Текст книги "Вова вэй (СИ)"

Автор книги: Аноним Golovanov

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Golovanov
вова вэй

В.В.ПУСИН Vova way 2000 г.

1. ПРОЛОГ

...Последним, ярким воспоминанием прошедшей жизни стал циферблат качественных швейцарских часов – 11.59.57, 11.59.58,11.59.59,12.00.00.

Все. Изменение жанра – вместо немого кино начался триллер.

Сзади, в засаде, сидел громаднейший "Итальянец". Вззззыыть! – Парень втянул меня в свою пасть, как свою любимую макаронину, пылесос хренов. Взззззыыть! – И я полетел вместе с кубометрами воды в его бездонную глотку, суматошно переворачиваясь и вертясь и пребольно ударяясь локтями, коленями, башкой и задницей ( отгадай загадку : голова-ноги-жопа, голова-ноги-жопа, хлоп, шлёп и мокрое место, кто это?).

Гортань "Итальянца", пищевод – всё кривое как турецкая сабля – вниз, вверх, вбок, вперёд, влево, влево, назад... Всех поворотов и загибов запомнить было невозможно. "Ах! Ох! Эх!" – набор мыслей был богат и ярко расцвечен искрами, сыпавшимися из глаз. Вместе со мной в бездну провалилось время, оно растворилось во внутренностях "макаронника", полёт в его чрево оказался бесконечным и столь же кратким. Поражаюсь, как я не потерял сознание и не переломал все кости. И вот живая лапша, в моём лице, влетела в желудок, плотно набитый водой.

Хаос чувств, возникший при кувыркании, сменился одним, но – всепоглощающим! Чувством УЖАСА!!!

...ужас! ...необъятный и невыразимый! ...неописуемый животный ужас, мгновенно заполнивший каждую клеточку организма! ...ужас с 300 ударами сердца в секунду! ...ужас с мурашками величиною с напёрсток!... ужас с волосами, вставшими дыбом по всему телу! ...с острой дурацкой мыслью о желудочном соке – будто и вправду меня проглотил великан (весь опыт испуга мира, вмещенный в мою черепную коробку, не находил аналогов, и, взбесившаяся плоть готова была поверить в любую чушь, лишь бы найти объяснение происходящему)! ...с безуспешными попытками вздохнуть – от шока я изо всех сил пытался сделать это носом! ...и тьма! ...тьма совершенная, внутриутробная, осязаемая и очень дурно пахнущая! ...и такая же тишина! ...и полнейшая потеря ориентации в пространстве – я уже плавно как-то планировал, очень медленно поворачиваясь и не ощущая силы тяжести! ...и ужас! ...ледяной ужас, сводящий судорогой всё тело, все члены (все, все!) !...и рвущийся из, корчившегося в спазмах, желудка крик! ...и это при полном отсутствии воздуха в лёгких!!!!....

... но всё-таки – вдох! ...а потом всё-таки крик! ...и тот же животный, всё поглощающий, ужас! ...но кислород рванулся в мозг, раздирая и очищая жилы! ...и опять судороги по всему телу! ...но снова – вдох!...

Это была борьба. Борьба не со стихией, не с проблемой, борьба с самим собой. Тело взбунтовалось, но мозг, по-прежнему, всё хотел контролировать процесс. Душа выскочила через пятки и болталась на кончиках ласт, а разум, в сверхусилии, пытался сохранить хоть часть себя. Жестокая, изнурительная, нескончаемая битва вселенского масштаба происходила внутри ничтожной оболочки моего тела!

В результате – боевая ничья. "Теперь я знаю, как сходят с ума..."

Разум отключился, но и тело успокоилось. Роль спасителя взял на себя инстинкт самосохранения. Он один исконно знал, что было нужно в этом фантастическом мире абсолютной тьмы и тишины, мире отсутствия направлений – срочно найти что-либо материальное и, желательно, твердое на ощупь. ОСЯЗАЕМОЕ. За что можно подержаться и осознать себя как часть мира, а не его средоточие. Панику можно было побороть только уничижением.

