Текст книги "Имя – Смерть"
Автор книги: Анна Малышева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц)
Она ведь сломалась – уже возле лифта готова была вернуться и просить прощения. Но он ведь знал – завтра повторится то же самое, только с каждым днем все будет хуже и хуже. Ох, как хорошо он все это знал…
…В паспорте у него не было никакой соответствующей отметки, но все же он был когда-то женат. Давно – когда только вернулся из армии. Это было в восемьдесят восьмом году, девять лет назад.
Ее звали Наташа. Он безумно ею гордился – ведь она была почти балерина! Почти – потому что не закончила балетного училища из-за серьезной травмы колена. Разрыв мениска или еще какая-то чепуха. Танцевать в балете Наташа больше не могла. Но сохранила все остальное – прямую спину, задранный подбородок, легкую походку, мускулистые руки и ноги, выносливость, изящество, силу. Иван был просто покорен. Таких девушек он не встречал – он только в кино их видел, в некоторых американских фильмах. Ему очень нравилась Николь Кидман, и он тогда мечтал встретить девушку, похожую на нее.
Потом он увидел фильм «Чужой» и резко сменил кумира – хрупкая, но несгибаемая Сигурни Уивер покорила его еще больше. Но эти богини существовали где-то в заэкранном мире, куда вход ему был прочно закрыт. А вот Наташка была рядом. Правда, он считал, что даже несостоявшаяся карьера балерины поднимает ее над простыми смертными. Ему нравилось так считать.
Встретились они, как ни странно, с помощью матери. Мать тогда очень много хлопотала 6 нем.
Пыталась устроить его на работу, пыталась контролировать его приходы и уходы, его окружение, его девушек. Наташа была дочерью ее старой подруги – вместе работали. Как-то мать пригласила в гости эту свою подругу… А с ней пришла и Наташа, которая вряд ли подозревала, что ее пытаются с кем-то свести. Подруга тоже не подозревала – а то бы никогда не привела свое сокровище.
Ивану тогда исполнилось двадцать. Он очень возмужал после армии и выглядел взрослым сильным мужчиной. Работу нашел себе сам – устроился охранять шикарный ночной супермаркет – один из первых в Москве. Его взяли охотно – за него замолвил слово старый друг, Косой, который работал там же. Косой тоже остепенился. Собирался жениться. На пустырь они больше не ходили…
В тот день, когда привели Наташу, Иван все порывался сбежать из дому. Не хотелось ему сидеть за столом с чинной физиономией и колупать ложечкой торт. Правда, от торта бы он не отказался, но съел бы его в одиночестве. Он вообще стал с трудом выносить шумные компании. Не по душе они ему были. Но мать настаивала:
– Один раз пойди мне навстречу, а потом делай что хочешь!
Он пошел навстречу и остался. Наташа сидела за столом с каменной спиной и ничего не ела. Пила только чай без сахара. Мать как-то не сообразила, что девушка поддерживает фигуру. Подруга матери все время рассматривала Ивана, как редкостного жучка, заползшего к ней в ванную. Будто решала – убить его или оставить, посмотреть, что жучок будет делать? «Жучок», то есть Иван, от смущения объелся тортом до дурноты и потом сидел тихо, не произнося ни слова. Стоит ли говорить, что он влюбился?
У Наташи были черные короткие кудри, точеный тонкий нос и губы точно такие же, как у Сигурни Уивер – их почти и не видно на лице. Конечно, кому что нравится… Но Ивану нравилось!
– Ваня, покажи Наташеньке альбом, – Сказала вдруг мать.
– Что? – не понял он.
– Наш семейный альбом. Где ты маленький. – Тут мать обратилась к подруге:
– Знаешь, он был такой смешной! Уши были оттопыренные, потом это само прошло…
Этого он уже не смог стерпеть. Встал, да так, что стол закачался, и молча вышел. Уже на лестнице он услышал стук каблучков. Обернулся. За ним, шла Наташа. Она усмехалась:
– Пошли, а? Я тоже рада оттуда вырваться. И что нас заставили сидеть?
Он был ей страшно благодарен. Они вышли из подъезда, Иван достал сигареты, протянул ей:
– Куришь?
Девушка его мечты должна была курить. Наташа взяла сигарету, стрельнула кругом глазами:
– Только отойдем немного. А то мать будет с балкона смотреть.
