Текст книги "Весна. Стихи."

Автор книги: Анна Савина

Папе в день рождения

 
Так было…… очень много лет назад —
Еще ты жив, а мне четыре года…
Зима… Владивосток… Морской вокзал…
Смакуем в сухомятку бутерброды……
– Смотри, Анюта, сколько кораблей!
– Без парусов?
– У них же есть моторы…… —))
(прощай, моя мечта – отважный Грей,
Прощай, эпоха славных мореходов)
Но что это? Полощется заря —
Как алый парус, распустились флаги…
Цветущий май! Листок календаря:
Девятое………… Победа наша с нами!
Все на парад! Я тоже в первый раз
Иду в толпе, держа за руку маму……
Шары… цветы…… улыбки… (через час
все зачеркнет скупая телеграмма)
– Не правда! Нет…
– Что, мама? Что с тобой?
Простой листок – он слишком много значит…
«Покончил жизнь……» Ах, папа… дорогой…
Зачем ты так? Зачем? Не мог иначе………
Не верю! Слышишь?! Стоит посмотреть
В глаза любимой, маленькой девчушки,
Чтобы понять – как безобразна смерть,
И воскресить отравленную душу……
Так было… очень много лет назад:
В последний раз на папиных коленях…
Его улыбка…… отрешенный взгляд…
И первый мой сиротский день рожденья……
Слепая ночь… тяжелый мамин вздох…
(кто перед сном теперь расскажет сказку?)
Шли годы… годы… годы(!)… Как ты мог
Лишить двух женщин нежности и ласки?
Касаюсь ручкой папиных волос
В мечтах своих – доверчивый ребенок —
Целую нежно щеки…… теплый нос…
(мне снится сон……) и я шепчу спросонок:
«Любимый мой…… хороший……» Сколько лет
Седая даль скрывает алый парус
Души родной животворящий свет и голос твой:
– Анюта……
(……просыпаюсь……………………………)
 

25.12.2004

Пей!

Мужу…

 
Улыбаюсь……
В глазах лукавство…
Кто пришёл в мой волшебный лес?
Здравствуй, венчанный мной на Царство!
Год промчался – ты снова здесь…
Так же ветер качает вербы,
с диких яблонь срывает цвет.
Ты хотел посмотреть, наверно,
как во мне вызревает Свет?
Как я вновь наливаюсь соком,
источая душистый хмель?
И мечтаешь припасть к истоку,
мой измученный жаждой зверь?
Я недаром стелила память
древним Словом волшебных рун,
чтобы мягче нам было падать
по весне без одежд в траву…
Чтобы в сладкой, ночной истоме
оборвался бы сердца стук
в миг, когда я отвечу стоном
на неистовство нежных рук…
Лишь коснётся лиловый клевер
обнажённой спины во тьме,
ты склонишься к моим коленям, —
присягающий Красоте…
от ложбинки…… по бёдрам…… выше…
у излучины стройных ног
как ты жадно губами ищешь
вожделенный, хмельной исток…
изойду…… истеку…… истаю —
влагой……… светом……… росою…
Пей!
прошепчи мне: «Святая Тая…»
мой неистовый, нежный зверь…
 

28.05.2009

Пётр

Место действия – Архангельск, 1693 год.

