Текст книги "Ведьмино Наследство (СИ)"

Автор книги: Анна Завгородняя

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Покажь, Вась! – попросила Маруся и я присела на корточки, протянув находку на ладони в сторону домовихи.

– Ключ, значится, – проговорила она задумчиво.

– Баба Сима что-то говорила про потайные двери или сундуки? Ведь если есть ключ, то он должен что-то открывать, – рассудила я.

– Ничаво такого, Вась. Я и знать-то не знала, не ведала, что туточки тайник прячетси! – последовал искренний ответ маленькой женщины.

 Впрочем, этого следовало ожидать. Бабка Сима, по всей видимости, была та еще дама со своими странностями и тайнами. Одним словом – настоящая ведьма.

– Можно взглянуть? – попросил сосед.

– Гляди, – я переложила на его раскрытую ладонь находку.

 Добрыня осторожно поднял ключ, повертел, посмотрел, явно ища какие-то колдовские знаки, затем бросил на меня быстрый взгляд.

– Я бы не советовал эту вещицу держать в доме. Лучше верни в тайник, – а у самого глаза блеснули странно так. Хотя, впрочем, мне могло и показаться? Но на миг в голове мелькнула мысль, что ключик заинтересовал соседа.

– Думаешь, воронье вернется? – поняла намек Добрыни.

– Вороны – плохой знак, Василиса, – сказал он.

– То есть, ты знаешь больше, чем сейчас говоришь? – догадалась по словам и взгляду мужчины. – Что за дурацкая привычка пускать дым в глаза и тихушничать. Знаешь что-то – рассказывай. Или изначально молчи, – буркнула я, а колдун возьми да улыбнись.

– Ты права. Вороны, как я подозреваю, были присланы за этой вещицей! – он подбросил ключ на ладони, а затем ловко поймал его и сжал в кулачище. – Вороны обычно служат колдунам или ведьмам. Да, да, – отвечая на молчаливый вопрос в моем взоре, он продолжил, – птицы очень умные. Некоторых можно научить разговаривать. Но что самое главное для таких помощников, это то, что ни одна магическая защита не задержит их. Если бы в дом попытался войти кто-то, обладающий даром, то дом бы его не пропустил. Здесь Серафима установила неплохую защиту.

– Да? – проговорила с сомнением. – А как же ты? Ты ведь колдун?

– У меня разрешение от бывшей хозяйки.

– А Кащей? – нашлась я.

– Кащей здесь уже был и не раз. Дом его знает. И у него тоже есть своего рода пропуск, который работает только, если бессмертный приходит с благими намереньями, – Добрыня опустил кулак с моим ключиком. Зубы заговаривает? А сам щас раз и утащит мою находочку. Э, нет!

– Ключ отдай, – я требовательно протянула руку, раскрыв ладонь. Кивнула, указывая на нее. И снова показалось, что он промедлил, прежде чем сделал то, о чем его попросила. Да, на самую долю секунды, но промедлил. Впрочем, могло сказаться мое несколько предвзятое отношение к колдуну. Все же, друзьями мы не были, хотя надо отдать Волкову должное, на помощь он пришел, когда она, эта самая помощь, действительно понадобилась.

– Спасибо, что помог с птицами, – получив свое назад, решительно повесила ключ на шею. Сама не знаю, что подтолкнуло меня сделать это.

 Добрыня проследил за моими действиями, затем поднял взгляд.

– Не за что. – И тут же добавил: – Но мне теперь пора.

– Ага, – кивнула я и огляделась. Птицы устроили тот еще кавардак. Жаль было разлитого зелья и рассыпанных трав. Хотелось надеяться, что не все они теперь испорчены.

 Маруся, потеряв интерес к тайнику, уже шуршала под фолиантом. В ее руке надежно обосновались веник и совок, а в стороне расположилось пока еще пустое ведро для мусора. Когда домовиха успела это принести, ума не приложу. Ну, удивляться не стоит. Все же, она тоже магическое существо.

– Марусь? – вдруг спросила я. – А чего ты с помощью магии тут не приберешь, а?

– Ну, – протянула она, – силушка-то не бескрайняя, да и работать надоти, а то обленюся. Мне моя волшба пригодится для иных дел, более нужных, знамо!

– Тогда давай второй веник, я помогу, – сказала тихо.

