Текст книги "Золушка нового тысячелетия (СИ) "
Автор книги: Анна Шульгина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)
Анна Шульгина
Золушка нового тысячелетия
Ночью над городом шумела майская гроза. Дождь отмыл не только улицы и дома, даже воздух стал хрустально-прозрачным и звонким. Солнечные лучи ласково скользили по мокрым листьям, рассыпаясь сотней искорок.
Лина уже проснулась, но лежала, закрыв глаза, пытаясь удержать сладкую утреннюю дрему, и ждала звонка будильника. Легкая улыбка приподняла уголки губ. Сегодня ей исполняется 21 год.
Мобильник, лежащий на тумбочке, задергался в конвульсиях и заорал голосом солиста Linkin Park. Девушка вздрогнула от неожиданности. Это могла быть только Ева. У кого ещё хватит ума позвонить в половине седьмого?! Не открывая глаз, Линка нащупала трубку.
– Чего тебе, старче?
– Поздравляю с днюхой!!! – бодро проорала сестра. – Теперь ты имеешь право пить даже в Штатах!
Лина все-таки открыла один глаз.
– А я туда в ближайшее время собираюсь, что ли?
– Пофигу, зато официально можно. Сегодня вечером отмечаем дома, а завтра всем табором будем праздновать в "Серебре", поэтому изволь выглядеть как именинница, а не как пацанка, – в трубке что-то прогрохотало и явно разбилось. Евин голос недобро помянул кого-то по матери и пообещал кастрировать.
Второй глаз у Лины распахнулся сам собой.
– Ты кого членовредить собралась?!
– Да Степан, зараза, заварочный чайник разбил! Теперь придется полы мыть с утра пораньше. Блин, точно кастрирую!!!
Линкин мозг, ещё не проснувшийся окончательно, но среагировавший на мужское имя, тут же выдал ТАКИЕ картины, что девушке физически поплохело. Но тут очнулась память и дала пинка дремлющему сознанию. Степан, Степка, Стенька Разин... Фуф, это ж сестрицын кот.
Год назад, гуляя вдоль местного водохранилища, девушки увидели метрах в 3 от берега огрызок доски. На импровизированной лодке распластался котенок непонятно-грязного окраса, который орал так проникновенно, что Ева, не раздумывая, полезла в воду. Сестра вообще была натурой порывистой, но в экстренных ситуациях всегда сохраняла хладнокровие, а тут при виде страдающей животины явно растеряла остатки мозгов. На дворе было 14 апреля, и водичка особенно бодрила. Результатом заплыва (а точнее заброда – вода доходила только до середины бедра) стали:
– спасенный котенок, одна штука;
– потерянная кроссовка в том же количестве;
– приобретенная ангина, от которой голос у девушки стал настолько хриплым, что её в течение недели по телефону воспринимали исключительно как мужика, причем многолетне курящего.
Когда сестры прибежали домой к Еве (благо через дворы всего пара минут), мыть котенка и его спасительницу пришлось одновременно, потому что выглядели они одинаково жалко, а в чем-то так даже и просто хреново. Животное оказалось котом позитивной траурной расцветки с белой манишкой и носочками. Ева тут же нарекла его Степаном Разиным и решила оставить на ПМЖ.
За год эта скотина отожралась и вконец обнаглела, но сестра трепетно его любила, хотя и гоняла тапками за многочисленные прегрешения. А вот кастрацией грозила впервые.
Лина села на кровати.
– Ты чего такая злая с утра? Приснился эротический кошмар с начальником в главной роли?
– Свят, свят!!! Совсем сдурела говорить такое?! А ну как сбудется?! Я тогда сразу как проснусь, вешаться пойду. – Ева даже поперхнулась от воображаемой картины. И немного подумав, добавила. – Или шефа изнасилую.
– А за это статья в УК есть, – ехидно подсказала Линка.
– Ой, я тебя умоляю. Ты мне кодекс напоминать собралась?
Ева трудилась на почве юриспруденции, специализируясь на семейном праве. И хотя её опыт работы составлял всего-то четыре года, да и от предполагаемого еврейского наследия у нее было только имя – считалась среди клиентов толковым специалистом. Противники по судебным тяжбам были более категоричны, прозвав "чумой египетской".
– Ты будешь дальше моего шефа всуе поминать или, наконец, поинтересуешься подарком?
