Текст книги "Фуражиры (СИ)"

Автор книги: Аноним Alexey

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Annotation

Про приключения фуражиров и отношения с местным населением. Фанфик к произведению Шейко М.А. "Плеть богини"

Alexey

Фуражиры

Alexey

Фуражиры

Фуражиры

Северная часть Виннерда зажатая между морем и землями герцогства Танарис даже по местным меркам считалась глухоманью. Знаменитые прибрежные топи только добавляли местам недоброй славы делая едва ли не невозможной более-менее надежную навигацию. Несмотря на то, что данные чащобы несколько раз меняли хозяев, даже граница между герцогством и королевством была только примерно размечена по долинам рек и грядам холмов. А однозначно определить свою принадлежность могли только в относительно крупных деревнях куда могли забраться сборщики налогов. Остальные жители такими вопросами и вовсе не заморачивались платя подати в зависимости от принадлежности ярмарки до которой они добрались. Йевер в свою очередь как мог выполнял роль культурного и делового центра, а также являлся единственным портом. Портило все это благолепие горожанам только одно – не заселённость территории и малый поток товаров через порт. Начало войны немного встряхнуло округу. Пришедшая осенью из герцогства огромная армия сходу захватила город, оставила гарнизон и отправилась дальше по своим делам. Последующие рассказы о городских боях, резне, беспорядках и жутких грабежах по округе ходили долго. Возвратившиеся из похода возницы и торговцы также любили рассказывать про увиденное не забывая рассказывать всякие ужасы про наемников. Активная часть боевых действий закончилась перед самой осенней распутицей, военные шли быстро, с центральных дорог никуда не сворачивали, то многие местные жители узнали о смене власти только зимой после наступления холодов. Вояки из оставленного в городе гарнизона до наступления полноценной распутицы успел показаться только в нескольких местах неподалеку. Коменданта больше заботило размещение солдат, снабжение и настроения в городе, чем скачки по окрестным лесам между редкими деревнями и усадьбами.

Захват города прошел практически бескровно. Пользуясь непогодой арьергард просто зашел в открытые ворота. Охрана ворот этот момент откровенно проморгала и была захвачена прямо в караулке. Беспорядки и бои носили локальный характер, а к неудовольствию голытьбы с беспорядками и пожарами тоже не задалось. Состоятельные горожане на всякий случай погрузились со всем самым ценным на корабли и крупные лодки, но какой-то дурак закрыл выход из гавани цепью и проскочить успели только самые везучие. Проболтавшись несколько часов в гавани, они убедились, что резни и грабежей не ожидается, после чего пристали к берегу и разошлись по домам. Городское начальство было на стороне захватчиков и потому стихийных очагов сопротивления возникло всего несколько:

– Казармы гарнизона

– Старая башня

– Портовые склады

Первыми успокоились склады. Городские власти проявили невиданную прыть и погасили конфликт в зародыше. Убедившись, что никаких конфискаций не планируется и разобравшись в системе опознавательных знаков охранники вернулись к службе продолжив гонять местных проходимцев. До полноценных боев, а тем более пожаров, к радости купцов дело не дошло. В казармах все закончилось почетной сдачей. Убедившись, что остальной город в руках нападавших и пробиться наружу не получится, командование частей пошло на переговоры. Часть бойцов переметнулась к победителям, а остальные сдав доспехи и оставив только минимум оружия заселились в один из корпусов в ожидании завершения кампании. Со старой башней все получилось интереснее. Драться там начали азартно, но с наскоку взять укрепления не удалось, а потом командовавший штурмом лейтенант оказался ранен и бой временно прекратился. На следующий день к невесть откуда взявшейся твердыне пожаловало более высокое начальство решившее попробовать начать переговоры. Все завершилось быстро и к взаимному удовольствию. Безумному северянину командовавшему армией не дали устроить полноценный штурм городской фохт, бургомистр и начальник стражи. Наконец до командования захватчиков дошло, что основная масса засевших в башне – не успевшие разбежаться дети местных дворян, состоятельных горожан и их слуги призванные на сборы по случаю начала войны. Таким образом полноценный штурм был лучшим способом на годы перессориться со всей округой и с частью города. Было произведено разбирательство, в ходе которого выяснилось, что лейтенант проявил излишнее рвение и оскорбил собравшихся нанеся урон чести их семей. Оскорбленных было всего пара человек, а зачем во все это влезли остальные было совершенно непонятно. Все кроме пришлых радовались успешному разрешению конфликта. Выкуп за сдавшихся платился сугубо формальный, оговоренный как компенсация за ранение лейтенанта и гибель нескольких латников. Таким образом для не пострадавших в первый день защитников башни все закончилось и вовсе легким испугом. Всех местных переподчинили командиру гарнизона, а после объявили, что в качестве искупления вины они до начала посевной обязаны заниматься охраной границ и искоренением разбоя на самообеспечении. Возражений не последовало, так как примерно этим данная грабь-команда и должна была заниматься. Таким образом у пехотинцев добавилась относительно прилично снаряженная полурота, а у кавалеристов – почти полусотня легкой конницы. Под конец разбирательств нескольких не местных дворян к радости коменданта объявили пленниками и разоружив разместили во временно ничейном постоялом дворе. Там они под охраной вояк из Танариса должны были дожидаться окончания войны и уплаты выкупа.