* * *

 
– Тпрру, проклятые!!! – шапку оземь.
Расступись-ка, честной народ!
Крики… Ржанье… И скрип полозьев…
А в толпе прокатилось:
– Пётр………
– Ну, встречайте, кого не ждали!
Если ждали – так что ж робеть?
Здесь, в Архангельске, вам едва ли
доводилось изведать плеть.
Или, может, о царской дыбе
порассказывал беглый люд?
Ох, людишки у нас болтливы.
Даром что ли им ноздри рвут?
Языки вырезать – вот дело!
Царь шагнул из саней в сугроб…
– Что, архангельцы, оробели
и воды понабрали в рот?
Да, шучу я… шучу, поморы…
Знаю, дыбой не запугать
тех, кому заменяло море
с детской люльки отца и мать.
Только морю Хозяин нужен
и достойный российский флот…
Сдюжим, братцы?
– А как же! Сдюжим…
– Ох, по нраву мне сей народ!
………………………
Вечерело… Он вышел тайно
на пустынный причал. Один.
Сумрак, взрезанный криком чаек,
раскололся на сотни льдин.
И могучим дыханьем Север
самодержцу обжёг лицо,
долгим взглядом суровым смерил,
наливая зрачки свинцом.
«Сей народ всё, что хочешь стерпит.
Ну, а сам-то ты сдюжишь…… Сам?» —
будто спрашивал шквальный Ветер,
разрывая в клочки кафтан.
«Сам-то?» – царь огляделся грозно,
и прищурившись, сжал кулак…
Вдалеке, сквозь туман морозный
гордо реял российский флаг.
«Не боись…… Как-нибудь осилим…
Аль ты думаешь не с руки
нам встряхнуть за грудки Россию,
ухватившись за Соловки?
………………………
По весне, только вскроет вены
рекам бешеный ледоход,
от Двины и до самой Лены
вскинет голову русский флот.
Заскользят над водой крылато
дружно белые корабли.
Успевай лишь: руби канаты
да из пушек в их честь пали.
Пусть Европа теперь дивится,
различив наших горнов медь.
Знать, не вовремя пробудился
за спиной у неё медведь —
русский увалень, косолапый —
и, стряхнув вековые сны,
вдруг почуял пьянящий запах
заполярной, хмельной весны.
Разогнулись, вздохнули россы…
Встал с колен, протрезвел народ.
И таким оказался рослым,
лбом упёршийся в небосвод,
что как только повёл плечами —
дрожь прошла по земле волной
и Урал задышал печами
обжигая нутро рудой.
Это в кузницах и плавильнях
неустанно – за годом год,
рукава засучив, Демидов
царской армии пушки льёт…
Не одним колокольным звоном
в небе плавится медный гул,
чтоб однажды пришли с поклоном
те, кто раньше нас в кольца гнул.
 
 
…………………
 
 
Царь закашлялся. Вздулись жилы:
«Каюсь: я на расправы скор…
Раз уж в руки судьба вложила
мне не скипетр…… а топор…
Топору всё равно: что плаха,
что хорошая верфь, что скит.
Что стрельцу окропить рубаху,
что в Европу окно рубить.
Но с тех пор, как дохнуло море
вешней свежестью мне в лицо
опостылел вдруг запах крови
и позорная казнь стрельцов…
Я ведь сам, как мужик дремучий,
из болота грехов тяну
за загривок больную душу
а за нею и всю страну —
из убожества…… из трясины,
из нелепых боярских смут.
Чтоб избавить мою Россию
от столетних тяжёлых пут.
Пусть она, как простая баба,
от трудов на меже устав,
разогнётся на миг хотя бы,
распрямив безупречный стан.
Улыбнётся. Поправит косу,
капли пота смахнув с лица.
И посмотрит светло и просто
в душу западным удальцам.
И таким бесконечно синим
будет свет её добрых глаз!
Что противиться уж не в силах
Запад должное ей воздаст.
И увидит в простой крестьянке,
изменившись на миг в лице,
Деву с царственною осанкой.
чудо-Русь в золотом венце.
 

03.03.2009

Где ты, мама?

