Текст книги "Рай тебя не спасёт (СИ)"
Автор книги: Анна Жнец
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава 14
Ева меня ненавидела. Понимать это, видеть в каждом взгляде, в каждом нетерпеливом жесте, слышать в интонациях голоса, в редких фразах, выплюнутых сквозь зубы, оказалось больнее, чем можно было представить. Гораздо, в тысячу, в миллион раз, мучительнее. Сколько бы я ни пытался загладить вину, какую бы невероятную заботу ни проявлял, как бы страстно и отчаянно ни любил, с каким бы уважением ни относился – любые усилия разбивались о её неприятие физической близости. Стоило сорваться, потерять над собой контроль, и всё, чего я добился с таким трудом, – всё летело в бездну. Ева не оправилась от пережитого насилия, а я не мог обуздать инстинкты. Замкнутый круг. Тупик.
Ночью, как и обещал, я пришёл в её спальню. В этот раз упрямица сопротивлялась ещё отчаяннее, а я был аккуратен, нетороплив: мягко перехватывал руки, сжатые в кулаки, прикасался губами к ладоням, что пытались меня ударить, нежными поцелуями обрывал поток проклятий и оскорблений.
Когда голод отступал, а сознание прояснялось от нездоровой страсти, больше всего на свете мне хотелось прижать к груди свою пару, но я, высший демон, могущественное вечное существо, не решался этого сделать. Ева отворачивалась, отодвигалась на самый край постели, как можно дальше от меня. И я уходил. Тихо закрывал за собой дверь, потому что лежать на разных концах кровати, терпеть пропасть молчания было выше даже сил демона. Торопился, не желая слушать одно и то же. Не успевал. Когда я был уже на пороге, в спину летело холодное и, как кинжал, пронзающее насквозь: «Ненавижу». И каждый раз, как в первый, это ужасное слово заставляло вздрогнуть.
Иногда, если удавалось усмирить инстинкты на продолжительное время, я замечал, что Ева начинает оттаивать: не улыбается, но больше не выглядит напряженной; не заговаривает первой, но на вопросы отвечает; беседу не поддерживает, но реже огрызается и грубит. Ради таких мгновений я как мог сдерживал свою демоническую природу, тем самым загоняя себя в ловушку: чем сильнее сжимал я тиски контроля, тем безумнее становился, когда срывался. А срывался я часто. И ничего не мог с этим поделать.
* * *
Ужин закончился. Остатки трапезы и столовые приборы растаяли в воздухе, что давно перестало удивлять мою гостью. На стол, подняв клубы пыли, тяжело шлёпнулась толстая стопка листов. Ева дёрнулась от громкого звука и посмотрела на меня вопросительно. С моей стороны это была очередная, скорее всего, провальная попытка закопать топор войны, сделать первый шаг к дружбе и взаимной симпатии.
Долгих четыре дня мне удавалось сдерживать инстинкты, а значит, был шанс, что Ева воспримет эту расчётливую заботу благосклонно, не догадавшись о её подоплёке. По крайней мере, согласится меня выслушать.
– Что это? – Ева брезгливо отодвинулась от стопки листов: что за непонятные бумажки принёс ненавистный демон? В её глазах читалось недоверие, но вместе с тем – интерес: скука и любопытство ненадолго победили вражду.
– Должно быть, в Пустоши вам смертельно скучно. Боюсь, собственная природа пока не позволит мне выпустить вас из дома, но я могу предложить кое-какое занятие, работу, которую выполняют демоны среднего звена. Надеюсь, это вас развлечёт.
Ева скривилась, когда я упомянул, что собираюсь держать её взаперти, но потом с нарочитой неохотой притянула к себе бумаги и принялась аккуратно листать – устала от безделья.
– Что за работа? Здесь всё на русском.
– Да, я перевёл.
– Биографии каких-то людей, – забыв о неприязни, Ева с головой погрузилась в чтение. Хмурая складка на лбу разгладилась. Из голоса исчезло привычное раздражение. Тон стал деловым.
В кои-то веки мне удалось сделать верный ход. Жалкая подачка не заставит Еву воспылать ко мне ответной страстью, но хотя бы снизит градус напряжения между нами. Надеюсь.
– Так что это такое? – Еве не терпелось приступить к новым обязанностям.
– Выписки из книг судеб. Позвольте объяснить, как устроена работа демонов.
