Текст книги "Пепел завтрашнего дня(СИ)"

Автор книги: Аноним Мэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Мэй
Пепел завтрашнего дня

1.

Приподнявшись на цыпочки, она целует меня, и я ощущаю холод патрона, который она зажала между зубов. Вернувшись на место, Кэр берет его в руку и смеется. Она хочет вернуть его в магазин, но я успеваю перехватить и убираю патрон в карман.

– Иногда ты слишком сентиментален, – морщит нос Кэр.

– Никогда не помешает иметь запасной патрон.

– Я предпочитаю гранату, – она внезапно становится серьезной. – Хотя стоит иметь последний патрон, чтобы пустить себе в висок. Если станешь одним из них.

– Если заметишь превращение.

– Не будь занудой.

У Кэр сегодня хорошее настроение, она вполголоса напевает себе под нос, пока проверяет оружие и вешает его на себя. Я методично просматриваю собственное, разложенное на столе. Все должно работать идеально, любая осечка может стоит жизни – или чего похуже, как напомнила Кэр.

Она стягивает волосы в хвост.

– Ты не волнуешься? – спрашивает она.

– С чего? Мы будем делать то же, что и всегда.

– Да... но это все-таки последний экзамен. Если выдержим его, станем полноправными Защитниками. Весь клан будет зависеть от нас.

– Тебя пугает ответственность? Или экзамен? Мы всего лишь побьем парочку тварей, как и всегда.

– Мне бы твою самоуверенность! – фыркнула Кэр. – Хотя возможно, я бы тоже не волновалась, будь одной из лучших.

– Не говори глупостей.

– Ты знаешь, что Морган пророчит тебя в свои заместители?

Я не знал. И с удивлением посмотрел на Кэр, прежде чем вернуться к оружию.

– Он ничего мне не говорил.

– Еще бы! Не стоит сообщать тому, кто официально не сдал экзамен о том, что он станет главой Защитников.

– Однажды. Пока я слишком юн даже для Защитника.

– Но Морган тебя ценит.

– Да.

– Ты один из лучших. Лучше многих опытных Защитников.

– Ты поэтому спишь со мной?

– Поэтому я рассказываю тебе об этом.

Я натянул перчатки с обрезанными пальцами и сунув в кобуру последний пистолет.

– Морган ценит меня, потому я вынослив и меток. Но главное, я могу чуять этих тварей. Давай пойдем и проверим все мои таланты. А позже займемся... другими.

– Мы все равно не побьем их всех. Их слишком много. Ты не можешь противостоять буре.

– Я и есть буря.

Экзамен действительно ничем не отличается от обычной зачистки, которую проводят Защитники, когда твари подбираются опасно близко к территории клана. Правда, обычно этим занимается отряд, а сегодня нас только двое. Но и тварей не так много.

Мы проходим пять секторов руин города, и сразу за разрушенным мостом я опускаю прозрачную полоску очков, на которых вижу данные из центра Клана. Это экзамен, но никто не хочет, чтобы мы тут погибли.

– Они идут, – говорю я.

Кэр смотрит с удивлением, но не спрашивает. Я действительно могу чуять этих тварей, ощущать, что они рядом. Кое-кто в Клане считает меня едва ли не магом и чародеем – Морган обычно ухмыляется в усы и говорит, что возможно, так действует эволюция. И скоро все люди смогут чуять тварей. Это вопрос выживания.

– Остановимся здесь. Укрытие хорошее.

Вскоре они появляются. Грязные, медленные, но нас им не обмануть. Стоит подпустить тварь чуть ближе, и она показывает чудеса прыти в своем главном желании – наша плоть. Особенно их привлекают мозги. И сейчас они идут на нас, почуяв бьющиеся сердца, тепло наших тел. Запах не гнилого мяса друг друга, а человеческой плоти. Деликатес.

Мы отстреливаем их методично, поделив территорию на два сектора. Однажды Кэр спросила, не задумываюсь ли я, кем они были раньше, до того, как превратиться в зомби. Я не ответил. Когда зараза попадает в организм, она быстро его захватывает и уничтожает мозг, который они потом так жаждут. Те твари, что двигаются на нас и хотят убить, уже давно не люди. Разрушенный город вокруг готов подтвердить это каждый раз, стоит только оглянуться.

– Черт! – Кэр присовокупляет еще несколько крепких ругательств. – Слева еще одна группа.