 
Я вчера ошиблась этажом
В здании тридцатой гор. больницы —
(Это ветхий, очень старый дом,
Где скрипят тоскливо половицы)
– Как пройти отсюда на массаж?
– Выше… выше… прямо и направо…
Лестничный пролет. Второй этаж.
За стеклом хирурги-костоправы.
Все не то… А это что за вход?
(осторожно дверцу открываю)
– Девушка, у нас сейчас обход.
Не мешайте! – (я и не мешаю).
– Вы к кому?
– Да, в общем, ни к кому…
– Ах, наверно, Вы из меценатов?
– Из кого? Простите… не пойму…
– Проходите в первую палату!
Ладно… От чего бы не пройти,
Раз уж так активно приглашают?
Господи, куда твои пути
Приведут сегодня? Я не знаю……
В коридоре сумрачная тишь,
Ожиданье придавило плечи.
Вдруг, смотрю…… застенчивый малыш
Осторожно вышел мне на встречу.
(гОда два ему, а, может, три)…
Застеснялся…… поспешил обратно……
– Стой, хороший мой… Не уходи!
Но мальчонка убежал в палату……
– Девушка, не стойте у дверей!
Проходите… и располагайтесь……
Здесь пятнадцать отказных детей.
Поиграйте с ними… Не стесняйтесь…
– Что сказали вы? Мне не понять……
«Отказных»? Что значит это слово?
– Господи, ну бросила их мать…
(надо ж быть такою бестолковой!)
– Бросила? Как это?
– Да вот так!
Вы как будто первый день на свете!
Ведь в России форменный бардак —
(Все мы, в чем-то, брошенные дети)……
Надо мной разверзлись небеса —
Как во сне я шла по коридору,
И упрямо горькая слеза
Застилала свет, мешала взору……
Пять кроваток к ряду у стены —
(В них лежат трехмесячные крошки).
Дети спят… возможно, видят сны……
Тихо солнце льётся из окошка.
Медленно на цыпочки встаю:
Кто там плачет?
– Ладушка… проснулась?
Успокойся……… Баюшки-баю…
Ах, как сладко-сладко потянулась…
Я беру на руки малыша:
– Так…… штанишки мокрые… Бывает… —)))
Ну не плачь, – шепчу я, чуть дыша, —
Мы сейчас пеленки поменяем…
– «Доченька»… хорошая моя… —
Подношу к губам твои ладошки, —
Мама здесь…… сегодня мама – я……
Всё по правде… всё не понарошку…
Девочка глядит в мои глаза,
И в улыбке растянулся ротик………
Я молчу…… не знаю, что сказать…
Робко глажу спинку и животик……
Маленькими ручками дитя
Обхватило вдруг меня за шею,
И прильнуло с нежностью… любя.
(я собою больше не владею)
Не могу сдержать горячих слёз,
Поправляя сбитую подушку,
Задаю бессмысленный вопрос:
Где же мать – беспечная кукушка?
Милая, ну, как же ты могла?!!!
Как? Ребенка подарила миру,
Чтоб затем, лишив его тепла,
Укатить транзитным пассажиром?
Не виню…… Поверишь??? Видит Бог:
Знаю все о женской трудной доле……
Мир безумен… мир порой жесток —
(сердце разрывается от боли…).
Вот вошел в палату карапуз,
Ножками едва передвигая:
– Стоп… Не падать! Господи… Иисус!
Что мне делать с вами? Я не знаю…
Сколько здесь печальных добрых глаз!
Как согреть вас всех, помилуй, Боже…
– Я иду… бегу к тебе…… сейчас……
– Как его зовут?
– Его? Сережа……
– Ну, Сергунька… Ты уже большой…
Нам ходить давно пора учиться!
Дай мне ручку… шаг… теперь второй…
Так… еще…… а ну-ка не лениться!
Молодец! Серега, ты герой………
Скоро будешь бегать – не догонишь…
Леночка, не плакать… я с тобой……
Не вертись! – бутылочку уронишь…
Пей, моя родная, молочко…
Подрастай…… И будь всегда здорова…
Знаю-знаю… это не легко…
Ну-ка пей! —)) – уважь труды коровы……
 
 
…………………
 
 
Я вчера ошиблась этажом
В здании тридцатой гор. больницы.
Ночь…… Гроза… И первый майский гром…
(мне сегодня слишком плохо спится…)
 

