Текст книги "Во мрачной тьме (СИ)"

Автор книги: Аноним Demonheart

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Annotation

В ходе эксперимента с феноменом фазового смещения, киборг Владислав Вертер оказывается затянут в варп. Имматериум выпускает его из своей хватки только через сорок тысяч лет, и уроженцу XXII столетия придется с головой окунуться в кошмары далекого будущего.

Здесь больше нет привычного гуманизма и прогресса, нет науки, нет просвещения – только вечная война.

Здесь трудно выжить, но стократ труднее остаться Человеком.

Здесь извечная мечта человечества о звездах стала явью. Только стоила ли она того?

Обновлено 05.04.18

Фанфик по Warhammer 40000.

Demonheart

Demonheart

Во мрачной тьме

197.М2, Святая Терра (в последствии)

Последний день...

Вертер открыл глаза. Влетевший в открытое окно ветерок весело щекотнул остатки живой кожи. Утреннее солнце заливало щедрыми лучами палату, приносящими с собой тепло и необходимость активировать фильтры в зрачках. С улицы даже доносился щебет птиц. Это был последний день Вертера в стенах сто раз проклятого исследовательского центра корпорации 'Aquila Inc' и он не мог заставить себя радоваться этому.

'Ну же, соберись, – вяло попытался он подбодрить себя. – Еще двадцать четыре часа, и вот она, свобода!'

Он хотел было сказать 'и ты свободный человек', но поперхнулся своими же словами. Сложно называть себя человеком, когда плоти в тебе осталось едва ли треть от прежнего. Благодатнейшая почва для философских размышлений и самоедской рефлексии. Психологи корпорации, наблюдавшие таких как он последние пять лет, пока длился эксперимент, имели на этот счет каждый свое мнение, единодушно, однако, сходясь в одном – нет никаких причин для беспокойства. Ну, еще бы... у них не было задачи помочь Вертеру принять свой новый облик. Только удержать от дестабилизации поведения и возможного саморазрушения до окончания контракта.

'Контракт...', – мрачно подумал он.

Говорила же мама в детстве, что всегда нужно читать мелкий шрифт. Может, жизнь без ног на нищенскую ветеранскую пенсию была бы не так уж и плоха. Конечно, когда тебе немногим больше двадцати, а у тебя уже на груди блестят медали и ходишь только под себя, то не раздумывая ухватишься за любую возможность... Вертер оглянулся. Висящий на стене портрет Большого Босса, казалось, одарил его суровым взглядом и испустил в атмосферу волну харизмы.

– Ликом пригож, а речами умилен, – пропел в полголоса Вертер кусочек старинной детской песенки. – Только в глазах царит холод могильный...

Пять лет назад он, Владислав Вертер, этнический русский, гражданин Великой Польши, ветеран Исламской войны, потерявший на фронте обе ноги, находясь в здравом уме и твердой памяти, подписал контракт с корпорацией 'Aquila Inc' на добровольное участие в программе кибернетического протезирования. Так это называлось. Так завлекали калек вербовщики. Драка против муслимов была насмерть, недостатка в кандидатах не ощущалось. Европа лежала в руинах, впервые более чем за почти полтора века вспомнив, что такое тотальная война, и подтирать задницы полудохлым героям было просто некому. Корпорация же обещала полное содержание в течение времени эксперимента, возможность оставить себе все, что имплантируют за это время, и вдобавок – очень серьезную сумму по окончании. Нужно было только продать свою задницу и душу корпорации. Вертер лез по головам, чтобы попасть в эту программу, и только после первой операции осознал, что корпорация говорила правду. Только правду, ничего кроме правды. Но не всю правду.

Технически, у него снова были ноги. Сильные, невероятно крепкие ноги, с каркасом из металлопластового полимера и синтетическими мышцами, на голову превосходящими живые. Но его руки, здоровые руки, отправились в ведро с хирургическими отходами, уступив место таким же кибернетическим манипуляторам, соединенным с нервной системой и запитанным от биоэлектричества. С большей части его тела срезали кожу и верхний слой мышц, заменив их упругой обшивкой. И это было только начало...