Ева отложила бумаги в сторону и кивнула, милостиво разрешая продолжить. Я мысленно улыбнулся: под маской равнодушия читалось любопытство, которое девушка упрямо пыталась скрыть.
– Раз в неделю жнецы приносят в канцелярию Пустоши копии дневников будущих смертников: так они называют тех, за кем придут в ближайшее время. Дневник или книга судьбы – документ, который содержит полную информацию о человеке, описывает его жизненный путь: важные события, поступки, решения. Эти сведения необходимо упорядочить, представить в виде кратких тезисов, чем и занимаются низшие демоны – составляют список грехов и смягчающих обстоятельств. То, что вы видите перед собой, – я кивнул на стопку листов на столе, – результат многочасовой бумажной работы. Приходится отсеивать тонны информации, чтобы выделить факты, которые будут иметь значение для суда. Демоны среднего звена просматривают укороченную версию дневников, составленную низшими отделами, и, опираясь на свод законов, выбирают клиентов Пустоши – тех, кто, выражаясь словами ваших церковников, за свои поступки отправятся в ад.
– У вас есть законы? – Ева, похоже, была впечатлена: у демонов оказалась система судопроизводства!
– А вы считали нас недалёкими рогатыми существами, которые выпрыгивают из-под земли в момент человеческой смерти, хватают грешную душу за шкирку и с радостным кличем швыряют её в огонь? Каждый жизненный путь тщательно разбирается. Учитываются добрые дела и смягчающие обстоятельства. Спорные вопросы решаются вышестоящими инстанциями.
– Получается, после смерти человек попадает не на божий суд, а на дьявольский? – нервно усмехнулась Ева.
– Получается, что так.
– Ты говорил о каких-то дневниках? – Ева нахмурилась. – Никогда не верила, что кто-то сверху следит за нами на протяжении всей жизни и записывает в блокнотик грехи.
– Не совсем. В момент, когда человек рождается, его жизненный путь проносится в Зеркале судеб.
– Хочешь сказать, что все мы живём по заранее написанному сценарию? Судьба предрешена и ничего нельзя изменить?
– Только если вмешается высшая сущность.
Я вспомнил о родителях Евы. Каких трудов мне стоило уговорить Совет жнецов забрать их души раньше срока. Изменив судьбы четырёх человек, я нарушил закон, и, только благодаря Махаллат – высокому посту, который она занимала, – скандал удалось замять. Сестра была в бешенстве.
– Но разве справедливо наказывать людей за то, что от них не зависит?
Я и забыл, какие смертные наивные.
– Никого здесь не волнует вопрос справедливости. «Бога» в том числе. Наша задача – следить, чтобы система исправно функционировала. Я знаю: вы считаете, будто ад существует для наказания, а рай – для поощрения, но ангелы и демоны преследуют общую цель – очистить душу, чтобы она продолжила круговорот перевоплощений. Чем темнее душа, тем сложнее вернуть её в первозданное состояние, позволяющее переродиться. Вот для чего нужен ад – для тяжёлых случаев.
– Переродиться?
– Вернуться на Землю в другом теле и снова пройти жизненный цикл.
– Если задача любой души переродиться… – лицо Евы стало задумчивым, а затем посветлело; глаза загорелись, – мои родители и сестра… они тоже?..
– Да, переродились.
– И теперь…
– У каждого из них новая жизнь.
Ева внезапно закрыла лицо руками и заплакала. Такая странная реакция привела меня в замешательство. Я плохо разбирался в чувствах и мотивах смертных, поэтому мучительно гадал, что сделал или сказал не так? Проклятая Бездна, планировалось, что этот вечер нас сблизит. Возможно, следовало извиниться? Но за что? Какие мои слова так сильно расстроили Еву?
– Спасибо, – прошептала девушка сквозь всхлипы, вызвав у меня ещё большее недоумение. Когда Ева отняла руки от лица, я увидел, что её глаза блестят от слёз, но сама она счастливо улыбается. – Спасибо, – повторила супруга, сжав мою ладонь. – Всё это время я думала, что родители и сестра мертвы, но теперь… – она покачала головой, не в силах справиться с чувствами. – Пусть у них другие имена, лица, пусть они совсем меня не помнят, но они живы! Живы! – И Ева снова заплакала.
