Текст книги "Вкус убийства"
Автор книги: Анна Малышева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
Набрала еще раз, уже одевшись, – снова занято.
Таня положила в сумочку ровно столько денег, сколько нужно на такси в оба конца. Остальное спрятала, и, как ей казалось, надежно: в мусорный мешок пылесоса. Краситься по случаю вечернего времени она не стала, к чему кого-то провоцировать? Заперла дверь и вызвала лифт.
***
К тому времени, как она добралась до Юриного дома, почти совсем стемнело. Таня плохо разбиралась в сторонах света, но была уверена, что ветер дует северный, прямиком с полюса. Самое то после горячей ванны. Стуча зубами, она пробиралась по темному двору. «Подхвачу менингит, и здрасьте… Если бы знала, что так похолодало, сидела бы дома!»
На кухне у Юры она заметила свет. К счастью, свет горел и в подъезде. Она до смерти боялась темных подъездов, с самого детства. Таня наклонилась, высматривая знакомый кирпич, но он пропал. Сигнализировать как-то иначе не имело смысла. В крайнем случае можно было постучать Юре в окно, но оно было довольно высоко, несмотря на первый этаж. С великой неохотой Таня снова вышла на холод, встала на цыпочки и забарабанила по стеклу кончиками пальцев. Подождала ответа, но в окне никто не появился. Занавеска висела неподвижно, за ней горел свет. Тогда она нашарила поблизости камень, вернулась в подъезд и забарабанила в косяк.
Она стучала добрых две минуты, пока не выбилась из сил. Открывать никто как будто не собирался.
– Придурок! Если он пошутил… – Таня собралась с духом и еще раз врезала камнем по косяку, покрытому царапинами. От удара железо дрогнуло, и наружная дверь бесшумно приоткрылась – на сантиметр, не больше.
Впервые Юра не заперся на все замки. Это было так удивительно, что Таня даже перестала сердиться. Она потянула на себя тяжелую дверь, потом осторожно толкнула внутреннюю… Открылась и она.
– Это я! – крикнула Таня, переступая порог.
В ответ кто-то быстро заговорил напряженным, неестественным голосом. Она вздрогнула, но тут же догадалась, что это радио. Видно, оно работало круглые сутки. Из кухни доносился запах свежемолотого кофе. Там горел свет. В других комнатах было темно.
Но и в кухне никого не оказалось. Ни Юры, ни его дамы, ни единой живой души. На столе стояла открытая кофемолка, на крышку густо налип кофе тонкого помола. Горела одна из газовых конфорок, но чайник стоял рядом, на столе. Таня машинально заглянула под крышку и поставила чайник на огонь.
В спальне послышалось какое-то движение.
– Юра? – негромко и уже сердито окликнула его Таня. – Ты что, спишь?
Он не ответил. Таня молча ждала еще несколько минут. Она решила дать ему время одеться, он явно уснул, ожидая гостью. Потом Таня занервничала: в спальне было слишком уж тихо и по-прежнему темно.
– Юр, ты где? – крикнула она.
И, услышав в ответ тишину, погасила сигарету, вышла в коридор, нажала один выключатель, другой… В спальне никого не было. А звук, который привлек ее внимание, раздавался за стеной. Как видно, сосед по вечерам занимался мелким ремонтом.
Глухие удары молотка вскоре утихли, и она вдруг поняла, что в квартире вообще никого нет, кроме нее самой. Это чувство пустого дома было слишком ей известно. Это оно доводило Таню до безумия в первые дни после смерти мужа… Она застыла, боясь двинуться с места. Открытые двери – это при Юриной осторожности! Над этими дверями смеялись все его друзья, потому что Юра зарабатывал меньше всех, ему нечего было охранять! Тем не менее на окнах он поставил решетки. И всегда спрашивал через дверь, кто это его посетил.
«Он мог выйти к соседям», – подумала Таня, ничуть себе не веря. Вернулась в коридор и включила свет в большой комнате, где бормотало радио.
Она сразу увидела Юру. Он лежал на белой деревянной плите, на которую обычно ставил или усаживал своих моделей. Таня и сама снималась в этом углу, где у стены стоял огромный штатив с рулонами цветной бумаги. Юра мог подобрать любой фон по своему желанию, развернув бумагу от потолка до пола. Сейчас был развернут серый рулон.
