Текст книги "Стальной скрежет Французской булки или Анти Vumo (СИ)"

Автор книги: Аноним Панцершиффе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Панцершиффе
Стальной скрежет Французской булки или Анти Vumo

Стальной скрежет Французской булки или АнтиVUMO.

На Майские праздники, ваш покорный слуга со товарищи маялись бездельем и от нечего делать сыграли в игру «Россия без большевиков. Это лучше или хуже?» Брали период с 1917 по 1945 годы и результатом оказался триполярный мир где Франция оказалась лидером Европейского Союза, Российская Империя вольно раскинулась на всю Евразию от Кенигсберга и Константинополя до Харбина и о. Хонсю и Соединённые Штаты примерно в современной конфигурации. О результатах игры Автор обмолвился в коментах к «Сугубо финскому...» и началось.... Полетели клочья шкуры и полемический накал очень быстро достиг весьма высокого градуса. Общее мнение критиков резюмировал уважаемый VUMO, ниже приводится его высказывание:

  "В общем по вашей маленькой игрушке. Панцер, без обид, когда вы подыгрываете своей стороне вы удержу не знаете, от слова совсем. Как правильно написал Карл – получается ненаучная фантастика, а вы ж все таки альтернативку пишете, надо объективнее быть.

  и так в двух словах, по вашей игре: ну предположим революция не удалась – был большевистский мятеж, который был подавлен с большим трудов, с отвлечением сил с фронта, немцы продвинулись гораздо дальше, чем в РИ и смогли высвободить с восточного фронта силы для переброски на Западный фронт. Власть оказалась между двух огней: мятежники и немцы. В этой ситуации, было принято решение о том, чтоб Михаил Александрович взошел на престол. Заявления местных историков, что февральская революция отменила монархию – есть заблуждение. Николай отрекся от престола в пользу Михаила Александровича, а тот, посоветовавшись с Временным правительством, решил провести нечто вроде референдума, но в период войны – это проблематично, отсюда и название правительства – Временное. Т.Е. до "всенародного" одобрения вступления на престол Михаила Александровича. Так вот большевистский мятеж заставит Мишу вступить на царствование. Это отвлечет многих людей от поддержки большевиков. Таким образом, Российская империя хоть и не выйдет из войны, может и не подпишет Брестский мир (а может и подпишет), но де факто помочь союзникам ничем не сможет. Это даст повод союзникам отказать России в плодах победы. Ни о какой Пруссии и проливах речи идти не будет. Союзниками сильная Россия не нужна будет. И Россия это проглотит, ибо у нее на территории будет идти гражданская война, поднимет голову сепаратизм в Польше, Финляндии, на Украине и Средней Азии, в Закавказье – Россия будет зависима от помощи союзников. При этом принять те же меры, что и большевики Царское правительство не сможет, ибо внутренние бунты нафиг не нужны будут. примерно до 30-х годов будет идти гражданская война и борьба с сепаратизмом, а потом грянет великая депрессия, в отличие от СССР Империя незакуклится, а следовательно переживет все прелести упадка мирового, который скажется на России гораздо сильнее союзничков. В 30-х к проблемам прибавится активность японцев. От которой отбиться не получится.

  При этом формально Россия среди победителей в войне, а следовательно милитаризации общества и экономики, как было в реальности не происходит, индустриализации нету, аграрный сектор не находится в одних руках, всеобуч отсутствует. Кстати, голод 32-33 годов в этой связи будет гораздо более длительным и тяжелым для империи. Россия пойдет по тому же пути, что и Франция, по пути который привел Франция к катастрофе – почивание на лаврах победителей с одновременной панической боязнью войны.

  Без индустриализации и всеобуча, действия японцев в районе озера Хасан и на Халкин голе либо увенчаются успехом, либо достигнут значительных результатов, хоть и не будут выполнены до конца, соответственно на 38-39 год у Российской Империи не будет 100 дивизий.

  Да англичане и французы будут также активно поддерживать сепаратистские течения на территории империи, и вполне возможно, что добьются отсоединения и Польши, и Финляндии и Украины, и даже потерь в Азии и Закавказье. Так что нахождении в стане победителей Первой мировой войны не даст России ничего.

  И вообще, не понятно с чего Франция естественный союзник России, может ставка будет сделана на Германию, как две стороны с которыми плохо обошлись при заключении мира?