– Пошли, тут есть одно место…
Так он снова попал на пустырь. Давно он тут не был. Он молча шел, пиная высокую траву, Наташа поспевала за ним на каблуках. Вот знакомые кусты – тут он потерял невинность в Галкиных объятиях.
Кусты разрослись – целый лес. А вот место, где они жгли костры. Земля тут до сих пор чернее, чем вокруг. Зола глубоко впиталась. Он остановился, Наташа налетела на него сзади:
– – Ты куда это бежишь? Нас давно не видно с балкона!..
Они закурили. Оба молчали – как будто пришли сюда только затем, чтобы подымить сигаретами. В том году была теплая осень, удивительно теплая. Уже конец сентября, а почти жарко – градусов под двадцать тепла. Ни одного дождя еще не было, и вся трава сгорела, пожухла. Пустырь был рыжий, по нему гулял мягкий теплый ветер, в отдалении шумели золотые деревья. Наташа запрокинула голову и вдруг сказала:
– Ты только погляди! Что там? Орел?
Иван тоже посмотрел в небо. А какое синее было небо, какое далекое, чистое – как же он не заметил, что в этот день над Москвой было необыкновенное небо? Он всматривался, но ничего не увидел.
– Где ты увидела орла? – спросил он.
– Да вон! – Тонкая рука потянулась в небо. – Над нами!
– Здесь не может быть орла, – возразил он. – Может, ласточка? Их тут много.
– Не может быть, чтобы ласточка, – не согласилась она и бросила сигарету. – Как тут хорошо!
– Да, здесь тихо.
– А почему мы сюда пришли? – Она стояла так близко от него, что он спокойно мог ее поцеловать.
Она бы не возразила – он видел.
– Да мы тут пацанами играли, – застенчиво ответил он. – В войну, в казаки-разбойники, да во все… Теперь той компании уже нет.
– Ясно. Мне тоже одиноко, – вздохнула она.
Эта девчонка как-то сразу его поняла. – Как-то не вижу смысла в жизни. Мать говорит – учись, работай. А мне нужен только балет. Ты понимаешь?
Он кивнул. Ему не хотелось, чтобы она говорила о балете – их это слишком отдаляло. И в то же время он уже гордился ею. Балет!. Надо же такое придумать! Она продолжала:
– Когда у меня была эта травма… Ах, да ты не знаешь. – Она наклонилась и коснулась своего правого колена. – Вот тут. Я больше не могла танцевать. А травма случилась оттого, что я перезанималась, потеряла контроль, ну и… Упала с партнера.
Он меня поднял и не удержал. Я не правильно держалась. И упала… На колено. – Она помолчала. – Могло быть и хуже, – вздохнула она. – Если на спину или головой приложиться об паркет. Там же ковриков не постелено. Мне еще повезло. Знаешь, когда мне сказали, что я больше танцевать не буду – я решила умереть. Купила димедрол в аптеке. Наглоталась его с чаем. Уснула. Ну, меня откачали.
Мать за мной следила, спохватилась, что я так крепко сплю… Сейчас хочет выдать меня замуж.
– А мне мать тоже все говорит – женись… – некстати сказал он.
Наташа рассмеялась:
– А ты женись!
– На тебе бы я женился. – Он тоже улыбался, но получалось плохо – щека задергалась от волнения, улыбка вышла кривая и глупая.
Наташа все еще смеялась:
– Пошли скажем нашим мамам, что мы женимся?! Они же упадут!
– А может, благословят? – возразил он. – Слушай, а как ты время проводишь? Может, сходим куда-нибудь вечером?
– А куда?
– Ну, в кафе.
– На дискотеку пойдешь? – Она все еще улыбалась, щурилась, отворачивалась от пыли – ветер подул ей прямо в глаза. – Ух, как тут продувает…
Насквозь… Пойдем куда-нибудь, потанцуем?
– Да я не умею.
– Это же не балет, научишься, – сказала она внезапно жестким, каким-то издевательским тоном.
Он еще не знал, что настроение у нее меняется три раза в час.
