Текст книги "Лучше бы я осталась старой девой"

Автор книги: Анна Малышева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Почему? – оживилась она.

– А вдруг вас обкрадут? Вдруг что-то случится? И вообще я за тебя переживаю. Одна, с ребенком…

– Мухамед, это демагогия! – рассердилась она. – Я ведь не буду хранить деньги в квартире! Сразу отдам кредитору! Не понимаешь, что ли?! Ведь меня время поджимает! Ты бы дал мне денег, и мог бы сам поехать со мной расплатиться… Я даже согласна вообще не прикасаться к этим деньгам! Пожалуйста! Они ведь не мои… Или… Или ты думаешь, что я способна их присвоить?

Эта мысль раньше не приходила ей в голову, зато сейчас показалась весьма разумной. И пока собеседник разубеждал ее в этом, она быстро соображала. Может быть, именно поэтому Мухамед так настойчиво приглашает ее жить в свою квартиру? Боится, что его денежки пропадут зря? Боится, что она, получив посылку из Сирии, слиняет и даже не простится? А так, если они будут жить вместе, ему будет очень легко ее контролировать. Конечно, Мухамед не сидит целыми днями дома, он чаще всего красуется на своем оптовом складе или в гостях у своих приятелей… «Но надо знать, что такое квартира, которую снимает араб, – вздохнула она про себя. – Постоянно вьются вокруг какие-то посторонние люди. Нельзя даже понять, живут они здесь или просто зашли в гости. Пьют бесконечный крепкий кофе (кстати, дивный кофе, если он привезен оттуда!) Едят затыр…»

Ей вспомнилось солнечное утро в общежитии. Тогда они с Арифом еще не поженились и, пожалуй, переживали самые светлые месяцы вдвоем. Ему прислали передачу из дома. В передаче был молотый кофе, который так чудесно пах, что Лена не могла оторваться от пакета – сидела, сунув туда нос, и с наслаждением вдыхала тонкий, необычный аромат… Еще там оказались маленькие зеленоватые семечки какого-то растения. «Это затыр, – пояснил Ариф. – У нас дома его едят по утрам с хлебом и маслом… Утро должно начинаться с чего-то хорошего, а затыр символизирует дружбу и мир. Его едят друзья при встрече, родственники за общим столом, влюбленные…» Лена приготовила семечки так, как он просил – поставила в духовку противень с кусками хлеба, намазанными маслом, и посыпанными сверху семечками. На всем этаже общаги запахло так, что ей начали задавать вопросы. Кто-то даже решил, что Лена запекает в духовке бутерброды с анашой. Запах действительно был похож. Семечки оказались непередаваемого вкуса – то ли кисловатые, то ли солоноватые, то ли какие-то еще… Когда она съела два бутерброда, у нее слегка закружилась голова, захотелось смеяться… Ариф торжествовал, что затыр ей понравился, и утверждал, что это не наркотик, хотя действие было похоже.

Воспоминание об этом было таким живым и ярким, что Лена плохо расслышала последнюю фразу Мухамеда.

– Что? – переспросила она, уловив, наконец, странную интонацию, с которой он говорил.

– Если ты не переедешь ко мне, Лена, денег я достать не смогу.

– Мухамед, пожалей меня… – начала было она, еще надеясь его уговорить, но это было бесполезно – он сделал вид, что обиделся, скомкал разговор и положил трубку. Все это было более чем странно. «Ни за что не поеду к нему жить! – сказала она себе. – Что за выходки? Обойдусь без него. Кажется, он здорово решил проблему – понял, что я к нему все равно не перееду, и решил пошантажировать – беспроигрышно! Якобы и деньги-то он сможет дать, и даже хочет мне помочь, но раз я так погано к нему отношусь, ничего не получу… Насчет поганого отношения… Тут он прав. Никогда он мне не нравился. Даже не потому, что зубы гнилые. Взгляд тоже какой-то гнилой. И…» Ничего конкретного она вспомнить не могла, но что-то такое было, что-то случилось в прошлом году, когда они с Арифом тщетно искали помощи. Вспомнить же не удавалось. Какая-то темная история. Если бы Ариф говорил ей всю правду! А то, быть может, она просит у его друзей помощи, а те втихомолку смеются над нею… И зачем была эта комедия с посещением Мухамеда? Зачем нужно было видеть Абдуллу, которого она терпеть не могла, его брата и еще того парня? Эти люди были ей совершенно неинтересны. Скорее всего, решила она, это была обыкновенная массовка, а созвали их всех для того, чтобы они стали свидетелями передачи двухсот долларов. Вполне возможно!