Я подавил неуместную улыбку, наслаждаясь теплом её пальцев в своей руке. Трудно было не оценить иронию происходящего: самый бессердечный поступок в моей жизни продолжал приносить плоды.
– Могу я увидеть их? – спросила Ева, когда успокоилась. – Я не буду пытаться с ними заговорить, если это запрещено. Просто понаблюдаю.
Я покачал головой:
– Всё, что я могу сделать, – узнать, как долго ваши отец и мать отбывали наказание в Ордене. Вряд ли их грехи были настолько чудовищны, что после смерти ваши родители попали сюда, но при желании проверить это несложно. Что касается вашей сестры: дети до девяти лет перерождаются сразу.
– Это всё? – Ева не могла смириться. – Я даже не узнаю, как они теперь выглядят, где живут? Есть шанс, что они остались родственниками?
– Простите, не могу ответить, – я изобразил сожаление. – Информация, касающаяся судеб перерождённых душ, мне недоступна. Ваши родители сейчас, должно быть, младенцы.
Повисло продолжительное молчание. Ева кусала губы. Радость оттого, что её близкие продолжат жить в других воплощениях, сменилась горечью: она никогда их не увидит. В какой-то мере меня, и правда, опечалил тот факт, что я не мог устроить Еве короткую встречу с семьёй: этим с большой долей вероятности я заслужил бы её расположение. Лучший способ преодолеть старые обиды – похоронить их под чувством глубокой благодарности. Стоило этой мысли оформиться в голове, и притворное огорчение сделалось искренним. Я принялся лихорадочно размышлять, где можно достать необходимую информацию, но зашёл в тупик. Души перерождались случайным образом. Ни в дневниках, ни в рабочих журналах Ордена не было ни слова о предыдущих реинкарнациях. Даже знания пифий не распространялись так далеко.
Вспомнилась одна великая, связанная с этим тайна, общая для ангелов и демонов. Тайна, которую тщательно скрывали от избранников и осуждённых душ. Тайна, которую Ева не должна была узнать ни при каких обстоятельствах.
– Что за Орден? – тихо спросила Ева. – Ты говорил, что мои родители отбывали там наказание.
– Орден Искупления. Вы называете его рай.
– Рай? Но разве рай – это не награда за праведную жизнь? Цветущие сады, покой и вечное блаженство? – супруга не сводила с меня глаз, и я купался в её внимании, наслаждаясь каждым мгновением.
– Империя Света, Орден, тоже карающая инстанция. Наказание – способ очистить душу, чтобы она смогла переродиться. Если для этого хватает искупительного пути, то человек отправляется в рай, где подвергается испытаниям. Но бывает, что очистить душу можно лишь через страдания и боль. И то, насколько сильной и продолжительной эта боль будет, определяет приговор в Пустоши. В каком-то смысле грешники для нас не преступники, а пациенты. И мы назначаем их чёрным душам лечение так же, как это делают земные врачи для больных и покалеченных тел.
Некоторое время Ева сидела, задумчиво уставившись в пространство перед собой. Я её не тревожил.
– Значит, ничего нельзя узнать… – прошептала она, словно обращаясь к себе самой, и сменила тему: – Так в чём будет заключаться моя работа?
– Для начала необходимо изучить наши законы, затем просмотреть выписки из дневников, которые я вам предоставил. Хотелось бы узнать, какую характеристику вы дадите этим душам и каким будет ваш вердикт.
Пока я говорил, Ева отрешённо кивала. Пыталась сосредоточиться, но то и дело проваливалась в трясину мыслей – думала о потерянной семьей. Вот она меня внимательно слушает, а вот её взгляд снова остекленел.
– Составьте предварительный список тех, кто отправится в Орден, и тех, кто останется здесь, в Пустоши, – закончил я с досадой.
На какой-то миг мне показалось, что мы с Евой сблизились, – её интерес выглядел неподдельным, внимание согревало, её рука в моей ощущалась так правильно – и вот опять между нами стена. Хаос сокруши! Если бы я мог узнать о её семье хоть что-нибудь!
Впервые в жизни тишина пугала. Я сказал всё, что собирался, но не знал, как заставить себя замолчать, – физически не мог отпустить Еву. Говорил и говорил в надежде вернуть её внимание. Это казалось важным, словно один заинтересованный взгляд был способен решить все проблемы.
– Позвольте, я объясню вам наши законы.
