Текст книги "Сталь"

Автор книги: Anne Dar

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

Пока я бежала, задняя дверца машины внезапно распахнулась. Я едва не закричала от ужаса – зачем Спиро сделал это?! Но я поняла его безрассудный порыв достаточно быстро. Буквально забросив девочку к нему на руки, совершенно не заботясь о её целостности, я с грохотом захлопнула пассажирскую дверь, дрожа от ужаса перед нарастающими воплями Мередит, содрогающейся в опасной от меня близости. Открывая водительскую дверцу, я видела, что она уже встала с четверенек на колени. Сев за руль, я видела в зеркале заднего вида, как она, опираясь о бампер своими переломанными конечностями, доставляющими ей ту дикую боль, заставляющую её так громко кричать, поднимается с колен. Ни один человек на свете не заслуживает таких мук. Тем более не Мередит Литтл, заботливая мать и любящая жена, посвятившая свою недлинную жизнь семье…

Нажав на педаль газа и сдав задним ходом, в следующую секунду я и дети подпрыгнули на своих местах… Я расслышала едва уловимый хруст и в буквальном смысле прочувствовала тело, оказавшееся под колёсами нашей машины… Сначала под задними, потом под передними… Потом снова под передними и снова под задними. Чтобы наверняка.

Всё произошло за считанные секунды. Возможно, секунд было пять, возможно, семь, но точно не больше десяти. И хотя я зажмурила глаза на эти несколько секунд, когда я свернула с газона на асфальтированную дорогу и открыла глаза, я вдруг пугающе отчётливо осознала, что эти секунды навсегда запечатлятся в моей персональной вечности.

Глава 6.

Заехав в гараж на опасной скорости, я затормозила в опасном сантиметре от бетонной стены. В шоковом состоянии пребывала не только я, но и дети. Кажется, мы в неосознанном молчании просидели в машине около минуты, я даже не могла оторвать рук от руля…

Первым заговорил Тристан. Он обернулся и посмотрел на заднее сиденье.

– Ты как, нормально? – его голос прозвучал хотя и приглушённо, но так отчётливо, так живо, что я вдруг начала быстро моргать, таким образом пытаясь вернуть себя к пониманию реальности происходящего.

– Я закрыл глаза, – слишком тихо произнёс Спиро. В его голосе слышался надлом.

“Главное, чтобы не заплакал! Главное, чтобы не заплакал! Только детских слёз мне сейчас не нужно!”, – мысленно кричала на саму себя я, совершенно не осознавая, что на самом деле сержусь именно на себя и своё нестабильное психологическое состояние, опасаясь не чьих-то слёз со стороны, а своих собственных.

– Клэр тоже ничего не видела, – продолжал Спиро.

– Что не видела? – послышался тоненький детский голосок откуда-то сзади. В отличие от голоса Спиро, он казался очень даже бодреньким, хотя и в нём читалось неприкрытое беспокойство, может быть даже испуг.

– Эй, привет, малышка, – фальшиво заулыбался Тристан, протянув руку к девочке. – Помнишь нас? Поиграешь с нами?

– Тлистан и Спило, – мне показалось или девочка тоже улыбнулась неискренне? – Вы хотите со мной поиглать?

– Да, хотим, – продолжал свою театральную постановку Тристан.

– Пока меня мама не забелёт?

– Да, пока тебя не заберёт мама, – как-то слишком резко выпалила я, наверное оттого, что вопрос девочки вернул меня к реальности слишком резко и слишком болезненно.

– А Лолелея и Флоленс тоже будут с нами иглать?

Такой актёрской игры я ещё ни разу в своей жизни не проявляла. Смело обернувшись к девочке, я аккуратным движением руки поправила её нежно-розовое платьице, чтобы вызвать у ребёнка доверие:

– У Лорелеи сегодня балет, а у Флоренс плавание. Разве ты не помнишь? Твой папа повёз их туда, поэтому с тобой пока что поиграем мы. Хорошо? Ты ведь знаешь Тристана и Спиро? Я их тётя. Будешь со мной дружить?

– Угу, – девочка неожиданно оживилась и даже почти улыбнулась. – Я видела тебя в супелмалкете. Мы с мамой покупали моложеное, а ты покупала молоко. Помнишь?