Она погуляла с детьми во дворе, немного поиграла с ними, мельком увидела Александру, отправлявшуюся куда-то с сумкой на колесиках. Те немногие люди, которых она встретила во дворе, смотрели сперва на детей, а потом – пристально – на нее. Видимо, узнавали дочку Инны и пытались решить, что это за девица пасет Оксану. Потом Лена сходила с детьми в магазин и купила хлеба, молока, немного овощей для супа. Вернувшись, стала открывать дверь квартиры, но не успела – дверь кто-то открыл за нее. Она столкнулась нос к носу с Сергеем.

– Привет, – сказала она, придя в себя. К этой встрече она была не готова. – Инна уже дома?

– Нет.

«Значит, у него есть ключи…» – От этой мысли ей почему-то стало не по себе. Ей хотелось бы знать, кто встретит ее при возвращении в квартиру, и не подвергаться подобным испытаниям. Сашка громко поздоровался с гостем, тот едва ответил. Оксана, сразу помрачнев, попросилась в туалет. Там Лена высадила ее на горшок и выслушала. Из сбивчивых объяснений девочки ей стало понятно только одно – та очень хочет, чтобы гость ушел. И где ее мама? «Несчастный ребенок, – подумала Лена, помогая девочке встать с горшка и одеться. – Где ее мама, я и сама не знаю, где папа – тем более… А вот этого дядю и рада бы прогнать, да не могу…»

– Как ты тут поживаешь? – спросил Сергей, когда она вошла на кухню. С ненавистью увидела, что он жует консервы из лосося. Сам достал из холодильника, открыл непочатую банку, запасся свежим, только что купленным Леной хлебом… Ведет себя, как хозяин. – Инка не донимает?

– Ты, кажется, уже спрашивал меня об этом, – резко ответила она. – Встань, пожалуйста!

– Что?

– Мне надо покормить детей.

– Ради бога. – Он присел на край подоконника и продолжал есть, доставая куски рыбы прямо из банки коркой хлеба. Ел жадно и невнимательно, крошки сыпались на пол. Лена принялась варить кашу на молоке, достала фрукты, натерла их на терке и приготовила пюре с йогуртом, как просила ее Инна. Оксана есть не пожелала, конечно, потому, что заявился Сергей, а одного Сашку Лена кормить не решилась.

– Вот что, Саш! – строго сказала она сыну, который клянчил пюре. – Я вам сейчас накрою в комнате. Ты большой, кушаешь аккуратно. Последи за Оксаной, хорошо?

Так они и сделали – девочка согласилась с этим вариантом, и, выходя из комнаты, Лена увидела, как Сашка сразу набрал в чайную ложку пюре и стал совать ей в рот. Сергей иронично усмехнулся, встретив вернувшуюся Лену:

– Инка теперь может бегать где угодно, дочка не пропадет. Только это ей и мешало. Где она, кстати?

– Откуда я знаю. А почему ты здесь? Ты же вроде говорил, что не придешь?

– Ехал мимо… – коротко пояснил он. – Мне Инка нужна. Неужели она тебе не сказала, куда ушла?

– Я за ней не шпионю.

– А почему ты так настроена против меня? – улыбнулся он.

– Я никак не настроена. Просто настроение плохое.

– Да? – вздохнул он. – Почему же? Денег нет и достать негде?

Лена едва повернула голову в его сторону. Потом процедила:

– Ты прямо маг и предсказатель. Удивительно, как догадался.

– Ничего удивительного. Инка сказала довольно ясно, что деньги тебе нужнее, чем мне, подлецу. А зачем тебе деньги, если не секрет? И сколько надо?

– А что? – огрызнулась она. Стесняться Лена к этому времени уже перестала. – Можешь помочь материально? Или только советом? Если советом, то оставь его при себе. Я сегодня уже выслушала массу глупостей, советов и угроз. Предпочла бы наличные.

– Хороший подход, – одобрительно кивнул он. – А все же, сколько тебе надо для счастья?

– Тысячу двести долларов. В крайнем случае – тысячу, двести у меня уже есть.

– Инка дала? – оживился он.