Глава 15
Потеряв счёт времени, я стоял перед зеркалом в гостиной и занимался тем, что демонам свойственно не было, – пристально разглядывал своё отражение. Ночью – впрочем, это человеческая привычка делить сутки на интервалы, так что на самом деле это был всё тот же бесконечный туманный день – я в который раз потерял контроль над своими инстинктами. Проклятая Тьма! Четыре дня воздержания превратили меня в животное, в дикого, голодного зверя, не способного думать ни о чём, кроме похоти. В настоящего монстра. На этот раз я оставил на теле Евы много следов. Несколько часов безумия уничтожили всё, чего я добился. Отбросили меня назад, в самое начало. Безысходность – вот, что я сейчас чувствовал. Сводящую с ума безысходность.
– Потому что не надо идти против природы.
Махаллат тенью скользила у меня за спиной. То подходила к занавешенному окну, то переставляла безвкусные статуэтки на каминной полке. Кошки. Глиняные кошки, выгнувшие спины, поднявшиеся на задние лапы, замершие перед прыжком, чёрные и пёстро раскрашенные. Некоторые – почти изящны, но большинство – грубая, бездарная пародия. Почему я их не выкинул? Ах да, их же подарил мне человеческий супруг Махаллат, этот инфантильный напомаженный любитель животных.
– Как считаешь, по человеческим меркам я красив?
Махаллат тихо подошла и обняла меня со спины, разглядывая наши отражения в зеркале:
– Красив. И по человеческим меркам, и по демоническим. Ты мой брат. Разве может мой брат, моя точная копия, быть безобразен?
Я нервно оскалился, отталкивая руку, которая гладила меня по плечу:
– Я думал: любая земная женщина мечтает завести семью, найти красивого мужа, жить в роскоши и безделье. Я наблюдал. Скрывался под завесой невидимости, заглядывал в дома, подслушивал разговоры. Везде, в каждом уголке мира, это преподносится как непреложная истина.
Махаллат вздохнула:
– Не могут все быть одинаковыми, как яблоки в саду пифий. Да, ты красивый, богатый… красивый и богатый насильник.
Я рухнул в кресло, обречённо закрывая лицо ладонями. Безысходность. Никакого просвета. Всё напрасно.
Сестра вновь оказалась рядом, склонилась надо мной и, утешая, обняла за плечи. На лицо мне упали её длинные чёрные волосы. Виска коснулись холодные губы. Сколько себя помню, Махаллат вела себя покровительственно, даже в далеком детстве, когда была маленькой воинственной девочкой.
– Ты помнишь о Дне крови?
Я кивнул. Как о таком забыть?
– Скоро конец года. Следующая Огненная ночь близко. Я чувствую. В последнее время они случаются чаще.
В Бездну Огненную ночь! И День крови! И Махаллат с её заботой! Хаос, я хочу остаться один!
– Я уйду, Велар, но обещай успокоиться. Чтобы подготовиться к Дню крови, понадобится много сил.
Я повернул голову, пытаясь избавиться от чужих волос, падающих на лицо, и случайно наткнулся взглядом на своё отражение в зеркале.
«Безысходность, – подумал я. – Безысходность».
Глава 16.1
Ева разглядывала себя в зеркале: россыпь расцветающих синяков на бёдрах, воспалённые царапины вдоль ноги, на шее кровоподтёк от укуса. Морщась от омерзения, девушка застегнула рубашку и завернулась в плед. Её бил озноб. События прошлой ночи терзали память чередой гадких образов. Ещё более тошнотворными были утренние попытки демона принести извинения, как будто лживыми словами можно что-то исправить. На прикроватной тумбочке рядом с чашкой чая стоял флакон с целебной мазью, но Ева им не воспользовалась: смазывать синяки казалось унизительнее, чем наблюдать их в зеркале.
Стоило Велару вернуть контроль над сознанием, как он принялся устранять следы своей гнусной похоти. Большую часть царапин демон успел вылечить до того, как Ева очнулась после обморока. Придя в себя, рассвирепевшая девушка больше не позволила насильнику к себе прикасаться. С криком вытолкала Велара за дверь, опустилась на пол, закрыла лицо руками и разрыдалась.
Пальцы дрожали. Кутаясь в плед, не способный спасти от внутреннего холода, Ева потянулась к кружке, чтобы допить остывший переслащённый чай. И поняла: Велар что-то туда подсыпал. Но было поздно.