– Помню, – с каждой секундой улыбка давалась мне всё сложнее и сложнее. – Ну вот видишь, мы уже с тобой давно знакомы. Помнишь, ты мне улыбалась возле кассы?

– Помню, – девочка засмущалась. – Это потому что ты класивая… У тебя класивые шоколадные глаза и пышные длинные волосы, как у меня, только у меня они как пломбил, а у тебя как шоколадное моложеное.

Ну всё, достаточно. Вот и познакомились, вот и в доверительные отношения вошли. Хватит слушать лесть от трехлетней красавицы, чью не менее красивую до сегодняшнего злосчастного утра мать я дважды намеренно переехала, словно лежачего полицейского.

Резко развернувшись, я снова взялась за руль, но не затем, чтобы управлять им, а скорее потому, что подсознание требовало от меня ощущения контроля, пусть даже ложного. Я у руля, я всё ещё способна контролировать ситуацию, я здесь главная, я принимаю решения…

Нажав на брелок дистанционного управления, я, наблюдая через зеркало заднего вида за опускающимися воротами, начала говорить:

– Значит так, сейчас мы войдём в дом и возьмём всё самое необходимое. Учтите, у вас не больше десяти минут. Возьмите только то, что действительно нужно: зубные щётки, сменное бельё…

– У нас всё это с собой, в дорожных сумках, – подал голос Спиро.

– Отлично, значит возьмите ещё. Берите одежду, даже тёплую. Пледы, фонарики, батарейки, газовые зажигалки… Еду – как можно больше еды и не чипсы, а что-то более… Ну вы понимаете. Тристан, – я встретилась взглядом со старшим, – с тебя будет самое ответственное: все необходимые документы, паспорта и… Аптечка, возьми домашнюю аптечку.

– Родительские документы тоже брать?

– Да!.. Подожди, – я неосознанно схватила его за предплечье, – не бери. Вдруг они им понадобятся… Возьми только, не знаю… Что-нибудь… Выбери. Оставь то, что может им понадобиться…

– Мы что, уедем без родителей? – а вот теперь в голосе Спиро послышался отчётливый намёк на первые слёзы. Я обернулась и увидела подкатившую и уже плескающуюся в глазах мальчишки воду.

– Спиро, соберись! С этого момента ты будешь ответственным за Клэр. Она смотрит на тебя, – через сжатые зубы добавила я, тем самым придавая своим словам бо́льшую весомость.

Покосившись на рядом сидящую девочку, Спиро понял, о чём я ему непрозрачно намекаю: его слёзы мгновенно отобьются эхом от этой девочки. Ему нельзя плакать. Никому из нас нельзя плакать.

– Но, я имел ввиду… – голос мальчика всё ещё дрожал, но теперь был более собранным. Он теперь точно не заплачет. По крайней мере пока в поле его зрения будет эта девочка. – Мы можем запереться в доме. Переждать и… Дождаться родителей. Ведь они должны приехать сегодня вечером.

– Я им позвоню и предупрежу их… Мы придумаем, как с ними встретиться.

– Но где? – совершенно уверенным, неожиданно взрослым тоном поинтересовался сидящий рядом со мной Тристан. Мы встретились взглядами. – Я согласен с тем, что из города нужно выбираться, но, Теона, куда мы поедем?

Пока ещё я не знала ответа на этот вопрос. Но знала, что он обязательно должен скоро появиться.

– Будем решать вопросы по мере их поступления, – после секундной паузы, наконец произнесла я. – Для начала соберём вещи, потом будем решать, куда поедем. Начинаем, только быстро. Встречаемся у машины через десять минут. Все всё поняли?

– Да, – в один голос ответили парни, и я посмотрела назад. По глазам девочки было понятно, что она здесь единственная, кто ничего не понял. Скоро она начнёт подозревать, что мы с ней не играем. И что тогда?..

Всё же нужно решать вопросы по мере их поступления. Не нужно опережать события. Вдруг этого и не произойдёт? Вдруг кто-то из нас или все мы будем мертвы ещё до того, как этот вопрос успеет обрести вес?

