Текст книги "Самозванец по особому поручению"

Автор книги: Антон Демченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Глава 5. Сильные духом и сильные мира

«Рыцарь» маркизы явно был не слишком доволен таким поворотом. Возможно, он, как и Эльза-Матильда, не рассчитывал на то, что кому-то окажутся знакомы иные титулы герцога Лауэнбургского. Или же, как бы это самонадеянно не звучало, канцлер не рассчитывал, что этим «кем-то» окажусь именно я. А может, он просто был недоволен тем, что его своеобразное инкогнито было так быстро раскрыто, кто знает?

Но тут я должен сказать спасибо своему любопытству и купленному недавно Готскому альманаху, благодаря которому я не только узнал, кто такая Эльза-Матильда фон Штауфен, но и обнаружил фамилию знакомого еще по «тому свету» знаменитого генерал-фельдмаршала Отто фон Бисмарка. Помнится, тогда я еще сильно удивился тому, как схожи иногда оказываются истории двух известных мне миров. «Там», знаменитый политик родился почти на полсотни лет раньше и получил герцогство Лауэнбург из рук прусского короля Вильгельма, впоследствии ставшего кайзером. А здесь, вендский король с тем же именем, отказался от отвоеванного им у Нордвик Дан Саксен-Лауэнбурга, в пользу своего канцлера, по совместительству являющегося супругом представительницы младшей ветви Асканийского дома, присягнувшего королям Нордвик Дан еще в позапрошлом веке. Что, правда, совсем не мешает самому Оттону фон Бисмарку быть вернейшим подданным и первым советником короля Вильгельма Венедского.

Последнее, конечно, в альманахе не описывалось, но… не даром же, перед отъездом, князь Телепнев снабдил меня целым ворохом данных о ключевых фигурах Северного Союза, как будто предвидел, что мне придется столкнуться с их эмиссарами. Предвидел… или знал? Хм. Ой, что-то не нравятся мне эти совпадения, ой не нравятся.

Как бы то ни было, Оттон Эдуард, и еще полдесятка имен, фон Бисмарк довольно быстро справился со своим недовольством, а паузу в нашей беседе скрыло щебетание хозяйки дома, успевшей за эти пару десятков секунд втянуть Ладу в оживленный разговор. Убедившись же, что мы готовы продолжить знакомство, маркиза мило улыбнулась… и увлекла мою жену куда-то в сторону. Хм. Кажется, сейчас я и узнаю, что именно понадобилось от меня представителю Вильгельма Венда.

– Виталий Родионович, позвольте без титулов? – Русский язык герцога оказался не хуже, чем у Эльзы-Матильды, что, впрочем, не так уж неожиданно. Все-таки, поморянский говор не сильно отличается от хольмградского.

– Почту за честь, Оттон Магнусович. – Я невольно улыбнулся, произнося столь заковыристое имя-отчество.

– Замечательно. Тогда… пока наши дамы наслаждаются музыкой, предлагаю прогуляться на свежий воздух. Знаете, с балкона на втором этаже открывается замечательный вид на окрестности. – Последние слова канцлер Вильгельма проговорил, кивая в сторону широкой лестницы, край которой был виден в дверном проеме, ведущем в холл.

Не выбиваясь из общего движения приглашенных гостей, мы совершили почти полный круг по залу и, оказавшись у дверей, вышли из гостиной. Мягкая ковровая дорожка, устилающая потемневшее от времени дерево ступеней, скрадывала стук каблуков, и тем разительнее был контраст меж праздничной и яркой атмосферой наполненной шумом гостиной и почти полным безмолвием, царившим в темноте второго этажа этого огромного дома.

Вынырнувший из какой-то ниши, слуга осветил наши лица небольшим переносным фонарем. Он не произнес ни слова, но, явно узнав моего спутника, склонился в коротком поклоне и, тут же выпрямившись, двинулся вперед, подсвечивая путь включенным на полную мощность фонарем.