Наконец ко всеобщей радости армия оставив в городе гарнизон отправилась дальше. В городе оставили не полную баталию с заданием доукомплектоваться как минимум до тысячи бойцов, эскадрон, в который входили две сотни кавалеристов, обоз с имуществом всей этой оравы, всевозможных больных и увечных, а также одного из врачей должного присматривать за всеми ранеными и заболевшими. Всего осталось почти две тысячи человек. Всю эту ораву требовалось разместить, накормить и обогреть. Комендант резонно решил, что основная его задача разместиться и укрепиться, а окрестные деревни никуда не денутся. Дозорные разъезды по округе рассылались, а остальная внешняя активность практически замерла. До наступления осенней распутицы "визиты вежливости" были нанесены лишь в несколько ближайших усадьб. Осенняя ярмарка ожидаемо не состоялась. Все имевшие излишки продуктов постарались попридержать их до лучших времен, чему способствовали слухи об ужасах творящихся в охваченных войной районах. Весной в разоренных районах ожидался голод. Вопрос был только в масштабах бедствия.

Последнее обстоятельство подвигло гарнизон на более активные действия. Переплачивать весной за продукты гарнизонному начальству не хотелось, а пополнить запасы осенью на ярмарке не удалось. Все понимали, что продукты из герцогства выпросить будет сложно, а значит надо было запастись продуктами на месте и заодно напомнить местному населению кто в данном лесу хозяин. Активные действия пришлось отложить до наступления холодов. Пробные выезды прошли практически идеально. Хлебом и солью конечно не встречали, но дворянчики и старосты видя перед собой порядка полусотни пехоты или кавалерии бледнели и старательно отдаривались. Сильно сбивало с них спесь то, что регион долгое время считался слишком спокойным. В данном медвежьем углу полноценные боевые действия не велись очень давно. В дополнение характеристики побережья не давали возможности разгуляться всевозможным морским разбойникам. Поэтому самыми яркими событиями были дворянские междоусобицы и иногда появляющиеся разбойные ватаги. От такого врага укреплений в виде частокола на невысокой насыпи хватало с избытком. Поэтому самые укрепленные поселения скорее напоминали укрепленные усадьбы, а у большинства с укреплениями было еще хуже. Ситуация с вооружением и доспехами в целом напоминала ситуацию с укреплениями. Вооружались тем, что могли изготовить на местах. Что-то приличное завозное могло встретиться только в тех местах, откуда люди время от времени призывались на службу. Продукты отпускались со скрипом, но то, что за них еще и что-то платили местными всемерно одобрялось. Пытавшиеся было завестись разбойники были выловлены и на ближайших к городу дорогах установилась относительная безопасность. Таким образом на дальности дневного перехода кавалериста смена власти была успешно проведена. Необходимо было увеличивать охват.

Деспил был тем самым лейтенантом раненым при неудачном штурме башни. Как шутили острословы: Враги нашли самое слабое место лейтенанта – голову, но им никто не сказал, что там сплошная кость. Парень тяжело переживал переход к гарнизонной службе. Денежное довольствие уменьшилось, а продвижения по службе и подвигов и вовсе не ожидалось. Роты в баталии уже имели своих командиров и смещать старого лейтенанта ради нового никто не собирался. Предоставлять ему сопровождение до ставки командования никто не хотел, а отправляться обратно в Танарис не хотел лейтенант. Старую роту получить назад не удалось. На героя взъелось армейское руководство и поставило на его бывшую роту кого-то другого. Достучаться до Морольда не удалось и бедняга пополнил ряды "безлошадных" офицеров, что еще сильнее било по карману и самооценке. Также он абсолютно искренне считал Морольда своим покровителем и расставание с любимым командиром также не улучшало настроения. Что же касается жены, то про то, что творилось в их семейном кругу можно было только гадать. Но спиться и вылететь со службы или и вовсе сотворить какую-нибудь дурь, что могла обеспечить встречу с палачом ему все же не дали.

