Текст книги "Змеиный мох (СИ)"

Автор книги: Анна Жилло

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

Annotation

Надя рассчитывала провести две недели отпуска в полном одиночестве. Но появился он… Сначала ей хотелось его убить. Потом они провели вместе ночь, даже не узнав имен друг друга. А потом он вдруг оказался ее начальником. Мало того, что ему известны такие вещи, которых не знают даже ее близкие, так еще и Надины подчиненные открыли на него самую настоящую охоту. И что делать в такой ситуации, если сама влюблена в него?..

Змеиный мох

=Часть I. Надежда

=2

=3

=4

=5

=6

=7

=8

=9

=10

=11

=12

=13

=14

=15

=16

=17

=18

=19

=20

=21

=22

=23

=24

=25

=26

=27

=28

=29

=30

=31

=32 Часть II. Денис

=33

=34

=35

=36

=37

=38

=39

=40

=41

=42

=43

=44

=45

=46

=47

=48

=49

=50

=51 Часть III. Надежда + Денис

=52

=53

=54

=55

=56

=57

=58

=59

=60

=61

=62

=63

=64

=65

Эпилог

Змеиный мох

Анна Жилло

=Часть I. Надежда

Это был лучший момент дня – когда я стояла на мостках, закинув руки за голову, прикрыв глаза и глядя из-под ресниц на закат. Как сказала бы повернутая на эзотерике Ринка, момент силы. Над рекой стелился туман, и казалось, что солнце садится в клубничное мороженое. Сквозь тело словно проходили магнитные линии, и оно отзывалось блаженной дрожью.

Кстати, через совершенно голое тело. И в этом был особый кайф полного слияния с окружающим миром. Раздевшись, я будто растворялась в закатном небе, в реке, в ощущении простора и запредельного, волшебного одиночества. И могла не опасаться, что кто-то увидит, поскольку до ближайших людей было километров двадцать по лесной дороге. Те, которые в деревне на другом берегу Паши, ниже по течению, не в счет, туда можно было добраться только на лодке.

Река заболотила берег и затянула илом дно, поэтому деревянные мостки уходили метров на десять. Постояв вот так, прощаясь с днем, я ныряла с них и плавала до посинения. Потом выбиралась, растиралась как следует полотенцем и шла домой – ужинать, читать или смотреть кино в ноутбуке. А потом сидела на террасе и любовалась звездами, вслушиваясь в дыхание ночного леса. И этот вечер ничем не отличался от шести предыдущих. До тех пор, пока я не почувствовала чей-то взгляд.

Открыв глаза, я повернулась и увидела стоящего на берегу мужика в зеленом камуфляже, который пялился на меня в упор. От неожиданности вздрогнула, поскользнулась на мокрых досках и с шумом свалилась с мостков. Хлебнула воды, вдохнула, и меня тут же потащило на дно. Вынырнув, я судорожно втянула воздух и надсадно закашлялась, отфыркиваясь, как морж. Рядом что-то плеснуло и крепко меня стиснуло. Мой визг услышали, наверно, в деревне.

Через секунду, проморгавшись, я поняла, что тот самый тип в камуфляже волочет меня к берегу, обхватив за талию. Попыталась рыпнуться, но вспомнила популярную страшилку о том, что утопающий от шока перестает соображать и может сопротивляться. И чтобы он не утопил спасателя, надо ему наподдать. Утопающему, не спасателю. Хотя я бы сейчас как раз поддала именно этому непрошеному благодетелю.

– Отпустите меня, живо!

Добавленная крепкая фраза в сочетании с обращением на вы должна была звучать более чем странно, но это меня ни капли не волновало. Он разжал руки, и я тут же увязла в иле по колено. Подтянулась, выбралась на мостки, вышла на берег, нисколько не заботясь о том, смотрит этот козел на меня или нет. Да пусть ослепнет!

Завернувшись в полотенце, я повернулась к нему, готовая растерзать в клочья. Он тем временем сел на траву, расшнуровал берцы и вылил из них воду.

– Какого черта? – поинтересовалась я свирепо. – И какого черта вы вообще здесь делаете?