Хотя, если честно, эта пантомима всё же оказала на меня определенное действие. Нет, мы не крались темными коридорами вдоль стен, шарахаясь от каждой тени и странных звуков, и не старались двигаться как можно тише, но, общее ощущение некой… таинственности, что ли, всё же присутствовало, не давая расслабиться. А может, это я себя просто накрутил, не знаю. Да я, собственно, и разобраться-то толком не успел, поскольку, не прошло и пары минут, как мы оказались в неброско, но удобно обставленном кабинете, освещенном лишь настольной лампой под тяжеловесным абажуром, и здесь наш проводник нас оставил. Щелкнул выключатель, и яркий свет залил пустую комнату. Канцлер, не глядя по сторонам, уверенно, как человек прекрасно знакомый с окружающей обстановкой, пересек кабинет и, отдернув портьеру, приглашающе кивнул. Как оказалось, за тяжелой тканью занавеса расположились высокие застекленные двери. Глянцево блеснув, они отворились, и мы шагнули на длинный балкон, кажется, протянувшийся во всю стену этого немаленького особняка. Здесь можно было расслышать музыку, играющую в гостиной под нами и обрывки разговоров прогуливающихся в саду людей. А дальше за купами невысоких деревьев и плотного кустарника, можно было рассмотреть спускающийся огромными террасами к морю, ярко освещенный по вечернему времени, Брег. Красиво.

– Виталий Родионович, – начал говорить мой визави, едва я смог оторвать взгляд от открывающегося с балкона вида. – Вы, должно быть, удивлены нашим приглашением…

– Признаться, это было действительно неожиданно. – Кивнул я, услышав оттенок вопросительной интонации в голосе моего собеседника. И это его: «наше»… Кажется, знаменитый герцог хочет исподволь показать, что затея с моим приглашением не столько задумка Эльзы фон Штауфен, сколько их совместное творчество. Или я опять чего-то не понимаю…

– Что ж. Извольте. – Проговорил Бисмарк и вдруг умолк, глядя в темноту сада.

– Я внимательно вас слушаю, Оттон Магнусович. – Прислонившись спиной к высоким и массивным каменным перилам балкона, проговорил я.

– Хм… – Серые навыкате глаза окинули меня холодным изучающим взглядом. Герцог, кажется, совершенно бессознательно подкрутил пальцами чуть побитый сединой ус и, после секундного молчания, уверенно кивнул. – Да. Не буду ходить вокруг да около, Виталий Родионович. Само ваше появление в Хольмграде вызвало определенное, м-м, волнение в свете, если позволите такой оборот. А уж когда кое-кто из наших с вами общих знакомых обмолвился о готовящемся вами путешествии по странам Северного союза… мы просто не могли упустить такую возможность свести знакомство с представителем рода, долгое время считавшегося угасшим.

Удивление? Нет. Я был в полном шоке. Причем в таком, что на восстановление контроля над мыслями и эмоциями, мне пришлось потратить не меньше минуты. И это при моих-то нынешних щитах!

– Оттон Магнусович. – Каждое слово я выговаривал медленно и крайне осторожно, одновременно старательно восстанавливая и укрепляя мысленную защиту. – Я понимаю о каком именно роде вы говорите, но… боюсь, вы совершаете ошибку. Я не имею к этой семье ни малейшего отношения. Уверяю вас.

Бисмарк смерил меня коротким пронзительным взглядом и чуть заметно усмехнулся в усы.