Развернут и порван внизу, там, где бумага касалась пола. И везде – на плите, на бумаге, на полу – были темно-красные пятна.
Тане стало плохо. Она знала, что надо хотя бы подойти, взглянуть, что случилось. Вдруг еще можно помочь… Но вместо этого она бросилась к входной двери. Запнулась о камень, ухватилась за косяк…
Камень? Откуда здесь камень? Кирпич, которым она била в дверь сегодня днем, теперь лежал в коридоре. И он тоже был в крови. Она хотела закричать, но боялась услышать собственный голос. Из комнаты доносилась веселенькая музыка, что-то очень знакомое. Что-то очень знакомое вертелось у нее в голове. Уходя из дому. Стас сказал: «Ты меня не жди».
Она готовила обед и решила тогда, что его слова относятся к еде. Стас и в самом деле мог вернуться поздно. Но теперь она как бы снова увидела его глаза, услышала серьезный голос. Он немного задержался на пороге, будто хотел сказать что-то еще. Потом ушел.
«Он знал!» Таня стояла, привалившись к стене, и упорно смотрела на кирпич у себя под ногами. Ни на что другое она смотреть не могла. «Он знал, что не вернется. Но шел не на смерть. Ему было неловко передо мной, но он не боялся… Не боялся. Как и Юра. Наверное, Валера тоже не боялся подниматься на семнадцатый этаж… Ведь он не мог умереть по своей воле! Никто из них не мог! Сегодня днем Юра сказал, что ничего предусмотреть нельзя. И уж тем более свою смерть».
Милицию она вызвала, поднявшись на второй этаж к соседям. Ее неохотно впустили в квартиру.
Помогли только ее заверения, что внизу лежит труп. Хозяева даже не вышли взглянуть на Таню.
Она стояла в просторной холодной прихожей и говорила по телефону под наблюдением пожилой домработницы.
– У него что, телефона нет? – неприветливо спросила эта женщина, когда Таня положила трубку.
– Есть. Как раз в той комнате, где лежит труп.
Таню трясло неизвестно отчего – то ли от холода, то ли от страха. Она знала, что сейчас придется спуститься к Юре и ждать приезда милиции наедине с трупом… Можно, конечно, запереться в кухне.
Но от самой себя не запрешься. Она слишком хорошо запомнила и его позу, и пробитую голову, и кровавые пятна.
– Можете посидеть здесь, – неожиданно предложила домработница, указывая на диванчик в углу, но Таня отказалась:
– Не стоит, я подожду их там.
Таня соврала. Все время до приезда милиции она простояла в подъезде, у двери Юриной квартиры. Она дико замерзла, но это все равно было лучше, чем сидеть наедине с убитым. Вся площадка была усыпана окурками ее сигарет. Таня сгребла их в угол носком туфли, на то место, где раньше лежал кирпич. «На этот раз на несчастный случай не похоже», – подумала она. И сама испугалась такой мысли.
Глава 5
– Как вы сюда попали?
Наконец-то к ней кто-то обратился! Таня с надеждой взглянула в лицо подошедшему вплотную мужчине. Он был в штатском, весь какой-то мятый, лицо серое, глаза тоже серые, усталые. Мужчина встретил ее взгляд и представился:
– Капитан Макаров. Это вы вызвали милицию?
Таня подтвердила, что она. И что попала сюда очень просто – дверь была не заперта. Опережая расспросы, она торопливо рассказала и об отсутствии звонка, и о кирпиче, который сегодня вечером оказался в неположенном месте… И о том, почему она приехала сюда так поздно.
– Он просил вас заехать? – уточнил Макаров. – Зачем? Не сказал?
– Сказал, что вспомнил что-то важное… – Таня запнулась. – Я сегодня уже была у Юры. Днем. Это касается моего мужа… Он недавно умер, и Юра что-то вспомнил про него… Я просила вспомнить…
Таня вздрогнула и отвела взгляд в сторону. В коридоре показались люди с носилками. Они долго разворачивались в дверях, чтобы выйти на узкую лестничную площадку. Таня впервые до конца поняла, что произошло на самом деле. Здесь никаких сомнений быть не могло. Если в случае с Валерой все было похоже на самоубийство, а со Стасом на несчастный случай, то здесь…
– Это убийство? – робко спросила она.