– Только недаром так добр он к людям, время придет – по счетам платить будешь, – снова пробубнил Вертер себе под нос. – Сокровища в раз тебе станут постылы...

Из коридора послышался стук шагов.

Если что и было хорошего в машинном бытии – так это возможность запоминать что угодно, и никогда этого не забывать. По звуку шагов, по неуловимым для человеческого слуха частотам и сохранным в электронной памяти акустическим профилям Вертер определил гостей еще до того, как те без стука вошли в его комнату. Марк Голдман, руководитель местного подразделения. Отто Геллер, заведующий лабораторией фазовых сдвигов. И еще двое, незнакомые. Мужчина и женщина.

– Доброе утро, Владислав! – с наглым воодушевлением поздоровался Голдман. – Вижу, ты уже проснулся.

– Зиг хайль, – Вертер вскинул руку в нацистском приветствии, и добавил нарочито механическим голосом. – Обнаружена вредоносная форма жизни. Моя программа требует немедленно сжечь ее нахер. Требуется подтверждение от персонала не ниже второй категории допуска.

– Ну, это то, о чем я говорил, – Голдман картинно вздохнул. – Владислав, ну ведь когда ты только к нам поступил, ты не был таким антисемитом!

– Тогда я еще с тобой не был знаком, – киборг окинул взглядом гостей. – Представь нас, а не растекайся мыслью по древу.

– Мистер Шаттлворт, это Владислав Вертер, наш лучший тестовый стенд. Владислав, это мистер Шаттлворт....

– Учредитель корпорации 'Aquila Inc', – закончил за него киборг. – Простите, рукопожатие не предлагаю. На прошлой неделе напортачили с калибровкой, теперь сложно контролировать выдаваемое усилие.

– Тебе загрузили протоколы настройки, почему до сих пор не поправил? – нахмурился руководитель.

– И так сойдет. Ты ведь не предупредил меня, что придется встречать гостя.

– Это не страшно, – Шаттлворт и бровью не повел. – Я лишь хотел лично увидеть человека, воплощающего в себе надежду на будущее человечества.

– Если вы хотите для человечества такого будущего, – возразил Вертер. – То лучше бы это муслимы вырезали всех нас, а не мы их.

– Вы себя неважно чувствуете?

– Я чувствую себя так, как себя чувствует ошметок живой плоти, запаянный в консервную банку.

– Но вы не можете отрицать, что сейчас ваши возможности несоизмеримы с тем, что уготовано людям от рождения. Не только физические. Память, острота восприятия, устойчивость к внешним агентам и болезням...

– И куда я применю эти возможности? Я – киборг. Первый полноценный киборг на планете. И единственный. Мне просто нет места за пределами этого центра. Можно сколько угодно кричать о том, что плоть слаба, но плоть дарована нам миллиардами лет эволюции, а железки к ней прикручены наспех.

– Именно поэтому нужны первопроходцы, – Большого Босса невозможно было выбить из колеи. – Кто пройдет различными путями, и даст знать остальным об опасностях. Я не одержим идеей превратить человечество в расу киборгов. Я лишь хочу подарить ему звезды. Но космос не слишком дружелюбен, поэтому нам нужно стать лучше, чем сейчас.

– Звезды... Как там поживает марсианская колония?

– Неплохо. Недавно вырастили первый урожай картофеля.

Внезапно Вертер поймал себя на том, что до сих пор смотрел в пол. Он попытался взглянуть в глаза человеку, с которым разговаривал... На миг киборгу показалось, что он ослеп. Ярчайшая вспышка золотого сияния ударила сквозь все оптические фильтры, прямиком в мозг. Перехватило дыхание, даже продублированное механической диафрагмой. Все существо Вертера охватило ощущение своей ничтожности перед лицом несоизмеримо большей, невероятно древней силы. Собрав всю волю, он заставил себя моргнуть, и жуткое ощущение исчезло. Теперь он видел перед собой просто четверых людей. Приземистого колобка Голдмана, похожего на гориллу всем, кроме интеллекта, Геллера. Женщину лет примерно тридцати в строгом костюме, с планшетом в руках – видимо, секретарь. И высокого темноволосого мужчину – Ричарда Шаттлворта. Возраст по лицу последнего не читался, равно как и этническая принадлежность. В нем ощущалась сила – не только и не столько из-за мощного телесного сложения. Что-то необъяснимое, не поддающееся измерению киберсенсорами, но при этом намертво отпечатавшееся в мозгу.

