Текст книги "Оружейник на Фронтире (СИ)"

Автор книги: Аноним Trionix

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

– А теплицы вам зачем, вроде погода теплая? – спросила Катя

– Большой спрос на срезанные цветы в конце мокрого сезона, когда многие молодые девушки выясняют, что беременны, и тащат своих приятелей под венец, это самый пик свадебных букетов, а под дождем и ветром розы растут плохо.

До вечера рассказывал Джону принципы подбора навесок.

Работал он полковым оружейным мастером, чинил поломанное солдатами оружие. Конечно, мелкие детали на станках делал, но чтобы нарезать ствол или сделать ресивер – даже не пробовал.

Следующий день прошел в освоении компаратора, объяснении принципов его работы и тонкостей внешней баллистики.

Джон просидел за станочками для штамповки пуль весь день, но освоил их настройку и принципы ремонта, если понадобятся. Тем временем две рыжие девушки с загадочным видом ездили по заочным знакомым Марии, отвозили горшки с розами и получали в подарок другие сорта, отчего поголовье горшков на заднем дворе дома даже скорее увеличилось.

Настройки пресса для переснарядки заняли еще день, после чего мы поехали на стрельбище, чтобы Джон подтвердил полученные навыки подбора навесок и снаряжения патронов. Закончив стрельбу к трем дня, собрали снаряжение и уж хотели вернуться домой, но на КПП меня тормознули солдаты, сказав срочно ехать в представительство Ордена. Джон высадил меня на площади, а сам поехал в наш с Катей дом, отвозить снаряжение.

В представительстве меня проводили к знакомому уже Эриху Лессеру.

Сначала вопрос, сказал он:

– Какие у вас с женой планы насчет детей?

– На втором месяце моя зеленоглазка...

– Поздравляю, но вызвал вас больше по поводу той перестрелки у дороги. Во-первых, вы оторвали скулу и ухо некоему Пабло Ортеге, известному среди бандитов под кличкой "блю каброн", он умер от переворачивания машины.

– Ну да, но сначала он подстрелил БТР и меня контузил.

– За него была обещана премия властями Кадиза, но только в случае или привода пленного, или приноса головы, а ее съели падальщики и премии вам не видать. И второе – среди убитых бандитов оказался служащий ореденского банка некий Михельсон.

– А кто из них?

– Тело нашли около пусковой "Тоу" с ранением в нижней части спины.

– Понятно.

– Так вот, как выяснило наше следствие, он передавал своим подельникам сведения о переселенцах с большими суммами денег или дорогостоящим промышленным оборудованием, но в тот раз он зачем-то пошел "на дело" сам и наконец-то попался нам. Расследование немного затянулось, мы ловили остатки его банды. В общем, к нему домой мы заглянули только через три дня, и нашли там прикованную в туалете к трубе девочку, в очень плохом состоянии. Бойцы отвезли ее в орденский госпиталь, в общем, сейчас ее здоровью уже ничего не угрожает.

– А я тут причем?

– Понимаете, убитый вами предатель держал ее фактически в плену, используя, как говорят солдаты, "во все дырки". Родственников у нее нету, и совершеннолетия тоже. Поэтому ...

– Насколько я знаю, перебил Эрика, в таких случаях приемными родителями становятся нашедшие ребенка.

– Ну да, только солдатикам тем по-старому по девятнадцать лет, живут они в казарме, и контракты у них еще на четыре года, а правило об досрочном увольнении в связи с родами применяется только к женщинам, а не к приемным отцам. Поэтому очень прошу, посоветуйтесь с женой, можете ли удочерить бедняжку?

– Да, история просто шекспировская. Давайте так – пойду домой, поговорю с женой, и если она не против, то ... куда ехать?

– Она в госпитале на базе "Америка". Приедете сюда, дам в сопровождение "Хамви", съездите на Базу.

– А "Хамви" зачем?

– Ну, во-первых, дорога между базами и Порто-Франко самая опасная в этом мире – огромный поток переселенцев, еще не освоившихся в этом мире, а значит и желающие его пограбить, и во-вторых, тот экипаж немного провинился, пусть покатается лишний раз...

