Текст книги "Место, где все заканчивается"

Автор книги: Антон Грановский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 2

1

Утром, как это часто случалось, ее разбудил телефонный звонок.

– Маш! – громко окликнул ее Стас Данилов. – Это я!

– Данилов, сегодня суббота, – сонно проговорила Маша. – Я хочу выспаться.

– Брось хныкать. Я узнал новый адрес медбрата Лукьянова!

– В Подольске?

– Что? Нет, Подольск здесь ни при чем. Это здесь, в Москве, в районе «Академической». Одевайся, через двадцать минут я буду у тебя!

– Что?.. Через двадцать?

– Да!

Маша потерла пальцами заспанные глаза.

– А сколько сейчас времени?

– Полдевятого.

– Черт… Кажется, я забыла завести будильник для Глеба.

– Я уже известил Старика. Он распорядился, чтобы я заехал за тобой. Старик верит в твою интуицию, Марусь!

– До сих пор?

– Сам удивляюсь.

– Моя интуиция еще не проснулась.

– Так буди ее скорей! Все, увидимся через двадцать минут!

Стас отключил связь. Маша положила телефон на тумбочку и с досадой проговорила:

– Хорошо начинается суббота, ничего не скажешь!

Глеб приподнял голову с подушки, взглянул на Машу прищуренными глазами и спросил:

– Кто это был?

– Стас Данилов, – ответила она. – Заедет за мной через двадцать минут.

– А сейчас сколько?

– Полдевятого.

– Черт! – Глеб рывком сел на кровати и округлил глаза: – Ты что, не завела будильник?!

– Забыла.

– У меня встреча через сорок минут!

– Успеешь, если поедешь на метро. Но чур я первая в ванную!

Не успел Глеб возразить, как Маша уже была у двери. Ему оставалось только вздохнуть и смириться. Что он и сделал.

Подъезжая к дому, Маша думала о своем сыне Митьке и о том, что она плохая мать. И об этом теперь знает не только она, но и мать Вити Малышева, Инна Сергеевна, которую Маша уговорила приютить Митьку еще на день.

«Приютить»… Слово-то какое гадкое! И откуда оно только вылезло во время ее разговора с Инной Сергеевной?

Маша, Стас и Толя Волохов вышли из лифта и остановились у двери квартиры с неровно приклеенной цифрой «9». Стас взялся за ручку и хотел надавить вниз, но внезапно дверь слегка приоткрылась.

– Не заперто, – тихо проговорил он.

– Вижу, – отозвалась Маша.

– Может, вызовем помощь? – с сомнением проговорил осторожный Толя Волохов. – Если что-то пойдет не так, Старик оторвет нам головы.

– У нас нет времени, – сказала Маша. – К тому же я не уверена, что там кто-то есть. Если Лукьянов и заезжал домой за вещами, то давно уже скрылся.

– Скорей всего, – поддержал ее Стас. – У него была уйма времени. Я войду первым.

Маша не возражала. Толя мог бы высказаться против, с лица его все еще не сошло выражение сомнения в правильности этих действий.

Стас, держа в правой руке пистолет, левой рукой осторожно открыл дверь и проскользнул в прихожую. Маша и Толя Волохов последовали за ним.

Квартира была однокомнатная, скудно обставленная. Несколько шкафов, тумба, на ней – телевизор, кровать. Медбрат Лукьянов лежал на кровати – навзничь, раскинув руки. Остекленевшие глаза смотрели в потолок. Одет он был в рубашку цвета хаки, черную кофту и заношенные джинсы. На полу валялась пустая бутылка из-под водки. На тумбочке стоял стакан.

Толя Волохов подошел к кровати и пощупал шею медбрата.

– Он мертв? – спросил Стас.

– Мертвее не бывает, – ответил Толя.

Данилов опустил пистолет, вздохнул:

– Мы опоздали.

– Да, похоже на то.

Стас повернулся к Маше.

– По-моему, картина ясна, – сказал он. – Кто-то нанял Лукьянова, чтобы тот убил Черновца. Лукьянов выполнил заказ. А потом его самого шлепнули. Убрали свидетеля.

Маша задумчиво наморщила лоб, поразмыслила несколько секунд, после чего покачала головой:

– Нет.

– Что – нет? – не понял Стас.

