Текст книги "Птичка, которая попала (СИ)"

Автор книги: Анна Соломахина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

– Никого ты не обманывал, – ей Богу, грехи она ещё никогда не отпускала! – У нас только всё начиналось. Не бойся, я не успела в тебя влюбиться, если вообще на это способна. Знаешь, нам – сильным ведьмам – очень трудно здесь. Либо ты попадаешь в лапы ГКЧВ, и тебя используют круглосуточно, держа в специальном корпусе под постоянным контролем, либо скрываешься. Я вот решила всё же пойти в ГКЧВ, только на своих условиях. Но самое главное – если мы хотим сохранить семейный дар, то надо рожать от сильного мага, а таковых днём с огнём не сыщешь.

– Кого-то мне это напоминает, – ухмыльнулся Фаргон насчёт последнего. – У нас те же проблемы, только дело не в магии, а дари.

– Да, действительно похоже, – грустно улыбнулась Мария. – Ладно, тебе, наверное, пора. Милу искать, например. Могу адрес подкинуть – у меня есть данные из медицинской карточки.

– Знаешь, я пока возьму паузу, – Фаргон запустил пятерню в растрёпанные волосы, которые он не удосужился переплести. – Хочу поговорить кое с кем.

– Хорошо, – коротко и грустно улыбнулась Маша. – Если что, звони. Всегда помогу.

– Договорились.

С тем и отбыл на такси в сторону… дома, где живёт Мария. И Павлик.

Сумерки медленно обволакивали шумный город, постепенно зажигались уличные фонари, свет фар снующих внизу машин стал более ярким, что напомнило гизару Луррианских маргел. Ему невыносимо захотелось показать их Миле и её нерождённой пока дочери. Ждрых знает что! Разве это нормально? Сидеть на крыше высотки и ждать, когда Павлик ляжет спать, чтобы вытащить его к себе и поговорить насчёт тёти. Дожил!

Наконец, окончательно стемнело, и он спустился к заветному окну. Мальчишка лежал в кровати и смотрел в потолок.

– Ой! – Пацан аж подскочил от радости, когда увидел за стеклом знакомую физиономию. – Привет!

– Привет, – Фаргон присел на подоконник, когда Павлик отрыл одну из створок и убрал москитную сетку.

Не без помощи гизара, конечно.

– Я соскучился! – Мальчик бросился обниматься и даже потёрся лохматой головой о грудь иномирца, отчего у того сжалось сердце. А после принялось колотиться, как бешенное. Нет, Земля на него точно как-то странно действует! Хотя… вспоминая Велирианта, не на него одного. То ли воздух здесь особенный, то ли вода.

– Пойдём на крышу? – Предложил Фаргон, кивая на плед.

– Давай! – Павлик энергично вытащил из-под кровати туристическую пенку, подхватил плед и протянул их гизару.

Ждал. Готовился. У Фаргона горло сжало от спазма.

– Давай, я сначала вещи отнесу, а потом уже тебя, – еле выдавил иномирец и полез на крышу.

Вернувшись, он подхватил пацана, посадил его на закорки, обвязал ремнём со всех сторон, чтобы тот случайно не упал и вновь принялся карабкаться по отвесной стене. Кто как, а Пашка высоты не боялся. Он с восторгом смотрел по сторонам, поглядывал вниз и даже болтал ногами. Ну а что, обуви на них нет, а носки так легко не потерять!

Стаканы с горячим шоколадом, пицца и пара пирожных уже ждали их наверху, ибо прежде чем начать прокрастинировать, Фарг заскочил в магазин и закупился.

– С ветчиной, как я люблю! – радовался Павлуша, вгрызаясь в тёплую выпечку, ибо всё находилось в стазисе и не остыло.

