Текст книги "Вова вэй (СИ)"

Автор книги: Аноним Golovanov

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Не знаю, сколько времени всё это продолжалось, но всё же вода заполнила помещение, и, уже пристраивая загубник во рту, я касался головой потолка и чувствовал направление уходящего потока. Поначалу, я двигался в нём медленно, стараясь не упустить вектор движения, но, довольно скоро, мощный ток воды подхватил меня и понес по непроглядным лабиринтам в неведомую даль...

...Сначала я услышал звук, обрадовался, конечно, но не очень – нужно было хоть приблизительно контролировать близость каменных стен, норовящих побольнее ударить – звук походил на шум водопада, потом резкий свет ослепил меня, пронзительный, наполнивший всю черепушку ярчайшим, жёлтым веществом, заставив не только зажмуриться, но и зажать глаза обеими руками. Затем я летел вниз и сильно ударился спиной (баллонами). Тут меня как-то всего передернуло, ремни акваланга сдавили грудь, затрудняя дыхание, и ...меня вынесло на открытое пространство, очевидно, в океан? Течение ослабло, и я остался спокойно бултыхаться в, понизанной светом толще жидкости (после пережитого приходилось крайне осторожно выбирать выражения, а то ляпнешь – вода! и окажешься, мягко говоря, не прав).

Не разлепляя глаз, я выплыл на поверхность и, на миг, приоткрыв глаза, в щёлку увидел берег, тут же определил себя находившимся в бухте, и погрёб к суше. Не выходя из воды, отстегнул акваланг и, забросив его куда попало, тяжело дыша, вскарабкался на точку старта моего немыслимого приключения. Заморыша и след простыл. Негодяй! Он смылся. Сколько прошло, ну, 3 – 4 часа, а он меня уже похоронил, гад. Придётся до посёлка добираться пешком, а ведь завтра домой.

Изредка раздвигая пальцы, но, всё также, отчаянно жмурясь, выбрался на дорогу и скоренько почапал к пристанищу цивилизации. Как назло, ни одной машины!

На входе в посёлок, настроение поднялось, и я злорадно ухмылялся, представляя перепуганные рожи земляков и Заморыша. А уж как они удивятся, увидев меня, погубителя морских хищников и покорителя подводных катакомб, целым и здоровым. Я предвкушал встречу с наслаждением, мне и голову не могло прийти оглядеть себя – настолько здорово я себя чувствовал.

Однако, удивляться предстояло мне: была самая жара и на улочках было пустынно, все попрятались от зноя и сиесту проводили в домах с кондиционерами, но вот те кто всё же встречался на пути, а это были местные жители, разбегались, завидев меня с криками ужаса. Не понял. Неужели я так перепачкался в подземелье?

Глаза всё еще никак не могли привыкнуть к яркому солнечному свету, и своё бунгало я нашёл, чуть ли не на ощупь. Зайдя внутрь, быстро плотнее прикрыл жалюзи и, всё равно, болезненно моргая, стал искать шорты с майкой.

Ч-чёрт! Домик я, что ли, перепутал?! Это жилище было явно необитаемо. Хотя, стоп. Вот мои тёмные очки, разбитые в первый день пребывания здесь, лежат там, где и были положены – на трюмо. Я протянул руку, чтобы их взять и остолбенел – РУКА БЫЛА НЕ МОЯ!!!

Омерзительный холод, возникнув на уровне коленей, стал медленно подниматься по телу, оставляя за собой кровавые рубцы паники, и когда он добрался до желудка и сжал его железной хваткой, я, подрагивая членами, от зудящего в костях беспокойства, поднял голову и посмотрел в зеркало. Оттуда на меня смотрел коричневый, рослый абориген. Ноги мои подкосились, разум выкинул белое полотенце на канаты, рассудок порядочно скрючило, ум заколбасило, интеллект запиндюрило и сознание, покидая светлую голову мою, истошно заорало: "ТАЙМ – АУТ!!!"...

3. ДРУГОЕ

1.