– Ты Добрынюшку проводи! А я тут сама управлюсь! – велела мне маленькая женщина.

 Проводить Волкова? Вот еще! Будто он дорогу сам не найдет.

 Но, поймав серьезный такой взгляд Маруси, покорно кивнула, почесав затылок. Вот и пойми, кто из нас хозяин в доме. Я, или она!

– Пойдем, проведу! – произнесла и первой ступила на лестницу.

 Я довела колдуна до калитки, где хотела было попрощаться, еще раз, ну так, на всякий случай, поблагодарив за помощь, когда мужчина поймал меня за руку, удерживая на месте.

– Что? – удивилась я.

– Мне кажется, ты не желаешь слышать добрых советов, Василиса, – произнес он и темные глаза богатыря мрачно сверкнули. – Верни ключ в тайник, спокойнее будет. Эти вороны не просто так заявились. Прежде в деревне все мирно было и тихо, пока ты не заявилась и не получила этот дар.

 Я даже опешила от такого заявления.

– И вполне возможно, что этот тайник принадлежит не Серафиме, – быстро добавил колдун.

– Ты что-то знаешь? – уточнила тихо.

 Он покачал головой.

– Я просто чувствую, что теперь жизнь наша в Ложечках изменится, – ответил и отпустил мою руку. – А ключ верни туда, где взяла, или мне отдай на сохранение.

– Вот еще! – я упрямо передернула плечами. – Если есть ключ, значит есть и то, что он открывает!

 Добрыня несколько мгновений просто смотрел на меня. Затем вздохнул и сказал:

– Знаешь, Василиса. Не всегда то, что закрыто, стоит открывать, – после чего бросил еще раз взгляд в вырез в моей футболке, поглядев на ключ, затем развернулся и пошел прочь к своему дому. А я закрыла за колдуном калитку удержавшись с трудом от такого детского действия, как показать язык широкой спинище соседушки.

 Впрочем, уже возвращаясь в дом, подумала, что, возможно, мужчина прав. Неспроста эти птицы ворвались в мой дом. Но не факт, что они не повторят попытку. И если я верну ключ на место, кто знает, вдруг им удастся его достать. А что тогда? Да сама не знаю. Я ведь понятия не имею что и где открывает эта находка!

 Вот и что теперь делать, а?

 В доме было тихо. Лишь часы отсчитывали ускользающее время, да наверху раздавался мерный шорох: Вжик-вжик! Это Маруся работала веником.

– Марусь! – позвала я, поднимаясь по лестнице. – Давай я тебе помогу, а то… – и замерла на полуслове, стоило войти на чердак.

 Маруся подметала пол, на котором остались лишь сухие листочки. И это все, что напоминало о погроме, кроме, разве что, еще разбитого окна, которое теперь было затянуто плотное пленкой.

 Все остальное, что домовиха смогла спасти, стояло на своих местах. Как и несколько банок, закрывавших тайник бабы Симы.

– Ого! – присвистнула я, не удержавшись.

– Не свисти, чай не разбойница! А то злата в доме не будет! – шикнула на меня хозяюшка.

– А ты когда успела-то, а? – я присела на корточки рядом с крошкой. – Обманула, да? Мне сказала, магией нельзя, а сама-то?

– Дык я без магии, просто двигаюсь шибко быстро, – пояснила честно моя помощница.

– Ничесе, – выдала я. – Жаль, что не успела. Я бы хотела взглянуть.

 Маруся только рассмеялась.

 – Да чаво там глядеть, Васюшка! – проговорила она, а я обвела взглядом чердачное помещение.

– Много урона? – спросила.

– Да напакостили, беспредельщики! Щитай все банки побили. Но травки я пособирала. Кой-чаво спасти удалоси, а остальное придетси восстанавливать. Ну, заодно и обучу тябя, – порадовала меня домовиха.

– Ой, я уж зелий наварю, – усмехнулась криво. – Будешь после меня всех, как Кащеюшку, отпаивать. И лес жалко, – добавила с наигранной грустью, а затем подошла к тайнику.

 Не знаю, но почему-то совсем не хотелось возвращать в него ключ. Как-то слишком уютно и уместно он висел на моей шее. Словно так оно и надо было.