Фаргон не отставал от юного друга и уплетал за обе щеки. Какао оказалось выше всяческих похвал, а пирожные… они и вовсе вознесли их на небеса. Много ли человеку для счастья надо? Осталось разобраться с личной жизнью, и вообще красота настанет. Но начать разговор о Миле у него язык не поворачивался. Надо же аккуратно, окольным путём, а как тут говорить, если мысли толпятся, эмоции бурлят, тут не то, что до цензуры, просто бы выдать нечто членораздельное! Поэтому они смотрели на звёзды, обсуждали вопросы гравитации, и зачем нужна Луна. По версии Павлика – чтобы ночью было не очень темно.

И тут Фаргона скрутило. Он даже не сразу понял, что произошло. Острая боль в груди, словно сердце застыло и забыло, как работать. Он скорчился, стараясь облегчить спазм, принялся равномерно дышать и полез в пространственный карман за целительским амулетом. Последним.

– Дядя Фар, что с тобой? – воскликнул Паша, вскакивая на крепкие ножки.

Тот не смог ответить, лишь активировал амулет. Ничего. В смысле с физическим состоянием организма было всё в порядке, лечение не требовалось. Почему же так больно? Кое-как отстранившись, продолжая размеренно дышать, Фаргон заменил лекарский артефакт на проясняющий сознание эликсир, кое-как выпил, едва не выронив из трясущихся рук флакон, и попытался сконцентрироваться.

– Эй, ну скажи что-нибудь! – Павлуша изо всех своих силёнок тряс иномирца за плечи, пытаясь помочь.

Разумеется, это сильно мешало концентрации, но Фаргон всё же сумел ухватить нить, по которой пришла боль. Энергетическую. Оказалось, к его сердечной чакре совершенно нахальным образом кто-то «присосался» и теперь с этим неизвестным происходило что-то очень плохое. Женщина. Это единственное, что успел уловить сквозь боль и тряску гизар.

– Подожди, не тряси! – Еле выдавил из себя Фарг.

Поковырявшись в кармане, гизар нашёл, наконец, нужный амулет, притупивший связь, собрал пожитки, отнёс обратно, вновь прикрепил ребёнка к спине (видели бы родители – умерли от ужаса) и вернул в комнату. Потом спустился вниз, глубоко вдохнул и снял блок. Острая боль вновь пронзила его, заставив дышать, как распоследний астматик.

– Вперёд, – процедил сам себе сквозь зубы Фаргон. – Тут недалеко. Шевелись же, сопливый птенец!

Так, подбадривая себя нелестными, а порой и вовсе обсценными выражениями, он добрался до очередной высотки. Остановился, посмотрел вверх… Грудь просто разрывало от боли, как тут залезть? Сцепив зубы, он принялся карабкаться, ловко хватаясь за всевозможные выступы: балконы, швы и прочее и проклиная отсутствие крыльев. Вот уж что сейчас бы пригодилось!

Добравшись, наконец, до нужного окна он заглянул в него и обомлел. Его охватило чувство дежавю, ведь он уже видел нечто подобное… Точно, во сне! Только там Мила и её жених предавались страсти, а здесь… От увиденного его охватила неистовая ярость, и он не раздумывая выломал пластиковый стеклопакет «с мясом» и бросился на защиту своей самки. Что уж тут отпираться – она его и только его. Об этом вопили все инстинкты, энергетическая связь и ломота в районе давно откушенного хвоста.