– Не клеится. Во-первых, нанимать для убийства непрофессионала – это большой риск. Во-вторых, Лукьянов не покинул клинику сразу же после убийства, хотя мог это сделать.

– Это как раз можно объяснить, – сказал Стас. – Парень не хотел привлекать к себе внимание.

– Допустим. Хотя… – Маша посмотрела на труп медбрата. – Убийство было обставлено слишком уж нарочито. У нас и в мыслях не было, что это несчастный случай, верно?

Толя и Стас взглянули друг на друга и усмехнулись. Маша сделала вид, что не заметила этого переглядывания.

– По крайней мере, у меня не было точно, – сказала она. – Кроме того, ты забыл, как лихо Лукьянов сиганул в окно с третьего этажа. И главное – насколько удачно он приземлился.

Стас пожал плечами:

– Повезло. Такое бывает даже с эдакими увальнями.

– А потом он просто исчез, – продолжила Маша. – Растворился в воздухе, как ты метко выразился. И не оставил никаких следов, кроме обрывка толстовки.

– Вот видишь, – сказал Стас. – Кое-что он нам все-таки оставил. Вообще, я не совсем понимаю, к чему ты клонишь?

Маша открыла было рот, собираясь высказать догадку, которая пришла ей на ум, но в этот момент Толя, стоявший рядом с трупом, окликнул их:

– Ребят! Идите-ка сюда!

Маша и Стас подошли. Толя расстегнул пуговицы рубашки медбрата, затем раздвинул края, обнажив жирную бледную грудь. Маша тихонько ахнула, а Стас присвистнул. На груди Лукьянова красовалась татуировка: четыре маленьких квадрати-ка по углам большого квадрата, а между ними – замысловатый узор из точек и линий.

– Довольно свежая, – сказал Стас. – Сделали дней пять назад, может, немного раньше.

Волохов склонился над татуировкой.

– Нелепый рисунок, – резюмировал он. – Понимаю, если человек захотел наколку в виде дракона или, там, волчью голову, но бабский узор… – Толя покачал головой. – Это не круто.

Маша пристально пригляделась к узору, потом провела по коже трупа пальцами, посмотрела на кончики пальцев и покачала головой:

– Нет.

– Что – нет? – не понял Стас.

Маша достала из сумочки влажную салфетку и вытерла пальцы.

– Не пять дней, а совсем недавно.

– Маш, Стас прав, – подал голос Толя Волохов. – Если бы татуировку сделали недавно, кожа была бы припухшей, а сама татуировка – покрыта корочкой.

Любимова объяснила:

– Толь, татуировку Лукьянову сделали, когда он уже был мертв. И кололи не глубоко. Разве вы сами не видите?

Несколько секунд Толя и Стас изумленно глядели на Машу, потом перевели взгляд на грудь мертвеца.

– Черт… – вымолвил Стас. – Вот почему она выглядит так странно.

– Каким извращенцем нужно быть, чтобы сделать татуировку трупу? – хмуро проговорил Толя и потянулся в карман за сигаретами.

– И главное – для чего? – Стас вновь перевел взгляд на Машу: – Марусь, что скажешь?

– Скажу, что медбрата убили не потому, что он был свидетелем. Его убрали с дороги. Ликвидировали, чтобы не мешался. И еще: присмотритесь повнимательнее к татуировке.

– Ну, и? – спросил Стас, покосившись на голую грудь Лукьянова. – Какой-то узор. Похож на те, которыми украинцы расшивают свои полотенца.

– Не полотенца, а рушники, – сказал Толя Волохов и вставил в губы сигарету.

– Не кури здесь, – сказала Маша.

– Да, прости… Задумался.

Волохов вынул сигарету изо рта и сунул ее в карман пиджака.

– Может, тот, кто его убил, – хохол-патриот? – предположил Данилов. – Вроде Тараса Бульбы? Хохлы – они ведь…

– Стас, кончай разводить национализм, – сказал Толя.

– Да я просто пошутил, – пожал плечами Стас. – Марусь, у тебя есть какие-нибудь мысли по поводу рисунка?

– Это не узор с рушника, – сказала Маша.

– А что это?

– Ку-эр код.

На лице Стаса появилось недоумение.

– Какой код?!

– Ку-эр, – повторила Маша. И пояснила: – Quick Response. В переводе на русский – «быстрый отклик». Его еще называют матричным кодом.

