнему поведению; причем отличие может простираться за границы всего, что только подсказывает наше воображение».

Окончательным толчком для написания романа послужила прогулка с братом, Фрэнком Уэллсом, и странное предположение последнего: что будет, если вдруг обитатели каких-то неведомых космических миров высадятся на Земле не с целью знакомства с людьми, но с целью захвата и покорения нашей планеты.

С точки зрения приоритета Герберт Уэллс не стал первооткрывателем. Тему инопланетного вторжения до него разрабатывали и другие авторы. Например, в 1887 году, за десять лет до Уэллса, рассказ об инопланетных захватчиках «Ксипехузы» опубликовал Жозеф-Анри Рони-старший. Но в «Войне миров» эта тема обрела совершенное воплощение. Уродливые марсиане на боевых треножниках, вооруженные тепловыми лучами, навсегда стали частью мировой культуры.

Уэллс поколебал обозначившееся, но еще не ставшее традиционным отношение публики к мифическим марсианам. Жители красной планеты превзошли землян в науке и технике, но при этом они вовсе не похожи на гуманистов. Более того, с ними невозможно договориться о перемирии, с ними невозможно сосуществовать – они не похожи на нас и воспринимают людей только в качестве вкусной еды.

Примечательно, что первоначально Уэллс разделял взгляды Фламмариона. В его творчестве мы находим рассказ «Хрустальное яйцо» (1897), который был издан параллельно «Войне миров». Видимо, в то время Уэллс обдумывал различные варианты возможного облика марсиан и крылатое создание было одним из них: «Головы у них были круглые, поразительно схожие с человеческими. <…> Их серебристые, лишенные оперения крылья искрились на свету, как чешуя у рыбы, только что вынутой из воды. Впрочем, мистер Уэйс вскоре установил, что крылья эти не были похожи на крылья летучих мышей или птиц, а держались на изогнутых ребрах, расходящихся веером от туловища. (Крыло бабочки с чуть изогнутыми прожилками – вот наиболее близкое сходство.) Само туловище у них было небольшое; ниже рта выступали два пучка хватательных органов, похожих на длинные щупальца. Как это ни казалось невероятным мистеру Уэйсу, но в конце концов он пришел к мысли, что именно им, крылатым существам, принадлежат величественные дворцы, напоминающие человеческое жилье, и роскошные цветущие сады – короче говоря, все то, чем ласкала глаз широкая равнина…»

Но на Землю прилетают вовсе не эти «ангелы», а кровожадные монстры, больше всего напоминающие осьминогов. В отдельной статье «Существа, которые живут на Марсе», опубликованной в журнале «Космополитен» в 1908 году, Уэллс объясняет свой выбор следующими соображениями: «… Так в какой же степени эти существа могут напоминать земное человечество? – вопрошал писатель у читателей и сам же отвечал на этот вопрос: – Существуют определенные черты, которыми они, вероятно, подобны нам. <…> Они, вероятно, имеют голову и глаза, и тело с позвоночным столбом, а поскольку у них из-за высокого интеллекта обязательно будет крупный мозг и так как почти у всех существ с большим мозгом он расположен вблизи глаз, то у марсиан окажется, по-видимому, крупный и пропорциональный череп. По всей вероятности, они крупнее землян, возможно, и массивнее человека в два и две трети раза. Однако это еще не означает, что они окажутся в два и две трети раза выше ростом, а признавая более рыхлое телосложение марсиан, можно допустить, что, встав в полный рост, мы будем им по пояс. <…>

Но это лишь одна из нескольких почти в равной степени допустимых возможностей. Существует фактор, на который мы можем положиться: марсиане, должно быть, имеют некий хватательный орган, во-первых, потому, что без него развитие интеллекта почти немыслимо, а во-вторых, потому, что никаким иным путем они не смогли бы осуществить свои инженерные замыслы. Для нашего воображения представляется странным, но и не менее логичным предположить вместо руки наличие хобота, как у слона, или группы щупальцев, или хоботоподобных органов. <…>

