Текст книги "Россия 2270 (СИ)"

Автор книги: Anton Bliznikov

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 32 страниц)

– Неплохо, а ты Антон, что расскажешь?

Я рассказал всё то, что рассказал тогда Инне. О том, как жил, как не смог поступить в ВУЗ и пошёл по пути охранника, а затем наёмника. Кратко рассказал про события, связанные с Леной и учёными, а потом моя история пересекается с историей Бориса.

– Интересно у вас вышло. Случайности не случайны – это точно. Ну а теперь моя очередь? Давайте только в гостиную переместимся, – мы согласились с предложением Насти и пошли к камину. – Про меня вы часть уже знаете. Родилась я далеко на северо-востоке от Завинска, в Локтино, где сейчас живёт мой отец. Он держал свою лавку по ремонту механизмов, и ещё ковал разные штуки. Я тогда была маленькая и любопытная. Мама меня приучала к делам по дому, но я не упускала момент заглянуть к отцу в мастерскую. Так он по чуть-чуть стал учить меня своему ремеслу. Также старались учить меня грамоте и всему тому, что знали сами. В пятнадцать лет стала помогать отцу в его лавке и маме на огороде. Всё шло хорошо, но потом через наше село прошла война. Точнее напали Оружейные Братья, а Броненосцы пошли на защиту. Оружейникам тогда не нравилось, что староста не стал платить им за защиту, и те видимо решили показать, как бывает без этой платы. В бою погибла мать, а отца пригласили в Завинск работать. Мы с ним не видели смысла оставаться в руинах нашей деревни. Поэтому согласились и отец там помогал с доспехами, а я просто была на подмоге.

– А сейчас отец почему уехал? – поинтересовался я.

– Мать забыть не может. Решил, что так ему будет лучше. И ей. Мы там её и похоронили на заднем дворе. Ну вот и всё. Теперь мы знаем друг друга чуточку лучше и это несомненно плюс.

– Это точно. Хорошая идея была, Насть, – подметил Борис. А на улице, тем временем, начался дождь, который забарабанил по окнам и крыше дома.

– Ну что, уберёмся после ужина и можно идти спать, да? – я встал с кресла и подошёл к окну, чтобы закрыть ставни.

Возражений мне не последовало, поэтому мы все вместе пошли убираться и мыть посуду, а затем наверх, чтобы лечь спать. Кровать встретила меня своими мягкими объятиями, и я быстро погрузился в сон.

Разряд молнии разбудил меня. На улице был настоящий ураган, и тяжёлые капли стучали по крыше, словно пытаясь её пробить, но тщетно разбивались на мелкие брызги. Я полежал, попробовав уснуть, но понял, что не смогу, пока не спущусь вниз в туалет. Встав с кровати, я продрал глаза и медленно вышел из комнаты. На балконе был силуэт. Я пошёл, чтобы узнать кто это.

– Ты меня напугал, – шум дождя усилился в три раза, когда я открыл дверь и из-за этого голос Насти был едва слышен.

– Ты что тут делаешь в это время? Промокнешь, замёрзнешь, заболеешь! Давай в дом, – небольшая крыша над балконом держала дождь, но ветер порывами заносил сюда потоки воды.

– Уснуть не могла, вот и пришла посидеть, подумать над всем.

– Всё хорошо?

– Да, – коротко, но не убедительно ответила она.

– Тогда что за мысли тебя волнуют, раз ты тут сидишь?

– Не волнуют, скорее заставляют размышлять и из-за этого трудно спать.

– Ты всё ещё не ответила на мой вопрос, – Настя уже промокла и явно замёрзла.

– Свои мысли, долгие истории, – она уклонялась по максимуму, и я решил, что это бесполезно.

– Любовные пади, – усмехнулся я. – Ладно, это не суть. Давай в дом, ты уже промокла и спать ложись.

– Хорошо, считай, что уже иду, – я не был готов ей поверить на слово и поставил условие.

– Когда поднимусь обратно, то ты должна быть внутри, товарищ командир.

– Можно было без этого, но хорошо, – она встала и посмотрела мне в глаза. Волосы были уже сырые, но не мокрые на сквозь. – Я уже возвращаюсь в дом. Хоть раскаты молнии ужасно красивы и за ними можно наблюдать часами.

