Текст книги "Когда выполняют контракты (СИ)"
Автор книги: Аноним Ddos
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)
– А... Забудьте. – Джессика покачала головой. Она что, рассчитывала найти поддержку? – Вас ведь обучает Кинзо-сан? Как оно? – она задумалась. – И вообще, как выглядит ваш день?
Так... Отца она видела от силы пару раз, он крайне редко выходит из кабинета. Допуск у нее еще ниже, чем у Крауса, так что... Скажу правду на треть. Наверное, этого хватит.
– Отец строг и требователен не более, чем это необходимо. К тому же он предоставляет мне куда больше свободы, чем мог бы, – судя по ее взгляду, этого было мало. Хорошо. – Мой распорядок дня... Обычно я составляю его сам. Отец раз в полугодие выделяет приоритетные предметы, рекомендуя специальную литературу, и подчеркивает особенно важные направления. Все остальное оставлено мне на откуп, в том числе распределение учебных нагрузок, составление плана и практических занятий. Единственное, что приходится согласовывать с отцом – даты проверки знаний, но, как правило, у него находится на это время. – от частных педагогов пришлось отказаться год назад, когда я выучил всю базу, и дальше они стали просто не нужны. Продвинутую экономику или коммерцию мне все равно не преподавали.
Джессика мрачнела с каждым словом, и наконец, высказалась:
– Ну офигеть... почему кланом не может править тот, кто этого хочет и это умеет, а не тот, кому это вообще не сдалось, и кто по сути будет лишь техническим главой? – она мрачно вздохнула, – вот... почему я? Почему не ты, например? Или Джордж... А я... вот вырасту и за меня будут сватать кучу видных богатых уродов, которым будет невтерпеж дорваться до связей и бабла Уширомий, чёрт... – ого. А не у одного меня пальцы могут побелеть от напряжения. – И ведь, самое поганое – никуда я от этого не денусь, – она скрестила руки на груди, морщась. – Поэтому и надо отрываться, пока получается, я так думаю.
Я вздохнул, покачав головой. А скажу-ка я ей правду – просто в качестве исключения.
– Если вас это успокоит – возможность формального брака между мной и вами или вами и Джорджем обсуждалась на семейном совете, но была отвергнута... По многим причинам. – я вздохнул. Это была бы крайне печальная перспектива, что для меня, что для нее – К тому же, буду честен – из меня выйдет отвратительный глава клана. Отец не готовит меня к этой работе, и мне предоставлена своя роль, в которую не входит ни политика, ни коммерция. Эта роль предоставлена вам или вашему мужу.
К сожалению это было правдой. Кинзо-сама отказался предоставлять мне возможность занять действительно значимое место в семье, пойдя против правила первородства. Так что светит мне в лучшем случае десять процентов от всего... И все потому, что какая-то сука родилась чуть удачнее! Зубы сжались почти до треска.
– Меня реально могли выдать за тебя или Джорджа? – голос был пустым, а выражение лица было еще более глупым, чем обычно. – Да они охренели! Я выйду замуж за того, за кого захочу! – кулак девушки врезался в стол. Судя по реакции – слышала она об этом впервые. – Их реально настолько не волнует ничего, что я думаю, что они были готовы поставить меня перед фактом, что мы уже фактически муж и жена?!
Я вдохнул и выдохнул. Нацухи нужно удавить. Как она вообще могла вырастить [такое]? Нет, Джессика красива, даже очень – длинные золотые волосы, голубые глаза, мягкие черты лица, относительно большая для возраста грудь... Но господи, какая же она тупая.
– Если бы семье потребовалось объединить линии Евы-сан и Краусса-сана, вас бы не спрашивали, как и меня или кого-либо еще. – я не выдержал. К дьяволу, хватит с меня. – К тому же ваш муж будет главой семьи. Постарайтесь отнестись к этому более внимательно, чем к выбору... Мебели.
Поймет намек или нет? Судя по выражению лица – не поняла. Повисло молчание.