Дома за обедом Катя выслушала пересказ посещения орденцев, и сказала, что делать нечего, раз уж такие обычаи, надо удочерять несчастную. Пообедав, побросали в сумку обе ФГ, собрали в коробку всякой выпечки, срезали с розового куста у забора небольшой букетик, и поехали к представительству.

Эрик не стал тянуть время, позвонил кому-то, потом написал небольшую записку, в которой заведущему госпиталем на базе "Америка" предписывалось передать нам девочку по имени "Olesa Olafson", а работникам иммиграционного отдела – оформить ее как нашу приемную дочь. Достал рацию и сказал сержанту Хомлину сопроводить нас до "Америки" и обратно.

– Они вас на южном КПП ждут.

– Поехали – сказала раскрасневшаяся Катя

В "Хамви" стафф-сержанта Хомлина, оказавшегося здоровенным негром с жутким акцентом, как он пошутил, алабамским, были двое уже знакомых мне братьев-метисов.

– А вы как? – спросил их

– Выговор получили... за то что не углядели того стрелка с РПГ, но за инициативу в бою повышены до сержантов, хотя на самом деле скоро отправимся на сержантские курсы, звание после них дадут, ответили они.

Через три часа мы подъехали к базе "Америка", и после обычного пломбирования сумки с оружием, подъехали к госпиталю, спрятанному позади Иммиграционного отдела. Там у нас опять спросили ай-ди, и невнятно представившийся врач проводил нас в палату к девочке лет четырнадцати. Вид у нее был не очень – пшеничного цвета волосы завязаны в "конский хвост", одета в платье явно не годное ей по росту, которое просто болталось не ней.

Представились.

– А меня медсестры уже просветили, к кому меня на воспитание отдадут, сказала она. А вы давно женаты?

– Давно, и своих ждем. Пойдем отсюда...

Мы спросили у врача, что теперь?

– Идите в иммиграционный, там объяснят. Вещей у нее нет, дом того типа солдаты случайно спалили...

Так мы и поступили. Оформление заняло буквально десять минут, нас предупредили, что ай-ди девочки надо поменять через четыре года, вручили Кате заклеенный конверт с просьбой прочесть дома. Переспросил ее о чем-то.

– Так вы русские, наши – воскликнула Олеся, перейдя с плохого английского на русский.

– Ну да, разве по именам не понятно? Сейчас что хочешь?

– Поесть вкусно хочу.

Пошли втроем в ресторанчик, видневшийся от входа в иммиграционный, по дороге достал рацию и спросил сержанта, где они?

– Видим вас, идете к ресторану, а мы тут.

Олеся заказала столько всего, что нам стало ясно – досыта бедняжка ела последний раз очень давно. А вот вопросы... она без стеснения спросила, как умер "тот самый боров".

– С полутора километров пуля в жопу.

– А что он сказал перед смертью – спросила она

– Да откуда я знаю, с такого расстояния это просто крошечная фигурка в прицеле.

– И что вы со мной делать будете?

– Сначала купим нормальную одежду, потом запишем в школу, и будем учить языкам, вождению и стрельбе.

– И ничего взамен не захотите?

– Чтобы училась хорошо... да, а как ты сюда попала?

Мы были просто шокированы рассказом девочки... сначала отобрали у родителей, потом в Швецию, потом побег из приемной семьи, публичный дом, ночная атака каких-то бойцов в черном, старый автобус, Ворота, ... и вскоре она оказалась у того борова. Слушать ее было просто страшно.

Наевшись доотвала, она спросила, когда поедем домой?

Мы хотели предложить то же самое. Уже в машине, Олеся о чем-то шепталась с Катей, сидя сзади, а потом расплакалась и прорыдала всю дорогу.

Солнцу уже касалось горизонта, когда мы подъехали к городу. Очень вскоре мы были дома, Олеся с удивительным, каким-то детским удивлением ходила по «офису», разглядывая висящие на стенах винтовки и увеличенные эскизы гравировок. Общими усилиями стали приводить в порядок свободную до того комнату справа от лестницы. Еще левее была «подсобка» с верхней частью пресса, а наша спальня – напротив лестницы. Семейный ужин втроем, после которого Катя с Олесей ушли секретничать в ее комнату, прогнав меня мыть посуду и фрезеровать затвор к «три-три-восемь».

