Текст книги "Горячее лето пятьдесят третьего (СИ)"

Автор книги: Аноним Пантелей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

– А вы почему?

Судоплатов сначала попытался прикрыть рот ладонью, но не выдержал и затрясся в беззвучном смехе, сидевший с ним рядом Рокоссовский заржал уже в голос, следом подхватили все. Сталин улыбнулся и глядя на красного как рак Хрущёва ответил.

– Я из самодурства. Решил переложить ответственность на молодёжь. А вы, товарищ Хрущёв?

– А я как вы, товарищ Сталин.

– А как вы думаете, нужны ли в одном Президиуме целых два самодура, или одному лучше уйти, товарищ Хрущёв?

– Лучше уйти, товарищ Сталин.

– А кому из нас, товарищ Хрущёв?

Судоплатов снова не выдержал первым. Вопрос об исключении Хрущёва из Президиума ЦК КПСС поставил на голосование Маленков, проголосовали большинством, воздержался только сам Сталин. Ночью Никита Сергеевич Хрущёв застрелился, позднее экспертиза установила, что он находился в состоянии сильного алкогольного опьянения.

***

***

Глава вторая

23 декабря 1952 года, Кабинет Сталина

После столь неожиданно завершившегося заседания Президиума ЦК, товарищ Сталин находился в приподнятом настроении.

– Лаврентий, ты ведь понимаешь, что от следующей ошибки тебя уже не спасут никакие былые заслуги? Тем более, что тебя не простили, а предоставили шанс искупить вину.

– Понимаю, Иосиф Виссарионович, и прямо скажем, я немало удивлён. Отдам все силы, а если понадобиться и саму жизнь, чтобы оправдать ваше доверие.

– Отдашь, в это верю. А задача у тебя будет такая.

Сталин подошёл к висящей на стене карты Китая и ткнул пальцем в Харбин.

– Это будет столица Маньчжурской Советской Социалистической Республики. Я уже написал Председателю Мао наши предложения о компенсации за северные территории нашей поддержкой в добивании Гоминьдана на Тайване. Твоя же основная задача после этого направить устремления Китая на юг...

Иосиф Виссарионович подошёл к висящей рядом карте Евразии и обвёл Юго-Восточную Азию.

– Вот их зона исторического влияния. Ты ведь в курсе, Лаврентий, что товарищ Мао Цзэдун трактует марксизм несколько иначе, чем мы? Не в курсе? Мало ты уделяешь времени теоритической подготовке. Так вот, различия есть, и они довольно существенны, а с развитием общества станут непреодолимыми. Товарищ Мао в первую очередь китаец и только во вторую коммунист. То есть он коммунист примерно как Гитлер социалист, понимаешь? Поэтому сильный Китай нам не нужен, в этом случае он неизбежно станет нашим соперником.

Сталин вернулся к столу и достал толстую папку.

– Вот предварительный план освобождения острова Тайвань весной-летом 1953 года. Как видишь, времени на согласования у тебя осталось совсем мало, так что не теряй его в долгих сборах, твоя личная охрана уже готова.

– Завтра же вылечу, товарищ Сталин. Нину с собой брать?

– Бери, если хочешь. Нам заложники не нужны, способным на предательство тебя никто не считает, Лаврентий. Ты сам подумай, хорошо ли ей будет в Пекине, ты ведь туда не отдыхать едешь?

Жену, хоть и не без скандала, Лаврентию Павловичу удалось оставить дома, и утром двадцать четвёртого он уже вылетел в Пекин. Двадцать восьмого вечером в Москву прибыла правительственная делегация КНР во главе с Мао Цзэдуном, а уже двадцать девятого был подписан договор между СССР и КНР об образовании Маньчжурской Советской Социалистической Республики.

На следующий день, тридцатого декабря, в юбилейную, тридцатую годовщину образования СССР в она вошла в его состав семнадцатой союзной республикой. Новая граница с Китаем была проведена по десятикилометровой зоне отчуждения КВЖД. Такие стремительные изменения в дальневосточной политике происходили в последние дни правления президента Трумэна, став ему прощальным подарком. Человеком года журнал Тайм в третий раз избрал Иосифа Сталина, в этом он сравнялся с Франклином Рузвельтом.