Вопрос дался нелегко. Но Макаров как будто его не услышал. Он пожелал знать, в какой форме хозяин квартиры пригласил Таню приехать. О чем шла речь?
– Но я с ним не разговаривала! Я принимала ванну, услышала звонок… А потом прослушала сообщение на автоответчике.
– Во сколько это было?
Таня наморщила лоб – она никогда не была сильна по части точности. В конце концов ей удалось припомнить более или менее точное время. Макаров велел ей подождать и вышел из кухни. Пока он вел какие-то переговоры в большой комнате, Таня выкурила последнюю сигарету. Наконец капитан вернулся.
– Говорите, он звонил вам около девяти вечера?
Таня подтвердила.
– Но эксперт утверждает, что ваш приятель к тому времени уже три-четыре часа был мертв.
– Я… Я не знаю… – До Тани смысл его заявления дошел не сразу. Она с трудом подсчитала, что он говорит о пяти-шести часах вечера. – В это время я была в городе, в гостях у старых друзей. Они могут это подтвердить…
Она совершенно растерялась. Ей показалось, что все оборачивается ужасно и ее просто стараются запутать. Если уж им некого арестовать, то, может, имеют виды на нее? Но Макаров об аресте не упомянул. Он только попросил повторить историю с автоответчиком. И задал еще один, неожиданный вопрос:
– Днем вы были дома?
Узнав, что Тани дома не было, он попросил сказать – был ли включен в то время автоответчик? Она уже начинала понимать, к чему все клонится, и радостно воскликнула:
– В самом деле, Юра мог позвонить и раньше!
А когда я была в ванной, мог звонить кто-то другой и просто не оставить сообщения. Ведь часто так и бывает, когда человек хочет поговорить лично.
Я сама никогда не оставляю сообщений на пленке, мне это не нравится.
Она была рада, что так удачно выкрутилась. Ее попросили пройти в большую комнату, затем в спальню. Она подробно описала, как вошла в квартиру, что именно увидела, как вела себя дальше."
– Это квартира Гурзо?
Она впервые услышала фамилию Юры и сперва не поняла, о чем идет речь. Ей предъявили его паспорт, и при виде свежего бурого пятна на одной из страниц ее едва не стошнило. В большой комнате и в коридоре повсюду были пятна крови. Именно поэтому Таня забилась в кухню, как только вошла в квартиру вместе с милицией. В кухне было относительно чисто.
– Юра снимал квартиру за пятьсот долларов в месяц. У кого, я не знаю. Да! – Таня все больше приходила в себя. – Сегодня тут была какая-то женщина, я первый раз ее видела.
Она описала и женщину. Правда, описание грешило неточностями. Собственно, Таня видела ее мельком и всего два раза. Первый раз в комнате на диване, но тогда Таня лучше разглядела ее фигуру, а не лицо.
И во второй раз она увидела гостью в окне, когда женщина выглянула посмотреть, отчего сработала сигнализация у машин…
– Почему она выглянула в окно? – поинтересовался Макаров. – У нее была машина?
Этого Таня не знала. Она не знала даже имени женщины. Не знала даже, снималась ли та у Юры или присутствовала в качестве близкой знакомой.
– Гурзо ничего о ней не рассказывал?
Таня была уверена, что ничего. Ей и самой тогда хотелось как можно больше узнать об этой женщине. Если бы Юра стал откровенничать, она бы это запомнила. Наконец Макаров ее отпустил. Она предъявила ему паспорт, дала свой телефон. И уже в последнюю минуту упомянула, что по делу ее мужа тоже ведется следствие. Таня назвала фамилию Каримова.
– Все это как-то странно…
Она беспомощно оглянулась с порога большой комнаты, бросила взгляд на разорванную, испачканную кровью бумагу на штативе… На фоне этой бумаги она позировала для того снимка, который Стас носил в бумажнике.
– Что странно? – уже невнимательно отозвался Макаров.