Стоя перед унитазом на коленях, я смывала остатки своего плотного завтрака. Мой желудок всё-таки не выдержал и избавил меня от пищевых излишков. Сначала я поднялась – вернее вбежала – наверх в гостевую комнату, чтобы забрать свою собранную накануне дорожную сумку, но уже спустя несколько секунд стояла коленями на холодном кафеле и извергала из себя материализуюющееся паническое состояние. Рвота открылась неожиданно резко, но продлилась недолго, так что чувствовала я себя почти здоровой.

Не успела я подумать о своём здоровье, как сразу же испытала новый страх, мгновенно введший меня своими леденящими душу пальцами ужаса в ступор: а вдруг я заразилась?! Вдруг рвота – это симптом болезни, а не результат шока?! Как передаётся вирус?! Вдруг я вдохнула тот же воздух, которым дышала Мередит Литтл?! Но ведь детей, вроде как, не рвало, а они тоже дышали тем же воздухом, что и я… Но вдруг это не действует на детей?!.. Что-то такое говорил один из тех мужчин, бывший военный, ожидающий своих детей на парковке…

От резко испытанного ужаса мой желудок снова скрутило и я изогнулась над унитазом, но в результате меня так и не стошнило.

Нет-нет, этого не может быть… Это не может быть вирус… Но у меня ведь крепкий желудок! За всю жизнь меня стошнило всего два раза и-то лишь из-за острого отравления устрицами и из-за сотрясения мозга, но оба случая произошли со мной более десяти лет назад, в детстве, и вдруг теперь…

Хотя меня всё ещё штормило, повторно меня так и не вывернуло… Тристан! Как себя чувствует он?! Он ведь уже не ребёнок! Или ребёнок?!.. А вдруг эта зараза действует не на всех людей?! Вдруг у кого-то есть иммунитет, а у кого-то его нет…

Выбежав из уборной, я схватила рюкзак и сумку. Если открывшаяся рвота – это не результат пережитого стресса, а действительно симптом заражения, тогда детям стоит ехать одним. Тристан будет за рулём, я отдам им свою сумку и рюкзак, там очень много полезных вещей, даже газовая горелка есть… Но куда они поедут?.. Куда?.. Куда?!..

Сбегая вниз с лестницы, увидев сидящую на полу в прихожей Клэр, я вдруг разволновалась ещё больше и, наверное поэтому, начала кричать:

– Тристан!.. Тристан!.. Тристан!

– Что такое?! – он возник прямо передо мной как раз в момент, когда я уже спустилась с лестницы – вынырнул справа и едва не сбил с ног. От испуга у меня едва сердце не выпрыгнуло наружу.

– Как ты себя чувствуешь?!

– Всё нормально! А что?! Что-то не так?!

– Меня стошнило!

– Всего лишь…

– Ты не понимаешь! Это может быть симптомом!

– Ты всего лишь переволновалась…

– Не уверена… Я не уверена! Возможно вам стоит поехать без меня…

– Теона, – наверху лестницы появился Спиро. Бледный, словно привидение, он держал в руках компактную дорожную сумку и огромный рюкзак, из которого торчали рукава его любимой тёмной ветровки. – Что ты такое говоришь? – его голос вновь дрожал. – Как мы поедем без тебя? Мы ведь даже из города без тебя выехать не сможем…

– Теона, соберись! – Тристан резко и с неожиданной силой схватил меня за плечи. – Это просто переживание! Стресс, понимаешь?! Не нужно горячиться…

– Хорошо-хорошо, – я резко отстранилась от него, – пока что давайте так: продолжайте собирать вещи. Если я почувствую что-то неладное, тогда… – словив на себе испуганный взгляд Спиро, я замолчала. – Скорее всего это и вправду всего лишь испуг, ничего большего. Не останавливаемся: Тристан, спустись в подвал и зачисти полки с продуктами, поищи что-нибудь из быстрого приготовления. Спиро, найди что-нибудь из одежды для Клэр.

– Что я для неё найду? У нас нет девчачьей одежды…

– Мама до сих пор не отдала твою детскую одежду в комиссионный магазин, – отозвался Тристан, уже направляющийся к подвальной двери. – Подписанные картонные коробки стоят в гараже. Занеси собранные вещи в машину, посади в неё девчонку и заодно прошерсти те коробки. Смотри те, на которых написаны цифры три и четыре – там одежда обозначенного возраста. И оставайся в гараже! – Тристан резко обернулся. – Мы будем через пять минут.

