Текст книги "Замуж за монстра (СИ)"

Автор книги: Анна Владимирова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Лежи. Я знаю, что его зовут Дали. А большего он из себя пока не представляет. – Я вытащил у нее из-за пазухи кота и прижал к себе. Кот благоухал запахом ее кожи и волос и мокрой шерстью. – Сейчас принесу еды. Чаю?

– Угу, – кивнула она, провожая меня взглядом.

При виде доктора кот ошалел. Снова прикинулся личинкой Чужого, запустил в меня когти, которые при каждом движении в сторону врача с чемоданом предупреждающе впивались мне под кожу. Медведь начал звереть. Котов мне только не хватало под кожей! Тип принялся задавать мне вопросы, но я вручил ему рычащий и шипящий клубок:

– Его зовут Дали. Только что с помойки. В перспективе нужен здоровым, толстым и счастливым.

Когда на обратном пути я проходил мимо, кот держался лапами за ножку кресла, а доктор ловко скакал стетоскопом по его впалым бокам.

– Если что, кричите, – скривил я губы и направился в спальню.

А кот, кажется, остался разочарован, что это предложение было сделано не ему.

Ведьму я нашел в странном оживлении. Она оделась, завязала волосы в узел на макушке и приветственно мне улыбнулась, с готовностью усаживаясь на пол.

– Что, сюда? – вздернул я бровь, глядя на нее сверху.

– Тут больше негде, – пожала она плечами.

– Что с тобой?

Я медленно опустил перед ней поднос, почему-то раздумывая о том, что я идиот. Уже бы из ресторана что-нибудь более впечатляющее привезли, чем эта хрень, что я запек в микроволновке.

– Ничего, – пожала она плечами. – Просто у нас с тобой вдруг совпало…

– Ничего у нас не совпало, ешь. – Ее радость взбесила окончательно. Она правда ожила, потому что ее обрадовали мои слова? – Я не сказал, что собрался тебя отпустить.

– Ну, я бы не хотела, чтобы ты меня отпустил сейчас, – заявила она спокойным тоном и беззастенчиво запустила пальцы в тарелку. – Меня все же могут привлечь. А так ты – мой единственный шанс.

– И откуда в тебе вдруг такая деловая жилка заиграла? – криво усмехнулся я. – Ты же только что плакала.

– Мне лечиться надо – это я тебе говорю как специалист, – даже бровью не повела она.

А у меня кровь медленно закипала в жилах. Значит, меня она не любит, рада тому, что и я признался ей в том же. Неровен час, сядем договор заключать, в котором она – мне, а я – ей.

– Это ты во мне жалось пытаешься выбить и себе условия получше? – Я опустился на пол напротив, сложив локоть на кровать.

Ну давай поиграем.

– Мы нужны друг другу. Я тебя лечу. Ты меня защищаешь.

Глазастая какая. Всем уже диагнозы поставила.

– Чтобы защитить тебя, мне нужно тебя выбрать. А я тебя не люблю, – с чувством «ударил» ее я.

И снова сделал больно. Она замерла на секунду, тяжело сглатывая, но продолжила изображать из себя моего нового делового партнера.

– Ты выбрал, – и она оттянула ворот футболки, демонстрируя мне мою метку.

– Ну это, похоже, по старой памяти…

– Этого хватит. Для правовой стороны…

– Заткнись, – процедил я и одним выпадом схватил Ринку за лицо, сдавливая за впалые щеки. – Заткнись, сучка!

Когда я перехватил ее за горло одной рукой и под руку другой, ведьма взвизгнула. Все, о чем я успел подумать – что стоит отгородиться хоть как-то, потому что эта расчетливая стерва сейчас будет у меня громко жалеть о своих словах. Я шагнул с ней в ванную и хлопнул дверью.

– Правовая сторона у тебя все ещё слабовата, – прорычал, гладя на нее в зеркало.

Я вжал Ринку в раковину, вынуждая смотреть в глаза моему отражению. Ох, как она смотрела! Снова сама невинность! Рот открыт, ноздри трепещут, грудь под моей футболкой ходит ходуном, а в глазах – ну просто озера целомудрия!

– Хватит так смотреть, – прорычал я, задрал ее футболку и вжался в нее членом насухую. С ее губ слетел сдавленный стон, и Ринка зажмурилась, закусывая губы. Но я не пожалел. Отстранился, впиваясь пальцами в ее бедра до синяков, и жестко вжал ее в раковину снова. – Хватит строить из себя шлюху! Хватит мне врать!