– Джессика-сан... Вы не хотите переодеться? – девушка была одета довольно странно. Верх был вполне нормальным – пиджак, белая рубашка и галстук, но низ... Красная юбка на добрых три ладони выше колена. Настолько короткая, что до приставки мини не дотягивала считанных сантиметров. Я мог понять, почему она одевается так дома – в конце концов это ее личное дело, хочет светить перед слугами трусами – пусть светит, раз Краус не против. Но выходить за территорию поместья...
– А? – она что, не понимает? – Это моя школьная форма.
В ее голосе было только удивление. Не смущение, не стыд... Да с каких пор это вообще стало нормой?
– Вот как... – я вдохнул. Хватит. Неважно, куда смотрит Нацухи. – В таком случае сегодня я немного задержусь в вашей школе.
Девушка понимающе усмехнулась.
– Могу познакомить со своими подругами, Стефан. – чего?
Так, разговор ушел совсем не туда. Мы явно не понимаем друг друга... К тому же она опустила суффикс.
– Не стоит, Джессика-сан. – не хватало мне еще этого. – В любом случае, я буду ждать вас у катера.
Я вышел из беседки. Утренняя роса неприятно холодила ноги, слабый дождь заливался за воротник, а внутри тихо клокотало бешенство. Отличное, просто превосходное утро.
***
– Уширомия-сан, мы не можем... – тихий голос мужчины средних лет был откровенно жалобен. Ну что за полудурок.
– Вы можете, и вы поменяете. – я говорил совершенно спокойно – ситуация была более чем рядовой.
После прихода в школу Джессики я попросил отвести меня к местно администрации – а точнее прямо к директору. Спасибо Гензо, все необходимые данные у меня уже были на руках, так что этот разговор и был то сплошной формальностью. Директор школы, упитанный мужчина с каким-то невыразительным, выпадающим из памяти именем, оказался мямлей и даже не догадался предложить мне чай до тех пор, пока я прямо об этом не сказал. Просто превосходный сервис.
– Но, Уширомия-сан, что вас не устраивает в школьной форме? Она полностью укладывается в общегосударственные стандарты, и... – я вздохнул. Почему я должен тратить на него свое время?
– Семью Уширомия не волнует, какими методами государство повышает рождаемость. – я покачал головой. – Ваши ученицы одеты как проститутки от ста долларов за час. Это дело их родителей, но я не позволю применять те же нормы в отношении своей племянницы.
Этот бессмысленный разговор продолжался уже почти двадцать минут, и уже успел мне надоесть. Все здесь было ошибкой – Джессику требовалось не гонять ежедневно через пролив, а запереть в поместье с необходимыми преподавателями. Мнимая свобода всегда доводит до... Этого.
Удивлен, что она еще не поступила по примеру Розы.
– Мы не можем поменять форму, Уширомия-сан. Это... – я вздохнул.
Старый козел слишком сильно корежился. А ведь можно было бы отправить Гензо, а не прогибать его самому. Наверное, ему было слишком сложно унять гордость и вернуться на положенное ему место перед шестнадцатилетним недомерком.
Жаль, но меня не волнуют его страдания.
– Мы покрываем все расходы школы на клубную деятельность и треть общих расходов на ремонт. Вы хотите лишиться этого? – я вздохнул.
Да что с тобой не так? Я ведь не требую ничего невозможного, это ведь не выставить максимальный балл на экзаменах.
– Нет, но... – он выдохнул. – У нас нет возможности менять стан...
Понятно. Мог бы и сразу сказать.
– Семья Уширомия покроет все расходы на смену школьной формы для старших классов. – я вздохнул. – Этого достаточно, или нам все-таки придется поменять школу?
Вряд ли там выйдет значимая сумма. Да и в любом случае, отвечать за это Нацухи – отец, если увидит на Джессике подобную юбку, оторвет ей голову. К тому же меня трясло – это было чрезвычайной степенью позора. Для меня, для отца, да что там – даже для Крауса, хотя ему на дочь и плевать.
– Хорошо, Уширомия-сан, я рассмотрю... – господи, ну как же ты уже задолбал.
Я вздохнул и отставил чашку с уже остывшим чаем в сторону.
