Текст книги "Змеиный мох (СИ)"

Автор книги: Анна Жилло

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

– Это я тебя хотел спросить, какого черта.

Ледяной взгляд так знакомо сузившихся глаз. Стальной голос, похожий на лезвие остро заточенного ножа.

– Решил отомстить?

– Нет. Закончи все дела, научи Светлану всему, что она должна знать, – и можешь проваливать. К чертовой матери. Двух недель, думаю, как раз достаточно. Надеюсь, совести хватит не брать липовый больничный.

– Совести?! Это ты говоришь о совести?

Меня захлестнуло с головой. Руки чесались схватить что-нибудь и грохнуть об пол.

– Говорю? Знаешь, Надя… после той вчерашней порносцены, которую я наблюдал, мне с тобой вообще говорить больше не о чем, – он отвернулся к окну, и я заметила, как побелели костяшки сжатой в кулак руки. – С тобой говорить? Да к тебе на пьяной козе не подъедешь. Раз попытался, два – ты на меня гавкнула: еще слово, и ухожу. Вчера, когда танцевали, хотел сказать: может, пойдем отсюда. Думал, сядем где-нибудь, поговорим наконец. Да конечно! На хрена? Там же тебя Андрюша ждал. Неужели нельзя было сразу сказать: отвали, Денис, я с ним, оставь меня в покое.

– Я не с ним! – не выдержав, заорала в голос. – Я тебе еще тогда сказала, в первый вечер. Уже три месяца не с ним.

– Да не похоже.

– Да потому что он прилип, как репей!

Я что, оправдываюсь? С какой стати?!

– Тогда в чем дело? – он снова повернулся ко мне и тоже почти кричал. – Я думал, ты из-за него меня отпихиваешь рогами и копытами, как коза. В чем дело?

– Ты совсем идиот, Лактионов? – я с силой хлопнула ладонью по столу, и руку словно током прошило. – Совсем ни хера не понимаешь или прикидываешься? Мне одного женатого мудака по гроб жизни хватило, чтобы тут же начать все то же самое с другим.

Денис сел за стол, обхватил голову руками и расхохотался.

– Это не я идиот, Наденька. Это некоторые упертые… Я ведь тебя спросил: в Лисицыне дело или в том, что я женат. Ты меня на полуслове на хрен послала. А если б дослушала, я бы сказал, что с женой мы уже пять лет живем врозь и сейчас разводимся.

На меня словно ведро ледяной воды вылили. То самое чувство, когда земля уходит из-под ног и оказываешься в пустоте. В полном отчаянии.

Если б я дослушала…

– Видимо, когда мы с тобой танцевали, Надя, ты как раз об этом вспомнила. Что я женат. И с горя побежала целоваться с Лисицыным.

– Да не было ничего! – уже не разбить что-нибудь хотелось, а запустить в него чем-нибудь потяжелее. Как в то утро у источника. – Не я с ним целовалась, а он меня целовал – есть разница?

– Да ты особо и не сопротивлялась, – усмехнулся Денис ядовито. – Я же видел.

– Ты видел?! – я подскочила к нему и вцепилась в лацканы пиджака. – А я другое видела. Как ты с этой блядью малолетней ушел. И на работу она явно не из дома заявилась.

Он побледнел, с трудом перевел дыхание. Стиснул мои руки так, что стало больно.

– Она попросила довезти до метро. Пошла за сумкой. Сказала, что вы там с ним трахаетесь.

Я вырвала руки. Как хотелось заехать ему по морде, со всего маху.

– И ты, разумеется, поверил?

– А кто бы не поверил? После ваших-то страстных поцелуев?

– И в порядке страшной мести трахнул ее. Один – один. Боевая ничья, так? Вот только прикол в том, Денис, что ты с ней по-настоящему переспал, а у меня с Андреем ничего не было. Когда эта сука пришла, я на расстоянии километра пыталась донести до него, как лучше пройти в южном направлении. И она это прекрасно слышала. Развела тебя, как мальчика. Впрочем, можешь думать что хочешь, теперь это неважно.

Забрав заявление, я пошла к двери и уже на пороге, взявшись за ручку, сказала:

– Я тебя ненавижу…

И сама удивилась, как это прозвучало: равнодушно, устало.