Одновременно с этим был подписан договор об обширном научно-техническом и военном сотрудничестве, со множеством секретных приложений. Согласно одному из них, Китай получал от СССР всю необходимую помощь в обретении статуса ядерной державы. Именно этот пункт и решил в конечном итоге Маньчжурский вопрос, хотя помимо ядерных технологий китайцы получали довольно многое.

Для проведения тайваньской операции СССР брался предоставить вооружение и технику для полумиллионной армии вторжения, в том числе двести новейших реактивных истребителей МиГ-15 и тридцать тяжёлых бомбардировщиков ТУ-4 (в секретном протоколе все машины с пилотами-добровольцами).

Щедро отдарился за Маньчжурию товарищ Сталин. Самим китайцам нужно было лишь собрать до весны десантный флот способный форсировать пролив прикрытый с воздуха, то есть задача для них вполне посильная.

В новогоднюю ночь, Нового 1953 года, состоялся банкет на котором была оглашена доктрина Сталина-Мао «Азия – для азиатов», кальку с известной доктрины Монро. В эту же ночь авиация Корейской Народной Армии нанесла массированный бомбовый удар по позициям мятежников и перешла в наступление по всему фронту. В числе самолётов наносивших бомбовый удар были и новейшие ТУ-4. В воздухе отчётливо запахло большой войной, на этот раз уже ядерной.

7 января 1953 года, Военный аэродром недалеко от Харбина, полевой штаб Второй интернациональной бригады (на базе добровольцев 37-го гвардейского десантного корпуса)

Герой Советского Союза генерал-майор Василий Филиппович Маргелов подходил к своему полевому штабу, служившему ему заодно и квартирой, когда заметил пылящий со стороны аэродрома ГАЗ-67Б.

«Чего это вдруг доблестных авиаторов принесло?» успел было подумать Маргелов, когда узнал вылезающего из «козлика» полковника в лётном комбинезоне.

– Здравия желаю, товарищ генерал-майор, военный советник Корейской Народной Армии полковник Иванов! Уделите мне несколько минут?

Маргелов разумеется был в курсе назначения Василия Сталина командующим ВВС ДВО, поэтому удивился не сильно.

– Здравия желаю, Василий Иосифович. Как прикажете. Расположимся в штабе?

– Ведите Василий Филиппович.

Расположились, адъютант сделал чаю.

– Чем могу, Василий Иосифович? Не ради меня же вы здесь инкогнито.

Василий Сталин хохотнул.

– Нет, Василий Филиппович, здесь пролётом, сели на заправку, а во время обеда в столовой можно сказать случайно услышал, что вы бригаду добровольцев-интернационалистов в Харбин привезли. Решил вот познакомиться лично, тем более, что мне это отец рекомендовал.

– Он меня знает?

До сего дня Маргелов никогда не разговаривал с Иосифом Виссарионовичем, да и видел его только издалека во время Парада Победы, где сам он командовал сводным батальоном. Младший Сталин пожал плечами, понимая откуда могло прийти это знание.

– Значит знает. Назвал он именно ваше имя. Сказал что у ВДВ большое будущее, а у вас отличные перспективы. А теперь нам выходит и воевать предстоит вместе.

Да, секрета из этой войны больше не делали, больше того, даже выставляли её напоказ. На самом деле сначала в войсках вызывали добровольцев, потом из них отбирали лучших и собирали в интербригады. Бойцам разрешалось писать домой, а о формировании новых бригад с гордостью рапортовали советские газеты. Про его Вторую бригаду написали в самой Правде. Стать добровольцами-интернационалистами вызвались все до единого военнослужащие вверенного ему корпуса, поэтому в интернациональную добровольческую бригаду отобрали действительно лучших из лучших. Свой корпус генерал Маргелов считал самым боеспособным во всей Советской армии, и пожалуй не без оснований, а бригада так вообще получилась ураган, такому подразделению любые задачи по плечу.