– И что это, черт подери, такое?

– Один из фокусов, который стал возможен благодаря развитию компьютерных технологий. Неужели вы о нем никогда не слышали?

Стас и Толя переглянулись.

– Любимова, хватит давить нас интеллектом, – сердито проговорил Стас. – Хочешь что-то объяснить – объясни!

– Это что-то вроде электронного штрихкода, которым помечены товары в магазине. В Японии и в некоторых западных странах такие татуировки недавно вошли в моду.

– А попроще нельзя? – пробасил Толя.

– Попробую. Кассир в магазине считывает штрихкод с упаковки печенья и раскодирует информацию о его стоимости, так?

– Так.

– Ну а ку-эр код – это закодированная ссылка. Если поднести к ней мобильник, в котором есть специальная программка сканирования, то по этой ссылке мы можем перейти на конкретную интернет-страницу.

Толя поскреб в затылке.

– То есть мобильник считывает эту татуировку, как штрихкод с упаковки печенья, только показывает не стоимость, а адрес интернет-страницы, на которую нужно пройти?

– Да.

– Откуда ты об этом знаешь? – спросил Стас.

– Слежу за новостями, – усмехнулась Маша. – Иногда это помогает в работе.

– Чертовщина какая-то, – сказал Толя, разглядывая странный узор.

– В Японии матричные коды очень широко распространены, – сказала Маша. – Практически они имеются на всех товарах, продающихся в магазинах. И даже на надгробных памятниках.

– Зачем?

– Чтобы можно было поднести к коду мобилу, отсканировать его и получить полную информацию о покойном. А теперь, мальчики, разойдитесь в стороны.

Маша достала из сумки телефон и с решительным видом шагнула к мертвецу.

Стас и Толя смотрели на нее весьма недоверчиво. Маша поднесла телефон к татуировке и включила программу матричного сканирования, которую закачал ей когда-то Глеб. Собственно, о матричных кодах Маша узнала тоже от него. Глеб относился к ним без особого восторга, но считал, что в недалеком будущем они принесут человечеству много пользы.

– Ну? – спросил Толя.

– Подожди, – отозвалась Маша. – Не все сразу. Нужно время.

Несколько секунд прошло в томительном ожидании, затем Маша нажала на кнопку телефона и сказала:

– Готово! Телефон отсканировал код и сейчас переходит на интернет-страницу, к которой этот код отсылает.

Прошло еще несколько секунд, и Маша воскликнула:

– Смотрите!

Экран телефона побелел, как молоко. А затем на нем стало проступать изображение. Вскоре послышался легкий шорох, похожий на шум помех, а потом сквозь этот шум зазвучал голос.

Стас, Толя и Маша уставились на экран телефона: Маша – задумчиво, Стас – хмуро, Толя – изумленно. Они увидели мультяшного человечка, сидевшего за столом спиной к зрителям. Картинка была черно-белая: белый фон, черный человечек. Он был чем-то занят, что-то делал, и при этом негромко напевал гнусавым мультяшным голосом. Вначале слова песни были непонятны, но спустя пару секунд песенка зазвучала громче:

 
Мой мир огромен,
А я так скромен.
Вся жизнь спектакль —
Я в ней актер.
Актер – Лицедей!
Добряк и злодей!
Не ради людей,
А ради искусства…
 

Вдруг человечек замолчал и насторожился.

«Кажется, ко мне пожаловали гости!» – проговорил он веселым гнусавым голосом.

И обернулся. Сыщики увидели добродушное мультяшное лицо, похожее на «смайлик», – круглая голова, улыбка, две черные точки глаз, бровки «домиком».

«Рад, что вы заглянули ко мне на огонек, ребята! Кажется, вы дышите мне в затылок? А? – Он повернулся боком и приложил ладонь к уху. – Не слышу!»

Пару секунд человечек молчал и вдруг захихикал, да так, что его плечи затряслись.

«Господа, – снова заговорил он, смахивая с глаз невидимые слезы смеха, – я понимаю, что вы всего лишь делаете свою работу, но прошу об одном: не особенно усердствуйте! Потому что, если вы мне будете надоедать… – Тут камера резко наехала на лицо мультяшного героя, и лицо это молниеносно изменилось, превратившись в свирепую маску. – Я вас сожру!» – рявкнул человечек.