– За водой пришел, – буркнул он. – К роднику.

Рядом с ним действительно валялись две пустые пластиковые канистры.

Берег с этой стороны был высоким, и только у самой воды река намыла узкую полоску песка, где Славка и построил мостки для купания. Над обрывом красовалась крохотная деревянная церковь – его любимое детище. По большим праздникам из Паши приезжал священник, а деревенские приплывали на лодках. Чуть ниже церкви был источник с поклонным крестом, откуда я тоже брала воду. Спускаться к нему сверху было не слишком удобно, легче подниматься снизу по нескольким деревянным ступенькам.

Впрочем, главный вопрос стоял по-прежнему: откуда взялся этот придурок?! Не с другого же берега перелетел. И не с лесопилки за два десятка километров пришел пешочком за водичкой.

До меня внезапно дошло, что я стою перед ним практически голая, а вокруг ни души. Вот где сказочное одиночество повернулось кормой: если что – хоть оборись, никто не поможет.

Я подхватила с мостков джинсы, майку и трусы, сунула ноги в шлепанцы и понеслась с максимальной скоростью, которую позволял кокон из полотенца. Готовая, если что, бросить его и сорваться в галоп. Пробежки по утрам и бассейн помогали держать себя в форме. Хотя и мужик был вполне так спортивный. Захотел бы – догнал. Но, к счастью, не захотел.

У Белого дома стоял здоровенный черный джип. Которого, разумеется, не было, когда я вышла из своей избушки, чтобы идти на речку. Марку издали, да еще и в сумерках, я не разглядела, но, похоже, какая-то полноразмерная сволочь. Из тех, что покупают чуваки с толстыми кошельками и крохотными письками. Для компенсации. В окне дома, выходящем на земляничную поляну, горел свет.

Сочно выматерившись, я поднялась на крыльцо, зашла внутрь и захлопнула дверь. Замок ехидно клацнул. Как будто посмеялся надо мной.

Быстро одевшись, я потянулась за телефоном, но тут же махнула с досадой рукой. Чтобы позвонить Славке и выяснить, что за хрен с горы свалился мне на голову, надо было сесть в машину, доехать через лес до грунтовки, а потом еще километров десять до песчаного карьера. Там выйти и, размахивая телефоном, нащупать место, где он соизволит поймать хотя бы одну палочку связи. И наверняка нарваться на раздраженное: «А я знаю? Какой-нибудь очередной друган Аркадия».

Стоя на веранде, я услышала чавканье мокрых берцев по тропинке. А потом по ступенькам. И стук в дверь. Открывать не стала, выглянула в окно на маленькую терраску.

Он стоял на крыльце – голый по пояс. Полные канистры и камуфляжную куртку оставил на проезде. Как ни была я зла и напугана, не смогла не отметить, что сложен крендель очень даже недурственно. Не первой свежести, правда, далеко не юноша. Но все равно торс ого-го. Хоть на обложку слюнявого дамского романа. Впрочем, возраст в сумерках я определить все равно не смогла. Может, тридцать, а может, и пятьдесят. Да не пофигу ли? Пусть хоть мистер Вселенная, какого черта его сюда принесло?

– Послушайте, – он наконец заметил, что я смотрю на него из окна. – Извините, что так вышло. Не хотел вас напугать. Подумал, вы тонете.

– Я мастер спорта по плаванию, – ничего умнее в голову не пришло. Хотя это была правда.

– А я откуда знал?

Голос его мне тоже не понравился. Наглый и противный.

– Я сюда приехала в отпуск. В расчете, что здесь никого нет. И мне было очень хорошо. До этого момента.

– Прошу прощения, – хмыкнул он. – Я тоже сюда приехал на три дня отдохнуть от людей. Не могу сказать, что ваше присутствие меня сильно обрадовало. Но ничего, как-нибудь потерплю. Постараюсь вам не докучать.

Спустившись с крыльца, он подхватил канистру и быстрым шагом направился к Белому дому. А я злобно пнула стоящее у двери ведро, села на скамейку и разревелась от досады. В этот момент с громким щелчком в очередной раз вылетели автоматы. Свет погас, а холодильник заткнулся в самый разгар морозильной песни.