Он разрешил Тане уйти и больше ею не интересовался. Во всяком случае, в этот вечер с нее было нечего взять.
– Странно, что и мой муж погиб, и Юра… И еще один парень, их друг. – Таня запнулась, прикусила губу, потом криво улыбнулась:
– Какой-то мор на мужиков. Я понимаю, что в Москве криминальная обстановка, но чтобы до такой степени…
Макаров спросил, есть ли у нее машина. Нет?
А деньги на такси? Она сказала, что есть.
– Ну, так езжайте домой, уже поздно. Будет нужно, мы вам позвоним. Чего вы ждете? Телевидение не приедет.
Этот человек, серый и усталый, казалось, спал на ходу. При одном взгляде на него начинала одолевать зевота. Таня оставила все попытки объяснить, что творится в последние дни среди ее знакомых. Если он и поймет, то все равно ничему не удивится. Да и какое ему, в сущности, дело, ведь следствие о гибели ее мужа ведет не он. А смерть Валеры? Расследуют ли ее вообще? Пользуясь тем, что капитан Макаров еще не выставил ее за дверь, Таня спросила его об этом.
– Самоубийство, как любая насильственная смерть, расследуется, – вяло ответил он. – Половина двенадцатого, езжайте домой. Бога ради. Не хватало еще за вас отвечать.
На лестничной площадке курил молодой парень в черной кожаной куртке. Увидев Таню, он участливо к ней обратился:
– Отпустил?
Она поджала губы и молча прошла мимо. Парень крикнул ей в спину:
– Давайте на такси посажу!
Таня опять промолчала. Уже во дворе он нагнал ее и быстро пошел рядом. Таня резко остановилась:
– Что вам нужно?
– Да ничего, – все так же дружелюбно ответил парень. – Провожу до машины. Посажу, покажу свое удостоверение. По крайней мере, довезут, куда надо.
– Это вам Макаров велел? – Таня раздраженно полезла в сумку за сигаретами, убедилась, что пачка пуста, и выбросила ее в лужу.
Парень, как по команде, достал «Кэмел»:
– Угощайся. – Он совершенно естественно перешел на «ты».
На вид он казался ровесником Тани. У него были веселые, светлые, довольно нахальные глаза и какая-то лягушачья улыбка. Таня поколебалась, но все же взяла сигарету. Прикуривая от его зажигалки, она получше рассмотрела лицо парня. Не урод и не красавец – нечто среднее. Из таких вот веселых практикантов потом и получается такая серятина, как Макаров… Она сдержанно поблагодарила, на что парень отозвался довольно неожиданно:
– Ментов никто не любит. Но с Макаровым тебе, считай, повезло. Он мужик надежный.
– Почему это мне повезло? – строптиво возразила она. – Юра мне никто. Просто знакомый. И вообще, мне пора.
Парень честно довел ее до проспекта, поймал машину и велел шоферу доставить девушку целой и невредимой. Он порядком суетился, но пожилой водитель даже не взглянул на его удостоверение. Зато Таня взглянула и прочла его имя. Парня звали Виталий Тимошин. Он посоветовал ей не расстраиваться и еще раз повторил, что с Макаровым ей повезло. Таня больше не возражала. Она зажмурилась и не открывала глаз, пока машина не отъехала от бровки тротуара.
***
Для Тани на этих похоронах многое было внове.
Впервые она увидела Юриных родителей и его младшую сестру, худенькую, миниатюрную девушку, крашеную брюнетку, всю в черном. Впервые поняла, что Юра изо всех сил тянулся за своими более обеспеченными товарищами и в результате все время жил не по средствам. Это она уяснила из разговора его сестры с каким-то знакомым. Девушка говорила негромко, но и не слишком заботилась, чтобы ее не слышали.
– Одних долговых расписок на две с половиной тысячи. – Она неподвижно смотрела на гроб, но голос звучал просто и буднично. – Следователь все спрашивал, кто такие эти люди. Как будто они могли убить своего должника! Глупости… Не знаю, что теперь будет. Занимал-то он, а отдавать, может, придется нам. Пока нас, правда, не трогают… А где нам две тысячи взять? Перезанимать – это безумие.
