Текст книги "Реванш Желтой Тени"

Автор книги: Анри Верн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

Глава 7

Месье Минг удобно расположился на низком диванчике с обилием подушечек и какое-то время рассматривал Морана своими золотистыми зрачками. Потом небрежно махнул рукой в сторону деревянной табуретки, инкрустированной слоновой костью и перламутром.

– Садитесь, командан Моран…

Боб повиновался; надолго повисло тяжелое молчание. Все это время Боб раздумывал, а не броситься ли ему на монгола и попытаться все же выполнить поставленную им самим перед собой задачу. Минг, конечно, мог бы кликнуть стражу. Но не это соображение удерживало Морана. Он осознавал, что без оружия, в схватке голыми руками, ему не одолеть Желтую Опасность. Месье Минг помимо геркулесовой силы прекрасно разбирался в тонкостях рукопашного боя. К тому же, эти глаза с мощнейшим гипнотическим потенциалом… Боб Моран однажды уже пытался пойти этим путем, но при всем своем мужестве и недюжинных бойцовских качествах в конечном счете оказался побежденным.

Желтая Тень заговорил.

– Должно быть, я кажусь вам неким привидением, командан Моран…

Боб отрицательно мотнул головой.

– В чертовщину я не верю, месье Минг.

Монгол улыбнулся только ему присущим, крайне необычным образом – глаза в этом процессе никоим образом не участвовали.

– Все равно, – настаивал он. – После того, как вы лично видели, что я погиб в карьерах Данвика, известие о том, что я цел и невредим, должно было произвести на вас сильнейшее впечатление.

Поскольку Боб не соизволил ответить на эту тираду, месье Минг продолжил:

– И все же вы правы, что не верите в привидения, во всяком случае применительно ко мне. Видите ли, командан Моран, я давно уже предусмотрел вариант, когда в один прекрасный день, спасаясь от слишком плотно насевших врагов, мне будет крайне выгодно исчезнуть, причем так, чтобы все считали меня реально погибшим. Помнится, как-то раз я вам уже говорил, что считаюсь не только выдающимся ученым, но и чрезвычайно талантливым хирургом. Так вот, в своей штаб-квартире на Дальнем Востоке я понаделал в этих целях кучу двойников. Сначала были специально подобранные люди сходного со мной морфологического типа. Затем я проделал над ними необходимые для придания сходства хирургические операции, вплоть до татуировки на роговице глаз, чтобы обеспечить золотистый оттенок. Излишне говорить, что у всех двойников в этих же целях были отрублены правые кисти рук.

Узнав через агентуру, что ваш друг направляется вместе с вами в Данвик, я принял соответствующие меры. Не теряя времени на выяснение обстоятельств, позволивших вам обнаружить мое убежище, я подставил своего двойника в тот домишко, что находился в глубине карьера. Мой человек знал, что обречен на смерть, но поскольку был из числа тех фанатиков, которые видят во мне инкарнацию последнего монгольского императора, царствовавшего над Китаем, то слепо пошел на самопожертвование. У него была искусственная рука, полностью идентичная моей, и когда вы добрались до него, он превосходно сыграл роль. Ваш друг тогда пристрелил его из револьвера, но прежде чем испустить последний вздох, двойник успел включить устройство для взрыва шахт, чтобы скрыть под обломками мое пристанище. Это также входило составной частью в мой план, ибо важно было не допустить обнаружения трупа моего дубля. Иначе при тщательном медицинском освидетельствовании были бы, без сомнения, обнаружены следы различных пластических операций, и в этот случае вся моя инсценировка пошла бы прахом. А для продолжения тайной деятельности мне крайне выгодно было выдать себя за погибшего. Вы с вашим другом сумели все же ускользнуть из-под обвала, под который оказалась погребена большая часть карьеров Данвика. И все же, сами того не подозревая, вы сослужили мне хорошую службу. Вы прихватили тогда в качестве трофея механическую руку, которую считали принадлежавшей мне. На деле же это тоже был дубликат. Впрочем, к тому времени такого рода протезы уже устарели…

С этими словами месье Минг медленно поднял правую кисть, то есть ту, что была искусственной, и стал шевелить пальцами, демонстрируя такую точность движений и гибкость, которые ни в чем не уступали естественной руке.