На Земле человек уже сильно постарался восполнить свои физические недостатки искусственными приспособлениями – одеждой, обувью, инструментами, корсетами, искусственными зубами и глазами, париками, оружием и тому подобным. Марсиане, может статься, намного интеллектуальнее людей и мудрее, и история человеческой цивилизации для них – вчерашний день. Чего только они не способны были изобрести – в форме искусственных опор, искусственных конечностей и тому подобного! Наконец, вот размышление, которое может успокоительно подействовать на любого читателя, который считает, что марсиане вызывают тревогу. Если бы человек внезапно очутился на поверхности Марса, он почувствовал бы огромную бодрость (преодолев поначалу легкую форму горной болезни). Он будет весить вполовину меньше, чем на Земле, будет скакать и прыгать, будет с легкостью поднимать груз вдвое больше предельного для него на Земле. Но если бы марсианин прибыл на Землю, собственный вес прижимал бы его к почве, словно одежда из свинца. Он весил бы два и две трети своего веса на Марсе и, вероятно, нашел бы свое новое существование невыносимым. Его конечности не служили бы ему опорой; вероятно, он тут же умер бы, сокрушенный собственным весом. Когда я писал "Войну миров", в которой марсиане оккупируют Землю, мне пришлось решать эту сложную проблему. Некоторое время она меня буквально мучила, а затем я воспользовался мыслью о механических опорах и сделал моего марсианина просто бестелесным мозгом со щупальцами, который питается, высасывая кровь и минуя процесс переваривания пищи, причем его вес несет не живое тело, а фантастической конструкции машина. Но, несмотря на все, как читатель может припомнить, земные условия оказались в итоге гибельными для марсиан».

Добавить к этому нечего. Уэллс сам рассказал, по какой причине его марсиане стали именно такими, какими мы их знаем по роману и по множеству иллюстраций к нему, сделанных за прошедший век.

Споры о «каналах»

Одним из серьезнейших оппонентов теории каналов стал Эдуард Эмерсон Барнард, прославившийся открытием Амальтеи (пятого спутника Юпитера).

В 1894 году Барнард приступил к наблюдениям Марса, стараясь смотреть на объект изучения непредвзято, позабыв обо всех гипотезах, которые существовали до него. Вывод Барнарда был беспощаден: «Я не верю в каналы в том виде, как их изображает Скиапарелли. Я вижу детали поверхности там, где находятся некоторые из его каналов, но это не прямые линии. <…> Каналы, как их изображает Скиапарелли, – ошибка, и это будет доказано…»

В том же году английский астроном Эдуард Уолтер Маундер провел простой и в то же время провокационный эксперимент: изобразив на бумаге группы точек и поместив ее на слабо светящийся стеклянный шар, он показал, что на определенном расстоянии они сливаются в линии – причем в тонкие прямые линии сливались даже точки, расположенные друг от друга на расстоянии, в три раза превышающем их диаметр!

«В каждом случае, – писал он, – объект четко различался наблюдателями и воспринимался и как линия, и как точка; это не было, конечно, заранее определено, чтобы не повлиять на чистоту эксперимента. <…> Эти грубые простые опыты могут, я думаю, пролить некоторый свет на "систему каналов"…»

Однако, несмотря на эту впечатляющую демонстрацию, скептики оставались в меньшинстве. Тем более что в августе 1896 года Лоуэлл, купив новый телескоп-рефрактор, открыл систему каналов на Венере! Пресса немедленно раструбила об этом, а глухое ворчание ученых было проигнорировано.