  Это коротко, то что будет революции и без коммунистов. при этом прошу не считать меня сторонником коммунистической стороны, я просто за объективность))))".

Вот такое вот мнение. Получается что все предопределено и без Ленина и Троцкого, без Гражданской войны и гуманитарной катастрофы, последовавшего за ними диктата Сталина наша Родина не смогла бы пройти модернизацию и к Второй Мировой войне представляла бы жалкое зрелище. Как говорится :-"Категорически не согласен" и предлагаю рассмотреть альтернативные варианты. Все что вы прочитаете ниже, на 90% является компиляцией из разных источников, так что как всегда, почти ни чего не придумал. Приятного чтения.

Итак, Корнилов и Савинков. 1917 год.

По книге Каткова «Дело Корнилова».

Книга Г. М. Каткова – одна из лучших работ о попытке спасения России, предпринятой летом 1917 генералом Лавром Георгиевичем Корниловым, и о предательском срыве её патологическим лжецом и фарсовым "диктатором" Керенским.

........

В куски разлетелася корона

Нет державы, нету трона

Жизнь России и законы

Все к чертям!

.........

Назначение Корнилова, в конце концов утверждённое сократившимся Временным правительством, оставшимся от первой коалиции, произошло в то время, когда неспособность Керенского составить кабинет довела правительство до критического положения. Керенский уехал отдохнуть в Финляндию и передал Савинкову управление военным министерством. Хотя Савинков был знаком с Корниловым и уважал его как генерала, он с опаской относился к его политическим амбициям. Перед отъездом в Петроград он сказал Корнилову в откровенном разговоре, что если тот когда-либо ополчится на революцию и её достижения, то встретит его – Савинкова – по ту сторону баррикад. Корнилов его заверил, что этого произойти не может, и добился от него обещания приложить все силы для реорганизации армии и оздоровления общества в целом.

Вначале военное министерство под руководством Савинкова действовало независимо от Временного правительства. Эта автономия ему была даже несколько навязана, ибо правительство было тогда сильно ослаблено. Приступив к исполнению обязанностей Верховного Главнокомандующего, Корнилов сразу же начал набрасывать проекты законов, которые он считал необходимыми, чтобы вернуть армии её былую боеспособность и мобилизовать всю страну на поддержку военных усилий. Ситуация усугублялась тем, что железнодорожная сеть оказалась не в состоянии доставлять на фронт всё необходимое и особенно фураж, склады которого находились внутри страны. Эти законопроекты, в частности те, которые имели целью восстановление порядка, были с большой поспешностью выработаны начальником штаба Корнилова, ген. А. С. Лукомским, по его приказанию. Был также подготовлен обширный доклад, который Корнилов намеревался представить правительству в ближайшее время. В нём он указывал, что лишь жёсткие меры, проводимые без колебаний, могут спасти страну от развала. Среди этих мер предполагалось введение смертной казни и широкое её применение по всей стране – не только в случае мятежа или неповиновения, но и к подстрекателям, агитаторам, распространяющим слухи или подрывную литературу.

В начале августа Петроградский Совет принял резолюцию, требующую немедленной отмены смертной казни на фронте. Очевидно, что если бы Временное правительство уступило в этом вопросе Корнилову, оно бы рисковало прямой конфронтацией с большинством в Совете, в том числе и с некоторыми министрами, также членами Совета. Корнилов мог рассчитывать на поддержку в правительстве кадетов и правых социалистов. Трудно определить, как относился в тот момент к требованиям генерала сам Керенский.

Приехав в Петроград 3 августа, Корнилов прямо явился в Зимний дворец, где Керенский (обнаружив недостаток такта и скромности) устроил свой "штаб". Он был благосклонно принят министром-председателем. Керенский, стремясь придать разговору доверительный тон, сразу же спросил его, не считает ли он, что его (т.е. Керенского) время уже миновало, что его влияние на массы ослабевает и что ему лучше было бы уйти? Корнилов в своей прямой солдатской манере ответил, что хотя и верно, что популярность Керенского в последнее время несколько пострадала, она тем не менее ещё достаточна, чтобы он мог с пользой продолжать служить своей стране. Затем он передал Керенскому подготовленный для правительства доклад Ставки с изложением законодательных мер, которые, на его взгляд, необходимо принять. Керенский пробежал переданные ему листы: доклад ему показался нелепо наивным и даже несколько безграмотным.