Видя такую тоску и готовность к каким-либо подвигам, гарнизонное командование сочло за лучшее побыстрее занять бесхозного лейтенанта. Деспилу отдали четыре десятка выздоровевших бойцов и приказали набрать себе роту. Расчет оправдался. Беспокойный лейтенант передумал уходить в запой и со всем возможным рвением принялся гонять новобранцев. По его словам он хотел к лету подтянуть этих олухов до уровня своей старой штурмовой роты. Слышавшие это обалдевали и втихаря крутили пальцем у виска, но в процесс не вмешивались. С учетом того, что среди новобранцев были выздоровевшие из других рот и вояки оставшиеся без найма, затея полностью безнадежной не выглядела. Так прошло несколько месяцев. Наступила зима, установился относительно нормальный санный путь, а многочисленные речки, озера и болота начали наконец замерзать. Настала очередь отдаленных поселков. В подобные дальние походы отправляли от полуроты до роты пехоты иногда усиливая их еще и кавалерией. Командовал этой грабь-командой кто-нибудь из лейтенантов. Сопротивления доблестные вояки не встречали. Относительно нормальные замки встречались редко, а самые грозные из местных баронов не располагали силами свыше сотни бойцов, которые были не солдатами, а скорее полицейскими и сборщиками податей. Тем не менее оплачивался такой поход как боевой выход, местные старательно отдаривались и лейтенанты воспринимали такие походы как законный способ развеяться и немного подзаработать. Продолжался такой выход порядка терции, а благодаря спокойной обстановке окрестности шерстили несколько команд одновременно. Лейтенант был только в одной, а остальные действовали неподалеку и представляли собой скорее фуражиров под командованием кого-нибудь из сержантов. Уже ближе к середине зимы очередь дошла до Деспила.

Поначалу новичков никто отправлять не хотел, но в результате настойчивости лейтенанта (а также всем известного его знакомства с командующим армией) и интриг его жены отправка все же состоялась. Заодно выяснилось, что беспокойный лейтенант считал данный выход полноценным походом, а потому забирал всю роту. Подготовка шла такая, будто собирался он на полноценную войну. Перед выходом он даже попытался выпросить себе оба метателя имевшихся в баталии. Аргументировалось это необходимостью проведения нормальных учений и боевого слаживания, а также наличия в лесах разбойников и не сдавшихся солдат. Командующий гарнизоном и городское руководство его устремлений не разделяли и отправляться пришлось с тем, что есть. В довершении он сумел поругаться с командиром эскадрона и кавалеристы решили отправиться куда-то еще сами по себе. Наконец рота в полном составе выступила в поход. Эрзац-кавалерией являлись два десятка человек для которых удалось наскрести лошадей которых можно было отнести к верховым. То, что это были скорее драгуны свежеиспеченного главнокомандующего не расстраивало. К роте добавились еще фуражиры со сборщиком налогов, а также несколько купцов рассчитывающих выгодно расторговаться и сэкономить на охране. Наконец состоялось торжественное выступление. Вслед уходящему воинству с беспокойством смотрели начальник городской стражи и комендант.