21.05.2003

Че

…………………………Димке – много лет спустя…

 
Он называл себя «мальчик Че» – не объясняя другим: «Зачем?»
Мимо ушей пропуская: «Псих…» Просто пацан начитался книг…
Маленький демон – и в этом весь. Мне он достался таким, как есть —
самонадеянный Бог, Икар… лучший из племени че гевар…
Нам не хватало минут и слов – мы познавали на вкус любовь —
как ни пытался советский быт выбить из бедных подростков прыть —
секс в СССР отменён (пи. дец!) Не было секса, но был подъезд —
смех в темноте и щенячий визг – так мы входили в большую жизнь.
И уходили куда-то врозь. Нас раскидало – не вкривь, а вкось…
Спать бы и спать на чужом плече. Только порою мне снился Че.
Грустный, задумчивый гитарист – взгляд отрешённый – не вверх, не вниз
мимо… как будто куда-то вглубь…… мы постигали не смысл, а суть…
Мы иногда выпускали пар… Он научился держать удар.
Как джентльмен, уступая мне: мог, если надо, прижать к стене,
и урезонить касаньем губ – нежный до боли… но чаще груб…
Вспыльчив и резок – и мне под стать… Оба мы крезы – ни дать ни взять…
Нам не хватало реальных битв. Мы выбирали не быт, а «быть»…
И навсегда покидали строй: ибо, где первый – там есть второй.
Мы бунтовали. Срывали дверь – в тесном подвале с тугих петель.
Ухали стены, и глох подъезд. Новые сцены для новых пьес.
Каждый ушёл на свою войну. Маленький воин – в чужом плену
догм, установок, всеобщих схем. И вековечный вопрос: «Зачем?»
К чёрту вопросы! Мы брали след, честно и просто идя на Свет.
И уясняли чуть позже суть: есть бездорожье, но лучше Путь.
Мы прозревали за годом год: есть прозябанье, а есть Полёт.
Жизнь продолжалась. Мне снился сон. Мало деталей – лишь общий фон,
минимум действий…… а так вообще – призраки детства и мальчик Че,
выбравший тропы иной страны – пламя герильи чужой войны,
сладкую дымку чужих сигар, кожей впитавший иной загар.
Сделавший тылом кубинский порт… чуждая Лира ему поёт.
Я ошибалась: он был в Чечне – псих ненормальный, мечтатель Че.
Каждому времени – свой герой. Он был уверен. Стоял горой
но не за этих… и не за тех…… сразу в ответе – один за всех:
и за чеченских детей…… за вдов… за огрубевших душой юнцов…
и за российский трёхцветный флаг. Каждому – друг, никому не враг.
Словно назло, угодив в спецназ, чётко усвоил одно: «Приказ».
Ранен. Контужен. Ослеп. Оглох. Слушал лишь душу. А в сердце Бог
сыпал командами: «Не убей!» «Надо бы… надо…» А Он: «Не смей!»
И спотыкаясь об «Отче наш…», клинил и клинил родной «калаш»,
Клинил и клинил…… да вдруг замолк: цель не по силам – бессмертен Бог.
Маленький-маленький мальчик Че. Толстый ремень на его плече —
не автомат, не рюкзак с едой. Только гитара. Проснись – и пой!
Только гитара и трепет струн. Мой Че Гевара – ты вечно юн —
грустным скитальцем ушёл в рассвет. Больно. Прощаться не стоит… нет…
 

07.04.2

Дора Маар[1]1
  Дора Маар – любимая женщина известного художника Пабло Пикассо. (знак Зодиака Пикассо – Скорпион)


