Текст книги "Камень 1993. Книга 2 (СИ)"

Автор книги: Антон Емельянов

Соавторы: Сергей Савинов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Виталий Егорыч плавно тронул машину. У «Нюши» был весьма характерный звук двигателя, в салоне пахло по-особому, как это было в старых машинах. Дерматином, смазкой, выгоревшей пластмассой – и ко всему этому подмешивался аромат азербайджанских фруктов.

– Ну и как, – почему-то недовольно и как-то с вызовом спросил Слюсарев-старший, – хорошо платит Жогин?

– Смотря как договориться, – уклончиво ответил я. – Пока нормально, а дальше видно будет.

– Вон, взял бы еще Ваньку лучше своим водителем, – покачал головой Виталий Егорович. – А то полячка наша совсем разваливается уже. Надо бы новое что-то брать, «Транзит» какой-нибудь. Да вот где денег таких взять? Прогорим, чувствую, скоро, на что Никитку растить будем – хер его знает.

– «Газель» можно, – на автомате сказал я. – То же самое, что «Транзит», только наше.

– Это что за зверь? – удивился Слюсарев. – Ни разу не слышал.

Кажется, я ошибся, и в Нижнем Новгороде пока еще не начали выпускать самый популярный отечественный фургон. Вот только вряд ли сильно промахнулся – к середине десятилетия они уже точно начнут бегать по улицам.

– Новая газовская разработка, – я махнул рукой. – Скоро пойдет в серию, я в «За рулем» читал.

– Пойдет она, как же, – процедил Виталий Егорович сквозь зубы. – Как и новая «Нива», наверное. Много грузить-то надо?

– В пару-тройку заходов должны справиться, – я оценил объем грузового салона. – И завтра еще нужно будет оставшееся забрать, я Ване сказал уже.

– Жируют, *б твою мать! – выругался Слюсарев-старший.

– Виталий Егорович, здесь ребенок, – я взглядом указал на вытаращившего глаза Серегу. – Давайте без боцманских загибов, пожалуйста.

– А я не просил его брать, – сварливо ответил Слюсарев. – С гаишниками сам будешь, если что, расплачиваться?

– Легко, – я пожал плечами. – Но если вам что-то не нравится, можете остановить машину, мы выйдем. Желающих подзаработать в достатке, найдем, к кому обратиться.

– Бать, давай и вправду осади лошадей, – сзади высунулся красный, как рак, Ванька. – Вадик не виноват, что у нас жопа с деньгами. И Серега мелкий тем более. Не хами. У самого внук еще меньше.

Виталий Егорович хмыкнул, ударил по тормозам, машина остановилась. Собственно, вот и школа, отдельный вход в мануфактуру предприимчивого физрука. Раз… Два…

– Выходите, я сейчас задом сдам, – буркнул Слюсарев-старший, но уже более покладисто. – Удобней грузить будет.

Мы выбрались из машины, я ободряюще похлопал Серегу по плечу, приобнял его. Ванька, бормоча извинения, развел руками. Черт с ними, пусть дома сами разбираются. Но если Егорыч опять материться станет, пошлю его тоже в пешее эротическое. Ему помочь хотят, а он злобу свою вымещает.

– Пойдем, – я кивнул одновременно брату и Ваньке.

В маленьком цехе Папы Карло и сейчас было шумно. Хочешь жить, умей вертеться – таков был девиз нашего трудовика. Вот он и вертелся, подтягивая к своему маленькому бизнесу таких же парней.

– Валентин Лукьянович! – позвал я, и Фокин, оторвавшись от очередной испорченной одним из учеников деталей, радостно замахал мне в ответ.

– Здравствуй, Вадим! – он подошел и пожал мне руку. – О, и ты здесь, Сергей? Растешь, смотрю, скоро брата обгонишь! Здравствуй, здравствуй! О-о, да вы никак все меня проведать решили! Приветствую, Ваня!

– День добрый, – процедил мрачный Виталий Егорович, зашедший следом.