Утром за завтраком отмоченная в ванне доча выглядела уже не запуганным зверьком, но уже нескладной девочкой-подростком. Тут появились Квайбаки, и Джон предложил съездить с ним за компанию забрать "посылку" с орденской базы. Опять знакомая дорога, три часа с винтовкой на коленях, глядя по сторонам. Джон же рассказывал о своих афганских злоключениях.

На Базе оказалось, что груз для Квайбака это стопка ящиков на поддоне, обмотанная пленкой. Пока он в присутствии орденца пересчитывал и перегружал коробки в пикап, пошел в оружейный магазин, гадая про себя, а какие же скидки положены внештатным служащим Патруля?

Интересовавшие меня "мелкашки" оказались разумеется, в самом дальнем углу, исцарапанная в хлам какая-то самозарядка от "рюгера" меня не заинтересовала, а притаившийся в углу "соболь" при внимательном осмотре оказался калибра 22WMR, это более длинная и сильная версия общепринятой "мелкашки", но способная тем не менее стрелять и обычными 22LR. Малокалиберный пистолет от "Рюгера" составил ему компанию. Штабель коробок малокалиберных патронов, пять десятикратных оптических прицелов, десяток пачек 22WMR. Скидка для "внештатников" оказалась тридцать процентов. В сумку все это конечно влезло, но если бы не помощь орденского солдата, дотащить покупки до машины Джона не удалось бы. Он тем временем заканчивал пересчитывать коробки с запчастями к оружию, прицелами и кронштейнами.

Обратно ехали, как ни удивительно, даже с чуть большей скоростью, для американского фермерского пикапа полтонны груза как бы и не сказались на рессорах.

Дома оказалось, что дамы времени даром не теряли, накупили Олесе разной одежды на все случаи жизни. А нам пришлось по темноте грузить в пикап прессы для пуль, а на заднее сиденье привязали ящик с винтовками.

37.07.26 – понедельник это 12.11.11 СЗ

Проводив Квайбаков до северного выезда, повезли Олесю в школу. Постучались в кабинет Томаса Бормолини, директора.

– Здравствуйте... а это похоже ваша приемная дочь?

– А как узнали?

– Так орден передает нам сведения о всех детях и подростках школьного возраста, живущих в Порто-Франко и окрестностях.

– Мне по-старому четырнадцать было, полгода назад. Училась в шестом классе, до третьей четверти – сказала Олеся на отвратительном английском.

На что Томас объяснил, что здесь год как полтора там, поэтому ближе к вечеру, как занятия закончатся, прийти еще раз, Олеся поговорит с учителями, и они решат, в какой класс ей идти, но скорее всего пятый местный, но придется подтягиваться дома...

– А вы говорили, что стрелять научите – сказала Олеся.

– Что, хочешь сейчас на стрельбище?

– Хочу!

Доехали до стрельбища, где мы с Олесей остались, а жена поехала домой. Достал из сумки ее "рюгер", вынул магазин, и стал объяснять для начала "правила Купера". Затем стойка.

– Так, заряжаешь по одному, подъем, ровная неподвижная мушка, если рука зашаталась, опускаешь пистолет без выстрела.

– А что по одному?

– Так положено учить, не спорь, все эти правила не я придумал.

Скрутил из бумажки фунтик, надел его Олесе на указательный палец.

– Это зачем?

– Мне надо видеть плавность нажатия на спуск...

Часа три спустя, по дороге домой, дочка призналась, что не знала что стрелять это так тяжело. Ответил ей пословицей, про "тяжело в учении, легко в бою". Зашли на почту, отправил телеграмму на патронный завод, с вопросом о цене пистолетных порохов для девятимиллиметровых патронов, вопросом об минимальной партии, можно ли 200 кг заказать, и кодовым словом.