– Пипец, товарищи! – простонала я, обхватив голову руками.

=2

Десятью днями раньше

– Наденька, тебе по морде нахлопать? Или сама успокоишься? – поинтересовался Славка. И добавил ласково: – Мать твою за ногу.

От неожиданности я икнула, судорожно всхлипнула, размазала по физиономии тушь и пробурчала:

– Сама.

– Ну и ладушки.

Открыв ящик, он достал коробку бумажных носовых платков и запустил по полированной поверхности стола в мою сторону. Дождался, когда я высморкаюсь, встал, положил руки мне на плечи, размял мышцы у шеи.

– У-у-у, какой напряг. Тебе бы массажик поделать. Хочешь, дам телефон классного массажиста? Правда, дорогой, собака.

– Не хочу!

– А какого рожна тебе надо, голубка? Я предупреждал, когда ты просилась на это место, что руководить десятком озабоченных баб с неустроенной личной жизнью – тот еще квест. Тебя это не напугало. Что теперь рыдать? В конце концов они сожрут друг друга, а тобой закусят.

– Тогда почему ты не поставил начальником кого-нибудь из мужиков? – здесь нужно было поднять табличку «сарказм», но на склад не завезли, и поэтому я обошлась ядом в голосе.

– Чтобы они его хором изнасиловали? – фыркнул Славка. – Процесс бы встал. Они и раньше больше парней делили, чем работали. И заметь, специально их так не подбирали, исторически сложилось.

Насколько мне было известно, «Логис-С» начал свою деятельность пятнадцать лет назад с захудалого офиса на Лиговке и десятка арендных машин, возивших грузы по Питеру и области. Но Аркадий, владелец компании и по совместительству гендиректор, оказался мужиком хватким, и бизнес быстро пошел в гору. Сейчас у нас был собственный большегрузный парк с плечами по всей стране и за границу плюс крупная дорожная техника, которую мы сдавали в лизинг, в том числе и госпредприятиям.

В отделе перевозок перед моим приходом по штату значилось полтора десятка менеджеров: десять женщин и пять мужчин. Женщины – от двадцати до сорока пяти, незамужние и разведенные. А те три, которые формально состояли в браке, были все равно что одинокие. У одной муж пил, у другой гулял, у третьей сбежал к маме. Мужская часть коллектива чувствовала себя петухами в курятнике. Пока Славке, исполнительному директору, это не надоело и он, заручившись согласием Аркадия, не поделил эту шоблу по половому признаку на два самостоятельных отдела: перевозок и лизинга. Да еще и раскинул их по двум разным офисам. Причина выглядела убедительно: с тяжелой техникой лучше иметь дело мужчинам. Начальник Иван, ясень пень, достался лизингу.

Я об этом узнала случайно, когда Славка, с которым мы дружили с подросткового возраста, позвонил поздравить с днем рождения. У меня на работе ситуация сложилась диаметрально противоположная: два отдела слили в один, транспортный, и мою должность начальника отдела перевозок сократили. Я поплакалась Славке и спросила осторожно, нет ли у него вакансии для дипломированного логиста с опытом работы.

Славка колебался. И, как выяснилось позже, не зря. Подчиненные приняли меня в штыки. Сильнее всего их угрызало банальное: почему я, а не одна из них. На тот момент мне исполнилось двадцать восемь, подобным отделом я руководила два года. Но на старом месте у меня было пять вполне адекватных подчиненных, мужчин и женщин, которые на работе занимались работой, а не личной жизнью. Из десяти сотрудниц здешнего отдела шесть были старше меня, с большим опытом и вполне могли претендовать на эту должность.

Спустя пару месяцев попыток поточить об меня зубы и когти тетки смекнули: выжить новую начальницу не удастся. Что на Надежду Васильевну где сядешь, там и слезешь. Да еще и огрести можно по самое не балуй. Сначала со скандалом уволилась одна, другую я вынесла под зад коленом. Привела двух молоденьких девчонок и намекнула остальным, что чем старше, тем труднее найти хорошую работу. Дамы притихли. Точнее, затаились. И взялись за дело – все равно больше заняться было нечем.