С этими словами мультяшный персонаж размахнулся и ударил по воображаемой камере кулаком, и брызги черной крови залили экран.

Толя отшатнулся от телефона:

– Что за черт?!

– Подожди, – сказала Маша. – Ролик еще не закончился.

Из динамика телефона донесся характерный звук, словно кто-то протирал тряпкой стекло. В темном мареве на экране телефона появилась брешь. Человечек выглянул в эту брешь. Лицо его снова стало прежним, веселым и добродушным.

«Эй, вы еще здесь? – проговорил он. – А я вас вижу!»

Человечек захихикал, словно радуясь удачной шутке. Оборвал смех, внимательно и серьезно посмотрел на зрителей и вдруг заявил:

«Одного из вас я наметил себе в жертвы. Хотите знать, кого? – Персонаж выдержал паузу и весело огорошил их: – А вот и не скажу! Все, конец эфира!»

Экранчик телефона погас. В комнате повисло тягостное молчание.

– Что-то мне это не показалось веселой шуточкой, – сказал Стас после паузы. – А вам?

– Веселого тут мало, – согласился Толя Волохов.

Стас посмотрел на грудь мертвеца.

– Сколько времени могло уйти на татуировку?

– Час… – неопределенно проговорил Толя. – Полтора. Это если делал профессионал.

– Но он – не профессионал, – возразила Маша. – То есть мы должны предположить, что он – не профессионал. Не может же он быть профессионалом во всем! А значит…

– Значит, мы можем попытаться найти тату-мастера, который ему помогал, – договорил за нее Стас и выпрямился. – Я этим займусь!

– Прежде всего нужно вычислить, с какого компьютера был закачан в Интернет этот видеоролик, – сказала Маша. – Хотя я уверена, что он уже обрубил концы.

– Кто – он? – хмуро спросил Толя. – И вообще, поясните мне, идиоту, что здесь произошло?! Кто убил Лукьянова? Почему Лукьянов, обычный медбрат, вел себя как профессиональный киллер? И что значит этот дурацкий мультик?

– Лукьянов не был киллером, – терпеливо объяснила Маша. – И он не убивал Черновца. Он вообще никого не убивал. Посмотри на его тело. Обычный толстяк с пивным животом. Если бы он спрыгнул с третьего этажа, он бы переломал себе ноги. Да и талантливым бегуном его точно не назовешь.

– Но…

– А теперь взгляни на его запястья. Видишь?.. Кожа стерта до крови. И вспомни про тальк и частицы касторового масла, которые мы нашли на лоскуте одежды. Тальком и касторовым маслом часто пользуются гримеры.

Толя сдвинул брови:

– Что-то я без сигареты туго соображаю… Что ты хочешь сказать?

Ответил ему Стас:

– Толя, Маша хочет сказать, что убийца запер Лукьянова в этой квартире, опутав его по рукам и ногам веревками. А сам, выдав себя за Лукьянова, явился два дня назад в больницу, чтобы прикончить Черновца. Поэтому мы и нашли частицы талька и пудры на лоскуте ткани. Это был грим.

– Грим?!

– Да, – кивнула Маша. – В больнице мы говорили не с Лукьяновым. Мы говорили с настоящим профессиональным убийцей, в совершенстве владеющим искусством грима. – Маша посмотрела на труп медбрата. – Мы имеем дело с очень опасным человеком, – тихо добавила она. И вздохнула: – Пора вызывать криминалистов и компьютерщиков. И перекурить.

– Поддерживаю! – живо отозвался Толя Волохов и достал из кармана сигареты.

2

Никаких других откровений тот день Маше и ее коллегам-оперативникам не принес. Установить происхождение видеоролика не представилось возможным, так как ролик этот из Интернета исчез. Тот, кто это сделал, явно неплохо разбирался в IT-технологиях, поскольку не оставил полицейским компьютерщикам абсолютно никаких следов и зацепок. Как выразился Толя Волохов, «подтер все подчистую».

Работа криминалистов также не принесла никаких ощутимых результатов. Они не обнаружили ни отпечатков пальцев, ни частичек эпителия… Будто действовал не живой человек, а бесплотный призрак. Неведомый убийца не оставил полицейским ничего, кроме послания, которое Маша, Стас и Толя пересказали полковнику Жуку – как всегда, не вызвав у него ни тени удивления.