– Интересуюсь.
– А вот обломись, встретимся и вручу!
Лина беззлобно назвала сестру злыдней и врединой, на что та сразу и безоговорочно согласилась.
– У меня сегодня встреча с клиентами, должна закончиться часа в 2. Давай я тебя после пар заберу, и посидим в кафешке? – Ева уже вовсю шуршала бумагами.
– Угу.
– Ну, все, до встречи. Старшему поколению привет передавай. И ещё раз с днем рождения. Я тебя люблю, сестренка.
– Я тебя тоже.
Родители отловили заспанную дочу на подходе к ванной, зацеловали, затискали и, пообещав вечером устроить сюрприз, наконец, отпустили полузадушенное чадо. Завтракать совершенно не хотелось. Лина выпила кофе, поболтала с мамой и начала собираться в академию. Джинсы, майка и балетки. И пусть сестра хоть загрызет, но влезать в юбку не хотелось совершенно. В конце концов, сегодня ей можно прийти хоть в рванине, между прочим, имеет полное право.
Зеркало отразило невысокую стройную девушку с русыми кудрявыми волосами до середины лопаток. Немного экзотичный удлиненный разрез светло-карих глаз (явно какой-то татарин в далеких предках отметился), вздернутый носик с россыпью веснушек, ямочки на щеках, маленький аккуратный рот... При виде девушки незнакомые люди восклицали что-то вроде "ой, какая лапочка!". Знакомые при этом старались отодвинуться подальше, зная, как Линка не любит, когда её так называют. Хорошие манеры ей старательно прививались с детства, но когда чужие тетки и дядьки тянутся потрепать за щечку и полохматить волосы... Терпение-то не железное.
С "лапочностью" она безжалостно боролась лет с двенадцати: волосы регулярно отрезались едва ли не под корень и перекрашивались в черный цвет. В пятнадцать Лина проколола нос и страшно довольная ходила с пирсингом целых два дня. Потом с дачи вернулись родители... Под стоны истязаемой, причитания мамы и обещания отца взяться за ремень, сережка была вынута, а самой Линкой было дано клятвенное обещание больше ничего кардинального со своей внешностью не творить. Морально пострадав от своего несовершенства ещё полгода, девушка плюнула на все это и решила отдаться на откуп природе. Природа "щедро" откупилась грудью условного полуторного размера. Это если польстить. А если откровенно, то верхние 90 с титаническим трудом преодолели отметку 85 и замерли. Хотя Линка подозревала, что они уже умерли, отпеты и давно похоронены.
Только пришедший в себе после празднования 9 мая город удивлял своей чистотой и какой-то бесшабашностью. Дети, идущие в школу, звонко переговаривались и смотрели на окружающих с радостью никак не вязавшейся с приближением годовых контрольных. Бабушки в маршрутках перестали обсуждать политику и взялись за более животрепещущую тему: будут ли ещё заморозки или уже пора сажать огурцы? Перед выходом из автобуса, очередная тетка с очередным баулом все-таки наступила девушке на ногу, но даже это не испортило той настроение.
Студенты медицинской академии, где и грызла (периодически давясь) гранит науки Лина, выползли из застенков альма-матер, чтобы погреется на солнце и обсудить преподов нехорошими словами. Контрольные и семинары следовали один за другим, и конца этой скорбной веренице не предвиделось. Во всяком случае, ещё пару недель точно. Но затем – О, УЖАС! – начиналась сессия. Будущие медики начали нервничать еще месяц назад, некоторые уже диагностировали у себя и одногруппников первые признаки психических заболеваний.
Стоматфакультет обитал в отдельном корпусе, который прочие студенты почему-то суеверно обходили стороной. Линкина группа сидела на скамейке перед парадным входом и счастливым выражением лиц тоже не радовала. Только близняшки Ирина и Марина, не обращая внимания на общую депрессивность атмосферы, листали очередной женский журнал. При появлении Лины сестры вскочили и с воплями кинулись её обнимать. Студенты оживились и окружили девушку, наперебой желая:
– Поздравляем!!!
– Чтоб тебе сессия была пухом...
– Ага, а декан архангелом!
– Только ты сначала пройди святого Петра, – мерзенько прогнусил староста. – Мазуровский сегодня спрашивал, когда ты придешь пропущенную практику отрабатывать.