– Я возьму продукты из холодильника и деньги, – добавила я, уже направляясь в сторону гостиной и наблюдая за тем, как Спиро берёт за руку девочку. – Слушай брата: жди нас в гараже, мы скоро будем.

Сначала я взяла деньги. Стопка сотенных купюр лежала в верхнем шкафчике над холодильником. Нашла заначку брата я случайно, в процессе поиска кухонных ножниц, и точно не собиралась ею воспользоваться, но теперь эти деньги были мне просто необходимы – своих наличных у меня практически не было, а на карточке было недостаточно, как для длительного путешествия с той компанией, которую я собрала.

Подумав о составе своей компании, точнее о том, что в ней нет ни одного действительно сильного участника, вернее союзника (себя-то я считала достаточно сильной), я едва не простонала от осознания собственной уязвимости: если это зомби-апокалипсис, я что, действительно собираюсь встретить его и даже пережить в связке с тремя детьми? Если ответ “да”, тогда похоже, что меня грохнут в ближайшие несколько дней. Вернее сказать: всех нас грохнут. Но сначала, конечно, меня, ведь только через мой труп у кого бы то ни было получится добраться до детей…

Я пыталась отвлечь себя изо всех сил, но всё равно не была способна в полной мере укротить свою панику. Я прислушивалась к себе, как к радиоволне, испорченной внезапно ворвавшимися в её пространство шумами. Вроде бы меня больше не тошнило. Либо я просто пыталась убедить себя в этом. В отсутствии симптомов. Никогда прежде не задумывалась о том, насколько страшное это слово – симптомы… А если сейчас что-то произойдёт, что-то, что скажет мне, что я наверняка заражена? Например, меня скрутит напополам… Нет, меня определённо точно больше не тошнит… Нет, я должна проинструктировать Тристана на крайний случай… Нужно его окликнуть, где он запропастился?.. Да нет же, он меня не услышит, он ведь в подвале, а я на кухне… Подожду, пока сам придёт, а потом расскажу, что и как делать… А “что” и “как” делать?!.. Я ведь совершенно не знаю “что” и “как” делать!.. Так, начнём с того, что Рэймонд – хвала его сообразительности! – уже давно научил парня водить машину, так что с этим проблем не должно возникнуть… Но что дальше?..

Открыв холодильник, я первым делом вытащила из него шоколад и нарезанный сыр. Сама ведь говорила парням не брать чепуху вроде чипсов, но вот не прошло и десяти минут, как я собственноручно кладу плитки шоколада в свою сумку. И всё же, это может понадобиться. Поднятие уровня сахара в крови, гормон радости и прочий бред вроде того, что со мной поедут дети, а дети любят сладкое… Консервы! Замечательно! Что тут у нас? Тунец, ананасы, оливки… Интересно, маленькие девочки едят консервированного тунца?..

Нужно срочно позвонить Рэймонду. Я уже пыталась дозвониться до Кармелиты, но она не брала трубку…

Поспешно набирая номер брата, второй рукой я начала закрывать трещащий по швам рюкзак, машинально размышляя о том, что ещё можно в него впихнуть, как вдруг мой взгляд зацепился за плетёную корзинку, стоящую на столешнице рядом с раковиной. Кексы, которые утром передал Барнабас. Их испекла Мередит… К горлу подступил ком. Так, без сантиментов, всё нормально… Это просто кексы Мередит… Их очень оценит Клэр, их необходимо с собой взять, они притупят внимание девочки ещё на какое-то время – скажу, что их оставила для неё мама, девочка ведь признает родную корзинку и кексы испечённые руками её матери?..

А что с Барнабасом? Что с ним?! Я даже не подумала о нём… Вдруг он жив и сейчас ищет Клэр, а она у нас?!.. Точно, нужно оставить записку! Одну для Барнабаса и одну для Рэймонда с Кармелитой. Рэймонду напишу, что забрала не все деньги из заначки, оставив ему пять сотенных купюр – вдруг он всё-таки приедет сюда и ему необходимы будут наличные? – а Барнабасу… Напишу, что Клэр с нами. Да, о Мередит и двух других его дочерях писать не буду. Он и сам всё увидит, зайдя во двор своего дома…

Не думать – не думать о том, что этот посторонний мне мужчина увидит, и тем более не думать о том, что он почувствует!!!..