... Бару Мавизху сидел в своём кабинете, пил традиционный утренний кофе, покуривая кубинскую (по крайней мере, интендант – командир клялся всеми своими святыми, что табак натуральный и настоящий – сейчас, ох, как трудно достать что-то натуральное и дорого, но уж кто-кто, а он мог себе позволить роскошь!) сигару, и просматривал сайт японской прессы и свою почту в режиме он-лайн. Предстоял официальный визит Наследного Принца в Страну Восходящего Солнца – правительство этой отсталой страны просило у нас финансовой помощи, и Бару Мавизху, по статусу, необходимо было вникнуть во внутренние дела и состояние экономики Японии, и прочувствовать атмосферу предстоящей работы. Письма, начинавшиеся обязательно: «Ваше высокопревосходительство господин Бару Мавизху ...» читать не составляло интереса – сплошные просьбы и жалобы.

У него не было причин быть недовольным жизнью: должность пресс-секретаря Наследного Принца Островов Мумба-Юмба была не очень обременительной (правда, пришлось поработать, чтобы сделать её таковой – набрать штат прекрасных, тщательно отобранных из огромного числа претендентов, исполнителей высокой квалификации. На это ушли годы кропотливых трудов) и, в тоже время, весьма почётной и влиятельной. Его Принц контролировал армию, МИД и партийную, и общественную жизнь Королевства. А там, где решения принимал Принц, формулировки решений ему предоставлял Бару. Стареющий Правитель постепенно и неумолимо отходил от дел и, по прогнозам, уже в конце этого года вся полнота власти и престол перейдут в руки Принца, а значит, Бару Мавизху сможет делать со страной и её жителями всё, что ему заблагорассудится. Таким соображениям, приятно волновавшим его самолюбие, он предавался ежеутренне и, в принципе, оно соответствовало представлениям Бару о целях и смысле жизни, и даже о счастье. Если бы, не одно обстоятельство!

На дворе, во всей красе, стоял 2025 год. Бару Мавизху было 40 лет, жена уже не интересовала – плоть услаждали юные наложницы, дети, а их накопилось семеро: четыре девчонки и три парня, были обеспечены материально лет на 100 вперёд и целая гвардия гувернёров и гувернанток охаживала их со всей тщательностью – так что здесь можно было быть спокойным.

Особо интересовался, Бару далекой страной (были на то причины), про которую здесь говорили, что там постоянная зима, т.е. очень холодно и много снега, и по улицам столицы свободно гуляют огромные лохматые звери. А в России, за последние 22 года мало что изменилось: давным-давно запущенные либералами реформы постоянно пробуксовывали и ситуация по стране улучшалась только в некоторых мегаполисах, руководители коих во времена оные сделали ставку на новейшие технологии, сумели финансово обособиться от федерального центра и теперь на фоне всеобщей стагнации, переходящей в деградацию, смотрелись на уровне Великой Чехии.

Наследный Принц (Мой Принц! – с восторгом и слезой обожания в глазу), хоть и был на 5 лет старше Бару, не просто доверял своему пресс-секретарю, он минуты своей жизни не мог представить без его советов и наставлений, и служил своему советчику верой и правдой. Хотя, право, думал совсем наоборот. Ну да, Бог с ним. И ...чёрт с ней, с Японией – начальник протокола был достаточно вышколен и выдрессирован – все ж таки, кадры Наследному Принцу подбирал самолично Бару Мавизху.

Последние 4 года Бару Мавизху неизменно, по 2 месяца в году, проводил на малой родине. Там его особо почитали и несказанно гордились родством или даже простым знакомством. Ещё бы, никто из племени Мавизху не достигал подобного положения и величия.