Тело, по команде изнутри, вытянулось в струну и "бабочкой" полетело куда-то – вверх? вниз? вперёд? – неважно, пошёл процесс поиска. Искать приходилось себя, потерявшегося в лабиринтах и закоулках, вмиг почерневшего разума.

Буквально через несколько секунд руки ударились в камень: "О-о-о?!" – удивленно завопило тело, "А?"– кратко откликнулся разум. Этого хватило, чтобы совершить разворот на N-е количество градусов и вперёд – ещё несколько бесконечных мгновений и опять руки бьются в камень. "О!" – недовольно вскинулось тело. "Искать?!" – вяло поинтересовался разум. Снова разворот, более долгое продвижение, разгон и полёт, и тело, приняв приличное ускорение, как нож в масло влетает в желеобразную массу (горячий нож, в подтаявшее сливочное, вологодское масло).

"Сопли? Как я оказался у него в носу?" – ковыряясь в ухе, спросил полоумный ум. А инстинкт среагировал на изменившуюся среду и на вопрос сумасшедшего так – нос, значит, ноздри, значит воздух, значит, свет, а это привычная для разума обстановка, значит, он включится, значит, я могу пойти отдохнуть! И добавил телу усилий.

И достиг своего. Вытащил. Аки пуля из теста, обезумевшее тело вылетело из желе и, почти сразу, врезалось вытянутыми вперёд руками в каменную преграду. "Меняю направление" – автоматом выдал рассудок. Но, развернувшись, тело попало в абсурдную и нелепую ситуацию – ноги упёрлись в стену, и никак не хотели от неё отрываться, хотя руки мололи пустоту. Пустота! Не сразу, но дошло: я стою на ногах, судорожно пытаясь подпрыгнуть, по пояс в воде, а выше воды нет! Воздух?! Перестав бессмысленно дёргаться, вырвал изо рта загубник и ...воздух, непривычный, но воздух, и дышать им можно!

Малюсенькая искорка надежды на благополучное завершение предприятия, промелькнувшая в просыпающемся сознании, благоразумно расслабила разрывающиеся мышцы, и паника чуть-чуть ослабила свою хватку.

В извилинах серого вещества нашлась кнопка "RESET" и началась перезагрузка системы мышления. Совсем скоро дыхание, насколько это было возможно в данной ситуации, стабилизировалось, и мозги твёрдо скомандовали: "На выход!"

Шарахнувшись из стороны в сторону (ласты, позволившие сэкономить кислород в баллонах, стали мешать, и их пришлось снять) и, ощупав руками вертикальные стены, я обнаружил себя в каменном колодце, стены которого больше всего опознавались как ребра сплошного радиатора или теплообменника. Появилось направление, а с ним и цель, и интеллект стал мелкими и робкими шажками возвращаться на прежнее место работы.

Быстро расстегнул ремни, перекрыл воздух в баллонах, сбросил маску на шею, закрепил акваланг, засунув пряжку крепления между ребрами батареи, и стал по этим рёбрам карабкаться вверх. Было всё так же темно и глухо, и мой вскрик завяз как вате, но, упершись метров через восемь (подсчёт это математика, а так недалеко и до логики – именно до неё и пытался докопаться расстроенный рассудок) головой в потолок, ума всё же хватило, чтобы поискать выход. Выход нашелся. Как впоследствии выяснилось, я довольно удачно выбрал место подъёма. Через какое-то время я был уже в сухом, не мерянном помещении. Дальнейшее продвижение происходило на карачках, во избежание провалиться в какие-нибудь тартарары, и очень осторожно. Тело ныло от неимоверной усталости, все кости ломило от напряжения, однако и мысли не возникало остановиться перекурить, покушать, поспать – невыносимое желание моментально покончить с этим кошмаром гнало вперёд и подгонять не надо было.

Неожиданно под рукой возник на ощупь металл и был идентифицирован как рельс. А, "если рельс, то за поворотом паровоз, который вывезет меня к солнцу, людям и жизни" – запело, взгретое первыми успехами, но не оправившееся ещё от стресса, сознание. Безмозглое тело моё вскочило и, вытянув руки, широкими шагами пошло на встречу со спасительным транспортом. Идти долго не пришлось, глупость была наказана через три шага. БААММССС! Какой-то гад с силой заехал моему телу по лбу кувалдой. Опрокинувшись назад, бестолковое туловище выгнулось мостиком, позвоночник, достигнув высшей точки изгиба, вырвал ноги вверх и затылок встретился с рельсом. Сознание покинуло измученное тело.