Милолика релаксировала в кресле-качалке и смотрела все серии «Гарри Поттера» подряд, заполировав всё это безобразие «Фантастическими тварями». С перерывами на готовку, гигиенические процедуры и сон. Марину она отправила домой, уверив, что с ней всё в порядке, родители, а именно к ним она приехала, находились за границей в заслуженном отпуске. Иначе стены КГЧВ давно бы рухнули под их напором, несмотря на защитные ухищрения и отворотные чары. В воскресенье они возвращались, так что ждать было не долго, за это время она успеет отдохнуть от больницы, набраться моральных сил и поговорить сначала с мамой, а потом и с Михаилом. Просмотр одного из любимых фильмов казался отличным способом отвлечься и не думать о плохом. В какой-то момент она настолько оторвалась от реальности, что у неё даже голова пошла кругом, и Мила заснула прямо в кресле под очередной великий бой. И снилось ей, что в окно влетел гигантский грифон с Фаргоном на спине, а в дверь ворвался Дементор и давай они биться не на жизнь, а на смерть. Крики, вопли, «кишки на люстре» – чего только не было в этом тревожном сновидении. В какой-то момент прибежала Гермиона, попыталась что-то наколдовать, но смогла лишь создать стакан лимонада, который Мила жадно выхлебала. Правда, от этого ещё больше захотелось пить, но идти на кухню мимо дерущихся существ было откровенно страшно. Удивительно, как её вообще до сих пор не задело, будто она находилась в защитном коконе…

Настойчивый звон, противный, будто зуд комара, прорвался сквозь всю эту муть, вырывая из липких объятий неприятного сна.

– Фу, ну дела, – Мила потёрла лицо, пытаясь побыстрее прийти в чувство.

Звон повторился, заставив вздрогнуть. Она-то думала, что он тоже приснился.

Кое-как выпутавшись тёплых объятий пледа и кресла, Мила пошагала в коридор, глянула в глазок и невольно сморщилась – за дверью стоял Михаил. И как он узнал, что она здесь? Может, если не открывать, он уйдёт?

Не тут-то было, на полочке для ключей и перчаток зазвенел телефон, выдавая её присутствие в квартире. Эх, что же она его забыла здесь?!

– Мила, открой! – Жених принялся колотить кулаком по металлической двери, пинать её ногой, поднимая в подъезде несусветный шум. – Я знаю, что ты здесь!

«Спокойствие, – уговаривала сама себя Мила, – просто придётся поговорить с ним именно сейчас. Как говориться: раньше сядешь – раньше выйдешь».

С этими мыслями она открыла замок и осторожно приоткрыла дверь. Раскрасневшаяся от гнева физиономия Михаила предстала перед её глазами. И как она вообще с ним связалась? Никогда ведь не любила нервных особей.

– Заходи, – она посторонилась, а потом и вовсе отошла, так как большой живот занимал слишком много места. – Дверь закрой.

С трудом подавив желание сделать наперекор, он всё же щёлкнул замком – ни к чему выносить сор из избы. Но разуваться принципиально не стал, сразу начав гневную тираду:

– Ты почему не позвала меня встретить из больницы? И что это вообще за закрытая зона, куда тебя положили? Ты что-то скрываешь от меня?!

– Успокойся, пожалуйста, – она устало потёрла переносицу, пытаясь сконцентрироваться и не поддаваться на провокацию. – Нам надо серьёзно поговорить.

– Согласен, – он, наконец, снял ботинки, наступив на задники носками, и прошествовал в комнату. – Фу, что за срач?

Он с презрением обозревал грязные тарелки и стаканы, которыми Мила за эти два дня уставила все возможные поверхности. Ну, лень ей было мыть за собой каждый раз! В конце концов, никто не умрёт от того, что она всё перемоет сразу большой кучкой! И это была одна из несостыковок этих двух людей. Он терпеть не мог малейшие признаки беспорядка, регулярно ворча по этому поводу. Правда, так напористо он ещё не выражал свою неприязнь.

– Это не твоя квартира, поэтому что хочу, то и делаю, – обиделась Мила.

Она никогда не была неряхой, но подбирать каждую соринку, едва она появилась на полу, пристрастия не имела.

– Кстати, что ты здесь забыла? – Он упёр руки в бока и слегка набычился.

– Эта квартира принадлежит мне на основании долевой собственности, поэтому имею полное право, – Мила старалась держаться от него подальше, но говорить мягко ей давно надоело. – Прости, Миш, но я поняла, что дальше хочу идти по жизни без тебя.

– Что? – Не поверил своим ушам жених, за пару секунд ставший бывшим. – А ребёнок?