Как выжженная пустыня…

=56

Я сидел, откинувшись на спинку кресла, закрыв глаза. В ушах стояло ее «я тебя ненавижу». Хотел бы я знать, что это: выражение сиюмоментного чувства или слова, после которых обратной дороги уже нет. Люди часто не думают так, как говорят. И не говорят то, о чем думают.

– А я тебя люблю… Дура!

И вздрогнул – потому что понял: сказал это вслух. И еще что не один. Как дверь открылась, не услышал, а чье-то присутствие почувствовал.

Слава стоял на пороге и смотрел на меня, скептически выпятив губу.

– Да я понял, что это не мне, – хмыкнул он, поймав мой взгляд. – Зайти-то можно? Стучал – ты не услышал.

– Воспитывать пришел?

– Идите вы оба в жопу, – поморщившись, Слава сел на стул. – Большие уже. Сами разберетесь. А если нет – значит, и не надо. Тут Кирюша шепнула кой-чего. Мог бы и мне сказать. Насчет Лисицына.

– Ну ты мимо так жестко пролетел...

– Да потому что полночи кому-то сопли вытирал, – он сощурился, и мне показалось, что смотрюсь в зеркало. – Все, Денис, проехали. Ты сам говорил: мы не говорим о Надежде, если это не касается работы. Доктор сказал «в морг» – значит, в морг. А вот, кстати, по работе. Подписал ей заявление?

– Да. С отработкой.

– Жестко, – передразнил Слава.

– Ничего личного, бизнес есть бизнес.

Голова после бессонной ночи и всего прочего раскалывалась, как арбуз. Положить бы ее на стол – и придавить минут по двести на каждый глаз.

– Ладно, дело твое. Мне эти ваши садо-мазо-игрища не понять. Я вот о чем. У меня на этого персонажа есть жирное досье. Уже года три коплю. Надеялся, Аркадий наконец поймет, какого гада пригрел, и даст команду «фас».

– Он дал. Я подтверждаю. Отдай Кире все, что у тебя есть.

– Океюшки, – он встал, застегнул пуговицу пиджака. – И вот что… имей в виду, вы так громко орали, даже у меня в кабинете было слышно. Не детали, но суть. А уж в приемной… Так что стаффу будет чем в зубах поковырять в ближайшее время.

Я стиснул челюсти, и голова взорвалась новым приступом боли.

– И еще… – Слава остановился на пороге. – Хочешь совет?

– Ну?

– Если ты надеешься как-то это уладить… с Надей, не дави на нее. Она упертая до ужаса.

– Это я понял.

– На самотек не пускай, но и не дави.

– Вот как бы нащупать ту грань между «не пускай на самотек» и «не дави»? – я потер виски, под которыми черти лупили молотами по наковальням.

– Твоя игра, подполковник, тебе и карты в руки, – Слава пожал плечами и открыл дверь.

Вечером, собираясь домой, я зашел в туалет и нос к носу столкнулся с Лисицыным, мывшим руки. Встал рядом, включил воду, и наши взгляды встретились в зеркале.

Когда мне было лет четырнадцать и мы уже жили в Кёниге, отец дал несколько уроков жизни на темной стороне. Каратэ я тогда только начал заниматься, а ходить домой приходилось поздно вечером, не самыми благополучными кварталами.

«Запомни, День, если есть шанс ограничить все словами, смотри в глаза и представляй себя волком, который готов вцепиться в глотку и разорвать. Очень живо и ярко представляй, как разрываешь зубами кожу, как хрустят хрящи, почувствуй вкус и запах крови. И если чем-то угрожаешь, представляй, что делаешь это. Как будто уже много раз делал. Это та сила и уверенность, которая пугает больше, чем бестолковая мельтешня руками».

Я представил – и взгляд Лисицына в зеркале испуганно поплыл.

– Не дай бог ты к ней еще хоть раз подойдешь…

Даже уточнять не пришлось, что будет. Торопливо закрутив кран, он стряхнул воду с рук и вышел.

Да ты еще и трус до кучи. Эх, Надя, Надя, угораздило же тебя влюбиться в такую жалкую тварь. Хотя… если б люди любили только достойных, человеческий род давно бы перестал существовать.

Вернувшись домой, я походил по квартире взад-вперед и… отправил ей цветы. Девять темно-красных роз.

– На карточке что-то надо написать? – подтверждая заказ, уточнила девушка-оператор.

Я задумался.

«Прости меня»? Как-то… фальшиво?