Лене стало противно. «Вот шакал! Явно хотел сам у нее стрельнуть, а я ему мешаю… Затем и пришел, хотя вчера в клубе нахамил всем, кому смог».

– У Инны ничего нет, – ответила она как можно спокойней, – она и рада была мне дать, но ей впору самой просить взаймы.

– Ясненько… – задумался он.

Лена не выдержала. Этот тип раздражал ее до такой степени, что объясняться с ним она была уже не силах.

– Скажи на милость, – голос ее зазвенел от сдерживаемой ярости. – Какого черта ты берешь у нее деньги? Мало получаешь? Или это твоя профессия?

– Прежде всего, это не твое дело, – отпарировал он, даже бровью не шевельнув. – И потом, тот же самый вопрос я могу задать тебе. Ты ведь тут тоже не бескорыстно поселилась?

Она даже задохнулась от избытка чувств. Потом пришла в себя и отчеканила:

– Пошел вон.

– Это твоя квартира?

– Пошел вон, говорю!

– Ни хрена себе… А что скажет на это Инна?

– Это мое дело!

– Мое тоже. Замолчи, дура. – Он вскочил с подоконника и подошел к ней вплотную: – Марш в комнату, ну? Я уже рассердился!

У нее задрожали губы. В минуты ярости она слепла и глохла, зато потом наступала реакция – усталость, отчаяние, глубокое раскаяние за устроенный скандал. Ей тогда казалось, что все ее презирают и ненавидят. Она знала, что и теперь все кончится так же скверно, но удержаться не могла. Этот коротконогий парень в мятых брюках, со смешным высоким голосом и наглыми глазками добился своего. Теперь она выплевывала ему в лицо все самые ядовитые оскорбления, какие подворачивались на язык: «Альфонс! Хам! Кто тебя тут ждал?! Кому ты нужен?! Зачем пришел?!» Сергей оттолкнул ее к стенке и вышел в коридор. Она услышала, как хлопнула входная дверь. Дети, слава богу, ничего не видели и вряд ли что-то слышали. Совершенно обессилев, она сидела за кухонным столом, курила и пыталась унять дрожь в руках. Но ничего не получалось. Эта дрожь была своеобразной заменой слезам, которых Лена так давно не проливала. Разница была только в том, что слезы приносили какое-никакое облегчение, а эта дрожь…

Инна вернулась в начале девятого. Вошла, молча повесила в шкаф короткий клетчатый плащ и уселась на кухне, подперев подбородок кулаками. Вид у нее был похоронный, и Лена не решилась рассказать ей о своих неприятностях, чтобы не сделать еще хуже. В конце концов та призналась:

– Хотела достать для тебя денег, но ничего не вышло. Господи, сколько можно унижаться!

– Что ты? – Лена встрепенулась, подсела к ней и заглянула в лицо. – Где ты была? Откуда возьмутся деньги?

– Ниоткуда, – Инна отняла руки от лица и показала пустые ладони. – Это я, дура, думала, что смогу их достать… Ничего на этом свете не делают даром.

– Но где ты была?

– У одного мужика.

– Как это? Инна! Я же тебя просила – не надо искать деньги! Хватит того, что ты меня приютила с ребенком!

– Замолчи, и так тошно… – Инна достала сигарету.

– Понимаешь, он казался мне таким щедрым, таким крутым… Ну, таким человеком, который может помочь просто так. Ведь есть такие люди? Или нет? – И сама себе ответила: – Черта с два… Как он меня разочаровал… Ну хоть бы намекнул, что в будущем ждет от меня каких-то услуг! Но ему все понадобилось прямо сейчас. А я не могла. Я не проститутка. Противно… Почему я думала о нем так хорошо? И ведь просила не навсегда, поклялась, что отдам…

– Прекрати!

– Это ты прекрати, – хмуро ответила Инна. – Мне лучше знать, что делать.

– Ты собралась сделать для меня то, что мне совсем не нравится! – настаивала Лена. – Как я буду чувствовать себя после этого! В конце концов… Ты могла бы представить меня этому человеку. Если уж…

– А ты бы согласилась?

– Сейчас? Сейчас я бы на все согласилась…

– Он не слишком-то хорош собой. – Инна скривила рот на сторону. – А теперь еще стало ясно, что он негодяй.

– Откуда ты его взяла?