'Показалось... наверное'.

– Как видите, Владислав, как всегда не в духе, – заторопился Голдман. – Позвольте в таком случае показать вам наш испытательный полигон.

– Конечно, – кивнул Шаттлворт. – Оливия, сколько времени осталось до начала эксперимента по фазовому смещению?

– Два часа, – ответила секретарша, заглянув в планшет.

– В таком случае, на испытательный полигон мы вполне успеем, – он перевел взгляд на Вертера. – Хотелось бы воочию увидеть предел ваших способностей. У вас ведь уже есть ранее утвержденные программы испытаний?

– Конечно-конечно... – руководитель подразделения выкатился из палаты, увлекая за собой учредителя и его секретаршу.

Отто Геллер задержался.

– Не боишься? – пробасил он почти заботливо.

– Чего бояться? Последние пять лет я только и делал, что носился по этому полигону то с автоматом, то с катаной.

– Я про фазовый сдвиг.

– А, это... вроде бы, последние десять опытов на животных были успешны. Во всяком случае, все вернулись в одном куске и собранные, как надо.

– Ну да, внешне они не получили повреждений... – гигант замялся. – Только последние пару дней стали замечать отклонения в поведении.

– Какие отклонения?

– Повышенная агрессивность у одних, полная апатия у других. Принимают неестественные позы и замирают в них на длительное время. Аномалии в половом поведении.

– И при этом все равно проводите эксперимент на человеке?

– Пойми, мы сами не понимаем, что происходит при фазовом сдвиге. Этот феномен обнаружили недавно и чисто случайно, развивали методом 'научного тыка', до сих пор ни у кого нет даже приблизительных теоретических выкладок, что происходит в другой фазе. Поэтому мы и надеемся на тебя. Что ты заглянешь туда и расскажешь нам, что видел.

'Последний день, – напомнил себе Вертер. – Уже завтра можно будет послать нахер всех этих маньяков в белых халатах'.

– Ничего, прорвемся. Всего-то на стуле минутку посидеть. Все лучше, чем прыгать по полосе препятствий с катаной, – Вертер одарил Геллера тяжелым взглядом. – Долбаный виабу. Ты в курсе, что аниме полвека как снимать перестали?

– Искусство не стареет, бездушная ты жестянка! – возмутился тот. – Ну и сам подумай, это ведь был прекрасный способ отладки двигательных и зрительных систем!

– Да-да, особенно в тот раз, когда пришлось отбивать катаной пейнтбольные шарики.

– Ну, я же извинился.

– Но отмывать краску пришлось мне.

Они покинули жилой корпус и направились на полигон. Техники уже возились с мишенями, автоматическими турелями и передвижными препятствиями. Начальства поблизости не наблюдалось – наверняка обустроились на наблюдательной вышке. Вертер выбрал местечко в стороне от общей суеты и сел в позу для медитации.

'Активация протокола: самодиагностика'.

Очередная дурацкая идея Геллера, обожавшего лезть не в свое дело. И, как ни странно, довольно полезная. Простая и эффективная защита от случайного срабатывания машинных протоколов, блокировка с которых снималась при принятии определенной позы с определенным положением рук. В этот момент отключались и внешние машинные сенсоры, и оставшиеся живые чувства. Сознание полностью переключалось в режим восприятия механических внутренностей, приобретая способность рассылать запросы каждому узлу и интерпретировать ответы.

'Контроллер правой кисти. Небольшое отклонение от рекомендованных настроек. Загрузка из бекапа... нет, бекап не обнаружен. Скопировать настройки контроллера левой кисти. Инвертировать. Инициализировать. Выполнение: создание резервной копии системы. Завершение'.