– Как хочешь, – пожала она плечами. – Помнится, ты не был в восторге от того УЗИ, когда нам озвучили пол? Так зачем себя насиловать? Я не настаиваю на признании отцовства.

– Ты совсем сбрендила? – Его лицо вновь побагровело. – Тебе рожать в конце месяца, потом декрет, ты чем думаешь?

– Ты не поверишь – мозгом, – не удержалась от шпильки Мила, хотя и понимала, что зря.

Но так сложно держать себя в руках, когда на тебя напирают, гормоны играют, а внутри накопилось столько невысказанного! К тому же собеседник вовсе не старается подбирать слова.

– Ты вообще можешь нормально разговаривать? – Вспылил Миша. – Сначала о ребёнке мне сообщаешь мимоходом, по пути на приём в женскую консультацию. Мол, тебе бы кровь сдать. Теперь это. Да, я не в восторге от девочки, но это не значит, что я от неё отказываюсь.

– Хорошо, тогда в графе «отец» я тебя впишу, – пошла на попятный Мила.

Насчёт манеры извещения она ему давно всё объяснила: стеснялась, не знала, как начать разговор… ничего сверхъестественного. Но зачем об этом помнить, когда можно так лихо упрекнуть?

– То есть так ты теперь заговорила? После того, как я столько денег вложил в твой кредит? – Он распалялся всё больше и больше.

Теперь его руки не упирались в бока, а патетично взмыли вверх. Для полноты образа оскорблённой невинности.

– Не поняла, – изумилась такому повороту Мила. – Я тебя хоть раз просила его оплачивать? Никогда! Всё сама!

– А жила ты на чьи деньги? – к гневу присоединилось ехидство. – Ела, пила, одевалась? Если бы не мой заработок, ты бы не смогла его гасить досрочно!

– У меня своя карточка вообще-то, – она совершенно не понимала, какие деньги он пытается ей приписать. – И я с неё в полной мере тратила как на еду, так и на наш быт.

– Это не сравнится с теми расходами, что шли с моей стороны: поездки за границу, походы в ресторан, покупка авто.

– Прости, но все поездки были по твоей инициативе, и именно тебе непременно хотелось гостиницу с пятью звёздами, меня и три вполне бы устроило. Я на море ехала, а не селфи в крутом интерьере постить.

Как ни странно, но Мила действительно не отличалась большой любовью к соцсетям. Максимум, что было на её страницах – фото в красивом, но строгом костюме, официальная информация и ссылка на сайт агентства. Пара видео на тему любви – рекламные ролики со времён Татьяны и альбом со счастливыми молодожёнами, которых соединил «Корабль любви», разрешившие опубликовать свои фото. Всё. Официальными группами и страничкой в Инстаграмме занимался профессиональный бренд-менеджер, как и прочей рекламой, помимо собственно сайта. Она же и посоветовала не светить личным ни директора, ни сотрудников, дабы не вызвать повод для ненужного негатива.

– Ещё скажи, что тачку ты бы купила попроще, – выщерился Михаил.

– Да я ей уже несколько месяцев не пользуюсь – садиться неудобно. Говорила, что спортивная мне не нужна! Но ты же не слушал, утверждал, что лучше разбираешься в формировании имиджа. Можешь забрать, я и без неё нормально живу.

– Ах ты с…, – такое пренебрежение его ПОДАРКОМ (именно так, крупными буквами) он простить не мог. Подумаешь, он купил сей автомобиль у друга за полцены, поскольку тому срочно понадобились деньги. Она-то была не в курсе. Неблагодарная!

У Михаила окончательно сорвало крышу и он взялся за… посуду. Трогать Милу побоялся, так как в прошлый раз это плохо кончилось, но для снятия стресса ему срочно требовалось что-нибудь стукнуть. На пол полетели тарелки, стакан с недопитым соком разбился о детскую фотографию Милолики, отчего стекло в раме треснуло, а остатки оранжевой жидкости потекли по чёрно-белому портрету. Очень красивому, мама его особенно любила.