Здесь следует напомнить, что так называемая корниловская реформа и меры, предлагаемые им для оздоровления армии, ни в коей мере не были только «корниловскими», но, напротив, получили поддержку большинства генералов. В этом отношении характерно выступление, которым Брусилов открыл совещание, созванное в Ставке 17 июля в присутствии Керенского. Текст этого выступления приводится ген. Алексеевым в дневнике, в записи от 24 июля 1917 года:

Ныне самое важное прежде чем рассуждать о стратегии, обсудить меры, как восстановить боеспособность армии. Без этого немыслимо принять какое бы то ни было стратегическое решение.

Чтобы восстановить боеспособность, нужно создать дисциплину. Вернуть старую дисциплину, т.е. на прежних началах, невозможно; об этом нечего мечтать. Но авторитет начальников нужно восстановить. Нужно снова сделать войска послушными. Ныне с ними ничего нельзя сделать: после каждого приказания – митинги по суткам и в результате – отказ от выполнения распоряжений. Целые дивизии отходят, невзирая на уговоры; люди разбегаются. От ротного командира до главнокомандующего власти ни у кого нет. Заменить же эту власть работою комиссии и комитетов невозможно. Военная история показывает, что есть предел свободе армии. Нельзя представить армию без начальников. Нужна внутренняя спайка, нужна власть и авторитет у начальников. Солдат должен слушаться своих офицеров.

Вот эти меры:

1. Вр[еменное] Правительство] должно признать свою ошибку и вину в оценке офицерского состава армии, униженного, оскорблённого, сознательно, умышленно лишённого власти и значения. <...>

2. Признать, что деятели Петрограда не знают армии, а потому должны прекратить военное законодательство и передать это дело в опытные руки Верх[овного] Гл[авно-командую]щего.

3. Изгнать из армии всякую политику, уничтожить право митингов, ибо вся армия обратилась в бесконечно митингующую толпу. <...>[7]

4. Уничтожить декларацию прав солдата, с слишком лёгким сердцем принятую и подписанную Керенск[им].

5. Уничтожить войсковые комитеты и комиссаров, которых Керенский считает "глазами и ушами Вр[еменно-го] Правительства]". Эти два института смели бесследно власть войсковых начальников всех степеней и породили самое опасное для всякой армии многовластие, многоголовие. <...>[8]

В таких обстоятельствах наспех набросанный доклад Корнилова не явился для Керенского неожиданным: он был к этому подготовлен. Керенский сделал вид, что откладывает документ для более тщательного изучения, и сказал, что Корнилову следует доложить о том, в каком состоянии он застал армию при вступлении в должность Верховного Главнокомандующего, на пленарном заседании правительства. Это заседание было тут же созвано, и Корнилов в общих чертах начал излагать стратегическое положение, указывая, что, если бы предложенные им меры были приняты, армия смогла бы перейти в наступление на некоторых определённых участках, которые он и назвал. В этот момент ему передали записку товарища военного министра с просьбой не вдаваться в слишком детальное изложение, а сам Керенский наклонился к нему и шёпотом попросил придерживаться более общей формы изложения. Позже Корнилов говорил, что эта просьба произвела на него удручающее впечатление. Что это было за правительство, перед которым Верховному Главнокомандующему нельзя было свободно излагать свои военные планы? Пробыв в Петрограде один день, Корнилов уехал, поручив Савинкову и Филоненко переработать его доклад в соответствии с требованиями, предъявляемыми к законопроектам, чтобы представить его на рассмотрение правительства.