Очнулся от холодящей воды, открыл глаза, ни черта не разглядел, однако, моментально все вспомнил и, паника вновь со страшной силой охватила измученную душу! Вода появилась на полу и, очевидно, из колодца, на дне которого остался мой акваланг!..

2.НАЧАЛО

1.

Прошедший год закончился планируемой прибылью и 25 декабря, подбив «бабки», сведя дебет с кредитом и выплатив коллективу зарплату и премию за успешную деятельность, я запер офис, строго-настрого запретив своим сотрудникам появляться в конторе до 15 января, и поспешил раздавать долги, скопившиеся за последние полгода.

Долги моральные и материальные больше чем на 3 дня у меня не возникали давно – но последние 6 месяцев работы было – выше крыши и я все откладывал и откладывал "раздачу слонов", пока не разгреб последний завал.

К своим сорока я все же нашел свое место в капиталистической системе производства товаров и услуг, стал востребованным в профессиональном смысле, имел просчитанный и довольно стабильный доход, а потому мог позволить себе маленькие радости, покупаемые за деньги. В итоге, встреча католического рождества, явившаяся продолжением празднования финансовых успехов, плавно перетекла во встречу Нового Года, а потом и в другое рождество. Две недели веселья были богаты всеми теми событиями, коими изобилует затянувшаяся пьянка и о которых впоследствии вспоминать неловко с такой же степенью, с какой оттягиваешься...

...Из постели меня вытолкнул порок обязательности, и, с бешено колотящимся сердцем и обильно вспотевши от движения тела и мыслей, я наконец-то отыскал входную дверь, и распахнул ее, жгуче ненавидя посетителя.

" Вааауу! Ес, ес, ес, ес! – вскричал за входной решеткой юный и долговязый чел, кривляясь и дергая согнутой в локте рукой, – Я сделал это! Пятый раз прихожу! Вы – Пусин?!"

"В чем дело, пацан?" – одной рукой придерживая ускользающий косяк, а другой голову в вертикальном положении, сквозь зубы прорычал я.

"Я – курьер! Ваш билет! Получите! Распишитесь!" – восторгался парнишка.

Мысли типа одеться, обуться у меня не возникало, страшно хотелось одного – побыстрее избавиться от этого несносного восклицателя.

"Что ж ты так орешь, а? Какой к дьяволу билет? Ну ладно, ладно давай. Где расписаться? Всё. Пока. " – все-таки пришлось дойти до решетки, выполнить необходимые процедуры, получить конверт и уже потом потопать в комнату, морщась от тошноты и ужасной головной боли. В прихожей зачем-то решил посмотреть на себя в зеркало. Посмотрел. Затошнило ещё сильней. От отвращения к увиденному, плюнул в отражение. Отражение обиделось и ушло на кухню. Вслед за ним отправился и я, весьма определенно помня о полбутылки водки в холодильнике. Отражение ждало в кухонном трюмо, весьма и весьма недовольное. Огромный опыт похмелья отмерил 100 грамм в стакан и сок в бокал (краем глаза я отметил, как отражение повторило мои манипуляции – очевидно, ему тоже нездоровилось). На первую жидкость организм отреагировать негативно не успел (похмельная задержка чувственных восприятий) – огромным глотком сока я показал фигу желудку. И... через пять минут распрямился и глубоко вздохнул и выдохнул. Всё стало не так уж и плохо. Можно было не просто жить, а жить с удовольствием. Вот только сначала в душ.

Лишь в отличном настроении сбривая остатки недельной щетины, я вспомнил о странном визитёре с билетом в конверте и запел: " Ван вей тикет, ван вей тикет, ля-ля-ля!".

После ванной зеркало в прихожке выглядело пристойней, отражение лишь укоризненно смотрело на плевок. "Мир, мир, мир!" – призвал я его к согласию, плевок стер, и мы с отражением улыбнулись друг другу и, заговорщески подмигнув, разошлись довольные собой.