Они встретились на другой вечер и пошли на дискотеку. Оттуда Иван поехал прямо на работу. С тех пор он больше не высыпался. Он провожал Наташу до дома и крепко прижимал ее в подъезде, расстегивал ей джинсы, поднимал майку… Она не пыталась изображать недотрогу и легко призналась, что у нее уже были мужчины. Он чуть не плакал, так ее хотел. Пару раз Наташа по собственной инициативе устроила им свидание в квартире ее подруги. Подруга на это время уходила, а они забирались в двухспальную кровать ее родителей. Они стали встречаться часто, но ему хотелось еще чаще. Ему хотелось ее всегда, всегда спать в одной постели, есть из одной кастрюли, чтобы они были как сиамские близнецы – так он ее обожал.
Их мамы скоро узнали об их «крепкой дружбе», и началась война. К тому времени обе мамы составили для себя отрицательное мнение о чужом чаде.
Мать Ивана считала Наташу «заносчивой избалованной девчонкой», «распущенной неудачницей». Мать Наташи приняла его за «уголовника с темным прошлым и сомнительным будущим». И тогда Иван снял первую в своей жизни квартиру. Собственно, это была комната в коммуналке – на квартиру он еще не зарабатывал. Они с Наташей поселились там и прожили два года.
Они часто ссорились, не уступая друг другу даже в мелочах, но он был счастлив. Через несколько месяцев она сообщила ему, что идет на аборт и что совсем не боится, потому что она уже это делала и было не больно. Он протестовал, тащил ее в ЗАГС, пока не понял, что пытается остановить несущийся поезд. Она сделала аборт и потом неделю пролежала, сунув голову под простыню. Но он все равно был счастлив. Он говорил о ней «моя жена», считал, что женат, привык к этой мысли. Она часто хандрила, пристально рассматривала себя в зеркале, плакала без всяких видимых причин, обкуривала комнату до тошноты… И постоянно говорила ему, что ей хочется умереть, что смысла в этой жизни нет. Он боялся, что она что-нибудь сделает с собой. Ему было тем более страшно, что он ее совсем не понимал. Как это – нет смысла в жизни? Как это понимать?
Но она не умерла, не покончила с собой, как он боялся. Вместо этого она покончила с ним. Однажды, вернувшись с ночной работы (теперь он охранял другой магазин), Иван обнаружил в комнате странную пустоту. Он не сразу понял, что тут больше нет ее вещей. Он прошелся от стены до стены, открыл окно…
Опять кончался сентябрь. Внизу, по бульвару, быстро шел трамвай, мелькая голубой спиной среди рыжей и зеленой листвы. Трамвай прозвенел на крутом спуске, исчез вдали. Холодный ветер пах дымом, будто где-то жгли костер. Он долго смотрел вниз, облокотившись на широкий подоконник, ни о чем не думая, никуда не торопясь. Потом отошел от окна, сел за стол.
На столе лежала сложенная вчетверо записка. В тот день он побоялся ее прочитать.
Глава 7
– Только не сходи с ума, – просила Ира, цепляясь за его рукав. – Не лезь, это касается только меня!
Я сама пойду к Игорю!
– Ты не сможешь с ним поговорить как надо, – утверждал Саша, увлекая ее все выше по эскалатору. – Тут будет чисто мужской разговор. А ты начнешь плакать.
– Умоляю, не позорь меня… – шипела она, ни на шаг не отставая от него. – Да ты подумай, какая комедия – муж оставил предсмертную записку, а я приду с ней… И со своим любовником! В качестве мужской поддержки! Мне лучше пойти одной, а ты меня подождешь внизу!
– Не нуди, шевели ногами! – только и ответил он.
Игорь, с которым просил связаться покойный муж, работал все в той же газете, что и раньше. Только должность у него теперь была другая, вместо внештатного корреспондента – заведующий отделом информации. Когда Ира позвонила ему и представилась, оказалось, что он в курсе ее трагедии.
– Мы же писали об этом, – сказал он ей. – На другой же день после убийства… Сразу дали небольшую информацию, на первой полосе.
– А я не читала… Знаете, муж просил меня… То есть я сама хочу… Одним словом, нам с вами необходимо встретиться…
Игорь удивился, но дал согласие. Назначил время и место встречи – три часа, редакция. Но строго предупредил – не опаздывать, ему в половине четвертого надо куда-то уезжать. А они с Сашей опоздали. Опоздали потому, что все время ссорились и отпихивали друг друга. Никак не могли договориться, вместе они поеду! или порознь. Наконец Саша решил этот вопрос, завладев кассетой, и женщине ничего не оставалось, как бежать за ним всю дорогу до редакции и просить ее отдать…
– Простите, – сказала Ира, когда они наконец вошли в кабинет. – В метро такие толпы…
Игорь приподнялся из-за стола, протянул ей руку, тряхнул ее, потом мельком поздоровался с Сашей.