– Познакомились в клубе. Дал мне свою визитную карточку, когда я с ним болтала в зале. Говорил, что может помочь, если у меня будут какие-то проблемы. Ну как все они говорят…

– Ты очень наивна. – Лена с жалостью смотрела на нее. – Оцениваешь всех по себе. Это ты готова помочь бескорыстно. Но чтобы какой-то тип, с которым ты познакомилась после стриптиза, готов был сделать что-то даром… Неужели ты думала так?

– А кто же знал? Если бы на моем месте была Ирка! Она как-то умеет обращаться с этими скотами. Она из всех нас самая богатая. Я бы заняла у девчонок, но они не дадут.

– Нет особой дружбы?

– Как тебе сказать… Представь, что несколько человек собрались вместе, чтобы делать что-то не очень приятное и почетное. Потом они встречаются на улице. Они здороваются, говорят пять минут о делах, но потом… Ты думаешь, они будут бегать друг к другу в гости и признаваться в любви и дружбе? Мы так обалдеваем за ночь в клубе от клиентов и друг от друга…

Ты себе не представляешь. В этот раз, когда ты там была, все еще было неплохо. А сегодня, чувствую, будут сцены… Ведь существует такая вещь, как зависть. Кто-то заработал больше, кто-то меньше. Поссорились, нервы у всех на пределе. Да что там, если я начну рассказывать…

Они помолчали, потом Лена осторожно сказала:

– Здесь был Сергей.

– Да? – На Инну это впечатления не произвело. – Чего он хотел?

– Съел банку лосося. Я его прогнала.

– Правильно сделала.

– Но мы чуть не подрались… Прости, я переборщила. Вела себя, как хозяйка.

– Правильно сделала. Не все же ему командовать, – устало ответила та.

– Но объясни, почему ты сама не сделаешь этого? Почему не прогонишь? Неужели только из-за того, что он иногда подвозит тебя домой по утрам? Ты ведь можешь себе позволить такси!

Инна только махнула рукой:

– Привыкла. Должен же быть человек, на которого я могу наорать? Я ведь говорила, как тяжело чувствовать себя игрушкой для мужиков… Мы выпутываемся из этого, как можем. Ирка иногда напивается, Наташа… Ну у нее особая ситуация, есть муж. Думаю, что разрядка еще та… Не завидую! В клубе она унижается, дома пресмыкается…

– На нее не похоже!

– А что ты о ней знаешь? У нее тоже бывают срывы, да еще какие…

Девушки помолчали. Лена просчитывала в уме все варианты, пытаясь найти выход из положения, который бы ей хоть немного понравился. Но ничего подобного ей на ум не приходило. Наконец она сказала:

– Знаешь, я, наверное, уеду отсюда.

– Куда? – Инна подняла голову и недоверчиво посмотрела на нее. – Не поняла…

– Мухамед предложил мне денег, если я перееду жить к нему, – пояснила та. – Он действительно денежный человек, смог бы помочь мне с долгами. А ситуация скверная. Моя хозяйка передала меня со всеми потрохами одному типу… А этот тип, если я не расплачусь до пятого числа, станет начислять проценты. И тогда я пропаду. Ариф никогда не заплатит.

– Какого черта?! – Инне наконец удалось вставить слово, и теперь, чрезвычайно возбужденная, она торопливо заговорила: – С ума сошла? Пятое – это уже завтра! Мухамед даст тебе деньги еще сегодня? Это же заведомый треп!

– А что делать?

– Да помолчи! Если бы я знала… – Инна облокотилась на стол, глаза у нее погасли. Она вяло подняла руку, выдернула шпильку из тяжелого узла волос на макушке, потрясла головой… Волосы упали ей на спину, а шпильку она принялась быстро грызть. Знакомый жест – в минуты волнения ей обязательно надо было что-то жевать. – Если бы я знала, что все так плохо… Проценты – это серьезно.

– А что бы ты сделала? – спросила Лена. – Отдалась тому мужику?

Быстрый взгляд в ее сторону, и после Инна снова занялась шпилькой. Вдруг отшвырнула ее, встала и пошла к телефону.

– Ты собралась ему звонить? – испугалась Лена. – Я тебя умоляю! Мухамед мне все равно поможет, и не придется унижаться… Ну, во всяком случае, спать мне с ним не обязательно! Инка! Прекрати!

– Мне самой нужны деньги, – гневно сказала Инна. – В будущем стану умнее! Надо было откладывать… Боже, почему я такая непутевая! Да оставь ты меня, я звоню другому человеку.