– Нет, ничего не надо. И вот что, если дома никого не будет, пусть курьер оставит у соседей. На худой конец, на коврике у двери.

– Но… это не положено, – замялась девушка. – Ну ладно, передам.

Через час пришло сообщение.

«Больше не надо. Не вынуждай меня их выбрасывать».

 Ага, значит, эти не выбросила. Иначе не стала бы писать. Уже хорошо. Больше и не буду… пока.

Дни тянулись, тянулись. Похожие один на другой, как две капли воды. Как две капли дождя, который шел, не прекращаясь: мелкий, тоскливый. Я спал по несколько часов. Чтобы выплеснуть напряжение, шел в спортзал или таскал железо дома. Пил кофе ведрами и курил по пачке в день. Пока не загадал: если брошу разом, все будет хорошо. Докурил последнюю – и бросил. Выглядывал на улицах синие бетономешалки в ромашку: если увижу – все будет хорошо. Может, не сегодня. Завтра. Или позже.

Ехал на работу с мятным холодом под ложечкой, как школьник: встречу ее там. А потом обходил перевозки за километр, и были дни, когда мы ни разу не виделись. А если все-таки сталкивались, я здоровался и… шел мимо. Потому что ее взгляд говорил: даже не думай. Дважды вызывал к себе – вместе со Светланой. Все только по делу. Почти не глядя друг на друга. Но искрило между нами так, что становилось трудно дышать.

Разговоры… наверняка были. Мне их, разумеется, никто не передавал. Кира обожала посплетничать, но поскольку героем этих сплетен был я, пересказывать не рисковала. Алиса вела себя тише воды, ниже травы. При случайных встречах смотрела на меня с такой ненавистью, что, если бы взглядом можно было убить, я бы давно умер самой страшной смертью.

Впрочем, однажды парой слов я с ней все-таки перекинулся. Напомнил, что последний срок, когда я жду ее заявление по собственному, – восемнадцатое октября. Чтобы не думала, будто удастся все спустить на тормозах. И получил в ответ очередной ненавидящий взгляд.

Что касается Лисицына, Кире хватило всего нескольких дней, чтобы выкопать ему могилу. Я вызвал его и молча положил перед ним распечатку. Проглядев ее, он безропотно написал заявление. Вид у него при этом был такой убитый, как будто разом умерли все родные. Хотя нет, так он выглядел и до того. Узнал заранее? Или что-то другое?

– Так его ведь жена бортанула, – усмехнулась Кира, когда Андрей вышел. – Как веревочке не виться…

Тут она хотела что-то добавить, но посмотрела на меня и осеклась. И правильно сделала. Упоминать при мне Надю точно не стоило. Особенно учитывая, что в тот момент меня жрал острый приступ ревности. Ну вот, теперь он свободен – что, если?..

Я хотел верить, что это невозможно. Но, собственно, почему?

Кто я для нее? Откуда мне знать. Мы не выясняли отношений, ничего друг другу не обещали. Да, я влюблен в нее – но это мои личные трудности. Нас вообще ничего не связывает – кроме той ночи в Змеином мху.

И кроме того, что обоих тянет друг к другу.

=57

– Красота какая, – вздохнула Варежка, косясь на слегка подвядший букет в вазе.

– Чуть не выбросила. Ну нет, не так. Привезли без меня, отдали соседке. Я ей сказала, чтобы себе оставила. А потом… походила по комнате… пошла и забрала. Дура во всю голову.

– Да есть маленько, – согласилась она, запихивая в рот очередную конфету. – Лучше б не писала ему. Что делать-то будешь?

– Ничего, – буркнула я, старательно мешая в чашке кофе без сахара.

– Совсем-совсем ничего?

– У меня эта сука перед глазами целыми днями. Как посмотрю на нее, так и вспомню. Хочется убить. Но нельзя. Скорей бы эти две недели закончились. Сразу после дня рождения уеду в Сочи.

– Что там делать в октябре? Купаться уже холодно.

– Зато народу мало. Буду сидеть на буне и в море камешки кидать. И виноград есть.

– Тоже дело, – Варежка глубокомысленно кивнула. – Жилье нашла?

– Нет еще. Не сезон – не проблема. Найду.

– У Витальки тетка в Лоо. Сдает отдыхающим полдома. До моря два шага. Спросить?

– Спроси.