Глаза Вертера снова начали видеть, а уши слышать. К нему подошел знакомый техник и протянул тактический визор и штурмовую винтовку.

– Влад, чего это они ни с того ни с сего потребовали провести еще одни испытания? Да еще в такую рань.

'Сколько раз тебе говорить, что мое имя сокращается не так?'

– Голдман распускает хвост перед руководством. А руководство не удосужилось предупредить перед визитом, – киборг кивнул на наблюдательную башню.

– Из головного офиса комиссия прибыла?

Вертер взял визор и закрепил его на голове. Зрение померкло на ту секунду, в которую его собственные системы распознавали подключенное оборудование, а затем вернулось – еще более четкое, дополненное строчками и пиктограммами.

– Бери выше. Лично глава совета директоров объявился.

– Ух... ну, тогда надо не ударить в грязь лицом.

'За себя беспокойся'.

– Просто делаем все как обычно и не волнуемся. Какой сценарий готовите?

– Полный. Мишени – стационарные, движущиеся, летающие. Потом полоса препятствий – обычная, вертикальная и огневая. Потом снова мишени, уже для ближнего боя. Ну и на закуску несколько задачек, ты знаешь их.

– Что-нибудь починить, что-нибудь собрать и что-нибудь сломать так, чтобы потом можно было починить, – отозвался Вертер, чувствуя, как снова в нем закипает желчь. – Черт, почему до этих дебилов никак не дойдет, что концепция суперсолдата – мертворожденный отстой?! Звезды им нужны, ага, конечно. Солдаты им нужны. Чтобы одной ротой полмира нагнуть. Да только нифига не выйдет. В первой половине века уже об это обожглись. Супертехнологичное оружие слишком дорого, чтобы рисковать им на войне. Последнюю войну кто выигрывал? Невидимые самолеты? Беспилотные танки? А нихера! Выигрывали ее вчерашние дети с винтовками, гражданскими автомобилями и примитивной артиллерией.

Хрясь!

Вертер озадаченно посмотрел на свою правую руку. Углепластиковый корпус винтовки раздробился под его пальцами в мелкую крошку, а ствол погнулся.

'Черт. Нужна более тщательная калибровка. Когда закончим с этой клоунадой...'.

* * *

Чуть позже

– Ну ладно, давай еще раз. Я захожу в камеру. Сажусь на стул. И...

– И просто машешь рукой, когда будешь готов.

– А когда я буду готов?

– Ну...

– Мне, может, дыхание задержать? Напрячься или расслабиться?

– Да без разницы. Главное, не закрывай глаза, и убедись, что идет запись.

– Окей.

– ...

– Чего расстроился?

– Боюсь, прикроют нас, – Геллер грузно опустился в кресло. – Я только что говорил с Голдманом... на нем лица не было. Проклинал тебя последними словами.

– Меня? – Вертер удивленно вскинул бровь.

– Да. За то, что ты наговорил Шаттлворту. Когда тот наблюдал за демонстрацией, то вслух сказал, что это, дескать, и правда ошибочный путь. Что человек и машина не должны сливаться воедино, или как-то так.

– Да брось. 'Аквила' заработала на одних протезах столько, что Шаттлворта совет директоров с костями сожрет, заикнись он о закрытии центра. А еще разработка нейронных интерфейсов, макромолекулярная хирургия, фундаментальные исследования в биохимии, новое поколение дополненной реальности... скорее, он имел ввиду, что не стоит превращать людей в киборгов пользуясь формулировками контрактов. Одно дело спасать смертельно больного или страшно изувеченного человека, и другое – откочержить здоровые руки с половиной грудных и спинных мышц. Спасибо хоть не кастрировали.

– Это не потому, что они такие добрые. А потому что без яиц у тебя бы пошел в разнос гормональный баланс, и пришлось заново регулировать всю бионику.

Вертер дернул щекой. Да и кому понравится, когда макают лицом в правду?