Линку так проняло от этих слов, что она застыла соляным столбиком.
– Блин, у меня же верхняя челюсть не сдана! – взвизгнула она и понеслась на кафедру хирургии.
Добрые люди вслед проорали:
– Ты аккуратнее, а то сразу и нижнюю сдашь! В смысле, потеряешь!
В холле было прохладно и сумрачно. Зябко передернув плечами, Лина достала из рюкзака белый халат и критически его осмотрела. Нда, спрашивается, зачем она его вчера отутюживала? Все равно через пять минут после окончания глажки он становится похожим на мятую тряпку. Лина попыталась собрать свои кудри в хвостик. Волосы не слушались, пушились и лезли в глаза. Поняв, что образцовой студентки из нее все равно не получится, девушка тяжко вздохнула и пошло на поиски своего личного кошмара. Как назло, Мазуровского нигде не было. Лина заглянула на кафедру, рысью обежала весь корпус, но вредный препод как сквозь землю провалился. Настроение стремительно портилось.
Звонок на пару застал ее далеко от нужной аудитории, поэтому, когда девушка, сипя как астматик, ввалилась на лекцию, её хватило только на то, чтобы мотнуть головой в сторону парт и спросить:
– Можно?..
Преподавательница микробиологии Мария Ильинична, за дивный характер ещё лет 40 назад прозванная студентами Жучкой, как-то подозрительно ласково посмотрела в ответ и была столь же лаконична:
– Нужно.
Тишина в помещении давила на уши и нервы. Лина упала рядом с подругами и прошептала:
– Чего тихо так?
Маринка закатила глаза и жестами показала: "Заглохни". Но было поздно.
– А сейчас студентка Сотникова расскажет нам о методах культивирования анаэробных организмов.
Аудитория облегченно выдохнула, Лина же наоборот, подавилась воздухом и обреченно встала.
Так дерьмово день рождения не начинался ещё ни разу.
Пока Лина с трудом продиралась сквозь дебри науки, Ева пыталась составить договор о разделе имущества и тихо зверела. Разводящаяся пара Трофимовых давно забила на присутствующих адвокатов и вовсю припоминала друг другу грехи, скопившиеся за годы семейного блаженства. Под размеренную ругань и редкие истерические всхлипывания, Ева, не закрывая глаз, ушла в нирвану и вспомнила свой брак.
Когда тебе 20 лет, а вокруг все ходят парами, не влюбиться практически невозможно. Этой участи не избежала и она. Студенческая истина о зачетке, с третьего курса работающей на тебя, оказалась верной, и учеба Еву особо не напрягала. Зато звезда экономфакультета Дмитрий Агеев заставлял потеть ладошки, а сердце стучать где-то в горле. Преподаватели в парне души не чаяли, пророча славу и богатство.
Сколько ночей она провертелась без сна! Но Дима в упор не замечал девушку. Ева почти отчаялась, когда случилось чудо – они столкнулись на рок-фестивале, разговорились и уже через неделю начали встречаться. Ещё через полгода парень предложил руку и сердце, но родители Евы почему-то не обрадовались. Её маме, Наталье Павловне, Дима вообще не нравился. Она считала будущего зятя слишком смазливым и самовлюбленным.
– Ну, куда ты несешься? Тебе ещё полтора года до диплома! Окончишь институт и хоть на следующий день в ЗАГС!
– Я его люблю.
– Солнце, мы с папой люди современные – люби себе на здоровье, только предохраняться не забывай. Замуж-то зачем идти?!
Но тут вмешался отец.
– Чего ты к ребенку пристала? Пусть сходит, не понравится – обратно вернется.
– Саша, ты чему дочь учишь?! – Наталья Павловна переключилась на супруга, и Ева поспешила сбежать под шумок.
Вечером на семейном совете родители все-таки дали свое благословение. Свадьбу было решено играть в конце марта. Квартиру молодоженам подарили на свадьбу родители Евы, а новоиспеченного супруга ждала должность экономиста в крупном издательстве, принадлежащем Сотниковым.
"Наверное, Линка была права, когда после знакомства с потенциальным родственником спросила, зачем сестре этот латентный козел", – усмехнулась про себя Ева. А в пору буйной влюбленности она нещадно гоняла сестру за эти слова и обещала пройтись по её заднице папиным армейским ремнем.