"Билет – весело размышлял я, смазывая лицо морским полисахаридом, – ну раз билет, значит, куда-то пойду. Интересно, какой балбес вложился в мой культурный досуг?" Были, были среди моих товарищей хохмачи-шутники, и в конверте вполне мог лежать билет в кинотеатр на мультсборник. "Хо-хо-хо, – рассмеялся я, увидев на конверте логотип турфирмы "Марко Поло", – и конверт ведь какой красивый где-то стырили!" Любопытство начало распирать, я только закурил и удобно устроился в кресле и вскрыл корреспонденцию. Внутри лежал авиабилет (?) и записочка, что вот, мол, Вам, уважаемый господин Путин надлежит завтра с вещичками явиться в аэропорт, где вся группа (о, так их ещё и много?) соберётся в 11.00. Заинтриговано хмыкнув, я стал рассматривать билет. Он казался абсолютно подлинным, и сделать столь блестящую подделку мог только, занимающийся полиграфией, Андрей. Затушив окурок и поковыряв для пущей убедительности в носу, я взял трубку и набрал его номер. "Привет – привет; как дела? – хорошо; отлично сработано, поздравляю – ты о чём?; о билете, родной, о билете – не морочь голову, какой билет?; что ты всё врешь? – клянусь, первый раз слышу, извини у меня гости..." Так. Не он, но больше некому. Неужто билет и вправду подлинный? И если это подарок, то, конечно, шикарный. Только вот от кого? Впрочем, некогда мне лететь в эту Тумбу-Юмбу.

Что ж, верный друг телефон – за работу. "09 – 17-я слушает -телефон турфирмы "Марко Поло", пожалуйста, – вот, пожалуйста – спасибо, до свидания– всего доброго."

"Алло, турфирма? – да; Извините, мне тут вот билет принесли – какой билет?; На самолёт, в конверте Вашей фирмы – так, а Вы кто? Я, Путин – а, ну всё правильно г-н Путин, завтра Ваша группа вылетает, счастливо отдохнуть; Зачем? куда? какая группа? (ошалело) – как какая? (оторопело) ваш тур на острова! Простите, будьте так добры, а кто оплатил мне эту поездку? – как кто? вы и оплатили, карточкой "Стассбанка",3-го января, я принимала заказ, горящая путевка, 30 % скидка; Что вы говорите?!! и во сколько же мне это встало? – вот столько. СКОЛЬКОООО??? я вам перезвоню "...

Жаба. Огромная противная жаба стала душить меня. Хорошего настроения как не бывало. Чёрная скупердяйская злоба судорогой свела мои члены, зеленая пена пошла изо рта, глаза вылезли из орбит, и я истово забился в истерике. Сотни ножей вонзил в своё сердце, тысячи кирпичей обрушил на свою голову, разодрал в кровь всё тело стальными когтями, мириады проклятий изрыгнула утроба – их хватило на всех жителей планеты в среднем по 3,7 штуки на каждого... Всё это внутри. Внешне я лишь тяжело вздохнул и, закурив, стал задумчиво исследовать нос на содержимое.

Через 10 минут всё же пришлось сходить на кухню и шарахнуть еще соточку для успокоения. А ещё через 25 минут прилежно записывать советы опытного турагента, сколько и каких вещей с собой брать, затем отменить все встречи вплоть до 22-го января, накачать замов на предмет деятельности конторы во время моей командировки в "Ташкент". Потом собрать манатки и, увалившись на кровать, грустно вздыхать о потерянном – деньги, время, дела. Только неизживный, постпохмельный оптимизм вселял надежду, что следующий контракт покроет огромную финансовую дыру в моём бюджете.

Узнав стоимость путевки и что деньги мне не вернуть, ни при каких условиях, не поехать я не мог. Видимо, как раз в те буйные, праздничные дни, меня и занесло в турагенство: деньги жгли ляжку, природное скопидомство захлебнулось литрами спиртного и шальное ухарство (а, однова живём!) подсыпало куража. С кем я там был, что вытворял, за последующими событиями померкло, потускнело и, в принципе, уже не имело никакого значения – длинный и настойчивый звонок в дверь 10 января перевернул мой привычный быт и забросил в направлении Южного полушария на ближайшие девять дней.