'Осталось меньше двадцати часов до свободы. Заберу деньги, и уеду куда-нибудь... далеко. В Сибирь, например. Там все равно уже никто не живет'.

– Ну что, пошли? – сказал он, чтобы сменить тему. – Раньше начнем – раньше закончим. Раньше закончим – раньше пообедаем.

– Вот это правильно! Наверну сегодня стейк!

– Ибо нет бога кроме говядины и стейк – пророк ее!

Человек и киборг вышли из лаборатории и отправились в ангар, где была смонтирована камера фазового смещения. Работа там, кипевшая всю последнюю неделю, уже давно стихла, и немногочисленные специалисты сидели за пультами, следя за телеметрией. Пока все было в норме, и каждый надеялся, что так оно и останется. За сегодняшним экспериментом наблюдало (с безопасного расстояния, из-за бронированного стекла) руководство корпорации, его успех или провал должен был стать поворотным для всех участников. Вдобавок, некоторые за годы успели сработаться с Владиславом Вертером, чье постоянное брюзжание после более близкого знакомства сменялось добротой и тонким чувством юмора. Видеть его размазанным по стенкам фазовой камеры не хотелось никому.

Вертер выдохнул и вошел в камеру. Он не чувствовал страха. Страх из него вырезали в самом начале, чтобы в черепе хватило места для более важных систем. Только чаще забилось сердце.

– Начинаем, – раздался из динамика голос Геллера. – Владислав, как самочувствие?

Вертер показал большой палец.

– Озвучивай все, что будешь ощущать. Дай знать, если почувствуешь сильную боль или критический ущерб своим системам.

– Ладно.

– Хорошо. Подаем питание на первый контур. Три. Два. Один.

Вертер почувствовал, как огромное количество энергии, переброшенное с целого ядерного реактора, вливается в окружающие его механизмы. Чувство подавляющей мощи, способной расплавить его жалкое металлическое тельце и сжечь остатки плоти, было тревожным...

...но не шло ни в какое сравнение с тем золотым светом.

Невольно Вертер поискал взглядом Шаттлворта. Тот, разумеется, присутствовал. Вместе с остальными, он находился за бронестеклом, не отрывая от фазовой камеры странного взгляда.

– Владислав, запись! – напомнил Геллер.

– Готово.

– Все нормально?

– Пока да.

– Питание на второй контур! Три. Два. Один.

Раньше киборгу уже доводилось наблюдать аналогичные эксперименты, проводимые на крысах и обезьянах. Сначала не происходило ничего. Потом животные начали умирать страшной смертью, разорванные в клочья, вывернутые наизнанку или измененные совершенно невообразимым способом. Но последние попытки считались успешными. Фазовая камера пустела, а через несколько секунд крыса снова появлялась, будто из ниоткуда. Но даже тогда, в последние секунды перед тем, как уйти туда, животных охватывала паника, и теперь Вертер понимал почему.

– Голоса! – проорал он, вцепившись пальцами в голову. – Слышу голоса! Их множество! Они шепчут!

– Твою ж мать! Выключайте! – крикнул Геллер.

– ПРОДОЛЖАЙТЕ! – голос Шаттлворта, не усиленный микрофоном, неведомым образом прогремел на весь ангар. – ПИТАНИЕ НА ТРЕТИЙ КОНТУР!

– Нет!!! – истошно завопил Вертер, как не кричал еще никогда в жизни. – Не надо!!! Не отправляйте меня туда!!! Они сожрут меня!!!

Он видел свое отражение в стеклянной стенке камеры. Видел свое искаженное звериным ужасом лицо, с которого, казалось, давно должны были исчезнуть эмоции. Видел лица. Тысячи, миллионы лиц, слишком ужасных, чтобы существовать. И все они смотрели на него, разевая жадные пасти. И еще видел свет. Настолько яркий, что причинял невыносимую боль... но завораживающий. Он исходил от существа, которое называло себя Ричардом Шаттлвортом, и Вертер понимал, что это не настоящее имя. Лишь одно из многих, которые оно носило, и которые будет носить. Его свет жег саму душу, но те, с ДРУГОЙ фазы, бежали от него.