– Половина уже почти готова, Вадим, – Папа Карло мазнул по недовольному Слюсареву беглым взглядом и сразу переключился на меня. – Осталось один стол до ума довести и стулья собрать, чтобы сегодня как раз пять комплектов получилось. Проверять будешь?

– Я вам доверяю, Валентин Лукьянович, – я улыбнулся. – Но все равно проверю!

– Деловой подход, – довольно кивнул трудовик, а Слюсарев-старший опять скорчил недовольную физиономию. – Пойдем, показывать буду.

– Он что у тебя сегодня, не с той ноги встал? – спросил я Ваню, который шел за мной следом. Виталий Егорович остался у входа, видимо, решил подождать, точно ли мы будем забирать заказ. Чтобы, как говорится, два раза не ходить.

– Да он вечно в последнее время всем недоволен, – вздохнул Слюсарев-младший. – Денег в семье нет ни хрена, большую часть в этот гроб на колесиках вкладываем. Дашулька уже работать пошла, подъезды моет. Мать сверхурочные берет, только вот деньги им там задерживают. А я жопу рву, ему объясняю, что жизнь сейчас такая…

– А он?

– Да у него вечно все виноваты! При Союзе евреи, сейчас азербайджанцы и такие «новые русские», как Жогин! Демократы все разворовали, а так бы он ух! Ах! Эх! Тьфу ты! Всегда побрюзжать любил, а в последние годы это совсем усугубилось.

– Вот, полюбуйся! – Папа Карло привел нас к выделенной площадке с готовой продукцией, и я тут же отвлекся от горестных рассуждений Ваньки. – Ну, как? Годится?

Четыре стола и пять стульев. Из дерева, и все равно удобные. Я ведь не просто смотрел – я посидел за каждым комплектом, прикинул, каково будет игрокам. Фокин работал на совесть и подмастерьев своих точно драл за каждый брак, так что эти столы я одобрил. И пять стульев тоже… Жаль, не все. И надеюсь, что трудовик все правильно рассчитал, не затянет.

– Спасибо, Валентин Лукьянович! Мы тогда прямо сейчас заберем. Успеете остальное собрать, пока мы эти возим? А то сегодня хотелось бы половину уже поставить.

– Будем стараться, ну, может, только чуть-чуть подождать придется, но после обеда точно управимся. Парни как раз оставшееся собирают. А оставшиеся пять комплектов полностью уже завтра к вечеру, как договаривались, – обрадовал трудовик. – Часов в пять-шесть можешь смело приезжать. У нас тут стахановское движение ради твоего заказа, можно сказать, образовалось.

– Отлично! – сказал я. – Вань, грузим!

– Пап! – Слюсарев-младший передал эстафету отцу.

– Серега, давай пока на улицу, к машине, – я повернулся к брату. – Мне тут еще кое-что уладить нужно, все равно два стола со стульями еще грузить будут. И потом сразу поедем.

– Вадик, а можно я посмотрю, как ребята работают? – неожиданно спросил он.

Я даже опешил, а потом одобрительно кивнул. Действительно, пусть посмотрит.

* * *

Накануне вечером, окраина Новокаменска, проезд Рикорда

Общага хладокомбината была стандартной – кирпичная пятиэтажка с большим центральным вестибюлем. По расположению было заметно, что появилась она гораздо раньше соседних панелек. Потому что стояла под углом, резко выделяясь на местности. Маши в то время еще, конечно, в проекте не было, но кое-что она знала по рассказам родителей.

– А раньше тут пруды были, – заметил Палыч. – И улица Зарайская, теперь это дорога на территории «холодильника».

– Точно, и общага долгое время по этой Зарайской числилась, – подтвердил Рогов. – В прошлом году ее, кажется, ликвидировали.

– Не-а, в восемьдесят девятом, – покачал головой водитель.

– Идемте, – Маше было интересно, но она все же прервала краеведческую дискуссию.

Двор был таким же типичным, как и сама общага. Пожухлый газон, облупившиеся перекладины для ковров, ржавые паутинки с лестничками для детских игр. И самодельные клумбы жильцов, высаженные в лысых автомобильных покрышках.