Может быть он уже ничего и не почувствует. “Может быть он уже мёртв”, – неосознанно прошептала себе под нос я сквозь сжатые зубы, выводя на белоснежном блокнотном листе чёрными чернилами слова: “Барнабасу Литтлу: с Клэр всё в порядке, она с нами!!! Мы обязательно за ней присмотрим!!! Номер телефона для связи…”.

Я не успела написать ни единой цифры, так и замерев с занесённой над блокнотом ручкой. Слева за моей спиной, совсем близко, ужасающе отчётливо раздалось гортанное, нечеловеческое, булькающее хрипение. Этим утром я уже слышала такое. Подобные звуки вырывались из окровавленного и искажённого гримасой боли рта Мередит Литтл…

И здесь я вспомнила, что сегодня утром, возвращаясь в дом с пустой чашкой из-под латте и с полной корзиной кексов, я забыла закрыть выход на террасу.

Глава 7.

Я оборачивалась не медленно, как это обычно бывает в фильмах ужасов. Я обернулась резко. Но от этого менее страшно не стало. Наоборот – ужас накатил сбивающей с ног волной.

У меня в буквальном смысле едва не подкосились ноги, когда я встретилась с ним взглядом. Это был Барнабас Литтл. Он стоял всего в пяти шагах от меня, растрёпанный, с пятнами крови на бывшей этим утром ещё белоснежной, но уже посеревшей от грязи футболки. Я сразу поняла, что с ним что-то не так. Даже слепец это бы понял – на него не обязательно было смотреть, чтобы чувствовать это. Его кожа посерела, лицо больше напоминало восковую маску, волосы были всклокочены, можно даже сказать, что они стояли дыбом, а его глаза стали стеклянными, как у… Такие бывают у дохлых рыб. Но он был живой. И это было самым страшным. То, что он был жив. Он двигался, он дышал, он смотрел на меня этими… Выцветшими, практически лишенными зрачков глазами…

– Где Клэр? – внезапно прохрипел он, и от этого мученического хрипа по моей коже мгновенно разбежалось стадо нервозных мурашек. Я не ожидала, что он заговорит. Почему-то я даже не предполагала такой возможности. Клишированные фильмы про зомби не рассказывали о существовании говорящих чудовищ. В хорошо срежиссированных фильмах они рычали, хрипели, стонали, скрежетали зубами, но никогда не говорили. Человеческим голосом. Почти таким же, какой он был у него до того, как с ним случилось то, что случилось… Как с ним это случилось?.. В смысле, достаточно ли просто находиться с ним в одной комнате и дышать тем воздухом, который он выдыхает из своих заражённых лёгких, чтобы эта же страшная участь постигла и меня?

Я понимала, что Барнабас всё ещё пребывает в здравом уме, но шестое чувство подсказывало мне, что это может оборваться в любой момент. Он вполне может отключиться как по щелчку – почему бы и нет? – и тогда… Я почему-то отчётливо чётко представляла брызги собственной крови на дизайнерской напольной плитке и на резных фасадах кухонных шкафчиков.

– Клэр с нами, Барнабас… Мы присмотрим за ней… – я аккуратно сделала полшага назад, нелепо надеясь на то, что мой собеседник не заметит этого моего телодвижения.

– Посмотрите за моей Клэр, да? – его голос стал ещё меньше походить на голос здорового человека. – Присмотрите за ней… За моей… Маленькой… Да… Она самая маленькая… За самой маленькой… Да? Ты присмотришь за ней? Теона? Теона Тейт? Да? Да? – он сделал шаг в мою сторону и на сей раз я тоже сделала отчётливый шаг назад.

– Да, я обещаю присмотреть за ней!