'АНАФЕМА! – вспыхнули слова в сознании киборга. – АНАФЕМА!'

Поток энергии хлынул в третий кристаллический контур. Фазовая камера вышла на рабочий режим.

И опустела.

Прошло тридцать секунд. Минута. Пять минут.

Камера оставалась пустой, и с каждой секундой бледнели лица исследователей. Ужас от осознания произошедшего парализовал всех, не позволяя ни шевельнуться, ни произнести хоть слово.

– Эксперимент провалился, – нарушил молчание 'Шаттлворт'. – Предписываю свернуть все работы по данному направлению. Данные и экспериментальные образцы – уничтожить.

Много позже, притворяющаяся секретаршей женщина спросила у человека, претворяющегося владельцем корпорации 'Aquila Inc':

– Ты же знал, что так все и произойдет. Почему не остановил их?

– Я не могу водить людей за руку, словно неразумных детей. Они должны совершать ошибки и учиться на них.

– Стоило ли ради того отправлять невинного человека на съедение варпу?

– Варп – странная вещь, Аливия. Иногда он проявляет себя такими способами, что непонятны даже мне. Кто знает, может судьба еще сведет нас...

* * *

981.М41, Сегментум Ультима, Восточный Предел, Космический Скиталец 'Понтифик'

О чем надо помнить, когда имеешь дело с космическим скитальцем?

Во-первых, лучше туда вообще не лезть. Как бы ни был велик соблазн. История знает немало случаев, когда из недр этих уродливых громадин извлекали уникальные образцы археотека, драгоценные реликвии и даже фрагменты СШК. Но гораздо чаще поисковые команды оставались ни с чем, гибли в полном составе, или же с ними случалось что-то куда хуже смерти. Понятно? Если инквизитор не отдал тебе прямой и однозначный приказ – не лезь. Лучше известить культ Механикус или воззвать к Астартес. У них большие пушки и умирать они не боятся.

Во-вторых, если все же полез, имей под рукой роту терминаторов. Или полроты. Или хотя бы взвод. Если нет терминаторов, возьми истребительную команду Караула Смерти. Кровь Императора, возьми хоть кого-нибудь, только имей в достатке огневой мощи, чтобы справиться с кошмарами, которые могут ждать тебя внутри! А они будут тебя ждать.

В-третьих, проведи тщательную подготовку. Обследуй цель всеми мыслимыми способами, от ауспекса до псайканы. Космические скитальцы непредсказуемы. Они в любой момент могут прыгнуть обратно в варп, откуда только что вывалились. От них может отколоться здоровенный кусок. На скитальце может быть и атмосфера, и даже гравитация. А может и не быть. Или быть, но вместо кислородной атмосферы там окажется фтороводородная. За столетия в варпе внутренние помещения сминаются, переплетаются и искажаются, и даже зная типы кораблей, из которых состоит скиталец, заплутать там – как два пальца. Скиталец может быть необитаем. А может и не быть. Его могут облюбовать себе под берлогу орки, и видит Император, орки – наименьшая из возможных проблем. Скиталец может кишеть демонами. На скитальце могут устроить базу поклонники Губительных Силы, в том числе устрашающие предатели из Легионов Астартес. Но самая отвратительная и жуткая вещь, с которой можно столкнуться на космическом скитальце, это...

– Генокрады! – вопль Сепенсера не смог заглушить даже рев болтера.

С точки зрения Германа Ларико, аколита-дознавателя на службе Ордо Ксенос, реакция сопровождавшего их крохотную группу брата Гериона была единственно верной. Увидел – выстрелил. А не принялся драть глотку, как Спенсер, и не ринулся очертя голову вперед, как Хабаси. Хеллган в его руках загудел, щедро заливая коридор синими лучами, но это уже оказалось ни к чему – Ультрадесантник стрелял без промаха.

– Беречь боекомплект! – рявкнула над ухом Айна.