На площадке в куче песка возились детишки, несколько молодых мам катали взад-вперед коляски с совсем уже малышами. На Машу с Роговым они взглянули с испуганным любопытством, стараясь слишком уж открыто не пялиться. У крыльца стоял припаркованный «Москвич-2140», единственная машина во всем дворе. А вдоль кустов, будто обломанные зубы древнего чудища, белели бетонные опоры скамеек. Доски с них давно сняли и пустили в хозяйство.

– Да уж, загнал сука девчонку в гадюшник, – покачал головой Рогов, открывая массивную дверь, обитую продольными вертикальными рейками, и пропуская Машу.

– Ладно вам, Михаил, – ответила девушка, хотя внутренне была с ним согласна. – Тут всякие люди живут…

Не успела она договорить, как из глубин общаги раздался женский визг, потом с оглушительным звоном лопнуло оконное стекло, осыпая дождем осколков асфальт снаружи.

Глава 10

Загрохотали двери. Рогов среагировал мгновенно – отодвинул Машу и побежал на звук все еще осыпающегося стекла, на ходу расстегивая кобуру.

– Где? – на ходу бросил он испуганной вахтерше.

– Там! Там! – от страха женщина не могла сказать ничего внятного, и оперативник побежал дальше, уже на крик женщины, которая, похоже, впала в истерику.

Маша выскочила на улицу, чтобы предупредить Палыча – пусть по рации вызовет наряд ППС… И тут же увидела, как с общего балкона первого этажа выпрыгивает небритый парень с мешками под глазами.

– Стоять! – крикнула она, и тот припустил как заяц, не разбирая дороги.

Расчет неизвестного злоумышленника был простой – разбил стекло, отвлекая внимание, и планировал сбежать уже в другом месте. И сбежал бы, потому что на каблуках Маша бы точно его не догнала, а Рогов еще не успел разобраться. Вот только Палыч умел не только машину водить.

– Ай! – раздался короткий вопль, затем звук смачного шлепка об асфальт.

Когда Маша с Роговым подоспели к месту короткой схватки, водитель уже сидел верхом на беглеце, больно выкручивая тому руку.

– Все, все! Отпусти! – орал он, и Палыч слегка ослабил хватку.

Маша обернулась. Мамочки с колясками и не думали прятаться, наоборот, они сгрудились рядом и о чем-то оживленно переговаривались. Дети оседлали «паутинку», наблюдая за тем, как прокурорские вяжут неизвестного парня. Рогов с Палычем рывком подняли того с земли и поставили на ноги. Щелкнули наручники, опер с обгорелым лицом крепко держал задержанного, а водитель бросился в «Волгу» – вызвать патруль.

– Куда бежал? – спросила Маша парня, заметив у того характерный мечущийся взгляд.

Круги под глазами были синюшными, губы растрескавшиеся, в уголках рта «звездочки». Щетина, хоть и была многодневной, не могла скрыть гноящихся ран и прыщей. Несмотря на приятное вечернее тепло, рукава фланелевой рубашки были опущены и плотно застегнуты на запястьях.

– По делам, – дернулся парень и захихикал.

– Через балкон? – усмехнулась Маша.

– Вон, смотри, – Рогов думал о том же, потому-то и задрал задержанному рукав.

Тот было пытался извернуться, но опер с силой тряхнул его, а потом просто дернул, оторвав пуговицу. Так и есть – рука от кисти до локтя вся в мелких ранках и темных, почти черных синяках.

– Понятно, – кивнула Маша. – Кто еще с тобой был?

– Никого не было, – быстро ответил парень.

– Врет, как дышит, – усмехнулся Рогов и тут вдруг отвлекся, посмотрев на проезжую часть.

Скрипнули тормоза, рядом с ними остановился мышиного цвета «уазик» с синей полосой вдоль борта и видавшей виды мигалкой на крыше. Захлопали дверцы – из машины неспешно выгрузились ППС-ники. Худые, форма болтается мешками, зато один с автоматом.

– Здорово, бойцы, – поприветствовал их Рогов. – Принимайте болезного. Стекла бил и по балконам скакал.