– Всегда вместе! Куда мы без вас? Без вас мы просто пехота.

Улыбнувшись, вернул комплимент десантник, и ненавязчиво поинтересовался.

– Ну как там?

– Приземлили империалистов. Восемьдесят два – шестнадцать по потерям за неделю наступления, и то у нас два старых ТУ-2 в зачёт идут, которые огнём с земли сбили, а истребителей только четырнадцать, вот они летать и перестали. С фашистами этих не сравнить, те серьёзно дрались, сурово – эти просто неженки. Сеул уже на третий день обошли, сейчас его ствольная обрабатывает, когда я вылетал прошли даже дальше, чем в пятьдесят первом, серьёзного сопротивления совсем не встречают, уже два дня как бомбовых вылетов не запрашивали. Говорят, все просьбы о перемирии и прекращении огня отвергнуты, а на Сеул тоннами ссыпают листовки на английском «Кто добровольно сдастся, тот в плен не попадёт, будет депортирован на Родину», так веришь нет, третий день тысячами сдаются.

– Так мы можем и не успеть.

Расстроенно подумал вслух Маргелов, и Василий Сталин его утешать не стал.

– Скорее всего не успеете, они со дня на день капитулируют, так говорят их пленные – никто не хочет умирать на чужой земле за чужие интересы.

Генералы общались ещё целый час, они обсудили войну Корейскую, вспомнили войну Великую, подумали над войной будущего и остались вполне довольны друг другом. Перед расставанием Василий Сталин протянул тезке конверт, Маргелов вскрыл, текст был очень кратким.

«Подумайте как без крови занять Западный Берлин. После прочтения сжечь. И. Ст.» Василий Филиппович аккуратно сжег письмо и конверт и вопросительно посмотрел на Сталина младшего, тот пожал плечами.

– Я не знаю что в было в письме. У меня инструкции – передать и убедиться в сожжении после прочтения. Извини, Василий Филиппович.

8 января 1953 года, Кабинет Сталина

Министр Государственной Безопасности, недавно ставший генерал-полковником, Павел Анатольевич Судоплатов подытожил доклад по «Делу Врачей»

– ...без натяжек мы им можем вменить только антисоветскую пропаганду.

Товарищ Сталин был обижен на евреев. Единственный, кто поддержал Израиль в войне с арабами в сорок седьмом – сорок девятом, он рассчитывал по меньшей мере на взаимность, а взамен получил только пятую колонну внутри СССР. Оставлять это так как есть было нельзя, его не покидало чувство, что именно эта, лично им сделанная ошибка, роковым образом повлияла на дальнейшую судьбу СССР.

«Сам дурак, обижаться глупо. Благодарность – это такое собачье чувство»

– Не нужно никаких натяжек, Павел Анатольевич. Осуждение ведь их не перевоспитает?

– Обозлит ещё сильнее, Иосиф Виссарионович.

– Сколько по твоим оценкам может уехать евреев в Израиль, если мы им предоставим такую возможность?

– При правильной пропаганде не много, тысяч сорок – пятьдесят, вряд ли больше.

– Мы их отпустим, товарищ Судоплатов. Постарайся, чтобы в этой орде было побольше твоих сотрудников. Скоординируй свои действия с Игнатьевым и начинайте готовить антисоветчиков к отъезду. Желательно, чтобы они все добровольно уехали. Все и добровольно – никого не удерживать.

– Сколько у нас времени на подготовку, товарищ Сталин?

– Думаю, три месяца вам хватит. Тянуть с этим не будем.

– Хватит, товарищ Сталин. Я свободен?

– Доложи, что по Жукову.

– Объект ведём, он заметно усилил активность после самоубийства Хрущёва и отстранения Берии. Пытается понять что происходит, связывался с Булганиным, в разговоре очень резко высказывался о Рокоссовском. Множественные контакты с различными генералами, в основном бывшими сослуживцами, осторожно выясняет их отношение к новому назначению маршала Рокоссовского.