Первое, о чём подумала Ева, проснувшись, – боль отступила. Тело казалось лёгким и невесомым, словно подхваченный ветром пух. Ева лежала на кровати, заботливо укрытая одеялом. Вторая половина постели была примята и хранила остатки чужого тепла.
Флакон с мазью пропал с прикроватной тумбочки, а вместе с ним исчезла и боль в прокусанной шее. Синяки на бёдрах сравнялись по цвету с остальной кожей, и только некогда глубокие царапины на ноге напоминали о случившемся тончайшими белыми полосами. Велар усыпил её, чтобы вылечить.
Всё чаще Ева ловила себя на мысли, что начинает испытывать к своему мучителю странную, нездоровую привязанность. Она знала, как это называется, но думала, что с ней-то такого никогда не случится. Но, оказалось, некоторые вещи происходят незаметно, как в той истории про лягушку и кипяток. Вода просто капает и капает, упорно, неутомимо, – дни, месяцы, годы – и точит камни. Поэтому хорошо, что демон обнажил своё истинное лицо. Теперь все те смутные, непонятные чувства, которые время от времени выплывали наружу, тревожа и смущая, оказались погребены под таким слоем ненависти, что поспорить с ним могла лишь глубина океана.
А ведь недавний вечер, когда Велар принёс эти загадочные выписки из дневников судеб и принялся рассказывать захватывающие истории о рае и аде, вернее, о Пустоши и Ордене Искупления, был чудесен. Куда-то исчезла вражда, которая казалась непримиримой. Они сидели рядом, склонившись над одной книгой, и голос демона был мягким и завораживающим. Рассказывал бес голые факты, но в его исполнении эти голые факты переставали быть таковыми. Под конец пришлось напомнить себе о том, что она ненавидит, презирает своего навязанного супруга.
Теперь напоминать было не надо.
Глава 16.2
«Неужели я это делаю? Неужели мне удастся сбежать?»
Всё получилось спонтанно. Затея казалась безумием чистой воды, но разве могла Ева пренебречь, возможно, единственным шансом? Представится ли ещё когда-нибудь такой случай?
Перед ужином демона навещала сестра и заметила на оконном стекле в гостиной маленькую трещину, о чём незамедлительно сообщила брату: «Похоже, во время Огненной ночи один из осколков пробил купол. Надо восстановить защиту». Демон кивнул с равнодушным видом, а сидящая у камина Ева насторожилась. Двери и окна в доме были надёжно заперты – она проверяла и не раз. Но почему, почему Ева не подумала о стёклах? Не верила, что их можно разбить? Шанс проверить свою теорию представился после завтрака, когда Велара срочно вызвали по делам – решить конфликт с Орденом. Ева подозревала: демон и раньше отлучался из дома – не мог же он, в самом деле, караулить её круглые сутки – но никогда прежде не могла быть точно уверена, что бес не следит за ней под покровом невидимости.
Ева подошла к обеденному столу, с тревогой оглянулась на арку, темнеющую в глубине гостиной, подняла стул за спинку и, замахнувшись, швырнула в окно. В тишине раздался громкий звон бьющегося стекла. Из зияющего проёма дохнуло холодом. Свечи на столе затрепетали под порывом ветра, вломившегося в комнату. Кованая люстра, подвешенная к потолку цепями, качнулась, поскрипывая. Собравшись с духом, Ева переступила через лежащие на полу осколки.
Свершилось! Она оказалась по другую сторону стены и теперь прижималась к шероховатой каменной кладке, боясь сделать шаг в неизвестность. Всё тонуло в белой, призрачной мгле: вытяни руку – не увидишь собственных пальцев. Воздух пах сыростью. Туман касался кожи влажными щупальцами, словно невидимый монстр дышал Еве в лицо. Разбитое окно манило светом, и беглянка с трудом поборола искушение вернуться обратно в дом, в свою безопасную золотую клетку.
Задержав дыхание, девушка шагнула вперёд и словно нырнула в ледяную пучину.
«Что я делаю?»
Ева посмотрела вниз: плотная пелена скрывала всё ниже пояса. Какие угодно существа могли бродить по Пустоши, прячась в этой густой завесе. Было невозможно не представлять, как одно из таких чудовищ ползёт, прижимаясь к земле, бесшумно подбирается ближе, чтобы сомкнуть когтистую лапу на её щиколотке.