Примиряло их со мной еще и то обстоятельство, что я оказалась такой же, как они. Без личной жизни. О незамужнем статусе донесла лисица-кадровица, а вакантное место в постели обычно говорит само за себя. И внешностью, и настроением.

Разумеется, старой девой я не была, и отношения всякие у меня приключались, но всерьез не складывалось. Возможно, я слишком многого хотела, но терпеть рядом с собой абы кого по принципу «плохонький, да свой» была не согласна.

Примиряло – до тех пор, пока суровая Надежда Васильевна не влюбилась. Нет, втюрилась, как школьница. Ну что ж, и на старуху, как говорится, бывает проруха. А разве могут подчиненные спокойно вынести, что их начальницу трахает вышестоящий начальник? Возможно, даже прямо на рабочем месте!

Нет, не Славка. С ним мы этот этап прошли еще в студенческие годы. И не гендир Аркадий, постоянно живший в Испании. Для большинства служащих он был чем-то вроде бога: все знают, что есть, но никто не видел. Влюбилась я в финдиректора Андрея. Вполне взаимно. Он был хорош всем, кроме одного: безнадежной женатости. Что делать, когда тебе под тридцатник, более-менее подходящие мужчины в основном или уже окольцованы, или платят алименты.

Как только дочка пойдет в школу, я разведусь и мы поженимся, говорил Андрей в первый год. На второй причина неразвода чуть изменилась: надо подождать, пусть дочка привыкнет к школе. На третий он уже ничего не говорил, и стало ясно: все так и останется. Я вполне устраивала его в роли постоянной любовницы, которая всегда ждет и не выкатывает претензий.

А я устала ждать. Все было банально до визга. Ловушка, в которую попадают миллионы женщин. «Все бабы как бабы, а я богиня». Но больше всего угнетало ощущение того, что меня используют. В идеале стоило уволиться. Но найти работу женщине-начальнику непросто, а понижать планку не хотелось. Я сказала Андрею: извини, но это все. И уперлась, надеясь переболеть. Отношения наши мы не афишировали, так что внешне ничего не изменилось.

Прошел месяц, легче не становилось. Я искала новое место, но безрезультатно. Бог ты мой, никогда до этого я не любила его так сильно – но и ненавидела так, как никого и никогда! И себя тоже. За то, что позволила себе надеяться. Надеяться на счастье, построенное на костях чужой семьи.

Сорвало меня банальное рабочее ЧП. Алена и Вика, которые когда-то соперничали за Ивана и продолжали люто враждовать, несколько дней перепихивали друг другу невыгодную заявку. В результате она так и осталась неоформленной, а груз – неотправленным. Компания попала на неустойку, девки на выговор и лишение премии, а я – на выволочку от Славки. Пришла к нему в кабинет получить люлей – и позорно разрыдалась.

– Слав, не в бабах дело, – я бросила платок в мусорную корзину. – Это так. Последняя капля, добившая верблюда.

– Ты уволила Лисицына? – Славка всегда был проницательным, а меня и вовсе видел насквозь. – Прими соболезнования, Надюнь. Но это к лучшему. Только постарайся, чтобы не узнали твои кобры. Пусть думают, что он продолжает тебя трахать. Потому что сочувствовать не будут. Утопят в злорадстве. А вообще тебе не помешало бы в отпуск.

– Не хочу. Везде люди. А мне бы в дупло забиться и сдохнуть на полгодика.

– Полгодика – жирно будет. А вот пару недель дупла я вполне могу тебе обеспечить.

=3

Согласно полученным ЦУ мне нужно было выехать с Кольцевой на Мурманку и пилить до поворота на Пашу. Почти двести километров. А дальше еще двадцать по ушатанной лесовозами грунтовке. Через леса и болота.

– А проеду на Тигуане? – с сомнением спросила я, когда мы со Славкой накануне обговаривали детали моего вояжа. – Не застряну?