Опыта загранпоездок к моим сорока у меня не было и вряд ли бы он появился, по крайней мере, в ближайшее время, так как всего через 7 дней, т.е. 17 января, начинался новый цикл трудовой деятельности и были проведены предварительные переговоры до Нового Года, когда я ещё функционировал как функционер. Какого чёрта меня занесло в турбюро?!

Однако, уплочено (денег было не вернуть, денег было жалко – это ж, сколько всего можно купить...)

Итак, пара звонков знакомым, отдыхавшим в подобных местах, 1,5 часа консультаций от их жён. Если бы я выполнил хоть 10% их рекомендаций и советов, то, во-первых, собирался бы месяц, а, во-вторых, с таким количеством багажа меня не пустили бы в самолет.

2.

На следующий день я улетал из родного города налегке – блок сигарет, спортивный костюм, предметы личной гигиены и любимые купальные трусы – всё поместилось в одном портфеле. «Остальное куплю на месте»,– решил я, денег было снова жалко, но выглядеть жлобом не хотелось.

"Следующий контракт обойдется заказчикам намного дороже",– мстительно думал я – "Да и сховал всё-таки достаточно, года на два обеспеченной жизни хватит", – утешал я себя, доставая заветные баксы из тайничка.

Кстати, если ты ещё не понял – я холост. Поэтому и лечу один, хотя нет, лечу я один, скорее всего потому, что в турбюро меня занесло без особи женского пола, а те прекрасные дамы, которые находились в этот момент там, ответили отказом на предложение составить мне компанию в путешествии на край света. Наверно, всё было именно так – очень хочется надеяться, что не набедокурил что-нибудь.

Полёт был долгим, тяжёлым. Добирались почти сутки, да ещё и с пересадкой, да к тому же из зимы в лето, из холода в жару. Хоть путешествовали первым классом, так что я пил и спал, потел и храпел, но всё же устал больше чем за предыдущие 2 недели.

Наша тур менеджер, поначалу живописавшая ожидавшие нас прелести предстоящего отдыха, выдохлась через несколько часов и оставшееся время лишь следила, чтобы никто не потерялся или не выкинул какую-либо гадость, способную омрачить столь увлекательное путешествие. Этот тур был не первым для турагенства, но пробным для неё, и хотя всё было заранее согласовано с принимающей стороной, Светочка (а именно так она нам представилась) очень волновалась и при этом мило суетилась. Она, вообще, была премилой девушкой и, до того как я увидел аборигенок, мысль о нашем с ней совместном время провождении меня грела и развлекала.

Впрочем, не аборигенки и великолепные мулатки помешали замыслу воплотиться. Акклиматизация, будь она не ладна. Пять дней, пять долгих дней и ночей из семидневного тура мой организм боролся с условиями окружающего мира. Печальный опыт. Друг, советуйся с врачом, если в зрелом возрасте тебе предлагают сменить климат, долготу и широту, временной пояс, качественный состав воды и пищи и прочее, прочее, прочее. Друг мой, советуйся с врачом и ...оставайся дома.

Все же мое хилое и бледное тело приспособилось таки к ихним порядкам. И на шестой день кайф вошел в моё сердце. И бросился я наверстывать упущенное, и было всё, и я был трезв, и при этом абсолютно счастлив, что, в общем-то, не традиционно. И я наслаждался – морем, солнцем, питьём и едой, аборигенками и простым общением с соплеменниками и с обитателями этих райских мест. За полтора дня я исколесил почти весь остров, посетил, сколько смог, сувенирных лавок и магазинов, основательно затарившись экзотическими сувенирами, слопал множество фруктов и местных блюд, попробовал (именно, попробовал, господа!) местную водку, привозные вина, вдоволь накупался и позагорал. Впечатления обрушились подобно лавине.

Да впрочем, прошедшие пять дней не были совсем уж потерянными. По вечерам, когда спадала жара, я выползал в местный бар, где на веранде туземцы развлекались, кто как мог. Мои земляки предпочитали уезжать вечером в столицу, которая находилась в 30 километрах от нашего местопребывания, и там решать проблему свободного времени.