– Ты что творишь? – Воскликнула Мила, ужасаясь и до чёртиков пугаясь бывшего жениха.

– Машина ей не понравилась, видите ли! – Продолжал бесноваться Михаил, приканчивая очередную тарелку, из которой брызнули в разные стороны арбузные семечки. – Пятизвёздочные отели ей ни к чему!

Посуда кончилась. Зато в центре комнаты так заманчиво стояло кресло…

– Стой! Какого чёрта ты крушишь мою квартиру?! – Закричала Мила, когда тот схватился за её убежище последних двух дней.

– Тебе мою жизнь растаптывать можно, а мне нельзя? – Судя по бешено вращающимся глазам, взывать к разуму было бесполезно.

Но это не значит, что она не попыталась. Своеобразно, конечно, но хотелось быть до конца честной, а не юлить и уж тем более отступать.

– Послушай, наш развод был бы вопросом времени. Посмотри, ты аккуратист, я нет, а с ребёнком и вовсе трудно поддерживать идеальный порядок. Тебе придётся ещё больше тратить денег на меня и ненужную дочь, отчего рано или поздно тебя прорвёт, раз уж ты начал припоминать траты за то время, когда я тоже неслабо вкладывалась. Ты в целом не плохой человек, и я даже нашла в тебе ряд хороших качеств, но пойми, моё сердце не трепещет от одного твоего взгляда, прикосновение не дарит и сотой доли того…

Она осеклась, ибо рассказывать о руках Фаргона, вызывавших у неё бешенство мурашек и всплеск эндорфинов, вовсе не планировала. Да и о чём говорить – о незнакомце, спасшим её совершенно невероятным образом, у которого явно не всё в порядке с головой? Хотя… если он умудрился исцелить её ребёнка с помощью какой-то непонятной силы, может, он просто не местный и белок никогда не видел? Да и речи странные вёл с её племянником. Кстати, надо бы Павлуше позвонить! Со всеми этими треволнениями и ужасной сонливостью он никак не могла собраться и настроиться на позитив – не вываливать же на ребёнка тонну своих проблем и страхов.

Пока Мила хаотично размышляла обо всём и сразу, Михаил успел сделать свои выводы и взреветь как стадо бизонов:

– Ага, значит, у тебя кто-то появился? Ни стыда, ни совести! – Мила не выдержала и закатила глаза. – Но как с таким пузом?

– Никого у меня нет, – отбрила она. – Просто я поняла, что не хочу никого обманывать, в первую очередь – себя!

Конечно, Мила видела, что Михаил взбешён, более того, имел за собой небольшой грешок рукоприкладства, но он за него извинился, обещал быть осторожным… Да и она держала дистанцию, отгородилась от него тем самым креслом, дабы он в порыве гнева не достал, но только сейчас поняла, что влипла. Его взгляд излучал такую ненависть, что оставалось только удивляться, как он до этого умудрялся маскироваться под адекватного человека. Хотя, стоит признать, она его довела. С другой стороны, она впервые за всё время была с ним предельно искренняя, и очень радовалась, что смогла, наконец, высказаться начистоту. Поэтому никак не ожидала, что тот выхватит пистолет, о существовании которого она даже не подозревала, и направит на неё. Более того, демонстративно щёлкнет предохранителем, мол, у меня самые серьёзные намерения.

Что такое огнестрельное оружие Фаргон знал не понаслышке. Поэтому, когда он увидел в руке Михаила пистолет, то действовал без промедлений: выбил окно, окончательно раскурочивая квартиру семейства Красновых. От неожиданности Михаил дрогнул и… нажал на курок.