– Теона Тейт! Теона Тейт! Посмотришь за Клэр? Посмотришь за моей Клэр, да?! А за Лорелеей посмотришь?! Посмотришь за Фрэнсис, да?! Их нужно отвозить… На балет! На плавание! У Фрэнсис сколиоз… Да? У Лорелеи потерялись пуанты! Да? За ними посмотришь, да?! Да?! За Мередит… Теона Тейт, посмотри за Мередит! Посмотри Мередит! Мередит! Она болеет… Ты переехала Мередит! Я видел! Да! Я видел! Ты наехала на Мередит, с-с-сук-к-ка!..

Всё. Щелчок случился. Больше никакого диалога. Дальше игра в догонки.

Мы сорвались со своих мест одновременно. Я рванулась в сторону выхода, в коридор, он последовал за мной, и я сразу же поняла, что он догонит меня. Он крупнее меня, его шаг шире… Можно сказать, что осознала я это вовремя, и это же осознание ознаменовало для меня принятие страшного факта: близкого контакта не избежать, а это значит, что мне придётся защищаться, а раз мне придётся защищаться от того, кто не остановится, пока не убьёт меня или не умрёт сам, мне придётся…

Мой мозг работал так быстро, что действия начали опережать мысли: тело само бросилось в противоположную от изначально обозначенной траектории, руки сами зацепились за столешницу, ноги сами обогнули стол… Но вот нож для разделки мяса я вытащила из подставки совершенно осознанно. И всё равно не успела.

Схватив меня за рюкзак, Барнабас отшвырнул меня в сторону и спасительный нож со звоном упал на неестественно чистый кафель. Тот самый, по которому скоро должна была растектись моя бордовая кровь…

Прежде чем завалиться на спину, я вскрикнула, но крики ещё никому не помогали устоять на ногах – я полетела вниз, оставив рюкзак в руках сумасшедшего. Ему понадобилась секунда, чтобы понять, что в его руках осталась совершенно бесполезная вещь, а его мишень растянулась на полу прямо перед ним. Мне не хватило бы даже пяти секунд, чтобы дотянуться до упавшего предательски далеко ножа, но мне хватило этого мгновения, чтобы в следующее выставить ноги вперёд: когда он бросился на меня, я врезалась ногами прямо ему в грудь. Я не ожидала, что это вызовет у него кровотечение, тем не менее из его рта брызнула кровь странного цвета. Обыкновенная красная кровь, соприкоснувшись с моими джинсами, быстро приобрела металлический оттенок. Наверное, я успела рассмотреть эту мелкую деталь из-за шокового состояния – я где-то слышала, что в стрессовых ситуациях люди начинают сосредотачиваться на ничего не значащих деталях, словно специально опуская важные. Видимо именно это со мной сейчас и происходило. Я понимала, что нахожусь на волоске и потому начала замечать глупые детали… Почти видеть свет в конце тоннеля…

Мой удар почти никак не подействовал на то существо, в которое обратился Барнабас Литтл. Зато это действие позволило мне оттолкнуться от грудной клетки противника и приблизиться к ножу, проскользив спиной по начищенной напольной плитке. Но всё равно я оказалась недостаточно близко. Он снова рванулся ко мне, но следующее, совершенно случайное действие, выкроило для меня ещё пару секунд: беспорядочно махая ногами я зацепила фасад нижнего шкафчика и распахнула его как раз в момент, когда Барнабас ринулся на меня. В итоге он перевалился через него и, пока он летел прямо на меня, я перекатилась на бок и оттолкнулась в сторону ножа. Но опоздала. Он упал прямо на мои ноги. Он до безумия больно впился в мои бёдра цепкими, сильными пальцами. Возможно эта страшная боль или леденящий ужас, растекшийся по всему моему естеству, но что-то явно заставило меня вскрикнуть. Как раз в тот момент, когда мои пальцы обвили холодную стальную рукоятку литого ножа.

Я обернулась не до конца, лишь боком, но этого ракурса мне более чем хватило, чтобы всадить нож по самую рукоятку в бок наседающего на меня чудовища. Вот только это не сработало. Глаза дохлой рыбы лишь ещё больше расширились, едва не выпадая из своих орбит, а цепкие пальцы впились в мои бёдра с ещё большей силой. Казалось, ещё чуть-чуть и он прорвёт плотную джинсовую ткань и вопьётся в мою плоть своими безжалостными, нечеловечески сильными пальцами…

Прежде чем чудовище поняло, что я уже вонзила в него нож единожды, я вытащила из него своё оружие и ещё раз ударила им, на сей раз менее удачно – нож встретился с ребром и вошёл лишь наполовину. На лице-маске существа не отобразилось ни единой эмоции. Казалось, он ничего не чувствует, и кровь из его ран хлещет в пустую, не нанося ему никакого вреда. Однако он замер, словно прислушивался к собственной боли, которую никак не мог расслышать. И я замерла вместе с ним, стиснув зубы, чтобы не кричать воплем от беспощадной боли, от дикого страха.