– Вы не рассмотрите, а со следующей недели введете новую форму, которую предварительно согласуете с семьей Уширомия. Это ультиматум, а не предмет для обсуждения. – я покачал головой. Еще немного, и я перестану поддерживать хотя бы фасад уважительного отношения. – Не забывайте, скольким и кому вы обязаны, ... – я снова забыл его имя, и, покачав головой, встал с кресла. – Всего доброго. Надеюсь, у вас найдется кто-нибудь, способный показать мне дорогу к залу, в котором проходит выступление моей племянницы?
Мужчина, каким бы тюфяком он не выглядел, поморщился. К тому же пальцы, сжавшие ручку, подрагивали. Понимаю, неприятно, когда молокосос устраивает тебе разнос. Но ничего не могу поделать, ты сам виноват в этом.
– Да, Уширомия-сан. – его лицо застыло, но голос все еще был ровным. Он все-таки заработал каплю моего уважения. – Вас проводят. Хорошего дня.
Я вышел из кабинета. Он не стал кланяться, хотя стоило бы, так что я ответил тем же. Школа была достаточно большой и ухоженной, чтобы в ней заблудится. Оформленная в нейтральных светлых тонах и обустроенная по последнему слову техники, она была прекрасным местом... Вернее, была бы, если бы администрация сразу делала то, что ей приказано.
– Вы – Уширомия-сан? – откуда-то справа раздался женский голос. Девушка примерно моего возраста, может быть на пару лет старше, уже ждала в приемной.
Темные волосы, не слишком симпатичная внешность – типичная японка, что тут еще сказать.
– Да. – я кивнул и пошел за ней. Как оказалось, до актового зала было идти совсем недалеко, да и было в нем пока что почти пусто. Человек десять, пришедших за полчаса до представления, сидели в задних рядах, уткнувшись в телефоны. Девушка кивнула вперед, и вышла из зала. Наверное, ушла обратно в приемную.
– Эм... Здравствуйте... – из-за кулис показалась юная девушка. В глаза бросились ядовито-зеленые волосы, хорошо сочетающиеся с такими же зелеными контактами линзами. – А вы к кому?
Ну надо же. Не кто, а к кому. Сама постановка вопроса говорит о многом.
– Джессика-сан пригласила меня на концерт. – девушка странно посмотрела на меня и улыбнулась, схватившись за карандаш.
– А... Ди-тян... – она достала какой-то лист из папки, и стала что-то судорожно чертить, от усердия прикусив язык. – Она вон где-то вот там была... пойдём – может, успеем, встретить?
Девушка направилась куда-то за сцену, и мне осталось только пойти за ней. Подсобные помещения актового зала оказались достаточно просторными, чтобы не появлялось чувство тесноты. Как оказалось, девушка вела меня в гримерку – и вошла, даже не постучавшись, оставив меня стоять на пороге – в конце концов, Джессика вполне могла сейчас переодеваться.
– Да входи уже! – из-за двери раздался голос зеленоволосой девушки.
Отсутствие суффикса резануло по ушам, но... Господи, мне что, на детей обижаться? Вздохнув, я открыл дверь. Внутри было тесно, воняло косметикой, особенно сильно – отвратительной жидкостью для снятия лака. Все свободные поверхности были усыпаны разнообразной одеждой, даже Джессика, одетая в какое-то подобие черно-белого европейского платья сидела на очень маленьком и даже на вид неудобном стуле у зеркала, распрямляя волосы. Распрямитель шипел, а провод потрескивал – было видно, что техника переживает не лучшие времена.
'Заметка – купить новый распрямитель'.
– Добрый день, Джессика-сан. – я не стал входить далеко в комнату, оставшись у двери.
Племянницу колотил мандраж, это было видно во всем – в позе, дерганных движениях распрямителя, том, как дрожали плечи. Странно. Это же обычное выступление, чего ее трясет?
– К-канон-кун?! – я услышал растерянный голос племянницы. Это было... Очень, очень неприятно. – Ой. – С-стефан-сан?!
– Что? Но разве это не твой па... – Джессика почти незаметно пнула свою подругу по ноге, и та прервалась, дернувшись и запутавшись в платье. Впрочем, я все равно услышал достаточно.