Она вздрагивала в моих руках, сначала безмолвно, но все чаще пропуская стон за стоном. Потом сильней вцепилась в раковину и выгнулась, болезненно хмурясь.

– Давай! – рыкнул я и прижал Ринку к себе за шею. – Будь настоящей!

Когда она вдруг обхватила меня за шею и прижалась крепче, я забыл все, что только что требовал и что говорил. Ведьме ничего не стоило утащить меня в своё спасительное забвение и снова спасти. Мы больше не боролись, не орали друг на друга… Мы сливались в одно, и от этой гармонии перехватывало дыхание.

Я уже не наказывал, я просто любил ее. Снова. Жалел, заботился, хотел и умирал при мысли об одиночестве. Ведьма пускала меня по своим собственным кругам ада, не обещая показать дорогу назад. Я чувствовал ее как себя. Ее наслаждение, дрожь, боль и страх… Почему же доставляло удовольствие смотреть на то, как она страдает, и не обещать облегчения?

Ни черта она меня не лечила. Делала ещё большим монстром…

– Больно, – прохрипела она, и я разомкнул зубы на её шее.

Но мстительно прошелся языком, заставляя её порочно всхлипнуть. Как же не хотелось ее выпускать! Пусть бы этот врач убирался вместе с котом!

– Пусти…

Я навел резкость на её лице в зеркале. Вот теперь её взгляд мне нравился – подернутый пеленой, блестящий, сытый. И красноречиво говорящий о нашей «нелюбви». Не хочу отпускать её. Хочу ещё.

Но тут послышался крик из гостиной, и я сцепил зубы, раздраженно выдыхая.

– Не ешь эту хрень, – выдавил. – Закажу что-нибудь нормальное…

Только пока я возился с упаковкой члена в джинсы, а потом с котом и ветеринаром, Ринка опустошила тарелку и уснула поверх одеяла.

– Ну и что нам с тобой делать? – проворчал я тихо, выходя из комнаты.

Кот устал орать, получил успокоительное и теперь лежал у меня в руках сырокопченой колбаской, лишь вяло подергивая хвостом. Оказалось, что на сегодняшнем визите ветеринара мы с ним не закончили, и завтра его придется тащить в клинику на обследования.

Ужинал я в одиночестве.

К Ринке в постель не хотелось.

Вернее, хотелось и даже очень. Но как её теперь обнять и прижать к себе, если я решил, что не люблю, и признался ей в этом? А лежать просто рядом мне не хотелось вовсе.

Да и кот ещё этот…

Глава 5

Я долго лежала без сна, прислушиваясь к его дому. Это признание Стерегова подкосило. Нет, я не ждала чего-то особенного, да и значило это совсем другое.

Я его разочаровала.

Должно быть, он ожидал совсем другую Ринку. А не такую вот, которая решила умереть от руки закона, не смогла найти иного смысла в жизни, кроме как воровать лекарства у своих же, потерялась средь бела дня и не промокла до трусов только потому, что их просто нет.

Капая слезами на подушку, я пялилась в окно едва ли не до самого рассвета.

Подскочила я на кровати, когда за окном уже светило солнце. Неужели не предвещало дождя? Сонно поморгав, я прокашлялась – кажется, все же простыла. Стерегов так и не пришел ко мне спать. И единственное, чего хотелось – найти его и устроить скандал…

Я решила, что хочу любви. Без условий. Хочу, чтобы он любил. Но пока не понимаю зачем. Конечно, любить уверенную в себе, умную, красивую должно быть легко. А ты попробуй вот такую! Простуженную, растерянную, бездомную…

– Что ты тут так сопишь? Утро не задалось снова?

Я вздрогнула и выпустила одеяло, которое сжала до побелевших костяшек. Михаил стоял позади, а рядом с ним над кроватью виднелись чёрные уши.

– Как кот? – просипела я.

– Лучше всех, – нахмурился Михаил и прошел к кровати. – Ты простыла?

Он попытался потрогать лоб, но я увернулась:

– Нет у меня жара. И хватит уже делать такое озабоченное лицо. Мы вчера выяснили, что оно тебе не подходит.