Вернувшись в Ставку, Корнилов посвятил всё своё внимание военным делам. Его сильно беспокоила угроза немецкого наступления на Рижском фронте, где моральное состояние войск, возможно из-за близости столицы, было неудовлетворительным. Было решено создать особый Петроградский фронт для защиты столицы в случае, если немцы перейдут в наступление. Для этого были собраны войска с различных участков фронта, среди которых и Дикая дивизия, состоящая в основном из выходцев с Кавказа. Предполагалось, что командовать новым фронтом будет ген. A.M. Крымов. Предстояла также ликвидация Кронштадтской крепости и переброска находящихся там войск на материк: эта операция могла потребовать применения силы. Далеко не все принимаемые Корниловым меры отвечали его плану создания армии для защиты Петрограда, и начальник штаба Корнилова – ген. Лукомский, один из наиболее компетентных и умных людей в Ставке – прямо спросил его, не имеют ли отдаваемые им распоряжения какой-то другой цели. Если же Корнилов отказывается говорить на эту тему, Лукомский предпочёл бы оставить штаб и отправиться на фронт. Корнилов ответил без обиняков, что при нынешнем положении в Петрограде большевики или иные мятежные элементы могут легко воспользоваться обстоятельствами и значительно ухудшить ситуацию, особенно в случае немецкого наступления. Поэтому он размещает войска таким образом, чтобы они легко могли, в случае необходимости, достичь столицы. Лукомский поблагодарил Верховного за откровенный ответ и обещал ему не оставлять должности при всех обстоятельствах.

Известия, которые Савинков регулярно передавал из Петрограда через Филоненко, приводили Корнилова в недоумение. Савинков (которому было поручено, как было сказано выше, переписать докладную записку Корнилова) был тогда в плохих отношениях с Керенским. Видя, что дела его у министра-председателя нисколько не продвигаются, он, вместе с Филоненко, опять пригласил Корнилова приехать на день в Петроград, чтобы он мог лично обратиться к правительству и изложить ему свою программу. Такая поездка в момент, когда военное положение опять стало угрожающим, была затруднительна, и Корнилов без особой охоты согласился на это предложение. 10 августа он сел в поезд. Уже после отхода поезда из Могилёва, в Ставку пришла телеграмма Керенского с извещением о том, что приезд Корнилова в Петроград больше не требуется и что ему следует оставаться на посту. Но Корнилов получил эту телеграмму только по приезде в Петроград.

Обстоятельства этой второй поездки Корнилова в столицу (10 августа) сильно отличаются от условий первой его поездки, за неделю до этого. Из-за нападок прессы на Корнилова возникли слухи о возможном покушении на его жизнь, и его убедили взять с собой охрану. С вокзала он прямо поехал в Зимний дворец, окружённый конвоем текинцев с двумя пулеметами. Пока он совещался с Керенским, конвой дожидался его в вестибюле дворца.

Извинившись за телеграмму, Керенский объяснил, что на приглашение Корнилову приехать в столицу, исходившее от Савинкова, он разрешения не давал и, следовательно, правительство по этому поводу собираться не будет. Тогда Корнилов спросил Керенского, ознакомился ли тот с его докладом, который был поручен Савинкову для переработки, и получил путаный ответ, что о некоторых местах доклада уже заходила речь, тогда как другие ещё не обсуждались. Корнилову было также сказано, что, вместо обсуждения его предложений на заседании правительства, он сможет о них поговорить с тремя главными министрами, т.е. с Терещенко, Некрасовым и им самим – Керенским. К своему изумлению, Корнилов услышал, что присутствие Савинкова не предвидится.

Приведённый в полное замешательство, Корнилов обратился к Савинкову, который подтвердил его впечатление, что Керенский полного текста его доклада не видел и что обсуждались только отдельные его пункты. К шести часам вечера того же дня Корнилов с Савинковым завершили работу над докладной запиской о мерах, которые необходимо принять для восстановления порядка в армии и в стране, и подписали её. Филоненко прибавил свою подпись, и Корнилов сразу же представил доклад "триумвирату", состоящему из Некрасова, Терещенко и Керенского. Ему было сказано, что хотя правительство в основном согласно с содержанием доклада, но, чтобы он превратился в закон, потребуется обычное в этих случаях время. Совещание с министрами прошло во вполне дружественной обстановке, и Корнилов имел все основания быть им довольным. Но до отъезда из Петрограда, в тот же вечер, он ещё раз встретился с Савинковым, на этот раз в частном порядке. Савинков жаловался, что ему было чрезвычайно трудно заставить Керенского обсудить доклад и принять соответствующие решения на Совете министров. Уже в поезде, на пути к Ставке, Корнилов узнал, что Савинков подал прошение об отставке от должности товарища военного министра и что отставка его была принята.