К слову, в Милу он стрелять не собирался, просто хотел припугнуть. А пистолет взял с собой, чтобы пострелять по банкам у друга на даче. Даже кобуру надел под пиджак, дабы почувствовать себя настоящим рейнджером. Мальчики – они такие мальчики. В любом возрасте. Но у друга возникли срочные дела, тогда Михаил решил узнать, как там Мила, но звонить не стал, мало ли, вдруг у неё процедуры, сначала зашёл в приложение, где мог отслеживать её передвижение. Она не знала о том, что он имеет такую возможность, иначе однозначно бы возмутилась, но ему нравилось контролировать, держать руку на пульсе – в этом была вся его суть тотального педанта. Он уже давно выучил, в каком месте здания у невесты палата, а где процедурная, и звонил, когда она не была занята. Но не в эту пятницу – в конце недели он решил посидеть в баре с приятелями и так отметил удачную сделку, что песня Семёна Слепакова «Каждую пятницу я в говно» стала для него каноном. Посему местонахождение невесты оказалось для него неожиданностью. Сказать, что он был неприятно удивлён пребыванием Милолики вовсе не там, где ожидалось – ничего не сказать. Разумеется, он тут же развернул машину в сторону тёщиного дома, где его ждал большой неприятный сюрприз.

На самом деле, в глубине души он понимал, что крепость Милолики пала пред ним далеко не сразу по определённым причинам, но все мы ой как не любим смотреть правде в глаза, особенно когда с первого взгляда кажется, будто всё хорошо. И когда сумма нестыковок достигает критической массы, случается взрыв. Малоприятный для всех, кого он коснулся.

– Нет! – Ввоскликнул гизар, молниеносным движением бросаясь наперерез траектории полёта пули и в последний момент успевая поймать её рукой. Брызнула кровь, ибо, как уже было сказано в начале его путешествия, стальные у него были глаза, а не кожа.

– О, Боже! – Пролепетала Мила, окончательно охреневая от происходящего.

– Ты кто такой? – Несмотря на нетривиальность обстановки, Михаил был полон гнева и адреналина.

Он и сам не подозревал, что способен на такие чувства, на столь всепоглощающую ненависть.

– Тот, кто тебя убьёт, – прохрипел Фаргон, окончательно наплевав на правила пребывания на Земле и доставая меч.

– Не надо! – Воскликнула Мила. – Пусть просто уйдёт.

Но в крови гизара бурлила ярость. Неудержимая, сокрушительная, ведь на его пару (подумаешь, он это окончательно осознал десять минут назад) напали! Древний инстинкт побуждал убить, стереть в порошок агрессора, который, к тому же, оказался главным соперником. И Михаил увидел в его очах приговор. Без права обжалования. И струхнул. Но вида старался не подавать.

– А, так это твой хахаль! – Что ему какой-то меч, когда в руке Макаров?

В этот раз он нажал на курок сознательно, среагировав на первый же намёк на движение. Увидев, что противник не останавливается, испугался (шутка ли – поймать пулю рукой, а потом грудью и не упасть!), окончательно съехал с катушек и выпустил всю оставшуюся обойму.

Фарг было собрался увернуться, но вовремя вспомнил о Милолике, которую прикрывал своим телом, и остался на месте. Пришлось работать мечом, используя его в качестве подвижного щита, но у противника был восьмизарядник, стрелял он, как Бог на душу положит (иногда даже мимо цели, отчего гизару приходилось ещё хуже, ведь за ним стояла его пара), ибо руки у Михаила сильно тряслись. Тряслась и Мила, добавляя по энергетической связи дополнительную боль, отчего сложно было понять, где она фантомная, а где настоящая. А лезвие меча такое узкое, махать надо осторожно, дабы не навредить Миле, посему некоторые пули всё же достигли цели. На магический щит не осталось ни сил, ни времени, защитный жилет Фарг переодел перед встречей с Павликом… посему вскоре иномирец почувствовал, что теряет равновесие.