Назначение Константина Константиновича Рокоссовского Секретарём ЦК КПСС, и ответственным за создание «Объединённого Штаба» обсуждала так или иначе вся страна, но особо жаркие дискуссии разгорелись среди армейских офицеров и генералов. В целом, Армия одобрила выбор товарища Сталина, «жуковцы» остались в меньшинстве.

– Не тяните, товарищ генерал-полковник, ничего нового вы про Жукова не узнаете, не нужны нам его связи. Не будет Жукова, не будет и связей.

– Разрешите внести изменение в план ликвидации и не использовать снайперскую винтовку, товарищ Сталин?

– Почему? По моему отличный способ.

– В том то и дело, Иосиф Виссарионович. По какому то необъяснимому мне умственному затмению этот чудесный способ до сих пор не применялся на практике, и от него никто в мире не защищён, даже вы, товарищ Сталин. Я тут с экспертами проконсультировался и за голову схватился. Прежде чем такого джина из бутылки выпускать, нам самим сначала надо всю систему охраны высших лиц поменять. А потом...

Судоплатов рубанул рукой.

– Разом! Это ведь оружие пострашней атомной бомбы может бабахнуть. А Жукова мы по старинке отработаем, товарищ Сталин. Охрана у него расслабленная, можно и из пистолета сделать. Он театр любит, театр его погубит.

Скаламбурил Главный Диверсант и задорно посмотрел на Вождя.

– Исполнитель?

– Самый настоящий ОУНовец, некий Зарицкий, он уже в Одессе на конспиративной квартире. Ведём в тёмную, сам он убеждён, что акцию готовит подполье УПА, так что комар носа не подточит, пусть армейские прокуроры расследуют для большей достоверности.

– Пусть будет по вашему. По изменениям в охране первых лиц согласуйте с Власиком. До свидания, Павел Анатольевич.

После Судоплатова, товарищ Сталин принял нового Министра Иностранных дел Андрея Андреевича Громыко. Поводом стали ноты послов США и Британской империи по действиям советских добровольцев-интернационалистов в Корее. Иосиф Виссарионович выслушал гневные ноты бывших союзников по антигитлеровской коалиции с непроницаемым выражением лица, но глаза у него были весёлые.

– Светлое чувство солидарности трудящихся всех стран, мы специально воспитываем в своих гражданах с детства, поэтому не удивительно, что они по зову сердца встали на защиту братского корейского народа от агрессии империалистов. Если мы это запретим, то будем неправильно поняты своими гражданами. Ноты оставьте без ответа, как необоснованное вмешательство в наши внутренние дела, а послам сообщите, чтобы читали передовицу в завтрашней Правде. Вам удалось связаться с полковником Насером?

– Удалось, товарищ Сталин, он охотно пошёл на контакт.

– Нам выгодно его поддержать, Андрей Андреевич, генерал Нагиб занимает слишком соглашательскую с британскими интересами политику. Обещайте Насеру любую разумную помощь, с условием национализации египетским правительством Суэцкого канала к лету этого года.

– Насколько разумную, товарищ Сталин? Он захочет военной помощи.

– Поможем по Корейскому варианту, Андрей Андреевич, военных я этим вопросом уже озадачил. Что конкретно мы потребуем с Насера за помощь, обсудите дополнительно с Маленковым. Революция в Египте антиколониальная, но не социалистическая, помогать ей бесплатно мы не намеряны – это временные союзники. Что то ещё, товарищ Громыко?

– Да, товарищ Сталин. Неофициальный контакт от Республиканской партии США, избранный, но ещё не вступивший в должность президент Эйзенхауэр хотел бы обсудить с вами ситуацию в Корее. По нашим данным, встреча состоявшаяся пятого числа, между Черчилем и Эйзенхауэром была очень прохладной.

– Генерал Эйзенхауэр кавалер советских орденов Победы и Суворова I степени, как я могу отказать такому заслуженному человеку? Жду его в Москве в любое удобное для него время. Так и передайте по неофициальным каналам в Республиканскую партию.