Весь день Маша занималась довольно-таки рутинной работой – составляла протокол осмотра места происшествия, опрашивала свидетелей, консультировалась с экспертами.

В пять часов вечера она отпросилась у Старика, а в шесть тридцать, одетая в черное вечернее платье и короткую норковую шубку (на которую когда-то ушла вся ее месячная зарплата), ехала с Глебом в Дом кино.

Машина быстро катила к центу города. Мимо проносились разноцветные неоновые вывески, ярко освещенные витрины магазинов, подсвеченные сотнями маленьких фонариков кроны деревьев. Маша курила сигарету. В приоткрытое окно дул слабый ветерок и шевелил ее густые светлые волосы.

– О чем задумалась, Маш? – спросил Глеб.

– Да вот думаю – сколько забавных и ненужных штучек есть у меня в телефоне. Есть, например, кусающий за палец монстр. Прижимаешь палец к дисплею, и, когда монстр пасть закрывает, – нужно успеть палец отдернуть. Не успеешь – весь экран в крови, и монстр очень мило ржет. Еще есть кот, который мультяшным голосом повторяет все, что ему скажешь. Даже свистит и зубами щелкает. О распознавателе матричных кодов я вообще молчу.

– Да уж, – усмехнулся Глеб. – У Толи Волохова до сих пор челюсть где-то под столом лежит.

– А еще я пишу на компе список покупок, и он в нужное время появляется на дисплее телефона. И электронная почта приходит на телефон в виде СМС-сообщений. Просто голова кругом идет от всех этих современных чудес!

– Мы подъезжаем, – сказал Глеб. – Как только выйдешь из машины – ты больше не полицейский, а просто женщина.

– Просто?

– Самая красивая и умная из женщин, – с улыбкой поправился Глеб.

Маша хмыкнула:

– То-то же!

Вечеринка была посвящена выходу аудиоспектакля по книге Глеба Корсака «Сломанный цветок». Роман был детективный. Основой для сюжета послужило одно из Машиных дел, вернее – одно из приключений, пережитых ею в провинциальном городке, на берегу водохранилища [2]2
  См. роман Евгении и Антона Грановских «Никто не придет», издательство «Эксмо».


[Закрыть].

Приключения были опасные, и вспоминать о них Маша не любила. А если вспоминала, то передергивала плечами от ощущения пережитого тогда ужаса, который вовсе не исчез, не прошел и не забылся, а притаился где-то в темных глубинах ее души.

Собственно, детективная составляющая в книге Корсака была всего лишь литературным приемом. Глеб сумел придать сюжету общечеловеческое и философское звучание, и критики встретили книгу на ура. А вслед за критиками подтянулись рекламщики, и маховик популярности заработал на полную катушку. Через два месяца после выхода книги ее номинировали на премию «Бестселлер года».

Права на экранизацию купила известная кинокомпания, отстегнув за книгу хорошие деньги. В общем, Глеб не успел и глазом моргнуть, как превратился в популярного успешного писателя.

Вечеринка оказалась вполне пафосной. Среди гостей мелькали лица известных актеров и тусовщиков. Поначалу Маша чувствовала себя немного скованно в новом вечернем платье, которое подарил ей Глеб, но после трех бокалов шампанского ее неловкость прошла.

Однако же и веселья особого Маша не чувствовала. Она ощущала себя кем-то вроде незваного и не очень-то желанного гостя на чужом празднике.

Глеб был одет в великолепный темно-синий костюм от Пола Смита, с белой рубашкой и синим шелковым галстуком. Выглядел он настоящим щеголем. Маша невольно любовалась им и, перехватывая заинтересованные взгляды женщин, направленные на Глеба, испытывала не только ревность, но и что-то вроде гордости.

Впрочем, ревность преобладала.

Глеб совсем не был похож на рассеянного писателя-гения. Он вел себя как настоящий молодой светский лев, будто половину жизни провел на звездных тусовках», расточая обаятельные улыбки, сдобренные необходимой дозой самоуверенности.

«И где только он этого понахватался?» – подумала Маша, стоя в стороне и потягивая шампанское.

Она видела, что Глеб наслаждается собственной популярностью. Он с удовольствием раздавал автографы, пожимал руки известным людям, желавшим с ним познакомиться, улыбался красоткам в вечерних платьях, которые, как это обычно бывает, слетались на новую знаменитость, как бабочки на цветок.