– Почему же? Ты же сказала, что лечишь меня. И я имею право строить такое лицо, какое захочу, ведь ты мне нужна. – Прозвучало, как нескрываемый сарказм.

– Точно, – поддакнула я. – Но не беспокойся. Все под контролем. Чаю попью – и как огурчик буду. Снова можно трахать, оскорблять…

– Отличный план, – тяжело вздохнул он, а мне на руки вдруг вскочил кот.

Утренний свет ничуть не разбавил черноту его сущности. Одни ярко-зеленые глаза привлекали взгляд да розовый рот, когда он требовательно меня звал.

– Привет, – улыбнулась я и осторожно погладила его.

Кот заглянул в глаза, поставив лапы на живот и заурчал.

– Его нужно в клинику сегодня отвезти, – мрачно сообщил Стерегов, не спеша уходить.

Мы оба смотрели на кота, а он – то на меня, то на Стерегова, громко урча. Что такого они сегодня делали ночью, что Дали так влюбился в Михаила, я понятия не имела. Коты вообще относились к оборотным достаточно спокойно, хоть и чувствовали их отличие от людей. А этот прям принял Стерегова как родного. Или просто был рад, что приняли его.

– Твой рюкзак, – неожиданно кивнул мне Михаил на комод.

И только я встретилась с ним взглядом, в рюкзаке зазвонил мобильный.

Я не шевелилась.

– Ответь, – раздраженно потребовал Стерегов.

– Что… Зачем?

– Дед же наверняка звонит, – ехидно заметил он. – И просыпайся давай, скоро шмотки привезут.

– Какие?.. – начала было я растерянно, но Стерегов уже вышел из спальни.

А звонил действительно дед. Я долго смотрела на экран мобильника, слушая приятное соло фортепиано, звучавшее на входящие звонки. Артур же знает, что я собиралась сдаться. Уверена – это он подстроил мне Стерегова благодаря Тахиру. И что? Кричать на него за самоуправство или каяться в едва ли не содеянном? Так и не решив ничего, я приняла звонок.

– Катя, как ты?

Артур переживал. Я знала, что любит меня по-настоящему. Единственный, наверное.

С дедом мы почти не виделись до гибели родителей. Он всегда был занят, скрытен, недосягаем. А когда появился в моей жизни, оказался практически чужим. Мы общались хорошо, но не близко. К счастью, как я думала тогда. Всмотрись он в меня пристальней… Но я и подумать не могла, что он так подставится из-за меня. Артур рисковал всем, сдавая меня Стерегову. Одно неверное движение, и ему был бы конец.

– Катя?..

Я волевым усилием сглотнула подступившие к горлу слезы.

– Наверное, неплохо… Все же в сравнении, да?

– Катя… – Артур вздохнул, помолчал. – Не получается у вас?

– Нет.

– А ты бы хотела?

– Быть может. Я пока ничего не понимаю.

– Может, нужно время?

– Ты правильно все сделал, – шмыгнула я носом. Теперь сомнений не стало – это дед сдал меня Стерегову. – Я бы… наделала глупостей.

– Я и подумать не мог, что Михаил так много для тебя значил. Но почему ты не дала мне знать?

– Правда не понимаешь? – усмехнулась я. – Твоя должность.

– Я бы смог тебе помочь раньше…

– Ничего бы не поменялось, Артур. Я бегала от Стерегова всё это время. И никогда бы не решилась перед ним появиться.

– Ты запуталась, Кать…

Тут ко мне на колени прыгнул Дали и вопросительно мяукнул, будто живо интересуясь, с кем я говорю.

– У меня уже кот есть, представляешь? – усмехнулась я, принимаясь его гладить.

– Вроде неплохо звучит, – растерялся он. – Кот – это надежно.

– Наверное, – улыбнулась я. – У нас с Михаилом нет ничего общего, кроме кота теперь…

– Так бывает, Кать. Это ведь нормально.

И правда нормально. Пока Стерегова не было рядом, на руках был кот, а за окном солнце, и могло показаться, что это уже неплохой результат на сегодняшний день. Дед не зря так рискнул.

Вдруг пальцы знакомо закололо, но я не сразу вспомнила это ощущение. Огляделась, прислушалась… и остановила взгляд на рюкзаке. К счастью, в нем нашлось все, что вдруг стало нужно – тетрадь и россыпь полусточенных карандашей.