– Нарик, что ли? – поморщился лопоухий сержант со шрамом на щеке. – Тьфу, вот задрали! Диман, оповести ОБНОН. А у вас тут че?

Диман, как назвал коллегу сержант, залез в кабину и принялся говорит по рации. Та шипела и звенела, отвечая густым неразборчивым басом. Рогов завел беседу с патрульными, к ним присоединился вернувшийся Палыч. Маша стояла в сторонке, специально выдерживая не только физическую, но и психологическую дистанцию. Патрульные, по ее мнению, были люди своеобразные, особенно это проявлялось при виде ее синей формы.

Вот и сейчас.

– Посиди, короче, с этим! – сержант помахал рукой Диману. – А мы пойдем протокол составим.

Они быстро погрузили задержанного в «собачник», заперли и, оставив водителя ждать и охранять, пошли следом за прокурорскими в общагу. Палыч тоже ушел в «Волгу», читать «Комсомолку».

– Че, вы маньяка, говорят, поймали? – голубоглазый парень с улыбающимся деревенским лицом все же заговорил с Машей, пока сержант что-то обсуждал с Роговым.

– Да, поймали, – уклончиво ответила девушка. – Собираем материалы.

– Да надо было грохнуть этого маньяка при задержании! – без стеснения громко сказал сержант, догнав их. – Оформили бы как при сопротивлении, весь город бы уже выдохнул. А вы возитесь!..

– Нет, нужно по закону судить, – Машу опять пропустили вперед, галантно открыв дверь, причем теперь это как раз был командир ППС-ников. – Хотя он, конечно, чудовище и заслуживает худшего.

– Ну, это ваше дело, – неожиданно пожал плечами сержант. – Главное, чтобы не отпустили потом, как того же Чикатилу.

По спине Маши пробежали мурашки. Дело ростовского потрошителя, как и многие другие, она изучала в деталях. И тоже знала, что ожидающего сейчас своей участи Чикатило могли посадить еще в восемьдесят четвертом, когда задержали на вокзале с ножом, вазелином и веревкой. А потом отпустили за недостаточностью улик, и маньяк убивал еще целых шесть лет.

– В общем, ладно, пацаны, – сказал Рогов, когда они все оказались перед столом вахтерши. – Ни пуха вам, как говорится. А мы по своим делам.

– Лилия Росткова сейчас дома? – спросила Маша перепуганную старушку, которая металась между ними и патрульными, которые должны были опросить свидетелей и потерпевших, связанных с беглецом.

– В двадцатой! – трясущимся голосом ответила вахтерша. – У себя сейчас!

– А что случилось-то? – спросила какая-то горластая женщина, которая вышла из ближайшей комнаты.

Вестибюль постепенно заполнялся людьми, которые наперебой обсуждали инцидент, традиционно выдвигая собственные версии.

– К Лильке зачем-то пошли, – услышала Маша чей-то сочащийся любопытством голос, но даже не обернулась, уверенно повернув налево и к лестнице. Рогов шел следом, напугав своим обгорелым лицом парочку любопытных девиц.

Вскоре шум остался позади, опер и помощница следователя поднялись на второй этаж, привычно не замечая выдолбленные ножами надписи на стене, подошли к ободранной двери с полустертым номером «20». Маша уверенно постучала кулаком по тонкой фанере. С той стороны раздались быстрые мягкие шаги.

– Кто там?

Голос встревоженный, наверняка Лилию напугал шум внизу и патрульный «уазик» на площадке перед общагой.

– Прокуратура, – представилась Маша. – Вы Лилия Росткова?

Торопливо защелкал замок, дверь приоткрылась, и на пороге предстала хрупкая девушка. Волнистые светлые локоны, серо-голубые глаза – как куколка, подумала Маша. И типичная жертва маньяка, если сравнивать ее внешность с описаниями убитых.

* * *

Оставив Серегу наблюдать, как его ровесник вытачивает на станке ножку для очередной табуретки, я вернулся к Папе Карло. Слюсаревым я помогать решительно не собирался. Если бы Виталий Егорович не повел себя как завистливый баран, можно было и вправду вместе с кем-то из старших подмастерьев второй комплект вытащить, и как раз бы поехали. Но раз уж он начал, пусть отрабатывает все полученные деньги сполна. Вон, опять расшипелся, что-то бубнит, и бедный Ванька за ним ходит красный как помидор.