Глеб – журналист-репортер, прошедший сквозь огонь и воду, – чувствовал себя среди этих расфуфыренных дам и господ совершенно как рыба в воде, и Маша никак не могла понять, как ему это удавалось.

Шампанское уже слегка ударило ей в голову. Увидев, что Глеб беседует с очередной длинноногой красоткой, Маша почувствовала злость.

Она подошла к Глебу, взяла его под руку и бесцеремонно воззрилась на красотку. Та прервала словесный поток и удивленно уставилась на Машу:

– Простите?..

Маша повернулась к Глебу:

– Дорогой, надеюсь, ты не слишком сильно давишь на девушку интеллектом? Ее наномозг может не выдержать перегрузки и сгореть.

Блондинка захлопала глазами:

– Что?!

Маша обворожительно ей улыбнулась:

– Не берите в голову, дорогая!

Блондинка сглотнула слюну.

– А вы… кто?

Глеб поглядывал на Машу с ироничным любопытством, словно хотел понять, как далеко она способна зайти.

– Я его сестра, – сказала Маша блондинке. И добавила с серьезным видом: – Точнее – сестра милосердия. Ведь Глеб Олегович определенно нуждается в милосердии. – Маша подняла руку и погладила Корсака по аккуратно причесанным волосам. – Время принять пилюлю, дорогой!

Блондинка пожала плечами и отошла, пребывая в полнейшем недоумении. Глеб весело посмотрел на Машу.

– Ну? И что это было? – поинтересовался он.

– Ничего. – Она вздохнула. – Ты совсем не обращаешь на меня внимания!

– Прости, Машунь, но я и сам немного растерян. Меня постоянно кто-то дергает.

– Да уж, ты сегодня нарасхват.

Глеб обнял Машу за талию:

– Маш, ну что ты? Это же все для дела.

– Я понимаю. Но тебе не кажется, что ты слишком много флиртуешь?

– Флиртую? – Он улыбнулся. – Душа моя, это не флирт, это «светское общение».

– Но общаешься ты почему-то только с дамами.

– Неправда.

– Ну, в основном.

Глеб пожал плечами:

– Они первыми подходят. Не могу же я их просто отшить.

Маша посмотрела на него строгим взглядом и сказала:

– Я бы на твоем месте отшила.

Глеб весело прищурился:

– Эге, да ты совсем извелась от ревности?

– Вот еще! – фыркнула Маша.

Глеб коснулся ее щеки губами и сказал:

– Не беспокойся. Ты же знаешь, как я к тебе отношусь.

– Как? – приподняла она бровь.

– Ты у меня лучшая. И единственная.

Маша посмотрела ему прямо в глаза:

– Почаще повторяй эту мантру. Может быть, в конце концов и сам в нее поверишь.

Глеб засмеялся:

– Маш, я могу повторять это без перерыва круглые сутки, пока не охрипну!

Маша вздохнула:

– Врешь, как всегда. Ладно, не бери в голову. Иди и покажи им всем класс!

– А ты не будешь обижаться?

Маша покачала головой:

– Нет. Главное, не забудь про меня, когда соберешься отсюда уйти.

– Этого никогда не случится.

Глеб снова легонько поцеловал Машу в щеку и повернулся, чтобы отойти.

– Подожди! – удержала его Любимова. – Хочу тебя предупредить. Раз ты флиртуешь, я тоже буду флиртовать. То есть «светски беседовать». Согласен?

– Согласен, – кивнул Глеб. – Только не переборщи.

– Это уж как получится.

Она выпустила его руку, повернулась и направилась к бару. Глеб проводил ее задумчивым взглядом. Но тут его вниманием завладели две новые красотки, и он вновь включил свое «светское обаяние» на полную катушку.

Маша допивала вторую «маргариту», когда красивый мужской баритон произнес у нее над ухом:

– Добрый вечер!

Маша взглянула на незнакомца. Высокий, красивый, темноволосый, лет сорока двух – сорока трех на вид. Плечи широкие, взгляд твердый, пиджак сидит как влитой. Не мачо, но что-то около того.

– Плохое настроение? – поинтересовался незнакомец.

Маша пожала плечами:

– Обычное.

– Вот как? – Он улыбнулся. – Значит, обычно вы ходите с хмурым лицом?