– Вы наверняка, – журчал Желтая Тень, – воспринимаете её как равноценную прежней, которая приводилась в действие с помощью нервов и мускулов. Но эта в корне отлична от прежней, так как подчиняется непосредственно моей воле. Поясню. Как вы, конечно, знаете, при возникновении желания произвести какое-то движение, мозг подает соответствующую команду мускулам, посылая им электрические сигналы, названные «нервными импульсами». Мускулы реагируют на них и сжимаются, развивая электрический потенциал, зависящий от силы и характера востребованного действия. Я же нашел способ передавать нервный импульс через простой проводок, непосредственно вживленный в искусственную кисть, то есть минуя всю моторную часть механизма работы руки. Это позволило добиться потрясающих результатов. Так, например, стало возможным подавать команды даже в тех случаях, когда протез не пристегнут к моей кисти…

– Теперь понятно, на каком принципе функционировала та стальная перчатка, которая охраняла вход в ваше убежище в Сэнт-Уане, – заметил вскользь Моран.

И тут же прикусил язык, поняв, что сболтнул лишнее. Изощренный ум Минга, разумеется, молниеносно отреагировал на эту реплику и тут же соделал необходимые логические выводы.

– Так, – протянул он, – значит, тот человек, что вчера расправился с моим ценнейшим роботом, были вы! Я наблюдал за вами через телекамеры, скрытно разбросанные там по всему помещению. Но вы так ловко изменили внешность, что я вас не признал, очевидно, из-за фальшивой бороды. К тому же, если у лучей Вуда и есть то преимущество, что они мало заметны, зато, видимо, страдает четкость изображения.

Желтая Тень замолчал, посматривая на своего пленника сурово, но и с интересом.

– Знаете что, – продолжил он спустя несколько секунд, – у меня все больше и больше крепнет убеждение, что вы, командан Моран, становитесь опасным для меня человеком. Вчера несколькими ударами топора вы уничтожили конструкцию, отнявшую у меня несколько недель на её создание… Говоря совсем уж откровенно, та стальная перчатка функционировала точно так же, как и эта моя кисть, с той лишь разницей, что благодаря новому изобретению, мне удалось добиться передачи ей нервного импульса не через провод, а непосредственно электромагнитными волнами, иначе говоря, достаточно было только «подумать» о каком-то действии, как мгновенно через мою руку, связанную браслетом и проводком с трансформатором-передатчиком, последний посылал соответствующую волну с наложенным на неё «приказом» стальной перчатке. Та, находясь вдали от меня, удивительно чутко и точно реагировала на указания, передвигаясь и совершая нужные действия. Ясное дело, это был пока ещё весьма скромный испытательный экземпляр. Вскоре я буду располагать гигантскими роботами, целой армией, которые будут издалека подчиняться только моей воле. Тем самым я приступлю к последней фазе завоевания мира. Пока я довольствуюсь тем, что лишь слегка подтачиваю его устои. Перед всеми теми людьми, что вы недавно видели в зале, поставлены вполне определенные цели: одни организуют всякого рода предсказателей и предсказательниц судеб, чтобы те повсюду сеяли смерть посредством самовнушения; вторые позаботятся о том, чтобы в пиво, минеральную воду, лимонад и тому подобные напитки добавлялись бы неразличимые, медленного действия, яды. Краски, обои также будут пропитываться ими. Среди моих последователей есть и профессиональные специалисты по обработке общественного мнения и распространению слухов. Например, директор одной крупной газеты, в задачу которого входит коварно внушить массам, что западная цивилизация порочна в самой своей основе и непременно вскоре рухнет. Подобной подрывной деятельностью я через несколько лет подготовлю широкие массы населения в Европе, Америке и даже в Азии и Африке к мысли о её неизбежном крахе. Тогда и грянет мой последний и решительный штурм с опорой на все имеющиеся в моем распоряжении научные возможности. И будьте уверены, командан, что я в состоянии довести эту битву до победного конца, поскольку мощь моя, опирающаяся на все тайные силы Древней Азии, безгранична. Возможно, вы ещё не ведаете об этом, но я нелегально возглавляю политическое движение, развертывающееся под этим именем, и оно в недалеком будущем сметет вашу гнусную западную цивилизацию, покончив с ней во всех точках земного шара, где ей удалось укорениться. Вам уготована участь быть свидетелем моего грядущего триумфа, командан Моран.

Боб вздрогнул.

– Что вы имеете в виду? – занервничал он.