***

Идея похода совмещенного с проведением учений Деспила что называется захватила. Сил и нервов на подготовку похода он убил море, а его жена тем временем уже составляла планы на прибавку жалованья и возможные взятки с подарками от местных жителей. Осчастливить визитом предлагалось очередной медвежий угол недалеко от побережья. Данный приграничный район отличался редкостной удаленностью и числился как самоуправляемая территория являясь остатками какого-то древнего княжества. В такую даль вояки из Танариса еще не забирались, а значит какие-то излишки у населения вполне могли быть. В городской управе имелись сведения о нескольких более-менее крупных деревнях и дворянских усадьбах. Также в тех краях располагались целых два замка и бесчисленное количество небольших острогов в которых и проживало местное население. Далее на северо-восток находилась граница с одним из государств лиги. С той стороны была не меньшая глушь, но граница была под контролем. На нескольких заставах располагались гарнизоны подчиняющиеся напрямую столице герцогства. Контрабанда мехов и всевозможных даров леса с одной стороны и нелегальный ввоз ремесленных изделий с другой, были давней местной традицией. Местные проводники обещали показать наиболее крупные поселения. На всякую мелочь Деспил решил по возможности не отвлекаться, пообещав отпустить на несколько дней добровольцев с фуражирами и сборщиком налогов. Солдаты погрузив доспехи и большую часть оружия на сани бодро топали по дороге, а в голове колонны на коне в кампании драбантов и сержанта красовался Деспил. Грязь подморозило, снегопадов и метелей давно не было, а легкий морозец не давал взопреть марширующим пехотинцам. Данное мероприятие нравилось ему все больше и больше.

Некоторое время отряд продвигался по дорогам, а потом по указанию проводника свернул на речной лед. Шли не спеша и купцы со сборщиком и фуражирами успевали посетить окрестные селения. Через некоторое время они перевалили гряду холмов и начались доселе не охваченные визитами территории. Поселения как правило располагались вдоль рек, крупных ручьев и озер, а значит добраться до них замой было довольно просто. Слух о появлении солдат и сборщика налогов все же опередил медленно ползущий караван. И если с деревень и усадеб что-то получить удавалось, т.к. при виде подобной силищи местные бледнели и соглашались со всем, что скажет сборщик, то мелкие острожки и укрепленные дома все чаще оказывались оставленными. Деспил пытался было наладить преследование и сжигать жилье беглецов, но его от этого отговорили сборщик и проводник. По их словам после подобного могли возникнуть проблемы с разбойниками, а также часть людей могла отправиться через границу в более спокойные места. Поэтому подобные селения на скорую руку обыскивались солдатами. Желающие в покинутых домах ночевали, а перед уходом мазали дерьмом стены комнат. На данной каре настоял лично Деспил. По его словам это была достойная кара для скрывающихся неплательщиков. Однако через некоторое время сборщик распорядился прекратить сбор чего бы то ни было. По его словам они вступали на земли какой-то местной автономии. К неудовольствию солдат и фуражиров население никуда не разбегалось, а вело себя напротив слишком нагло и отказывалось делиться приглянувшимся. Не желая даром отдавать ничего из запасенного. Данное безобразие продолжалось до момента когда был достигнут замок барона являвшегося правителем данной местности. В числе прочих событий были: десяток заболевших, один замерзший насмерть, порубленные неизвестные попавшиеся навстречу и практически полный разлад между Деспилом и налоговиком. Последней каплей были порубленные разбойники и бродяги (по версии Деспила), они же небольшой купеческий караван по версии сборщика. Также Деспил опасался, что не ставший принимать участия в разделе добычи сборщик заложит его потом в городе. Сборщик понимал расклад и вел себя осторожно, что исключало "кардинальное" решение вопроса. А рубить этих "городских уродов" публично опасался уже Деспил.

По традиции встреча проходила на лугу перед воротами. Стороны встречались, уверяли друг друга в наилучших намерениях, после чего происходило очередное ознакомление с грамотами дарующими некоторые вольности местным и подтверждалась лояльность данного округа королевству. Практического значения у данного ритуала уже давно не было, но традиция продолжала соблюдаться. После обмена любезностями предполагалось символическое же угощение со стороны местных и не менее символические подарки от прибывших. После расшаркивания следовал банкет в резиденции барона. Затем следовал отчет о происходившем, сверка прав собственности, передача собранных податей и прочие бумажные забавы. Затем полагалось дождаться прибытия всех более-менее высокородных соседей и устроить прием. Данное событие считалось у местных едва ли не главным культурным событием в году. В этот раз в установленном порядке произошли изменения. По результатам войны земли были включены в независимое герцогство Танарис и теперь аборигенам предстоял выбор: подчиняться напрямую Танарису, примкнуть к вольному городу, заявить о переходе под руку соседей или и вовсе попытаться объявить независимость. Продолжаться праздник свободомыслия должен был как бы не две терции. Предполагалось, что состоится голосование крупных землевладельцев и местный барон возглавляющий местную "марку" подпишет соответствующие бумаги. Событие предполагалось пышное, с полным уважением к старым порядкам и прочим славным временам. Практически никто не сомневался, что местные примкнут к вольному городу. Граница что называется вот она, к соседям есть одна приличная дорога и несколько хреновых, а побережье пусть и паршивое также под боком. Правда до самого города далековато, но и тут что-нибудь придумать можно. Было бы ради чего стараться.