После обеда еще раз съездили в школу, уже вдвоем, Олесю уже дожидались трое преподавателей, и через пару часов они сошлись во мнении, что ходить ей в пятый, сразу отвели в библиотеку, выдали кучу учебников, стопку чистых тетрадок, затем в соседней комнате подобрали комплект школьной формы, которая в общем походила на староземельную советскую с маленьким дополнением – в нее входил пояс с ножом и подсумком под радиостанцию.

– Это зачем, здесь что , гитлерюгенд? – спросила она

– Нет, всякие многоножки и сколопендры в городе водятся, и безвредных среди них нет.

Можешь ходить не в форме, а в чем хочешь, но форму положено выдавать. Имей в виду, что НВП здесь всерьез, и стрелять лежа придется в любой одежде, даже в топике и мини – пошутила Франциска. И на занятиях по биологии и основам медицины будете резать коз и перевязывать их, так что стираться придется часто.

– А НВП это обязательно? – спросила Олеся

– Разумеется. Когда в каждом доме по несколько пистолетов и винтовок, то неумение с ними обращаться просто опасно для окружающих. А неумение перевязать рану тоже может очень плохо закончится.

Дома не в шутку напуганная Олеся сначала расплакалась, а после спросила – " а правда есть связь со Старой Землей?"

– Вроде есть. А расскажи о своих родителях и о себе, мне любопытно.

Оказалось, что работали они в институте имени Бакуля, но потом их сократили, и теперь папа водитель грузовика, а мама женский парикмахер-маникюр.

Сели писать письмо ее родителям. Позвонил Бригитте, обрисовал ситуацию.

– Приходите завтра в мой кабинет, письмо перешлем вербовщику на СЗ, может что и выйдет.

Записали на флешку видео для ее родителей, просто на всякий случай.

38.07

В представительстве мне сказали, что Ширмер на выезде, орденская служащая выслушала мою проблему, что есть у меня на Старой Земле знакомые, написал им письмо, можно ли как-то его отправить, чтобы их сюда зазвать? Оказалось, что просто отправить письмо стоит сотню экю, но если не отправить, а передать вербовщику, чтобы он подошел к знакомым, то ничего не стоит, если они перейдут, а если нет, то сотню со счета все равно спишут.

– Вот письмо, вот адрес, на конверте написан.

– А кто вы им, когда познакомились, чем они занимаются – спросила девушка и протянула анкету.

Заполнил, оставил письмо и домой.

02-08-26 суббота

После занятия по основам фрезерования ко мне подошел парнишка из учащихся и спросил, не моя ли приемная у них в классе учится?

– Да, Олеся наша приемная, но она ненадолго, ее родители живы, но на Старой Земле, если перейдут сюда, она к ним вернется.

– Она такая умная девочка, только шарахается если до нее кто дотронется.

– Умеешь хранить тайну?

– Да.

– Она прожила три месяца в плену у очень нехорошего человека, но потом он умер...

– А пластырь под панамой у вас не из-за него?

– И это тоже секрет. В общем, для нее любое прикосновение сейчас стресс.

– Понял. А девочка она весьма...

– А еще у нее есть мама, которая пристрелила двух жуликов...

04.08.

днем к "офису" подъехал грузовик, на котором попутным грузом ехали и пистолетные пороха, и двадцать пять тысяч капсулей в коробках по тысяче.

16.11.2011, Киев, квартира Тихоновых.

Неожиданный звонок в дверь, на пороге женщина средних лет в офисном костюме.

– Здравствуйте, у меня новости от Олеси, разрешите пройти...

– Проходите...

– Ваша дочь жива, и даже здорова.

– Что с ней, где она, как ее увидеть?

Рассказ об открытии последователями Теслы телепорта на другую планету Евгений и Надежда перенесли спокойно, но после уточнения, что "ворота" в одну сторону, замучали вербовщицу вопросами на тему "докажите что это все правда". Она достала письмо от Олеси. Прочитав его, супруги поверили вербовщице, тем более что в письме было несколько фактов, известных только им и дочери. Надежде стало нехорошо от мысли, что придется все это бросать. Предложение помочь с продажей квартиры они отвергли – старшая дочь жила с мужем в однушке, решили оставить эту квартиру ей, тем более что дети растут.