Канон... Я покачал головой. Вот значит как. Нет, что-то подобное я подозревал – он юноша крайне симпатичный, а биология берет свое. Но я очень, очень надеюсь, что он сделал еще ничего необратимого. Я вздохнул. Джессика подставила парня так, что... У меня нет слов. Про нее и слугу уже ходят сплетни. Если они ходят в школе – хоть раз он тут уже появился, хотя и не должен был – слуги не сопровождали Джессику за пределами поместья. Но об этом... Нет, с ней я говорить об этом не буду. Бессмысленно по определению. У меня еще будет тяжелый разговор с Каноном, но позже. С ней поговорит Краус или Нацухи, и после этого она не сможет сидеть еще несколько месяцев.
Пока я думал, оказалось, что зеленоволосая в бесплодных попытках удержать равновесие утянула с собой на пол столик с вещами, только чудом не разбив зеркало. Помогать ей подняться было уже поздно и чревато порванными вещами, так что я отошел на пару шагов назад, аккуратно подняв рухнувший столик и отставил его подальше. Рядом упали бумаги из чьего-то скетч бука. Я бы не стал заглядывать в чужие записи, но отдельные листки упали зарисованной стороной вверх.
На них были достаточно схематично изображены женская и мужская фигуры, замершие за несколько мгновений до поцелуя. Так вот, что она рисовала... Причем явно давно, и не зная деталей второго персонажа – в нем узнавались черты и меня, и Канона, и кого-то третьего, с более тяжелым подбородком.
Хм. Учитывая тот факт, что у нее была только шариковая ручка, нарисовано более чем неплохо. Девушка сумела изобразить эмоции, оформить фон, накидать отдельные черты вроде родинки под левым глазом Джессики, вдобавок ко всему поигравшись со светотенью. Получилось довольно-таки красиво, хотя было видно, что рисунок сделан схематично и небрежно – будь у нее нормальный мальберт и заранее приготовленная композиция все вышло бы на несколько порядков лучше. К тому же рисовалось в три слоя минимум, многие элементы перерисовывались несколько раз, и из-за этого результат получился немного смазанным.
– На всякий случай, Мидори-сан – меня зовут Стефан Уширомия, и я имею честь приходится Джессике-сан дядей, – я покачал головой. – Но рисунок прекрасный. Вы не будете против, если я закажу вам пару картин?
Девушка была явно талантливой, а деньги на карман мне выдавали в неограниченных количествах – все равно я почти не выбирался с острова, и тратить их было банально негде. Почему бы не поспособствовать развитию юного дарования?
– Стоп-стоп, кем-кеееем?! – девушка, пискнув, выронила почти вставшую на ноги Джессику, заставляя её снова упасть.
– Я больше не хочу никуда вставать, – блондинка, вздохнув, уставилась в потолок, – Всё идёт совсем не так, как должно, а я должна быть уже готовой!
Я вздохнул. Подобная неорганизованность уже начала раздражать. Почему нельзя было выделить под гримерку более просторное помещение и сделать все нормально?
– Ещё успеваем... – в голосе Мидори-сан не было ни малейшей уверенности.
– Успеем! – в комнатку ворвалась какая-то новая девушка, теперь с оруще-красным цветом волос. Она говорила на тон громче, чем стоило бы, и в целом составляла достаточно неблагоприятное впечатление. Увлеченность Мидори-сан мне импонирует, но пустая агрессия – нет.
– Ну, вот, – войдя следом, уткнувшаяся в книгу девочка с синими волосами ловко обошла все препятствия, включая Джессику, и оперлась на дальнюю стену. – И что здесь происходит?
Так... Голубые, зеленые и красные волосы. Все одеты в подобие средневековых европейских платьев. Мне даже интересно, что именно они ставят.
– Стефан-сан? – Джессика тем временем уже приподнялась, – простите за столь неподобающий вид... но... я... эх, ничего... – она с крайне расстроенным видом осмотрела комнату. – И как теперь быть готовой вовремя?
Я молча смотрел на происходящее. Это было бы даже немного весело, не происходи все так неуместно и откровенно глупо. Впрочем, это личная зона Джессики, так что будет некрасиво влезать с целевыми указаниями – хоть какое-то личное пространство всегда должно оставаться. Но право слово, будь это что-то, связанное с экономикой, я был бы куда довольнее.