– Нет! – Вскричала Мила, с ужасом взирая на то, как рубашка окрашивается в фиолетовый цвет (то, что это кровь, она как-то сразу сообразила, правда ситуация не располагала к подробным расспросам), на то, как Фаргон заваливается на бок, звеня сталью родового клинка, на бывшего жениха, на странные завихрения, охватившие её защитника…

– Что за?.. – Изумился Михаил.

– Мамочки, – прошептали трясущиеся от ужаса губы Милы.

О, они словно жили самостоятельной жизнью! Ибо прижались ко лбу умиравшего спасителя, а потом и вовсе приникли к губам, ловя последний вздох. И тот… ответил! Жадно прильнул к той самой, которой его так сильно тянуло раненое сердце, но отторгал разум. Сейчас разум уступил место инстинктам, а сердце… оно старалось регененрировать, но в этом мире так мало магии…

Автоматическая телепортация при смертельной угрозе была рассчитана на одного, и Фаргон об этом прекрасно знал. Но оттолкнуть Милолику был попросту не в силах: ни моральных, ни физических. А она льнула к нему, обняла, насколько позволял живот, и продолжала пить его дыхание, совершенно не понимая, во что влипла. Да её же размажет на атомы, если она не отойдёт от него хотя бы на пару метров! Есть, конечно, один выход, но после него назад дороги точно не будет…

Парадокс ситуации заключался в том, что он не хотел с ней расставаться, каким бы сомнительным не выглядело её прошлое в глазах гизарского общества. Видимо, земной воздух окончательно отравил его разум, и чувства стали важнее любых правил. Неимоверным усилием он дотянулся до пространственного кармана, убрал меч, извлёк оттуда брачные браслеты и прохрипел:

– Беру тебя в жёны, а твоего ребёнка нарекаю своим.

Мила не сразу поняла, что происходит, а когда осознала – было поздно. Браслет защёлкнулся на её слегка располневшем запястье, а тело окутала сизая дымка. Дрожь пополам с чем-то странным, горячим пробежалась по жилам и сконцентрировалась в середине груди. Завязалась в тугой узел, вспыхнула напоследок огненным цветком и успокоилась. Тут же хромавшая на обе ноги телепортация оживилась, ибо семья в таком случае шла единым комплектом из-за энергетических связей, и их окончательно поглотил бескрайний космос. Ну, или как оно там называется.

Как ни странно, но крутило их вполне терпимо. То ли потому что вдвоём, а значит тяжелее, то ли божественная телепортация более продвинутая по своей природе. Не важно! Важно, что они спокойно парили в межмировом пространстве и даже умудрились слегка поспорить:

– Я не поняла, – через некоторое время выдала Мила, переведя взгляд с браслета на лицо Фаргона. – Это что вообще такое было? Ой!

Только сейчас она заметила, что уже не в квартире, а где-то посреди бескрайнего космоса. Увлеклась разглядыванием браслета – бывает!

– Мамочки! – От изумления у неё глаза стали размером с добрую половину лица. – Ты куда меня затащил? Что это за иллюзион?

Мысль о том, что её только что взяли в жёны, отошла на о-очень задний план. К тому же, существовала большая доля вероятности, что она не так всё поняла. Как может один человек решить за обоих такой важный вопрос, как женитьба? Нужен как минимум регистратор, дабы сделать запись в паспорте и базе данных, согласие невесты, в конце концов. Это просто какое-то волшебство, чтобы убежать от Михаила! Ну, или что-то в этом роде… Примерно в таком ключе подсознание дорабатывало ситуацию, а вот сознание уже вовсю переживало новые события: полёты во сне и наяву, так сказать.

– Не дёргайся, иначе нарушишь баланс, – гизар обхватил её немеющими руками, предварительно положив последний целительский амулет на грудь. Он был гораздо слабее, нежели первые два, потраченные на Земле, но умереть не давал. – Скоро мы будем дома, меня долечат, и тогда я расскажу и покажу тебе всё. Прости, что так спонтанно вышло, я планировал объяснить всё заранее, но…

Фаргон закашлялся, амулет заскользил, грозясь улететь в бездну, но крепкая ручка Милолики удержала его.