Договорились, что через неделю вербовщица заедет еще раз, и укажет дорогу, а пока им надо сменить машину на более проходимую, закупить все по списку от опекунов Олеси, и прочее.

– А что если я просто угоню грузовик?

– Женя, ты уверен что самый умный? Наверняка такие проделки как-то караются.

– Так нет, самый умный у нас начальник, который машины на водителей в собственность оформил, чтобы налоги меньше платить и при ДТП не отвечать. Так что формально я в своем праве.

– Кстати, мне Маруся рассказывала, что в институте нашем готовятся сдать в металлолом линию изостатического прессования.

– Они совсем идиоты? Впрочем... бланки кое-какие у меня завалялись, намекну парням, что не в металлолом на самом деле, они погрузят не сильно придираясь к бумагам, и утащим с собой.

– Светлая идея. Тогда и я с библиотекаршей поговорю, их подвал с "как бы уничтоженной" документацией приберем, намекну что она пойдет в дело, что втихую на Златоустовский завод передадим.

8.08.26

Появившаяся на пороге супружеская пара выглядела очень смущенно, женщина постоянно озиралась по сторонам.

– А Олеся наша здесь? – спросил мужчина

– Так в школе она, а вы ее родители, да? спросила Катя

– Жива доченька, прошептала женщина и сползла на пол.

– Быстрее сюда – крикнула жена.

Выбежал в "офис", увидел происходящее. Вместе с Евгением, так представился мужчина, отнесли его супругу на диван, она немного пришла в себя. Разговорились. Принес стулья, подвинул стол, заварил кофе. Версия со стороны родителей Олеси была более краткая – налет органов опеки, и больше они дочь не видели. Полгода прожили как в тумане, и писали, и звонили, и к Януковичу на прием записывались...

– А остановились вы где?

– Да пока нигде, сразу к вам поехали.

Тут с улицы кто-то посигналил. Выглянул – перед домом стоит длиннющая фура, а чей-то грузовичок пытается ее объехать.

– Евгений, вы может машину на грузовую стоянку определите, день уже к обеду, пока Олеся из школы придет, вам все только утром в сторону Демидовска выезжать.

– А где эта стоянка?

– Могу показать, обратно прогуляемся.

Так и поступили. Идя от стоянки к дому, рассказал Евгению о том, как по местным порядкам стали приемными родителями.

– А может сразу и зайдем, в представительство-то это? – Предложил он.

Орденская девушка объяснила, что дело обычное, когда живые родители находятся, но по правилам надо нам всем впятером прийти завтра с утра, чтобы и переоформить отказ от приемного родительства, и согласие девочки вернутся к родным, и сменить ей фамилию в ай-ди, ну вернее новый изготовить.

Дома заплаканные мама с дочерью сидели в обнимку и что-то шептали друг другу. К ним присоединился и папа. Мы с женой смотрели на них.

– Прости, что я тебя тогда отругала за бригиттину просьбу. Видишь, какая она, Новая земля... семье счастье вернул.

Обмен подарками начал Евгений, вынув из оставленного на полу портфеля увесистую стеклянную банку с пластификатом твердого сплава и запиской с его свойствами и режимами прокалки, а затем не менее тяжелую коробку с пластинами для резцов, и две алмазные планшайбы. В ответ принес сначала оружейную сумку, потом Олесин «рюгер» и несколько десятков пачек с патронами к нему, и «форт» для Натальи.

– Про вашу винтовку спросить хотел, сколько она стоит?

– Хотите подарю?

Тут Катя ухватила меня и уволокла в мастерскую поговорить

– Что ты так вещами разбрасываешся?

– За тот бой мне премий четырнадцать тысяч перечислили, а что до винтовки, то вот увидишь, не пройдет и месяца как первые покупатели из Демидовска заказы пришлют. А с третьей стороны, эта банка пластификата и коробка пластин для резцов как бы не подороже стоят.

– Ну если так...

Тихо обошел жену, и резко раскрыл дверь. Едва поймал падающую на меня Наталью.

– Подслушивать дело такое... Вот вам двуствольная охотничья винтовка, калибр "416Ригби", спуск на оба ствола последовательно работает...