Варежка помолчала, искоса поглядывая на меня и покусывая губу.

– Дюш… и все-таки – что делать будешь? С ним?

– Варь, а что мне делать? – я встала и подошла к окну. Трамвайное кольцо – вполне медитативная картина. – Я когда его вижу, коленки дрожат и, прости за подробности, трусы мокрые. Потом прихожу в отдел, а там эта поблядушка. И как представлю, что он с ней… Она ему, видите ли, сказала, что меня Лисицын в отделе трахает, сама, мол, видела. Он тут же поверил и потащил ее к себе домой. То ли с горя, то ли мне назло. Я должна это проглотить? И хотела бы, Варь, но не могу. У меня как будто болячка за ночь подсыхает, а прихожу на работу – и в кровь сдираю снова. И недели еще не прошло. Не знаю, сколько времени понадобится. И смогу ли вообще забыть. Не говоря уже о том, что весь офис в курсе. Никогда дела не было до того, кто что болтает, а сейчас…

– Надька, Надька… – она встала, обняла меня за плечи. – Понимаю тебя, но все-таки... Извини, конечно, но ты же не будешь утверждать, что он тебе изменил? Вы не пара, друг другу ничего не обещали. И потом, поставь себя на его место. Ты бы – не поверила? Правда?

Я не ответила. Глупо спорить. Поверила бы. И потащила бы в постель со злости первого попавшегося мужика? Хотелось бы сказать, что нет. Но… откуда мне знать наверняка?

– А он что? Кроме букетика? Хотя знаю. У тебя же на сиськах плакат висит: «Не влезай – убьет». Он и не влезает. Ждет отмашки. Вот только дождется ли? Ладно, а Лисицын что?

– Ничего, – я вылила в раковину остывший кофе, поставила варить новый. – Нет худа без добра, вообще его не видно. Но, знаешь, слушок пробежал, что под ним кресло зашаталось. Кира, главбух, мощно копает. Очень надеюсь, что он там не останется. Хотя… какая разница, мне все равно уходить.

– Да, уже плюс, – согласилась Варежка. – Больше его и не увидишь.

Но, к сожалению, она ошиблась.

Поздно вечером в дверь позвонили. Домофон сломался неделю назад – заходи кто хочет. Посмотрев в глазок, я увидела  на площадке Андрея.

Притворяться, что никого нет дома, не имело смысла: все мои окна – освещенные – выходили в сторону парадной. Да что там притворяться – можно было просто не открывать.

И вот тут мне невольно захотелось поблагодарить Дениса за то, что не пытается взять меня измором. Андрей звонил и звонил. Пять минут, десять, пятнадцать. Наверно, стоило подождать, пока не лопнет терпение у кого-нибудь из соседей, но я не выдержала и открыла.

Видок у него был тот еще. Как будто неделю жил на улице. Нет, не грязный, не вонючий, но какой-то… бесприютный, словно никому не нужный.

– Надя… я ушел от Иры.

Если б это произошло три года назад, я бы умерла от счастья. А сейчас было… досадно и противно. И стыдно перед самой собой. За то, что когда-то об этом мечтала.

– Ушел – или она тебя выгнала?

– Я ей сказал, что люблю другую женщину.

Вряд ли все было именно так. Скорее всего, она приперла его к стенке, и деваться было уже некуда, только признаваться.

– Прости, Андрюша, но другая женщина тебя не любит. Больше – не любит. Все хорошо вовремя. Так что зря ты это. Хотя… я рада за твою жену. Наконец-то она поняла, что столько лет терпеть рядом такого блядуна – это спускать свою жизнь в унитаз. Надеюсь, обратно не пустит.

– Надя…

– Хватит! Я тебе все сказала. Уходи.

Он вставил ногу в проем и не дал закрыть дверь.

– Пожалуйста, Надя, выслушай меня.

– Андрей, не устраивай цирк, – я даже разозлиться толком не могла, так мне было от всего этого тошно. – Хочешь, чтобы соседи полицию вызвали?

– Так впусти, и поговорим.

– Нет.

Я попыталась оттолкнуть его, но он сгреб меня в охапку, пытаясь поцеловать. Воспоминание о том, что произошло в офисе, придало сил, и я вырвалась.

– Убирайся на хрен!

– Наденька, прошу тебя! Я тебя люблю! Не могу без тебя! Пожалуйста, не прогоняй меня. Хочешь, на колени встану?