Лена вышла, прикрыв за собой дверь кухни, и распахнула шкаф. Достала оттуда свои и Сашкины вещи, принялась укладывать их в сумку. Она проклинала себя за то, что не ушла к Мухамеду раньше. «Чтобы Инка из-за меня… – Она кусала губы от горячего стыда. – Позор! В конце концов, на такой шаг должна была решиться я, а не она! У нее свои проблемы! У нее ребенок! Черт возьми! А еще на Сергея наорала… – Ей стало совсем плохо. – Ухожу немедленно! Я ведь знала, какая она! Знала, что ей нельзя жаловаться! Она в своем желании помочь переходит все границы…»

Она вдруг увидела рядом с собой ноги Инны – загорелые ноги в дорогих туфлях. Лена подняла голову и встретила острый, почти враждебный взгляд сузившихся глаз.

– Ты уходишь?

– Прости, но Мухамед…

– Положи вещи обратно!

– Инна!

– Положи вещи обратно, кому говорю! – Инна вдруг сильно пнула сумку, ушибла ногу, ахнула и села на табурет в углу. – Никуда ты не пойдешь! Я почти достала деньги!

– Инна, помни, что ты их достаешь для себя, – Лена потянулась за сумкой, снова стала укладывать вещи. – Я ничего не возьму.

– Ах, какие мы гордые, – совершенно спокойно сказала Инна.

– Я не гордая.

– Помолчала бы! Не нравятся мои денежки? Нехорошо я их зарабатываю? А что тебе больше не нравится – стриптиз или… Черт! Да что ты о себе воображаешь? Думаешь, я монашка? Думаешь, мне достаточно этого придурка Сергея?

– Инна…

– Помолчи, говорю! – Инна вся порозовела и дышала тяжело, как перед дракой. – Не понимаю, откуда ты взялась такая чистенькая? И почему меня презираешь? Я ведь не заставляю тебя идти к этому мужику! Я сама пойду! И деньги даю взаймы, а не навсегда! Так что ты упираешься?

– Потому что мне тебя жалко.

– Что?!

– Жалко, – повторила Лена, хотя уже поняла, что довела Инну до белого каления.

– Это меня жалко? – задохнулась та. – Тебе – меня? Почему? Только потому, что не танцуешь голая и не спишь с мужиками за деньги? Проституткой меня считаешь? А может быть, всегда считала? Зачем же ты приехала к проститутке?! Мораль читать?!

– Я ухожу, – Лена трясущимися пальцами задернула «молнию» на сумке и хотела уже пройти в комнату за Сашкой, но Инна ее остановила, схватив за руку:

– Я тебе еще не все сказала!

– Что еще?

Инна посмотрела на нее как-то странно, а потом шепотом спросила:

– Хочешь узнать, кто отец Оксаны?

Глава 7

Этот разговор Лена запомнила надолго. Запомнила глуховатый голос подруги, ее взгляд, обращенный куда-то внутрь себя, ее руку, в которой медленно тлела сигарета – которая по счету? За полчаса Инна сделалась старше лет на десять. Порывистость, беззаботность, веселые словечки, блестящие глаза – куда все делось? Она рассказывала неторопливо и безжалостно:

– Ты помнишь, я родила на третьем курсе. Институт бросила еще до родов. Вы все думали – зачем? – Она усмехнулась. – Да затем, что мне не хотелось больше встречаться с тобой. Ты тогда заканчивала пятый курс, защищала диплом, сдавала экзамены… Ты редко появлялась в институте, но для меня это все равно было бы тяжело. И я ушла. Это – все то, что случилось у тебя на глазах. А вот чего ты не знала… Скажи, ты ведь даже подумать не могла, что Ариф ухлестывал за мной?

Лена только качала головой: «Нет, нет, нет…»

– Ну вот… – продолжала Инна. – Оправдываться я не буду. Я тебе ничего не сделала. Если Ариф бросил тебя, то виновата не я. Но… Я чувствовала себя последней дрянью. Мне было противно, что у тебя и меня дети от одного человека. Что такое одиночество, я поняла уже потом, когда родила. Никто не знал отца. Я бы скорее язык себе откусила, чем призналась. Мать на коленях умоляла – скажи! Чем это кончилось, ты знаешь. Мы больше не общаемся. Мне было так стыдно, гадко… Я спрашивала себя: «Неужели это я была такой подлой и глупой? Неужели?» Мне самой не верилось, и постепенно стало казаться, что ребенок вовсе не от Арифа.