Спустя год семья Агеевых распалась. Ева узнала, что обожаемый муж изменяет ей. Причем узнала случайно и глупо, застав любовников в собственной квартире на супружеском ложе. Самое обидное, что они её даже не заметили. Еве очень хотелось пройтись по их мордам подошвами своих новеньких туфель, но она сдержалась. Во-первых, драка это некрасиво и глупо, а во-вторых, и муж, и его обоже были выше обманутой супруги почти на голову, так что неизвестно кому бы ещё прилетело. На всякий случай, сделав несколько фотографий на мобильник, Ева тихонько удалилась.
Спустя час она позвонила домой и сказала мужу, что пару дней поживет в квартире родителей, которые уехали в Москву на очередную выставку, а Линка ещё маленькая и за ней нужно присмотреть. Кстати, это была чистая правда. Такое уже случалось раньше, поэтому Дима ничего не заподозрил и поклялся скучать, считая часы и минуты до воссоединения.
Ева два дня просидела на диете из сигарет и кофе, продумывая план мести. Жить с Димой после такого, она все равно бы не смогла, поэтому развод был делом решенным. Но нужно было провернуть все так, чтобы неверный супруг прочувствовал женскую месть в полной мере. Он разрушил её мечту о счастливой семье и совместном пестовании внуков? Значит и она лишит его самого дорогого! Но не в смысле ущерба физического, скорее – раздавит морально.
Девушка с таким рвением засела за учебники и конспекты, что самый взыскательный преподаватель прослезился бы. А ещё через неделю Дима получил уведомление, что его жена начала бракоразводный процесс. Агеев был действительно умом не обделен и понимал, что лишится и должности, и жилплощади, поэтому подписывать документы отказался наотрез.
Если бы работники районного суда догадались продавать билеты на заседания по делу Агеевых, то на вырученные деньги можно было бы не только провести косметический ремонт здания, но и поменять всю сантехнику. Нет, Ева не заливалась слезами в истерике и не сказала ни одного плохого слова в адрес супруга. Но, когда тихим срывающимся голосом она рассказала об обстоятельствах измены, глубине своего горя и невозможности дальше жить с человеком, предавшим её мечты и надежды, слушатели начали всерьез жалеть, что изменника нельзя наказать у позорного столба.
Таким образом, Ева получила не только желанное свидетельство о разводе, но и бесценный опыт ведения таких дел. На заседания, как на работу, ходила не только большая часть её группы, но и несколько преподавателей. Они были готовы хоть сразу же выдать диплом, причем с отличием – помимо квартиры, которую мудрые родители сразу записали на дочь, Ева отсудила совместно приобретенную машину и вообще обобрала уже бывшего супруга практически до резинки от трусов. Апелляция, поданная Агеевым, решения суда не изменила.
Над ухом Евы раздался особенно пронзительный визг, от которого девушка вздрогнула. Похоже, супруги исчерпали вербальные аргументы и собирались сойтись врукопашную. На вежливое покашливание они не реагировали. Также как и на невежливый пинок по ноге Трофимовой. Оппонент Евы, Алексей Александрович Лисин, безуспешно попытался вклиниться в беседу и бросил на девушку умоляющий взгляд. Она и сама понимала, что пора прекращать этот балаган, поэтому сдвинув бумаги, провела ногтями по стеклянной столешнице. Звук получился настольно зубодробительным, что подскочили, мгновенно замолчав, не только Трофимовы, но и Лисин.
– Ой, я такая неуклюжая! Прошу прощения, нам нужно минутку посовещаться, – выпалила девушка на одном дыхании и, схватив Лисина за локоть, буквально выволокла того в коридор.
Супруги за дверью немного помолчали, затем продолжили ругаться.
Адвокаты мрачно переглянулись и отошли к подоконнику, на котором стояла пепельница.
– Что будем делать, АлСаныч? Такими темпами мы до китайской пасхи договариваться будем.
– Не спеши. Пусть немного погрызутся, может пар сбросят, – Лисин закурил и хитро посмотрел на Еву.– Краса моя, что ты в нашем серпентарии забыла? Найди себе богатого, жени на себе, ребенка роди, а потом крути мужиком как захочешь.