Вот здесь и происходит развилка, Корнилов разворачивает поезд и вместе со своими текинцами возвращается в Петроград. Появление главкома в Зимнем было абсолютно внезапным, Керенский не успел переодеться в женское платье и был захвачен в одной из комнат дворца. На рассвете 12 августа, перед спешно собранным правительством бледный министр-председатель объявил, что для спасения Родины и Свободы вверяет всю полноту власти Главковерху и военному министру. После этого Корнилов заявил: – «По сведениям контрразведки, доставленным мне, в Петрограде готовится большевистское восстание между 28 августа и 2 сентября. Это восстание имеет целью низвержение власти Временного правительства, провозглашение власти Советов, заключение мира с Германией и выдачу ей большевиками Балтийского флота. Ввиду столь грозной опасности, угрожающей России, я не вижу иного выхода, как немедленная передача власти Временного Правительства в руки Верховного Главнокомандующего.»

Следом Генерал Корнилов сообщил что:

1) Объявляет г. Петроград на военном положении.

2) Требует всю власть, военную и гражданскую, в руки Верховного Главнокомандующего.

3) Объявлена отставка всех министров, не исключая и министра-председателя, и передача временного управления министерств товарищам министров, впредь до образования кабинета Верховным Главнокомандующим.

Поднятые по тревоге ещё ночью все военно-учебные заведения Петрограда выставили 14000 штыков. Юнкера и кадеты заняли перекрёстки и мосты, были взяты под охрану склады оружия, вокзалы и министерства, а уже через сутки в столицу вступил 3-й кавалерийский корпус генерала Крымова, «Георгиевский батальон», батальон «Союза офицеров». Гарнизон Петрограда отнёсся пассивно к появлению новых воинских частей, попытку сопротивления оказали только запасные полки, опасавшиеся отправки на фронт, но устрашенные «Дикой дивизией» разбежались по казармам. Петроградский Совет был ликвидирован, его члены оказались частично арестованы, частично перешли на нелегальное положение. Попытка провести грандиозную демонстрацию и стачку закончилась массовыми арестами, организованное сопротивление было сломлено.

В России произошёл военный путч.

Здесь нам придётся несколько прерваться и выслушать мнение уважаемого VUMO.

  Панцер, я боюсь Вам не понравится то, что я напишу, но я коротенько.

  Прочитал ту часть, что была выложена первой, как я уже и говорил, вы очень любите себе подыгрывать. Не логично – к черту логику, нет здравого смысла – тем хуже для здравого смысла. Очень наивно, очень. Если вы пишете фантастику по мотивам – замечательно, если вы пишите альтернативную историю с определенного момента – извините, плохо. Это не антиVUMO, вы не опровергаете моих доводов, вы рисуете новую исходную реальность, чтоб подогнать ее под свои желания.

  П.С. при всем моем уважении к профессорам Оксфорда в эмиграции, я вам рекомендую более критично относиться к их работам, видите ли практически вся эмиграция ностальгировала по "хрусту французской булки в садах Петрограда", что и отразилось на их произведениях, в их работах, даже научных. Русская эмиграция была склонна романтизировать многие события, и, в зависимости от предпочтений, возвеличивать лидера, при котором Россия зажила бы как в сказке.

  П.П.С. На счет Корнилова, эпизод с захватом Керенского, ненаучная фантастика. Видите ли, Корнилов не мог с небольшой охраной арестовать Керенского, ибо в Петрограде он никто и зовут его никак. В Петрограде заправляют Советы, а Керенский всего лишь компромисная фигура, так что походу корпуса Крымова на Петроград быть, боям за Петроград с большевиками, гарнизоном и запасными частями (они очень хорошо понимали, что их ждет при приходе к власти Корнилова) тоже быть, так что Диктатором Корнилов станет на большой крови, а это скатывание к гражданской войне. В данном случае вы себе подыграли просто безбожно.

  П.П.П.С. порадовал батальон "Георгиевских кавалеров" и батальон "Союза офицеров" – вы себе не представляете на сколько это бесполезные организации. Кстати, в РИ именно эти организации, пытаясь провести агитацию за Корнилова, как раз оттолкнули многих сторонников от него.

Ну вот, таков первый комментарий. Так как для меня он не явился убедительным, в тексте ничего не меняю. За сим продолжим.