[Закрыть]. Психиатрическая клиника Святой Анны. Париж

 
Первые несколько лет без тебя…
Одна…
Видимость жизни… Я брежу всё так же красным…
Вот потолок надо мною…
А вот стена —
чистое поле для вымысла и абстракций.
Помнишь, ты как-то на скатерти выжег глаз? —
глаз Минотавра – горящим, простым окурком…
Знаешь, мне кажется, кто-то войдёт сейчас,
но как всегда
без ключа… без звонка… без стука…
Бог милосерден —
он вылечит болью боль…
Врач увеличит безжалостно силу тока,
я позабуду на время о нас с тобой
в жутких конвульсиях
(пытка электрошоком)…
Кто-то додумался душу лечить огнём…
Снова и снова мне снится в ночных кошмарах
чёрный, огромный,
чудовищный скорпион
медленно-медленно к сердцу подносит жало.
Где же ты, где же ты, мой аргентинский нож?
Помнишь, как в юности,
метила между пальцев?
Точных бросков нескончаемый, острый дождь.
Странные игры вне логики и абстракций…
Я промахнулась —
и брызнула с пальцев кровь…
Юность ушла.
С той поры пролетели годы.
Щупальца… щупальца… щупальца проводов
душу сжигают присосками электродов…
Странно…… очнуться и знать, что в Париже ночь…
Город не спит, он живёт по своим законам…
Но просыпаюсь:
в руке аргентинский нож,
лишь не припомню, убила ли я скорпиона?
Как мне хотелось увидеть твоё лицо!
Слышишь, любимый…
Я бредила каждый вечер:
«…дайте мне… дайте мне… дайте мне Пикассо…»
Ведь от любви не лечат…… пойми…… не лечат!
Врач-атеист посоветовал «Отче наш…»
Странный он…… правда?
Конечно, он очень странный…
Я бы молилась, поверь мне, когда б не кашель,
Но простудилась в приюте «Святая Анна»…
Холодно…… холодно… холодно…
А рентген!
Знаешь ли ты, что на снимке душа крылата?
Это не бронхи с ветвящейся сетью вен…
Это не лёгкие…
Милый… постой… Куда ты?
Не уходи!
Пусть ты даже всего лишь сон…
Не покидай меня, слышишь…… Зачем так рано?
Хочешь, пиши с меня лики твоих икон,
Хочешь, распни меня в свете оконной рамы…
Нежный мой… нежный мой… ласковый, страшный зверь…
бык андалузский – глаза твои, как рубины…
выбей рогами,
пожалуйста, выбей дверь…
я не могу……… не хочу никакой корриды!
Век скотобоен……
и снова электрошок…
Как милосердны…… о, как милосердны, люди…
– Ну, успокойтесь, безумная…… всё хорошо…
Да, хорошо…
тем, что хуже уже не будет…
 

02.10.2007

Аутодафе

 
Попробуй Имя обесточить
смертельной раною, сквозной.
Не выйдет…
Осень кровоточит.
И проступают краснотой
на листьях трепетные буквы —
губами их легонько тронь
в порыве искреннем, но глупом
и брось в огонь,
и брось в огонь…
Мне станет больно нестерпимо,
а кто-то скажет: «Листья жгут…»
Вот так проходит всё, мой милый,
за пять минут,
за пять минут…
И наша память лёгким пеплом,
слетая тихо на ладонь,
предаст забвению и лето,
и этот день,
и эту боль……
Лишь небо солнечным ожогом
до ночи долго будет тлеть,
но звёзды-угли понемногу
приблизят смерть,
приблизят смерть.
Я закружусь в последнем танце
с такой безмерною тоской.
Игрою чувств-протуберанцев
взметнусь победно над тобой —
снопами искр…
И в ослепленье
безумных, гибельных страстей
ты вдруг во тьме услышишь пенье
души сгорающей моей.
Но будет поздно, слишком поздно…
Я просто дым,
Я просто дым…
А эта осень…… эта осень
придёт не к нам – придёт к другим…
 