– Полагаю, вам потребуется моя помощь? – я покачал головой. – Не уверен, насколько хороший из меня выйдет визажист, но...
Я вздохнул. То, что Джессика творила со своими волосами из-за дрожащих рук, было куда хуже любых, даже самых неудачных попыток. Даже странно, что она еще не спалила их чертям.
– C-спасибо, – чуть дрожа, девушка села на ближайший стул без спинки, при этом садясь ровно и не наклоняясь. – М-мне просто... тут случилась небольшая катастрофа, так что я просто запоздала, и...
Я вздохнул. Не может быть в таких ситуациях никаких катастроф, тупая ты... Гм. Либо ты готовишь все заранее и все проходит так, как должно, либо надеешься на случай и все летит в трубу. Ладно. На ошибках – учатся.
– Пссссс, – красноволосая девушка тихо спросила зелёноволосую, – А это чё за тип?
Я вздохнул. Игнорировать ее становилось все сложнее.
– А, это? – Мидори хихикнула, – это просто... – она замерла и её улыбка увеличилась. – Стефан
Кажется, я понимаю, к чему она ведет, и мне это совершенно не нравится. Впрочем, интрига неплохая, особенно учитывая скорость выполнения. Быстро думает девушка, ничего не скажешь.
Девушки переглянулись, и красноволосая дура подскочила ко мне. Весьма ожидаемо, ее двух извилин не хватает на то, чтобы подумать хотя бы на шаг вперед.
– Будем знакомы, типус! – красноволосая улыбнулась. – Так, что ты там собрался делать с нашей Ди?
Я прикрыл глаза и выдохнул. Кажется, у меня дергалось веко. Красноволосая смотрела на меня со смесью агрессии и любопытства, изрядно прибавив мне уверенности и комфорта. Такие взгляды более чем привычны, и на них было понятно, как реагировать.
– Стефан-сан, пожалуйста! – я уже хотел ответить, но почти умоляющий голос Джессики все-таки донесся до меня раньше. Я вздохнул. Похоже, это становится моим привычным состоянием. Господи, знал бы, чем это чревато – ни за что бы ни влез. – Это мой дядя, Уширомия Стефан.
'Проявите вежливость, черт побери!' – это осталось не сказанным, но повисло в воздухе. Все-таки какие-то минимальные понятия о поведении в обществе в Джессику вбили.
Я внимательно посмотрел на девушку – она виновато кивнула. Хорошо, замнем в этот раз.
– Джессика-сан еще не спалила волосы, но, несомненно, исправит это в ближайшее время. Мне бы хотелось этого избежать, – я покачал головой и кивнул на девушку, так и не выключившую выпрямитель. – Впрочем, если кто-то здесь уверен в своих способностях к укладке причесок – прошу.
Так как попытавшуюся что-то сказать красноволосую пнули, голосов не раздалось. Отлично. Хотя бы риторические вопросы они понимают.
Я вздохнул, и подошел к Джессике... Так, ладно.
– Мидори-сан, подберите сценический костюм, если он еще не порвался. Если порвался – сшейте. Акано-сан – займитесь обувью. Не уверен, что туфли уцелели, но постарайтесь. Аохима-сан... Займитесь костюмами вашей группы. Насколько я вижу, они пострадали не настолько сильно. – Так... Джессика играет ведьму не очень понятного морального оттенка, так что обойдется без ярких театральных якорей.
– Джессика-сан, будьте так добры, не дергайтесь. – распрямитель – к черту. Он, заискрив, вырвался из розетки, чудом не став причиной пожара.
Так, уложить волосы... Она их достаточно распрямила, да и были они хорошо вымыты, теплым шелком скользя между пальцев, так что укладывались легко. Всего на прическу ушло около тридцати шпилек, благо лежали рядом. Движения были легкими, готовить ритуал из ста восьмидесяти трех компонентов было куда сложнее, и хотя я укладывал эту прическу впервые, переделывать ее пришлось всего два раза, когда кольцо волос оказывалось слишком косым. Девушка сидела, будто на иголках, отдергиваясь от каждого прикосновения, но в конце концов относительно расслабилась, дав мне закончить работу. Последние шпильки втыкались на чистой силе воли – мне было невыносимо скучно. Финальные штрихи, сравнить отражение в зеркале и эталон...