– Я знаю. Не волнуйся о них.

– Они идут сюда.

– Кэр, сиди на месте, я справлюсь с ними.

– Да конечно.

– Кэр!

Я не могу приказывать ей, она старше и по возрасту, и по званию, хотя формально мы равны на экзамене. Но я знаю, что ей не следует идти к тварям, она не видит их так, как вижу и ощущаю я.

Сорвавшись с места, Кэролайн движется ближе к тем тварям, что заходят слева. Я заканчиваю с группой впереди, и присоединяюсь к ней. Как раз вовремя: она подпускает двух слишком близко. И пока достает пистолет, я успеваю метнуть нож точно в глаз одному зомби. Кэр заканчивает со вторым.

– Готовы, – она вздыхает. Выпрямляется, расправляя плечи. – Ты чуешь, вокруг есть еще?

– Не рядом. Они не придут сюда.

– Отлично. Тогда экзамен окончен. Возвращаемся.

– Нет.

Я достаю из кармана спрятанную пулю, пальцы ощущают ее прохладную гладкую поверхность. Она понадобилась быстрее, чем мы рассчитывали. Вставляю ее в свой пистолет и защелкиваю магазин. Поднимаю его, направив на Кэр. Она смотрит с удивлением.

– Какого черта?

– Тебе не стоило идти на эту группу одной. Ты подпустила слишком близко. Он поцарапал тебя.

– Что ты несешь? Он не прикасался ко мне.

– Ты забыла, я могу их ощущать. И зараза уже пошла по твоим венам. Я чую ее.

– Послушай...

Но я не слушаю. Я нажимаю на курок, и пуля прошивает лоб Кэр, ее мозг, пока он еще принадлежит ей. Возможно, однажды мы изобретем лекарство, но пока его нет, это вопрос не сентиментальности – это вопрос выживания.

Убрав пистолет, я отворачиваясь и возвращаюсь обратно в Клан. Морган и остальные Защитники ждут меня. Брови старого вояки приподнимаются, когда он видит, что я один, но он ни о чем не спрашивает. И вручает мне металлический жетон Защитника.

2.

Отделить магазин. Опустить переводчик вниз. Передернуть затвор. Вынуть пенал. Отлаженным ударом ребра ладони выбить шомпол.

Боль прошивает тело, и я стараюсь сосредоточиться на привычных действиях. Стандартный разбор оружия, удержание и повторение в голове этой картинки позволяет остаться в сознании. Никто меня здесь не найдет. Кроме тварей, конечно же. Я пробую почуять, есть ли они рядом, но стоит ослабить внимание, и почти сразу меня снова заполняет боль, размывая сознание.

Кнопка на коробке, отсоединить ствольную крышку. Сдвинуть возвратный механизм вперед, приподнять и вынуть.

Медленно, очень медленно поднимаюсь, чувствуя, как с плеч осыпается мусор. Одной рукой зажав рану на боку, второй вытаскиваю пистолет. Если я не почувствую тварей, то надеюсь, буду достаточно быстр, чтобы убить их. Или себя, если их окажется слишком много.

Поднявшись на одно колено, я смотрю наверх. Похоже, падая, я провалился в какое-то подземное хранилище – или помещение, ушедшее под землю. Мне повезло. Если бы я упал на землю, меня добили. А если бы внизу оказалась не куча мусора, а куча щебня, я уже был мертв.

Я касаюсь передатчика, но, как и прежде, слышны только помехи. Сломан. Связаться с домом не выйдет. Впереди виднеется выход, но я знаю, что придется много пройти, чтобы вернуться к клану.

Отделить затворную раму. Повернуть и вынуть затвор. Отделить газовую камеру.

Кровь не останавливается, продолжая выливаться из раны, но я позволяю себе упасть на колени, только когда слышу окрик нашего поста. Но я не могу назвать себя, я больше ничего не могу. Только стаскиваю с головы давно бесполезные очки. Часовые узнают меня и выходят. Дула их автоматов смотрят на меня.

– Ты ранен?

– Это не зомби, – мотаю я головой.

– Хорошо, если так. Но мы не можем тебя впустить, пока не осмотрит врач. Не сделает анализ, если нужно.

– Да он здесь кровью истечет раньше, – говорит второй часовой.

Но я не хуже их знаю порядки, поэтому только говорю:

– Зовите врача.