Герман бы возвел очи к небу, если бы знал, где здесь находится небо. За последние два часа они успели нарушить все мыслимые меры безопасности на космическом скитальце. Они ринулись на него без разведки. Без подготовки. Всего лишь вшестером. Можно сказать, впятером, потому что Хабаси, эта фрагова полоумная Хабаси, моментально позабыла все приказы, стоило лишь ей почуять кровь. Обнажив свои силовые клинки, она скрылась в темноте коридора прежде, чем дознаватель успел ее остановить. Герман с самого начала был против того, чтобы брать ее в команду, но поджимало время. Нужен был боец авангарда, на замену недавно погибшему Тобиасу, а представители Культов Смерти всегда славились великолепными боевыми навыками и нерушимой верностью Императору. Увы, дисциплина и здравый рассудок в число их достоинств не входили.

С самого начала у Германа было плохое предчувствие. Еще до того, как они засекли корабль ксеносов, пришвартовавшийся к скитальцу. Предвидение не было самой сильной его стороной, но ему и не нужно было прибегать к своим псайкерским силам, чтобы сказать: дело – дрянь. В каком-то смысле им, конечно, повезло – на скитальце была кислородная атмосфера без токсичных примесей, а гравитация равнялась примерно 0.9g. Он быстро оглянулся на свой отряд. Джей Спенсер и Айна Майгрем напряженно всматривались в темноту, держа наготове огнеметы. Алисия Боррес, второй дознаватель в команде, держалась на полшага сзади. Ее дробовик был опущен, а сама она не отрывала глаз от ауспекса. Тот тихо попискивал, и это обнадеживало, ведь в радиусе обнаружения ничего не двигалось. Десантник-истребитель брат Герион, командированный в команду инквизитора Тора от Караула Смерти, замыкал строй, и он один мог поспорить в огневой мощи со всем их отрядом. Да еще над головами парил сервочереп, волокущий здоровенную катушку с проводом, и выполняющий роль ретранслятора. И как с такими силами выполнять задание, на котором и полной роте Астартес не гарантирован успех?

– Генокрады обычно не ходят поодиночке, – сказал Герман, не в последнюю очередь для собственного успокоения. – Со стороны этих тау было весьма любезно расчистить нам путь.

Тау – а нежданный корабль принадлежал им – и были причиной, по которой неторопливое и осторожное исследование скитальца превратилось в поспешный абордаж. Потратив многие месяцы на прорицание – как своими силами, так и силами подчиненных псайкеров, перегрузив аналитический когитатор в штаб-квартире сектора, инквизитор Акин Тор просто не мог позволить неожиданно появившимся чужакам увести у него из под носа добычу.

Пока расчет себя оправдывал. По мере того, как они пробирались по темным коридорам, разорванные плотным огнем трупы генокрадов начинали попадаться все чаще и в большем количестве. Их перемежали тела двуногих ксеносов в истерзанной броне, все еще сжимающие в руках импульсные карабины. На что тау надеялись, отправив сюда только легкую пехоту? Или... Ларико вызвал по комлинку корабль.

– Палец – Оку. Оцени габариты коридора и характер повреждений. Дай вероятность встречи с боевыми скафандрами тау.

– Око – Пальцу, – ответил голос адепта Торрента с того конца. – Диаметр коридора составляет три с половиной метра, этого вполне достаточно, чтобы вместить бронескафандр типа 'Кризис'. Следы на телах генокрадов не дают достаточной картины, тау могут использовать весьма разнообразное вооружение.

– Пока рано тревожится о тау, – подал голос брат Герион. – Кровь уже запеклась. Битва прошла здесь несколько часов назад. Идем дальше.

Снова коридоры, переходящие в огромные залы, и залы, переходящие в коридоры. Нервозность команды, поначалу взвинченная до предела, постепенно пошла на спад, поскольку по пути им встретилась всего пара генокрадов, превращенная лазерными лучами и огнеметными струями в тлеющие ошметки. Лучи фонарей и аугментическое зрение выхватывали из мрака громады разнообразных механизмов. Какие-то были знакомы, о назначении других оставалось лишь догадываться. Будь здесь механикусы, они бы не упустили возможности утащить все окружающее техническое богатство в свои кубышки. Собственно, они и должны были сюда прибыть – после того, как инквизитор завершил бы первичный осмотр космического скитальца и послал астропатический вызов на ближайший мир-кузню. Зато есть вопрос на миллион дукатов: что на скитальце забыли тау, да еще и довольно далеко от границ своей 'империи'?