– Как в "двадцать седьмом иже"

– Ну почти. У нее отдача могучая, так что к плечу прижимать крепко. Но такой пули достаточно на любую здешнюю дичь. Патронов дам сотню, как закончатся, или в магазинах спрашивайте, или лучше мне пишите, почтой вышлю.

– А можно вашу мастерскую посмотреть – спросил Евгений

– Пойдемте.

Осматривая станки, он переспросил про дочку, откуда и как?

– Так получилось, что подстрелил бандита, а когда к нему с обыском пришли, то нашли ее. Но солдатики не сильно ее старше, а формально – содержавшего ее в плену прибил, значит спас.

– Она рассказала страшные вещи о своей жизни здесь, а как умер тот толстяк?

– Ну, от меня он получил пулю в зад, а потом с ним солдатики поговорили... подручными предметами. Как именно – не видел, меня немного зацепило разрывом гранаты. Но в живых его не оставили, впрочем такая пуля в таз – это без вариантов, что она не изорвет, то осколки костей порежут. И протянул Евгению взятый из коробки патрон 408-го калибра.

– И на сколько кэме такая пуля летит?

– Есть мастера, которые на два восемьсот стреляют, но мне дальше полутора стрелять не приходилось. На той Земле некий Лобаев вообще на три четыреста по метровой мишени попадать умеет.

Тихоновы ушли в гостиницу с оружейной сумкой и еще одной с одеждой и прочими вещами Олеси, а утром все вместе отправились в представительство Ордена. Оформление не сильно затянулось, сначала заявление от Олеси и нас о смене ее фамилии на "Тихонова", потом в компьютер внесли наш отказ от опекунства в пользу нашедшихся живых родителей девочки. Ей выдали новый ай-ди, а нам вручили памятный орден от имени города Порто-Франко, "за мужество в бою", как внештатному снайперу Патруля... Прошлись до школы, отнесли обратно стопку учебников, а бывшие уже соученики Олеси исписали ей почти целую тетрадку адресами для переписки и пожеланиями удачи. Колонна с русскими сопровождающими уходила в Демидовск на следующий день, и остаток этого Тихоновы и Катя как экскурсовод помогала им закупаться в дорогу всем необходимым.

Так закончилось наше краткое приемное родительство, впрочем ультразвуковое обследование показало, что двойня развивается нормально, и скоро мы станем уже обычными родителями.

12.08

Висящие по всему городу там и сям плакаты про основное новоземельное событие – гонку на квадроциклах, переполненные гостиницы и прочее нашествие болельщиков и гонщиков, для нас повернулись другой стороной, покупателей стало больше, более того, раскупили почти все, и самозарядки под "тристасемьдесятпятый голанд-голланд", и все снайперки "три-три-восемь". Пришлось наконец озадачиться оснасткой для быстрого фрезерования деталей спусковых механизмов, и оно того стоило – два десятка механизмов делались одновременно, и всего за два дня. Сверлильный шипел с утра до ночи, а я почти не отходил от фрезерного и верстаков вообще.

– Иди сюда, совет нужен – сказала жена в открытую дверь.

Вышел в "офис" – в кресле для посетителей с чашечкой кофе сидел загорелый мужчина чуть постарше меня, одетый в сетчатый жилет поверх клетчатой рубашки и джинсов. В наплечном кармане – рация, на боку – офицерская планшетка. Перед ним на столе – двухствольная винтовка.

– Вацлав Шпалочка, инженер – представился он. Мой основной бизнес в Веймаре – кирпично-фаянсовый завод, но заодно строим кирпичные заводы по всей Новой Земле.

– Очень интересно

– Проблема у меня такая: стройки заводов начинаются с топографических работ, и изысканий геолога, который ищет мелкие месторождения годной глины и песка. Работники ни за что не хотят всюду таскать автоматы, и я их понимаю. Но в продаже просто нету пистолетов, пригодных против новоземельских хищников. Весной около Москвы пустынный лев двоих задрал, месяц назад едва довезли до Кадиза топографа... А вы вижу винтовку против новоземельской дичи сконструировали, а за пистолет возьметесь?