 Но в словах Добрыни я услышала смысл. Он был прав. Тайник не поддался воронам. Знать бы еще, кто их послал. И все же, это место надежнее моего кармана и моей шеи.

 Решительно сняв ключ, потянулась к руне, чтобы снова открыть нишу в стене. Да не тут-то было.

 Сколько я ее не трогала, не царапала и не проводила пальцем по часовой и против, тайник открываться не хотел. Ни в какую.

– Вот жеж! – вырвалось невольное. – Марусь! – позвала я. – Не знаешь, почему дверка не открывается?

 Маруся подскочила мячиком. Подтащила табурет и, забравшись на него, посмотрела на руну.

–Дык, все, Василисушка, – со знанием дела сказала она. – То ж временный знак был. Открылся он только тому, кому был предназначен.

– То есть? – поразилась неприятно. – Я не смогу ничего в него положить?

– Кажись, да!

– Уууу! – взвыла я. Вот еще один неприятный сюрприз. – Блин, – проговорила еле слышно.

– Блинчиков хошь? – заинтересовалась домовиха. – Дык это я щас, мигом.

 Я не успела и рта раскрыть, как моя помощница спрыгнула с табурета и была такова. Только ножки застучали по ступеням.

 Мысленно ругаясь на тайник, на Волкова (просто так, за компанию), на ворон, будь они неладны, я отошла от полки, заставив руну уцелевшими банками. Подошла к книге и открыла ее, решив, что мне должно хоть в чем-то сегодня повезти. Вот сейчас и проверю, сработало ли зелье бабы Симы, или нет.

 Как оказалось, сработало.

 Первая же страница больше не была для меня загадкой. Я прочитала написанное чужими знаками, как свой родной русский язык. Вот словно с детства, нет, с самого рождения только и читала эти крючки да закорючки.

 Потом даже попробовала прочитать вслух и получилось.

«Аспид. Крылатый змей умеющий плеваться огнем. Вместо пасти у него птичий клюв. Крылья аспида имеют черную окраску, но когда на них попадает солнечный свет, они переливаются всеми цветами радуги…»

 Невольно бросила взгляд на чудище, нарисованное выше над текстом. Да. Тварюка была злобная. Даже на вид. И я бы не хотела лечить такую от диареи, или еще чего похуже. Да я бы вообще с такой встречаться не пожелала. Но, судя по описанию, это чудище скорее по профилю Добрыни идет!

 Но главное не Добрыня и не аспид. А то, что я, наконец, могу читать фолиант. А значит, мне открыты знания этой книги. И все те умения, которые она скрывает.

Из своего окна Добрыне Николаевичу Волкову было прекрасно видно дом Василисы. Дом, который он знал, как свои пять пальцев, что и не мудрено, за столько-то лет!

 Мужчина несколько секунд всматривался в мутное стекло, появившееся в чердачном окне, а потом понял, что это вовсе и не стекло. Видимо, домовиха затянула раму чем-то навроде полиэтилена.

 Что ж, хорошее решение для временной замены стеклу! Впрочем, Маруся всегда была сообразительна, хотя при ее то опыте и возрасте, это не удивительно.

 Добрыня опустил взгляд. Посмотрел на чашку с кофе, от которого поднимался ароматный дымок. Но даже не он привлек внимание мужчины. А маленький ключ. Идентичный тому, который сегодня ведьма по имени Василиса обнаружила в своем доме в тайнике, который сумела открыть. Она, а не старая Серафима, как он изначально предполагал.

 Ключ скромно лежал на широком белом подоконнике и слабо мерцал, словно привлекая к себе внимание. И это он, Добрыня, минуту назад положил его сюда. Чтобы посмотреть, удостоверишься, убедиться в том, что не ошибся. Что это тот самый ключ, который он искал.

 Память его не подвела. Он нашел его. Нашел тогда, когда уже отчаялся отыскать, когда почти сдался и махнул рукой.

 Но ключ у девчонки. И ему просто необходимо заполучить его, пока это не сделали те, другие.

 Те, кто подослал птиц. И кто не станет церемониться с необученной молодой ведьмой, которая еще ничего не умеет и не представляет угрозы, разве что, себе самой.

 Опустив руку, колдун поднял ключ и поднес к глазам. А потом дунул на ладонь и тот исчез, словно его и не было. А мужчина снова бросил взор на соседский дом и лишь спустя несколько минут, допив спокойно кофе, отвернулся от окна и направился вглубь дома.

