Текст книги "Гранд (СИ)"

Автор книги: Антон Демченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 30 страниц)

Глава 6. Ничто так не освежает, как снег на голову

Тишина, воцарившаяся в комнате, пока дед переживал разрыв шаблона, позволила мне перечитать принесенные им бумаги и «немного» поразмышлять над происходящим. Правда, под разгоном, поскольку, боюсь, что достаточно времени на вдумчивый разбор сложившейся ситуации, дед мне сейчас не даст. А хотелось бы не только разложить по полочкам полученную информацию, но и услышать ответы на вопросы, которые неминуемо возникнут по мере разбора всех навалившихся новостей.

Итак, что мы имеем с гуся. Господин Бельский почуял угрозу своему положению… полагаю, произошло это еще до того, как я познакомился с главой Пятого стола Преображенского приказа. По крайней мере, сильно сомневаюсь, что уход старшего сына Вербицкого из-под крыла отца в боярские дети к Бельским, был чистой случайностью. А значит, уже тогда боярин видел в детях Анатолия Семеновича возможную угрозу своему благополучию… Потом, появился скромный я и, только что вздохнувший с облегчением, Бельский начинает рыть носом землю. Хм… Интересно, а выходка наследника Разумовских никак не связана с «беспокойством» боярина? Уж больно странной и нелепой была та выходка на дуэли. Ладно… пока это не особо важно, отложим. А вот в дальнейших действиях Бельскому очень помог мятеж. По крайней мере, он дал шанс боярину разом разделаться с угрожавшей его влиянию семьей Вербицкого, но… что-то не сложилось. Рынды показали свой профессионализм и смогли увезти семью Анатолия Семеновича прямо из-под носа атакующих. И случилось это на следующий день после моей крайней встречи с Вербицким. Ой, течет у Анатолия Семеновича, м-да… Ну ладно, с дальнейшей возней все ясно. Очередная «протечка» уже у рынд принесла Бельскому знание, где искать жену и дочь Вербицкого, потом… потом третий протеже цесаревича по клубу эфирников узнает, куда мы смылись из моего дома. Как следует из бумаг в моих руках, узнал он об этом из доклада Брюхова, переданного ему для цесаревича. Вот, кстати… до Михаила доклад тогда так и не дошел. Зато, через какое-то время Брюхов, по указанию Бельского… полагаю, залегендировавшего свой приказ, как распоряжение цесаревича, отправляется в подвал собственного клуба, с целью вытащить… вот интересно, теперь он переключился уже только на меня… хм. А вот еще один доклад отставного полковника, с описанием результата нашей встречи и, тут же, рекомендация большого специалиста Бельского по дальнейшим действиям в отношении «заартачившегося юнца»… Ну, дальнейшее известно. Перестрелка, визит к Бестужевым, письмо с подвохом и несостоявшаяся попытка отобрать у меня ЛТК. А что в бумагах? Хм, вот это уже интересно. Проект приказа коменданта Кремля о переводе задержанного нарушителя во внутреннюю тюрьму Преображенского приказа. Опять?! И почему у меня вдруг возникло иррациональное желание задержаться в городе на пару-тройку дней?

– Кирилл, придержи коней! – Голос деда заставил меня оторваться от размышлений. Я поднял голову и вопросительно взглянул на Скуратова и тот вздохнул. – Угомони Эфир, фонишь на весь дом.

Чертыхнувшись, я взял под контроль разбушевавшийся вокруг незримый шторм силы и, угомонив расходящиеся от меня кругами, аж звенящие от напряжения потоки Эфира, развел руками.

– Извини. Разозлился.

– Я заметил. – Невозмутимо кивнул дед. – В чем причина?

– Бельский рассчитывал снова запихнуть меня в тюрьму Преображенского приказа. Даже проект указания состряпал. – Я помахал в воздухе выуженной из стопки бумагой.

– Хм… – Дед взял лист и, пробежав по нему глазами, покачал головой. – Этого я не видел. Но, думаю, удержать тебя там было бы нереально, а?

– Даже если бы снова в тот кубик засунули, сбежал бы. – Согласно кивнул я. – Правда, могу гарантировать, что после этого приказу пришлось бы искать новые помещения для содержания узников. Это было бы громко…

– Не сомневаюсь. – Хмыкнул дед. – Но откуда тогда столько злости?

– Де-ед… – я прищурился, а Скуратов, поймав мой взгляд ощутимо напрягся.

– Что?