– Один выход есть, – заметил ее собеседник. – Продать его машину.
– Машина не его, а папина.
Таня заметила, что парень косо на нее взглянул, и отошла в сторонку. Родители Юры заказали по нему панихиду, но священник почему-то опаздывал.
Все ждали его, томились, многие уже посматривав ли на часы – день был будничный, кого-то ждала работа. К Тане неслышно подошла Агна. За эти несколько дней она еще больше похудела. Как видно, отношения с Сашей все ухудшались.
– Как ты это выносишь? – Она сжала Танины пальцы, с состраданием заглянула ей в лицо. – Сперва мужа похоронить, потом обнаружить труп…
– Да ничего, нормально, – неожиданно для самой себя цинично ответила Таня. – А как у тебя дела?
Мягкий тон Агны ее не обманул. От Саши она уже узнала, какие сцены закатила ему сожительница, – и все из-за Тани. Саша с негодованием сообщил, что Агна пыталась запретить ему даже звонить Тане по телефону. Они созвонились накануне похорон. Сам Саша не мог явиться и послал подружку. Та пришла в полном трауре, как будто хоронила ближайшего родственника. Родители Юры посматривали на нее с недоумением. Они явно пытались понять, кем приходилась сыну эта симпатичная, загорелая молоденькая девушка с очень напряженным взглядом.
– Сперва Валера, потом Стас, а теперь вот Юра. – Агна звонко щелкнула замком сумки, сунула туда совершенно сухой платок. – Ничего не понимаю. Самоубийство, потом несчастный случай… А Юру убили.
Его ограбили?
– Нет. – Таня отошла еще дальше от вырытой могилы. – Ты хотя бы говори потише, здесь Юрина родня. Его просто убили. Вроде бы, как всегда, постучали в дверь кирпичом, он открыл, его ударили тем же кирпичом, потом еще несколько ударов…
Забили парня, как скотину в глухой деревне. Я до сих пор помню, сколько было крови.
– Но зачем? – Агна сделала большие глаза. – Неужели так просто убили, ни за что?
– Не знаю. Но у него нечего было воровать. Он даже за квартиру в последний месяц не платил. Машину не угнали. Никто ничего не понимает.
Все эти детали она узнала из первых рук. Накануне похорон Тане позвонил какой-то мужчина.
Сперва она не поняла, с кем говорит, потому что тот не назвал себя. И только когда он вдруг перешел на «ты», она узнала голос Виталия, парня с веселыми нахальными глазами. Он сказал, что должен забрать у Тани кассету, где записано Юрино приглашение в гости. Эту кассету с автоответчика Макаров велел ей сохранить, и вот теперь требовалось доставить ее по назначению. Таня думала, что ее самое вызовут на допрос. Но Виталий сообщил, что Макаров сейчас занят другим делом, более срочным, и сказал, что заедет за кассетой сам, адрес у него есть.
Таким гостям не отказывают, да Таня просто не успела сказать «нет». Она подозревала, что никакой срочности не было и с кассетой, просто она приглянулась молодому практиканту, и тот вовсю пользуется служебным положением. Такой случай в ее биографии уже был. Тогда она училась в десятом классе, в родном Калининграде. Придя домой из школы, Таня обнаружила, что дверь в квартиру взломана, а из дома пропали телевизор и магнитофон – ничего более ценного ворам под руку не попалось. Вещи так и не вернули, но Таня так понравилась какому-то милиционеру, что он через день заходил в гости, пил чай и рассказывал о том, насколько его служба и опасна и трудна.
Виталий тоже, как видно, рассчитывал на чай. Он явился с пачкой печенья и сразу прошел в кухню. Таня подчеркнутым жестом положила на стол кассету.
– Это что? – удивился парень.
Узнав, что имеет дело с вещественным доказательством, уложил кассету в целлофановый пакет (который попросил у Тани). Она наблюдала за ним с иронией. И поставила чайник на плиту только тогда, когда Виталий пожаловался на усталость. «В конце концов, он с работы, – подумала Таня, возясь у раковины и затылком чувствуя его взгляд. – И может, что-нибудь расскажет…»
Виталий ничего нового не рассказал. Сначала отговорился тем, что не имеет права посвящать посторонних в тайны следствия. Таня фыркнула:
– Да я же не посторонняя, я главный свидетель.