Герману было отчего встревожиться. Его бы не выбрали для службы в инквизиции, не имей он таланта к аналитическому мышлению. Он знал, что недалек день, когда он сам получит инсигнию, и вместе с великой властью она принесет великие проблемы, которые так или иначе придется разрешать.

Во-первых, тау заинтересовались космическими скитальцами. Это тревожно само по себе, ведь до сих пор они относились презрительно ко всему, что имело отношение к Империуму, мня себя чуть ли не высшей расой в Галактике. Во-вторых, они откуда-то получили информацию о появлении такого скитальца. Получили заранее, много раньше, чем это сделал инквизитор Тор с целым штатом провидцев, иначе бы они никогда не смогли на своем тихоходном корыте опередить имперский фрегат класса 'Меч'. В-третьих, они вломились на скиталец не ведомые праздным любопытством, а имея четкую цель, к которой упорно шли, невзирая на потери.

В такой отчаянной ситуации не было времени дожидаться космический десант или скитариев. Любой ценой следовало выяснить цели ксеносов – а затем уничтожить их прежде, чем обнаруженные ими находки станут угрозой для человеческих миров вблизи Восточного Предела. Это понимал инквизитор, это понимал Герман, это без сомнения понимала Алисия, и потому группа не сбавляла шаг. До того момента, пока дознаватель не споткнулся и не полетел мешком на пол, рыча от боли.

– Герман! – испуганно окликнула его Алисия. – В чем дело?!

– Варп! – выцедил тот сквозь стиснутые зубы. – Варп будто взбесился! На ровном месте!

Остальные члены группы не были псайкерами, но тоже разом содрогнулись, как от ледяного дуновения. Поднявшись на ноги с помощью Спенсера, Герман вызвал патрона.

– Палец – Макушке, ответьте!

– Макушка – Пальцу, слышу тебя! – даже через комлинк было хорошо слышно, что инквизитор тяжело дышит. – Я тоже это чувствую!

– Палец – Макушке. Что с активностью варп-двигателей скитальца?

– Макушка – Пальцу. Активности нет. Похоже, где-то в недрах открылся варп-разлом.

Спенсер и Майгрем в один голос выдохнули что-то непечатное. Варп-разлом... мало им тау, мало генокрадов, так еще и это.

– Палец – Макушке. Запрашиваю разрешение на отход.

– Макушка – Пальцу. Отрицательно. Продолжайте движение. Разрешаю снять пси-блокатор. Эвакуация только при подтверждении угрозы класса 'маллеус'. Конец связи.

Ну, хоть на том спасибо. Герман повернул рубильник на выступающей из затылка черепной схеме, полностью открывая себя потокам энергий Имматериума. До сих пор его сила была запечатана, в первую очередь из опасений обнаружить себя по отпечатку в варпе. Теперь можно было не таиться. Дознаватель убрал за спину оттягивающий руки хеллган и снял с пояса меч, по которому тут же побежали сполохи психических разрядов.

– Нам стоит поторопиться, – заметил Ультрадесантник. – Я слышу стрельбу.

Герман не слышал ничего, но сверхчеловеческие чувства Астартес заслуживали доверия.

– Тогда прибавим шагу, – прорычал он, первым бросаясь вперед. – Мы ведь не хотим пропустить веселье?

Не то чтобы в нем воспылала храбрость. Точнее, боялся он теперь даже больше, ибо к опасности быть разорванным генокрадами и застреленным тау добавилась опасность стать добычей хищников Имматериума. Но единственный путь к безопасности и комфорту фрегата лежал через трупы ксеносов и, сжимая в руке психосиловой меч, Герман был готов собственноручно испепелить даже патриарха выводка – лишь бы как можно скорее выбраться из этого проклятого Императором места.