05.09.2006

* * *

 
Видишь воздушный шар?
Это моя душа
падает не спеша
в небо…
Ветер едва дышал,
только не удержал
и упустил мой шар
в небыль.
………………………
Люди смотрели вслед,
солнце меняло цвет
и отражался свет
в окнах…
Шар – что лебяжий пух —
медленно сделал круг,
чуть задрожал… и вдруг
лопнул…
 

08.04.2009

Между небом и землёй

 
Ты говорил мне:
«У НАС в Париже…… У ВАС в России…»
Твой взгляд был карий – две спелых вишни,
Мой тёмно– синий.
И ты впивался в меня глазами,
сжимая руку,
Цедил сквозь зубы: «Предашь ведь, знаю…
Предашь ведь, сссука…»
 
 
А после долго и безутешно
рыдал в подушку.
Я улыбалась, о чём-то нежно
Шепча на ушко.
Но ты не верил, о, мой Художник,
И хмурил брови.
Твердя, что в Риме таких безбожниц
Рисуют кровью…
 
 
Срывал одежды одним движеньем
И нёс нагую
Меня к спартанской своей постели,
И поцелуи
Ложились лёгким горячим слоем
На грудь и плечи.
Мерцали звёзды…
В России полночь, в Париже вечер…
 
 
О, этот вечер! Безумный вечер…
Волшебно-пьяный…
Нет, не увечья —
Мы наносили друг другу раны.
Так осторожно —
Как только может быть осторожен
Клинок горячий,
легко и плавно входящий в ножны…
 
 
И ты входил в меня бесконечно,
продляя пытку…
До немоты и потери речи.
До слёз…… до крика…
И тут же в свете ночного пламени
и прозрений
Спешил к мольберту
Мой падший ангел, мой добрый гений…
 
 
А я лежала, шепча сквозь дрёму
В твоей постели,
«У нас в России сейчас сугробы —
Поют метели…»
Ты поцелуем сбивал с дыхания:
«Тише… тише…
Мы не в России с тобой, родная…
И не в Париже…»
 
 
Мы где-то между землёй и небом…
Да…… где-то между…
Как в первый день свой Адам и Ева —
Чисты, безгрешны…
 

14.02.2008

С металлическим оттенком

 
Видит Бог,
лес давно в позолоте —
ждёт зимы даже больше, чем я,
чтоб отдаться душою и плотью
отрезвляющим снам декабря.
Мы теперь заливаем на пару
с небесами тяжёлый свинец:
Я – в зрачки —
…………девять призрачных граммов.
Небо – в капли…
…………………и делу конец…
Ты забыл
или что-то напутал,
приписав, моим синим глазам
безмятежный покой изумрудов —
зелень трав,
равнодушных к слезам…
Нет, приятель,
…………расслабься……
……………………смекаешь?
Обознавшись с расцветкой Души,
ты меня не за ту принимаешь.
Неужели, не страшно,
…………………………скажи,
так беспечно стоять под прицелом
беспощадных,
………………карающих глаз?
Да, я добрая в общем и в целом,
но не в частности
………………здесь и сейчас…
Лишь слегка только вздрогнут ресницы —
ты почувствуешь холодность рук.
И голодные, хищные птицы
из-под век моих выпорхнут вдруг,
чтоб клевать твоё сердце и печень,
причиняя сознательно боль,
лишь за то, что однажды под вечер
ты украл мой волшебный Огонь.
Я бродила во мраке,
……………………на ощупь……
Мозг привычно вынашивал месть.
Но ты смог погасить парой строчек,
парой слов
……………и запал мой, и спесь……
Что ж, спасибо…
Нет, правда, спасибо.
Только в будущем не забывай,
что цвет глаз моих —
……………………трепетно синий —
так легко превращается в сталь.
Будь внимателен и осторожен —
не заставь меня «парою строк»
невзначай снова вынуть из ножен
беспощадного Взгляда клинок.
 