– Не уговоришь Михаила встретиться со мной? – терпеливо продолжал дед.

В какой-то момент показалось, что он стоит за плечом и смотрит, как быстро я набрасываю рисунок на листке.

– Уговорю. – И откуда у меня такая уверенность? – Видимо, это очень важно?

– Да.

– У тебя все же возникли из-за меня проблемы…

В этом месте я особенно сильно надавила на карандаш, и тот едва не сломался, отчетливо хрустнув грифелем.

– Кто-то хочет тебя подставить. А мне важно, чтобы ты осталась в безопасности…

– Хочешь… чтобы он женился на мне?

– Да. Громко, дерзко, с вызовом – так, как может только Стерегов.

Вдохновение развеялось, пальцы похолодели, и я уложила карандаш поверх блокнота.

– Слушай, – хрипло начала я, но тут Дали вывернулся из-под локтя и устремился к выходу, а я поняла – Михаил стоит позади.

– Что, Кать?.. – напомнил о себе Артур через небольшую паузу.

– Давай я наберу тебя, как… как поговорю с ним, ладно?

– Ладно. Только попробуй побыстрее. Буду ждать.

Я отбила звонок и обернулась, чтобы убедиться – Стерегов действительно в дверном проеме.

– Доставка скоро приедет, – констатировал он, встречая мой взгляд. – Что нужно деду?

– Чтобы ты женился на мне, – усмехнулась я, поднимаясь. – А ещё мне не в чем встречать доставку.

– Не в первый раз тебе носить мои шмотки, – указал он взглядом на край кровати. – Я женюсь на тебе.

– А я не выйду за тебя.

И я беззастенчиво обошла кровать и принялась натягивать его футболку.

– Ты не просто выйдешь за меня, – задрожало вкрадчивое над ухом. – Ты за меня побежишь. Иначе выйдет, что Артур зря рисковал своей жизнью ради тебя.

– Тебе-то это зачем? – И я стянула с кровати его штаны. – Я, Артур… Друзья и так смотрят косо…

– Мои друзья – не твоего ума дело.

– А что – моего? – обернулась я, встречаясь с его взглядом.

– Кот, – кивнул он на кровать позади меня. – Завела – неси ответственность. Я вот завел тебя. И, как видишь, ответственность несу. Все как ты хотела.

– Нет, Миша! – вспылила я. – Ты не ответственность несешь! Ты обращаешься со мной так, что ни за какой замуж я за тебя не пойду! Я достойна большего, а не вот этого ежедневного унижения!

– Нет, Ринка, – усмехнулся Стерегов, глядя на меня с таким интересом, будто полено заговорило. – Ты хочешь, чтобы я все терпел. То, что не любишь. То, что самая умная – врач со степенями и прочим «не подходи – убьет». Умница такая – перла лекарства в лаборатории ведьмаков, а я, такой идиот, ничего не смог с ними сделать! Разочаровал тебя, значит?! Не тем занимался, не тем стал! Тебе все не так! Но я должен терпеть. А вот тебе терпеть не пристало – ты же у нас снежная королева! Ни разу же не знаешь, каково это – оборотню без истинной десять лет, да?! Скажи спасибо, что я вообще тебя не порвал на части! – Михаил уже просто ревел в голос, вот-вот обернется зверем и пойдет шатать стенки, размазав меня с котом по дороге. Словно почувствовав, он обличительно ткнул в Дали: – Ты завела меня себе раньше кота! Не знала, что я – на всю жизнь?! И ты мне рассказываешь об ответственности?!

Когда он замолчал, показалось, что стекла все ещё дребезжат от вибраций его рыка и противно звенят на одной ноте. Дали и след простыл.

– У кота будет психическая травма, – тихо заметила я.

– Он отлично впишется в нашу семью, – мстительно парировал Михаил. – А ты, если ещё раз скажешь, что не выйдешь за меня – будешь просить на коленях. – И его губы дрогнули в порочной усмешке. – С открытым ртом.

Ох, с каким чувством я залепила ему по морде! Только куража хватило на несколько секунд. А потом взгляд Стерегова налился свинцом, зрачки расширились… и мои нервы сдали. Я развернулась и бросилась бежать. И когда уже едва ли не кубарем скатилась с лестницы, меня подкосило от его громкого смеха, и я упала на колени. А Стерегов продолжал смеяться. Зло, сочно, с чувством… Я слушала и кусала губы, пытаясь собрать себя в кучу. Ноги тряслись, руки дрожали, а в груди клокотала злость.