Корнилов и Савинков разделили обязанности: генерал отвечает за стабилизацию обстановки в армии и на флоте, а военный министр становится министром-председателем и формирует правительство. В дополнение к лозунгу Временного правительств «Война до победного конца», был брошен лозунг «Земля – солдатам». Было объявлено о запрещении до конца войны стачек и забастовок, роспуске солдатских и судовых комитетов, упразднение института комиссаров. Были введены военно-революционные суды могущие применять смертную казнь как на фронте, так и вне фронтовой полосы, особенно на железной дороге, которая отныне была объявлена на военном положении. Правые эсеры-оборонцы были объявлены «партией власти» и Борис Савинков приступил к уничтожению политических противников, в частности его боевой дружиной был захвачен Ульянов-Ленин в Разливе. Подвалы Петропавловской крепости были переполнены и велось активное следствие о «Деле немецких шпионов». Газеты были полны сенсационными разоблачениями, суды были открытыми и выносились расстрельные приговоры. До конца года были казнены 475 человек и сосланы на каторгу 8217.

Новости со всех фронтов, а также из тыла были чрезвычайно плохими. В Румынии три полка взбунтовались и отказались занять свой участок фронта. 20 августа немцы захватили Ригу. Ответственный за её защиту ген. Д.П. Парский и правительственный комиссар фронта превозносили храбрость своих войск, но из других источников выяснилась иная картина, и в результате они оба, Парский и его комиссар, были отданы под суд. Почти одновременно с известием о захвате Риги поступили и сведения о катастрофическом положении на другом конце страны: в Казани взорвался большой оружейный склад, и взрывом было уничтожено огромное количество военного снаряжения, в том числе 12000 пулеметов. Причиной взрыва был, вероятно, саботаж. Реакцией стало объявление "Всероссийского слёта офицеров" в Москве, который был проведён 3 сентября в Большом Театре. Речь Корнилова вышла далеко за пределы простого вопроса восстановления дисциплины в армии. Он сослался на данные, которые показывали упадок производства оружия и боеприпасов во всей стране, и огласил длинный список офицеров, предательски убитых своими солдатами. Страна теперь узнала, может быть впервые, как широко распространилось на фронте братание и как безрассудно были оставлены русские позиции на фронте. Слёт принял решение о введении "Чрезвычайных мер" и "Санации Армии и Флота", было принято решение о применении децимации в частях проявивших трусость и ослушавшихся приказов. Ещё 15 августа Главковерх подписал приказ N 600 о формировании четырёх Георгиевских запасных полков (из Георгиевских кавалеров , по одному на каждый фронт) – в Пскове, Минске, Киеве и Одессе. В каждом таком полку по штату должно было быть 22 офицера и 1066 рядовых. Полки требовалось свести в одну бригаду, командование которой подчинялось бы лично Главковерху, и они должны были представлять собой "крепкий последний надёжный резерв, употребляемый в бой лишь в исключительном случае крайней опасности". Сейчас эти полки объявлялись главной ударной силой Армии, была поддержена инициатива экипажей крейсера "Адмирал Макаров" и канонерки "Храбрый" о создании бригады "Кораблей смерти".

Уже 7 сентября ударные батальоны были введены в Кронштадскую крепость, из тюрьмы были выпущены морские офицеры и под дулами пулемётов ненадежные войска были отправлены на фронт. 10 сентября "ударники" добрались до Гельсингфорса, начались аресты виновных в мартовской "Офицерской бойне". Вся полнота власти была передана адмиралу Непенину, который чудом выжил во время этих трагических событий. Все четыре дредноута были объявлены "Кораблями смерти" и их экипажи поставили личные подписи под следующим текстом: -"..мы считаем, что только решительными активными действиями на всех фронтах можно достигнуть тех великих целей, к которым стремится СВОБОДНЫЙ РУССКИЙ НАРОД, только решительным наступлением в тесном единении с нашими доблестными союзниками можно ускорить момент окончания войны... Эти наши взгляды мы объявили уже раньше, а ныне подтверждая их, просим считать наш линкор КОРАБЛЁМ СМЕРТИ, готовым во всякую минуту исполнить свой долг перед Родиной и с честью умереть за неё".

А теперь хотелось бы представить слово талантливейшему коллеге Андрей с сайта Альтернативной Истории с его рассказом «Ну очччень альтернативный Моозунд!». Кстати, если кто не читал произведение этого автора «Глаголь над Балтикой», то очень рекомендую.