Глава 8.

И снова книга затянула меня. На этот раз она открыла больше, чем при первом нашем знакомстве. Ведь теперь я могла читать главы, а не только сноски, написанные чьей-то рукой. Рукой одной из ведьм моего рода.

 Помимо бестиария, в книге нашлись и рецепты. Боженьки, чего только не было в этих рецептах. Голова просто шла кругом и не совсем хотелось верить, что все они действуют.

 Здесь был рецепт, как заставить волосы расти быстрее и гуще, как помочь человеку облысеть, как влюбить в себя другого против его воли, как заставить разлюбить того, кто тебе самому немил. Как отравить, как помочь от всевозможных болезней, как заставить сойти с ума и видеть галлюцинации, как толкнуть врага на самоубийство, как срастить кости, как удержать во чреве младенца и прочее, прочее, прочее.

 В итоге, поздно ночью, закрыв книгу, я отошла от нее с головой, переполненной неусвоенной информацией. А еще перед глазами мелькали картинки-образы упырей, тварей, фей, русалок всевозможных видов, всяких чудищ, как водных, так и лесных. А еще они, оказывается, обитали в полях и в горах.

 В общем, избыток нового едва не свел меня с ума.

 И все это надо было прочитать, запомнить, вызубрить!

 Зелья – научиться готовить, травы собирать и сушить. Ах, да! И собирать-то их можно лишь в определенные дни. Какие-то летом, под луной. Какие-то в мерзкую осеннюю погоду, при моросящем дожде. Были даже, о ужас, и зимние травы.

 Я обхватила руками бедную голову, опасаясь, что сейчас она треснет как переспелый арбуз, когда услышала тихий голос Маруси:

– Енто ты зазря столько за раз прочитала. Устала, небось?

– Еще как! Голова просто раскалывается. Но чтиво занимательное, Марусь. И это что, все можно сделать, ну, что там в книге пишут. Про зелья всякие и возможности? – я уронила руки и посмотрела на домовиху.

– Ага! Потому-то к Серафиме ото всех городов и деревень приезжали болезные. А кто и просто приходил, приворожить просил.

– Но там не только заговоры на приворот, – тихо заметила я. – Скажи, Марусь, а баб Сима вредила людям?

 Домовиха даже запыхтела от негодования.

– Што ты! Што ты, Васенька! Она жеж белая была, светлая. Как и ты. А вам ни пошто низзя дар свой во зло применять, – и даже руками короткими замахала для большего эффекта слов.

– А если светлая ведьма пакостить начнет? – уточнила я. – Она дар потеряет, да? – к слову, это была мысль. Не то, чтобы я хотела пакостить. Но существуют в мире люди, убийцы всякие, насильники, которым я бы с легким сердцем что-то заколдовала да так, чтобы они потом всю жизнь маялись и каялись. А я бы от дара раз, и освободилась.

 Но ответ домовихи свел на нет мою надежду.

– Не, Васенька. Просто ведьма станет темной и злой. Магия опасна. С ней плохи шутки. Да ты не боись! Мы со двора всех гнать будем, кто с недобрым придет. Уж я-то подсоблю тябе! – и она улыбнулась, а затем добавила: – Пойдем вниз. Я травок заварю! Головную боль аки рукой снимет!

– Пойдем, – кивнула я и покосилась на книгу, а потом на застывшую руну.

 Тайник так и не открылся. То ли время не пришло, то ли просто выполнил свою миссию и стал просто стеной. Не удивлюсь, если в итоге так и окажется. Я уже почти разучилась удивляться. Слишком много вокруг было необъяснимого и фантастичного. Фэнтезийного, если выразиться точнее.

 Заварив травки, мы с Марусей устроились в гостиной. За окнами уже плескалась ночь. Я наспех перекусила парой отварных яиц и блинами. Да, моя помощница, как и обещала, напекла их. Половину я слопала еще днем, и вот теперь доела вторую часть, разделив их с Марусей. Но все же, как ни крути, запасы заканчивались. А значит, завтра придется идти в местный магазинчик, тот самый, который мне посоветовал дед Степан. Заодно и к старику загляну, проведаю его.