– Кто тебя так учил спасаться от медведя? – усмехнулся он, проходя мимо.

А между моих рук протиснулся Дали. Он залез мне на колени и укутался в растрепанные волосы, вопросительно мурча и заглядывая в глаза.

– Ты есть хочешь? – обняла я кота, дрожа.

Перед дверью слышались голоса, но в гостиную Стерегов вернулся один с парой десятков пакетов и сбросил их у кресла:

– Меряй.

– Что это? – тяжело дышала я.

– Одежда, – раздраженно ответил он.

– Я не в настроении.

– Если ты сейчас ничего себе не выберешь, я куплю все. И будешь не только жить черт-те как, но и носить черт-те что.

– А это кто выбрал? – медленно поднялась я.

Стерегов направился ко мне и аккуратно забрал из рук Дали:

– Я, – усмехнулся с вызовом. – Кот мешал.

– Его зовут Дали. Хватит звать его «кот»!

– Хватит тратить время. Выбирай, что захочется.

Но выбрать в одиночестве мне не дали. Когда я попыталась утащить пакеты наверх, поняла, что это займет немало времени. А Стерегов вернулся с двумя чашками кофе и устроился с удобством в ближайшем кресле.

– Начни с белья, – усмехнулся он.

Пришлось проглотить. Все утро он отыгрывался. Но и прав был тоже. Конечно, я знала, чем кончится моя привязанность к Михаилу. Вернее, я не знала. Я ничего тогда не знала, кроме того, что люблю его и жить без него не смогу. Он был тогда единственным смыслом. Я думала, что, скорее всего, эксперименты его убьют, а я порешу себя. Каждый день был как единственный и последний. Нам позволяли видеться, кроме тех дней, когда Стерегова забирали в лабораторию. И этот день я умирала вместе с ним. А потом, когда пускали к нему, подолгу сидела у его клетки, глядя на тело на койке, и тихо беспомощно плакала. Я ненавидела всех. Мать, отца… и Артура, которого не было в моей жизни.

Когда мне удалось взломать замок к Мише ночью, я была уверена, что эта встреча станет последней. Предлагала ему бежать, уверяла, что сил хватит, чтобы вытащить его. Но вместо шанса на свободу он выбрал меня.

Завела я его себе? Определенно. Между нами были чувства. Столько чувств, что я захлебывалась ими. Мне казалось, что я прожила там с ним сто лет. Мы росли вместе, прорастали друг в друга, даже несмотря на прутья клетки. И первая ночь с ним стала общим решением, не только его. Поэтому Стерегов прав. А я – трусиха. И предательница. Это его и разочаровало.

– Рин, ты ещё постоишь немного с трусами в руках, и… кофе остынет.

Я скосила взгляд на Стерегова. Даже понравилось, что он глаз не может отвести.

– Что, нравится задница? – отвернулась я и натянула трусы.

– Все нравится – задница, грудь… Откуда только такая? Ты спортом занималась?

– Да – бегом по пересеченной местности.

Из первого попавшегося пакета вывалился целый набор одежды. Порывшись в ней, я расправила на полу джинсы, футболку, кофту и пару поясов. Только джинсы не налезли…

– Я выбирал одежду твоего размера, – ворчал Стерегов.

– В следующий раз бери пару размеров хотя бы.

Я перешла к следующему пакету, потом ещё к одному. И в каждом ждало неизменное фиаско. То попа не влезала в штаны, то грудь в пиджак. Стерегов сопел всё громче, а я уже кусала губы, лишь бы не рассмеяться в голос. Но когда попыталась натянуть многообещающий топик из прозрачной невесомой ткани, захихикала.

– Смешно тебе, – Михаил поднялся рывком с кресла и направился ко мне. Но, вопреки ожиданиям, схватился не за горло, а за топик и попытался на меня его натянуть. – Ну какого ж черта?!

– Миш, не надо, – захлебывалась я смехом.

– Я пол ночи потратил!.. – усердствовал он.

– Я уже начинаю жалеть, что у меня третий размер!

– Да чтоб тебя! – Он дернул ткань слишком сильно, и топик с треском развалился.

– Ну, одну вещь мы точно купили, – хрюкнула я.