Селения достигли утром, а переговоры должны были состояться в полдень. Времени оставалось прилично, за стены не пускали пока никого, а потому солдатам приказали обустраивать лагерь. Лагерем встали за два перестрела до усадьбы. Деспилу все происходящее не нравилось абсолютно. Его уже достали местные зимние леса, а также он уже очень долго не ночевал в нормальном доме. Он не хотел понимать зачем так обхаживать местного барончика, ему не нравились отправленные к соседям гонцы, а также усиливающийся морозец так и норовящий дорасти до полноценного мороза. Также он с презрением смотрел на местную "твердыню". Столица представляла из себя село окруженное относительно приличным частоколом с каменно-деревянным замком с одного края. Выглядело все это не серьезно и особой добычи не обещало. Плюс к тому же знатоки пророчили ночью небольшой снегопад и метель. Таким образом к началу переговоров Деспил успел перекусить и набраться, но настроения его это ничуть не улучшило. Проблемы начались еще при выходе из лагеря. Лейтенант ни в какую не захотел подчиняться чернильной крысе (сборщику налогов) и угрозой побоев добился передачи ему городских верительных грамот. Солдаты подобное встретили одобрительными выкриками. Представление им понравилось, а в смысл происходящего они особо не вникали.

В ходе переговоров Деспил вручил грамоты и одернул сунувшегося было вперед представителя города. Дальнейшие события описывались присутствующими не иначе как судьбоносные. После приветственной речи барона Деспил спросил почему Танарису необходимо соблюдать права какой-то деревни. Переговоры велись с городскими властями, а данная территория досталась в качестве приза, а потому ни о каких гарантиях с прошлыми правами и речи вести нельзя. В ответ на возмущение барона, смысл речи которого сводился к "Да кто ты вообще блин такой?" и напомнившего, что данная территория когда-то относилась к Танарису и права у нее были аналогичные, просто обругал его и чуть было не съездил ему по роже. Один из присутствующих сыновей схватился за оружие и все закончилось банальной поножовщиной в ходе которой досталось пытавшемуся прекратить драку барону. "Поле боя" осталось за военными из Танариса. Потеряв кого-то убитым, местные уволокли раненых (включая барона) обратно в крепость, затворили ворота и попытались понять что же им делать дальше. В лагере лейтенант послал сунувшегося к нему городского чиновника и объявил о начале штурма и осады укрепления бунтовщиков. Солдаты стосковавшиеся за зиму по добыче и адреналину встретили его приказ восторженными воплями. Первым делом к укреплениям были отправлены парламентеры. Переговоры закончились ничем. Сдаваться на милость победителя никто не захотел. Тем временем вовсю шло укрепление лагеря и подготовка к штурму. На полноценную осаду сил и времени не хватало. Максимум что удалось сделать – наездить вокруг дорогу и наскоро соорудить еще три укрепленных пункта. В задачу гарнизонов входило наблюдение за окрестностями и поднятие тревоги в случае если осажденные пойдут на прорыв или к ним придет помощь.