– Спасибо, сходила уже раз, больше не тянет. А насчет ребенка... Может, посодействуете? – взгляд девушки был настолько невинен и простодушен, что не заподозрить издевку было невозможно. – Сделать, так сказать, личный взнос в мировой генофонд.
Лисин, отметивший недавно пятидесятилетие и имевший в анамнезе вредную жену, троих детей и абсолютно несгибаемую тещу, поперхнулся дымом и, мучительно прокашлявшись, покачал головой.
– Ох, и стерва же ты... Все-таки правильно, что в адвокаты пошла, здесь на твоем характере хоть заработать можно... Стоп! Слышишь?
Ева прислушалась, но так и не поняла, что насторожило Лисина.
– Тихо вроде.
– То-то и оно. Ладно, если они там друг друга душат, а если мирятся?! Плакали наши гонорары!
Лина с трудом отбилась от дополнительных вопросов Жучки и, получив свою взятую боем «четверку», уползла на место. Ирина, высунув от усердия кончик языка, набирала что-то в аське. Маринка время от времени заглядывала в экран мобильника сестры и похрюкивала от смеха. «Опять вдвоем какого-то парня окучивают», – подумала Лина и задумалась об обещанном родителями сюрпризе. – «Может они ещё одного ребенка завести решили?» А что, вполне возможно – маме 44, но больше 37 не давал ещё никто, папа тоже вполне себе мачо. Главное, чтобы родилась не девочка – в вопросе подбора имен у предков полный бзик, старшая дочь Ева, средняя – Евангелина... Это ж как они младшенькую назвать могут?!
Лина так увлеклась, что чуть не пропустила звонок. Следующие две пары прошли вполне мирно – преподаватели сегодня немного присмирели и особенно будущих медиков не мучили. Но Линкины мысли постоянно возвращались к несданной челюстно-лицевой хирургии и Мазуровскому, которого побаивалась вся группа. Причиной этого страха был инцидент на первом же практическом занятии – расслабившиеся после новогодних каникул студенты упорно галдели и мешали Николаю Вячеславовичу. Тогда преподаватель гулко треснул указкой по столу и, пользуясь минутой затишья, негромко сказал:
– Так будет с каждым, кто говорит на моих занятиях, – после чего поставил на первую парту банку с плавающим в формалине человеческим языком.
Стоит ли говорить, что на последующих занятиях царила просто гробовая тишина?
Причем, сам Мазуровский был очень интересным мужчиной – высокий, подтянутый, слегка посеребренная сединой темная шевелюра. Относительно возраста были определенные загадки: если верить слухам, бродящим по академии, ему могло быть от сорока до шестидесяти. Лина же была за версию "немного за пятьдесят".
Её мысли прервал телефон, завибрировавший в кармане.
Byaca: освободилась раньше. С пар удрать сможешь?
SOTONA: А то. Когда, где?
Byaca: выползай в парк через час)
И девушка вернулась к грустным мыслям о хирурге.
– Ну, не съест же он тебя, – уговаривала Маришка на большой перемене.
– Конечно, – тут же добавила Ирина, – Зачем тебя есть, если можно на наглядные пособия пустить?
– Тьфу, дуры! Умнее ничего не придумали?
– А обзываться – дурной тон!
– Ладно, буду политкорректно называть вас "инвалидки умственного труда"!
Вяло переругиваясь, девушки вышли в скверик и, жмурясь, как кошки, устроились на лавочке. Ира снова уткнулась в мобильник и на подруг внимания не обращала.
– Нас в пятницу не будет. Лекции перекатать дашь? – спросила Марина, пытаясь подманить жирного голубя крошками от булочки. Голубь подманивался неохотно, бегая кругами и косясь на девушек. – Иди сюда, животное! Обнаглели совсем, уже булками брезгуют!
– Если булка из нашего буфета, то я бы тоже не рискнула, – улыбнулась Лина. – Вы прогулять хотите?
– Не-а, у нас сестра троюродная замуж выходит.
– Если раньше не родит, – отвлекаясь на секунду от аськи, усмехнулась Ира.
– А что, есть риск?
– Ага, дотянула до девятого месяца, теперь дергается.
– Нам все равно через месяц практику в роддоме проходить, в случае чего заранее потренируетесь, – Лина на всякий случай отодвинулась от скорых на расправу сестер.