Идиллию существования прервала пандемия. Мутации вирусов и микробов, лавинообразно начавшиеся в начале 20-х годов тысячелетия в результате аварии в генно-инженерной лаборатории Израиля, породили невиданные инфекции и болезни, пострадали многие миллионы, ни в чём ни повинных, граждан. Ситуацию достаточно быстро взяли под контроль правительства ведущих держав, в том числе и Королевство, провели огромную работу по локализации и истреблению заразы, но фортуна Бару, видимо, уставши помогать, спала в укромном уголке и он хапнул одну из разновидностей смертельного заболевания. Лучшие умы медицины бились над разработкой вакцины, но лекарство обещали лишь года через четыре, а вот "быть съеденным песком", как здесь говорят, умнейшему из почтеннейших, грозило максимум через полгода.

2.

Бару исчез из посёлка, когда ему было 18 лет, а через пять лет в его обличье появился, пройдя подземные испытания, я – получилась смесь 40-летнего русского и юного аборигена под названием: «я-Бару». Я-Бару своё детство не помнил, а знал только из рассказов новообретённой матери, многочисленной родни и друзей, что, мол, рос эдакий шалопай, закончивший начальную школу и потом уже ни о чём, кроме девчонок и карт, не помышлявший. Моё появление, через столько лет, вызвало немалый переполох в посёлке, ещё не успевшем оправиться от гибели иностранного туриста и поставленном по этому поводу в позу каракатицы. Здесь Бару уже похоронили и стали понемногу забывать о хулиганских проделках здоровенного обалдуя, красавца и спортсмена, не пропускавшего ни одной юбки и ни одного случая схлестнуться с непонравившимися бугаями, вроде меня самого. И все равно возвращению Бару были рады почти все, совершенно не догадываясь о его нынешней начинке.

Полгода я приходил в себя, привыкая к новому телу, образу жизни к своим братьям и сёстрам, к матери. Детство не помнил, но язык родной вспомнился почти моментально.

По началу, мой прошлый разум рвался домой на родину, строя планы один фантастичнее другого: как в своём теперешнем облике буду выглядеть и как его буду объяснять..., а потом долго тешил себя надеждой обрести свою прежнюю плоть, но, увы – пещеру, куда я был втянут мощным водным насосом, обнаружить так, и не удалось, хотя я уже точно вычислил её местонахождение и проводил в бухте целые сутки, ожидая повторения катаклизма. А потом. Ну, что потом? Юный темперамент неумолимо и всё чаще увлекал меня в койки местных девиц и, вновь возобновивших вояжи, туристок, желающих попробовать экзотики с атлетом из аборигенов, да и страсть к картам влекла к себе не менее сильно. Через полтора года вопросы типа: а где ты, Бару, был пять лет? – уже не возникали ни у кого – всё вернулось на круги своя. Вот только я уже не тот – карты, девочки – это замечательно устраивало Бару, но в его теле вовсю укрепилась моя душа. Денег постоянно не хватало, долги росли, и я сломил характер мальчишки, поставил себе цель и со страстью аборигена перемноженной на интеллект бизнесмена ринулся выправлять ситуацию. Опыт прежней, доаборигентской, жизни требовал реализации.

По прошествии ещё одного года, в 20 с небольшим, я-Бару уехал в столицу, узнав, что начинается очередная избирательная кампания, и подвернувшиеся предвыборные мероприятия давали прекрасный повод для заработка денег и самореализации. Действовать нужно было, наверняка – следующие выборы в Парламент должны были состояться только через 7 лет, а ждать так долго не в моём характере.

Я-Бару заставил раскошелиться всех родственников, купил себе приличный костюм, сотовый телефон, отпечатал красивые визитки и двинулся покорять вершины власти, предварительно проанализировав шансы партий на победу в выборах и, проведя маркетинговое исследование, не очень, впрочем, глубокое, ситуации на политическом поле Королевства. И решил сделать ставку на молодых, а точнее моложавых, представителей древних династий Островной элиты, возжелавших власти демократическим путём. Обычно всё решалось с помощью колдовства и придворных интриг.

Конечно, поначалу, мой возраст в перспективной партии "Новая жизнь" был воспринят скептически, но я-Бару их простил – они ведь не знали, что, по совокупности, мне уже за 60 лет! Я-Бару, представив им обоснованную, выверенную маркетинговую программу, сумел их удивить несказанно и заставил себя уважать, показав глубину знания предмета. "Новожизники" ведь рассчитывали победить, как, впрочем, и многие другие, элементарным навалом, искренне полагая, что громко кричать и бить в барабаны достаточно для успеха, а если проиграли, то, значит, Святой Кломб от них отвернулся. Ну, прям, как дети!