– Вот и все, Джессика-сан. Постарайтесь быть аккуратнее, мы не располагаем временем на переукладку. – получилось довольно-таки неплохо на мой вкус, хотя кое-где пряди болтались слишком свободно, да и локон, падающий на глаза, стоило бы завить. Но за неимением гербовой...
Я уже почти ушел, как за спиной раздался голос красноволосой.
– Чувак, а чё у тя такая форма неподходящая? Ну, не к лицу, ни к причёске – особенно цвет вымораживает... – кажется, мои пальцы рефлекторно сдавили Джессике шею.
Я выдохнул, из последних сил сдерживая себя. Я могу простить детям отсутствие суффиксов, закрыть глаза на неподобающее обращение, не заметить их шепота за своей спиной, но это уже скользило по грани. Цвета... Это было очень отдельной и весьма раздражающей темой. Фиолетовый костюм никак не сочетается ни с бронзовыми волосами, ни с синими глазами. Всей радости – золотой орел на правом плече и воротнике. Я даже думал выкрасить волосы в черный цвет для хотя бы минимального сочетания, но так как с острова почти не выбирался, то забыл.
– Джессика-сан, если вам не сложно, объясните позже своим подругам тонкости выбора одежды в семье Уширомия. – я покачал головой. – И удачного выступления.
– Спасибо, Стефан-сан, – голос племянницы был слегка удрученным – она прекрасно поняла, какое впечатление оказали на меня ее подруги. Что же, меня уже удивляет не отсутствие у нее воспитания, а то, что хотя бы его зачатки у нее все-таки сохранились. С такой-то компанией.
– А если цвета – это такая проблема, так скажите всем, что, мол, взрослый парень и могу сам всём делать! – завелась красноволосая девушка, махая руками. – Вот когда на меня мой дед попытался, нацепить юбку, я сама нацепила юбку на него, козла старого!
Я выдохнул и захлопнул дверь в гримерку, отрезая голос этой клинической идиотки. Пусть Джессика объясняет ей, что не так она сделала, и почему завтра ее исключат за порчу школьного имущества или по еще какому-нибудь предлогу. Терпеть это животное рядом со своей пустоголовой племянницей я не собираюсь.
Судя по звукам толпы, концерт скоро начнется – по крайней мере, зал был забит на две трети. Вздохнув, я сел на последнем ряду, среди наибольшего количества свободных мест. Раз уж я пришел сюда, то уходить не посмотрев, будет совсем не красиво.
***
– Вы хотели меня видеть, господин? – в беседку вошел Канон. Черные волосы, фиолетовые глаза, белая кожа, хрупкое телосложение – он выглядел даже немного младше своих шестнадцати лет.
Я решил поговорить с ним в парке, подальше от чужих глаз и ушей.
– Да, Канон-кун. Садись. – я кивнул на стоящую напротив софу.
Он задумался, но все-таки сел, недоуменно и опасливо смотря на меня. Хотя я и не мог ему приказывать, ведь отчитывался он только и исключительно отцу, сейчас я был в своем праве. Парень молчал, и я решил продолжить.
– Ответь на один вопрос, Канон-кун. – я вздохнул. Этот разговор можно было провести мягко и твердо, но давить мне совершенно не хотелось. Чрезвычайно некрасивая ситуация, навевающая легкое чувство вины. – Кто был моей матерью?
Юноша удивленно посмотрел на меня. Похоже, этого он не ожидал.
– Прошу прощения, господин, но, боюсь, я не знаю. – я кивнул. Это было странно, в конце концов это было крайне популярной сплетней в доме... Вернее, было бы, интересуйся Канон сплетнями хоть на миг.
– Она была личной служанкой Кинзо-сама. Как ты можешь заметить, я не знаю даже ее имени. – я покачал головой. Это было не слишком приятной темой. – После моего рождения ее отправили с острова... И никто не может гарантировать, что не под землю, во избежание не желательной огласки и судов.