Но больше не стараюсь ухватиться ни за какой образ и позволяю боли заполнить меня. Я знаю, что врач не найдет ран от тварей, а моя кровь чиста от заразы. Ни один зомби даже близко ко мне не подошел. И вовсе не случайное падение нанесло мне рану.

Я прихожу в себя на узкой больничной койке. Вокруг сероватый свет, а стоящая рядом медсестра видит, что я очнулся. Она ничего не говорит, но быстро уходит. А вскоре возвращается не она, а Морган.

Глава Защитников уже стар. И хотя он многим может дать фору, но уже редко сам принимает участие в операциях. По своему званию он может вообще не покидать базу, но говорят, начинал Морган давным-давно с самого низа. И любит помнить об этом.

Испещренное глубокими морщинами лицо скрывает короткая борода. Он смотрит на меня.

– Что там произошло?

– А на что это похоже?

– Будешь дерзить, отправишься обратно.

– А что сказал Джейк?

Я считаю себя вправе сначала узнать его точку зрения. Морган со мной согласен.

– Они с Эллиотом вернулись и доложили, что ты погиб. Задания разведчиков всегда опасны, никто не подверг сомнению их слова.

– Они уточнили причину моей смерти?

– Внезапная тварь, которую ты не почуял. Она убила тебя, а они пристрелили зомби.

– Почти правда. Только зомби не было.

– Я так и понял. Когда ко мне пришла доктор Монтгомери. Ее крайне встревожило, что она достала из тебя нашу же пулю.

– Полагаю, она сказала, под каким углом та была.

– Да. Меня только интересует, кто из них выстрелил тебе в спину?

– Это имеет значение?

– Для них – никакого. Они совершили серьезное нарушение. Мы не можем разбрасываться своими же бойцами и должны доверять друг другу.

Морган молчит какое-то время.

– Полагаю, это Эллиот, раз ты все еще жив. Он всегда был неважным стрелком. Джейк почти лучший – лучше него только ты.

– И Эллиот был братом Кэр.

– Он ведь видел ее тело, – пожимает плечами Морган. – Ее поцарапали, и ты сделал то, что должен был. Ему стоило смириться, а свою ярость направлять не на тебя, а на тварей.

Морган всегда склонен к философствованию, хотя не знаю, всю жизнь ли он был таким.

– Можно просьбу? – говорю я.

– На лишний выходной не рассчитывай.

– В следующий раз мне не нужны помощники для разведки.

– Хорошо, – Морган едва заметно улыбается. – Быстрее вставай на ноги, ты мне нужен наверху.

Он уходит, а я еще долго размышляю, уставившись в грязный потолок, что значат его последние слова. "Наверху" значит, что я нужен ему в штабе. Но я понятия не имею, зачем.

3.

Комья влажной земли пристают к ботинкам. Я невольно останавливаюсь, рассматриваю так, будто никогда не видел раскисшей после дождя почвы. И дело не только в том, что последнее время я наблюдал только больничные стены. Невольно я задумываюсь, каким будет последний человек в мире. И будет ли он также рассматривать комья земли, прилипшие к высоким сапогам. Пока его не раздерут на части бездушные твари.

Морган не отдавал приказа, но четко дал понять, что первым делом мне стоит явиться в штаб.

Внутри, как всегда, холод железа, мигающие огни экранов и суетящиеся люди. От гула голосов начинает болеть голова, но я нахожу Моргана. Он оборачивается ко мне, и половина его лица освещена синеватым светом от экрана. Он отмахивается.

– Ты пока не при исполнении. Но я хотел, чтобы ты как можно быстрее пришел сюда.

– Зачем?

Морган кивает в сторону маленькой девочки, сидящей на стуле. Она выглядит настолько неестественно и потерянно среди офицеров, что мне кажется крайне странным, как ее сюда пустили. Девочке лет шесть, и я ее не знаю. Морган, похоже, не собирается ничего объяснять: он хочет, чтобы эту задачу я решил сам.

Я опускаюсь на корточки, так что мое лицо становится даже ниже, чем у девочки.

– Привет, – говорю я. – Как тебя зовут?

Она не отвечает. Только смотрит и теребит пальцами кончики спутанных волос. Ее глаза невообразимо глубоко синего цвета.

– Как ты здесь оказалась? Не бойся, тебя никто не тронет. Может, ты чего-то хочешь?