– Случается. – Маша подозрительно прищурилась. – А вы, простите, кто?

– Андрей Крайнов, – представился мужчина. – Бизнесмен.

– Богатый? – уточнила Маша.

– Что?

– Богатый бизнесмен?

Он засмеялся:

– Не очень.

– Это хорошо, – сказала Маша. – Тут, куда ни глянь, всюду звезды да богачи. Ни одного нормального человека!

– А как же Глеб Корсак? Кажется, вы только что с ним беседовали.

Маша дернула уголком губ:

– Такой же, как остальные, только чуточку талантливее.

Брюнет засмеялся. Краем глаза Маша увидела, что Глеб бросил в их сторону недовольный взгляд. Ага, зацепило! Что ж, продолжим игру и посмотрим, кто сломается первым.

– По всей вероятности, у вас тяжелый характер, – заметил брюнет.

– Очень, – призналась Маша. – Но я к этому уже привыкла.

– А другие?

– А разве это не их проблема?

Он вновь засмеялся:

– Вы правы!

Андрей Крайнов… Бизнесмен… Любопытно. И Маша продолжила светскую болтовню. Через десять минут она уже чувствовала себя так, будто была знакома с этим человеком много лет. Чертовски обаятельный парень!

Однако выпитое шампанское давало о себе знать. Не говоря уже о коктейлях.

– Здесь душновато, – сказала Маша.

– Это точно, – согласился Андрей. Вгляделся в бледное лицо Маши и предложил: – Не хотите выйти на улицу и подышать свежим воздухом?

Маша внимательнее всмотрелась в его лицо. Красавец каких поискать. И такой обаятельный! Пожалуй, слишком красивый и слишком обаятельный. Любой мало-мальски проницательный человек, не желающий осложнять себе жизнь, послал бы этого мужика куда подальше, но Маша была слишком пьяна, чтобы помнить об осторожности. А потому сказала:

– Пожалуй, я не против.

Брюнет улыбнулся и подставил ей локоть. Маша взяла его под руку, и они двинулись к выходу, пробираясь через толпу гостей.

Минуту спустя они были на улице.

– Сигарету? – предложил Крайнов.

Маша покачала головой:

– У меня свои.

Она извлекла из сумочки пачку «Aroma Rich» с ароматом ирландского кофе. Андрей подождал, пока Маша достанет элегантную коричневую сигаретку, щелкнул зажигалкой и поднес огонек к ее лицу. Посмотрел, как она прикуривает, и сказал:

– Никогда не понимал людей, которые курят ароматизированные сигареты. Хуже могут быть только сигареты с ментолом.

Маша выпустила изо рта облачко дыма, посмотрела сквозь него на Крайнова и сказала:

– Никогда не понимала людей, высказывающих вслух то, что может напрячь или обидеть собеседника.

– Простите. – Андрей явно смутился. – Обычно я так не лажаюсь.

– Ничего, – смилостивилась Маша, – сделаем вид, что вы этого не говорили.

Он достал из кармана пиджака пачку «Парламента», извлек сигарету и вставил ее в губы. Маша протянула ему зажигалку.

– Благодарю вас. – Он взял зажигалку и отвернулся от ветра, чтобы прикурить.

Маша увидела его спину, левое плечо, шею, скулу и ухо… И вдруг все поняла. Когда он снова повернулся к ней с платком в руке, Маша изо всех сил ударила его каблуком туфельки по ноге, а затем бросилась к двери. Это могло сработать – но не сработало. Крайнов настиг ее одним прыжком.

* * *

– За твою новую любовь! – провозгласила владелица издательского дома Алена Тарасова, давняя и некогда близкая знакомая Глеба Корсака.

Они чокнулись. Глеб чуть-чуть пригубил, но Алена покачала головой и поддела стакан пальцем за донышко.

– До дна, – сказала она.

Глеб пожал плечами и отпил еще глоток. Алена неожиданно провела ладонью по его ширинке. Ее губы раскраснелись, глаза подернулись блестящей поволокой.

– Какого черта ты делаешь? – сухо произнес Глеб.

– Хочешь заняться любовью? – без обиняков спросила Алена. – Когда-то тебе нравилось делать это в людных местах. Мы можем пойти в туалет и…

– Перестань, – оборвал ее Глеб. – Мы с тобой не встречались больше года. У меня новая жизнь, Алена, и она мне по душе.