Максимально урезав свой безнадежно раздутый бюджет (скупердяйство не пропало в характере, ни смотря, ни на что!) и убедительно аргументировав свои доводы (что-что, а уговаривать я умел, ведь это было моей прежней профессией!), я-Бару вынудил их взять меня-его на работу и, засучив рукава, с головой ушел в политическую деятельность. Самой серьёзной проблемой я-Бару представлялось убедить своих однопартийцев в том, что 80% голосов на выборах им принесла именно мой трудовой и интеллектуальный подвиг. На решение этой проблемы я-Бару затратил сил и энергии в стократ больше, чем собственно на агитацию и продвижение товара (партии "Новая жизнь"). И преуспел, и был вознаграждён сполна! Тут стоит сказать особо, что Бару по жизни был везуньчиком и был удачлив практически во всех своих начинаниях, кроме карт: в них результат был 50 на 50. И здесь, уже я-Бару, крупно повезло. Мою-его прыть и энергичность, предприимчивость и умение работать языком были замечены Наследным Принцем (о, Мой Принц!), который как раз в то время увлёкся политикой и по достоинству оценив таланты я-Бару, приблизил его-меня к себе. Сначала в качестве Советника по общественным отношениям, а потом пробил для я-Бару должность пресс-секретаря Наследного Принца.

Мы оба были молоды, он к тому же недалёк (плохая наследственность, но не наследство!), ну а я-Бару на всю катушку использовал такую фантастическую возможность "подняться" и обогатиться. Да, случай, вообще-то, в истории Королевства уникальный – никому неизвестный, хоть и хорошо одетый и воспитанный, соплюн занял должность и положение, которого выслуживали не годами – поколениями!

(Ох, уж эта демократичность молодого Принца, да только попробуй мне сейчас встать на дороге какой-нибудь мальчишка!..)

62 года жизни научили многому, в том числе и интригам, да я-Бару никому и никогда не хамил, и если возникали недоброжелатели, то лишь оттого, что зависть вечна, как вечен мир. Злопыхателей я-Бару устранял руками Наследного Принца.

Запустить руку в Королевскую казну оказалось даже проще, чем ожидалось, а близость ко двору, природная нахрапистость Бару и мои способности позволили оказывать давление на правительство легко и изящно. В 26 лет я-Бару выгодно и расчетливо женился на одной из самых богатых невест Островов, дочери тогдашнего премьер-министра (да ладно, не такая уж и страшная она была!) и положение в обществе стало незыблемым, как сама Монаршая Власть. Всю свою-чужую родню я-Бару щедро облагодетельствовал, а родному посёлку помог так, что его мэр, умилившись до рыданий, поклялся поставить я-Бару памятник на центральной площади.

И жизнь потекла как молочная река в кисельных берегах...

3.

Геометрическая прогрессия технического прогресса на рубеже тысячелетий, дала миру чрезвычайно много благ. В числе прочего, был открыт новый вид энергии (в физике и химия ни я, ни Бару сильны не были, потому не спрашивай о технологиях!), позволяющий решить окончательно и бесповоротно проблемы обеспечения качественным и мощным топливом. Его запасы на планете были бесконечны, но по удобству добычи несколько районов Земли всё же оказались более предпочтительны. Около наших Островов такое месторождение присутствовало и валюта, обильно посыпавшаяся на голову Правителя (угадай с трёх раз, кто курировал проект?), дала возможность процветать Королевству и я-Бару. Технологии в сфере коммуникаций позволили разработать новый вид транспорта – что-то типа летающей тарелки – спайзеры, способные совершать полёты и атмосфере, и вне её, новые виды связи – совместив в одно целое компьютер, телефон и телевизор, получили совершенный аппарат для общения на любые расстояния – VC-фоны, и ещё столько всего, что описывать можно до посинения (доживёшь, сам увидишь). Кстати, разработчиками новой энергии стали какие-то ребята из России в 017 году. Когда Наследный Принц посещал её с дружественным визитом, я-Бару попытался с ними встретится, но почему-то получил категорический отказ, хотя разработчики получили авторские права на открытие и теперь лишь отгребали «бабки» и охотно встречались со всеми желающими. Гордый и избалованный Бару выиграл микропоединок за лидерство в душе и, оскорбившись на всю страну за своё Королевство, закатил истерику и улетел в Америку, не дав мне узнать о судьбе близких. Козёл!..