– А то, – отозвался Минг, – что я вновь предлагаю вам влиться в ряды моих сторонников. Я уже говорил, что считал бы вас ценным для нас приобретением. Так что, присягните мне на верность, и я сделаю вас своим первым помощником. Прибыв в Париж, я скрылся под личиной бродячего фокусника, балаганщика с обезьяньим номером, чтобы иметь полную свободу действий. Этой ночью я вылетаю в Египет, где намерен провести важную и крупную операцию. Соглашайтесь на мое предложение, и вы не только спасете себе жизнь, но и с моим отъездом возглавите здесь, в Париже, мою организацию. Для полного вам доверия мне достаточно клятвы в верности, поскольку я отлично знаю, что вы человек, органически неспособный изменить данному слову.

– В этом вы правы, Минг, – хладнокровно ответил Моран. – Я действительно не смог бы нарушить свое обещание. Именно поэтому вы никогда не услышите от меня заверений в преданности вашему делу.

Желтая Тень и бровью не повел. Его лицо оставалось столь же бесстрастным, как если бы оно было вырезано из нефрита, а его глаза ни в чем не потеряли ту неподвижность, которая свойственна драгоценным камням.

– Значит, отказ, – лаконично подвел он итог.

Боб утвердительно кивнул головой.

– Да, я отклоняю ваше предложение, – твердо заявил он. – Вспомните, что в Лондоне вы уже говорили мне нечто похожее, и я в то время ответил вам точно так же: отрицательно. Мое отношение к вам с тех пор не претерпело никаких изменений. Согласись я – и у меня будет твердая уверенность, что я стал бы пособником самого Сатаны.

И опять Минг не выказал ни малейшего проявления чувств.

– Тем хуже для вас, командан Моран. Раз вы не со мной, то не будете и против. Ваш удел – смерть. Но вы умрете не банально, а так, чтобы это отвечало вашему уровню…

Монгол беззаботно встал, подошел к низкой мебели, открыл дверцу и довольно долго копался внутри. Когда он вернулся на прежнее место, то показал Морану, что держит в своей громадной пятерне пистолет и обойму. Его искусственная правая кисть сжимала электрический фонарик. Минг протянул все три предмета Морану.

– Возьмите. Я нарочно разрядил пистолет, чтобы не искушать вас немедленно им воспользоваться против меня. Все эти подвалы сообщаются с системой ходов и подземелий Парижа. Тут я вас и оставлю. Но можете не беспокоиться: гарантирую, что одиночество вам не грозит…

Минг прошел в глубину узкой комнаты, поднял одну из тяжелых драпировок и потянул за обнажившееся железное кольцо, вделанное в стену. Тотчас же вся эта часть комнаты повернулась вокруг оси, открыв широкий прямоугольный проход, куда-то, где царила абсолютная, без единого пятнышка света, темнота.

Желтая Опасность показал Морану на отверстие.

– Сюда, пожалуйста! – лаконично предложил он.

На мгновение Боба охватило жгучее желание пойти «ва-банк»: наброситься на своего смертельного врага, попытаться уничтожить его, а затем спасаться бегством. Но эта безрассудная идея тут же уступила место холодному расчету. Ясно, что Минг отнюдь не отдавал ему себя в руки. Малейший сигнал – и дакоиты мигом окажутся здесь и тут же продырявят его кинжалами. Уж лучше подождать. Если, как утверждал Минг, этот подвал действительно сообщается с системой подземных коммуникаций Парижа, то у него оставался, пусть маленький, но шанс, отыскать дорогу, поскольку в его распоряжении был электрический фонарик. Поэтому он взял его и проверил, нажав кнопку, полноценно ли тот действует. Затем, следуя любезному приглашению Минга, вступил в этот тайный ход, скорее всего, ровесник тамплиерам.

– Еще один, последний, вопрос, командан Моран, – донесся до него из подвального помещения голос Минга. – Вам приходилось бывать на Андаманских островах?

Моран показал головой. И тогда Минг тихо, скрипуче, с дьявольской издевкой хихикнул.

– Так значит, командан Моран, вы никогда не посещали Андаманских островов? Ну что же, тогда они навестят вас!..

Желтая Тень одним жестким жестом вернул на прежнее место каменный блок, погрузив Боба в кромешную тьму.

Оставшись один, Моран тут же зажег мощный электрический фонарь, дар месье Минга, и провел лучом вокруг себя.

Он находился в круглой пещере, грубо вытесанной прямо в скале, без каких-либо следов креплений в виде каменной кладки. Из ротонды веерообразно расходились в разные стороны несколько галерей.