Сашу он не рассматривал, не спросил даже имени, как будто тот был пустым местом. Ира почувствовала неловкость и робко сказала:
– Познакомьтесь, это мой старый друг, еще по ВГИКу…
– Александр, – веско сказал Саша;
Игорь только кивнул. Ира сразу приметила, что он сильно изменился. Она его хорошо помнила – в первое время после свадьбы с Костей они часто приглашали гостей. Среди них бывал и этот человек. Тогда он был гораздо скромнее. Костя, работавший в этой газете штатным сотрудником, устроил друга на внештатную работу. А потом Костя ушел, а Игорь вот как поднялся! Ира украдкой его разглядывала. Добротный костюм, очки в толстенной роговой оправе, на столе – радиотелефон, компьютер, телефакс, словом – весь набор… Игорь прервал ее размышления, сказав:
– Я очень вам соболезную, Ирина… Это событие меня тоже потрясло.
– Да… – как-то невнятно ответила она, наклоняя голову и стараясь не глядеть на Сашу.
Тот откашлялся:
– Дело в том, что Константин кое-что оставил Ире… Для вас.
– Для меня?! – чуть не подскочил завотделом информации. – Что же это?
– Послушайте.
Саша положил микрокассету на край стола. Игорь страдальчески на нее посмотрел, потом нехотя взял в руки.
– Не совсем понял, почему для меня? – спросил он. – Вы уверены?
– Там все сказано, – вмешалась Ира. – Послушайте, прошу вас…
– У меня нет для этого аппаратуры… – , неуверенно ответил тот. – Сомневаюсь, что у кого-то есть…
Может быть, дома…
– Нет, прошу вас, сделайте это прямо сейчас! – Она открыла сумочку и достала оттуда предусмотрительно захваченный диктофон. – Вот. Это не займет много времени…
И снова в кабинете зазвучали голоса – Кости и того, неизвестного. Игорь слушал запись, вжавшись в спинку кресла, и глаза у него вдруг стали такие, будто на стол перед ним положили тарантула… Когда запись кончилась, он быстро надавил на кнопку «стоп» и спросил:
– Это все?
– Еще на той стороне…
Прослушав своеобразное завещание друга, Игорь пожал плечами:
– Ужасно… Но… Не совсем понимаю, зачем он просил вас об этой услуге… Я не представляю себе, чем могу помочь…
– Он говорил с убийцей! – выпалил Саша.
– Все возможно, но я тут при чем?
– Может, он хотел, чтобы вы опубликовали этот материал? – предположил Саша.
– Тут нечего публиковать! – Игорь постучал по крышке диктофона. – Смешно говорить, что это может пойти даже в качестве заметки.
– Но почему?!
– Почему, вы говорите?! У нас не желтая пресса, мы не занимаемся непроверенными сенсациями.
А этот материал такого низкого пошиба, что я даже и не знаю… Не компромат, не информация, не интервью… Черт-те что!
– Но его же убили! – воскликнула Ира. – Неужели вас не интересует то, что непосредственно касается его гибели?
– Интересует, но… – Игорь замялся. – Я советовал бы вам отложить эту запись подальше. Мне она не нужна, да и вам не пригодится.
– Но он говорит, что опасность грозит и мне! – настаивала она. – Эта запись чрезвычайно для меня важна!
– Знаете что? – предложил Игорь. – Возьмите кассету и отнесите ее в милицию. Делом вашего мужа занимаются?
– Разумеется…
– Ну, так они будут просто счастливы. Это матерьяльчик скорее для них, чем для нас. А вот когда. они найдут преступника – я с удовольствием предоставлю вам место на полосе…
– В милицию? – нерешительно переспросила она. – Но, понимаете ли, то, что говорит Костя…
Я не уверена, что милиция…
– Я понял. То, чем занимался ваш муж, выглядит не совсем этично, так? – усмехнулся Игорь. – В самом деле, шантажистам как-то не везет с этикой…
Тем более вы должны понять – публиковать такой материал о своем бывшем друге я не могу. Зачем мне его чернить? А вам – тем более. Поберегите нервы!