Но девочка не выглядит испуганной. Она продолжает молчать. Я смотрю на Моргана.

– Она вообще мало разговаривает, – поясняет он. – Почти ничего никому не сказала.

Я хочу подняться на ноги, но неудачное движение заставляет меня сморщиться: рана еще не зажила до конца.

Отпустив волосы, девочка смотрит на меня:

– Тебе больно?

– Немного.

– Это страшилища виноваты?

– Не совсем, – я достаю из-под футболки жетон Защитника и показываю его девочке. – Видишь эти знаки? Они обозначают, что я убиваю тварей.

– Многих?

– Сколько смогу.

– Ты не даешь им добраться до людей?

– Да.

– Ты защищаешь людей. И сестре моей поможешь?

Я смотрю на Моргана. Он явно удивлен продуктивному диалогу, но кивает.

– Ради ее сестры ты и здесь. Пойдем.

Я хочу подняться на ноги, но меня останавливает маленькая ладошка. Наклонившись, девочка шепчет:

– Меня зовут Нита. А мою сестру Эми.

Девочка идет с нами, и Морган приводит нас в дальний отсек. Я знаю, что он медицинский, здесь проводят исследования – под охраной Защитников. Когда-то я провел тут много времени – доктор Монтгомери изучала мою кровь, пытаясь найти какие-то отличия, позволяющие мне чуять тварей. К ее разочарованию, я оказался обычным человеком.

Она и сейчас здесь. Изучает на планшете графики и диаграммы. Главный врач поворачивается к нам и приветственно кивает. Ее брови удивленно взлетают вверх, когда она видит девочку, стоящую рядом со мной.

– Вижу, ты нашел общий язык с нашей дикаркой.

– У меня была младшая сестра.

– Многое тебе рассказал Морган?

– Оставил тебе, – хмыкнул Морган. – Знаю, ты обожаешь рассказывать.

Первой к стеклянной перегородке подбегает Нита. Ее ладони ложатся на стекло, и она смотрит на кровать по ту сторону и человека на ней. Это девушка. Она без сознания, подключенная к многочисленным аппаратам, с кислородной маской на лице.

– Сестра нашей малышки, – поясняет доктор Монтгомери.

– Эми.

– Что?

– Ее зовут Эми.

– Гм. Хорошо, – доктор отмечает в планшете и продолжает. – Мы нашли их обеих неподалеку отсюда, в пятом секторе. Похоже, обе пришли издалека, они были крайне истощены. Старшая пока не приходила в себя.

– Она ранена?

– Если ты имеешь ввиду, поцарапан ли она, то да.

– Тогда что она здесь делает?

– Она здесь уже две недели.

Я смотрю на девушку за стеклом. Потом снова на доктора Монтгомери.

– Это невозможно.

– Это так.

– Трансформация занимает сутки. Если ее поцарапали, она уже давно должна пытаться добраться до чьих-нибудь мозгов.

– Тем не менее, она не трансформируется.

Я снова перевожу взгляд на лежащую девушку. Она действительно ничем не походит на тварей.

– В ее крови есть кое-что странное, – продолжает Монтгомери. – Но я пока не уверена.

– И зачем здесь я? Разглядывать через стекло девицу, которая давно должна превратиться в зомби?

– Я хочу, чтобы ты поговорил с ней, когда она очнется, – сказал Морган. – Выяснил, откуда она. Всю правду.

– Почему я? Красноречие не мой конек.

– Потому что, по всей видимости, у нее есть необычная связь с тварями, которая может пойти нам на пользу. И ты единственный во всем клане, кто может чуять зомби. Вы найдете общий язык.

– То есть я самый странный среди всех, поэтому мне и говорить со странной?

– Кроме того, ты лучший Защитник. И если она уже не совсем человек, ты успеешь ее остановить.

– Я был ранен.

– Твои реакции в порядке, – говорит доктор Монтгомери. – Я сама их проверяла, прежде чем отпустить тебя.

Девушка за стеклом неподвижна, только размеренно работают аппараты, поддерживающие ее жизнь.

– Разбудите ее, доктор.

– Не уверена...

– Вы наверняка можете ей что-то вколоть и привести в чувство.

– Это может быть опасно. Может убить ее.

– Так попробуйте.