Сталина неофициальное обращение Эйзенхауэра не удивило, дела у американцев в Корее складываются мягко говоря не блестяще, окружённые и без поддержки с воздуха, под ежедневным артиллерийским огнём они и двух недель не протянут, дезертирство уже сейчас массовое, а в США как раз безвластие, Трумэн устранился от принятия решений, а Эйзенхауэр ещё не полномочен.

– Мы примем его по высшему протоколу хоть завтра, не дожидаясь дурацких формальностей. До свидания, Андрей Андреевич.

На следующее утро в газете Правда вышла обзорная статья товарища Сталина о Корейской войне. Советскому народу объяснялись почему она началась, с чего она началась, как идёт и чем закончится. Сообщил товарищ Сталин и о том, что пленных интервентов, которые сдались Корейской Народной Армии добровольно, командование КНА передаёт Советскому Союзу. И с ними уже возникли большие проблемы – многие просят политического убежища, ведь по возвращению в США им грозит суд и тюрьма.

12 января 1953 года, Сеул, Штаб Сил ООН

Накануне вечером, когда штабная сводка показала, что потери от дезертирства достигли трети списочного состава, генерал Кларк приказал прекратить огонь и поднять белый флаг. Корейская война де-факто закончилась, осталось выполнить юридические формальности. В числе делегации победителей был и Василий Сталин на этот раз в качестве официального наблюдателя со стороны СССР.

В Сеуле нашлось много корреспондентов из стран агрессоров, слишком стремительным было наступление КНА, их просто не успели эвакуировать. Ким Ир Сен приказал собрать их и привести на подписание капитуляции. Корреспондентам тонко намекнули, что чьи правдивые репортажи пойдут в тираж, тех сразу отпустят, а с остальными будут разбираться на предмет шпионажа. Замотивированные таким образом «акулы пера» не жалели фотоплёнки, и разумеется, сеульский портрет младшего Сталина был одним из самых тиражируемых снимков к материалу о корейской капитуляции в западной прессе.

Генерал Кларк на парадном кителе которого под наградной колодкой был закреплён всего один орден – Советский Орден Суворова I степени, с невозмутимым выражением лица поставил подписи в двух экземплярах договора и обратился к прессе.

– Господа, у меня не было выбора, ещё пара дней, и вся армия бы дезертировала, и такой позор был бы ещё хуже, чем капитуляция. Мы все стали заложниками политических игр, а ваш покорный слуга, ещё и козлом отпущения. Вопросы?

– Джон Рич, эНБиСи. Господин Генерал, советские газеты сообщают, что множество американских военнослужащих попросили убежища в СССР, опасаясь уголовного преследования в США. Что вы об этом думаете? И что ждёт лично вас?

– Думаю, что Сталин им откажет, ему не нужны трусы и дезертиры. А я попадаю в плен, господа, вместе с остатками армии, наша судьба снова оказалась в руках политиков. Ещё вопросы?

– Константин Симонов, специальный корреспондент газеты Правда. Если можно, два вопроса. Первый – в чём основная причина вашего поражения? Второй – в вашей прессе сейчас настоящая истерия по поводу скорого начала ядерной войны, сообщается, что простые американцы массово роют укрытия и скупают продукты длительного хранения. Как вы оцениваете вероятность этой угрозы?

– Основная причина в недооценке возможностей СССР, при трезвой оценке – выиграть в Корее мы и не могли. Разве что случилось бы какое-нибудь чудо и мистер Сталин добровольно отказался нас добивать. Как видите, этого не произошло. Вероятность ядерной войны очень высокая, и если бы я продолжал жить гражданским обывателем в родном Сэкетс-Харборе наверняка бы делал то же самое. Благодарю вас за внимание, господа, я должен идти.

Затем к журналистам обратился товарищ Ким Ир Сен. В своей речи на русском языке, обильно сдобренной цитатами Сталина и Мао, он поблагодарил за неоценимую помощь в борьбе с империализмом братские народы СССР и КНР, и напомнил, что хоть территория Кореи уже освобождена от захватчиков, но война с Японией до сих пор продолжается. Корейский народ полон решимости завершить её полной победой на территории противника. Примерно в таком же духе выступил и китайский генерал Пэн Дэхуай. Война с Японией продолжается, и то, что теперь их союзники не германские нацисты, а американские империалисты – абсолютно ничего не меняет. Василий Сталин на вопросы отвечать отказался.