 Мы как раз допивали чай, когда в дверь кто-то постучал.

 Я даже вздрогнула. В голове вспыхнул образ Кащея, но тут же пропал, когда домовиха, потянув носом, сообщила:

– Тиной пахнет, фу!

– Тиной? – удивилась я.

 В дверь постучали снова. Вежливо так, почти скромно.

– Пойду, проведаю, хто енто пожаловал, – спрыгнув с дивана, домовиха направилась к входной двери. Скрипнул засов, а затем Маруся вернулась в сопровождении гостюшки.

 И почему я не удивилась, что это снова нечисть? Да потому, что приличные люди по ночам не ходят! Ходят только неприличная нечисть и ей подобные, колдуны там, всякие!

– Ой, а у вас ножки! – не удержалась от вскрика.

 Русалка, одна из супружениц водяного Ромки, подошла ближе, оглядывая гостиную в доме.

 Хоть убей, не помню, как ее зовут. То ли Мариша, то ли Алла. У нее были длинные синие волосы, скрывавшие наготу, и тот же взгляд, до мурашек, пустой. А еще, и тут Маруся не ошиблась, был этот запашок. Словно кто-то сушил болотную тину на солнце. А она возьми, да протухни!

Я поднялась навстречу гостье, уже догадываясь, что это не просто ответный визит вежливости. А Маруся поспешила куда-то в сторону кухни. Вернулась она, толкая по полу деревянную лохань приличных объемов.

 Спохватившись, ринулась ей помогать.

– Водицы надо, – проговорила домовиха. – А то пересохнет…

 Гостья оглянулась и увидела наши потуги. В пустом взгляде вспыхнуло что-то живое. Она плавно подошла и с легкостью подхватив лохань, спросила булькающим голоском:

– Куда поставить?

 А силушка у нее не девичья, подумалось мне. С такой-то легкостью лохань подняла. Вот тебе и русалочка!

 А вот интересно, петь она умеет? И в голове снова ассоциация с мультяшной красоткой, которая на камне песни пела, вся такая в пене и в волнах! Ну диво, а не картинка.

– Да сюды и ставь, Маришка, – указала на место перед диваном Маруся, уничтожая мои красивые образы своим голоском. Зато она подсказала, как гостью зовут.

 Вот даже интересно, что привело русалку в дом ведьмы. Рыбы переела? Или еще что?

 Маришка совету последовала. С легкостью поставила на пол лохань, а потом наклонилась над ней, словно рассматривая и примеряясь. Мне стало интересно, что же она там такого разглядела. И тут русалка открыла рот, явив острые мелкие зубки. Такие не только рыбку разгрызут, но и человеку запросто отхватят конечность. По спине мурашки прошли и стало чуток дурно. А все оно, мое дурацкое воображение.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

 И тут Маришка меня добила, когда из ее открытого рта прямиком в лохань хлынула вода.

Проворно отпрыгнув в сторону, я уставилась на этот изрыгающийся фонтан. Вода заполняла лохань с удивительной быстротой. И была такой же мутной, как и та, в озерце. Так что можно было себе представить, откуда она взялась.

 Ох, зря я про русалок не почитала в книге, очень зря. Сейчас бы так не таращилась на представление, устроенное гостьей.

 Маришка тем временем наполнила емкость и забралась в нее, вольготно устроившись, насколько это позволяли размеры лохани. Ножки ее, ну прямо как в сказке, тут же срослись в зеленый хвост. Край которого вывалился из лохани и шумно шлепнул воды на деревянный пол.

– Хорошо как! – пробулькала она.

 Видимо, русалки не могут долго по суше бегать.

 Я присела на диван так, что оказалась напротив девушки. Сейчас она выглядела намного лучше. Из ее глаз почти полностью исчезла пугающая пустота. И, если бы не цвет ее кожи (синими волосами в мегаполисе сейчас мало кого удивишь), то я бы решила, что она такая же живая, как и я.

– Может чаво желаешь? – спросила у русалки моя домовиха. – Водицы, али водорослей сушеных?

– Нет, благодарю любезно, но я сыта, – улыбнулась девушка и снова показала свои опасные зубки. Так что я ее мысленно пираньюшкой прозвала. Ей-Богу, похоже!