Доктор Монтгомери смотрит на Моргана. На самом деле, она ему не подчиняется напрямую, но его слово будет для нее решающим. Морган кивает.

– Больше не проси у меня энергетиков, несносный мальчишка, – ворчит доктор Монтгомери, обращаясь ко мне, но одновременно с этим она отдает четкие команды, и к спящей девушке заходит несколько врачей. Пока они там, я снова опускаюсь перед маленькой Нитой. Взрослые часто недооценивают детей.

– Ты сказала, что твоей сестре надо помочь. В чем помочь? Что ты знаешь?

– Ее надо разбудить.

– А что потом?

– Не знаю.

Вряд ли Нита его слышит, но Морган негромко говорит "я знаю". Выпрямившись, я беру кобуру с пистолетом, которую он протягивает, и застегиваю на поясе. Вместе с Нитой мы входим к ее сестре в тот момент, когда доктора выкатывают свое оборудование. Я слышу, как за ними щелкает замок на двери.

Девушка очнулась. Она с недоумением оглядывается по сторонам, но к ней тут же подбегает радостная Нита. Обе сестры обнимаются, девочка что-то весело говорит – она совсем не похожа на замкнутого ребенка, каким была еще пару минут назад. Я не тороплюсь подходить. Сложив руки на груди в обманчиво спокойной позе, внимательно наблюдаю за девушкой, подмечая детали. Но она не делает ничего, чтобы можно было заподозрить в ней трансформацию. Мои ощущения тоже молчат – она человек. И одновременно с этим я ощущаю странность. Так бывает, когда еще не видишь туч, но ощущаешь дождь в воздухе.

Эми наконец-то смотрит на меня. Ее взгляд спокоен, но задерживается на кобуре. Мне кажется, она отлично понимает, почему у меня оружие.

– Меня поцарапали? – спрашивает она, и ее голос все-таки немного дрожит.

– Да.

– Ты убьешь меня.

– Пока нет.

– Сколько...

– Мы нашли вас две недели назад.

– Я здесь уже... – ее глаза округляются. – Почему же я не трансформировалась?

– Мы думали, ты расскажешь.

– Я не знаю.

Она действительно выглядит удивленной. Я смотрю на стекло. Морган остается невозмутимым, доктор Монтгомери хмурится и что-то ожесточенно листает на планшете. Они, конечно, слышат весь разговор.

– Откуда вы пришли?

– Издалека, – отвечает Эми. – Наш клан... не выжил. Его разрушили зомби. Мы сумели сбежать. Где мы?

– В безопасности.

– Да? Вы бы еще решетку на стекле сделали.

Без предупреждения девушка двигается вперед, но останавливается, смотря на пистолет в моих руках. Похоже, она не хочет проверять, убью ли я ее. Она знает, что убью.

– И что? – она смотрит на меня. Ее глаза тоже голубые, но не такие яркие, как у сестры. – Будете держать меня взаперти? Сколько?

– Сколько потребуется, чтобы убедиться, что ты не представляешь угрозы. Скажи спасибо, тебя не пристрелили сразу.

Я знаю, почему этого не сделали. Скорее всего, просила ее сестра, Нита. А дети в нашем мире считаются неприкосновенным сокровищем. Поэтому девочку привели сюда. И захватили ее сестру. А дальше за дело взялись врачи.

– Хорошо, – Эми вернулась на место и села на койку. – Я останусь здесь, сколько потребуется. Прости. Они послали тебя, потому что ты можешь меня убить?

Я убираю пистолет.

– А еще потому, что я чую тварей.

– Чуешь? Ощущаешь, где они?

– Что-то вроде того.

– Я тоже.

– Давно?

– Всегда.

Сидящая рядом девочка неожиданно говорит:

– А разве сейчас вы их не чувствуете? Они идут сюда.

– Где? – нахмурилась Эми.

– Везде. Они везде.

Я выхожу из стеклянного бокса. Морган что-то с удивлением спрашивает, но я не слушаю его. Мне нужно немного тишины, чтобы сосредоточиться. Я не хочу ослаблять внимание в присутствии этой странной девушки, но мне начинает казаться, что ощущение дождя, наэлектризованности воздуха сгущается.

Я делаю несколько вдохов и выдохов и, наконец, понимаю, о чем говорит девочка. Твари. Они действительно вокруг. Они везде. Они окружают убежище клана.

4.