– Сейчас сухо, проедешь, – заверил он. – Я на Туареге нормально проезжаю. Осенью уже сложнее, можно завязнуть. В прошлом году кукурузер[1] тягачом вытаскивали. Есть еще одна дорога, по шоссе до паромной переправы, а потом обратно по берегу до самого урочища. Но это километров тридцать лишних.

– А почему Змеиный мох?

– Это болото, которое вокруг. А само урочище – Валдино. Но никто так не называет. Все говорят Змеиный мох. Через речку – деревня Емское, а Валдино – выселки. Типа хутора. Когда отец участок купил, там еще жила одна древняя бабка, лет под сто. Я хотел после ее смерти выкупить землю, но наследники уперлись. Так у меня этот дом бельмом на глазу. Но ничего, я их дожму. И стану помещиком. Царем Змеиного мха.

– А как же Аркадий?

– И Аркадия дожму. Ему самому все равно этот дом не нужен. А гости его у меня в одном месте сидят.

Славкиной жене Марине от родителей досталась вполне приличная дача в Репино. Но ему там не нравилось, и он время от времени удирал на несколько дней от семьи в Мох. А то и на неделю.

Лет пятнадцать назад отец Славки Степан Петрович по случаю купил два гектара земли в медвежьем углу Волховского района. Сколько я его помнила, он всегда был маленько со странностями, любил побирючить, говорил о себе: одинокий волк. Отгрохал здоровенный дом со всеми необходимыми постройками, развел натуральное хозяйство, потом добавил гостевую избушку. Единственная бабка-соседка ему не мешала. Выйдя на пенсию, уезжал в свое поместье и жил там один с весны по осень. Пока остро не понадобились деньги на лечение жены – Славкиной матери. Тогда Степан Петрович продал кусок участка Аркадию Черемшанину – своему давнему другу. Тому самому владельцу и гендиректору нашего «Логиса-С».

Светлана Антоновна умерла, Степан Петрович после нее долго не задержался, ушел через год. Змеиный мох достался Славке. Аркадий построил дом, но вскоре по семейным причинам перебрался в Испанию, разрешая своим многочисленным знакомым приезжать туда на охоту-рыбалку, что страшно раздражало Славку.

Двенадцатое июля – Петр-Павел день убавил. Я любила эти короткие пару недель, пока еще Илья Пророк день не уволок. Макушка лета. В сентябре обычно ездила куда-нибудь на море, зимой на две недели в горы кататься на лыжах. Наверно, это был первый мой отпуск в середине лета. Мало того – я собиралась провести его в глуши, в полном одиночестве. Ядрен батон, в лесу!

К счастью, некому было повертеть пальцем у виска. Родители мои десять лет назад переехали в Канаду. Отца пригласили на работу, да так они там и остались. Общались мы в основном по скайпу. Подруг близких у меня не было, так, несколько приятельниц, с которыми встречались поболтать о чем-то нейтральном, не забираясь в душевные дебри.

Голубой Тигуан, известный в узких кругах как Игуана, бодро бежал по трассе, в приоткрытое окно задувал ветер и трепал волосы. Я подумала, что надо будет после отпуска найти наконец хорошего колориста. Прической своей я была вполне довольна: ассиметрия до плеч на слегка вьющиеся волосы, а вот цвет… невнятный русо-рыжеватый. Я то осветлялась до блондинки, то красилась в каштанку, но все это было не то. Если бы мне удалось за две недели собрать себя заново в адекватную человеческую особь, стоило подумать о радикальной смене имиджа.

Свернув под указатель, я проехала до кирпичной коробки магазина и основательно затарилась продуктами. Каждый день за двадцать километров не наездишься. Позвонила Славке, который ждал меня где-то на дороге.

– Так, смотри, Надюх, сворачиваешь за прудом направо на грунт. Направо – это в ту сторону, где в руке ложка, не перепутай. И не пыхти, я знаю, что ты сено-солома. Сворачиваешь и пилишь, пока не увидишь меня. Там справа песчаный карьер. Это последнее место, где можно позвонить или выйти в интернет. Дальше цивилизация заканчивается.