Или еще свидетели нашлись?
Соседи Юры, как сообщил гость, никого не видели. Даже не видели женщину, о которой рассказала Таня.
– Но я ее не выдумала! – возмутилась она.
Виталий только плечами пожал:
– Он жил один, так все говорят. В конце концов все равно дело привяжется к деньгам. Не заплатил долгов, не отдал за квартиру… Правда, квартирная хозяйка отрицает, что брала с него пятьсот баксов в месяц. Это понятно, налогов платить не хочет. Договора-то не было. Свободно могла нанять какого-нибудь хмыря, чтобы тот выбил деньги с жильца. Ну а тог перестарался.
Допив чай, он пожаловался, что милиция сейчас перегружена. Сколько квартирных краж, сколько грабежей… Нечто невиданное, иногда побриться некогда! И он провел ладонью по заросшим щекам.
– Так украли у него что-нибудь или нет? – поинтересовалась Таня, провожая гостя в переднюю.
– Так, шмотки, – ответил он, рассматривая себя в зеркале. Как видно, парень остался доволен своей внешностью, потому что вдруг повеселел:
– Ну, я буду держать тебя в курсе!
Он пообещал звонить и уже нажал дверную ручку, когда Таня напомнила, что он не взял кассету.
Даже это его не смутило, и он ушел в прекрасном настроении.
…И сейчас, глядя на приближающегося священника, Таня вспомнила этот вчерашний визит. У Юры ничего не украли, и красть было нечего, разве что машину… Виталий упомянул про какие-то шмотки.
Что он имел в виду? Агна прервала ход ее мыслей, внезапно взяв Таню под руку:
– Меня всегда ужасно волнует панихида! Сейчас заплачу!
– Тебе что, часто приходилось хоронить? – машинально спросила Таня.
И Агна сказала удивительную вещь. Оказывается, ей просто нравится эта печальная церковная служба, и она всегда старается поприсутствовать.
Так что похоронный опыт у нее богатый. И в самом деле, Агна держалась совершенно профессионально. Таня впервые видела, чтобы молодая девушка так умело себя вела на кладбище. В нужные моменты Агна крестилась, преклоняла колени и даже тихонько подпевала причетнику. Таня смотрела на нее с удивлением – никогда не думала, что эта девица так набожна.
Таня не собиралась оставаться на поминки. Ей было как-то особенно горько и одиноко и вспоминались другие похороны, другой священник… Юра тогда тоже приехал на кладбище. Как он сказал в последний раз? «Никто не может предугадать свою смерть»? И в самом деле, никто не может, иначе он. не отпер бы дверь убийце. «Наверное, он даже не испугался, увидев в его руках кирпич, – подумала Таня. – И только когда тот замахнулся…»
Она опомнилась, увидев перед собой сестру Юры.
Та что-то говорила Агне, Агна кивала в ответ. Оказалось, их с Таней приглашают на поминки.
– У нас дома, конечно. – Девушка оглянулась на родителей. – За ту квартиру Юрка даже не заплатил.
– Спасибо, но… – начала Таня.
Тут Агна больно ущипнула ее за плечо и шепнула:
– От такого не отказываются!
…Юрины родители жили более чем скромно. Таня не переставала удивляться – как этот парень сумел создать видимость, что происходит из вполне состоятельной семьи? Она увидела тесную двухкомнатную квартирку с крохотной кухонькой. Штукатурка нигде не отваливались, обои клочками не висели, но во всем была заметна тщательно замаскированная бедность. Мебель годов шестидесятых, техника чуть ли не той же давности. На кухне страшно гудел и рычал пожелтевший от старости холодильник.
Таня не знала, что и думать. «Конечно, мои родители тоже не из богатых, но при двоих взрослых детях можно жить иначе, куда лучше!.. Ведь Юра работал, что-то зарабатывал! Неужели ничем им не помогал? Да еще ездил на отцовской машине…»
– Удивляетесь, как мы хорошо живем? – Это Юрина сестра протиснулась на, балкон, где стояла Таня.