Да, я-Бару добился многого, почти всего, о чём может мечтать смертный – богатство, власть, почёт. Услаждение плоти и духа – совершенное. Вот только аборигеном я так и не стал и второй раз 40 лет – это второй раз пресловутый кризис среднего возраста, а в этот раз ещё и неизлечимый недуг, неощущаемый физически, но неотступный как сама смерть.

Перебрав все возможные и невозможные варианты спасения своего драгоценного тела, я-Бару решился.

Последние несколько лет, вновь и вновь возвращаясь в бухту, доступ в которую был перекрыт по распоряжению Правительства и строго контролировался (кем?), я-Бару выяснил, что вход в злополучную пещеру открывается один раз в год – 19 января в 12.00 на 4 минуты 18 секунд. Чужое вторжение в неё от глупых людей охраняет стая акул, привлекаемая к месту событий, вероятнее всего, каким-нибудь ультра-мультра звуковым сигналом, исходящим из недр подводных катакомб.

Во второе путешествие я-Бару отправлялся тщательно подготовленным: на берегу был устроен тайник с одеждой, кредитной картой на предъявителя (анахронизм, конечно, все давно пользовались ИСИ – иридодактильной системой идентификации, но ведь по выходе из пещеры я-Бару снова станет мной!) с огромным капиталом на анонимном счете, VСфоном и ключом доступа к управлению межконтинентальным спайзером, обеспеченным дипломатической неприкосновенностью.

А для подводного плавания надыбал у военных кайтиловый костюм, позволяющий чувствовать себя в безопасности и с комфортом даже в открытом космосе и в океане на глубине 2 км, и современный акваланг, внешне выглядевший как мотошлем, но вместивший в себя многие достижения современной техники, и фонарь с объёмным световым полем (он крепился сверху на шлем и давал регулируемое световое поле радиусом до 20 метров в сфере). Кроме этого, дал поручение пограничным патрульным службам отогнать от Островов исследовательские суда и батискафы ЮНЕСКО.

4.

Вход в пещеру открылся строго по расписанию и, внутренне сжавшись от воспоминания пережитого ужаса, который не раз кошмаром выталкивал я-Бару из уютных кроватей с воплями и соплями, я-Бару опять оказался – «со свистом проглоченной, макарониной». На это раз безболезненно, миновав «пищевод» «Итальянца», и, обрушившись, как стая мустангов в пропасть, в «желудок», сдерживая волнение, огляделся и обнаружил себя в огромном подземном резервуаре с одним входом в который, уже вяло, но всё же втекала вода, набивая каменный мешок под завязку. И с одним – это я сообразил быстро – выходом (чудо, что в прошлый раз я так быстро его нашёл!), являвший собой округлую дыру диаметром метров в пять, продолжением которой была камера, неопределенных мною размеров, наполненная желеобразным веществом тёмно-зелёного цвета. Врубившись в неё с разгона, через 5-6 метров я выскочил в колодец, глубиной около 8-ми метров. Сюда, сквозь желе, которое, очевидно, было фильтром грубой очистки, понемногу поступала вода из «желудка».

Я-Бару посмотрел на часы – удивительно, но они сломались! – я-Бару смотрел на циферблат в течение 10 секунд, а они отмотали 3 часа! Эх, жаль не смогу выставить счёт придворному ювелиру (а он был ассимилированным евреем), клявшемуся в надежности "ходиков". Ну да, чёрт с ним. Как выяснилось в последствии, часы были исправны: время действительно изменяло свою скорость в проклятой машине по изменению сущности.