– Это было заказное убийство! – опять вмешался Саша. – Да вы понимаете, что Иру они тоже могут заказать?
– Сомневаюсь в этом, – отрезал тот. – Ирина, вы что – каким-то образом причастны к этому… – Он брезгливо указал на диктофон. – Шантажу?
– Нет! – воскликнула она. – Я даже не знаю, с кем он говорит!
– Ну и слава Богу. Успокойтесь. Никто вас убивать не будет. Ваш муж действительно кому-то мог помешать, но при чем же тут вы?
– Но Костя сказал, что мне грозит опасность… – Она была вконец уничтожена. «Старый друг» оказался вовсе не таким, каким она его помнила… Ей хотелось встать и уйти, но она не могла – ноги не держали. «Никому я теперь не нужна… – подумала она. – Только Сашке… Да и тот женатый…»
– Те, кто заказывали Костю, могут подумать, что он все рассказал жене, – предположил Саша. – В таком случае Ире действительно грозит опасность.
– Да перестаньте, – отмахнулся Игорь. – Не надо преувеличивать.
Ира встала:
– Когда меня убьют, вы об этом напишете?
– Знаете что? – Игорь тоже встал. – Вот только не надо говорить со мной таким тоном! Как будто я вам что-то должен!
Она повернулась и вышла в коридор. Там ее нагнал Саша. Он, задыхался от гнева:
– Хороший совет тебе подал бывший супруг!
К такому типу прийти за помощью!
– Ты забрал кассету? – вяло спросила она.
– Конечно.
– Пошли отсюда скорее…
Уже на улице ей стало дурно. Она резко остановилась, покачнулась и вцепилась Саше в плечо:
– Постой…
Он приобнял ее, поддерживая под локти, заглядывая в ее обморочно-неподвижное лицо. Наконец она открыла глаза:
– Этого еще не хватало. Мне нужно где-то посидеть.
– Поищем скамеечку? – предложил он.
– Лучше зайдем в кафе… Вон, видишь, столики под тентами?
Они медленно прошли туда, сели за пластиковый нечистый столик. Саша взял себе пиво, она – кока-колу. Обоим было сильно не по себе.
– Он догадался, что мы любовники, – сказала Ира, поворачивая в пальцах свой стакан с колой и глядя сквозь него на свет.
– Тебя это очень смутило?
– Меня давно уже ничего не смущает. Но я почему-то думаю, что, если бы я пришла одна, он бы говорил по-другому.
– Ну конечно. Наобещал бы тебе с три короба, потом пригласил в ресторан… – хмуро кивнул Саша. – Закончилось бы все в постели.
– Да кому я нужна? Что от меня осталось? А ты все еще ревнуешь!
– Ты такая же красивая, как раньше, – вздохнул он. – Хотя рыжие волосы тебе больше шли. Почему ты все время красишься в блондинку?
– Привычка… О чем это мы говорим. Господи помилуй! – вдруг возмутилась она. – Мне, может быть, пора гроб заказывать, а ты предлагаешь мне вернуться к естественному цвету волос…
А впрочем, все равно. Мы с тобой неудачники, Сашка…
– Ты думаешь?
– Думаю? Я знаю. Как актеры мы с тобой не состоялись…
– Ну ты и скажешь… – начал он, но Ира его не слушала:
– Да и правильно ли мы сделали, что пошли во ВГИК? Никто у нас не находил потрясающих талантов… Ну, закончили с грехом пополам. Никто нами не заинтересовался… И вот теперь мы с тобой – ни то ни се, ни рыба ни мясо… Дипломы есть – а настоящей жизни нет… Ты нищий, женатый, детный отец… – Она допила свою колу и закурила. – Лучше скажи, что мне делать?
– Сменить квартиру.
– Это ты уже предлагал. Не вижу смысла. Если захотят – везде найдут.
– Уехать из Москвы, хотя бы ма время. Это самый лучший выход.
– Некуда мне деваться, пойми.,. Куда ты предлагаешь уехать?
– Да хоть в Питер, – неожиданно предложил он. – У тебя же в институте была подруга из Питера? Кажется, она у тебя не один раз ночевала, когда вы учились?