– Природа страшно красивая, но и страшно опасная, давай, я надеюсь, что ты не заболеешь.

– Не заболею, – мы зашли внутрь, и она закрыла за собой дверь.

– Спокойной ночи, и спасибо за заботу, – для меня это было даже чем-то неожиданным.

– Спокойной, обращайся, – сказал я и начал спускаться вниз.

Вернувшись в кровать сон снова начал брать своё, словно я был поднят только ради того, чтобы вытащить Настю с балкона и сходить в нужник. Под одеялом было значительно теплее, чем в доме, поэтому я закутался в него и так уснул.

На утро следующего дня было всё также, как и до этого, словно ночной встречи с Настей и вовсе не было, хоть это и логично, что могло измениться от той встречи? В этот раз после обеда Настя учила нас азартной игре. Смысл игры был в том, что игрок загадывает число, которое он выбросит за четыре броска кубика, и если у тебя наибольшая разница между загаданным числом и фактическим, то тебе загадывают желание. В эту игру можно было играть на деньги, используя кучу разных схем с количеством бросков и правил. Неизменным был сам принцип, а именно подсчёт разницы между числами. Эту игру называли “Бросок Фортуны”, ведь в какой-то мере тут всё зависело от удачи, а также от формы кубиков, ровности поверхности, на которую их бросают и, конечно же, от самой техники броска кубика.

– Итак, Антон, ты в третий раз остался позади, – сказала Настя, у которой разница между загаданным и выпавшим была всего единица, – а значит и нам загадывать тебе действие или ещё что-либо. Борь, какие твои предложения?

– Я даже не знаю, что такое можно загадать, – Борис либо не хотел придумывать мне что-то изысканное, либо он прикрывал меня, а может просто давал инициативу Насти, которая всё время и придумывала все задания и вопросы.

– Ладно, тогда пойдём по самому простому. Антон, сколько раз ты признавался в любви? – такого вопроса я не ожидал. Не то, чтобы он застал меня врасплох. Просто в моей жизни не было каких-то долгих отношений, да их вообще не было. Так на пару недель, дней, часов.

– Дважды. Первый раз это произошло, когда я лежал на крыше сарая, а по дороге аккуратно шёл лысый, здоровый как бык, бандюга. А рядом его свора, – в этот момент на лице Насти застыл вопрос, а Борис смекнул и уже сидел улыбаясь. – Я прицелился и сделал ровно семь выстрелов, чтобы положить пятерых на расстоянии в три сотни метров. Тогда я признался в любви своей винтовке. Это было так давно, даже сложно вспомнить что за винтовка была, но я уверен, что она не в обиде.

– А второй раз? – Настя рассмеялась, поняв, что к чему.

– Второй раз я признавался в любви бронепластине, – тут уже не выдержал Борис и тоже рассмеялся. – Ничего смешного, когда вам в грудь прилетает снайперская пуля, а ты, едва сдержав такой удар ныкаешься, то проверив, что нет сквозного в плите, признаёшься ей в любви за её верность и стойкость. Если бы не она, я бы тут не сидел.

– А если честно? – Настя смотрела мне в глаза, словно я был на допросе.

– А чем тебе не честно? Больше я и не признавался никому в любви. Время знаешь ли не находил. Я не веду оседлый образ жизни, да и не встречал девушек, что рвутся за тобой в бой и вообще рады ходить круглыми стуками по выжженной войной земле. Выживать тут не так просто бывает. Каждый день может быть последним, когда спишь не в большом и защищённом доме, а где-нибудь в сарае, а то и вовсе под деревом. Ладно, когда вас двое, а когда ложился один, то тут все шансы были не проснуться утром.

– Хорошо, продолжим, – Настя схватила кубики и немного подумав сказала: – Одиннадцать, – потом совершила серю бросков и в общей сумме выпало шестнадцать. – Ну у меня ещё есть шансы, – неловко сказала она.

– Проверим, – Борис, взяв кубик, повертел его в руке. – Двадцать один, – что было самым удивительным, так это то, что именно двадцать один он и выбил.