– А научи меня открывать «окна».

– Прямо сейчас? – Удивился он. Я кивнул, и старик задумчиво покачал головой. – И почему у меня такое чувство, что я об этом еще пожалею, а?

– Предлагаю сделку. – Улыбнулся я. – Ты обучаешь меня этому приему, а я раскрываю информацию, которой у тебя совершенно точно нет.

– Уверен?

– Если бы ты знал, о чем я хочу сказать, тебя бы здесь не было. Или Бельский уже был бы в могиле… безымянной. – Стерев улыбку, ответил я. – Ручаюсь.

– Хм. Идет… – После недолгого размышления, кивнул Скуратов. – Но информация вперед.

– Сначала, фокус. – Покачав головой, ответил я. – Это не обсуждается. Серьезно.

– Ладно. Надеюсь, твоя информация того стоит. – Со вздохом пробормотал дед и, сосредоточившись, заговорил совсем другим, уже знакомым мне по Аркажскому монастырю, «профессорским» тоном. – Итак, принцип создания «окон» прост и создание их не представляет для грандов никаких проблем. Суть такова: необходимо создать рядом с собой возмущения аналогичные тем, что вносит в Эфир твой «якорь».

– Просто создать… «якорь»… ну да… просто… – Медленно повторил я, недоуменно глядя на Скуратова. Тот пожал плечами. Я вздохнул. – Кхм, а поподробнее, можно? Для идиотов.

– Ла-адно. – Словно нехотя протянул дед и пустился в объяснения. – «Якорь», это объект, эфирные возмущения которого ты должен повторить. Зачем? Очень просто, один из так называемых «пределов Эфира» гласит, что идентичные возмущения Эфира не могут существовать в одном пространстве в один и тот же отрезок времени. Это не абсолютная истина, при микронных величинах, такие совпадения возможны, но краткосрочны, и время их совпадения растет обратно пропорционально объемам в которых наблюдаются эти самые совпадающие возмущения. Конечно, на возможность существования двух идентичных возмущений влияет и расстояние между формирующими их предметами или действиями, но тут уже речь идет о космических величинах. Впрочем, я отклонился, эти сведения для тебя пока бесполезны… хотя, учти, что чем больше расстояние между тобой и «якорем», тем больше сил нужно будет приложить для удержания канала… М-да, канал… Ввиду действия указанного мною предела, создаваемые тобой эфирные возмущения… хм, упрощенно говоря, совместятся с возмущениями «якоря», создав своеобразный пространственный коридор, удерживать который ты сможешь до тех пор, пока в силах подпитывать созданные возмущения. Понятно?

Звучит, действительно, довольно просто. Если не задумываться о том, как именно реализуется эта… телепортация… а задумываться я не буду. Не буду! Мне моя крыша дорога как память.

– И это все? – Поинтересовался я.

– А тебе нужны километры формул? – Насмешливо поинтересовался дед. – Нет, в принципе, я могу их написать, но учти, что их больше двух сотен и каждая из них, описывает процесс, максимум для двадцати шести частных случаев. Оно тебе надо?

– Издеваешься? – Хмыкнул я и, смерив старика взглядом, констатировал. – Издеваешься. Ладно. Попробую обойтись без формул.

– Вперед. – Скуратов взял в руки кружку с остывшим чаем и, одним неуловимым движением переместил ее на полку над очагом. – Возьми ее.

У меня получилось… не сразу, конечно. Но через полчаса я смог уловить принцип, что называется, почувствовать его на кончиках пальцев и, потянув на себя Эфир, одним мысленным усилием сформировал возмущения кружки-якоря. Протянул руку и… ладонь сомкнулась на потеплевшем от жара фарфоре. От удивления, я упустил концентрацию, но не успел даже испугаться тому, что схлопнувшееся «окно» оставит меня без руки. Кружка, на которой я успел заметить свою ладонь, исчезла с полки и чуть не шлепнулась мне на колени, когда я рефлекторно попытался отдернуть руку. М-да… А если так?

В голове, словно сам собой возник образ Ольги, становившийся все более и более ярким, почти осязаемым, кажется, я даже ощутил запах ее волос. Услышав неопределенный хмык деда, я открыл глаза и, увидев разворачивающийся напротив моего лица, чуть заметно дрожащий разрыв, улыбнулся. Получается!

В открывшемся окне, словно на экране я увидел мерно посапывающую во сне невесту. Комнату наполнил тяжелый железный дух спасплатформы и тихий рокот ее двигателя. Протянув руку, я легонько погладил Олю по щеке и, заметив, как она заворочалась, поторопился закрыть окно.