– Валентин Лукьянович, у вас телефон тут имеется? – спросил я трудовика.

– А как же! – блеснул очками и парой золотых зубов тот. – Вон там, в моей бывшей каморке.

– Почему бывшей? – удивился я.

– Потому что сейчас это уже кабинет, – довольно ответил Папа Карло. – Я вон там мебель себе полностью сменил, даже женщину привести не стыдно.

– Ох, Валентин Лукьяныч, ходок вы! – шутливо поддел я трудовика, и тот довольно крякнул.

Помещение, куда «женщину привести не стыдно», и впрямь выглядело достойно. Изначально это было что-то вроде подсобки при кабинете труда, но Папа Карло вложился и полностью сменил обстановку. Добротный стол с дисковым телефоном, заваленный папками и журналами, стилизованный под венский стиль стул, даже низкий топчан под стеллажами для инструментов.

Я набрал номер, указанный на визитке Жогина, услышал ровно два гудка, после чего хозяин видеосалона ответил.

– Да, слушаю.

– Доброго дня, Сергей. Это Вадим Каменев. Звоню с приятной новостью, что у нас готова первая партия мебели и оборудования. К двум часам будем на месте и начнем установку. А мебель уже через полчаса подвезут, выгрузят. Я тоже сразу подъеду, введу вас в курс дела. И потом как раз остальные подтянутся.

– Эм… Однако, Вадим, я не ожидал, что ты справишься так быстро. Признаю, был не прав. А еще, если честно, я опасался, что ты воспользуешься моим советом, и вы сводите с другом девчонок в ресторан. К счастью, мое первое впечатление о тебе оказалось правильным.

– Предпочитаю тратить деньги на перспективу, – ответил я, и Жогин хмыкнул.

Я не просто так не стал спрашивать, «можно ли мы приедем» и «удобно ли вам». Договоренность есть? Есть. Так чего тянуть! Купили, забрали, поставили, запустили.

– Давай, перспективный, жду тебя с мебелью, охрану предупрежу, – услышал я в трубке, и Жогин сбросил звонок.

Получается, он после той перестрелки охрану нанял? Решение правильное, да и нам тоже спокойней. Но главное, что настрой у него точно хороший, и это радует. А когда мы все подключим, еще лучше будет. Я улыбнулся, чувствуя предвкушение и подъем – как это было раньше от каждого нового и успешного проекта.

– Ну что ж, вперед, – довольно произнес я самому себе. – Игровой зал сам не откроется.

В голове вновь мелькнула настойчивая мысль: если бы у бабушки Дюса не случилось инфаркта, пришел бы он на нашу встречу? Понятно, что позвонить и предупредить у него возможности не было… И тут я вдруг понял, что беспокоило меня сильнее.

А вдруг, не случись беды, он бы все равно не пришел?

* * *

У видеосалона по-прежнему терлись те самые двое из «Пассата», с которыми у нас тогда возникло недопонимание, чуть было не переросшее в поножовщину со стрельбой – видимо, это и есть та самая охрана. Они нас тоже узнали, порадовали злобными взглядами, но даже не подумали приближаться. Тут даже не столько предупреждение Жогина, сколько нагоняй от Севера хорошо сработал. Но что мне особенно понравилось, заведение снова работало. Такой уж у нас народ – повздыхали пару дней, поперемывали происшествие и снова пошли фильмы смотреть, позабыв о перестрелке и лежащих ничком в лужах крови трупах.

– Вот сюда, – Жогин, встретив нас, проводил меня в одну из свободных комнат. – Пойдет? И рядом как раз каморочка, которую можно как подсобку или кабинет использовать.

Слюсаревы терпеливо ждали внизу в ожидании команды на разгрузку. Серегу, чтобы не скучал, я отправил в зал, где крутили «Тома и Джерри» перед маленькой премьерой «Дня сурка». Я еще в электричке оценил иронию, ведь там герой тоже попал во временной парадокс, вот и купил вместе с парой других кассет этот фильм. Озвучка, конечно, кривая, гнусавая, но другой аж до следующего года не будет.