– Не могу сказать, что удивлен вашим словам, Виталий Родионович. Более того, я вполне могу допустить, что вы сами не имеете представления о своей принадлежности к некогда знаменитому роду Старицких. Но позвольте мне попробовать доказать свои слова. Итак, начнем по порядку. В Хольмград в поисках лучшей доли приезжает молодой человек, никому неизвестный, совсем незнатного рода… – Здесь мой собеседник отчетливо хмыкнул, и продолжил повествование тихим, чуть рокочущим голосом. – М-да. Совсем незнатного рода, но с много говорящей понимающим людям фамилией. Молодому человеку отчаянно везет, и он почти тут же оказывается под крылом дражайшего Владимира Стояновича, главы Особой Государевой Канцелярии. О, этот молодой человек не только чрезвычайно везуч, он к тому же умелый воин не лишенный ума и таланта, так что вскоре не только возглавляет учебный класс безоружного боя в канцелярии, но и вовсю сотрудничает с некими исследователями… Часть которых, как нам достоверно известно, так же имеет касательство к ведомству князя Телепнева. И вот, не проходит и года, как сей ретивый молодой человек, взбаламутив свет Хольмграда, уже благожелательно принят аристократией, и даже представлен самому Великому Князю. О награде вашей умолчу, поскольку не знаю подробностей её получения, но замечу, что орден Двух Заступников несколько выбивается из ряда наград, обычно жалуемых Великим Князем лицам незнатного происхождения, хотя статут сего ордена, прямо такого не запрещает, оговаривая лишь классный чин, с получением которого награждение сим знаком допускается. Ну и, наконец, тот факт, что вы, пробыв в столице едва ли год, уже готовитесь сдавать экзамены на чин, подразумевающий жалование личного дворянского достоинства… кое вам, ввиду вашей фамилии, необходимо лишь формально.

– Подождите, подождите Оттон Магнусович. – Я нахмурился. Еще бы, мне и в голову не могло прийти, что моя жизнь в Хольмграде может быть рассмотрена под таким, прямо скажем, необычным и даже странным углом. Да и осведомленность собеседника настораживает.

– Вот как? – Фон Шёнхаузен чуть приподнял бровь, в намеке на насмешку. Но обращать на это внимание, я не стал, хотя и несколько умерил пыл, чтобы моя речь перестала походить на трескотню печатной машинки.

– Уверяю вас, это не более чем случайность. Шутка судьбы, если хотите. Да, по настоянию нескольких знатоков, – да уж, «знатоки» те еще! До сих пор иногда по ночам снятся эти уроды с их алтарем и жертвенным кинжалом, – я действительно приехал в Хольмград, имея при себе кое-какие материалы, чтобы найти философов, которые бы в них разобрались. И адъюнкт-профессор Грац, с которым я познакомился в поезде по пути в столицу, любезно согласился мне помочь с поиском таких исследователей. То, что я получил должность наставника безоружного боя у охранителей Особой канцелярии, тоже его заслуга. Именно он составил мне протекцию у князя Телепнева, поскольку на момент приезда в Хольмград я изрядно поиздержался, и мне был необходим хоть какой-то источник средств к существованию. Дальнейшие же происшествия, в результате которых я был награжден орденом из рук Государя, иначе как стечением обстоятельств и вовсе не назвать.

Я выдохнул, выдав эту фразу, и мысленно погладил себя по голове. Ведь не словом не солгал, а? Похоже, я все-таки смог полностью восстановить эмоциональный контроль.

– Ну и наконец, я не очень понимаю, о какой аристократии, якобы принявшей меня, вы говорите.

– Вита-алий Родионович… – Бисмарк покачал головой, глядя на меня, словно воспитатель на неразумное дитя. – Вспомните любезную графиню Смольянину, у которой, как нам известно, вы квартируете… Или княжича Туровского, чей весьма забавный вид довелось наблюдать всему Хольмграду после вашей свадьбы, на которой он, кстати, присутствовал… всё это, люди известные и их внимание к вашей персоне не могло пройти незамеченным в свете. Делайте выводы, государь мой Виталий Родионович. Делайте выводы…