К моему ужасу, он действительно опустился на колени и обнял мои ноги, глядя снизу вверх тоскливыми собачьими глазами. Я готова была разрыдаться от злости и отвращения. Желтая точка в двери соседки Ларисы погасла: наверняка та прилипла к глазку, наблюдая за пикантной сценой.

– Надюша, разреши, останусь у тебя до утра. Хоть на полу. Куда мне сейчас идти ночью?

Ну да, конечно! Теперь будешь на жалость давить, манипулятор чертов. Дайте попить, а то так есть хочется, что переночевать негде. Вот так щенки скулят, скулят на подстилке, пока не оказываются в постели хозяина.

– Да куда угодно. В гостиницу. Или в машину. Не пешком же ты пришел.

– Надя!..

С таким отчаянием и мольбой это прозвучало. Как будто утопающий просил о спасении. Голодный – кусок хлеба. Умирающий от жажды – глоток воды. Невольно дрогнуло что-то внутри…

Не смей! Даже мысли такой чтоб не было! Никогда!

С силой оттолкнув его, я захлопнула дверь и бегом бросилась в ванную – как будто за мной гнались. Закрылась на задвижку, разделась, встала под горячий душ. Меня трясло, и зубы стучали, как в ознобе. Может, он и звонил снова, но я не слышала.

Не хотела слышать.

Ни-ког-да!!!

=58

В пятницу вечером я сидел за столом и, машинально передвигая карты, раскладывал на компьютере пасьянс.

Две недели подходили к концу. В понедельник Надя должна была выйти на работу в последний раз. Я не продвинулся ни на шаг – снова и снова натыкаясь на все тот же взгляд, категоричностью похожий на запрещающий жест гайца-регулировщика.

«Если палка смотрит вправо, ехать не имеешь права!»

Как, спрашивается, заставить слушать себя человека, который этого категорически не хочет? Останавливало еще и то, что до этого репьем к ней лип Лисицын. Повторять его не хотелось. Вряд ли мне помогла бы подобная тактика.

Он, кстати, исчез тихо – словно и не было. Оставалось только удивляться, почему я не выставил его раньше. Админ оперативно сменил все коды доступа в систему, Кира занялась корректировкой документов и привела нового главбуха – мужчину лет сорока, бородой и косматыми бровями смахивающего на скотч-терьера. Впрочем, оставался еще один раздражитель. Заявление об увольнении Алиса принесла только сегодня, пару часов назад.

«Денис Аркадьич, ну я не знаю…» – растерянно моргая, Лена протянула его мне.

«Ознакомлена, – острые, угловатые буквы Надиного почерка. И ниже: – Скатертью дорога!»

«А где написано, что это запрещено?» – хмыкнул я и подписал в приказ. Без отработки. С понедельника.

– Не занят? – приоткрыв дверь, заглянул Слава. – У меня машина накрылась. Не возьмешь нас с Маринкой завтра?

– Куда? – не понял я.

– Как куда? – он вошел и присел к столу. – Забыл, что ли? В Кавголово едем. Тимбилдинг. Сиречь бухалово у озера. Не хочу как-то на автобусе со всеми.

– Черт, и правда забыл, – я поморщился. – А это обязательно?

– Не нами придумано, не нам и отменять. Корпоративный дух и прочая хня.

– Ну… я бы с удовольствием отменил. Или хотя бы не поехал.

– Уж точно не в этот раз. Обещают солнце и тепло. Все заказано и оплачено. Да и народ взбунтуется. И линчует нас.

– Ладно, – сдался я. – Заеду. А что, все с женами-мужьями?

– Нет, только я. Такая вот у меня привилегия. К тому же избавляет от необходимости ночевать в одном номере с храпящими мужиками.

– Класс! – усмехнулся я. – Возьмете третьим?

– Ну уж нет, ищи себе другую компанию.

Повисла неловкая пауза.

– Да, поедет, – ответил на мой незаданный вопрос Слава. – Не хотела, но я намекнул, что это будет выглядеть, словно сбежала, поджав хвост. И что уходить надо со щитом, а не на лопате. Как кое-кто.

– Знаешь, очень спорно, – не согласился я. – Кому надо? Но… что сделано, то сделано. Может, ты и прав.