– Хорошая рука, – медленно проговорила Настя, понимая, что теперь всё зависит от меня. А Борис теперь откинулся на стуле в ожидании окончания партии.

– Одиннадцать, – я специально выбрал это число, осталось только выбить максимально близкое к нему.

– Ты специально, да? Ну давай, удачи, – Настя смотрела с напряжением.

Первый бросок показал два, что было вполне хорошо. Второй – четыре. Третий – три, а на четвёртый раз кубик бешено завертелся на столе и в итоге показал шесть.

– После третьего броска у тебя не было шансов проиграть, – Настя словно обвинила меня в том, что я так бросаю.

– Ну что поделать, давай думать над вопрос, Борь.

– А давай влепим ей ответочку? Такой же вопрос, как и она тебе?

– Ах вот какие вы хитрые, ну хорошо, – она собралась с мыслями и начала. – Было три раза и во всех случаях это были люди, – уточнила она, бросив на меня взгляд и наклонив голову на бок. – Первая детская любовь в двенадцать лет. Я тогда ещё с родителями ругалась, объясняла, что он мой на веки и мы с ним будем жить в шалаше. Ничего не вышло, он построил шалаш для другой. Второй раз уже была постарше, в шестнадцать. Это был молодой солдат. Долго это не продлилось, я была малой для него. Возможно он бросил меня не без помощи отца. Третий раз в двадцать лет. Молодой офицер, сначала всё было прекрасно, но потом он начал зазнаваться и всё закончилось. Вот и всё. Ничего серьёзного, если честно.

В следующей партии проиграл Борис.

– Ну прям по очереди, – усмехнулся я. – Давай придумывать. А нет, стой, – перебил я Настю, которая хотела всё-таки что-то сказать. – Чего ты боишься больше всего в жизни?

Борис задумался, посмотрел в окно и с минуты молчал.

– Остаться один я боюсь – это точно. С вами смерть уже не страшна, – такого ответа я не ожидал. Это было приятно, что он нас так ценит, но одновременно с этим немного и жутко, ведь, по сути, одиночество хуже всего на свете.

– Понимаю дружище, но одиночество нам не светит, – подбодрил я его.

– Это однозначно, – закончила Настя.

После этого мы уже не стали продолжать играть, а занялись бытовыми делами по дому. Плюс один из ветряков сломался из-за ночного урагана, и я полез его чинить, пока было не совсем поздно. Потом ко мне подключился Борис, так как обнаружил, что и с солнечных панелей сигнала нет. На крыше мы провозились часа два, под наблюдением Насти с земли, которая вечно бурчала, что вот-вот мы сорвёмся и что ей с нами делать. Я предлагал ей нас добить, если мы сорвёмся отсюда. А она шёпотом говорила, что со мной только так и никак иначе. Закончив с работой на высоте, мы пошли ужинать, а потом спать. Природа больше не делала нам сюрпризов в виде шторма и порадовала тихой, спокойной ночью. Я разобрал кровать и положил под подушку пистолет. Я сел на край и задумался о том, какой же была моя жизнь. Что в ней было? По сути ничего. Я ничего не добился в своей жизни. Просто слоняюсь по миру туда-сюда и сую свой нос куда не попадя. Но я хоть жив, а это уже не плохо. С этими мыслями я лёг в кровать и уже в сонном состоянии вёл у себя в голове диалоги про смысл существования и цели в этом мире. Для чего каждый человек делает то, а не иное. Почему всё складывается именно так. В эту секунду десятки, а то и сотни людей пытаются выжить. Ещё столько же спят. Кто-то рожает новых людей, а кого-то уже настигла смерть. Сон незаметно увёл от меня эти мысли, погрузив в чёрную густоту беспамятства.

Чёрные существа. Их было четверо. Огромные метра два. Они смотрели на меня своими глазами, в которых читалась пустота. На этот раз я снова был собой. Они о чём-то переговаривались, глядя на меня. Я не мог понять их язык. Это был скорее просто набор хриплых звуков, отдававшихся эхом в моей голове. Вдруг они все разом замолчали.

– Кто вы? – спросил я. Они мгновенно отреагировали. Немного помолчали, а затем снова начался этот шум в голове. Они снова о чём-то разговаривали между собой.