– Я здесь наблюдатель, господа. Наблюдаю, чтобы стороны соблюдали условия договора, это скучная и никому не интересная работа. Извините.

14 января 1953 года, Кремль

Прибытие в Москву избранного президента США Дуайта Эйзенхауэра произошло в тот же день, когда вся страна читала специальный выпуск Правды по итогам Корейской войны. Разумеется был там и репортаж Константина Симонова, со словами генералов Кларка, Ким Ир Сена, Пэн Дэхуая и Василия Сталина. Наградной список включал тридцать Героев Советского Союза включая и его фамилию. Шесть боевых вылетов военного советника «полковника Иванова» один лично сбитый и два в группе в совокупности с умелым командованием всей воздушной операцией потянули на Героя без всяких натяжек, товарищ Сталин представление подписал. А вообще наградной список по итогам Победы в Корейской войне включал в себя больше десяти тысяч фамилий, Лётчики, танкисты, артиллеристы, связисты – не отметилась только пехота.

Советский Союз открыто признавал своё участие в дальневосточных событиях. Страна праздновала Победу, угроза ядерной войны никого не испугала, над американцами откровенно смеялись.

Визит Эйзенхауэра был объявлен частным, поэтому прилетел он без всякой помпы обычным военно-транспортным бортом ВВС США, но у трапа его ожидал президентский приём со всеми сопутствующими почестями, почётный караул, оркестр, гимны, у трапа ему пожал руку Секретарь ЦК КПСС Константин Рокоссовский, которого американские аналитики теперь считали наиболее вероятным преемником Сталина. Эйзенхауэр приём оценил и очень тепло поздоровался с Рокоссовским и Громыко. Они же составили компанию Сталину в переговорах с американской делегацией, кроме нового Президента США, она включала его будущего Госсекретаря Джона Даллеса и бывшего командующего американскими войсками в Корее, отставленного Трумэном, генерала Дугласа Макартура.

Слово взял товарищ Сталин, после тёплых приветствий и поздравлением Эйзенхауэра с избранием на пост Президента США, он попросил гостей ознакомиться с документом «Аналитическая записка о последствиях ядерной атаки вулкана Йеллстоун, США» и перешёл к делу.

– Корейцы передали нам почти сто двадцать тысяч американских военнослужащих, мы готовы их вам передать вам незамедлительно, после компенсации расходов на содержание. Мы готовы выступить посредниками на переговорах о судьбе армии Кларка и приложить всё влияние для их скорейшего освобождения из плена. Это касается только американских граждан, и только из уважения лично к вам, мистер Президент. Остальные пусть решают свои проблемы напрямую с товарищем Ким Ир Сеном.

Отказаться от такого предложения было невозможно, конечно, британские и прочие союзники этого «не поймут», но отказа уже точно не поймут американцы.

– Мы с благодарностью примем вашу помощь, мистер Сталин. Скорейшее возвращение армии Кларка является для нас главной целью визита. Хотелось бы обсудить подробности.

– У меня другое предложение. Пусть товарищи Рокоссовский и Громыко обсуждают с мистерами Даллесом и Макартуром подробности, а мы свами обсудим аналитическую записку наших учёных и военных специалистов. Оставьте здесь своего переводчика, пусть работает, другого найдём.

Намёк генерал Эйзенхауэр понял, знаком остановил переводчика и вдвоём со Сталиным перешёл в соседний кабинет. «Другим переводчиком» оказался Андрей Януарьевич Вышинский собственной персоной, недавно отставленный Советский Госсекретарь. Эйзенхауэру стало очевидно, что встреча принимает судьбоносный характер. Уселись на диваны за низким столиком, Президент США положил перед собой сценарий апокалипсиса, и глядя в глаза Сталину спросил.

– Это ведь не блеф?