– Скажи… – Лена едва смогла выдавить эти слова. – Как это случилось? Когда?

– Когда? – Инна по-прежнему не смотрела в ее сторону. – Можешь по пальцам посчитать когда. Между нашими детьми разница в полтора года. Когда я залетела от Арифа, твоему сыну было…

– Восемь месяцев… – пробормотала Лена. – Неужели? Мы жили в общаге, я действительно заканчивала пятый курс… Ничего не помню.

– Я напомню. Ариф как раз открыл кондитерское отделение в булочной.

– Ах, это… Неудачное предприятие. Оно нас разорило. А так все хорошо начиналось… Теперь я вспоминаю. Я сидела в общаге с ребенком и готовилась к экзаменам. Он приходил очень поздно, усталый, голодный. Говорил, что организует магазин. Я никогда не спрашивала, где он пропадает.

– Ты вообще не из ревнивых, – подтвердила Инна. – А где он пропадал? Не думай, что все время у меня. Это было между нами всего десять—двенадцать раз. Длилось в течение месяца. А как началось? Он приходил в институт. Я встречала его в коридоре. Он передавал привет от тебя. Я передавала привет тебе. Потом он пригласил меня выпить кофе. Мерзкие воспоминания… Сама не понимаю, как я… Да что там! – Она тряхнула головой, откидывая волосы, свесившиеся на лицо. – Он не то чтобы нравился мне. Но было интересно. И уж конечно, влюблена я не была.

– Тогда зачем?

– А ради экзотики, – ответила та почти нагло. – Не понимаешь? Да, он клеил меня, но так осторожно, что я вполне могла этого не замечать. Если бы хотела не замечать. Но я тоже кокетничала с ним. Так что оба мы были хороши.

Инна говорила одновременно цинично и неуверенно, глядя в сторону.

– С ним было забавно. Веселый, неглупый. Умел поддержать разговор. Сейчас все это смешно. Знаешь, тогда я была совсем безголовая. Сперва что-то делала, а потом думала. Конечно, меня стали мучить угрызения совести.

– Скоро? – Лена не удержалась от улыбки, уж слишком мрачно это прозвучало.

– Да почти сразу. Сразу, как вспомнила, что у тебя маленький сын. Глупо звучит? Да я и была глупой. Я рассталась с ним. Без истерик и выяснений отношений. Я ведь говорила, что любви не было.

– А где вы встречались? – полюбопытствовала Лена. Странно, но эта история совсем не причинила ей боли. Сперва было изумление. Не то чтобы она была уверена в стопроцентной верности мужа… Но сам факт, что Инна была его любовницей… Это не могло не поразить. А когда первая реакция прошла, она поняла, что совсем не сердится. И ей было жаль видеть, как мучительно это объяснение для Инны. А та рассказывала:

– Встречались у меня. Не в общагу ведь нам было идти! Короткие встречи, по часу или даже меньше. Какая грязь, боже мой…

Губы у нее задрожали, скривились совсем по-детски, жалобно. Она помолчала, потом сказала с вызовом:

– А с тобой ничего подобного не случалось? Ты никому не отдавалась просто так?

– Никому… – засмеялась Лена. – Честно говоря, он у меня был один.

– Этой сволочи слишком с тобой повезло. Мы перестали встречаться. А чтобы уж совсем исключить всякие встречи, я ушла из института. Историю моей беременности ты знаешь. Что еще? – Она мучительно искала слова. – Ах, да… Когда вы мыкались целый год в Москве, мы с тобой виделись всего несколько раз. И всегда без Арифа. Он боялся встречать меня после того, как все узнал. Я родила. Это все, пожалуй…

Инна вдруг расхохоталась, словно в голову ей пришло нечто очень смешное. Лена с тревогой смотрела на нее – она видела, что подруга не в себе. Смех был звонкий и неискренний.

– Слушай… – выдавила Инна, справившись с этим приступом хохота. – Ты хоть знаешь, где Ариф взял деньги, чтобы отправить тебя и Сашку в Питер?

– Господи… – только и ответила та. Она все уже поняла. Снова вспомнились последние дни перед ее отъездом. Адское безденежье. Долги. Снятая на какие-то мифические средства квартира. И вдруг у Арифа появилось немного денег. Благодаря им она и уехала. Кто их мог дать?