– Тебе дано так мало знать, – медленно протянуло одно из существ. Хриплый голос был словно сухим, мёртвым, пустым.

– Но тебе необходимо много сделать, – сказало второе существо и резко толкнуло меня.

Я думал, что встречу холодный бетон или траву. Но я сначала падал в бездну, вокруг который был лишь мрак, а затем резко погрузился в воду. Я должен был достигнуть дна, но вместо этого, абсолютно сухой, выпал на бетонный пол. Встав, я понял, что был по среди коридора, в котором горело пару ламп. Я пошёл прямо. Вокруг стояла звенящая тишина. Неожиданно из разлома в стене выскочило то существо в серебряной броне и с воплем бросилось на меня. Я не успел рассмотреть его.

Я резко проснулся и сел на кровати. Было уже утро. В голове мелькала последняя картина сна, но с каждой секундой уползала от меня, а через какое-то время сон совсем забылся, словно его и не было. Только осталась тревога и испуг на душе, но это тоже ненадолго.

Все ещё спали, и я не хотел их будить. Поэтому я медленно, стараясь не скрипеть ступеньками, спустился вниз, чтобы умыться. Потом пошёл посидеть на балконе, понаблюдать за обстановкой, но взял с собой автомат. Солнце встало совсем недавно и на улице было немного прохладно. Я поставил стул, закрыл за собой дверь и сел по средине балкона, чтобы всё было как на ладони. По площади он был не очень большой, и поставив стул ровно к стене, у меня ещё было сантиметров тридцать предо мной, и этого вполне достаточно, чтобы комфортно расположиться.

Птицы пели и летали друг за другом, словно одна из них что-то не договорила, а вторая слушать этого уже не может. Балкон выходил на западную сторону и отсюда был виден лес. Где-то там вдалеке должен быть главный город учёных, который они назвали Светоч. Поднимаясь с востока, солнце освещало всё передо мной, а меня оставляла в тени. Я положил цевье автомата на перила и припал к оптике, рассматривая, что происходит в утреннем лесу.

Молодой олень в ста метрах от меня щипал травку, совершенно не боясь и не думая, что сейчас на него смотрят в оптику и потенциально он может быть убит. Но делать я этого не буду. Во-первых, выстрел всех разбудит, а во-вторых в этом нет необходимости. Вдруг к нему что-то подошло, и положило на него свою зелёную лапу. Полутораметровый зелёный леший стоял и гладил оленя. Он словно заботился о всех жителях леса. Олень оторвал голову от травы и посмотрел на своего гостя. Потом лизнул тому лицо, если так можно это назвать. Я первый раз в жизни могу наблюдать за лешим, который не собирается меня убить. Его ноги были словно покрыты мхом и деревом, а сами ступни были чем-то в виде большого числа корней, переплетающихся между собой и при этом в них пульсировало что-то живое. Руки были прям как у человека, это если касаться общего вида. Над пальцами были острые когти, словно лезвия, но они не торчали как при атаке, а были убраны, чтобы он мог гладить животное и не ранить его. Грудная клетка была прикрыта каким-то бронежилетом из ветвившихся между собой, словно куча змей, корней. Его голова не имела выраженных ушей, рта или носа. Это была овальная голова, заросшая мхом, а местами и вовсе торчали самые настоящие листья. Глаза горели зелёными огоньками и было видно, как он ими дёргает туда-сюда. Леший так близко от дома. Это может быть опасно. Но сейчас он не выглядит опасным, а скорее добрым и заботящимся о природе. Я не знаю где границы его леса и не уверен в том, что эти границы не разрастутся до нашего участка. В любом случае я буду не спокоен, зная, что он тут рядом бродит.