Любопытство – адреналин присутствовал в крови, но страха не было и в помине – толкало вперёд и наверх, по рёбрам радиатора – и это тоже, видимо, был фильтр, но другого принципа действия. Верх колодца был потолком с вырезанными секторами, сегодня было светло и спокойно, и я-Бару внимательно изучал всё вокруг – время было ещё предостаточно, и кто его знает, не придётся ли мне-Бару возвращаться сюда вновь?..

Колодец выходил в пещеру с высоким потолком, по конфигурации она сильно напоминала внутренности сундука, в середине одно из коротких сторон. Почти сразу от выхода, к противоположной стороне по полу шел "рельс", как бы впаянный в каменную твердь и на вид золотой. Мои-Бару попытки отколупать от него хоть кусочек успехом не увенчались. С той стены, в которую упирался рельс, в направлении выхода из колодца, торчало шесть цилиндрических серебряных(?) шестов, длинною 7-9 метров и диаметром около 30 сантиметров. В очередной раз, я-Бару удивился: как можно было влететь лбом в нижний из них – точность была снайперской!

Оглядев потолок, я-Бару не увидел и намёка на выход, лишь над цилиндрами было множество мелких отверстий, но в них я-Бару даже бы х.. не просунул!

Эта пещера, со всей очевидностью, представляла собой камеру окончательной очистки воды. Но кто же пил очищенный напиток? Это осталось загадкой навсегда.

Вода, пройдя три фильтра, раз в год через решето на потолке уходила в неведомую даль. А ведь 19 января по православному календарю – крещение! Только были ли это Божьи установки по освящению воды, происки американских военных, втихую построивших здесь секретную базу или что-то уфологическое, я-Бару не узнал – вода прибывала в "сундук", а инструментов, разрубить сито и пролезть в него для дальнейших изысканий, у меня-Бару не было, как, впрочем, не возникало и особого желания.

Часы продолжали куролесить, и если судить по ним, то через сутки вода, набралась в пещеру и включился невидимый и неслышимый насос – над колодцем, к тому времени закрывшемся, открылся люк и вода стала мощно уходить туда и в сито одновременно.

Пора было трогаться в путь и, глубокого вздохнув и мысленно простившись с телом, 22 года исправно служившим я-Бару, и с укладом, прежней, я-Баровской жизни, я-Бару оттолкнулся от пола и, подхваченный потоком, полетел вперёд к прошлому. К прошлому телу и жизни. Выводящий туннель своей извилистостью походил на кишечник (тень безобразного "Итальянца" снова воспарила надо мной), и я-пока ещё – Бару моментально потерял ориентацию в пространстве и вновь обрёл её, только проскакивая через пещерку с воздушным пузырём под потолком и водопадиком. Опять всего передёрнуло, что-то затрещало, разрываясь и почти сразу же меня-Бару(?) вынесло в речку и солнце всё же немного ослепило меня-кого-то.

Руки дёрнулись к шлему отрегулировать светозащиту. Но...

4.ЛОВУШКА ДЛЯ ПЕШКИ

1.

...Но руки оказались привязаны к туловищу, да и ноги связаны вместе, а шею жёстко фиксировал лангет. Господи! Неужели я опять не в своём теле?!!!

Бессильная ярость на мгновение залепила глаза кровавой мутью. Но сдаваться не было ни в моём характере, ни в характере Бару. Даже у беспомощного, обездвиженного чужого тела был опыт беспредельного отчаяния и более 60-ти лет жизни в различных условиях, ситуациях и позах. А, значит, был шанс. И, собрав волю в кулак, уже скатившись из речки в бухту, я-кто-то мощно работая, ставшим вдруг большим и сильным телом, выскочил на поверхность воды у валуна и как-то очень легко заскочил на него. Хо! Первый этап – удачно! Теперь не торопясь отдышаться и развязать путы. Вот только попытки глубоко вздохнуть и перевернуться на спину не удались – лёгкие упорно отказывались втягивать в себя предлагаемые объёмы воздуха, а к спине оказался привязан треугольный парус.