Затем Лоуэлл взял передышку, чтобы «подлечить нервы», оставив Эллиота Дугласа директором обсерватории Флагстафф. Дуглас продолжал накапливать наблюдения в поддержку теорий Лоуэлла и в конце концов открыл каналы на спутниках Юпитера! Это так поразило его, что он тоже, по примеру Маундера, начал экспериментировать с бумажными кругами, изображающими планеты, и убедился, что определенные группы пятен с определенного расстояния выглядят как сеть «каналов», которую Лоуэлл изобразил для Венеры. После возвращения Лоуэлла весной 1901 года Дуглас написал его шурину письмо, в котором жаловался, что методы шефа «ненаучны» и сводятся к «охоте на факты в поддержку некоторого предположения». За этот выпад Лоуэлл, к которому в конечном итоге попало письмо, уволил «принципиального» Дугласа.

В то же время Маундер решил закрепить успех «бумажного эксперимента». Вместе с ученым Эван-сом он собрал группу мальчиков из школы Королевского госпиталя Гринвича и попросил их изобразить нарисованный на бумаге диск, на котором в беспорядке были расположены бесформенные пятна и пятнышки. Исследователи обнаружили, что когда диск находился на довольно приличном расстоянии от детей, те начинали рисовать тонкие прямые линии «каналов».

Отчет об этом исследовании «Эксперименты относительно реальности каналов Марса» был опубликован в 1903 году. Лоуэлл ознакомился с ним и отозвался презрительно – что нужно наблюдать Марс, а не заниматься «пачканьем бумаги». Мол, если британское правительство изыщет способ стабилизировать атмосферу над земными обсерваториями, тогда все увидят, что планеты Солнечной системы покрыты каналами, и вопрос будет разрешен раз и навсегда.

В 1903 году Лоуэлл нанял астронома Лэмпленда, который должен был сделать фотографии Марса. Через два года Лоуэлл торжественно объявил, что Лэмпленд добился успехов и получил фотоснимки Марса, на которых отчетливо видны каналы. Следовательно, ирригационная сеть марсиан – не иллюзия и существует на самом деле.

Амбициозный любитель вновь выдал желаемое за действительное. Несмотря на то что Лэмпленд получил за эту работу медаль Королевского фотографического общества, а сам Лоуэлл был засыпан поздравительными телеграммами от знаменитых астрономов, когда пришла пора издавать новую книгу, бывший дипломат не сумел воспользоваться плодами очередного сенсационного открытия. Фотоснимки были низкого качества, диаметр Марса на них не превышал 6 мм, что было на пределе возможностей печати того времени, и в результате в огромном томе «Марс и его каналы», выпущенном в декабре 1906 года, есть замечание Лоуэлла о том, что фотография подтверждает его слова, но нет самих снимков. Ученые же, видевшие оригинальные позитивы, опять разделились во мнениях: одни подтверждали наличие каналов, другие – нет.

Новая книга Персиваля Лоуэлла (она, кстати, была переведена на русский язык) вызвала множество отзывов, в том числе нелицеприятных. Наиболее известный отзыв – книга натуралиста и сторонника дарвиновской теории происхождения видов Альфреда Рассела Уэллеса «Обитаем ли Марс?» (1907).

Уэллес воспринял талмуд «Марс и его каналы» как «вызов не столько астрономам, сколько образованному миру в целом». Поэтому подход Уэллеса к проблеме заметно отличается от подхода астрономов. Он пытается «смотреть в корень», то есть обсуждает не наблюдения Лоуэлла, а выводы, сделанные им.

Для начала Уэллес громит саму концепцию высокоразвитой цивилизации, которая ведет себя более чем нелогично. Вместо того чтобы осваивать приполярные районы, именно там строить города, она зачем-то тянет через пустыни к экватору колоссальные каналы, потери воды в которых только на испарение составят такую величину, что уже через пару сотен миль не останется ни капли. Если же предположить, что система все же работает, то те запасы воды, которые скапливаются в полярных шапках, были бы исчерпаны за десять сезонов, полностью поглощенные пустыней.