Я аккуратно положил руку на предохранитель и сделал им два щелчка вниз, поставив на одиночный темп стрельбы. Затем немного отвёл затвор, чтобы посмотреть есть ли патрон в патроннике, стараясь при этом создавать как меньше звуков. На моё счастье я увидел патрон и вернул затвор в прежнее положение. Леший всё также стоял и словно о чём-то беседовал с оленем, а тот навострил уши и внимательно его слушал. Я решил, что лучше стрелять в голову, так как есть шанс убить его на месте, а вот разгневать его будет плохо. В любом случае мы в доме и шансов победить его будет значительно больше. Жаль, что у меня нет с собой какой-нибудь крупнокалиберной винтовки, хотя бы 7,62х54, чтобы наверняка. Но сейчас было уже поздно об этом думать, и прицелившись я увидел, как глаза Лешего посмотрели ровно на меня через оптику. Вжав спусковой крючок, я выстрелил. Я точно попал, но он был все ещё жив, только отшатнулся назад и повалился на землю, а олень быстро убежал. Отсюда ему будет трудно ввести меня в гипноз, он практически меня не видит, но прекрасно чувствует. Я сделал ещё три выстрела, но и этого было мало, тогда я стал прицельно посылать патрон за патроном по его телу и по голове. От его тела отлетали щепки и мох, а крови не было видно. Когда он перестал подавать признаков жизни, то я сделал ещё два выстрела в голову.

– Что происходит?! – выскочила на балкон испуганная Настя в одной рубашке и штанах, а в руках был автомат.

– Без оптики не увидишь, но там Леший. Прикончил вроде бы, – я следил за ним в оптику и был готов стрелять.

– Леших так просто не прикончить. Ты зря это затеял. Ты знаешь, что он может быть не один? – Настя обеспокоенно вглядывалась в сторону, куда смотрел ствол моего автомата.

– Всё хорошо? – уже подоспел Борис. У него был сонный вид, а в руках также держал автомат.

– Отличный прикид, – рассмеялась Настя. Борис нацепил бронежилет прямо на голое тело и вышел к нам в шортах и босиком. – Антон тут по Лешему стреляет, надеемся, что убил, а то у нас могут быть проблемы.

– Чёртов зелёный карлик был так близко к моему участку? – возмутился он. – А прикид вполне себе боевой, я тут к вам на выручку бежал.

– Ага, только если бы я перестреливался с людьми, то на балконе аккурат было бы три трупа. Мой, Насти, а потом и твой.

– Я слышала только твои выстрелы, вот и вышла сюда, – в оправдание сказала Настя.

– Хорошо, ну он вроде не шевелится, – я сделал ещё два выстрела на всякий случай. – Точно не шевелится. Думаю, труп.

– Сколько ты в него всадил уже? – спросил Борис. – А, вижу, – он пнул одну из множества гильз, что лежали на полу.

– Опасные они, может достанем его и сожжём. Так будет точно наверняка. Только пойдёт за ним Антон, ибо твоя идея была стрелять по нему ранним утром! – возмущалась Настя.

– Хорошо, без проблем, только дайте оденусь получше, – я встал, и мы вышли с балкона, закрыв его.

– Гильзы надо будет собрать, – подметил Борис.

– Пока рано. Дай я тоже оденусь и с балкона тебя прикрою, – Настя широко зевнула и пошла к себе в комнату.

– Борь, прикроешь меня в непосредственной близости, а то эта соня ещё задремлет в самый неподходящий момент, – сказал я так, чтобы Настя точно меня могла слышать.

– Не усну, не боись! Автомат свой оставь, у меня то оптики нет, – донеслось из её комнаты.

– Я прикрою, давай только соберёмся, – Борис снял с себя бронежилет и пошёл с ним в комнату.

Я не стал цеплять на себя броню, так как леший её спокойно прорубит, да и резать он любит горло и конечности, а сажать на когти как на шампуры – не его стиль. Я взял с собой лишь Глок, хотя и от него толку мало, но хоть что-то взять с собой надо. Когда я вышел к лестнице, то Настя уже стояла и собирала волосы в пучок, а Борис, надев броню стоял с автоматом в руках.

– Сними лучше. Это не спасёт, а лишь помешает тебе двигаться, если придётся бежать, – сказал я Борису, протягивая автомат Насте.

– Я прикрою с балкона, сколько тут патронов? – она взяла у меня автомат и пошла к двери.

– Не знаю. Думаю, сорок точно есть, так что хватит.

– Я лучше ещё магазин возьму из своей разгрузки. Кстати, возьми мой автомат, – предложила Настя.