Пока Вышинский переводил, лидеры великих держав казалось пытались увидеть друг у друга саму душу, настолько пристально они вглядывались друг другу в глаза.

– Нет, это не блеф. Но и это ещё не всё. С появлением ядерного оружия Америка сделалась очень уязвимой. Ядерное оружие способно воздействовать на геологические процессы, а ваш континент в этом плане как пороховая бочка. Йеллстоун не единственный источник смертельной угрозы, но всех тайн мы вам пока раскрывать не будем. Мы может быть и переживём ядерную войну, а вы точно нет, США, как государство, просто исчезнет.

– Допустим. Но ведь и мы развиваемся.

– Мы в курсе хода ведущихся у вас работ по созданию компактной термоядерной бомбы, и могу вас совершенно искренне заверить, что в этом вопросе вы от нас тоже отстаёте.

Такая осведомлённость, а особенно открытость Сталина сильно озадачила Президента США. Добровольно делится секретами такого уровня? Такое просто не укладывалось в голове. Эйзенхауэр развёл руками.

– Откровенно говоря, я сейчас не способен сформулировать своё отношение ко всему этому. Может быть у вас есть какие-нибудь предложения?

– Разумеется. Учитывая тот факт, что ваш президентский срок пока ограничен четырьмя годами, долгосрочность совместных планов разумно вместить в эти рамки. Вы согласны?

Товарищ Сталин сочувствующе улыбнулся, Эйзенхауэр подтвердил кивком. Ему не хотелось прерываться на прения о системах власти.

– Мы предлагаем разделить Британскую Империю, а после придать суду виновных за преступления против Человечества. Андрей Януарьевич приготовил доклад о преступлениях британских империалистов во всём мире, в том числе и в вашей стране. Понимаете, такие преступления, как геноцид коренных жителей Америки не имеют срока давности, и по ним обязательно придётся кому то отвечать. Ведь вы, как государство США, не хотите отвечать за истребление ста миллионов индейцев? Почитайте доклад, мистер Президент, там преступлений на десяток Нюрнбергских трибуналов. Тезисно, конечно, но все изложенные факты мы готовы доказать.

Пока Эйзенхауэр читал, товарищ Сталин несколько раз переговорил с кем то по телефону. Наконец закончил, впечатлило. Вернулся на своё место Сталин.

– Генерала Кларка и всех высших офицеров завтра доставят в Москву, заберёте их с собой.

– Я очень впечатлён, мистер Сталин. И докладом мистера Вышинского, и новостью про генерала Кларка. Однако я не пока не полномочен ответить согласием на ваше предложение, такой политический поворот невозможно совершить в одночасье.

– Ну разумеется, мы это понимаем, и даже больше того, заикнись вы сейчас об этом на публике, вас неминуемо убьют. Ведь власть Президента в США простирается ровно до границ интересов капитала, а он у вас изначально британский. Мы предлагаем идти к цели скрытными маленькими шажками. К примеру, для начала уберите свой контингент из Западного Берлина, мы бы не хотели, чтобы американские военнослужащие пострадали...

Дуайт Эйзенхауэр, ещё не вступивший в должность 34-й Президент США, тяжело вздохнул.

– Я подумаю, что можно для этого сделать. Но почему капитал британский?

Товарищ Сталин искренне удивился.

– А какой же? Британский капитал вошёл к вам на этапе колонизации и с тех пор никуда не девался, только прирастает, поверьте. А сейчас он даже печатает ваши доллары, ведь Федеральная Резервная Система – это ничто иное, как частный банк. Удивлены? Конечно поинтересуйтесь, но призываю вас к осторожности, это очень опасные знания. Я знаю, что вы настоящий американский патриот и смелый человек, но в политике новичок, поэтому считаю своим долгом вас предостеречь. Как только вы полезете брать под контроль этот вопрос, вас будут пытаться ликвидировать, поэтому раньше как следует организуйте свою охрану.

Эйзенхауэр не мог поверить своим ушам, но чувствовал, что Сталин не врёт, и от этого холодело в животе. Как будто мир переворачивался.