Десять километров до карьера я ехала минут двадцать, да еще чуть не увязла в низине, переезжая промоину. Славка загорал у своего черного Туарега. Помахал мне, сел за руль и поехал впереди. Еще через десять километров мы свернули в лес, на едва заметную дорожку, петляющую между вековым соснами. Она вывела на огромную поляну, за которой внизу виднелась стальная лента реки.

– Велкам в мои владения, – развел руками Славка, когда я припарковалась у довольно убогой на вид гостевой избушки. – Это дом Аркадия, – он показал на большой домище, наполовину обшитый белым сайдингом. – Я его так и зову: Белый дом. Видишь, начал отделку, но так и не закончил, уехал. А вон там мои пенаты.

«Пенаты» представляли собой настоящие хоромы – коричневого цвета, с оранжевыми наличниками. Напротив из густой сосновой поросли выглядывала черная покосившаяся хибара. А за ней на горе виднелась маленькая церковь, сияющая на солнце серебряными луковицами.

– Красота какая! – ахнула я.

– Сам строил, – довольно улыбнулся Славка. – Ну, помогали, конечно, но больше сам. И это настоящая церковь, не часовня. По праздникам службы бывают. Я тебе ключ оставлю. Только за свечами следи, если зажигать будешь. От своего дома, извини, не даю. Вода в роднике. Сауна не фунциклирует, но мыться можно. Из ковшика. Сортир, прости, на улице. И без двери. Но кто тебя там увидит? Разве что волк придет.

– Надеюсь, ты шутишь? – испугалась я.

– Ну как тебе сказать? – Славка почесал в затылке, взлохматив светлую шевелюру. – Была как-то зима холодная, так волки реку перешли по льду и в деревне всех собак порезали. Но летом боятся, не выходят. Пойдем наберем тебе воды про запас, заодно покажу, где купаться можно. Дно поганое, но нам, красивым, пофиг, не так ли?

Мы дошли до родника, набрали воды и поднялись к церкви полюбоваться с обрыва видом на реку.

– Скажи, Надь, – Славка обнял меня за плечи, – а ты никогда не жалеешь, что у нас ничего не вышло?

– Ну как тебе сказать? – передразнила я, взъерошив ему волосы. – Иногда жалею, но так… в теории. Понимаю, что не могло выйти. С Маринкой у вас гармония, а у нас с тобой был резонанс. Слишком бурно, поэтому быстро перегорело. Во всяком случае, переиграть не тянет. То, что сейчас, вполне устраивает.

– Ну и отлично. Ладно, голуба, мне надо ехать, пока шоссе еще не забито. Давай покажу быстренько, что в доме, и нах хаус.

[1] Тойота Лэнд Крузер Прадо

=4

Я доехала со Славкой до грунтовки.

– Ну, мать, постигай дзен и возвращайся. Я бы уволил ради тебя Лисицына, но он креатура Черемшанина. Да и вообще нам нужен. И ты тоже. Так что…

Нагнувшись из-за руля, он поцеловал меня, вполне по-братски, захлопнул дверь и уехал, поднимая клубы пыли. А я побрела обратно.

Через два шага рядом с дорожкой обнаружился здоровенный крепкий подосиновик, пылающий шляпкой, как маяк. Обычно грибы я находила, только наступив на них. Похоже, это был хороший знак.

– Пожарю с картошкой, – сказала я себе вслух.

Прошла еще немного, присела объесть черничник – такой синий, что не видно листьев. Забыла гриб, вернулась за ним. И тут из кустов вышел глухарь. Встал, развернул веером хвост, задрал воинственно голову, выставив вперед бороденку, заклекотал что-то сердитое. Я потянулась в карман за телефоном, чтобы сфотографировать, но глухарь, сверкнув красными бровями, вразвалочку ушел обратно в кусты.

Надя в Стране чудес!

Вернувшись в урочище, я забросила продукты в допотопный холодильник, включила электрочайник – и он тут же выбил пробки. Пришлось с риском спалить ко всем чертям проводку стоять на двух стульях и держать кнопку автомата, пока чайник не закипел. Вытащила на террасу матрас, соорудила из него гнездо, устроилась в нем с кружкой кофе и бутербродом.