– Давайте прикинем. Самый мощный из револьверных это "44магнум", и его предел тысяча семьсот джоулей, семнадцатиграмовой пулей, разогнанной до 440 метров в секунду. Но это все равно меньше автоматных двух тысяч джоулей...

– Приходилось читать про некоего Целиску, который револьвер под "458ВинчестерМагнум" сделал.

– Мне тоже при него только читать доводилось. Но его оружие весом шесть с половиной кило тяжелее винтовки, при чудовищной отдаче.

– И что, каков предел для оружия в кобуре? – переспросил Вацлав.

– Предел диктуется способностью человека терпеть отдачу при выстреле, и тут общее правило "джоуль на грамм веса", и с другой стороны, возможностью таскать с собой вес оружия на боку. Еврейский "орел-пустынник" с его двумя килограммами веса...

– Думал о них, но там вопрос цены, полторы тысячи экю за пистолет это как-то много получается, да и габариты неудобные.

– Так понимаю, что хотите озадачить конструированием пистолета, способного справиться хотя бы со свинорылом?

– А отчего не револьвера?

– Много причин. Первая это та, что в пистолете можно уменьшить воспринимаемую отдачу, как бы "растянув" ее по времени, и вторая – перезарядка намного быстрее.

– Логично, с чего начнем?

– С выбора, каким может быть будущий патрон. Готовых на две с половиной-три тысячи джоулей и достаточно коротких, чтобы уместиться в пистолет, просто нет, поэтому патрон тоже придется конструировать.

– Это как?

– Сейчас принесу блокнот – и улыбнулся, выходя в мастерскую

Вернулся не только с блокнотом, но и со справочником по патронам.

– Итак, на такую энергию надо два с половиной-три грамма пороха, что приводит к разумной идее взять "триставосьмую" гильзу, да обрезать ее перед сужением. Получится нечто цилиндрическое, длиной тридцать девять и с диаметром дульца примерно десять с половиной миллиметров внутри, то есть назовем это 42-м калибром... Порох займет примерно три четверти длины, и пуля длиной примерно ... в общем, надо экспериментировать.

– А что хотите получить?

– Скорость в шестьсот метров в секунду. Это ровно посередине между револьверными и винтовочными скоростями, но пуля будет очень легкой для своего калибра, граммов пятнадцать. Так можно снизить отдачу, которая прямо пропорциональна массе пули.

– А что будет с дальностью и точностью?

– Не знаю, но 44-й и так едва собирает с пятидесяти метров кучку в три дюйма, а тут скорость будет побольше, плюс откат затвора...

– Сам пистолет каким видите?

– Компоновка "парабеллума", при которой часть отдачи гасится трением в шарнире, плюс под стволом "ползун имени Хайдурова"

– Это что такое?

– В конце отката ствола, он будет ударяться не о рамку, а об подпружиненный ползун, а тот уж опирается на рамку, поэтому отдача будет не резким ударом в руку, а относительно мягким толчком.

– Вес и габариты?

– Ствол в двадцать сантиметров минимум, поэтому общая длина будет немалая, треть метра, но половина из них – голый ствол с мушкой, поэтому носить его будет проще, чем "пустынного орла". Наружний диаметр гильзы по донцу диктует хорошо если восемь патронов в магазине. Вес вокруг двух килограммов.

– А отчего не классическая компоновка, как у "Кольта"?

– Вместо распределения веса в кожух-затвор выгоднее демпфер добавить, да и ствол более толстый будет.

– Логично. Пока к вам ехал, думал о компоновке как у "маузера" С-96, но потом посоветовался с рабочими, кто побольше меня поездил, и выяснил, что это уже будет "штурмовой пистолет", по классификации многих территорий, и носить его в городах, где разрешено ношение обычных пистолетов, будет нельзя.

– Еще добавлю, что та компоновка добавляет десяток сантиметров длины, и уводит баланс так далеко вперед, что по удобству будет как из АК с одной руки...

– Ну да, носить такую "пушку" никто опять же не будет, как с полуметровым недо-автоматом на боку к теодолиту наклоняться?