– Хорошо, давай его, это всяко лучше, чем Глок, – я даже не планировал отказываться.

– Пошли, – Борис начал спускаться вниз, когда все были готовы.

Мы вышли из дома и направились в сторону убитого мной лешего. Когда было примерно метров пятьдесят до него, то Борис остался чуть позади, обеспечивая мне прикрытие, а я аккуратно пошёл дальше. Место, где я его убил должно было быть уже очень близко, но тела я до сих пор не видел из-за высокой травы, и тогда повернулся к Насте и развёл руками. Прозвучал выстрел, и я услышал куда прилетела пуля и пошёл туда. Леший лежал неподвижно, а глаза давно потухли и теперь там были лишь тёмные впадины. К его телу тянулись от земли мелкие волокна, словно обнимая его на прощание. Из пулевых отверстий сочилась золотистая кровь, похожая больше на сок или смолу. Я закинул автомат за спину, и взял тварь за ноги. Сдвинуть с места оказалось не так уж и просто, волокна вцепились в него, и я рывком словно вырвал его от земли. Это было странно, и я поспешил оттащить его к нам во двор как можно скорее. Тут неожиданно прозвучали выстрелы, доносившиеся с балкона. Настя стреляла по огромному оленю, что бежал на меня, но между нами было метров сто. Он направил свои огромные рога прямо на меня, и тогда я услышал, как подключился автомат Бориса, а сам ускорился, практически переходя на бег. Я услышал, как олень упал на землю и автоматы затихли, но лишь на мгновение. Настя снова куда-то стреляла, причём очень интенсивно, а я в страхе быстро поднял лешего на руки, и побежал с ним со всей силы. Борис перезаряжал свой автомат, а когда я почти пробежал его, то он сделал пару очередей. Сзади послышалось скуление, а Борис тут же побежал за мной вслед.

– Весь лес словно взбесился от этого! – крикнул он мне, оглядываясь назад, но преследователей не было.

– Я его едва от земли оторвал! – выдавил я из себя тяжело дыша. До дома оставалось немного, но бежать в густой траве было не просто.

Когда мы забежали во двор, то я оббежал дом и кинул тело на землю, а Борис побежал за чем-нибудь, чтобы сжечь эту тварь.

– Там вроде чисто, сейчас спущусь, – сказала Настя и выбежала с балкона.

Я не стал терять время напрасно, и начал искать сухой хворост и складывать его вокруг Лешего. Борис прибежал с бутылкой, в которой находилась какая-то воспламеняющаяся смесь и обильно полил укрытого хворостом лешего, после чего достал устройство для выбивания искры, которое представляло собой два кремня, скрепленных и плотно прижатых друг к другу. Резко дёрнув за ручку из устройства вылетали искры, которые и подожгли дерево.

Мы стояли и смотрели, как огонь начал медленно перебираться на тело лешего, а кровь закипала от создаваемого огнём жара. Я боялся, что само тело не будет гореть, но всё прошло хорошо и оно полностью занялось огнём.

– Надеюсь это его убило, – Настя смотрела на огонь, который пожирал тело твари.

– Теперь точно, но когда я его отрывал от земли, то она словно пыталась его вылечить. Какие-то стебельки или волокна тянулись к нему и не давали мне забрать тело.

– А весь лес вышел на его защиту. Зато у нас теперь есть опыт в том, как точно прикончить эту тварь, – Борис подкинул ещё хвороста в огонь.

– Он с утра гладил молодого оленя. Даже боюсь представить сколько лет этому лешему. На своей территории они практически бессмертные выходит.

– Они дружат со всем живым в лесу? Это с какой-то стороны даже мило, – Настя протянула мой автомат.

– Да, а я выстрелил в него. Пули он держит хорошо, от третьей или четвёртой только откинулся, несмотря на то, что первая была в голову.

– Пошли завтракать, кушать хочется. Думаю, с ним ничего не станет, отсюда он уже не убежит, да и прогорел хорошо, – Борис пошёл домой, а я постоял ещё полминуты и пошёл следом.