Чудовище восседало на мне верхом и слушало-слушало… Я же слышала только своё надсадное дыхание и, кажется, эхо шагов приближающегося конца, которое, скорее всего, являлось банальным биением моего перепуганного до опасного предела сердца. Боясь пошевелиться, чтобы не потревожить внезапно замершее на мне чудовище, я максимально чётко осознавала, что это конец. Даже если он не убьёт меня, я, скорее всего, уже заражена. А это хуже, чем смерть. Это хуже чем всё, что я знала до сих пор…

Крик взорвал мои уши. Мне показалось именно так: взорвал. Чудовище, до сих пор тихо сидящее на мне, завопило так, как не вопил на этой земле ещё никто и никогда. Это был противоестественный, невозможный в природе вопль… Наверное, оно наконец почувствовало боль… Оно бросилось прямо на моё лицо. Наверное, оно целилось своими оскалившимися зубами в мою сонную артерию, течение крови в которой в эти последние секунды чувствовала и даже слышала я сама.

Я не помню, чтобы я вынимала нож из его тела, но я отчётливо увидела, как моя рука всаживает его глубоко в горло чудовища и перерезает его напополам: от неестественно увеличившегося кадыка к левому уху.

Кровь брызнула на мои руки, но я вовремя отстранила лицо, в животной надежде на то, что я всё ещё могу спасти себя от заражения, от участи самоуничтожения… Но даже после этого чудовище отказывалось издавать последнее издыхание. Хрипя, оно фантанировало кровью и продолжало сжимать мои бёдра, как вдруг раздался оглушительный хлопок. Сначала я подумала, что так звучит разрыв моего слетевшего с катушек сердца, потом, что хлопок раздался внутри чудовища, что внутри него что-то взорвалось, что-то поддерживающее в нём жизнь, потому что сразу после этого хлопка оно завалилось на бок, резко выпустив мои страдающие бёдра из своей мёртвой хватки. И только когда я увидела блеск начищенного чёрного пистолета и услышала знакомый голос, я поняла, что всё гораздо, гораздо прозаичнее.

– Теона! Теа! Ты как?! Ты в порядке?! – Тристан опустился на колени рядом со мной совершенно не боясь ни испачкаться в крови, ни перспективы заражения.

– Он вошёл через открытую дверь на террасу… – потерянным взглядом упираясь в высокий потолок, спустя несколько секунд отозвалась я неожиданно бесцветным тоном. – По-видимому, я забыла её закрыть.

– Ты не ранена?! Он не ранил тебя?!

– Тристан, послушай меня внимательно, – резко встав на локоть, я схватила племянника окровавленной рукой за чистую футболку. Поняла, что лучше бы я этого не делала, и сразу же отдёрнула её, но уже было поздно – футболка покрылась кровавыми разводами, на глазах принимающими странный металлический оттенок. – Слушай внимательно. Теперь не я – ты отвечаешь за Спиро и Клэр. Немедленно убирайтесь отсюда и ни при каких условиях не возвращайтесь! Не оборачивайтесь, едьте только вперёд, не заезжайте в города!..

– Ты должна ехать с нами!

– Я остаюсь.

– Теона, ты должна ехать с нами!!! – голос парня звучал на максимуме. Лучше бы он так не кричал: нас могут услышать дети. Нас могут услышать другие, такие же, как Барнабас, сейчас наверняка блуждающие в ещё не до конца успевшей проснуться округе, совсем рядом…

– Я остаюсь в городе! – выкрикнула я достаточно громко, чтобы до парня наконец дошло, и недостаточно громко, чтобы меня мог услышать кто-то за стенами этой ставшей внезапно страшной комнаты. – Я остаюсь в этом доме!