Черт знает что такое, он ведь не шутит! И что мне теперь делать? Я взглянул на вновь уставившегося куда-то в темноту собеседника и тяжко вздохнул. Тоже мне, «делайте выводы, государь мой». Дурдом ка… государь мой? Вот попал! Как же я раньше-то не сообразил? В записке-приглашении, что передала мне маркиза, было точно такое же обращение. И ведь, сколько времени убил, заучивая все эти обороты, чтобы не опростоволоситься в случае чего! А в нужный момент даже не вспомнил, что так обращаться друг к другу в письмах могут только равные по статусу… идиот! Можно было бы сразу связаться с князем по телеграфу, глядишь, он бы и подсказал чего умного, а теперь, вертись тут, как уж на сковородке. Ар-р. Теперь, думай что делать, бравый. А то ведь схарчат тяжеловесы. Катком пройдутся.

– А что вы говорили о неких знакомых, что известили о моем приезде? Не могли они вас ввести в заблуждение? – Поинтересовался я, в очередной раз справившись с накатившими эмоциями.

– О, это было бы вполне возможно… в любом ином случае. Мой коллега, господин Рейн-Виленский, как собственно и неоднократно упомянутый сегодня князь Телепнев, признаться, не большие любители откровенничать. Но историю вашего происхождения легко проверить, и я не думаю, что зная об этом, они пошли бы на подобный бессмысленный обман. – Мой собеседник развел руками и кивнул в сторону дверей ведущих в кабинет.

– Хм. – Честно говоря, до меня не сразу дошел смысл сказанного Бисмарком… Зато, когда это все-таки произошло… От ступора меня удержало только то, что сил на удивление попросту не осталось. Хотя разум еще несколько минут отказывался принять факт, что вся эта история – выдумка моего же собственного шефа и государева секретаря. Вот навалили счастья, интриганы международные. Я тряхнул головой, и медленно выдавил из легких ставший вдруг густым и тяжелым для дыхания, воздух. – И в чем же заключается эта самая проверка, Оттон Магнусович?

– Сверим кровные метки. Видите ли, наша любезная хозяйка, маркиза Эльза-Матильда также в родстве со Старицкими, хотя и весьма отдаленном. Но, это значит, что в её семье хранится кровная метка вашего… скажем так, предполагаемого рода. Если вы не возражаете, то мы можем провести сверку прямо сейчас. Это не займет много времени и наверняка снимет любые вопросы и предположения.

Это что же, здешние удальцы до генетического экспресс-анализа додумались?! Однако. Ну и черт с ним. Мне всё равно не остается ничего иного, кроме как кивнуть. А что? Если мой драгоценный шеф вкупе с не менее драгоценным государевым секретарем устроили это шоу, рыпаться бесполезно. Да и если речь Бисмарка – ложь от первого до последнего слова, и Телепнев с «Железным Феликсом» здесь не при делах, мне всё одно деваться некуда. Нет, можно, конечно, перемахнуть через перила и исчезнуть в ночи, но… Здесь же осталась Лада, куда я без нее?

– Что ж. Идемте, Оттон Магнусович, проведем эту вашу проверку и, наконец, закроем вопрос. – Я шагнул к балконным дверям и краем глаза поймал отраженную в стекле довольную улыбку, мелькнувшую в пышных усах моего визави.

Едва мы вновь оказались в кабинете, герцог тронул лежащий на рабочем столе колоколец, и на звук тут же явился давешний молчаливый слуга.

– Позови хозяйку. Скажи, что мы ждем её в кабинете. – Коротко приказал мой собеседник.

– И мою жену. Лада Баженовна наверняка уже волнуется по поводу моего отсутствия. – Дополнил я, но прежде чем принять мои слова к сведению и исчезнуть, слуга дождался дозволяющего кивка от герцога. Вот так-то.

Маркиза появилась спустя лишь несколько минут, которые мы с Бисмарком провели в молчании. А вот Лада задерживалась. Впрочем, её присутствие было необязательно, а потому ждать дольше никто не стал. Едва хозяйка дома показалась на пороге кабинета, она тут же обменялась с герцогом коротким взглядом и, подарив мне вполне благожелательную улыбку, молча проплыла к одной из картин, что украшали стены комнаты. Кто бы сомневался, что за ней окажется сейф?