– Благодарю вас, мистер Сталин. Надеюсь, что это не последняя наша встреча. Из Берлина мы уйдём, на это можете рассчитывать твёрдо.

Лидеры двух сверхдержав встали и обменялись крепким рукопожатием. Сталин подвёл итог.

– Мы не враги американскому народу, нас очевидно стравливают воевать за чужие интересы. А следующую встречу предлагаю провести в Ялте, где-нибудь в сентябре. За это время вы как раз войдёте в курс дел.

19 января 1953 года, Кабинет Сталина

Присутствуют: Секретарь ЦК КПСС Рокоссовский Константин Константинович, Председатель Совета Министров Маленков Георгий Максимиллианович, Председатель Госплана Сабуров Максим Захарович, Заместитель Председателя Совета Министров Косыгин Алексей Николаевич, Министр Государственной Безопасности Судоплатов Павел Анатольевич, Министр Электронной Промышленности Лебедев Сергей Алексеевич, Главный конструктор ОКБ-1 Королёв Сергей Павлович.

Минутой молчания почтили память маршала Жукова, павшего от руки украинского националиста, молчание прервал Сталин.

– Вечная память! К делу, товарищи, перед нами поставлена историческая задача первыми выйти в Космос. По имеющимся у нас данным, в США активно ведутся исследования в этой области, и мы ни в коем случае не должны уступить им первенство. Сергей Павлович, нам известно, что вы в своё личное время ведёте работу над двухступенчатой ракетой, способной выходить на космическую орбиту. Мы считаем, что пора придать вашей самодеятельности статус Чрезвычайной Государственной важности, а так же отблагодарить за уже проделанную в ЛИЧНОЕ время работу. Сроки следующие – до конца текущей пятилетки вывести на орбиту первый искусственный спутник Земли, а в пятьдесят седьмом совершить пилотируемый полёт по космической орбите. Товарищ Королёв?

Пока Сталин говорил, лицо Сергея Павловича поменяло выражение с угрюмого до вдохновлённого, услышав вопрос он порывисто вскочил.

– Товарищи, это очень сжатые сроки, но я со своей стороны приложу все усилия. Проект Р-7 почти готов, и за два года ракету мы до ума доведём. Но как можно планировать пилотируемый полёт, если мы до сих пор не знаем, выживет ли человек в Космосе?

Сталин мягким жестом усадил Сергея Павловича на место и пресёк все дальнейшие разговоры на эту тему.

– Мы это знаем, товарищ Королёв, но не спрашивайте откуда, это не ваш уровень допуска. С ракетой понятно, благодарю вас, Сергей Павлович, за проявленную разумную инициативу и проделанную работу, я напишу ваше представление к Сталинской премии Первой Степени, надеюсь, товарищи в Комитете его поддержат. Вопросы к Сергею Павловичу? Нет. Со сроками будем считать определились, нам всем предстоит очень напряжённая работа. На ближайшем пленуме Президиума ЦК мы утвердим создание Государственного Космического Комитета с чрезвычайными полномочиями. Война за Космос – это возможно последняя война в истории Человечества, захватив Космос, мы получим возможность навсегда прекратить все войны на Земле.

Иосиф Виссарионович сделал паузу и обвёл взглядом присутствующих. В лице Королёва читался вопрос.

– Вы хотите что то спросить, Сергей Павлович?

– Да, товарищ Сталин. Откуда мы будем производить пуски? Дело в том, что чем ближе к экватору, тем выше угловая скорость вращения Земли, тем больший груз мы сможем теми же самыми ракетами поднять на орбиту.

Про космодром «Байконур» в записке медиума было упомянуто, координаты Сталин знал.

– Экватор нам к сожалению пока не доступен. Для расчётов берите точку с координатами 45,86 градусов северной долготы и 63,32 градуса восточной широты, космодром будем строить именно там. Ещё вопросы?

Королёв был обескуражен. Пока он тайком мечтал о полётах в Космос, Сталин их оказывается вполне реально планировал.

– Нет, товарищ Сталин.