– Хм… отменно, Кирилл. – Дождавшись, пока разрыв пространства закроется окончательно, задумчиво протянул дед, внимательно следивший за моими манипуляциями. – Но в следующий раз будь осторожнее. Резкое изменение эфирных возмущений вокруг «якоря», может негативно сказаться на установлении канала.

– И?

– Может рвануть. – Пожал он плечами и, заметив изменившееся выражение моего лица, усмехнулся. – Шучу. Но ощущения от насильственного разрыва канала могут быть очень неприятными для тебя.

– А для якоря? – Уточнил я. Ничего-ничего, я тебе сейчас отомщу… Посмотрим, как забегаешь.

– Для якоря никакой опасности. – Уверил меня дед.

– Уже хорошо. – Облегченно вздохнул я.

– Да, неплохо… Но ты меня удивил, внук. – Покивав, вдруг сообщил Скуратов. – Не ожидал, что ты сможешь сходу открыть окно на таком расстоянии. Сколько показателей ты фиксировал?

– Показателей? – Я почесал пятерней затылок. – Эм-м… показателей чего?

– Стоп. Что значит, «чего»? Линии Эфира. Сколько линий ты контролировал, создавая окно? – Нахмурившись, уточнил дед. Что за «линии» такие, кто бы мне сказал, а?

– Не знаю. Все, наверное. – Пожал я плечами.

– Не говори ерунды. – Начал закипать старик. – Ну-ка, давай еще раз, вон с той статуэткой. Я посмотрю…

Хмыкнув, я за несколько секунд открыл окно и взял в руку указанную дедом фигурку с полки на противоположной стене. Деревянное основание статуэтки глухо стукнуло о столешницу… и Скуратов вздрогнул.

– Одна-ако… Такого, я еще никогда не видел. Хм, интересно все же… кого она использовала как донора? – Задумчиво проговорил дед, не сводя взгляда с перемещенной мною фигурки лисенка, но почуяв мой интерес, тут же осекся. – Извини, Кирилл, задумался… Так, что там с обещанной информацией?

– Хм… – Я подавил желание расспросить Скуратова и ухмыльнулся. – Бельский знает о том, что ты жив.

Глава 7. Кухонные разговоры без политики? Нонсенс

К чести Скуратова стоит заметить: на то, чтобы сообразить, что к чему, у него ушло намного меньше времени, чем у меня. Я опустил в требовательно протянутую руку стопку листов. Ну да, о фирменном «разгоне мозгов» грандов я позабыл. Зрачки деда стремительно задвигались, быстро, очень быстро просматривая текст. На каждую страницу у него уходило не больше десяти-пятнадцати секунд. Так что, уже через пару минут, старик аккуратно положил стопку листов на стол, автоматически подравнял ее и… завис. Минута, другая… Через десять минут, Скуратов открыл глаза и, посмотрев в мою сторону, кивнул.

– С вероятностью в восемьдесят процентов, это так. Бельскому не имело смысла переключаться с Вербицких на тебя, если только он не получил информацию о моем «воскрешении». – Медленно заговорил дед. Причем, я даже не уверен, что со мной. Судя по отрешенному виду, старик просто рассуждал вслух. – Только в этом случае ты становишься более опасным претендентом на титул, чем дочь Анатолия…

– А остальные двадцать процентов? – Поинтересовался я, не особо рассчитывая на ответ. Все-таки, видок у деда сейчас был тот еще… прямо скажем, мало располагающий к беседе. Эдакий постаревший Вертер, пытающийся обновить свою систему до десятой винды… Вот ведь, и откуда только вылезло?

– Любые другие причины, никак не связанные с борьбой за титул и привилегии моего рода. – Какой, однако, многозадачный Вертер, оказывается…

– Удивил. – Вздохнул я. Этих причин может быть миллион, но… я тоже счел их маловероятными. С Бельскими я, вроде бы больше нигде и никак не пересекался и, соответственно, стать им поперек дороги не мог. Помолчав, я вновь взглянул на Скуратова. – Наследник нашел интересный способ избавиться от накосячившего боярина, не замарав при этом рук.

– Разве? – Деланно удивленно произнес дед, отключив, наконец, «вертер-мод». – Причем здесь Его высочество? Бельский совершил серьезный проступок, использовав государственные ресурсы в личных целях. И уже получил за это свое наказание, лишившись должности. А ваша с Бельским война, цесаревича никак не касается.