Далее Уэллес указывает, что строительство подобной ирригационной сети требует колоссальных человеческих ресурсов – эту трудовую армию нужно чем-то кормить, во что-то одевать. Следовательно, должны быть заметны не только города-оазисы, но и посевные площади, размер которых сопоставим с отдельными темными областями Марса, от которых они должны отличаться прежде всего геометрической правильностью и однородностью цвета. Но без каналов продовольственное изобилие в пустыне не создашь, и получается замкнутый круг, разорвать который можно, только вернувшись в приполярные области и отказавшись от этого безумного проекта.

Следовательно, если каналы существуют, то они являются какими-то естественными образованиями, не связанными с творческой деятельностью инопланетных существ.

Похоронив теорию каналов, Уэллес взялся за предположение Лоуэлла, что температура в экваториальной области Марса сопоставима со среднегодовой температурой «на юге Англии». Основываясь на существовавших тогда приблизительных оценках плотности атмосферы Марса (в 7-12 раз менее плотная, чем атмосфера Земли), Уэллес показал, что когда Лоуэлл говорит о столь высокой температуре на поверхности красной планеты, он учитывает только ту теплоту, которую Марс получает от Солнца, но совсем забывает о том, что Марс отдает тепло космическому пространству, а величина этой отдаваемой теплоты напрямую зависит от плотности атмосферы. Со своей стороны, Уэллес предложил расчет температуры Марса с учетом рассеяния тепла, из которого следовало, что даже на экваторе в летний период температура не поднимается выше -11 °C. Следовательно, вся вода на Марсе давно превратилась в лед, а сокращение полярных шапок можно объяснить испарением замерзшего углекислого газа.

Где нет воды – там нет жизни. «Животная жизнь, – пишет в заключение Уэллес, – особенно в высших ее формах, не может существовать на этой планете. На Марсе поэтому нет не только разумных существ, описываемых господином Лоуэллом, но и вообще живых существ».

Несмотря на критические отзывы, теория Лоуэлла продолжала пользоваться популярностью у публики. Его секретарь описывает бешеный успех, который вызвал цикл лекций, прочитанных бывшим дипломатом в 1906 году: «Лекционный зал на тысячу мест был полностью заполнен. Спрос на билеты был столь велик, что приходилось проводить повторные лекции. Во время этих повторных лекций улицы поблизости были забиты моторами и каретами так, будто здесь давали вечернюю оперу!»

Великого противостояния 1909 года ждали с особым нетерпением. Лоуэлл полагал, что оно наконец докажет его правоту самым «твердолобым» ученым. Скептики, наоборот, рассчитывали смешать Лоуэлла с грязью.

Так, в начале сентября 1909 года Кэмпбелл отправился на высочайшую гору Соединенных Штатов Маунт-Уитней (высота – 4,418 километра) и провел новое сравнение спектрограмм Марса и Луны. И, разумеется, подтвердил свои выводы 1894 года: следов водяного пара в атмосфере Марса нет.

Теорию каналов попытался опровергнуть и французский астроном Эжен Мишель Антониади, ученик Фламмариона, до того не сомневавшийся в том, что каналы существуют, и зарисовавший 46 из них. Этот опытный наблюдатель, давно изучивший поверхность Марса, в 1909 году получил возможность наблюдать красную планету в сильнейший телескоп Европы, установленный в обсерватории Медины (близ Парижа).

Антониади начал серию наблюдений 20 сентября 1909 года. «Изображение великолепное, – записал он. – Вид планеты представляет настоящее откровение, и на ней можно рассмотреть поразительное количество подробностей. Темные пятна, окрашенные в серо-синеватый цвет, имеют очень неправильные очертания и крайне разнообразные оттенки; никаких признаков геометрии. Одно из морей (Маге Tyrrhenum), очень темное, обнаруживает «узловатое» строение и похоже на шкуру леопарда. Большой Сирт, сильно суживающийся к северу, имеет вид громадного "рога изобилия деталей". Его поверхность испещрена пятнами самой неправильной формы. <…> Из «каналов» один (Тритон), очень тонкий, состоит главным образом из трех «озер», расположенных на одной линии, другой (Непентес) искривленный, образующий вместе с предыдущим северную границу темного пространства, и еще три канала в виде размытых, очень слабых и узловатых теней».