– Нормально, – ответил я, осматриваясь. – Для старта точно пойдет, а потом будем думать по наполняемости.

Помещение было скромным. Квадратов тридцать примерно, может, чуть больше. Тесновато, конечно, но сидеть будут точно не друг на друге. Тут не компы с наушниками, расстояние между столами надо побольше сделать. И комфортнее, и администраторам будет удобней ходить, игры менять. Да, только так – чтобы не лапали лишний раз и не ломали. Так что четыре стола вдоль одной стены, еще четыре вдоль другой – по самым широким, но в одной еще дверь в «каморочку», о которой говорил Жогин, там чуть теснее придется ставить. Еще два как раз уместятся возле окна, на них сейчас дешевые мощные шторы, потом нужно будет озаботиться жалюзи. И один можно поставить у входа, там будет место администратора. А по соседству и вправду сделаем офис. Должны же мы сами где-то с комфортом сидеть.

– И все-таки до сих пор не верится, – покачал головой владелец салона. – Прям действительно все купили и сможете подключить?

Он как будто бы изменился – то ли его гложет что-то, то ли стал сомневаться, хотя до этого сам говорил, что ему нравится мой подход. Не иначе как возрастные стереотипы сработали. Мол, двадцатилетний шкет – что он может?

– В любом случае это займет пару дней, – я пожал плечами. – Мебель расставить, которая пока только частично готова. А подключение… Итого у нас на первое время десять теликов и столько же приставок – всего десять приборов. Чисто теоретически можно хоть сегодня все запитать от удлинителей, но я хотел бы кинуть несколько линий от щитка, чтобы точно ничего не сжечь.

– Разумно. За сегодня-завтра уложитесь? – спросил Жогин. – От меня что-то еще будет требоваться? Помочь, может, людей выделить? По расходам решим, общее дело ведь…

Все-таки сомневается. Мягко, но настойчиво предлагает помощь, причем так, что мы ему еще должны можем остаться.

– Сергей, как и обсуждали, обслуживание зала на нас, – спокойно и уверенно ответил я. – И дополнительный персонал тоже наша забота.

– Это хорошо, – кивнул тот, еле заметно расслабившись. – А то у меня тут помимо внезапных затрат из-за нападения средств с трудом хватает на кафе, я его все-таки открываю, как ты посоветовал. Но, сам понимаешь, санэпидстанция, пожнадзор… И всех нужно прикормить.

С этим я тоже был хорошо знаком еще с прошлой жизни. Многочисленные проверяющие, у которых огромные рычаги влияния, и ссориться с ними нельзя. Тут 2025-й и 1993-й мало чем отличаются.

– Серый… – в зал заглянул любопытный Озик, которого мы не видели, когда приехали. Вместо него на входе был другой парень, с длинными сальными волосами, обесцвеченными перекисью, и клочкастой бородой. Он и посадил в зал Серегу. А наш знакомый, наверное, бродил по зданию или бегал куда-то, а потом засел смотреть «День сурка». – О, привет, мужик! Как сам? Нормас? Ну, супер! Серый, в общем… Там это, фургон какой-то, я спрашивал – сказали, к тебе.

– Да, это мебель привезли в новый игровой зал, – ответил Жогин, потом повернулся ко мне. – Ну что, наверное, пусть заносят? Все устраивает?

– Пускай, – кивнул я.

– Слышал? – Сергей посмотрел на племянника. – Дай им отмашку.

– И передай, чтобы потом сразу за остальным ехали, они в курсе, – добавил я. – Будут про деньги спрашивать, ко мне отправляй, мы с ними договаривались. На всякий случай: окончательный расчет после того, как все привезут и сюда поднимут, но это после обеда уже. Когда пятый комплект доставят.

– Понял, – осклабился Озик. – Это самое… Дио! А мне можно будет поучаствовать?