Владелица издательского дома прищурила ясные, похожие на голубоватый лед, глаза:

– Но тебе ведь хочется!

– Нет. Ален, перестань валять дурака, – строго сказал Глеб. – Я практически женат.

– И что?

– То, что я люблю свою… – Он на мгновение замялся, и Алене хватило этой секунды, чтобы перехватить инициативу.

– Кого? Жену? Подругу? Сколько их у тебя было, Корсак!

– Такая – одна.

Алена тихо засмеялась:

– О боже! С каких пор ты стал певцом моногамии?

– С тех пор, как познакомился с Машей.

Алена насмешливо прищурилась:

– Хочешь сказать, что ты ей ни разу не изменял?

– Вообще-то это не твое дело.

– Значит, изменял. – Она улыбнулась. – Так я и знала.

Глеб поморщился:

– Ты не так все поняла.

– Да ну? Ох. – Алена насмешливо прищурилась. – Ох, Корсак, Корсак… Я же тебя знаю как облупленного! Ты из тех, кто плюнет на любые принципы ради смазливой женской мордашки. Так зачем изменять себе сейчас?

– Прости, но мне наскучил этот разговор.

Глеб повернулся, желая уйти, но Алена схватила его за рукав пиджака.

– И ты даже не хочешь со мной поболтать? Раньше тебе нравилось со мной болтать.

– Лена!

– Так как насчет туалета? Не хочешь проводить меня до кабинки?

– Ты груба.

– Это что, недостаток?

– Вполне возможно.

Алена усмехнулась и приблизила глаза к его лицу:

– Дурачок, я не груба, я откровенна!

Она попыталась его обнять, но он перехватил ее за запястья и убрал их со своей шеи. Затем повторил, на этот раз намного холоднее:

– Ален, кончай валять дурака.

– Какой ты у меня стал скромненький да рассудительный, – насмешливо сказала Тарасова. – Да не напрягайся ты так. Никто ничего не узнает. Это будет нечто вроде прощального банкета. Или мальчишника. Ну! Милый, давай! Сделай это для меня! В последний раз!

– Я уже сказал – нет. И хватит меня доставать.

Алена презрительно скривилась.

– Дурак! – сказала она. – Все равно ты на ней не женишься. Я слишком хорошо тебя знаю. Мы были любовниками почти год.

– В самом деле? – усмехнулся Глеб. – Трудно представить, что я был когда-то таким кретином.

Тарасова пристально посмотрела ему в глаза:

– Хочешь сказать, что влюбился?

– Это тебя не касается.

Глеб отвернулся и отошел в другой конец зала. Напряженно оглядываясь по сторонам, он поймал за пуговицу своего литагента:

– Леш, ты не видел здесь мою подругу?

– Машу Любимову? Кажется, она вышла на улицу с каким-то мужиком.

Лицо Корсака напряглось.

– С каким мужиком?

Литагент пожал плечами:

– Не знаю. Я его раньше не видел.

Корсак нахмурился:

– Когда это было?

– Минут десять назад.

Глеб взял агента за плечи, отодвинул его в сторону и стремительно зашагал к выходу.

Внизу, в тени дерева, он увидел вещь, от вида которой его прошиб пот. Это была серебряная зажигалка Маши. Глеб мигом сбежал с крыльца, поднял ее из травы, выпрямился.

– Маша! – крикнул он что было сил. – Маруся!..

Глеб быстро достал из кармана мобильный телефон и набрал номер Маши. По здравом размышлении, волноваться было преждевременно, однако у Глеба, как у любого хорошего журналиста, было чутье на опасность, и сейчас это чутье говорило ему, что беда уже случилась.

«Телефон абонента выключен или находится вне действия сети», – холодно проговорил женский голос.

Глеб опустил руку, мобильник едва не выпал из его разжавшихся пальцев, но он успел его подхватить, уткнулся взглядом в дисплей, быстро нашел номер телефона Стаса Данилова и нажал на кнопку связи.

Стас, как это обычно и бывало, отозвался сразу же:

– Слушаю!

– Стасис, это Глеб. Глеб Корсак.

– Здравствуй, Корсак! Что-то случилось?

– Да! Кажется… Маша исчезла.

– Я не понял… Повтори!

– Маша пропала! Бери Толю и срочно приезжай сюда.