Балкон остался единственным местом в квартире, где можно было уединиться. За стол еще не сели, и в комнатах была толчея. На кладбище народу приехало не много, но на поминки пришли, как видно, все соседи.
– Не то чтобы удивляюсь… – деликатно начала Таня, но девушка ее перебила:
– А почему бы вам не удивляться? Я всегда мечтала, чтобы хоть один из его крутых друзей зашел к нам в гости! Может, тогда не стали бы с ним водиться!
Таню передернуло.
– О ком вы говорите? Какие крутые друзья? Мой муж тоже был его другом. Неужели вы считаете, что он стыдился бы Юры…
Девушка отмахнулась:
– Ну, не ваш муж, так другие. Меня зовут Женей, давайте познакомимся. А кто такая эта блондинка в трауре? Она еще расплакалась на кладбище.
Та самая Юрина пассия?
Прежде всего Таня назвала свое имя, а потом уж полностью просветила Женю насчет Агны. Женя удивилась:
– Странно! Значит, все-таки не она. Почему же его девушка не пришла?
– Которая? – в свою очередь удивилась Таня. – Разве у него кто-то был в последнее время?
Женя взглянула на нее как-то странно, но в это время их позвали к столу. Таня обратила внимание на то, что Юрина сестра постаралась сесть к ней поближе. И при первом удобном случае обменялась местами с соседом и оказалась совсем рядом. Таня поняла, что ей хочется поговорить. Она видела, что Женю что-то очень волнует. И не только смерть брата – что-то еще. Таня не ошиблась. Женя выждала для приличия несколько минут и тихо предложила выйти на лестницу поговорить. Таня молча встала. Они протиснулись вдоль стены, на них оглядывались. Агна испуганно приподнялась:
– Уходишь?
Таня попросила ее сесть и успокоиться, обещала, что непременно уйдет с ней вместе. Только на лестнице ей удалось вздохнуть полной грудью. Она поняла, как душно в этой тесной квартирке. Таня предложила Жене сигарету, но та отказалась:
– Не курю. Скажите, так вы и в самом деле ничего не знали о его любовнице?
Таня замялась. Женя называла любовницу «девушкой» и даже сперва приняла за нее Агну. Все это никак не подходило к возрасту женщины, которую видела Таня. Но она все же рассказала об этом эпизоде. Женя скривила губы:
– Очередная блажь! Скажите пожалуйста, обнаженная натура! Тоже мне Кустодиев нашелся! Он купил всю эту дорогущую аппаратуру для съемок, решил делать на этом деньги. И конечно, ничего не вышло.
– Я думала, это просто его новое хобби, – заметила Таня. – Женя, скажите, неужели у него совсем не было своих денег? Я слышала на кладбище про какие-то долги… Он никогда об этом не говорил.
– Стеснялся.
Женя опять скривила рот на сторону, и только тут до Тани дошло, что это не улыбка, а нервный тик. Губы девушки то и дело искажала судорога, которая уродовала ее нежное, почти детское лицо.
Впрочем, Женя вообще выглядела странно. К ее светлой, почти белой коже на удивление не подходил угольно-черный цвет волос. От этого лицо казалось резче, тяжелее. Она была не накрашена и одета как подросток – в черные джинсы, черную фуфайку. Но если приглядеться, становилось ясно, что она ровесница Тани, если не старше ее. «Какие у нее странные глаза, совсем светлые, – подумала Таня. – И вся она какая-то изломанная, странная, резкая. Вполне возможно, что наркоманка. Тогда я вообще не завидую родителям…»
Женя тем временем отвернулась к окну и почти прижала нос к стеклу. Она смотрела, как у самых ее ног за стеклом раскачиваются красные гроздья рябины. Потом девушка как бы в пустоту сказала, что для ее родителей теперь все кончено. Таня вздрогнула – та как будто прочитала ее мысли.
– Но ведь у них остаетесь вы, – неуверенно возразила она.