Очень хотелось спросить, как монтируются на одной площадке Надя и его жена, но показалось бестактным, поэтому счел за лучшее промолчать. День обещал быть… напряженным. И обернуться мог чем угодно. Без прогнозов.

Марина мне понравилась сразу. Она не могла не понравиться. Высокая, стройная, но, скорее, крепкая и спортивная, чем худощавая. Каштановые волосы, заплетенные в толстую косу, ярко-голубые глаза, чуть вздернутый нос. Ощущение чего-то светлого, ясного, теплого.

– Какой у вас танк, – забираясь в машину, Марина улыбнулась, щеки расцвели ямочками, и невозможно было удержаться от ответной улыбки.

Но самое главное – они со Славой настолько подходили друг другу, что, увидев их вместе всего раз, уже сложно было воспринимать по отдельности. Только как две части одного целого. И невольно просыпалась легкая зависть.

До Кавголово было недалеко, но к концу пути мы с ней уже перешли на ты. Общий разговор шел так легко и непринужденно, как будто познакомились не только что, а тысячу лет назад.

– Вот здесь направо.

Слава подсказывал дорогу, и, сделав несколько поворотов, мы оказались у базы отдыха на берегу озера. На стоянке глаз привычно выхватил голубой фольц, из которого вышли Надя и Светлана.

Джинсы, белый свитер под курткой, стянутые в хвост волосы, ни грамма косметики – как девчонка. На мое «привет» сдержанно кивнула, поздоровалась со Славой, расцеловалась с Мариной, которая шепнула ей что-то на ухо. Надя взвизгнула, перевела на Славу возмущенный взгляд, но Марина приложила палец к губам, и они пошли к большому деревянному дому, тихо о чем-то разговаривая.

– Это как? – спросил я Славу вполголоса.

– Ты их имеешь в виду? – он дернул подбородком вслед. – Ну… они не подруги, но вполне мирно общаются. Возможно, первое время им было… не очень уютно, но потом поняли, что делить меня смысла нет. Обеим хватит, хотя и по-разному. К тому же Маринка помнит, кому обязана знакомством со мной. Ну и вообще… доверяет, наверно.

– Высокие отношения, – усмехнулся я. – Нетипично, когда жена спокойно относится к бывшей своего мужа, особенно если они вместе работают, да еще и дружат.

– Нетипично не значит невозможно, – пожал плечами Слава. – Кто бы говорил о нетипичности?

– А что это была за пантомима? – я сделал вид, будто не услышал его последнюю реплику.

– А-а-а… Мы беременны. Не говорили никому, пока три месяца не набежало.

– Поздравляю!

– Спасибо, – Слава расплылся в счастливой улыбке.

Мы взяли вещи и пошли на ресепшен выяснить, куда нас заселили. Мне – по статусу! – достался почти люкс: двухместный номер в компании нового главбуха Валерия. Второй такой же – Славе с Мариной, остальных раскидали по трех– и четырехместным. Оставив вещи, я пошел к озеру.

Вообще-то тимбилдинг я представлял себе несколько иначе. Какие-нибудь квесты или командные конкурсы. Но на самом деле это был просто общий выезд на природу с шашлыками и сауной. Убедившись, что никто не расстилает на лужайке твистер и не ставит планку для лимбо, я немного расслабился. Бродил по берегу и выглядывал издали голубое пятно Надиной куртки. Они с Мариной и Светланой сидели на веранде в шезлонгах и грелись на солнце.

Единственное, что портило настроение, – это Алиса. Я надеялся, что она не поедет, но да, как же. Компания девчонок помоложе из перевозок и рекламы играла в волейбол, и она с ними.

– Идите к нам, Денис Аркадьич, – крикнула рекламщица Оля.

– Да нет, девочки, спасибо Я уже старенький. Вы меня заморите.

Взрыв хохота, какая-то невнятная фраза, явно не для моих ушей. Алиса, красная, как ее ветровка, с силой вмазала мячом в землю, развернулась и пошла прочь.

Контекст ясен…

Покосившись еще раз на веранду, я отправился туда, где мужчины занимались шашлыками. Это было безопаснее.

=59

– Ты с дуба рухнул?!

Славка достал из бокса одну цветную скрепку, прицепил к ней вторую, третью, дожидаясь, пока я перестану изображать андерсеновскую собаку с глазами как Круглая башня.

– Нет. С чего вдруг?