– Ну да, ну да… – Покивал я в ответ.

– Кирилл, – Дед устало вздохнул и, оставив прежний тон, тихо проговорил. – Ты же читал документы, и сам видел, что дает Бельскому право на наш титул. Как ты думаешь, сможет он отказаться от этих привилегий? Учитывая, что одна только дружинная тысяча выводит его род в десятку сильнейших боярских семей страны? А право набора людей в государственных учебных заведениях? Это же мечта любого боярина! Где еще можно найти такое количество свободных одаренных воинов, как не в учебных заведениях патронируемых царской семьей? И это только малая часть возможностей, что дает титул.

– Да понимаю я, что ради такого куска, он полстолицы перережет и не подавится. – Отмахнулся я.

– Плохо понимаешь. – Покачал головой дед. – Я не буду отрицать, что Его высочество очень рассчитывает на твою победу в противостоянии с Бельским. Да, это так. Боярин заигрался сверх меры, но казнить его, формально, было не за что. Вот если бы ты на момент вашего столкновения уже был опричником, тогда да. Цесаревич имел бы полное право подписать Бельскому смертный приговор за то, что боярин втянул государя в межродовую свару и тем самым нарушил многовековой запрет на участие царской семьи в боярских войнах.

– Иными словами, потенциальным смертником я был и до того. – Ухмыльнулся я в ответ. – А цесаревич, по-твоему, сделав опричником, лишь чуть поднял мои шансы, так?

– Скорее, дал возможность сражаться официально, не рискуя получить тюремный срок по результатам вашей вендетты. Но, в принципе, ты правильно понял. Хотя, в тот момент, когда цесаревич предлагал стать опричником, у него и в мыслях ничего не было натравливать тебя на Бельского. – Медленно кивнув, согласился дед.

– Зато позже такая мысль у него появилась. – Я выразительно хлопнул по стопке бумаги на столе. – Иначе, с чего бы вдруг ему проявлять такое рвение и желание мне помочь? Хм… а не подскажешь, откуда вдруг у Его высочества взялась такая вера в мои способности?

– Я уверил цесаревича в твоих силах. – Спокойно ответил дед. Гениальная сволочь… что тут еще скажешь? Я покачал головой и отпустил непроизвольно стянутый к себе Эфир.

– Замечательно…

– Кирилл, я вижу, что ты пребываешь в некоторых сомнениях относительно встречи с цесаревичем. – Заметив происходящее вокруг, заговорил дед. – Но, могу тебя заверить, все случившееся тогда, не было спектаклем. Собственно, единственную постановку ты сорвал в самом ее начале. Так что, уверяю, все дальнейшие действия наследника престола, включая ваш с ним торг, никто и никак не планировал. И нарушать взятые на себя обязательства, цесаревич не станет.

– Без особой надобности. – Закончил я за Скуратова и тот поморщился.

– Понимаю, что общение с Громовым создало у тебя несколько искаженную картину, но… подумай сам. Смогла бы существовать нынешняя система государственного устройства, если бы бояре и цари так легко нарушали свои обязательства? Наше общество традиционно и держится на скрепах вековых договоров, за каждым из которых стоит слово государя и бояр. Князья попытались расшатать эту систему, нарушив слово верности… и где они теперь?

– Ну, насчет князей ничего не скажу… – Протянул я и усмехнулся. – Но, кажется, некоторые бояре нынче тоже последовали их примеру? Или я ошибаюсь, и боярский городок по-прежнему стоит на месте, а в городе не полыхают пожары и не трамбуют брусчатку бронеходы?

– Мятеж… – Протянул дед, резко помрачнев. – Да. С боярским городком получилось… плохо.

Я удивленно вздернул бровь. Однако, таких слов от Скуратова я не ожидал… точнее… сложно сказать, но все его интонации говорили о чем-то мало похожем на обычное сожаление или горечь от пришедшей в дом беды. Что-то странное здесь было… такое же странное, как сам мятеж…

Я вывалился из разгона и ошарашенно уставился на деда.

– Вы знали о мятеже заранее, так? – Выпалил я, едва осознав возникший вопрос. Скуратов вскинул голову, ожег меня яростным взглядом, но через секунду сгорбился и тяжело, грузно осел на лавку.