Близняшки промолчали, но одарили взглядами, указывающими дорогу и конечный адрес, по которому нужно пройти этой практике, рожающей сестре и самой Линке. Марина замахнулась недоеденной булочкой.
– Не надо меня бить! Хотите дам хороший бесплатный совет? Ни в коем случае не вызывайтесь сопровождать невесту в туалет.
– Почему?
– Потому что я так уже лоханулась у Евы на свадьбе. Представьте картину – я стою сзади, сцепившись в фату, свидетельница держит подол платья, а невеста, шепотом матерясь, пытается попой нащупать унитаз. А в это время в дверь туалета ломится кто-то из пьяных гостей.
– Серьезно, что ли?
– Куда уж серьезнее. Я тогда решила, что замуж буду выходить в джинсах.
– А жениха тогда в треники одень! – Маришка хитро прищурилась.
Лина только отрыла рот, чтобы ответить, как рядом затормозил Евин "Пежо 308". Сама сестренка выходить не спешила, разговаривая по мобильнику и активно жестикулируя. Линка встала со скамейки, подхватила рюкзачок и расцеловалась с подружками.
– Так, на сегодня меня больше нет. Всем спасибо, все в сад!
– Прогульщица! – фыркнула Маришка.
– Не прогульщица, а именинница! Завтра к девяти у меня дома. И не опаздывайте! Я имею в виду – больше чем на час.
Близняшки даже не подумали обижаться. Их умение опаздывать было легендарным: если они приходили через полчаса после назначенного времени, это считалось – вовремя. Единственное место, куда они прибывали точно в срок – это академия. И то только потому, что мать выпихивала их на занятия буквально коленкой под зад.
Ира на подколку не отреагировала, а Маринка показала подруге язык и, подхватив сестру под руку, двинулась на занятия. Лина хмыкнула и поскакала к машине.
Когда она плюхнулась на пассажирское сиденье, Ева рыкнула в трубку: "Изыди!" и захлопнула телефон.
– Привет, младшая! Поехали, помолясь?
Вопрос был далеко не праздным – за 4 года вождения Ева семь раз попадала в аварии. Причем сама ни разу виноватой не была. Инспекторы районного ДПС уже начинали вздрагивать, когда видели её машину.
– Благослови Господи не задавить никого!
– И задний бампер никому не подставить! – добавила Ева, лихо выруливая на проезжую часть. Сзади истошно заверещал сигнал клаксона, и взвизгнули тормоза.
*****************
Девушки решили почтить своим вниманием новую кафешку «У Фродо». И были глубоко разочарованы, не обнаружив там не то что Око Саурона или хотя бы конницу Рохана, а даже самого завалящего хоббита.
– Круглые двери – вот и все Средиземье! – фыркнула Лина.
– Откуда ты знаешь? Может, ещё мохнатые ноги у официантов, – хихикнув, добавила Ева и начала пытать подбежавшую девушку на тему калорийности блюд.
Зачем сестра периодически сидит на зверских диетах, Лина не могла понять довольно долго – вдвоем сестры с трудом дотягивали до 100 кг. Однажды Ева объяснила, что когда она голодная, то злая, и теперь перед решающими адвокатскими сражениями она затягивали пояс потуже и баловала себя исключительно салатом, яблоками и прочим силосом. При этом доставалось не только коллегам, но и невинным окружающим, поэтому, когда Ева переходила на подножный корм, знающие люди старались держаться от нее подальше.
– Девушка, а сколько калорий в побеге сельдерея?
Официантка махнула ресницами и открыла рот. Закрыла. Ещё раз открыла. Хлопнула глазами.
Лина поняла, что ещё минута, и она почувствует себя, как глухой на концерте хора Турецкого. При этом слова сестры так запали ей в душу, что она невольно начала коситься на торчащие из-под короткой черной юбки коленки.
Официантка, заметив этот странный взгляд, окончательно растерялась и перестала моргать, изобразив удивленную рыбку-телескопа.
– Она пошутила! Принесите нам два черных кофе без сахара.
Работница общепита отмерла и, одарив Лину подозрительным взглядом, умчалась подальше от странных посетительниц.
– Умеешь ты, Бяка, людей в ступор вогнать.
– От тебя она вообще шарахнулась, как от инспектора Роспотребнадзора. Ты что так плотоядно на её ноги пялилась?