– А, да… – вяло кивнула она. – Надо же, вспомнил!.. Когда это было… Не могу же я к ней завалиться с просьбой приютить меня… А в гостиницу? Ужасно, ненавижу казенные постели с печатями… У меня сразу начнется депрессия.
Я просто повешусь. Да и денег лишних у меня тоже нет.
– Ну, в таком случае ты очень облегчаешь задачу своим врагам! – рассердился он. – Что я могу тебе еще предложить?
– Живи со мной… – вдруг просто сказала она, протягивая руку и касаясь его щеки. – Давай жить, вместе. Давно пора было к этому прийти.
– Ты… С ума сошла?
– Немного.
Он помолчал.
– А моя семья?
– У тебя нет семьи! – жестко сказала она. И никогда не было! Все, чем ты пытался от, меня прикрыться, – эта нелепая жена, этот ребенок, которого ты не любишь, – все это тебя не удержит.
Это все не имеет никакого веса, ты сам знаешь. Стоит тебе пальцем шевельнуть – и все они исчезнут…
Как привидения. Как призраки!
– Ты чересчур красиво рассуждаешь, – покачал он головой. – Но алименты мне придется платить не призракам!
– А у тебя зарплата почти призрачная – как раз будет впору. – Она недобро улыбалась. – Сколько ты получаешь? Алименты, кажется, составляют двадцать пять процентов? Так пожертвуй этими жалкими копейками! Ты на них даже штанов не купишь!
Так и будешь ходить в старых! И потом… Каждый настоящий актер должен хоть раз в жизни развестись!
– Зачем ты" издеваешься надо мной? – тяжело проговорил он. – Не моя вина, что я не стал актером… И что теперь? Надо долбить меня этим сто раз в день?! Спасибо, сыт! Жена достала!
Но она опять его не слушала:
– Я издеваюсь только над собой… Почему я люблю такое ничтожество?! Лакей! Лакей из российского телесериала! – Она резко отвернулась и закурила другую сигарету.
Саша сидел как оплеванный. Если бы он мог – давно бы ушел. Но в том и была беда, что не мог он уйти. Слишком сложно было от нее уходить. Ира часто-часто затягивалась, потом, все еще не оборачиваясь, спросила:
– Ну так что? Ты решился?
– Ладно, я приеду к тебе и буду с тобой жить, – медленно проговорил он. – Но ты не подумала, что про нас…
– Будут говорить? А мне плевать!
– А мне нет!.. И тебе тоже не советую на это плевать! Потому что твой муж только что был убит! Ты думала, как это все будет выглядеть?
– Тебя не будут подозревать.
– Положим, я не тяну на роль убийцы, и у меня нет таких денег, чтобы кого-то заказать… Но нервы нам следователь попортит.
– У меня уже нет нервов, все сгнило, рассыпалось, – ответила она. – Я тебе предлагаю все, что от меня осталось. Вот – я вся перед тобой. Глаза, волосы, характер, ну, все…
– Все-таки ты иногда говоришь, как будто роль читаешь, – рассмеялся он. – Двойка тебе, Ирочка, ненатурально сердишься. Поехали.
– Куда это?
– Ко мне. За вещами.
– И я… – Она вдруг испуганно ссутулилась, пряча глаза. – Я что же – увижусь.., с ней?
– А кто напрашивался на скандал? Ты? Вот ты и скандаль. А я веши соберу.
Скандала не вышло. Сашиной жены не было дома. Ребенок находился в садике. А ведь Ира пришла сюда, как на казнь. Она бы с радостью осталась на лавочке у подъезда, но, во-первых, там было прохладно – все же ноябрь. А во-вторых, она побоялась, что жена уломает Сашу остаться и она опять останется с носом. Уж лучше пойти туда и помучиться… И хотя никого не оказалось дома, она все равно мучилась, сидя на разложенном диванчике с не убранной еще постелью, пока Саша рылся в шкафах, выбирая оттуда предметы своего гардероба.
– Быстрее, – стуча зубами, поторапливала его Ира. – Еще вернется…
– Не вернется, она на работе до восьми вечера.
Придет только в девять.
– Что ж ты меня пугал скандалом?
– А я хотел посмотреть – храбрая ты или нет. Будешь за меня бороться?
– Буду. Убедился?
– Убедился, хотя все еще не верится. – Саша сильно дернул на себя заевший ящик, и на пол выпали дамские кружевные трусики.