Тишина – боже мой, какая тишина! Только пение птиц и шум ветра в вершинах деревьев. И медвяный запах полевых цветов. Невероятно! До чего же здорово! И какой умница Славка, что вытащил меня сюда!

Я вспомнила его вопрос на обрыве – не жалею ли я, что у нас не сложилось. И невольно побежали воспоминания. Ну что ж – все лучше, чем думать об Андрее.

Мы познакомились, когда нам было по пятнадцать, на спортивных сборах в Анапе. Самый противный возраст. Для юниорских соревнований ты уже староват, а на взрослые если и возьмут, ничего там не светит. При этом мы оба были мастерами спорта и показывали вполне взрослые результаты. Славка взял два юниорских золота на России, а я на Европе заняла седьмое место в общем зачете и четвертое в эстафете, обидно пролюбив звание мастера международного класса.

Первое, на что я обратила внимание, были, разумеется, плечи и ноги – ничего не поделаешь, профдеформация. Только потом заметила очень даже привлекательную внешность, главным козырем которой был контраст светлых волос и темных глаз. У нас нашлись общие знакомые из спортивной тусовки, и мы время от времени пересекались, вполне по-дружески. Он мне нравился, но у него была девушка, а я встречалась с хоккеистом Володей, с которым вместе училась в спортивном классе.

Мой большой спорт закончился в десятом – видимо, дошла до своего потолка. Ходила в бассейн для удовольствия и по привычке. Славка в одиннадцатом выиграл какой-то международный кубок, потом порвал связки на руке и тоже закончил карьеру.

На время мы друг друга из вида потеряли и неожиданно встретились в приемной комиссии университета путей сообщения. Славкин отец был довольно крупным железнодорожным начальником регионального масштаба, а мне просто нравилась логистика. Учились мы в разных группах, но виделись часто, а однажды на втором курсе после развеселой студенческой вечеринки вдруг проснулись утром вместе. Причем ни он, ни я так потом и не вспомнили, как это произошло.

Первыми мы друг у друга не были и в целом факт провалившегося в алкогольный туман секса восприняли философски: пуркуа бы и не па? Почему бы не продолжить?

Роман наш протекал в лучших традициях истеричной демонстрации. Мы ревновали друг друга, бурно ссорились, выясняли отношения, расставались навсегда, снова мирились – не менее бурно. Сексом любили заниматься в самых неподходящих местах, с риском – и не только быть застигнутыми, но и буквально для жизни. Например, в открытом переходе между вагонами допотопной электрички. И уже через год до чертиков друг от друга устали. Наверно, еще немного – и разошлись бы, постаравшись забыть все, как страшный сон. Но получилось иначе.

Летним вечером мы шли по Невскому и громко ссорились, нисколько не заботясь о том, что на нас смотрят. По сути, все шло к разрыву, демонстративному, как хлопок дверью. У Екатерининской церкви, где обычно сидят художники, уличные музыканты устроили концерт, и мы остановились послушать. Продолжая ругаться и мешать окружающим.

– Да ты достал уже! – зашипела я, когда на нас начали шикать. – Иди ты на хрен, Слава!

– С превеликим удовольствием. Уж как ты меня достала! Думаешь, лучше тебя никого на свете нет? Да я с любой познакомлюсь. Хоть прямо сейчас.

– Давай-давай. Вон, видишь, две козы стоят? Слабо?

– Лишь бы ты заткнулась.

Он подошел к двум девчонкам, что-то им сказал, те засмеялись…

Через год Славка женился на одной из них. Я была на их свадьбе, и меня благодарили как фею-крестную: если б не я, они бы не познакомились. Наши отношения снова вырулили на дружескую колею, а вот с Маринкой не получилось. То ли она потихоньку ревновала, то ли просто ей было неприятно думать о том, что ее муж со мной спал.

В общем, у нас с ним все вышло по классической формуле: "Дружба мужчины и женщины – это отношения бывших или будущих любовников. Даже если это будущее никогда не настанет". Хотя, конечно, далеко не все бывшие любовники могут дружить. Что касается будущих – тут я была полностью согласна. Не складывались у меня приятельские отношения с теми, которые хоть немного не интересовали как мужчины. Без этого волнующего интереса все напоминало огурец без соли – может, и полезный, но на вкус как холодная мокрая трава.