– Он их занял у меня! – сообщила Инна. – Представь себе. Я тогда всего полгода, как родила. Эту квартиру я еще не снимала, денег не было. Жила у родителей. Плохо жила. И вот он является. Я выхожу на лестницу. Мы говорим минут пять. Он даже интересуется, как там девочка. Я ему чуть по морде не дала. Потом подумала – только бы убрался! Надо было как-то отвязаться от него. Он сказал, что ему надо отправить тебя в Питер. Нужны деньги. Что вообще-то он здорово зарабатывает, но вот именно сейчас денег у него нет. Попросил взаймы. Я понимала, все это наглое вранье, но вынесла деньги. Матери сказала, что ты опасно больна и нужны деньги на операцию. Она все-таки незлая. Дала, сколько я попросила. Когда я вынесла ему эти несчастные деньги… – Тут Инну снова стал разбирать истерический хохот. – Когда отдала их ему… он сказал, что отправит тебя и снова будет свободен. Понимаешь? Он предложил, чтобы мы жили вместе. Я сказала, что, если я хоть раз его увижу, вызову милицию. Ведь паспорта у него не было. Он ушел.

Лена прислушалась к звукам в комнате – что там делают дети? Было на удивление тихо. Она заметила:

– А девочка вовсе не похожа на арабку. Стоит только сравнить с Сашкой.

– Ты просто не замечаешь. У нее носик крючком, – пробурчала Инна. – А что блондинка, так что ж? Зато кудрявая, это уж точно не в меня. Да и потом, может быть, еще почернеет. – Она помолчала, как будто удивленная переменой темы, и нерешительно спросила: – Ты не злишься?

– С ума сошла? – откликнулась Лена. – Я просто перевариваю информацию. Все, что ты рассказала, удивительно. Но видишь ли… Если бы я любила его, я бы, наверное, разозлилась. Но я могу сказать тебе то же самое, что ты сказала – любви давно нет.

– Тем более ты ему вовсе не жена, – вздохнула Инна.

– С чего ты взяла?

– Ну вы ведь зарегистрировались только в ЗАГСе? Значит, по мусульманским меркам ваш брак недействителен. Вы не были в мечети.

– Знаешь, стоило мне несколько лет прожить с Арифом, как я стала понимать, что вообще все недействительно. Он так любил обманывать. Сейчас у меня только одна мечта – развестись. Может, удастся? Я ведь тебе не сказала, что сообщил сегодня Мухамед? Ариф приедет в Москву.

– Да что ты?

– Через пару недель.

– Но зачем? – с живым интересом спросила Инна. – Совесть проснулась?

– Какая совесть… Думаю, ему намекнули, что я могу забрать денежки и слинять.

– Всегда знала, что он сволочь… Значит, ты на меня не сердишься?

– О, господи, нет!

– Тогда я тебе еще кое-что скажу. Он был здесь три месяца назад.

– Что ты говоришь? – Лена от неожиданности выронила сигарету. – Как это может быть?!

– Да вот так. Явился ко мне в начале мая.

– Но он уже полгода как в Сирии! Так сказал Мухамед!

– Ты кому больше веришь: Мухамеду или мне?

– Не знаю… Ты его ни с кем не спутала?

– Спрашиваешь… Конечно, это был он.

– Мистика… – Лена так и вцепилась в подругу. – Но как же так вышло, что он в Москве?! Почему?! Он что – снова всех надул?

– Кто кого надул – не знаю, – насмешливо ответила Инна. – Явился ко мне – оборванный, голодный. Я его накормила. Просил денег. Шантажировал меня. Я сказала, что немедленно вызову милицию.

– Но чем он тебя шантажировал?!

– Ребенком. Чем еще? Тогда я еще стыдилась этой истории, из-за тебя в основном. Стыдно было, вдруг ты узнаешь… А теперь бы не дала ему ни копейки.

– Ты дала ему денег?

– Триста долларов. Больше не оказалось. Он сразу ушел. Надеюсь, ты меня не ревнуешь?

– Тогда все на свете – обман… – прошептала Лена, совершенно убитая услышанным. – И где он сейчас?

– В Сирии, я думаю.

– Почему?

– Да он просил на билет.

– Наверняка врал!

– Значит, на что-то еще. Словом, ему не хватало денег, чтобы уехать на родину. Я дала их, чтобы только больше его не видеть. Знаешь, какой он стал страшный! Кожа да кости. И злой такой, нервный.