Попытка подтянуть колени к груди закончилась падением в воду и неожиданным облегчением и, совершенно потрясным пониманием, что здесь мне неплохо – в воде я чувствовал себя, как рыба в воде (прости, родной за тавтологию)!

Нехорошие предчувствия заставили меня-другого , прежде чем совершить вторую попытку взобраться на валун, поглядеть на себя в зеркало "вода-воздух". С непередаваемым удивлением я само идентифицировал себя в качестве ДЕЛЬФИНА!!!..

2.

...Выжить. Что ж цель благородна, как и любая другая, особенно если следуешь ей беспрекословно и бесповоротно. Выжить. Причем в совершенно чуждых условиях. Выжить. Чтобы снова повторить попытку измениться. Выжить. И уцелеть, и сохранить память, и не разучиться дышать и думать по-человечески...

Что ж, и в новом теле, теле дельфина, мне было достаточно комфортно и уютно, и я-Дельфин быстро приспособился к новой среде обитания. И стал я жить-поживать, год проживать. А год стал самым длинным и необычным в моей жизни.

Ихтиологи, специализировавшиеся на дельфинах, потеряли к ним интерес, когда им пригрезилось, что всё-то они знают об этих удивительных млекопитающих. Отнюдь. Взаимосвязи в подводном мире, между его обитателями намного более сложны, чем на суше, а про особый статус дельфинов люди так и не догадались по сию пору. Не разобрались в иерархии океанического сообщества, где дельфины были гвардией, элитными войсками, бесстрашными и беспощадными бойцами подводного царства. Разумными, но не с точки зрения ограниченного homo sapiensa, а по иному, причём, совершенно по иному, но об этом позже.

Эта особенная армия млекопитающих рыб презирала – хладнокровные служили кормом для воинов и не более, ну, разве что подводные шакалы типа акул, сбивавшиеся в стаи и отбивавшие у пастухов косяки рыб на откормочных плантациях, доставляли некоторые неудобства и служили прекрасной целью для отработки учебных действий и тренировок молодых дельфиньчиков. Спецотряды из отдела внешних операций гвардии занимались контактами с людьми и приучали этих смешных безжабровых к местам ловли всяческих морских отбросов, вроде сельди, крабов, креветок (тараканов моря) и прочей чепухи, на которую даже оголодавший на службе юнец – дельфиньчик не позарился бы. Потому что кормёжка для служивых специально выращивалась на подводных фермах, недоступных людям.

Не знаю, как у генералов моря (китов, кашалотов, осьминогов), а у дельфинов восприятие окружающего в корне отличалось от человеческого – тут даже словами не объяснишь, настолько всё по-другому. Вот скажем время: оно тянулось, и не было равномерным, а напоминало плохо сваренный кисель – то жидко, то комки. Или ориентация в пространстве – в любой точке океана я-Дельфин всегда точно знал, где нахожусь и как добраться кратчайшим путём до нужного места, причём знал безо всяких прилагаемых усилий: в голове находилось что-то вроде объёмной карты Мирового Океана. А видение! Именно видение, а не зрение, можно было, в человеческом разумении весьма условно обозначит как, скажем, компьютерную голографию, чрезвычайно насыщенную цветом и информацией. А секс?! Попробуй связать себе руки и ноги, проделать то же самое со своей подружкой, нырнуть в бассейн и тогда ты будешь думать, что знаешь о любви дельфинов всё. Глупец. Это совсем, совсем иначе.