Мы жили в отдельных коттеджиках со всеми удобствами, расположенных на берегу лагуны – чистейший пляж белого песка, безбрежный океан до горизонта, вода, чуть прохладней воздуха и прозрачная как "Акваминерале". Остров был довольно крупный – самый большой из всего архипелага – на нём присутствовала столица этого островного государства. По нашим российским меркам это был средний район, какой-нибудь средней области. После захода солнца с моря дул прохладный бриз, а небо пылало незнакомыми созвездиями из звезд величиною с кулак. А вот луны я там так и не увидел – то ли новолуние тому причиной, то ли её здесь отродясь не бывало. Поселок, жители которого в основном и составляли нашу обслугу, насчитывал примерно 80 семей, все друг друга знали лучше, чем себя и жили одной общиной со своим укладом, песнями и сказками.

Ими меня вдосталь потчевал Наху, местный аксакал и интеллектуал, предпочитавший после дневной, утомительной работы уборщиком, всем развлечениям завозное пиво в жестяных банках и шахматы по 10 долларов за партию. На почве шахмат мы с ним и сошлись. В начале нашего ежедневного мини-турнира переводчика нам не требовалось и, экс-чемпион острова 70-ти летний Наху звал толмача лишь после 5-й подряд проигранной партии. Прибегал юный абориген Боу и, на, очень ломаной, смеси русского, английского и немецкого, начинал отвлекать меня от игры байками старого туземца. И, изо дня в день, каждый раз приём срабатывал, хотя и нёс Наху явную чушь про подземных жителей острова, заманивающих в, подводные почему-то, пещеры людей и забирающих души, а тела отдавая на съедение акулам, которых как я знал здесь испокон веку не было.

В качестве примера ссылался Наху на то, что 5 лет назад пропал прекрасный юноша Бару, сватавшийся к внучке Наху, а 3 года назад – известная красавица Тиата, – гордая и неприступная (неужели совсем неприступная?– спросил я его, но старик сделал вид, что не понял моего вопроса, старый лис хитрил – местные красотки готовы были к ласкам за 30 баксов). А вот год назад исчез его двоюродный брат 74-летний Вазу-Бах, хотя в этом конкретном случае Наху мог допустить, что кузен просто уплыл в море, чтобы умереть – такое у аборигенов иногда практиковалось.

Ещё старик рассказывал, видимо очень смешные анекдоты, Боу – просто ухохатывался, а Наху лишь усмехался в свои усы, весьма довольный произведенным эффектом. В переводе юмор терялся напрочь и я улыбался, лишь чтобы не обидеть рассказчика. Наш переводчик был очень подвижен и болтлив, его руки так и мелькали у меня перед глазами, а словесные перлы несколько раз заставляли меня хохотать до слез, что вызывало недоумение и видимую озабоченность Наху и толмача моим психическим здоровьем. Видимо смех меня разбирал в самые драматические моменты повествования аксакала.

При помощи юного дарования, Наху удавалось полностью отвлечь меня от недужного состояния тела, за что я ему был несказанно благодарен, и от шахмат, плюс мои предыдущие победы, плюс алкоголь, потребляемый мною параллельно с игрой. В итоге старик выигрывал у меня 10 -20 долларов и степенно удалялся домой, сославшись на усталость и головную боль от болтовни переводчика, и снисходительно согласившись на завтрашний реванш. На что я нисколько не обижался, приговаривая лишь его имя в русской транскрипции и покачивая просветлевшей головой.

После его ухода я ещё брал на грудь, снимал очередную местную милашку и, затарившись пивом и презервативами, остаток вечера проводил в своём бунгало.

Вечером шестого дня турфирмой для отдыхающих было организовано спецмероприятие под девизом: "Обычаи и предания острова Сантарес". Представление получилось ярким и красочным, Местные жители расстарались сделать концовку отдыха туристов запоминающейся. Меня особенно впечатлил колдун, специально вызванный устроителями праздника с соседнего острова, который почему-то проклинал всех приезжих и белых скопом и обещал немыслимые кары нам и всем кто нас здесь принимал. Об этом, трясясь от ужаса, мне рассказывал Боу, посаженный мною рядом для комментариев и пояснений. Ещё был хорош танец девушек в набедренных повязках.