– А с чего ты взял, что я поеду? Я себя что, на помойке нашла? И так за эти две недели весь офис на Ивашкиных косточках вволю повалялся. Хватит.

– Если не поедешь – значит, точно нашла. Как ты держалась эти две недели – я тобой гордился. Не разочаровывай. У меня всегда все было самое лучшее. И подруга тоже. А если серьезно, Надя, это твой шанс уйти с высоко поднятой головой. А не поджав хвост, как некоторые.

– Кстати, некоторые на днях приперлись ко мне ночью навеки поселиться.

– Что?! – Славка выронил цепочку из скрепок.

– Жена выгнала, пришел ко мне. Все логично. Но я тоже выгнала.

– Надька… Горжусь еще больше! Но каков кретин-то! Так вот… ты поедешь – и я ничего не хочу слышать. Свяжу и повезу в багажнике. И потом… посмотри мне в глаза и скажи, что окончательно поставила крест на Лактионове.

– Д-да… н-не знаю…

Голос дрогнул. Руки тоже. Сердчишко вообще затряслось, как заячий хвост.

– Послушай, тебе какой с этого интерес? С каких пор ты заделался бабом-сводником?

– Надь, за мной должок, если помнишь. Уже двенадцать лет. А долги я отдаю всегда.

– Хорошо, – сдалась я. – Но вот увидишь, будет одно из двух. Или эта сучка поедет тоже, или не поедет он.

– Насчет сучки ничего сказать не могу. Дениса приволоку зубами. Ну а дальше… сама-сама. Надь, если без шуток, я вовсе не призываю прямо там трахнуться под кустом. Но начать какой-то конструктивный диалог не помешало бы. Только изводите себя и друг друга. На обоих смотреть больно. Учти, когда ты уйдешь, сделать это будет гораздо сложнее.

По дороге домой, вечером и половину ночи я без конца крутила в голове Славкины слова. Он был прав во всем. Да, надо было поехать на эту чертову пьянку и… надо было поговорить с Денисом. По возможности, спокойно. Хотя бы для того, чтобы определиться, как быть дальше. Есть шанс на что-то между нами или нет. Странно, но, выгнав Андрея, я почувствовала себя… свободной, что ли? Как будто только сейчас поставила точку в этой истории. Грязной, дурно пахнущей, отвратительной истории. Как я вообще позволила ему втянуть себя в нее? Нет, как позволила себе в нее втянуться? Хороший вопрос...

Что касается Алисы… Тут я вынуждена была согласиться с Варежкой. Как ни противно, вряд ли я могла назвать это изменой. И потом… Денис знал обо мне такие вещи, которые многих мужчин оттолкнули бы на километр. Пусть и давние, но похлеще, чем случайный перетрах от злости и обиды. Не говоря уже о трехлетней связи с женатым. Могу ли я требовать от него быть идеальным, когда сама явно не образец добродетели?

В общем, будь что будет, подумала я, отправляя смску Светке о том, что заеду за ней. Машина гарантировала еще и то, что вряд ли выпью больше одного бокала, а значит, буду более или менее в состоянии контролировать свои эмоции и слова.

Славка не обманул. Они с женой приехали вместе с Денисом, на его черной уродине. Едва успев поздороваться, Маринка шепнула мне на ухо, что беременна. Я была страшна за них рада – они давно мечтали о втором ребенке, но никак не получалось. И тут же поймала себя на легкой зависти. Случится ли когда-нибудь такое со мной? У Маринки в тридцать будет второй, а мне через несколько дней – тридцать два…

Не успев дойти до крыльца, я увидела поодаль Алису, и в висках привычно застучала кровь. Не хватало только, чтобы поселили с ней в одну комнату! К счастью, нашей со Светкой соседкой оказалась Галина. Скучно, зато спокойно.

Несколько часов, пока кто-то гулял, кто-то готовил стол, я поглядывала издали за Денисом. И сценка с девчонками, игравшими в волейбол, от внимания не укрылась. Слов, разумеется, не слышала, но смысл поняла. Он проходил мимо, девицы подкусили Алису, та психанула и убежала. Хорошо хоть не в ту сторону, куда ушел Денис.

По правде, я даже не знала, что именно бесило больше: то, что он переспал с этой крысой, или то, что историю не трепал только ленивый. Хотя раньше меня нисколько не беспокоили разговоры – сначала обо мне и Славке, потом об Андрее. Расклад был следующий: Алису загрызли, надо мной откровенно смеялись, и только Денис оказался на коне.