Из глубины вмурованного в стену хранилища, маркиза извлекла небольшой пузырек с облитой сургучом и скрепленной печатью крышкой, полыхнувший в её руках слабым голубоватым сиянием. Внутри этого фиала виднелась игла, а на дне расплылось пятно некой черной субстанции, больше всего похожей на давно засохшую кровь. Так же молча, Эльза-Матильда протянула этот самый пузырек мне… Покосившись на этот предмет, я вздохнул. И что мне с ним делать?

Вот только задать этот вопрос вслух не успел. Едва фиал оказался в моей ладони, как кабинет озарила ярчайшая вспышка, на миг окрасившая обстановку в синий цвет. Проморгавшись и прогнав круги мелькавшие перед глазами, я выдохнул, в лучших традициях одного неизвестного здесь генерала.

– Что это было?

– Узы крови, князь. И ничего более. – Как-то чересчур спокойно заметил Бисмарк. А вот хозяйка дома явно потеряла душевный покой. По крайней мере, платочек, которым она только что стирала пыль с ладоней, в считанные секунды оказался изорван на мелкие клочки.

– То есть, это…

– Да. – Резким от волнения тоном, оборвала меня Эльза-Матильда. – Метка откликнулась на зов родной крови, да так, что впору предположить… Впрочем, это всё равно невозможно…

– Хм… извините, господа, но в этом вопросе я абсолютный невежда, а потому прошу объяснить, что вас так поразило. – Я постарался высказаться максимально вежливо, хотя готов был орать от бессилия и непонимания происходящего… и беспокойства, как мне показалось, совершенно не связанного с происходящим в этом кабинете действом.

Маркиза посмотрела на бледного Бисмарка беспомощным взглядом.

– Хорошо. Я постараюсь объяснить… – Вздохнул тот. – Эльза, у вас найдется пустая метка?

– Да, но…

– Согласитесь, будет проще пояснить на примере. – Не дал ей договорить герцог и женщина, кивнув, вернулась к сейфу. На сей раз, на свет был извлечен совершенно пустой пузырек. Бисмарк взял его в руки и, проколов палец иглой, закрепленной на внутренней стороне крышки, принялся выдавливать в граненый фиал собственную кровь. Одновременно, герцог продолжил речь почти лекторским тоном. – На этот сосуд наложен довольно сложный набор конструктов. Одни отвечают за сохранность хранимого в фиале материала, другие направлены на прочность самого сосуда, а третьи отвечают за сличение ментального отпечатка материала внутри и… снаружи. Как только фиал будет закрыт, конструкты начнут работу. Вы видели, как отреагировала метка, оказавшись в руке нашей любезной хозяйки?

Я кивнул.

– А теперь… Эльза, будьте так добры, запечатайте фиал. – Бисмарк аккуратно передал крышку с иглой и пузырек со своей кровью маркизе, после чего легким ментальным усилием заживил место укола и, дождавшись пока наша собеседница выполнит его просьбу, протянул ей руку. Миг, и помещение опять залило яркое синее свечение. Нужно быть идиотом, чтобы не понять смысла этих манипуляций.

– То есть, вы хотите сказать, чем больше сходство, тем ярче вспышка. Не так ли? – Вопрос, можно сказать, был задан мною для проформы.

– Именно. И судя по тому, как отреагировала на вас метка, вы принадлежите к основной ветви рода Старицких, а не просто несете в себе часть их крови, как например, наша маркиза. – Короткий уважительный кивок в сторону явно успокоившейся Эльзы-Матильды.

– М-да. И ошибки быть не может? – Протянул я, понимая, что в очередной раз попал в переплет.

– Нет. – Ответ был не менее короток, чем недавний кивок и подразумевал абсолютную уверенность Бисмарка в своем мнении.