Перед тем, как разойтись по домикам, ко мне Светочка подвела какого-то заморыша из местных. Наша очаровашка заявила сожаление о моём здоровье и пропуске замечательнейших экскурсий в столицу и к соседним островам за сувенирами. И настойчиво рекомендовала воспользоваться, хотя бы напоследок, одной из оплаченных мною услуг, а именно – поплавать со специалистом в океане с аквалангом. Заморыш оказался этим самым специалистом по подводному плаванию. В ответ я попытался её склеить на ночь, но, увы, более здоровые и расторопные, как выяснилось уже четвертую ночь трамбуют её ложе и лоно. Хм, ну так ведь не очень то и хотелось, так для проформы предложил...

А с водолазом мы договорились завтра с утра начать осваивать глубины океана с помощью дыхательного аппарата Ж.И. Кусто.

3.

Утро, как и все предыдущие и, наверное, все последующие, выдалось замечательно тихим, солнечным. И пока мы добирались до места погружения на его джипе, загруженном аквалангами и сопутствующим оборудованием, я лишь сожалел о своей трудной акклиматизации и о том, что оплатил только недельный тур, и не успел даже толком загореть, и торжественно обещал себе через год снова вернуться сюда.

Здесь было прекрасно и мне здесь нравилось – глупая, никчёмная мыслишка осесть в этих краях навсегда будоражила моё воображение. Впрочем, недолго. Во-первых, практицизм звал к делам, а во-вторых, мы уже приехали.

В отличие от лагуны, исключительно пляжного места, в этой бухте дно было покрыто водорослями различной формы и вида, камнями и даже плавали стайки рыб, а глубина доходила до 10 – 12 метров. Бухта представляла собой по форме почти правильный треугольник. Две стороны которого, лучами раскрываясь в океан, в небо уходили уступами гор, покрытыми густой, непроходимой растительностью, третья сторона была естественным волноломом, метра на полтора выступавшая из воды, со своеобразными воротами в середине, а с середины левой стороны в бухту ниспадала неширокая, неслышная и, похоже, мелкая речушка. Невольно подивившись причудливой игрой природы и растоптав окурок, я обратился к Заморышу с интернациональным вопросом: " Ну?!".

Этот мужичонка, со всей очевидностью, очень любил своё ремесло, отлично его знал и сильно всем этим гордился. Битых полчаса он мне втолковывал устройство акваланга, любовно поглаживая баллоны, шланги и ремни. То, что он объяснял именно устройство аппарата, я больше понял из его жестов и мимики, так как по-русски он не говорил ничего, кроме: давай-давай, съюда, тъюда, айда. С горем пополам мы друг друга поняли, и следующие полчаса плавали с ним около берега, отрабатывая дыхание, а дышать только ртом, было чертовски непривычно, и технику пользования аквалангом.

Затем мы покурили и, прихватив полные баллоны, погрузились в удивительный подводный мир. Смыла описывать его нет: нырни, и ты поймёшь почему.

Через 40 минут я выдохся и улегся на берегу отдыхать и ненароком задремал. Проснувшись, посмотрел на часы – было 11.40. Я снова упаковался и, оставив Заморыша на хозяйстве, отправился совершать тщательное исследование бухты. Ничуть не опасаясь (а чего мне, собственно говоря, было опасаться?), я направился прямо в сторону океана, передвигаясь в непосредственной близости от поверхности, время от времени, опускаясь на дно – ковырять своим острейшим ножом (тут моя особая благодарность Заморышу!) привлекательные камни и бугры. Детская мечта найти клад, рассказы о пиратах, давно прочитанные и порядком подзабытые, подгоняли меня в поисках и добавляли азарта. 11.57 – наткнулся на каменный барьер бухты, понял, что за ним открытый океан, повернул назад, забирая вправо и рыская по дну. 11.59. Тень закрыла солнце, и ... началось немое кино!!!