Я стягиваю футболку и кладу ее в тележку Мары. Она прищелкивает языком, осматривая меня.

– По крайней мере, ты в хорошей форме. А что останется шрам... Ну так кто из Защитников без шрамов. На-ка, эта тебе подойдет.

Она протягивает новую футболку, и я натягиваю ее на себя. Вокруг ходят люди, но никто не обращает на нас внимания. Большее значение имеет солнце, которое начинает припекать. Одежда пахнет свежестью и чем-то еще неуловимым, что напоминает о внутренних помещениях убежища. Защитникам не запрещено там бывать, но попросту незачем. Это помещения рабочих и женщин, наша жизнь сосредоточена в казармах.

У Мары еще много дел, она наше связующее звено, но всегда любит поболтать.

– Слышала, вы тут подобрали каких-то девочек, – она смотрит на меня. Если я ничего не скажу, она не станет настаивать, знает, что значит, эта информация не для вечерних вплетен. Но я не вижу ничего секретного в наших гостьях.

– Да, маленькую девочку Ниту и ее сестру Эми.

– Ниту я уже видела, хорошенькая такая. И похожа...

Мара осекается, но я знаю, что она хочет сказать.

– Она похожа на мою сестру. Мара, пять лет уже прошло.

– Знаю, – она вздыхает, и ее длинные серьги звенят на ветру. – Но твоя мать была моей лучшей подругой. Да и малышка как родная.

– Как дела внутри?

– Мог бы и зайти как-нибудь!

– Понянчиться с детьми или приготовить обед?

– Ну, по крайней мере, ты не меняешься. А то о Защитниках разное говорят, знаешь ли.

– Никто не меняется, Мара.

– Может быть. А может, и нет. Ох, – она спохватывается, как будто только сейчас что-то понимает. – Раз ты полноправный Защитник, то пойдешь к женщинам в этом году?

– Не уверен, что мне позволят.

– Ну, ты здоров и силен. И твои способности...

– Именно из-за них. Доктор Монтгомери до сих пор не знает их природу. И не уверена, стоит ли их передавать следующим поколениям.

– Что за глупости! Эти способности сделали тебя одним из самых эффективных Защитников!

– И самым необычным.

– Это правда. Даже не представляю, чего бы хотела твоя мать.

– А отец?

Я смотрю на нее в упор, но Мара прячет глаза. Она перебирает одежду в своей тележке и не хочет смотреть на меня.

Внутри убежища много детей. Самые сильные мужчины приходят к здоровым женщинам, чаще всего – Защитники, у них наиболее ценный генетический материал. Дети не знают отцов и не различают матерей. Они общие. За редким исключением – тех людей, что не просто создают пары, но могут иметь только одного ребенка или двух.

Такими были Кэр и ее брат Эллиот. Единственные дети в семье, они знали мать и отца. Теперь Кэр мертва, и Эллиот ненавидит меня, потому что я убил его единственную сестру.

Моя мать тоже не участвовала в общих ритуалах. Только с сестрой. Не со мной. Я знаю, что моим отцом был пришелец. Он провел в убежище некоторое время, пока не ушел. У меня наверняка есть по нему братья или сестры, о них могут быть записи в медотсеке – и это будет иметь значение только при заведении потомства.

Но никто в целом клане, кроме меня, не может чуять тварей.

– Это все дела прошлого, – говорю я.

– Да уж, расскажи лучше об этих девочках. Какие они?

– Ты видела младшую.

– Ой, только мельком. А старшая? Почему она не выходит из штаба?

– Ее держат в медицинском отсеке.

– Почему?

– Потому что так нужно.

Мара надувает губы, но не расспрашивает дальше. Она знает, что я не стану отвечать.

– Оно хорошенькая?

– Не знаю, что ты под этим подразумеваешь.

– Надеюсь, скоро ее отпустят из медотсека.

Я не рассказываю, что ее поцарапали, но она не трансформировалась. Не рассказываю, что она, как и я, может чуять тварей. И уж точно я не рассказываю Маре о том, что зомби окружают нас.

В штабе меня ждут. Эми больше не за стеклом, она сидит вместе с остальными, но я замечаю, что Морган осматривает меня. И одобрительно кивает, заметив оружие.

На столе разложена карта с обозначенным убежищем и окрестностями. Я вспоминаю разговор пару часов назад. Морган не подверг сомнению мои слова о том, что нас окружают твари.