Ира брезгливо улыбнулась, а он, очень смущенный, нагнулся и спрятал кружевную тряпицу обратно в ящик. Она сказала:
– Я тебя никогда не ревновала. Представляешь?
А вот теперь ревную.
– Ты не ревнуешь, ты просто нервничаешь. Ты вообще не умеешь ревновать. Боюсь, что и любить ты тоже не умеешь. – И Саша фальшиво запел:
– «Она была-а-а а-актрисою»…
– Ой, замолчи, Меладзе недоделанный! – охнула она. – Ты все собрал?
– Все, уматываем.
– А она не знает моего адреса?
– Ты шутишь…
А вечером Ира снова затосковала. Они сидели с Сашей на кухне, в ее квартире, и ужинали. Она впервые что-то приготовила за эти дни. И вдруг, случайно поглядев в угол, где стояла миска из-под собачьей еды, она вздохнула:
– А Плюшки все еще нет. Наверное, бедняжка уже погибла.
– Она вернется, – убеждал ее Саша. – Собака просто пережила сильное потрясение, у них это в порядке вещей после смерти хозяина. Сколько ей было лет?
– Восьмой год. Почти лысая… Зубы начали выпадать, глаза слезились… Она очень плохо видела…
На улице, без кормежки, без тепла ей не выжить…
Она пропадет.
– Ты не пробовала пройтись по району, поискать ее?..
– Нет, что ты?! Мне было страшно лишний раз выходить из дому.
– Тогда пошли сейчас! Поищем! Может, она бегает где-то рядом, но не может найти дом.
– Ладно, пошли, – вдруг решилась она. – Надо проветрить голову. Все не могу прийти в себя после этой проклятой редакции. Бывают же такие негодяи!
Он еще смел упрекать Костю в шантаже! А меня – в навязчивости! Если бы только Костя знал, как он отнесется ко мне…
– А вдруг Костя знал? – выдвинул Саша странную идею.
– Ты что – сдурел?!
– Ничуть. Не мог Костя не знать, во что превратился старый друг. Слушай, они в последнее время встречались?
– Вроде бы нет. Я о нем вообще забыла, об этом Игоре.
– А вдруг Костя не ждал от него помощи? – предположил Саша. – Вдруг он добивался одного: чтобы тот прослушал эту запись и испугался? А?
– Какая нелепость!
– Почему? Ты же видела, как он испугался! Я за ним следил! Он даже не пытался скрыть свои чувства, настолько его проняло! И он так был счастлив, когда запись кончилась! У меня такое ощущение, что он боялся услышать что-то еще…
– И ты думаешь, что Костя просто затянул меня в эту игру?! Да?!
– Могло быть и так!
– Я в это не верю! – Она встала из-за стола. – Не морочь мне голову. Пошли погуляем.
Они заперли квартиру и вышли на улицу. Ира медленно шла, запахнувшись в длинный серый плащ, и настороженно оглядывалась по сторонам. Саша поддерживал ее под локоть. Наступил час вечернего выгула собак. Их кругом было полно, но Плюшки среди них не было. Ира вдруг сказала:
– Костю убили из машины. Я говорила тебе?.
– Нет. Рассказывай.
– В него стреляли из «девятки», цвета бордо-металлик. Меня спрашивали, не было ли такой машины у наших знакомых и вообще – видела ли я такую машину раньше. Мне ее показали.
– А ты не знаешь, чья она?
– Первый раз ее вижу. Но… – Она запнулась.
– Что ты опять скрываешь? – рассердился он. – Я вижу, что милиция от тебя не много добилась! Сама себе могилу роешь, милая!
– Нет, нет, это ты зря! Я как раз сказала об этом милиции… Сегодня утром я снова встречалась со следователем, он мне звонил. Я вспомнила, что вроде бы видела машину в тот роковой вечер, когда возвращалась домой из магазина. Магазин на углу, вон там, видишь?
Он посмотрел туда, куда она указала, и кивнул:
– Это была та самая машина?
– Откуда мне знать? Никаких игрушек, помню, под стеклом не болталось. И на той машине, которую мне показали в милиции, тоже ничего такого не было. Но марка и цвет были те же самые. Я запомнила эту машину потому, что туда как раз садилась девушка.
– Что же тут особенного?