Сказать, что между нами интерес умер, – это была бы неправда. Что-то иногда проскальзывало, и у меня, и у него – я узнавала этот блеск в его глазах. Но нам хватало ума понимать, что, поддавшись искушению и переспав, мы безвозвратно погубим многолетнюю дружбу. Она была мне слишком дорога, чтобы променять ее на мимолетное удовольствие.

Хотя, если честно, такого бешеного и безудержного секса после него у меня больше не было.

=5

Всю неделю я поднималась поздно – отсыпалась до упора. Окно спальни от света закрывала мощная ель, даже шторы были не нужны. Впрочем, спальней свою каморку я называла условно. Степан Петрович комфортом и уютом в гостевом доме не морочился. Это была хибара для десятка пьяных мужиков, которым не хватило места для ночлега в большом. Жил-то он один, а вот компании, как рассказывал Славка, к нему приезжали время от времени немаленькие.

Помимо холодной веранды, служившей складом барахла, в домике была большая комната с печкой, столом и широкими лавками вдоль стен, а еще – две крохотные, с двухэтажными деревянными нарами. Вот одну из них я и облюбовала. Все лучше, чем матрас на лавке. Еще имелись подпол и чердак, где жили летучие мыши, но туда я не совалась. Только слушала их шебуршание по ночам.

Так вот, просыпалась я обычно не раньше десяти, но сегодня меня подорвало, когда в каморку сквозь еловые лапы только-только стал пробиваться свет. Телефон насплетничал начало седьмого.

Вечером я никак не могла успокоиться. Книга не читалась, кино не смотрелось, музыка не слушалась. Да что там, ужин и тот не елся. Хотя я была из породы вечно голодных ведьм, которые жрут и не толстеют. Кстати, еще один повод для ненависти подчиненных, постоянно обсуждавших, что бы такого съесть, чтобы похудеть. Я, напротив, всегда была костлявкой, и спорт для меня служил средством не согнать и так отсутствующий жир, а набрать мышечную массу – хоть какой-то объем.

Когда я сказала этому типу, что мне очень хорошо жилось тут, пока он не появился, это была чистая правда. Спустя неделю в магической тишине и одиночестве я только-только начала приходить в себя. И вот пожалуйста, все насмарку. К тому же я страшно не любила, если что-то нарушало мои планы. Или кто-то. Разумеется, я понимала, что он никуда не уедет, значит, надо было или уезжать самой, или как-то приспосабливаться. Уезжать не хотелось. Поэтому я позволила себе по полной программе выпустить ярость, чтобы затем подойти к проблеме более конструктивно.

Псих получился качественный. Раскочегарилась до такой степени, что никак не могла уснуть, да еще и подскочила ни свет ни заря. Полежала немного и встала. Форма одежды – утренне-туалетная: трусы, футболка и резиновые сапоги.

Туалет – тот еще ежеутренний квест. Находилось заведение за домом, и попасть туда, в теории, можно было через черный ход из сауны. Но оказалось, что дверь заколочена. Другой вариант – вокруг дома, раздвигая траву, выросшую по пояс. А поскольку погода стояла сухая и жаркая, с утра выпадала обильная роса, которая высыхала не раньше обеда. Такой вот холодный душ для бодрости.

Натянув сапоги, я вышла на крыльцо, бросила рассеянный взгляд через проезд и замерла.

Ни заборов, ни изгородей в Змеином не было. Белый дом стоял посреди огромной земляничной поляны. Такую прорву ягод сразу мне довелось видеть только в страшном мультфильме «Тайна страны Земляники». Можно было лечь на пузо – и жрать, жрать… Каждый день я ходила туда пастись, но теперь этому пришел конец. Мало того, передо мной оказалась картина, от которой я впала в ступор.

Мой нежданный сосед, в камуфляжных штанах и с голым торсом, выполнял какую-то сложную, завораживающе плавную цепочку движений, напоминавшую диковинный танец. Закончив одну, начинал другую, третью. Сосредоточенно, как некое сакральное действо.