– Я?! – Женя резко вздернула узкие, в самом деле подростковые плечи. На Таню она по-прежнему не смотрела. – На меня никогда никто не рассчитывал. Я никто, я – лишняя. Дали бы мне так себя вести, как Юрка! Он обдирал отца с матерью до нитки, мы могли бы жить куда лучше! Эта шикарная квартира в центре – на какие деньги он ее снимал? Ведь ему на продукты не хватало, он постоянно являлся сюда за деньгами! А в последнее время уговорил отца заложить бабкины ложки. Уж до такого раньше никогда не доходило.
И Таня узнала, что Юра провернул эту сделку буквально накануне своей смерти. Он примчался как угорелый, всех переполошил, сказал, что ему срочно нужны деньги, скоро он все вернет. Женя была против. Она вышла из своей комнаты и все высказала и родителям и брату. Даже теперь, передавая свои слова, девушка плохо владела собой. Таня могла только воображать, какой тогда поднялся крик.
– Я сказала, что по сути он альфонс. – Женя с трудом справлялась со своим тиком, он даже мешал ей говорить. Ее лицо дергалось так, что Таня от души ее пожалела. – Но отец велел, чтобы я не вмешивалась.
Мама достала с антресолей бабкино наследство – дюжину серебряных ложек, больших, для супа. Ложки очень красивые, золоченые, с чернью. Я их предупредила, что в ломбарде за них дадут сущие гроши. Они за золото платят сорок шесть рублей за грамм, мне ли не знать! Я там цепочку заложила и кольцо… Теперь деньги пропали и ложки тоже.
Она замолчала и схватилась за щеку, пытаясь успокоиться. Потом как-то сквозь зубы извинилась и сказала, что волнуется.
– Но ведь Юру не ограбили, – тихо напомнила Таня. – Деньги должны были уцелеть.
– Он отдал их своей любовнице, как они могли уцелеть, – ответила Женя. – Я, честно говоря, думала, это вы или ваша подруга. Она должна была прийти! Мне говорили, что в последнее время они просто не расставались. Какое свинство! Обобрать парня до нитки и даже на похороны не явиться.
Женя замолчала – из квартиры вышли двое мужчин, спустились к ним на площадку и закурили. Один осторожно похлопал Женю по плечу и сказал, чтобы она не расстраивала родителей.
– Я никого не расстраиваю. – Женя даже не взглянула на него. – По крайней мере, я работаю!
А когда мужчины раздавили окурки и вернулись в квартиру. Женя достала из кармана кольцо с четырьмя ключами:
– Это вам ни о чем не говорит?
Таня впервые видела эти ключи. Женя кивнула:
– Ну еще бы, вы же там не жили. Это ключи от квартиры, которую он снимал. У Юрки было три комплекта. Один у него, другой у нас, на всякий случай. И один запасной, не знаю, где он сейчас.
Квартиру опечатали, но я думаю, нам его вещи все равно не отдадут, даже когда следствие кончится.
Квартирная хозяйка их, наверное, заберет за долги. А там один музыкальный центр чего стоит! По крайней мере, он точно Юркин.
Таня все еще не понимала, чего от нее хотят. После кратких объяснений до нее все же дошло: Женя решила забрать из опечатанной квартиры все более или менее ценные вещи брата. На взгляд Тани, это было бы только справедливо. Но законно ли?
– Вы спрашиваете у меня совета? – нерешительно спросила она. – По-моему, это как-то карается, есть такая статья…
– А по-моему, если я их не заберу, то мы с голоду подохнем, – ответила Женя, вызывающе позвякивая ключами. – Мы сейчас живем взаймы и Юрку похоронили тоже взаймы. А печати можно на место прилепить. Это же обыкновенные бумажки.
Таня удивлялась только одному – зачем девушка рассказывает все это почти незнакомому человеку? Чем она может помочь? И снова Женя будто угадала ее мысли. Совершенно невозмутимо она пояснила:
– Я никого из его друзей не знаю, только вас.
Это же вы его нашли, верно?
Таня подтвердила. Она все еще не понимала, чем может помочь.
– Мне нужны деньги, чтобы нанять машину, – резко, почти нагло заявила Женя. – Вы хоть понимаете, что денег у нас нет совсем? То есть ни копейки буквально, не знаю, что есть будем. Мой парень тоже без работы и все, что было, отдал на Юркины похороны. И знакомые у нас такие же, нищие…