Михаил выругался и принялся комкать ткань:

– Будешь голой у меня тут ходить!

– Быстро сдаешься! – закатила я глаза. – Нормально все. Просто соберу себе несколько вещей из разных пакетов. Вот пара джинсов подошла, пиджак, футболки…

– Тогда что ты ржешь? – возмущался он так серьёзно, что сложно было поверить.

– Что ты рычишь? – не осталась я в долгу, повышая голос. – Что тебе всё не так?

Но тут откуда-то из вороха вещей послышалось жалобное мяуканье. Дали решил, что ему тоже можно присоединиться к семейному веселью и пошуршать пакетами, но запутался когтями в вязаном безразмерном свитере.

– Хороший выбор, – одобрила я, вытягивая кота из рукава. – Стерегов, я всё.

Он смерил меня недовольным взглядом и посмотрел на пакеты:

– Не так уж много и не подошло, – заключил серьёзно. Будто это было ну очень важно! – Позвони деду. Скажи, встретимся с ним после обеда. И собирайся – едем в клинику с котом.

– Его зовут Дали.

– Мне не нравится это имя, – недовольно заявил он вдруг. – Дали был посредственностью! Если бы не эта его баба из Казани, никто бы о нем и не знал!

– Ты не с той ноги встал, что ли? Женщины делают своих мужчин. Что тут такого?

– Иногда они делают их только хуже.

– Да откуда ты знаешь?! – вспылила я. – История не запоминает чувств, эмоций и разорванных сердец! Она способна только считать, сколько Дали заработал на своих автографах! Да, смог! А другим прямо покоя не дает…

– Так его ты оправдываешь, а мне нельзя? Я тоже был посредственным художником, зато с властью у меня вышло лучше!

Я медленно заполнила грудь воздухом, пристально вглядываясь в лицо Михаила. Ему было важно, что я думаю о том, кем он стал.

– Ты правда сравниваешь себя с Дали? – начала осторожно, будто мы снова ступили на наше минное поле. Хотя мы и не сходили с него. – У вас разные жизни.

– Дали зарабатывал для своей женщины, – заявил серьёзно Михаил. – Думаешь, не имей я власти и денег, позволили бы мне тебя сейчас забрать? Звонил бы твой дед и просил бы официально заявить на тебя права, чтобы ты не получила высшую меру?

– Ты хочешь сказать, что это все было ради меня?

– Я даже подумать не мог, что ты не станешь меня искать, – усмехнулся он с горечью.

– И что вовсе сбежишь. Ты видела меня за решеткой каждый день, ты плакала у моей камеры каждый раз… но не смогла мне простить того, что я…

– Я просила тебя уйти тогда со мной, – перебила я решительно. – Я бы вытащила тебя. И никто бы не пострадал…

– Не вытащила бы, – оборвал он меня. – И прекрасно об этом знаешь даже сейчас. А я не мог рисковать твоей жизнью. Если бы с тобой что-то случилось, какой был смысл?..

– Со мной что-то случилось, – выпрямилась я. – И никто из нас никого не простил…

Он смотрел на меня, я на него. Очередной разговор не о том, слова впустую, и никаких решений. Что мне ему сказать? Что люблю? Глупее не придумаешь. Я не маленькая девочка, а Стерегову не нужны слова. Но поступки сейчас может делать только он. Я же могу лишь сверкать перед ним наготой и подчиняться.

– Одевайся. И позвони деду. Или напиши…

– Разберусь, – отвернулась я.

И мы снова разошлись по разным углам. А Дали остался в нейтралитете играть с пакетами.

***

Я будто стер её…

Сделал набросок и стер.

Но белый нетронутый лист – это не про Ринку. Ее хочется рисовать снова и снова.

Раньше это было просто. Как бы тяжело ни было расти за решеткой, я смотрел в Ринку и видел ее всю как на ладони. Мне было с ней легко и сложно одновременно. Отношения через клетку не назвать здоровыми. Как бы мы ни старались, обстоятельства определяли наши чувства за нас. Может, мы могли быть вместе только в лабораториях?

Теперь же я не понимал, что вижу. Но от этого хотелось смотреть и смотреть, не отрываясь. Ринка стала непонятной, изменчивой, чужой. И очень желанной… Я захлебывался слюной каждый вдох, когда она была рядом.