Поймет намек или не поймет? Судя по лицу – понял.
– Я понял, господин. – судя по сжавшимся зубам – ни хрена ты не понял.
Я вздохнул. Мне очень, очень не хотелось говорить прямо.
– Канон-кун... Я настоятельно рекомендую тебе свести контакты с моей племянницей к минимуму. – я покачал головой. – Как ты думаешь, почему я это делаю?
Ты же умный парень, черт тебя дери. Почему я должен всем этим заниматься?
– Потому что мебели не место рядом с людьми?! – голос Канона все-таки сорвался на повышенные тона.
Я вздохнул. Долбоеб. Смазливый, талантливый, но какой же долбоеб.
– Хорошо, Канон-кун. Давай допустим, что я закрыл глаза на происходящее. Вы мирно трахаетесь за закрытыми дверьми, вам даже хватает мозгов предохраняться, и беременности не появляется. Черт с ней, с девственностью, времена изменились, – я покачал головой. – Что дальше?
Ну надо же, а ведь он смутился. Господи, откуда же вы такие беретесь...
– Я... – понятно, ответов нет.
– А вот что дальше. Джессика – наследница семьи. И будем говорить честно, наследница отвратительная, – я покачал головой. – Поэтому главой семьи будет ее муж. Мне жаль это говорить, Канон-кун, но ты не способен им стать. Сам понимаешь, почему.
Он – приютский мальчик, которого с пяти лет готовили как слугу. Он прекрасно умеет работать по дому, умеет выживать в служебном серпентарии, но не имеет ни малейших способностей к жизни за пределами поместья. Ни нормального образования, ни связей, ни... Даже я на его фоне выгляжу куда лучшей кандидатурой. Слуга не сможет стать главой семьи, он так навсегда и останется слугой – его шанс уже упущен, новых знаний и жизненных талантов он уже не приобретет.
– Даже если ее муж закроет глаза на измены, а он не закроет, все, что тебя ждет – участь постельного мальчика, совмещающего работу уборщицы и вибратора, – я четко смотрел ему в глаза, хотя убивать первую любовь было почти физически мерзко. Впрочем, вечная любовь живет три месяца. – Я не хочу этого ни для Джессики, ни для тебя.
Будь он девушкой, все было бы проще. Но в этой ситуации... Канон не потянет.
– Я понял, господин, – я покачал головой. Ничего ты не понял. Сперматоксикоз застилает глаза.
– Твое расписание поменяют так, чтобы контакты с Джессикой были сведены к нулю. С этого дня прислуживать ей будет только Шанон-чан, тебе запрещено выполнять ее личные просьбы, – я вздохнул. – Канон-кун, в иной ситуации тебя бы уже уволили, отправив назад в приют. Пожалуйста, не заставляй меня идти на крайние меры, – я кивнул на выход из беседки, мол, свободен. Парень послушно вышел, хотя это было больше похоже на судорожные попытки перейти на бег.
Конечно, если он решит, что принцесса стоит смерти, то никакие мирные методы вроде смены расписания не помогут, но сейчас я сделал все, чтобы очертить понятную даже ему границу. Перейдет – окажется выброшен вон. Так, что еще... Ах да, надо бы подготовится к разговору с Джессикой. Она наверняка придет возмущаться ко мне, раз уж Краусу и Нацухи на нее плевать.
Дьявол. Почему я должен заниматься их дочерью?
***
Осторожно постучав в дверь, я вошел в комнату. Личные покои Гензо-сама были своеобразным домом в доме, комплексом из гостиной, спальни, кабинета и ванной комнаты. Ключ от него, кроме прямого хозяина, имели только я и Гензо-сан – даже Краусу, первому наследнику, он не полагался. Да и не особенно он в нем нуждался, вспоминая об отце только в те моменты, когда ему требовался срочный кредит.
– Гензо-сама, вы хотели меня видеть? – войдя, я поклонился и застыл в трех метрах от рабочего стола отца.