Хорошо позавтракав мы пошли думать на счёт бани, а Настя проектировала огород. В итоге она нас попросила, чтобы мы перекопали намеченный ею участок и сделали из него грядки. Вместо бани мы пол дня копали и перекапывали, рыхлили землю и удаляли из неё сорняки, а Настя отправилась готовить обед и раздумывала над тем, что посадить на её новом огороде. Ближе к вечеру мы собрали останки лешего и бросили их догорать в печь. После ужина Борис принёс три бутылки медовухи и поставил их на стол.

– Предлагаю выпить, но не просто так! Антон, сегодня у тебя день рождения, если ты не забыл! Я хотел бы это отметить и поздравить тебя от всей души! Я желаю тебе быть таким же целеустремлённым, и чтобы беды обходили тебя стороной! – сказал Борис.

– Спасибо большое! – я был сильно удивлён, ведь действительно забыл, что у меня день рождения.

– Дабы украсить этот вечер прекрасными воспоминаниями, у меня есть для этого одна игра! Мы наливаем кружки и каждый по очереди говорит фразу – “я никогда не”, и заканчивает её как-нибудь. Тот, кто делал то, о чём говорит человек – выпивает. Только давайте честно, а то так будет не интересно.

– То есть можно придумывать любые фразы, – уточнил я.

– Да, всё что хочешь, ну что? Играем?

– Конечно! – в один голос сказали мы с Настей.

Борис достал стаканы и налил медовуху в каждый. Чтобы определить, кто будет первым, то кинули кубик. У Насти выпало шесть, а значит и ей начинать.

– Я никогда не проверяла заряжен ли автомат, путём нажатия на курок.

Я улыбнулся и выпил немного медовухи. Она была вкусная и почти не чувствовался алкоголь.

– Антон? Серьёзно? – рассмеялась Настя. – Профессиональный наёмник, защитник караванов проверял заряжен ли ствол путём нажатия на курок?

– Было дело, чего таить, теперь я? – мы пошли по кругу, и теперь моя очередь была придумывать фразу.

– Я никогда не падал лицом в грязь, – я и Борис выпили немного, а Настя залилась ещё большим хохотом.

– Вот вы даёте, – едва выговорила она, – Антон, ну ты вообще профи, – она согнулась от смеха и нам самим стало от этого смешно. Вечер был прекрасным.

– Я никогда пьяный не танцевал на столе, – предложил Борис и тут уже приложилась к кружке Настя.

– В этом нет ничего такого, – улыбнулась она нам, поставив кружку га стол. – Теперь снова я. Я никогда не прыгала с крыши в сугроб, – на этот раз выпили все трое.

– Я прыгал вообще из-за того, что за мной гнались кривоступы. Пришлось сигать с пятиэтажки, – я вспомнил этот момент с особым теплом, ведь в тот момент мне было одновременно страшно и весело.

– Как это они тебя заставили прыгать? Они вроде не очень опасны? – поинтересовалась Настя.

– Ну, когда как. Я наткнулся на их логово будучи на четвёртом этаже. Даже не предполагал, что весь дом ими кишит. Зима была, холодно. Я заранее хотел подняться повыше, чтобы найти место для ночлега. Вроде было тихо, но захожу я на четвёртый этаж, открываю с диким скрипом старую дверь и тут на меня уставились их мутные глаза. В коридоре не меньше десятка стояло. Я даже не думал стрелять, понял, что тут не только эта кучка. Рванул на лестницу, а там ещё трое снизу стоят смотрят на меня, с такими ошалевшими глазами, явно не ожидали такой наглости. Я рванул наверх и с пятого этажа к погоне за мной подключилось ещё не меньше пяти, наверное. Попав на крышу, я решил, что прыгну в сугроб, даже знал в какой, так как приметил его с мыслями о том, что там целую пещеру вырыть можно. Этот полёт был вечным для меня. Кривоступы тогда, наверное, так ахуели, что решили не гнаться за таким отморозком, – кривоступы получили такое название из-за того, что колени их были вывернуты внутрь, а стопы наружу. Выглядит забавно, но каким-то чудом не мешало им быстро бегать. Не быстрее, чем человек, но всё же. Жрали всё подряд, без разбору. Интеллект у них был, говорят, что они вполне разумны. Живут всегда большой группой. Опасны своими когтями на пальцах и мощными челюстями с острыми зубами. Рост был как у человека, кожа толстая, но сами худощавые, белого цвета.