Второй рисунок, через 1 час 30 минут. «Изображения стали хуже. Не видно больше этого великолепного изобилия подробностей… Темные пятна кажутся теперь более неясными, более правильными и менее узловатыми».

Если сравнить между собой оба рисунка, то оказывается, что на втором рисунке, сделанном при худших атмосферных условиях, имеется больше правильных каналов, чем на первом. По поводу них Антониади сообщил:

«Каналы в нижней части диска (кроме изгибающегося вправо продолжения Большого Сирта) были видны только в течение приблизительно 1/3 секунды, притом не одновременно».

Хотя сильнейший рефрактор Европы находился в распоряжении Антониади целых два месяца, атмосферные условия были очень неблагоприятны – только в течение девяти вечеров удалось наблюдать планету, большею частью при неспокойной атмосфере. Но и в те редкие моменты, когда ненадолго успокаивался вечно волнующийся «воздушный океан», диск Марса представлял картину неописуемой сложности, которую, по словам Антониади, не сумел бы изобразить ни один художник: «Почва планеты казалась покрытой множеством темных узлов и неправильных клеток вперемежку с чрезвычайно нежно-серыми пространствами с волнистыми неправильными прожилками. Во всей этой картине не было ничего геометрического, ничего, что производило бы впечатление искусственно сделанного; весь облик планеты имел совершенно естественный характер».

Тем не менее само существование каналов Антониади не отрицал, изобразив их на карте. На его рисунках можно насчитать до 50 каналов, но эти каналы заметно отличаются от каналов Лоуэлла. Одни имеют вид бесформенных широких полос, другие «разложились» в ряд неправильных «озер», некоторые оказались просто границей темных пятен и так далее. Лишь немногие из них кажутся тонкими темными линиями, но и эти каналы очень коротки и имеют кривую или волнистую форму.

«Если под каналами Марса понимают прямые линии, – писал Антониади, – то каналы, конечно, не существуют. Если же под каналами понимают неправильные, естественные, сложные полоски, то каналы существуют. Нет никакого сомнения, что мы ни разу не видели на Марсе ни одного настоящего искусственного "канала"…»

На основании наблюдений Антониади разработал собственную теорию марсианских каналов. Он разделял взгляды Лоуэлла, что Марс представляет собой высыхающую планету и большая часть его поверхности покрыта желто-красными пустынями. Темные части («моря») могут быть покрыты растительностью, аналогичной растительности земных полупустынь и существующей за счет подпочвенных вод. Никакой правильной геометрической сети прямых каналов на Марсе не существует. Пятна на планете везде имеют очень сложное естественное строение. Но во многих случаях неправильные детали поверхности Марса располагаются полосами, как на Земле. Вспомним «прямые» линии наших географических карт малого масштаба: цепи гор и островов, долины больших рек, береговые линии некоторых материков. Такие же «прямые» линии есть и на Луне (горные цепи, трещины, светлые полосы). Почему же им не быть и на Марсе, твердая кора которого образовалась, вероятно, в результате тех же процессов, что и земная кора? На местах этих-то приблизительно прямых полос карты Марса наши слабые телескопы и показывают неясные черточки-каналы. При использовании более сильных телескопов прямые черточки исчезают, разделяясь на множество пятен…

Антониади держал Лоуэлла в курсе своих наблюдений, и тот очень рассчитывал на французского астронома, считая его членом своей «партии». Результаты, полученные Антониади, разочаровали бывшего дипломата. В ответ он написал, что большие телескопы преобразовывают детали поверхности других планет в нечто расплывчатое, искажают их. Веру Лоуэлла в существование марсиан уже ничто не могло поколебать. Как и веру публики в Лоуэлла…