Я поворачиваю голову и вижу огромную акулу. Она тоже замечает меня. Одновременно мы начинаем движение: рыба ко мне, я от рыбы. Опыт плавания под водой у неё больше, как и сил, и зубов, и массы. Через 4 секунды её холодный нос (поверь на слово – холодный) упирается в мои ласты. Откуда что взялось, но я поворачиваюсь на спину, поджимаю колени к груди и выставляю вперёд, зажав, что есть мочи двумя руками, нож. Дурная рыба не находит ничего лучшего как распороться о нож от жабр до хвоста – этим она меня несказанно удивила и обрадовала. Мертвая очень акула всплывает кверху брюхом, обильно окрашивая воду тем, что у неё называется кровью. Я, со всей силы отталкиваюсь от дна, по пояс выскакиваю из воды и в один миг замечаю справа на берегу, метрах в 150-ти от меня, подпрыгивающего и размахивающего руками Заморыша, а слева три огромных плавника, рассекающих в мою сторону. В отчаянии, погружаюсь и, со всех ласт жму к берегу: ведь я отлично помню, что акулы очень чувствительны к запаху крови в воде. Ну, думаю, пока они хавают свою товарку – я буду уже в безопасности. Однако, так, на всякий случай, оглядываюсь. И то ли рыба здесь с осени закормлена, то ли на деликатес их потянуло, только, презрев мертвечину, они во весь опор неслись ко мне. И за великое благо счел я шмыгнуть, в, очень кстати подвернувшуюся, подводную пещерку. Вход в неё при спокойном плавании можно было и не заметить – под таким углом к поверхности воды он находился.

Пулей влетев в убежище, я мгновенно развернулся лицом к входу и вытянул впереди себя тесак.

Или зловредные водоплавающие проморгали мой финт, или же я был настолько ловок и расторопен, но секундную передышку Отважный Ныряльщик, т.е. я, получил. Уф-ф! Вот это приключение! Дома все от зависти умрут, узнав, что я акулу зарезал. Кстати, надо будет у неё самый крупный зуб выбить и себе забрать – даже на моей впалой груди он будет смотреться очень мужественно! Мечты, мечты, где ваша сладость?..

Последним, ярким воспоминанием прошедшей жизни стал циферблат качественных швейцарских часов – 11.59.57, 11.59.58,11.59.59,12.00.00...

... Очнулся от холодящей воды, открыл глаза, ни черта не разглядел, однако, моментально все вспомнил и, паника вновь со страшной силой охватила измученную душу! Голова раскалывалась от боли, во рту было сухо и, превознемогая отвращение, я решился хлебнуть морской водицы. Чудо. Вода оказалась дистиллированной и как бы даже газированной! Ё – моё, акваланг! Вода появилась на полу, конечно, из колодца, на дне которого остался мой спасительный аппарат! Нащупав ногой, рельс и мысленно поминая всех святых, которых знал, я скачками на четвереньках понесся в направлении колодца. У-уф, вот он. Глубоко вздохнул, вниз ногами и отчаянно загребая руками, ринулся в горловину. Подобие радости охватило меня, когда на последней капле кислорода я нащупал и вырвал пряжку из ребер радиатора и, выскочив на поверхность, нащупал такой уже родной рельс. О злодее, шарахнувшем меня по башке, старался не думать : во-первых, по– детски надеясь, что он меня испугался и убежал, а, во-вторых, не хотел больше позволить страху парализовать себя. Может, поэтому и вернулась способность отчётливо размышлять, голова перестала болеть и в теле такая лёгкость образовалась...

Значит так, размышлял я, напяливая акваланг – вода прибывает, но бесконечно это продолжаться, не может, потому как я, совершенно понятно, в замкнутом пространстве, и, стало быть, наполнив этот резервуар, вода, поскольку она жидкость, либо будет выливаться дальше куда-то, либо начнет спадать. Главное не облажаться и следовать за потоком и молиться, чтобы хватило кислорода в баллонах. Нащупал вертикальную стену, стал ждать. А что, скажи, мне оставалось делать? Рвать на себе волосы и представлять, что будет, если эта подземная пещера и есть окончательный путь воды, и свихнуться быстрее, чем задохнуться? Инстинкт выставил барьер – идея слабенькая, но позволит какое-то время сохранить рассудок и ...чем чёрт не шутит?!