А если бы я тогда положился на нее и дал шанс меня спасти? Ответ всегда был однозначным – нас бы поймали. Ринка этого не понимала, а я знал точно. Знал, что не верю в удачу, что пуст и слаб. И что не смогу защитить свою женщину, когда попадемся. Тогда я выбрал слабость. Оставил себе одну ночь с ней… чтобы потерять в следующую. Кто же знал, что зверь, которого сотворили эти из меня, способен на такое? Когда ее мать смотрела мне в глаза и с ненавистью обещала, что Ринку я больше не увижу, я уже знал – никто тут от меня не спасется больше.

Так и случилось.

Но кто знал?

– Дали?

Я перевел взгляд на девочку-мышь в белом халате, с готовностью ожидавшую, когда Ринка подскочит рядом и прижмет к себе переноску с котом. И уже собрался вытащить из нагрудного кармана блокнот, когда Ринка хлопнула меня по плечу:

– Пошли.

– Зачем я вам?

– Зачем мне тебе пересказывать, что с нашим котом не так? – зашептала она, склонившись ниже. – Вдруг вопросы у тебя будут?

– Из нас двоих врач – ты, – недовольно насупился я, стараясь не двигаться. – Я тут посижу.

При каждом моем движении собаки в приемной начинали вырываться из объятий хозяев, перебирать лапами и скулить. Парень с какой-то блохой вместо собаки так и смотрел удивленно себе в карман – не знал, видимо, что его псинка может так компактно там залечь. Хорошо, не нашлось таких, которые могли кинуться и оспорить мое право тут находиться. Могло кончиться печально.

– Миша, пошли, – зашипела Ринка. – Кот общий!

– Называла ты его сама, – мстительно напомнил я, чуть повысив голос, и у какой-то болонки в противоположном углу случилась истерика.

Я потерял бдительность, и Ринка подхватила меня под руку и утянула с собой в двери.

– Дурацкая идея! – ворчала она, вручив мне переноску. – Я совсем забыла, что тебе нельзя…

– Все мне можно, – зачем-то спорил я. Сам-то тоже не подумал, на черта мне в ветклинику. Но один раз я уже бросил Ринку. Повторять вчерашние бега не хотелось. – Ты трусы-то надела сегодня?

Ринка закусила губы и густо покраснела, улыбнувшись врачу, которая как раз вышла забрать нас из коридора. А я расплылся в оскале, чувствуя, сколько удовольствия доставляет мне вот так «раскрашивать» ведьму. Вся эта возня с котом нравилась. Что бы мы без него делали? Орали бы друг на друга. Я бы зверел, Ринка плакала и ломалась подо мной до бесконечности. Хотелось остановить весь мир, тряхнуть ведьму хорошенько, чтобы с нее слетело это все, во что она себя обернула, спасаясь… Но это так не работает.

– Не ожидал тебя тут найти…

Я оторвал взгляд от открытой двери, за которой суетились ведьма с ветеринаром, и медленно перевел на ведьмака. Если в приемной ещё кто-то и остался из животных, то это будет тот единственный толстый котяра, от которого трещала переноска. Потому что убежать он тупо не в состоянии. Артур Серый выглядел в своем чёрном костюме, как инквизитор из прошлой эпохи. Нет, костюмчик был очень неплох, но от одного взгляда его владельца даже мне стало не по себе.

– А ты изменился с последней нашей встречи, – заметил я. – Уже и не шифруешься.

Он усмехнулся:

– Поэтому хожу преимущественно чёрным ходом.

– Ринка разве не сказала, что мы заняты до обеда?

– Я хотел без Кати с тобой поговорить, – сообщил он, пристально вглядываясь в дверной проем. – Ошейник прям такой нацепили… серьёзный. Хан так меня боится?

– А не стоит? – скептически усмехнулся я.

– Михаил, я плох в деликатности, – вернул он на меня взгляд. – Не стоит. Ты спас Катю. А она – моя семья. Любимая ее часть.

– Гордиться пока что не выходит, – заметил я едко. – Насколько всё плохо?

– Хуже, чем я думал. Даже хорошо, что Катя сорвалась, и удалось её спасти. Не исключено, что мы разминулись с инквизицией всего на несколько часов. Профессионально сыграно, точно рассчитано. – Серый сверлил стенку перед собой, озабоченно хмурясь. – Кто-то давно знает, что Катя крадет для тебя препараты.