– А сама девушка была особенная. Не русская, какая-то азиатка. Может, китаянка, может, кореянка… Очень интересная.
– Ты рассказала следователю?
– Еще бы! По-моему, он обрадовался. Но только чему тут радоваться? Наверняка и машина была другая, и девушка ни при чем. Она села за руль и уехала.
– Не густо, – кивнул он. – Слушай, а у Кости не было любовниц?
Ира засмеялась и пошла быстрее, увлекая его за собой. Смех прозвучал свободно и задорно, как в прежние вгиковские годы.
– Были! – сказала она, все еще улыбаясь. – Как ты додумался до этого?! У него была шикарная женщина – китайская шпионка…
– А серьезно не можешь?
– Да были у него бабы, конечно! Ведь он давно догадывался, что я ему изменяю. Сперва пытался воздействовать словом. Потом даже руку на меня поднимал. А когда и это не помогло – завел бабу. Видишь, что я ради тебя пережила?
– Ради себя, – поправил ее Саша. – Эта баба до сих пор существует?
– Нет, она в прошлом. В последнее время была другая. Тоже фифочка с телевидения. Не ведущая, конечно, у него бы пороху не хватило. Какая-то ассистентка. – Ира усмехалась, но видно было, что все это ее сильно уязвляло. – Но во всяком случае, ни та ни другая ничего азиатского в лицах не имели. Обе были обычные русские.
– Ты что – с ними встречалась?
– Нет… Просто попросила описать. И он это сделал. Вполне профессионально. Знаешь, пошли домой.
Собаки тут явно нет.
– Хорошо, – согласился он. – Знаешь, у нас получается как в классическом романе. Когда будет найдена собака – найдется и убийца.
– Ты что болтаешь?
– А ты сама вспомни всякие сериалы по Агате Кристи, – предложил он. – Там всегда заранее ясно, что убийцу найдут после того, как отыщут еще какой-то предмет. А когда предмет находится у какой-то старой бабки, все персонажи на пять минут замирают, а зрители возле телевизора тут же соображают, что бабка ни сном ни духом не виновата!
– Какая глупость! – с чувством сказала она. – Думаешь, убийца забрал Плюшку?
– Но должна же была куда-то деться собака, в конце концов?!
– А может, она побежала за убийцей? – предположила Ира.
– И что потом? Настигла и обезвредила?
– Ох, какой ты циник… А ведь собака, между прочим, куда-то пропала именно в ту ночь… Пошли же домой! Я замерзла!
Когда они вернулись к дому, им пришлось помучиться, прежде чем попасть в подъезд. Подходы к нему загородила сверкающая синяя машина. Они чертыхались, перепрыгивая лужи, и Саша высказывался о новых русских. Но это был первый сюрприз. Второй ожидал их на лестничной клетке. Ира уже полезла в карман за ключами, когда, подняв голову, вдруг увидела, что возле ее двери стоят двое – мужчина и женщина. Визитеры тоже всмотрелись в нее, и мужчина произнес:
– Ирина Викторовна?
– Да…
– Мы к вам.
Она на миг замерла, потом достала ключи:
– Сейчас, минутку…
Уже в квартире она нерешительно спросила:
– Вы… С Костиной работы?
– Да, – ответил мужчина, разглядывая мебель в гостиной. – Давайте знакомиться. Маленков Евгений Семенович. Можно просто Евгений. А нашу ведущую вы, конечно, узнали сами.
– Настя, – коротко сказала дама, не наклоняя голову и не протягивая руки.
Ира только сейчас признала в ней особу, которая была одной из двух ведущих ток-шоу «Перевертыши». Только на экране Настя держалась развязно и даже нагло, выдавливая из действующих лиц ответы на бестактные вопросы. Теперь Настя была немногословна. Она оглядела мебель, слегка поморщилась, как бы давая понять, что все пора выбросить на свалку, и села в кресло с таким видом, будто оно могло ее укусить. Евгений тоже был известен Ире, хотя только понаслышке. Это к нему ходил Костя со своим планом переделок в ток-шоу. Это он отослал ее мужа прочь, приказав заниматься собственным делом и не соваться куда не просят. И вот он пришел.
– Ирина Викторовна, – начал он.
– Называйте меня Ирина, – попросила она, присаживаясь на краешек потрепанного дивана.