Прогнозы знатоков погоды не сбылись. Снегопад прекратился, а лунная ночь обеспечивала вполне сносное освещение окрестностей. Попыток прорваться внутрь или выбраться из селения замечено не было. На стене все также виднелись часовые, а ночной обстрел горящими стрелами к пожарам не привел. Успевали ли горожане тушить стрелы с очагами возгорания или осаждавшим не везло и все стрелы потухли в сугробе было не понятно, да и не важно. Утром начался штурм. Строения за городской стеной не были разобраны или сожжены и недостатка в строительных материалах не было. Местные явно не рассчитывали на такой сценарий и укрылись за стенами не спалив ненужные постройки. На полноценный сбор штурмовых щитов, а тем более башен времени не было, а потому все выкручивались как могли. Пока получалось не плохо. Таран удалось дотолкать до ворот и теперь от них слышались ритмичные удары, еще в двух местах под прикрытием фашин и щитоносцев пытались рубить частокол. Сопротивление усиливалось, а затем осаждённые вспомнили про смолу и кипяток. Судя по возросшему сопротивлению какой-то порядок за стеной установился. К середине дня дровосекам пришлось отступить. Урон стене они нанесли заметный, но терпеть потоки кипятка и смолы сил уже не было. Тем не менее внешние и внутренние ворота к вечеру были выбиты и Деспил вместе с ударной группой отправился в пролом. Подраться не получилось. Оборонявшиеся соорудили за воротами еще одну стену и встретили штурмующих градом стрел. Кроме луков у них нашлось еще и несколько тяжелых арбалетов, что поставило крест на попытке проломить наспех сооруженные укрепления и захватить поселение без существенных потерь. Штурмовики отступили обратно за ворота потеряв шестерых убитыми и столько же ранеными. Остальные осаждающие потеряли убитыми и ранеными еще пятерых. Также в число раненых попал и Деспил. По мнению бойцов ранение свидетельствовало об исключительной удачливости лейтенанта. Тяжелый арбалетный болт покорежил забрало наградив лейтенанта поверхностной раной, сотрясением мозга и едва не сломав бравому вояке шею. В качестве мести удалось поджечь надвратную башню, но на этом успехи заканчивались. Короткий зимний день подходил к концу, небо начало затягиваться тучами, а поднявшийся ветер раздувал огонь и снижал видимость. В лагере выставили усиленные караулы и занялись подготовкой к завтрашним боям.

Утром лагерь огласился радостными криками. Башня сгорела и обрушилась, а кроме нее пострадала стена рядом. В городе за ночь явно еще что-то сгорело. То, что что-то пошло не так стало ясно с началом штурма. Сопротивления не было вообще. Перебравшиеся через стену солдаты обнаружили пустой поселок, несколько сгоревших построек, убитых собак и брошенную скотину. К замку подходили осторожно, но судя по всему брошенным оказался и он. Достаточно высоких лестниц не нашлось и внутрь попали при помощи спешно принесенных из лагеря веревок. После того, как были выломаны заклиненные ворота удалось осмотреть внутренности строения. Внутри никого найти не удалось. Осмотр окрестностей показал, что жители сумели уйти из укреплений по ложбине выбравшись через подземный ход. Следы терялись почти сразу, но и так было понятно, что искать их в зимнем лесу дело не быстрое. Городской чиновник видя все это просто хватался за голову, но к безумному лейтенанту из осторожности больше не лез. Следующим приказом было разорение окрестных поселений на два дня пути. Этим с радостью занялись команды фуражиров с добровольцами. На грабеж городка ушло два дня, еще некоторое время ожидали возвращения команд, а затем по приказу Деспила остатки городка были сожжены. Обоз нагруженный добычей отправился в обратный путь. Каждый был занят своими мыслями. Деспил составлял отчет о разорении гнезда Виннердских мятежников, а чиновник втихаря писал свой, в котором подробно описывал походные приключения, перечислял разоренные селения и всячески поносил лейтенанта.

***

Гарт был по людским меркам стар. По эльфийским он находился в расцвете сил, а для полукровки он был скорее пожилым. Впрочем для эльфийского полукровки живущего в людских землях скорее было достижением так долго прожить. Сам он свой возраст точно определить не мог, но по подсчетам цифра получалась в диапазоне от семидесяти до семидесяти пяти лет. За время его жизни произошло немало. Мать его неудачно вышла замуж за моряка, став вдовой меньше чем через полгода. Обратно к родственникам уйти жить удалось, но содержать еще один рот они не могли. Через некоторое время она оказалась работницей одного из борделей. Благодаря внешности и не полному отсутствию манер ей удалось попасть в «элитное» заведение обслуживающее купцов средней руки и приказчиков. Там она и сошлась с одним из обитателей эльфийского квартала. Но все хорошее заканчивается и торговец отправился куда-то еще, оставив бывшей содержанке денег. Спасаясь от владельцев борделя имевших на эти деньги свои планы, она перебралась к дальней родне в Лоссгард. Тем не менее распорядиться нормально деньгами она все равно не смогла, быстро промотав всю сумму. Впрочем Гарт мать помнил плохо, а все это рассказала ему его родня у которой он и жил до десяти лет, после того как стал сиротой. Собственно и имени первоначального своего он не знал, а вместо него использовал прозвище, означающее садочник. Семья приютившая его владела рыбным садком.