Чувствовать себя давней пешкой в игре мне не понравилось. Хотя чему удивляться?

– И каков план?

– Я не скажу, что твое громкое заявление вас спасет на сто процентов. Но врага в моем лице получать никому не хочется. По крайней мере, это затормозит тех высших, которые очень хотят закрыть дело о пропаже разработки.

– А ты не думал, что нет никакой пропажи? – глянул я на него. – Или разработки?

– Это хороший ход мыслей, Михаил, – кивнул он с готовностью. – И я не исключаю твоей правоты. Даже наоборот. Я же не один веду эти дела. Возможно, кто-то нащупал более серьёзную утечку из лаборатории. И теперь ты с Ринкой – просто возможность отвести стрелки.

– Это все – игры в песочнице, вед, – процедил я. – По серьёзному будем говорить?

Артур довольно усмехнулся.

– Я думаю, что вся эта возня с препаратами – просто отвлекающий маневр в большой игре с противостоянием правящих верхушек. Твой знакомый высший ведьмак – Стрелецкий Петр Евграфович – принадлежит довольно выдающемуся семейству. Его отец сейчас сидит в высшем совете. Сам же Петр весьма амбициозен. С отцом у него отношения не ладятся. А пропажа такого стратегического препарата – хороший повод встряхнуть и обвинить консервативную систему в спеси и потери былой хватки.

Со Стрелецким меня столкнул бизнес. Помимо наследных кровей у высшего ведьмака имелась акулья деловая хватка, а вот власти в среде оборотней не было. Партнерство с ним было достаточно выгодным и не нервным. Прикрывал ли он меня со стороны ведьмаков? Быть может. Никогда не отчитывался. Но, думаю, имел полное право считать, что ему под силу шатать заржавевший управленческий аппарат. Что он периодически и делал. Мог бы быть причастен к такому мелкому пакостничеству, как кража препарата? Сомневаюсь. Но кто я, чтобы быть уверенным в ведьмаке?

– Молодым надо давать дорогу, – рассеяно усмехнулся я. – Но если все так, какой им смысл ловить Ринку?

– Когда договорятся, Михаил. Стрелецкий устроит бунт, его примут всерьёз и начнут договариваться. А козел отпущения нужен всегда. Система «поймает» виноватого, покажет его голову на блюде, все успокоятся и уверятся в ее непоколебимости. А Стрелецкий получит право голоса и люфт для того, чтобы начать этой системой потихоньку ворочать…

– И чего он добивается?

– «Дорогу молодым», как ты выразился. Им не нравится старая система. А главное – ее осторожность и скрытность. Для всех всегда была важна конспирация. Люди не должны знать, а мы – живем в тени и избегаем изменять устройство мира. Никто ещё не подвергал сомнениям эту догму. Но молодые считают иначе.

– Тщеславие.

– Именно.

– Мне хотелось бы глубоко на это плевать, Артур.

– Понимаю.

– Так ты предлагаешь выступить на стороне консерваторов?

– Я занимаю разумный нейтралитет. Вы выступите на моей стороне.

Я посмотрел на него пристально:

– Надеюсь, Хан не зря так щепетилен в твоем вопросе.

– Это может сейчас звучать непривычно для тебя, – сурово посмотрел он на меня, – но Катя – моё всё. Как и твоё. Таким чудовищам, как мы с тобой, нужен светлый луч в кромешной темени.

– Не надо меня с собой ровнять, – ощерился я.

– Я не художник, не силен в композициях, – жестко парировал он. – Ты мне тоже не друг и не любимый сын. Пока что. Но раз Катя выбрала тебя, значит ты – моя семья. Я это принял.

– Ты принял, потому что я был нужен…

– …Ей.

Мы схлестнулись взглядами. Я упрямо сопротивлялся такому родству, но чувствовал, что сдаюсь. Ринка слишком много значила для меня. Все, как сказал Артур. Но не дай бог кому-то сделать это моей слабостью…

– Сбруев, уверен, тебе бы понравился больше, – откинулся я на стенку расслаблено.

– Не мне решать…

– Правда не пробовал решить? – усмехнулся я.

Серый сжал зубы, а во взгляде мелькнуло смущение. Мы оба вернулись в «песочницу».

– Была надежда, что он не захочет возвращаться к Марине после потери памяти, – нехотя признался Артур, опираясь на стенку рядом.