Боб несколько замялся. Ему было непонятно, с какой стати Желтая Тень вот так вот запросто отпустил его, без всякого сопровождения и с некоторыми шансами благополучно выпутаться из этой переделки. Ведь было очевидно, что тамплиеры когда-то заставили проделать эти тайные подземные ходы для того, чтобы иметь возможность скрытно покидать свои укрепления, то есть они однозначно куда-то вели. К тому же, они так или иначе не могли не выводить на канализационную сеть и в метро так что, при должном упорстве и некотором везении была возможность выбраться отсюда. И тут ему вспомнились зловещие слова Минга: «Раз вы не со мной, то не будете и против. Ваш удел – смерть. Но вы умрете не банально, а так, чтобы это отвечало вашему уровню». А также и другие: «Тут я вас поставлю. Но можете не беспокоиться: гарантирую, что одиночество вам не грозит…» И, наконец, то, что он бросил ему вдогонку: «Так значит, командан Моран, вы никогда не посещали Андаманских островов. Ну что же, тогда они навестят вас!..»

Боб никак не мог взять в толк, причем здесь Андаманские острова. Единственное, в чем он был абсолютно уверен, так это в том, что все эти двусмысленные фразы содержали скрытую угрозу.

Боб, усевшись на выпавший из свода камень, вставил обойму в рукоять пистолета, врученного ему Желтой Тенью.

– Так будет спокойнее, – прокомментировал он, – а при необходимости, есть чем защититься…

Поднявшись, Боб высветил каждое из уводивших в неведомое отверстие галерей и быстро сориентировался. Он решил пойти по центральной из них, надеясь, что если она не начнет петлять, то выведет его прямо к Сене. Продвигаясь вдоль нее, он, возможно, обнаружит выход на поверхность скорее, чем в любом другом месте. Боб, естественно, знал, что недра Парижа напоминают кусок сыра «грюйер» с бесчисленными «дырочками» карьеров, подземных рек, катакомб, сточных канав, туннелей метро. Все они тесно сплелись между собой в сложнейшую систему галерей, залов, пассажей, каналов, озер и болот. Это был хитроумнейший лабиринт, найти дорогу в котором было необыкновенно сложно. Но с другой стороны, подумал Моран, в нем существовало, во всяком случае, в центре города, довольно много выходов на поверхность наверняка хаотичных и никак не сведенных в логически стройную схему, но тем не менее реально существовавших. К примеру, канализационные стоки, выходы метро, люки, открывавшиеся в подвалах частных домов и даже общественных зданий, таких как Опера. Главное – отыскать один из них. Иначе…

В создавшемся положении Моран не был склонен впадать в отчаяние и видеть все только в мрачном свете. Просто требовалось мобилизовать всю свою энергию, уверенность в себе и в своей путеводной звезде, чтобы достойно вынести все подстерегавшие его испытания.

Он решительно шагнул в центральный ход и прошел по нему несколько сот метров. Ровная поверхность под ногами, достаточно высокие, чтобы он мог двигаться во весь рост, своды, яркий свет фонаря – в целом пока все обстояло вполне сносно. Но примерно минут через пятнадцать Боб почувствовал, что галерея отклоняется к западу, что грозило существенно увести его в сторону от Сены. И уж во всяком случае никак не позволяло к ней приблизиться. И все же Боб продолжал продвигаться вперед, лелея надежду, что галерея искривится ещё раз и на сей раз в нужном направлении.

Так он прошагал сотню-другую метров, когда неожиданно его пронзило неприятное ощущение, что кто-то упорно идет за ним следом. Боб остановился, но странное впечатление не пропадало. Более того, он явственно услышал позади себя легкий звук шагов. Боб медленно повернулся и метрах в пятидесяти от себя в только что пройденной им части галереи смутно различил шесть миниатюрных человеческих силуэтов. То были небольшого, едва ли более одного метра сорока сантиметров, росточка люди, облаченные в какие-то лохмотья. Черные лица и курчавые волосы явно свидетельствовали о негроидной расе, как, впрочем, и прогнатические челюсти, толстогубость и чрезмерная приплюснутость носа. Помимо всего на лицах этих, обделенных судьбой, существ проступало выражение тупой свирепости. Причем, настолько, что если бы не вертикальное положение тел, их скорее можно было бы отнести к животным, чем к людям.