Когда ребенок окреп его отдали в работный дом при канатной мануфактуре. И так не самая легкая жизнь окончательно повернулась к будущему подмастерью задницей. Ровесники эльфенка ненавидели. Спасали заступничество взрослых (мальчишка оказался сообразительнее многих ровесников, обладал ловкими пальцами, а механизмы ему нравились) и физическая крепость новичка. Выбившись в персональные мальчики для побегушек у рабочего он получил некоторую защиту. На обычные драки ребятни взрослые смотрели сквозь пальцы, но полноценно гнобить все же не давали. Так прошло несколько лет. Мальчишка дорос до подмастерья и получил место в рабочем бараке съехав от сирот и бывших беспризорников. Но повзрослев он стал по другому оценивать происходящее. Скоро стало понятно, что на мануфактуре нормальных денег не заработать, а вот травму получить и оказаться на улице вполне себе возможно. Надо было думать о улучшении положения, тем более что денег толком не хватало даже на одежду и на фабрике рабочие передвигались в разной степени сохранности обносках. С едой обстояло чуть лучше. На фабрике питание было централизовано и на продукты из заработка вычитались деньги, а вот в бараке все делились на несколько кампаний с общим котлом. Нормально жили только несколько мастеров и приказчики, доходов которых хватало чтобы в складчину арендовать несколько домов. Поняв, что всю свою относительно длинную жизнь он так провести не хочет, Гарт начал искать пути изменить ситуацию. Пробиться вверх нормальным трудом не получалось. Попытки выделиться закончились несколькими избиениями молодыми рабочими. Видеть в рядах полноправных тружеников эльфа они категорически не желали. Отпор дать удалось, но это вышло боком. Местная стража считала, что приструнить надо именно нарушителя установленного порядка, а начальству на мануфактуре было наплевать. Более того, выскочку осудили даже другие подмастерья и разнорабочие. Поняв, что в результате всего произошедшего он рискует остаться калекой или и вовсе вылететь из "общежития" оказавшись на каменоломнях или еще каких галерах, Гарт решил взять паузу и хорошенько поразмыслить. По сути оставался только другой путь протоптанный сотнями, если не тысячами фабричных сирот. Грабежи казались слишком опасными, хотя после всего произошедшего крепкого и шустрого парня местные ватаги практически зазывали к себе. Для сообществ воров он был слишком заметным, а контрабандисты абы кого к себе не брали. В городскую и фабричную стражу его не взяли, а вербоваться в солдаты также было нельзя. В любом случае при попытке записаться в любую более-менее пристойную часть вербовщик обязан был обратиться за разрешением к владельцам мануфактуры. С фабрики можно было убежать, но бродяги и городские разнорабочие жили еще хуже. Кроме того беглого подмастерья будут искать, а прибиваться к трешерам(1) или еще кому похуже не хотелось абсолютно.

Далее помог случай. Вместе с еще несколькими рабочими он пытался выступать на местной ярмарке. Закончилось это тем, что кто-то донес фабричному начальству про побочный заработок и "затейников" оштрафовали заодно надолго лишив выходных. Но усилия не пропали. На парня внешне не отличимого от чистокровного эльфа обратил внимание один из ярмарочных мошенников. Но чтобы войти в состав его команды пришлось постараться. Простимулированный голодом и холодом полукровка в кратчайшие сроки подтянул до нормального уровня эльфарин, а также при помощи нанятого новым начальством учителя освоил азы грамоты и получил минимальные знания по этикету. До совершенства было еще очень далеко, но за слугу мелкого купца на небольших ярмарках он себя выдавать уже мог. Теперь было необходимо как-то отработать вложенные в него нанимателями средства. Чисто сбежать с мануфактуры не получилось. Перетруждаться на работе он перестал, а новые знакомства и изменение интересов кто-то отследил и донес местной страже. Попадать в число колодочников он не хотел, а значит надо было срочно уносить ноги. С мануфактуры он сумел вовремя удрать и скрыться в прибежище при одном из храмов. Прожить в нем удалось почти терцию, но затем удирать пришлось уже и из него. К счастью на фабрике решили, что беглый подмастерье не стоит таких хлопот и активные поиски прекратили. Тем не менее розыскной лист в городскую стражу был отправлен. Но такого добра там было очень много. Беглые подмастерья не замеченные в воровстве стражников интересовали мало и теперь главное было случайно не попасться .