– Тады говори, шо привело тебя к нам? Али Ромка лютует? Али рыбу несвежую заловила? – высказала свои предположения домовиха.

– Увы, – вздохнула Маришка. – Роман. Мне всегда не везло с мужчинами. Но этот… – она закатила глаза. – Пока Алка не появилась в нашей жизни, я была так счастлива. А теперь… – тут она горестно всхлипнула. – Теперь он на меня внимания почти не обращает. Все ей. И жемчуг речной, и икра черная, и украшения, которые с утопленников снимаем. А я! Стыдно сказать, в одной и той же чешуе хожу уже второй месяц! – на слове «второй» она сделала яркое ударение, словно пыталась подчеркнуть бедственность своего положения.

– А! – протянула домовиха. – Мущщины! Чаво удивляться. Они же енто, – и почесала затылок, сместив платок на лоб, – полигамныя, во! – выдавила умное слово. И откуда только услышала его. Подозреваю, от соседушки. Только он мог просветить домовиху в этом плане. Да и думается мне, пока был закрыт дом бабы Симы она у него как раз и проживала.

– А ты-то чаво желаешь? Приворожить Ромку обратно? – уточнила Маруся.

– Да я бы ту Алку со свету сжила. Но знаю, что ты, – русалка посмотрела на меня, – светлая. А вы только привораживаете.

– И то по большой любви! – вставила я, помня наставления домовихи.

– Так у меня она просто огромная, эта любовь! – кивнула с готовностью русалка. А затем проникновенно попросила, сделав анимешные глаза: – Поможешь, а?

 Я покосилась на Марусю. Эх, надо бы мне побыстрее учиться. А то получается, ведьма – я, а лечит она! Нечестно по отношению к домовихе.

 Маруся поймала мой взгляд и коротко кивнула. А затем проговорила:

– Василисушка подсобит. Но Маришка, ты же понимаешь, енто не быстрое дело. Завтра приходи. Приворот сварим, и будут тябе и икра, и новая чешуя.

– Правда? – искренне обрадовалась гостья. Подскочила, расплескивая озерную водицу из лохани.

– Да. Так что, давай, енто, вылазь, воду выхлебывай и топай сябе на озеро. А завтра, опосля закату, приходи. Мы ждать тябя будем значится.

– Ой! Спасительницы мои! – заулыбалась русалочка, скаля зубки. Я даже поежилась от такой-то красоты. Ей совсем не помешал бы визит к стоматологу. Оскал красотку портил.

 Но вот она выпала из лохани, удивительно неловкая, как рыба, выброшенная на берег, но почти сразу поднялась уже на ноги. Хвост ее разошелся, и девушка встала, откинув назад копну синих волос, наклонилась над лоханью, раскрыла рот.

 Я даже поморщилась, когда русалка тем же способом, которым наполняла емкость, только с точностью наоборот, выхлебала всю водицу и даже не крякнула при этом. Лишь губы обтерла. К слову, на пальчиках у нее были черные ногти. Причем, полагаю, потемнели они без помощи лака.

 И куда вода только в нее помещается? Русалка как была стройной, так и осталась. Мне бы ее талант, эх!

 Ну, что сказать. Магия! А так, если подумать, удобно. Все свое ношу с собой. В любую лужу наплюй, полежи, приди в себя, и снова в путь. Этак они, наверное, и перемещаться могут.

– Завтра буду, – заверила нас заказчица и направилась к выходу, бормоча себе под нос: «Ну, Алка, будешь знать, как мужчин отбивать! Придется делиться!».

 Я последовала за ней. Якобы проводить, пока Маруся вытирала расплесканное на полу.

– Скажите, Марина, – задержала гостью у дверей, чувствуя это потребность удовлетворить собственное любопытство. – Вы же не так давно стали русалкой?

 Она задержалась. Положила руку на дверную ручку и обернулась.

– Да. Лет пять как в озере живу. А до этого была как ты. Городская. Приехали отдохнуть на озера с друзьями. Там и утонула. А потом к Роману попала.

– Понятно. Спасибо, – я выдавила улыбку. Интересно, это водяной ее притопил, или сама? Но об этом уже спрашивать не стала. Слишком личное, наверное. Да и неудобно. Зато убедилась, что Марина девушка вполне современная. А Алла, судя по тому, что она недавно стала женой Романа, так вообще свежая.