– Значит, может быть правдой, что он прислал мне денег?

– Ну, если там родня ему помогла – почему нет? – Инна пожала плечами. Она уже совершенно успокоилась. – А вообще, мой совет – бросай его и все проблемы, которые из-за него возникли! И не плати долгов!

– Не выйдет… – уныло ответила та. – У них есть мой питерский адрес, имя, фамилия, паспортные данные…

– Тогда пусть Мухамед платит.

– Чего я и добиваюсь! – Лена вдруг посмотрела на часы и ахнула: – Господи, да уже десять! Надо срочно звонить Мухамеду! Пусть приезжает за мной сюда и забирает… Он ведь этого хотел?

Инна больше не удерживала ее. Она и сама заторопилась – надо было что-то придумать с девочкой. В конце концов пошла мириться с Александрой – ничего другого не оставалось. Лена набрала номер Мухамеда.

– Я согласна, – сказала она, дождавшись ответа. – Нам лучше жить у тебя. Ведь ты поможешь?

– Конечно, – сказал он, как будто очень обрадовавшись.

С Инной она простилась не то чтобы холодно, но как-то натянуто. Слишком многое было сказано. И что бы теперь Лена ни хотела ей сказать, между ними вставал Ариф. Инна коротко сообщила, что все в порядке, Александра сейчас придет. Сказала также, что, если Лене что-то будет нужно, пусть звонит. Усмехнулась и добавила (уже совсем напоследок, когда Лена выходила на лестницу с вещами и сонным Сашкой): «Будет скучно, приезжай в клуб. Ты знаешь, где служебный вход». На этом они расстались. Лена спустилась во двор и увидела машину Мухамеда – белый «Вольво». Эту машину она хорошо знала – видела у него год назад. Подошла, открыла дверцу, сказала: «Добрый вечер». Больше она в этот двор никогда не возвращалась.

Квартира у Мухамеда была двухкомнатная. Он сразу провел Лену в комнату, которую предназначил для нее. В большой комнате, играющей роль гостиной, слышались какие-то голоса.

– У тебя гости? – опасливо спросила она.

– Не беспокойся, это по делу. Вот здесь вы будете жить с Самиром. О, да он уже спит!

Сашка действительно клевал носом, время было позднее. Лена осторожно уложила его на диван, решив раздеть потом, когда уйдет Мухамед. Но тот не уходил. С упоением показывал ей, куда повесить вещи, где взять постельное белье. В комнате, кроме большого разложенного дивана, стоял шкаф, небольшой столик, висели полки с арабскими книгами. На окнах – красивые цветастые занавески. На полу – ковер. Вполне уютно, удобно. Но Лене было как-то не по себе. Она как будто вернулась в то время, когда они с Арифом искали приюта в случайных местах, у полузнакомых людей.

– Ты довольна?

– Конечно, – она повернулась и заставила себя улыбнуться. – Спасибо. Но самое главное, Мухамед! Как быть с деньгами?

– Когда надо отдать?

– Я даже не знаю… Завтра – последний срок. Надо позвонить утром этому человеку.

– Тысячу двести ему надо?

– Да. Но двести долларов ты мне уже дал…

– Давай их сюда! – потребовал он. – И дай телефон этого человека! Я сам с ним поговорю и все уплачу. А ты больше не беспокойся.

Она вернула ему деньги, записала на клочке бумаги телефон, и Мухамед пожелал ей спокойной ночи.

Но ни о каком покое и речи быть не могло. Она почему-то волновалась, да так сильно, что никак не могла ни за что приняться. Стала раздевать ребенка – и опустились руки. Хотела разобрать вещи, повесить их в шкаф – и с трудом открыла сумку. «Ну, хватит, успокойся! – сердито говорила она себе. – Подумаешь, переменила квартиру! Мало таких приключений было с Арифом? Хоть его теперь нет, и слава богу…» Она прекрасно знала, что причиной беспокойства явилась не перемена квартиры, а гости Мухамеда, да и сам он тоже. Чем больше она разговаривала с этим человеком, тем яснее становилось то, что никогда она не сможет ему доверять. «А может, я вообще не могу доверять арабам? – спросила себя Лена. – Почему бы нет? Мало было проколов с этими господами? Но что делать, если теперь помочь может только Мухамед…»