– Но у нас не так много сил, – сказал он. – А из Города постоянно идут ресурсы. К тому же, скоро собирать урожай. Мы не можем позволить себе осаду. Нам необходимо знать, в каких именно точках их ждать.

– Я просто знаю, что они вокруг.

– Но ты можешь знать конкретнее.

– Даже я не могу почуять их на таком расстоянии

– Можешь, – неожиданно сказала тогда Эми. – У нас в клане использовалось некое снадобье... оно усилит способности.

Теперь мы должны попробовать. Доктор Монтгомери берет с подноса шприц, и я протягиваю руку. Она хмурится, ей не нравится идея. То "снадобье", о котором говорит Эми, появилось не так давно. Химически синтезировалось из веществ, которых в избытке – дешевый современный анестетик. И наркотик. Поэтому его держат в медотсеке под замком.

– Я все равно считаю это плохой идеей, – говорит она.

Морган кладет руку ей не плечо:

– Джейн, нам нужно знать, где они. Иначе мы не сможем вас защитить.

Она берет мою руку, но прежде чем вколоть смотрит в глаза:

– Здесь столько, сколько сказала Эми. Потом тебе будет очень плохо.

– Покончим с этим побыстрее.

– Этого количества вполне достаточно, чтобы ты начал видеть то, чего нет на самом деле. Но надеюсь, ты увидишь то, что нам нужно.

– Если у меня начнутся глюки, вряд ли они будут о зомби.

– Надеюсь, мы это не проверим.

Игла входит быстро, и мы ждем, когда снадобье подействует. Мы можем использовать и меня, и Эми, но Морган категорически против. И я хорошо его понимаю. Эми – чужая. Мы не можем ей доверять. Мы и моему-то чутью доверять не можем, я знаю, Морган думает и об этом. Но ему нужны направления.

Я смотрю на синие глаза Эми и понимаю, что они начинают заполнять собой все пространство. А потом ощущение, как будто играет музыка, и мир вокруг кружится. Я только слышу голоса, но не понимаю, кому они принадлежат.

– Он сейчас упадет.

– Усадите его уже куда-нибудь.

– Кажется, ничего не выходит.

– Надо подождать.

Голоса перестают иметь значение. У меня ощущение, как будто я падаю куда-то, пока не слышу четкий голос, шепчущий в ухо:

– Смотри. Где они? Смотри!

Я оглядываюсь, но не вижу комнаты штаба, не вижу ничего, кроме мешанины текстур, слышу только гул голосов. А потом понимаю, что надо смотреть не глазами. И тогда я ощущаю их. Неповоротливые тела, двигающиеся не организованно, но в одном направлении. Я мотаю головой, пытаясь сориентироваться, понять, с каких сторон идет основная масса.

Зрение возвращается, и я поднимаюсь с места, куда меня усадили. Чуть не падаю, но меня поддерживает Морган, мягко отстраняя спешащую доктор Монтгомери. Он подводит меня к столу с картой, и я уверенно показываю несколько точек.

– Их много, – говорю я. – Они ощущают наш запах, запах мяса.

– Они не могут.

– Они эволюционируют. Как и мы.

Я оглядываюсь. Не хочу больше ощущать тварей, но продолжаю чувствовать, и мне кажется, теперь и они почуяли меня. Почти вижу, как они останавливаются, втягивают воздух носами, пытаясь понять, где я. Оглядываюсь, но они повсюду. Повсюду! Мне снова кажется, что я падаю, и я кричу.

Несколько раз я прихожу в себя на кушетке медотсека. Я хочу пить, меня тошнит, и каждый раз рядом оказывается Эми – похоже, ее приставили следить за мной. А может, ей больше нечем здесь заняться.

Когда наркотик, наконец, полностью выходит, я сажусь на кушетке. Мы в стеклянном боксе Эми, и оружия у меня нет.

– Оклемался? – в ее голосе слышится сочувствие. – Вдвоем мы бы сделали все быстрее. Но твое начальство не захотело.

Я киваю. Надеюсь, что мои видения не были галлюцинацией, но скоро мы проверим. Не хуже Моргана я знаю, что Защитников не так много. К счастью, твари не настолько умны, чтобы окружить сразу со всех сторон. Но ими движет голод, и они живучи.

Дверь отползает в сторону, и на пороге появляется Монтгомери.