– До завтра, – произнесла, булькая, Марина и вышла.

 Я последовала за ней на крыльцо. Проводила взглядом.

 Девушка двигалась бесшумно и быстро, так что очень скоро исчезла из виду. А я, вздохнув, перевела взгляд на соседский дом и удивилась, заметив, что в окнах верхнего этажа горит свет.

 Интересно, что там Волков делает? Оттачивает колдовские умения, или попросту смотрит телек?

 Хмыкнув, вернулась в дом. Помогла Марусе с лоханью, если это только можно назвать помощью. В отличие от меня, домовиха была сильна. И не скажешь, глядя на ее скромный рост.

– И как зелье варить завтра будем? – спросила, покосившись на помощницу. – Ты же знаешь, я пока бездарь.

– А в книге твоей все есть, что надо. Сделаем, – ответила Маруся. – Помнится, Серафима не раз такое варила. Сдюжаем, Вась!

– Ну, я тогда спать, – улыбнулась домовихе и поспешила к себе, понимая, что еще один такой гость сегодня и сна мне не видать, как своих ушей.

 А спать хотелось.

 Быстро приняв душ, прыгнула под одеяло, натянув его до самого подбородка. Ночь была прохладной и свежий воздух наполнял спальню ароматами ночи и стрекотом ночных насекомых, убаюкивавших лучше всякой колыбельной.

 На этот раз я спала до самого утра.

  Вкусная яешенка посыпанная зеленью и травяной чай вдохновили меня исполнить задуманное. А именно, пойти осмотреться в деревеньке, куда меня забросила судьбинушка-злодейка, и найти тот единственный магазин, где, если верить словам деда Степана, есть все. А чего нет, то можно заказать.

 Так что, оставив на хозяйстве Марусю, а также, помня о том, что мне еще предстоит варить зелье для русалки, я надела вторую пару джинсов, привезенных из города, свежую майку-борцовку, зачесала по боевому волосы в длинный хвост, и покинула дом.

 Уверенно шагая в направлении дома деда Степана, заметила на одном из дворов пышных форм женщину, половшую грядки. Рядом с ней, скорее мешая, чем помогая, возилась девчонка в цветастом платке и сарафане из сказки про Снегурочку. Вся эта композиция вызвала улыбку и желание подойти и поздороваться. Как-никак, мне еще жить в Ложечках, да поживать, один Бог ведает, сколько.

– Доброе утро! – улыбнулась я, подойдя к забору.

 Женщина, услышав мой голос, перестала полоть. Распрямив спину, она посмотрела в мою сторону. У нее оказалось широкое простое лицо с крупными чертами. Из-под платка выбивались темные с проседью волосы.

– Доброе, – прищурив глаза от яркого солнца, она отерла рукавом лоб. Ну чисто деревенский жест. На меня поглядела с интересом. И, могу поклясться, в отличие от меня, эта дородная селянка уже точно знала, с кем общается.

– Василиса? Внучка Серафимы? – подтвердила мои догадки тетка.

– Она самая. Вот, иду в магазин за продуктами.

– А Степан уже рассказывал, что у нас новая жительница в Ложечках, – отложив сапку, женщина подошла к забору. Ее дочка, или внучка, последовала примеру родственницы. И вот они стояли, такие одинаковые, подбоченившиеся, и рассматривали меня. В глазах помимо интереса было что-то еще. Но не раздражение и не злость. Скорее, настороженность и невысказанный интерес.

– А я тетка Августа, – представилась женщина. – Августа Ивановна. А это, – быстрый взгляд вниз, под ноги, на девчушку, – Глафира, значится. Внучка моя. Дочь привезла на лето. Они в городе живут. А что там в городе хорошего для ребенка, да?

– Да, – согласилась я.

 В городе, конечно, для ребенка много чего интересного. Но деревня – это свежий воздух, экологически чистые продукты и тому подобные вещи, более полезные для здоровья, чем кинотеатры, компьютеры и новшества прогресса. Особенно для такой маленькой девочки, как Глаша.

 Хм… Глаша. И имя-то какое! Почти, как у меня.

– Надолго ль к нам? – спросила женщина.

– Да вот не знаю. Я сначала думала дом продать, а тут вышла загвоздка. Так что, думаю, до конца лета задержусь.