Все это молодой Дельфин знал, практически, от рождения и был к 3 годам (по людскому измерению) подающим надежды курсантом. Единственным и непростительным его недостатком являлось безудержное любопытство, из-за него и прищемило нос нахальному зазнайке. Сколько раз было говорено Наставником: точка с координатами 07#-0,412#+22,000 в эклиптике – зона ответственности и интересов высшего руководства, и не надо соваться, куда не направляет начальство! Нет. Блестящий кадет врюхался-таки в неприятности из-за своего непомерного честолюбия и самонадеянности. Акул он, видите ли, решил прижучить! Ага, в зоне табу. Вот и выпал из обоймы на неопределённое время. Вот и будет теперь, по возвращении из небытия, отрабатывать грехи в Глубинном Архиве младшим помощником заместителя Хранителя Знания Сотворения!

Девять земных месяцев провел я-Дельфин в Архиве. Оказалось достаточно. Достаточно, чтобы быть списанным на пенсию в виду окончательного умственного расстройства бывшего вундеркинда. Гвардейское командование лишь пожало плечами и благополучно забыла обо мне-Дельфине, вычеркнув из списков боевых единиц, а поскольку мирная работа для воинов не предусматривалась, то и вали-ка ты-Дельфин, куда глаза глядят, ну а места кормежки ты знаешь.

Мой человеческий кусок разума не вынес того, что узнал из Архива: смеяться и рыдать навзрыд хотелось одновременно. Лишь спустя два с половиной месяца я-Дельфин успокоился и смог прочувствовать полученную информацию...

3.

...Во времена, когда времён не существовало, существовали Сущности (каково, приятель, сказано, а?). Или нет, не так – в безмерном пространстве и безвременье, когда всё ещё и не начиналось. Так, стоп. Опять какая-то ерунда получается: если ничего не началось, то чем же они (?!) занимались и занимались ли вообще чем-то?..

Родной, слов таких нет, чтобы объяснить всё толком. Поэтому сосредоточься и попробуй вникнуть в мою неясную картину, нарисованную красками доступными нашему пониманию.

Итак, всё, всё, всё – что было, было наполнено плазмой, температуру которой определить не берусь – ну очень высокая! А может быть и очень низкая, а? Хоп,хоп – успокойся. И плазма эта – обзовём её для удобства "материя" – была как бы мыслящей, хотя ход её мыслей я не решусь даже себе вообразить: и не ход, и не мыслей, другое – человеческому восприятию не доступное. Ну, хрен с ним, поехали дальше.

Материя была едина во всех отношениях, однородна и монолитна, а может быть, и нет, не знаю. Сведения о том периоде, довольно, расплывчаты. Потом такая незыблемость материи разонравилась и она, представляешь, ради развлечения, решила пошалить. Поиграться. Выдумала игру, ну, типа, смеси между шахматами и прятками (очень приблизительный образ!). Эта материя каким-то образом, на какое-то время, разделила себя на половину, причем, вторая половина об этом и не догадывалась! Прекрасно понимаю, что звучит глупо, но, как говорится, за что купил, за то и продаю.

Так вот, замысел у материи был таков: мол, я спрячусь, а ты, моя дорогая 2-я половина, поищи меня, и когда найдешь, мы с тобой сольёмся во вселенском экстазе (чисто – онанизм получается). И 1-я часть сократилась. Сжалась в микроскопическую точку, по своим понятиям! При этом, рассыпая по возникшему безматериальному пространству капли и капельки квазиплазмы, и ещё холоду нагнала, чтоб, значит, 2-ой части позаковыристей было искать свою половину. Эти капли и капельки мы, люди, можем видеть на ночном небе, любуясь звездами, поскольку, сократилась энта материя, собрав на себя изрядную кучу пыли, возникшую при осуществлении данной процедуры, точнёхонько во внутрь Земли, т.е. того места во Вселенной, которое человеки так называют.

И затаилась. Тут началось то, что, мы понимаем под Временем, а материя под – игрой. Потому что на самом деле, 1-я часть не здесь, а в другом тайном укрытии. А в нашем краю, она создаёт лишь видимость своего присутствия, заманивая, таким образом, разведочную "пешку" своего соперника (а, по логике, вообще-то свою, но откуда, скажи мне, у этой безнравственной "штучки" логика?) в ловушку. Чтоб получить хоть какое-то удовлетворение!