«Это ошибка. Я должна вернуться».
Каждая клеточка тела вопила от ужаса. Ева прошла не больше десяти метров, когда обернулась и обнаружила: очертания демонического особняка растворились во мгле, сквозь которую не пробивался даже свет из окна в гостиной. Ева сделала пару шагов в том направлении, где, как ей казалось, остался дом, но вскоре была вынуждена признать, что заблудилась. О чём она думала, когда решалась на побег? Как собиралась искать дорогу в этом море клубящегося тумана? Что если она попадёт в лапы других демонов или более жутких созданий?
«Что я наделала? Я ведь отошла совсем не далеко!»
Тишина нервировала, давила на плечи, будто имела объём и вес. Пугающее безмолвие нарушил пронзительный птичий крик. Перед лицом промелькнула крылатая тень, заставив отшатнуться в испуге. И снова сделалось тихо, как в склепе, беззвучно, словно в открытом космосе.
Поддавшись панике, девушка побежала. Земля под толщей тумана была неровной и каменистой, вся в трещинах и разломах. Раз за разом Ева спотыкалась и падала, разбивая колени, обдирая ладони. В какой-то момент ноги потеряли опору, и девушка кубарем покатилась по пологому склону, увлекая за собой лавину из песка и камней. К счастью, падение оказалось недолгим. Ева наглоталась пыли, ушибла всё, что могла, и осознала, поражённая собственной глупостью: здесь должны быть не только маленькие ямки, но и приличных размеров кратеры. Невероятная удача, если она успеет заметить их прежде, чем, ломая кости, полетит вниз. Страшно представить, во что превратила окружающий рельеф Огненная ночь. В таком тумане она и ста метров не пройдёт, не свернув шею! Теперь Ева боялась сделать даже шаг: вдруг она прямо сейчас стоит на краю воронки, оставленной гигантским метеоритом?
Девушка опустилась на четвереньки и попыталась ползти, вытягивая руку и ощупывая пространство перед собой. Закрой она глаза – ничего бы не изменилось. Когда ладонь наткнулась на пустоту, Ева отшатнулась от края невидимой пропасти и поняла, что больше с места не сдвинется. Теперь она молилась, чтобы Велар её нашёл. Нашёл раньше, чем это сделает кто-то другой.
Бедро пульсировало болью. Ссадины на ладонях горели. По ноге текла кровь. Идти дальше было бессмысленно и опасно, ждать – мучительно. Тишина заставила воображение разыграться, и Еве мерещились то шелест крыльев, то шорох крадущихся шагов, то голодное рычание, доносящееся из тумана. Ева всматривалась во мглу, пока глаза не начинали слезиться от напряжения, и ей казалось, будто в белых сгустках двигаются тени. Она сидела на земле, обхватив себя руками в надежде, что эта поза сделает её незаметнее, но позже решила: на ногах быстрее обнаружить приближающуюся угрозу. Сердце колотилось. Тело прошивала судорога за судорогой. Зубы стучали, отбивая неровную дробь.
Зачем она это сделала? Зачем сбежала? На что рассчитывала? Вернуться на Землю? Попросить защиты у ангелов? Увидев, что из себя представляет Пустошь, Ева поняла, насколько наивными были её надежды, какой самоубийственной и безумной – затея. Она не знала, где находится, в какую сторону идти, какие ужасы таит эта пустынная местность. Чёрт побери, она своих ног не видела! Недавний метеоритный дождь превратил землю в смертельную полосу препятствий, пересекать которую приходилось вслепую. Каким образом она планировала сбежать?
«Это всё любопытство, – оправдывала себя Ева, – и обида. На самом деле я не собиралась…Я же сразу повернула обратно!»
Самобичевания отчаявшейся беглянки были неожиданно прерваны: сильные руки крепко стиснули её плечи и рывком вздёрнули онемевшую от ужаса девушку вверх. По лицу захлестал ветер. Над головой раздалось оглушительное хлопанье крыльев.
«Вел?» – промелькнула мысль, полная позорного облегчения, но надежда разбилась вдребезги – незнакомый голос выдохнул куда-то в макушку, посылая озноб по спине:
– Посмотрим, что за зверёк мне сегодня попался.