22.09.2006

Вдох

 
Умирать в траве…… умирать в тебе…
Когда ты на мне…
Когда ты во мне
оставляешь след и вливаешь свет.
Право лишь на вдох,
а на выдох – нет.
 
 
Я вдохну тебя, и не выдохну —
всё до капельки —
каждый жест и звук.
Ты вошёл в меня. Ищешь выхода?
Не ищи его…
не ищи, мой друг…
 
 
И зрачки кричат:
нет пути назад.
Этот хвойный лес – заколдованный.
На запястьях след —
от травы роса,
не браслетами, а оковами.
 
 
Лишь туман…… туман…
В ледяной воде,
в синеве озёр душу выстужу.
Обожжёт вода.
Прислонюсь к тебе —
обогрей меня…… телом высуши…
 
 
Опьяни……… сомни…… урони в траву
и убей…… убей
светлой нежностью.
На мгновение я в тебе умру,
чтоб воскреснуть вновь
лишь для Вечности.
 
 
Беззащитная… обнажённая
каждой клеточкой…… каждой капелькой
растворюсь в твоём
тихом шёпоте.
Ты и впредь зови меня «маленькой».
 
 
По глоточку пей,
да по малому.
Собирай росу с тела нежного.
Сколько раз уже умирала я
в предвкушении неизбежного.
 
 
Только этот раз – он последний – знай.
Обесточена,
обессилена
заплатила я за небесный Рай
не судьбой… не душою…
Крыльями.
 
 
От того и кровь на плечах моих,
где от крыльев шрам до сих пор горяч.
Прикоснись к нему —
он ещё болит —
лишь губами тронь
и прошу……… не плачь…
 

19.04.2008

Это такая девочка

 
Это такая девочка – вся в наколках.
Ей – что отдать последнее… что отнять.
Станет кому-то песней,
……………………кому-то ломкой —
максимум позволяя «отжаться-встать».
Дверь открывает каждому.
………………………… В каждом стуке
слышит то откровенье, то божий глас.
Впустит в себя…… расслабит…
…………………………… и свяжет руки…
и уничтожит холодно – парой фраз.
Скроена,
………сшита намертво грубой нитью.
Многие, как ни странно, пытались рвать.
Но до сих пор целёхонька —
………………………как ни рвите.
Слов на прощанье хватит – и все на «ять».
……………………………………
От табака и сладостей сводит скулы.
День не начнётся с нежности под ребром.
Прячет в глазах ухмылку,
……………………………но взгляд акулы
слишком тревожно светится серебром.
Эта такая девочка – «спишь и видишь» —
ждёшь…
………догоняешь……
……………………падаешь…
……………………………снова ждёшь…
Если из сердца выйдешь – навеки выйдешь —
дважды в него, как водится, не войдёшь…
…………………
Что там Содом-Гоморра… и иже с ними?
Нечто похлеще теперь за твоей спиной…
Имя?
……… Конечно, девочка носит имя —
то, что досталось ей слишком большой ценой.
Ну, оглянись назад —
…………………упивайся прошлым.
Окаменей…
………… впитай в себя соль веков.
Сколько их там, на задворках – «родных», «хороших»? —
вросших в неё живьём соляных столпов.
Это такая девочка —
……………………«шито-крыто»
Дерзости-колкости часто ей сходят с рук.
Знает лишь чёрный, разорванный в клочья свитер
сколько раз в год обрывается сердца стук.
Свитер-реликвия.
……………………Девочка сшита крепко.
Лишь на одежде следы ядовитых стрел —
ставит судьба ненавязчиво метки,
…………………………………метки.
Даст подышать…… и опять наведёт прицел.
Только напрасно…
……………Отныне все стрелы – мимо.
Девочка знает, что где-то живёт Любовь —
та, что не станет стрелять ни в упор, ни в спину —
в сердце войдя,
……………………не оставит от пуль следов…
 

16.03.2009