Сперва был «мужик», теперь вот… Ну, конечно, он тупо забыл, как меня зовут. А про новый альбом «Блэк Саббат» с участием Джеймса Дио, разумеется, помнил. И о том, что мне такую кликуху дал, тоже.

– Нужно! – с широкой улыбкой ответил я. – Если Сергей, конечно, позволит, а то у тебя же там зрители, все такое.

– Дядь Сереж, – Озик перешел на семейный стиль общения, – можно я с Дио? А на входе пусть Курт постоит, я с ним договорюсь.

– Немец, что ли? – спросил я, а Жогин с интересом прислушивался к нашему чудноватому диалогу.

– Да не, – осклабился Озик, блеснув своими круглыми темными очками и тряхнув патлами. – Он «Нирвану» слушает, Курта Кобаэна, вот и кликуха такая.

– Он Кобейн, – поправил я. – Американец же.

– Ну да, – беспечно махнул рукой Озик. – А ты, дружище, смотрю, в английском-то тоже шаришь? Не только в музыке?

– Чуть-чуть, – уклончиво ответил я, помня, что в школе с английским у меня так себе складывалось, да и в универе не лучше. Изучил я его как следует уже потом.

– Ладно, Даня, помогай Вадиму, пока его друзья не приехали, – Жогин как будто специально назвал нас по именам. – Если буду нужен, я у себя в кабинете.

– О’кей, я мухой! – обрадовался Озик и умчался вниз.

Жогин кивнул, улыбнувшись, и вышел за дверь. Со стороны зала доносился гнусавый голос переводчика и хохот зрителей. Народу однозначно зашла история про временную петлю. Знали бы они, что это отнюдь не фантастика…

– Сюда, сюда! – услышав пыхтение, я выглянул из будущего зала, махнул рукой Слюсаревым.

Шумно отдуваясь, они занесли первый стол. Причем конструкция-то на самом деле совсем не тяжелая, это Егорыч, по-видимому, вновь цену набивает. Мол, тяжко, муторно, надо добавить, начальник… Разве он таким был раньше? Не помню. Но оно и понятно, ведь в прошлой жизни у меня не было со Слюсаревым-старшим рабочих отношений. Знал бы, лучше с папой договорился, один фиг они с другими автобусниками обедать на вверенном им транспорте ездят… Пожалуй, оставшуюся партию завтра так привезем – с кем-то из отцовских коллег. А вообще, не хватает «Икеи» с ее простыми сборно-разборными мебельными конструкциями.

– Вот сюда, к стене, – показал я, и Слюсаревы опустили ношу, причем Ванька, бедный, даже сам, в одиночку, выровнял стол по уровню.

– Да, кстати, там еще одна машина приехала, – сказал Озик, поднявшийся следом с двумя стульями в руках. – Я так понимаю, что тоже наши. «Волга», а там мужик и трое парней. С теликами.

Быстро они, подумал я, пока мы уже вчетвером спускались по лестнице, минуя зал, где молодцеватый Билл Мюррей ухлестывал за пока еще молоденькой Энди Макдауэлл. А впрочем, с острым глазом Илюхи неудивительно, что парни уже приехали – с теликами определиться гораздо проще, чем с приставками.

– Слышь, Вадимыч? – встревоженно обернулся ко мне Озик. – Что там такое?

С улицы доносились громкие выкрики, перемежающиеся отчетливым матом. Зрители в зале продолжали хохотать над «Днем сурка», и поэтому я даже не сразу понял, откуда шум. Слюсаревы осторожно замедлились, выжидая.

– Ну-ка, давай глянем! – скомандовал я, и мы вдвоем понеслись вниз.

– Блин, может, это опять бандосы напали? – Озик вдруг резко остановился. Вспомнил, похоже, о перестрелке.

– Не думаю, – я покачал головой, узнав голос как минимум одного матерящегося, а потом и второго.

Мы вышли из здания и застали разворачивающуюся на улице драму. К борту «Волги» привалился бочком дядя Гоша, прижимая к носу окровавленный клетчатый платок, а вот на асфальте перед ступеньками лежали два парня, на которых сверху сидели Валерка и Саня.