– Не плохо тебя жизнь помотала, – Борис долил всем медовухи в кружки.

– А то. Но я никогда не крал еду с прилавка, – выпили мы с Настей.

– А я как-то даже и не думал, – сказал Борис. – Я никогда не засыпал пьяный на улице, – Настя одна выпила.

– Сразу видно, кто в городе жил, – рассмеялся я.

– Ну да, Завинск безопасный, вполне. Ну там было не совсем прям на улице. На дворе у друга.

Мы играли до тех пор, пока вторая бутылка не была осушена на половину, а потом мы решили пойти спать. В процессе игры выяснилось, что Настя бросила помидор в своего возлюбленного, но тут увернулся и помидор попал в девушку, за что ей было очень стыдно, но девушка стала её лучшей подругой, так как сразу ударила парня сумкой из-за того, что тот вообще увернулся. А ещё Настя никогда не ходила надолго в походы и не кипятила воду из лужи, после питья которой приходилось заседать в кустах. А Борис отличился тем, что однажды чуть не подрался за лошадь, которая была не его, но после попойки он плохо соображал и ему потом за это было стыдно. Я стыдился лишь за то, что однажды не вовремя ворвался к своему товарищу с хорошей новостью, а тот как раз забавлялся с двумя девицами. Ну и ещё куча всяких обыденных мелочей о каждом из нас.

После того, как я умылся, то перед нами стояла главная задача, а именно подняться по лестнице, не упав вниз. Хмель кружил голову и одновременно с этим придавал смелости для взятия этого уступа. Настя показала нам пример, забежав наверх быстрее всех и с завидной ловкостью.

– Я бы и в доспехе сейчас лучше вас справилась, – она словно дразнила нас сверху, на что тут же получила реакцию от Бориса.

– Да без проблем, – он попробовал с разбегу подняться, но чуть не повалился в бок и мне пришлось его ловить, правда удержав его я не удержался сам.

– Сам погибай, а друга спасай, – сказал я, лёжа на полу, а дом словно кружил вокруг меня. Сверху доносился звонкий хохот Насти, а мы тут же подхватили его. Борис сидел на ступеньках и смеялся, а я лёжа надрывался, боясь уже задохнуться.

– Сейчас помогу, – Боря встал и попробовал подойти ко мне, но пройдя мимо взял бутылку и запрокинул голову.

– Мне оставь, – я тут же вскочил, а Борис вручил мне бутылку, где было чуть меньше половины.

– Я не забуду про друга! – гордо сказал он.

– Так, я спать, давайте без травматизма, – Настя икнула и ушла к себе в комнату.

– Ты хочешь спать? – Боря уже знал ответ на этот провокационный вопрос.

– Неа, – я хоть и едва держался на ногах, но был готов усугубить своё состояние до полного не стояния.

– У нас есть как минимум половина этой и третья, а значит можно ещё чуть-чуть посидеть, ты как? – трудно было сказать кто из нас двоих был больше пьян.

– Я только за, дружище! – я обнял его и похлопал по спине, и мы сели дальше пить.

– Прости, что тогда по морде тебе дал! Чем я думал! Надо было стрелять в эту сучку на месте, – начал Борис. Мы уже пили прямо из горла. – Ты, наверное, меня ненавидишь за это, да?

– Забей, всё отлично! Если бы не это, то хуй бы я нашёл этот кристалл и всё остальное, я ни капли не в обиде! – я припал к бутылке и медовуха сразу ударила по голове да так, что я посомневался, что смогу подняться на верх.

– Я за тебя всех вальну.

– Я тоже, Борь. Вон одного уже сожгли, а то хули он возле твоего участка гулял?

– Это верно! Спасибо, – Борис открыл третью бутылку, мы, чокнувшись бутылками, снова выпили.

Дальше я помню, как мы на крачках забирались по лестнице, и добравшись до постели я в неё рухнул, а мир вокруг вращался. Тело было ватным, а кровать самой мягкой на свете.