И тут до Боба дошел смысл последних слов Желтой Тени насчет Андаманских островов. Эти посланные ему вдогонку создания относились к андаманским негритос. Их рассматривали как один из самых примитивных народов на нашей планете. Затерянные в джунглях крохотного архипелага, расположенного в стороне от оживленных путей сообщения в самом центре Бенгальского залива, они до сих пор жили в состоянии дикости, настолько полной, что долгое время их вообще принимали за обезьян.

Боб понял, что Минг набрал среди них подручных, поскольку по причине малого роста и природной жестокости они прекрасно подходили для выполнения определенного рода поручений. Дьявольская ловкость, небольшие вес и габариты позволяли им проскользнуть там, где это не сумел бы сделать ни один человек нормального телосложения, красть и убивать, а затем исчезать столь же незаметно, как и появляться.

Шесть негрито держали в руках длинные палки. Но Боб знал, что они были полыми внутри и что на самом деле речь шла о духовых ружьях – сарбаканах, из которых цель поражали отравленными стрелками.

– Теперь ясно, почему Минг пообещал смерть, соответствующую моему уровню. Считая меня крепким орешком, он и противника подобрал под стать, – процедил сквозь зубы Моран.

Он не мог не подумать, насколько извращен ум такого человека, как Минг, способный додуматься до подобного рода охоты на человека, в то время как куда проще было бы прикончить его, Боба с помощью кинжала или пристрелить.

«Не исключено, что Минг пожелал предоставить мне ещё раз шанс выжить все… из-за того старого долго передо мной. Поэтому-то и оружием снабдил…» – подумал Моран.

Выхватив из кармана пистолет, Боб крепко сжал его рукоятку.

«Минг, однако, должен был знать, что я – не плохой стрелок, что в этой игрушке шесть патронов и что пули по дальности полета превосходят стрелки сарбаканов. Достаточно открыть огонь по андаманцам раньше, чем они приблизятся на опасное для меня расстояние…

Тем временем шестерка карликов неуклонно приближалась. Боб направил на них пистолет и выкрикнул по-английски, полагая, что, помимо родного, это единственный доступный их пониманию язык.

– Остановитесь или я начну стрелять!..

Его слова, отражаясь от подземных сводов, прозвучали как раскаты грома. Андаманцы замерли. При свете фонаря были прекрасно видны их лица – темные, замкнутые, со зловещим блеском в глазах, без каких-либо признаков страха. Не вызывало сомнений, что в их примитивных умах просто не было места для такого чувства.

Между тем негрито осторожно возобновили свое продвижение с очевидным намерением подойти к Бобу достаточно близко, чтобы мощным выдохом выстрелить из сарбаканов в того, кого им определил шеф в качестве жертвы.

Боб Моран не сомневался, что рассчитывать на проявление сострадания или жалости с их стороны не приходится. По той простой причине, что та жестокая, постоянно висящая на волоске жизнь, которую они были вынуждены вести, предельно огрубили их души. Минг сказал им: «Следуйте за этим человеком и убейте его», – и этого им было вполне достаточно, чтобы гнать Морана до тех пор, пока они не выполнят задания… или же пока сами не сложат головы. И все-таки Боб предупредил их ещё раз:

– Остановитесь! Иначе стреляю…

Бесполезно. Андаманцы продолжали надвигаться на него, а один из даже счел расстояние уже вполне достаточным, чтобы поднести сарбакан к губам. Боб знал, что стрелке достаточно царапнуть – и ему придет конец. Яд действует мгновенно, и он погибнет в страшных мучениях. Он тщательно прицелился в негрито и нажал на спуск. Но вместо грохота – слабый щелчок бойка, сработавшего вхолостую.

В отчаянном броске Боб нырнул за изгиб галереи в тот самый момент, когда гномик, надув щеки, резко выплюнул. Смертельное жало, стремительно вырвавшись из духового ружья, впилось в скалу в том месте, где буквально мгновение назад находился Моран.

Боб, проворно положил на землю фонарь и передернул затвор, освобождаясь от дефектного патрона. Он загнал в ствол новый. Потом снова прицелился и дернул за курок. И опять лишь сухой щелчок.

И тогда Боб все понял. Минг снабдил его холостыми патронами. Все это время тот продолжал развлекаться с ним все той игрой в кошку с мышкой. Те слова, который он произнес, протягивая ему пистолет с обоймой: «Я нарочно разрядил его, чтобы не искушать вас немедленно им воспользоваться против меня», – преследовали цель внушить Бобу, что все это происходит по-настоящему и всерьез, хотя на самом деле составляли часть его дьявольского плана.