Начать, как выразился Славка, конструктивный диалог оказалось проблематичным. Я так старательно строила баррикады, что теперь не представляла, как через них перелезть. И Денис, видимо, тоже. Посматривал вскользь, не более того.

День выдался теплый и солнечный, но к вечеру похолодало, поэтому накрыли в столовой. Мы оказались почти напротив: Денис со Славкой и Маринкой, а я между Светкой и Элей. Общий разговор, взгляды все чаще и чаще. И искрило все сильнее. Я чувствовала, что пьянею без вина. Когда начались песни и пляски, Светка утащила меня «попудрить носик». Никогда не могла понять эту девочковую манеру ходить в туалет вдвоем, но упираться не стала.

– Он тебя ждет на берегу, – шепнул Славка, когда мы вернулись. – За волейбольной площадкой.

Выждав минут пять, я сходила в номер за курткой и отправилась к озеру. Рядом с базой горели фонари, но берег терялся в тени. От волнения начало знобить. Вспомнилось, как шла в темноте по мокрой земляничной поляне к Белому дому. Обогнув волейбольную площадку, я разглядела у воды силуэт и тут же услышала голоса.

– Сколько можно повторять одно и то же? – раздраженно спросил Денис. – До тебя не доходит?

– Но ведь мы же теперь не будем работать вместе, – я узнала гнусавый голос Алисы и едва не зашипела от злости. Может, выйти и утопить ее к чертовой матери?

– И что?

– Но нам же хорошо было с тобой тогда, разве нет?

Твою же мать! Вот спасибо-то! Как только я немного перестала об этом думать…

Хотелось развернуться и уйти. И… остаться и дослушать до конца. От этого зависело, возможно ли что-то между нами.

– Мне – нет. Сама уберешься, или помочь?

Судя по очертаниям фигур, Алиса попыталась повиснуть у Дениса на шее, но не вышло – он ее оттолкнул.

– Думаешь, я не видела, как ты на нее пялишься? – заорала  она, отскочив на шаг. – Думаешь, ты ей нужен? Да эта блядь разве что под паровозом не лежала. Ни один член не обошла, чтобы не облизать.

– Жаль, ты не мужчина, – я представила этот его волчий прищур, шедший в комплекте с обжигающе ледяным тоном.

– Предпочитаешь мужчин? – фыркнула она. – В этом все дело?

– В некоторых ситуациях – да, предпочитаю. Потому что им можно без колебаний начистить рыло. Так вот. Чтобы я тебя больше не видел. Трудовую курьер привезет, расчет на карту. Не вздумай появляться в офисе. Хотя все равно не пустят. А сейчас – проваливай. Пока в воду не упала… случайно. Здесь скользко.

Тень прошмыгнула мимо меня, и я прижалась к дереву. Денис стоял ко мне спиной, глядя на черную воду озера. Подойти?

Я поняла, что разговаривать с ним сейчас не смогу. Потом – может быть. Но точно не сейчас. Тихо повернулась и пошла обратно к дому. Села в шезлонг на веранде, накрылась пледом. Из столовой доносились музыка и смех.

– И что? – появившись откуда-то и темноты, Славка присел рядом на перила.

– И ничего. Эта стерва меня опередила. Пыталась напомнить ему, как клево им было в постели. Намекала, что теперь, когда она уволилась, ничто не мешает повторить.

– Надя! – поморщился он.

– Что Надя? Именно так и было. Он отправил ее в эротур, а я… тоже ушла. Потихоньку. Он меня не видел. Надеюсь, что не видел.

– Ну, может, и правильно. Что ушла. Черт! Вот принесло же гадину.

– А я тебе говорила, если помнишь, что так и получится.

Он положил руку мне на плечо.

– Ничего, Надюш. Все будет хорошо. Вот увидишь.

Ответить я не успела. По дорожке к веранде подошел – или, скорее, подбежал – Денис.

– Слав, иди сюда! – крикнул он. – Быстрее, ё..!

=60

За полдня я так и не нашел возможности подойти к Наде. Она все время была не одна, а отозвать ее в сторону не решался. Прямо как школьник. Хотя всей шкурой чувствовал, что она за мной наблюдает. А уж стоило сесть за стол…