Празднества по случаю присвоения Непенину Андриану Ивановичу звания контр-адмирала и назначение его командующим Балтийским флотом (6 августа 1916 года) быстро сменила серость тяжелых будней. Революционные настроение балтийских «братишек» были сильны как никогда – но Андриан Иванович неожиданно показал себя с самой лучшей стороны. За недолгое свое командование он умудрился не только весьма улучшить боевую подготовку вверенных ему сил, но и несколько снизить накал ненависти матросов к флотским офицерам, а заодно и стать весьма популярным в экипажах. И гроза нашей реальности – задуманная большевиками бойня офицеров в Гельсингфорсе, едва не произошедшая в начале марта 1917 года, закончилась «только лишь» убийством начальника Кронштадского порта адмиралом Вирена и дюжины наиболее одиозных балтийских морских офицеров. (в РИ было убито не менее 120 чел плюс сам Непенин). При этом Андриану Ивановичу удалось практически невозможное – многотысячный матросский митинг подтвердил его полномочия командующего Балтфлотом. В результате чего в перипетиях февральской революции Балтийский флот умудрился в какой-то мере сохраниться как реальная боевая сила.

Но уже летом 1917 года контр-адмирал ощутил, насколько быстро и сильно слабеют позиции  временного правительства и как усиливаются позиции большевиков. Сложно предположить, что Непенин всерьез сочувствовал идеям большевизма – но он каким-то шестым чувством уловил, кто окажется на коне в самое ближайшее время и...совершил чрезвычайно необычный шаг.

Андриан Иванович предложил большевикам свою службу.

(В рассматриваемой реальности, такой шаг не является необходимым. Власть и так закреплена за адмиралом).

До этого момента большевики воспринимали Непенина как своего врага. Авторитет адмирала не давал толком "повязать кровью" балтийских матросов, а уж о том, чтобы натравить матросиков на Андриана Ивановича не могло быть и речи. И вдруг адмирал предлагает свою шпагу делу революции и обещает всяческое содействие не за страх а за совесть... Отказаться от всемерной поддержки организованного и сильнейшего воинского контингента – балтфлота – большевикам было решительно невозможно. Альтернатива –  убийство адмирала скорее всего привело бы к тому, что из организованной силы Балтфлот стал бы силой совершенно дезорганизованной. Большевики, не имевшие к тому моменту в запасе практически никакой военной мощи  не могли отказаться от такого подарка.

А дальше... дальше завертелось такое, что и сегодня мы не можем разобраться –  что же все таки произошло на Балтике в октябре 1917 года?

Официальная советская историография преподносит нам крайне увлекательную историю о том, как злобный кайзер, горя желанием удавить русскую революцию в зародыше, самолично вотировал проведение десантной операции по захвату Петрограда, отправив туда весь цвет Хохзеефлотте. И как знаменитый Красный Адмирал получив указание временного правительства защитить Петроград от кайзеровского десанта собрал многотысячный матросский митинг и выступил с речью: "Не против временного правительства кайзер шлет своих солдат и корабли... Не за эксплуататоров трудового народа, не за буржуазное правительство пойдем мы в бой...Защитим Петроград! Защитим колыбель большевистской революции и великое дело рабочих и крестьян!!! Смерть душителям революции – кайзеровским оккупантам !!!!", после чего поднял красный флаг и вывел Балтфлот на бой против многажды превосходящего противника. И, сплавленная воедино революционной сознательностью сила единения матросов и офицерства помноженная на военную мудрость Адмирала превозмогла и повергла планы кайзера во прах. Немецкий флот был разбит, и хотя Революционная Эскадра в том бою истекла кровью – но ни один корабль Флота Открытого Моря так и не осквернил своим присутствием глади вод Финского залива. Революция была спасена. И лишь тяжелые потери не позволили Красному Адмиралу воспрепятствовать последнему плевку империалистической гадины – когда потрепанные остатки кайзеровского флота с горя заняли Моонзундский архипелаг, сил на то, чтобы вышвырнуть их оттуда у Красного  Адмирала уже не осталось.

А вот что же все ж таки произошло на самом деле? Попробуем разобраться.

21 сентября  1917 года немцы начали готовить операцию "Альбион". Кайзер отдал приказ: "Для господства в Рижском заливе и обеспечения флага восточного фронта надлежит совместным ударом сухопутных и морских сил овладеть островами Эзель и Моон и запереть для неприятельских сил Большой Зунд". Естественно, ни о каком десанте в Петроград не шло и речи.