– Мне надо проверить твои показания... в который раз за последнее время? А потом можешь отправляться в распоряжение Моргана.

Она догоняет меня уже на выходе, явно не хочет, чтобы Эми могла услышать наш разговор.

– Я наконец-то поняла, что не так в ее крови... хотя по правде говоря, "поняла" – не совсем верное слово.

– Что?

– В ней есть следы вируса, он как будто встроен в клетки. Поэтому вирус извне никак не влияет.

– Эми частично зомби?

– Не совсем, конечно. Но я бы не стала ее пока выпускать.

– Как такое возможно?

– Она упоминала что-то об экспериментах, которые проводили в ее клане, но не хочет рассказывать подробнее. А может, сама не знает.

– Стоит выяснить, доктор.

Монтгомери пожимает плечами, но я вижу, что она не удивлена. Кто знает, какие эксперименты проводят в ее отсеке.

– Возможно, поэтому Эми чует тварей.

– А ее сестра?

– В крови Ниты я ничего не обнаружила.

– Но она тоже чует.

– Что делает ее похожей на тебя. Но не на Эми. Поэтому я думаю, ни у тебя, ни у девочки не будет иммунитета от вируса. Будь осторожен.

– Как все Защитники.

5.

– Отдохни, мой черед.

Я не обращаю внимания на неформальное обращение Спайка, слишком устал для этого. Поэтому просто киваю. Закинув автомат на плечо, я предоставляю Спайку занять мое место. Теперь он будет всматриваться во тьму за периметром и отстреливать тех тварей, что лезут из мрака.

Во дворе, под брезентовым навесом стоит Мара с большой кастрюлей еды. Она только кивает, но ничего не говорит, подавая тарелку. Она тоже стоит здесь который день.

Я сажусь к Джейку, но он не выглядит удивленным. Мы не встречались с ним с того самого дня, как он и Эллиот подстрелили меня в пустошах. Некоторое время мы молча едим, потом я говорю:

– Спасибо.

Джейк удивлен. Он вскидывает брови, не понимая, издеваюсь ли я. И точно зная, что нет.

– Если бы ты хотел убить меня, я был мертв. Ты не позволил Эллиоту завершить то, что он хотел.

Некоторое время Джейк молчит. Потом едва заметно кивает:

– Я знал, что ты упадешь вниз. Знал, когда сказать Эллиоту стрелять. И знал, что сумею легко его убедить не проверять твое тело.

– Но ты не знал, выживу ли я. И доберусь ли до Убежища.

– Не знал. Но если бы не смог, какой из тебя Защитник?

– Почему в Убежище не рассказал о том, что произошло?

– Это было нашим делом.

– Почему не остановил Эллиота?

– Он бы все равно отомстил. А так это произошло под моим контролем. К тому же... я хотел посмотреть, сможешь ли ты вернуться.

Джейк – один из лучших Защитников. Самый лучший, если б не было меня. Я не могу знать, приходилось ли ему испытывать себя, но мне кажется, к себе он более строг. Он хочет, чтобы я стал хорошим Защитником – раз уж я считаюсь лучшим. И он старше меня.

Он заканчивает обед, но не спешит уходить. Вместо этого, сцепив руки на потертом столе, смотрит в сторону. Там виднеются отсветы костров, слышны звуки барабанов. Люди из внутренних помещений убежища выходят ради своих ритуалов.

– Сколько у тебя сегодня? – спрашивает он.

– Пятьдесят четыре.

– У меня сорок восемь. И кажется, их не становится меньше. А мы устали, начинаем промахиваться. Хорошо, твари не особенно хитры и умны. Ты... – он пытается подобрать слово, но я не спешу помочь, – ты чувствуешь их вокруг?

– Да. Их все еще много.

– Никогда раньше твари не подбирались так близко к Убежищу. Не наглели.

Я не отвечаю. И я, и Джейк отлично знаем, почему так происходит: они хотят есть. И хотя могут жить на любом мясе, особое лакомство для тварей всегда человечина. Они прирожденные каннибалы.

А ее становится меньше и меньше. Выжившие люди становятся умнее, лучше скрываются, укрепления – надежнее. У тварей меньше и меньше возможностей для лакомства. И они идут на нас.

Если б твари обладали разумом, я решил, они хотят взять нам измором: пустить живых мишеней, пока мы не устанем и не потеряем бдительность. Или не умрем.