– Да. – Скрипнул голос, словно дверь несмазанными петлями. – Знали…

– И спровоцировали. – Эхом продолжил я. Дед вздохнул… яростно потер руками лицо и, подняв на меня взгляд покрасневших от лопнувших капилляров глаз, скривился.

– Не спровоцировали. Допустили. – Прокаркал он. – Среди владетельных именитых начались брожения, весьма схожие с теми, что когда-то сподвигли князей на переворот. Сила, богатство… им оказалось этого мало и захотелось власти. Полной и безоговорочной. Без государя, без оглядки на закон и устои. Они забыли, чем это может обернуться для страны и подданных. И забыли, чем закончилась последняя подобная попытка в прошлом веке.

– Хм… и я так полагаю, что идею мятежа поддержали иезуиты.

– Если это, вообще, не было их идеей с самого начала. – Криво ухмыльнулся дед. – По крайней мере, кое-какую их возню мы засекли еще пару лет назад. Как раз с возникновением среди бояр моды на иноземные наемные отряды. Мы тщательно следили за происходящим… готовились к противостоянию. Но две вещи были упущены. Удар по боярскому городку, абсолютно бессмысленный и ненужный и… блокировка связи. Впрочем, эта самая блокировка сыграла нам на руку. Мятежи в воеводских городах были подавлены слишком быстро, так что интервенция иностранных войск грозила быть сорванной. Пришлось отдать мятежникам Арсенальную крепость и серьезно замедлить выдавливание инсургентов из столицы. Плюс блокированная связь в Москве и округе… все это создало у зарубежных «друзей» наших возжелавших воли бояр ощущение, что государство Российское шатается и достаточно одного пинка, чтобы этот колосс рухнул.

– Стоп. Какая-такая интервенция? – Я охренел.

– Самая обычная. В европах решили помочь «восстановить порядок на территории их великого восточного соседа». Три дня назад, наемные отряды пересекли границу России, а вчера, на нашей территории появились первые войска европейского союза Мира… так они себя обозвали. Вот только, что в этом союзе делают заокеанские паписты? Впрочем, это риторический вопрос, как ты понимаешь.

– Значит, война? – Вздохнул я.

– Недолгая, уверяю. – Ощерился дед. – Как я говорил, мы держим руку на пульсе с самого начала этой гнилой истории. Так что, все три развернутых на нашей территории штаба экспедиционных корпусов противника уже получили ультиматум… на принятие решения по которому, у них есть двенадцать часов. Правда, чего они не знают, так это того, что по истечении срока ультиматума по ним отработают шестьдесят государевых ярых. По среднему кругу на каждый штаб.

– В случае, если они не примут условия?

– Не примут. – Уверенно отрезал дед.

– Я-асно. – Протянул я. – Полагаю, государь давно отбыл в войска?

– Недавно. Десять дней назад… инкогнито. – Кивнул Скуратов. – Подавлением мятежа в столице руководит наследник, ему это положено по должности, как главе Тайного кабинета. А Его величество занимается ликвидацией внешней угрозы.

– И зачем были нужны такие сложности? – Вздохнул я. – Не проще было сразу задавить владетелей? По-тихому? Зачем было вести дело к войне?

– Хм… Кирилл, все что я тебе сейчас рассказал, уже не является тайной. Гриф был снят, как только войска союза пересекли нашу границу. Только поэтому я был откровенен. Но то, о чем ты сейчас спрашиваешь… это уже совсем другое дело. – Медленно проговорил дед.

– Расскажи это Нике Тверитиной и другим пленницам, которых наемники пытались вывезти из Москвы. А еще лучше, сходи на могильник бывшего боярского городка, и объясни это душам погибших там детей. Тайны… секреты… Чтоб вас вместе с этими «грифами» и «допусками» в аду черти варили. Гении политики!

– Кирилл, успокойся! – Вдруг рявкнул дед. Я замер. Скуратов помолчал, пожевал губами и, смахнув со стола искрящийся иней, тихо проговорил. – Мы не хотели этих жертв. Никто не мог предположить, что мятежники нанесут удар по боярскому городку. Никто не мог предположить, что они начнут охоту за дочерями бояр. Это было абсолютно никому ненужно… и, в конце концов, просто нелогично! Понимаешь? Да, это не снимает вину ни с меня, ни с государя и наследника… ни с аналитиков наших служб не сумевших просчитать такую возможность.

– Правильно ли я понимаю, что вы и сейчас не знаете, кому это понадобилось?

– Знаем. Теперь, знаем. – После недолгого молчания ответил дед. – Иезуитам.