Плохое состояние мужчины напомнило о стрельбе, сместило вектор страха. И вообще, раз он не волнуется по поводу смены обстановки, может, не стоит этого так сильно бояться? Подумаешь, она «слетает» к нему в гости. Не страшно! Зато посмотрит, откуда этот таинственный мужчина родом, как живёт, маме позвонит, чтобы не волновалась, деньги перечислит на ремонт – она как раз успела сунуть мобильник в карман халата, когда вошёл Михаил. А вот раны в сердце – это да, может кончиться плохо.

– Ты снова спас меня, – она ещё теснее обняла Фаргона, смиряясь с тем, что объяснения откладываются. Похоже, лимит изумлений на сегодня закончился, осталась лишь теплота в груди от странных манипуляций с браслетами (на себя он надел такой же) и страх за этого невероятного человека. Хотя… человек ли он, если кровь фиолетовая? Потом, всё потом! – Спасибо! Я… я никогда ничего подобного не чувствовала. Твои прикосновения, поцелуй, и вот это, – она положила руку туда, где приятное чувство согревало и обволакивало тёплым коконом.

– Я тоже, – слабо всхрипнул Фаргон, поглаживая её пальчики, что так судорожно вцепились в его рубашку.

Милолику же буквально распирали двойственные чувства. С одной стороны, она ужасалась кошмарным ранам и общей бледности лица, с другой они перестали кровоточить, едва таинственный предмет их коснулся. А она помнила, как нечто подобное полностью её исцелило, и понимала, что всё будет хорошо. И это поражало больше всего! Как такое может быть? Но никто в прошлый раз ничего не хотел объяснять, более того, она явно чувствовала угрозу от врача и иже с ней. Хорошо, что сейчас ждать осталось не долго – вот прибудут они туда, не знаю куда, полечатся, и тогда она от него не отстанет, пока не выведает всё-всё!

Знала бы она, куда летит, десять раз бы подумала, позволять надевать на себя тот таинственный браслет или нет! А знали бы родители, что у них произошло в квартире – попали бы в больницу с инфарктом! К счастью, ГКЧВ не дремал (так, слегка посапывал, пока происходило преступление) и выслал группу зачистки. Михаила арестовали, считали память, приняли во внимание состояние аффекта от неприятных новостей и действий гизара, подчистили воспоминания и отправили восвояси. Лишив права на ношение оружия и вживив под кожу маячок, контролирующий уровень агрессии. В случае превышения допустимой нормы, тот заблокирует работу мышц и подаст сигнал дежурному специалисту одного из отделов ГКЧВ. Большее они сделать в любом случае бы не смогли – не возбуждать же уголовное дело, когда потерпевший улетел в родной мир (и хвала всем богам!), а свидетельница и тоже частично потерпевшая сгинула туда же. Куда более актуальным стал вопрос объяснения её отсутствия.

Что касается погрома, то окно вставили обратно, остальные повреждения тоже восстановили. Вот только дочь вернуть не могли. Корректировать всем память – так себе вариант, с учётом того количества людей, с кем она работала. Решили отправить её… за границу. Улетела рожать, встретила любовь всей своей жизни и осталась навсегда. Бывает! Родителям притупили эмоции, дабы они смогли воспринять сие с вселенским спокойствием, да и персонал «Корабля любви» обработали в том же духе. Правда, кредит пришлось выплачивать самим, отчего у Константина Константиновича чуть жаба не удавилась. Та самая, что за сохранение средств отвечает. С другой стороны, теперь у ГКЧВ будет ещё одна организация, приносящая неплохую прибыль. Помощница, вроде, неплохо знает своё дело, пусть теперь работает на них, но директором надо однозначно ставить кого-то своего! Вопрос – кого?

[1] Песня Бориса Гребенщикова, лидера группы «Аквариум»