– Вот и я о том же, магазин в рукоятке и тонкий ствол при таком калибре единственное решение.

– А с патронами как быть?

– Ха... ножовка, пресс, пулелейка, ример..

– Кто-кто?

– Приспособление для калибровки обрезанных подручными средствами гильз в размер.

– С ценой что предполагаете?

– Болезненный вопрос вы задали... Итак, цена разработки – изготовить баллистический ствол, отстрелять новый патрон, подобрать пороха, сделать пулелейку и матрицы для снаряжания патронов. Спроектировать и изготовить два первых пистолета, один "замучить" превышенными зарядами пороха, а потом и вовсе взорвать, засунув в ствол перед патронником пулю. Без этого просто опасно. Потом или делать следующие, или чуть упрочнять конструкцию. В целом, месяц-полтора работы.

– Понял. То есть первый пистолет в новом калибре это дорого, а последующие дешевле?

– Ну как-то так.

– А если я закажу Вам сразу серию из десяти пистолетов, трех наборов для переснарядки патронов и тысячи готовых патронов?

– Это очень интересно становится, пожалуй тысяч за восемь возьмусь.

– Устроит, но что по времени?

– Тоже сложный вопрос. Конечно, хотел бы справиться быстрее трех месяцев, но это конструирование оружия и патрона, тут как пойдет работа. В общем, два-три месяца до первого пистолета с патронами в ваших руках, это реально наверняка.

– Давайте поступим так, напишем на бумаге что-то вроде договора с параметрами пистолета и временем работы, и суммой за нее.

– Хорошая идея, только давайте уж тогда жену позову, она у меня по специальности бухгалтер, договора ей проще сочинять.

Катя принесла ноут, и за десяток минут вместе с Вацлавом сочинила текст, который был распечатан и подписан. Инженер Шпалочка выписал чек на четыре тысячи, как аванс за конструирование и первый экземпляр.

– Через Порто-Франко езжу где-то раз в месяц, то заводы строить, то большие заказы фаянса оговаривать, так что пишите и телеграфируйте мне в Веймар, как будет идти работа – сказал он. А эту винтовку и сотню патронов куплю сейчас – добавил он.

Вскинув на плечо запломбированную сумку, Вацлав ушел.

Вернувшись к работе, стал обдумывать заказ. Дофрезеровав затвор, достал из коробки стреляную "триставосьмую" гильзу, обрезал ее по плечикам, снял заусенец и померил внутренний диаметр, прийдя к выводу, что надо остановиться на калибре чуть меньше названного Шпалочке. Кстати, а почему бы не десять и три десятых? Чтобы использовать сверло, заготовку ствола и дорн для "четыреста восьмой", разумеется с другим копиром, чтобы получить более крутой шаг нарезов, например двенадцать дюймов.

Работу над пистолетом начал параллельно остальной, в один день сделал развертку, на следующий протянул ствол. Оснастка для пуль заняла несколько дней, и в общем через неделю после разговора с чехом съездил на стрельбище с баллистическим стволом, ввернутым в коробку от "четыреста восьмой", но с другим затвором.

Изучив смятые давлением в крешерных приборах медные столбики, пришел к выводу, что стрелять оно должно пистолетным порохом для "девяток", заряд под пятнадцатиграммовую пулю получился три грамма, а баллистический хронограф показал желаемые шестьсот метров скорости.

Теперь, когда была понятна скорость и масса пули, можно было проектировать затвор. Сначала посчитал откат до начала расцепления затвора, потом начал вырисовывать ствольную коробку в целом. Спусковой механизм вначале решил не заимствовать с "парабеллума", а в первом экземпляре попробовать сделать курковый, но с взводом курка всей подвижной частью пистолета. Но на этапе вычерчивания пришлось отказаться от этой идеи – чтобы передать импульс удара от курка к капсюлю, потребовались бы два ударника последовательно в "коленах" затвора, и надежность такого решения была бы под большим вопросом. А вот использование выбрасывателя как индикатора наличия патрона в патроннике решил оставить – без патрона он заподлицо, а с ним – приподнят на заметную взгляду высоту.