– Ага, ага, – покачала головой Августа. – Ну так мы рады. Плохо, когда дом пустует. – Она даже улыбнулась. – Коли что, заходи. Поможем по-соседски.

– И вы заходите. Я как обустроюсь, буду рада устроить чаепитие во дворе, – ляпнула я.

– А что, дело хорошее. У нас в деревне баб мало. Но чай мы любим, – уже более искренне улыбнулась тетка.

 Кивнув им, распрощалась и пошла дальше.

 Дед Степан сидел на своем посту, задымляя чистый деревенский воздух своей трубкой. Завидев меня, он замахал рукой. А как подошла, посетовал:

– Чево не зашла за молочком, а, Василисушка? А я ждал!

– Ой, я там пока освоилась на новом месте, – ответила с улыбкой. – Не так просто жить в деревне.

– Агась, непросто. Особенно в нашинской, – кивнул он и выпустил дым, преобразовав его в кольцо. -А ты никак в магазин собралась.

– Да. Есть что-то надо, – кивнула в ответ.

– Дык иди! На обратном пути загляни, дам с десяток яиц свежих да молочка крынку.

– Благодарствую, дед Степан!

 Улыбнувшись старику, пошла дальше, припоминая его наставления. Впрочем, заблудиться в трех домах не было шансов. Все же, деревня маленькая. И захочешь, не заблудишься.

 Как оказалось, народу в ней было побольше, чем только дед Степан и тетка Августа с внучкой. Проходя мимо зажиточного домика с резными ставнями, заметила возившегося у собачьей будки мужика. В окно выглядывала женщина, совсем молодая. Еще, в доме напротив, девушка, моего, к слову, возраста, возилась с какими-то коробками. Меня она не заметила, и я прошла мимо, торопясь в магазин.

 Ну вот и заветный пруд. А дальше, еще немного, и вот она, цель моего путешествия.

 Задержавшись, посмотрела на одноэтажное неказистое здание все тех же времен Советского союза. Нет, все же тогда умели строить. Вон оно сколько простояло, явно без ремонта! А наши небоскребы только на вид красивые. А дунь, плюнь и сложатся как карточные домики.

 Еще немного постояв, направилась решительно к двери.

 У магазина не было никогошеньки, кроме облезлого кота, вылизывавшего на лавке подхвостовое достояние. У кота вид был более чем жалкий. И ухо кем-то разорвано в неравном бою. Проходя мимо, наклонилась, пригладив жесткую шерстку, а затем решительно вошла в магазин.

 Меня встретил звон колокольчика, висевшего над входом. Я не успела толком разглядеть ассортимент продуктов, представленных на полках и в холодильнике, когда из соседнего, видимо, складского, помещения, выплыла такая объемная красивая баба, из числа тех, кто и коня на скаку, и в избу горящую.

 Она была молода. Тугая коса с мою руку толщиной, уложена на затылке. Лицо с красивыми чертами. Большие глаза, тонкие дуги бровей, черных, как и волосы. Изящный нос и полные губы. Просто картинка, а не продавец. И одета прилично, в блузу и юбку до колен. На лице макияж, да еще и такой, что мне стало неловко из-за отсутствия оного. Вот тебе и городская, называется. В деревне какая-то Евдокия, дай Бог памяти, меня обскакала по части боевого раскраса.

 Я заметила и дорогой маникюр, явно салонный. И серьги в ушах. Золото.

 На пальцах дамы кольца и тоже не бижутерия.

– Здрасте! – выпалила она и такая оп, руки в боки.

– Доброе утро, – я даже немного опешила от ее резкого тона. Продавщица оказалась точно такой, какими я привыкла видеть их в старых фильмах. Наглая и вечно недовольная.

– Что в нем доброго, – хмыкнула она и передернула плечами. – Это ты что ли приезжая?

 Вот. И сразу на ты. Нет,я конечно, понимаю, деревня и все такое… Но обращаться вот так тыкая совершенно незнакомому человеку, просто некрасиво.

– Василиса, – решила быть умнее. Подошла ближе и улыбнулась.

Евдокия сдвинула брови, явно не пораженная моей миролюбивой тактикой.

– Ага. Значит, Симкина внучка.

 Решив не объяснять женщине тонкости своего родства с Серафимой, просто кивнула.