Старик был... Плох. Несмотря на привычный суровый вид, ощущение ведущейся работы, это чувствовалось. В подрагивающих пальцах, в особенно отекшем лице и слезящихся глазах. Отец держался на голой силе воли, и доктор Нанжо не так давно дал ему три месяца до смерти. Понимать это было... странно. Немного страшно, немного противно, немного горько.
– Да, Стефан. – мужчина дышал, глубоко и ровно, но при этом судорожно, часто сбиваясь на кашель. – Проходи.
Он кивнул на стул, стоявший перед столом, и я послушно сел. Кабинет был просторным помещением, все стены которого покрывали книжные шкафы. Гримуары разных авторов, разных времен, объединенные только общей целью и направлением исследований. Процентов на шестьдесят мусор, на восемьдесят – дублирующаяся информация. Эту коллекцию отец собирал почти сорок восемь лет, выкупая то, что можно было купить за деньги и воруя или подставляя, если купить не получалось. Этот кабинет был моим домом на протяжении всей моей жизни, и понимать, что совсем скоро он окончательно перейдет в мое владение было... Странно. Неправильно.
– Записки о Каббале? – до моего прихода отец выписывал что-то из недавно переплетенной книги, уже исхоженной вдоль и поперек. В ней не было ничего, что нельзя было бы найти в открытом доступе, так что именно она была одной из моих первых книг... К сожалению. Или к счастью.
– Да, Стефан. Записки о Каббале... – старик покачал головой, и захлопнул ее. – Сфирот Нецах, не так ли?
Я поморщился. Напоминание об этом было... Неприятно. Хотя... Не обратись я к Нецах, то сейчас бы с отцом не разговаривал. К тому же ощутимо укололо плечо, как и всегда, когда я вспоминал о договоре.
– 'И я видел, что Агнец снял первую из семи печатей, и я услышал одно из четырех животных, говорящее как бы громовым голосом: иди и смотри'... – я вздохнул. – К чему это, Гензо-сама? Я ошибся, и сполна заплатил за свою ошибку.
Старик усмехнулся, и откинул книгу в сторону. Она проскользнула по столу и рухнула на пол, потеряв пару страниц. Там ей и место, впрочем.
– Хо, заплатил? – отец вздохнул и покачал головой. – Ты даже проценты еще не оплатил, дурень. И платить их будешь до скончания времен, пока не сойдешь с ума, и твою душу не сожрут, как мою.
Я кивнул. Мы оба знали, что обречены – и не понимаю, к чему этот разговор. Отец никогда не был любителем переливать из пустого в порожнее, так что сегодняшний случай был странным. Впрочем... Перед смертью он вполне мог и изменить привычкам.
– Я был восьмилетним идиотом, от которого вовремя не спрятали книги. – я вздохнул. Это было виной не в последнюю очередь виной самого Гензо. – И платить за это мне, и только мне.
Отец вздохнул и отвел взгляд. Похоже, это его несколько задело.
– К дьяволу. Не ты ли недавно обивал пороги Нанжо, доставая его вопросами о моем здоровье? – старик рявкнул.
Я кивнул. А вот, похоже, и настоящая тема разговора.
– Да, отец. – я вздохнул. – Я беспокоился о вашем самочувствии.
Это было почти правдой – я действительно волновался о старике. Каким бы уродом он ни был, я был обязан ему всем, что имею, и еще многим сверх того.
– Или о том, как разделится мое состоянии? – старик покачал головой. – Не важно. Читай!
Его рука скользнула куда-то в стол, и он почти швырнул мне в лицо какую-то бумагу. Взглянув в нее, я замер. Держать в руках собственный смертный приговор... Интересное ощущение. Я посмотрел в глаза старику, ожидая объяснений.
– Послушай меня, Стефан... Завтра сюда слетятся стервятники со всей Японии, и будут обсуждать, как поделить и сожрать мой труп. И ты этого не позволишь. – он говорил горячо, ярко, почти брызгая слюной.
Я покачал головой. Отец приказывал почти невозможное.
– Что я получу кроме указанного в завещании? – возможно, это было цинично, но это был мой единственный шанс надавить на отца. Нехорошо шантажировать умирающего исполнением его последней воли, но мы оба давно мертвецы.