Но продолжить разговор нам не дали. На пороге возник уже знакомый слуга и, дождавшись дозволяющего кивка маркизы, заговорил.

– Прошу прощения. Мы не можем найти госпожу Старицкую.

В тот же миг, словно эхом его слов, в приоткрытую балконную дверь ворвался звук недалекого выстрела и мое беспокойство, чуть притихшее от новостей, вдруг заявило о себе с новой силой. Не думая ни о чем другом, я рванул на балкон и, не обращая внимания на предостерегающий крик герцога, махнул через перила. Высота второго этажа здесь, это немало, но… Брошенный под ноги конструкт и короткий перекат изрядно смягчили падение.

Дорогу я не выбирал. Несся на звук выстрела, проламываясь через кустарник, словно лось через весенний лес. Пересекая очередную тропинку, я услышал короткий, но довольно громкий вскрик из-за темнеющей впереди каменной ограды и поднажал. Не знаю почему, но я должен быть там. НЕМЕДЛЕННО!

Приказ и якоря отпущены. Тело послушно рвется вперед, звуки смазываются, и ночная темнота словно раздвигается. Трехметровый каменный забор – ничто для находящегося в боевом трансе. Миг и я наверху. Совсем рядом, почти подо мной раздается удар хлыста и под конское ржание, стоящая под оградой карета срывается с места. Ну нет! Прыжок, длинный, на пределе возможностей… и приземление на крепкую крышу кареты. Удар по шее вырубает «водителя», и он кулем валится с козел. Хорошо. Я подхватываю вожжи и тяну их на себя. Лошади снова обиженно ржут, но замирают. Еще один прыжок и на стенке кареты, там, где секунду назад была моя спина, появляются неровные выбоины. Звуки выстрелов отдаются в ушах басовитым рокотом.

Подшаг, рву на себя дверь кареты и влетаю внутрь, точно под ствол барабанника. Хруст ломаемой кости. Что ж ты так орешь болезный? Открытый перелом руки, не самая страшная вещь в этом мире. Удар под ключицу. Хрип и сонный вздох. Поспи. Второй тянет дрожащую правую руку к отвороту пиджака, левой прижимая к себе тело, закутанное в темную плотную ткань, из-под которого виднеется край знакомого платья. Даже не мечтай, с-сука. Улыбаюсь… и вываливаюсь из транса. От удивления. Он упал в обморок! Такого я еще не видел, честное слово.

– Экий я страшный, оказывается. – Бормочу, осторожно разматывая огромный штормовик. Медицинские конструкты-диагносты срываются с моих ладоней и окутывают пребывающую без сознания Ладу. Я облегченно вздыхаю. Ничего серьезного. Разве что легкое сотрясение мозга от удара по затылку.

Поднимаю с пола знакомый миниатюрный барабанник, подаренный мною жене, после, кажется такого далекого, а на деле, только позавчера состоявшегося похода за презентами, разряжаю его и опускаю в карман своего пиджака.

Устроив сомлевшую Ладу поудобнее на мягком диване, вытаскиваю за шиворот горе-похитителей из кареты и, приложив их для профилактики ногой по почкам и сонным наговором по безмозглым «котелкам», оглядываюсь в поисках «водилы». Нашел. Подтащив тело к его, уже уложенным рядком, приятелям, в целях восстановления справедливости также наградил урода ударом по почкам.

– Князь, вам помощь не нужна? – Голос Бисмарка донесся до меня из немаленькой толпы людей, высыпавших из ворот поместья, буквально в ста метрах от нас. Вот надо ему было орать про князя, а?! Эх, да что уж теперь…

– Благодарю, герцог. Было бы замечательно, если бы вы замолвили за нас с Ладой словечко перед госпожой фон Штауфен. Хотелось бы воспользоваться её гостеприимством до утра, поскольку, боюсь, в нынешнем состоянии Лады, поездка в карете ей будет противопоказана. Растрясет.