– Шерсть искала, – честно призналась Лина.
Ева хрюкнула от сдерживаемого смеха:
– А если бы к нам паренек-халдей подошел, ты бы к нему в штаны полезла эпиляцию проверять?
– Зачем сразу в штаны? Можно попросить брючину закатать.
Когда официантка, опасливо косясь, сгрузила их заказ и торопливо скрылась, девушки уже закончили хихикать и чинно сидели за столиком с торжественными лицами.
– Итак, Евангелина Александровна...
– Я Вас внимательно слушаю, Ева Александровна!
– Не перебивай старших, а то подзатыльник дам! На чем я остановилась? Ах, да... В этот торжественный день я хочу вручить Вам целых два подарка, – Ева хитро стрельнула глазами на сестру. – И учти, их можно получить только в комплекте – откажешься от одного, пролетишь и с другими.
Слова сестры откровенно настораживали. Последний раз таким же тоном Ева лет семь назад подговаривала Линку слазить в фермерский сад за яблоками. Дедушка-сторож оказался тем ещё живчиком и долго гонял их между деревьями, размахивая солдатским ремнем со звездой на бляхе. Лина оказалась менее расторопной, и поймал он именно её. Что было дальше, девушка вспоминать не любила, но Ева потом долго ржала, смазывая ей пострадавшее мягкое место мазью от синяков и приговаривая: "Хреновый из тебя коньяк – всего-то три звездочки".
– Ладно, давай свою подставу, – решилась, наконец, именинница.
– Пункт первый – годовой абонемент в "Platinum-Fitness".
Лина взвизгнула и кинулась душить сестру в объятиях. Это был лучший фитнесс-центр города: тренажерка, бассейн, SPA-салон, все виды косметических услуг... Короче, женский рай. Абонемент, а тем более годовой, стоил весьма немалых денег.
– Пусти, сумасшедшая, задушишь! А теперь второй номер нашего шоу, – Ева замолчала, предлагая сестре самой домыслить размер предстоящего западла. Лина затаила дыхание. – На следующих выходных ты вместе со мной участвуешь в спортивно-развлекательном мероприятии типа "Зарница"!
– Чего? – почему-то басом вопросила девушка.
– В пейнтбол с моей командой сыграешь, – Ева уставилась на сестру блестящими от предвкушения глазами.
И сестра не обманула её ожиданий:
– Бяка, ты совсем рехнулась с голодухи?! Я даже октябренком не была, а ты мне пионерскую юность предлагаешь вспомнить? Это ты у нас, если раз в неделю 5 кэмэ на пузе по свежему чернозему не сделаешь, начинаешь терзать себя морально, а других физически. А я девушка городская и теряю ориентировку на местности, даже когда на Новый год хоровод вокруг елки вожу!
Ева умиленно рассматривала тоскливую мордашку сестренки:
– Там на 4 девушки, включая нас с тобой, будет 12 парней. И ты, такая красивая и беззащитная...
– ... грязная, поцарапанная, ногти поломанные... О, кстати, в субботу у меня Весенний бал, так что обломись! Лучше стоимость обоих подарков деньгами отдай, – и показала язык.
– Бал – это святое... Но он у тебя в субботу, а мы в пампасы рванем в воскресенье, – и вернула сестре тот же жест.
– Блин, ну что я там делать буду, – заканючила Лина. – Комаров кормить да клещей подбирать? Давай лучше на дачу к бабушке, там рядом колхозное поле, можешь там себе хоть окоп вырыть, хоть блиндаж поставить.
Но Ева была неумолима. В конце концом Линка не выдержала морального прессинга и сдалась.
Проболтав ещё полчасика, девушки решили, что хватит нервы обслуживающему персоналу портить, когда есть более достойные кандидатуры, и засобирались к родителям.
Мама встретила их при полном параде – тщательно уложенные короткие волосы, неброский дневной макияж, свежий маникюр и, в качестве выходного наряда – фартук поверх спортивного костюма. После поцелуев-обнимашек, она загнала девушек на кухню и вручила разделочные доски и ножи.
– Вечером мои мама с папой приедут, – мать семейства порхала по кухне, время от времени тыкая больной вилкой в недра кипящей кастрюли. – Сказали, что привезут какую-то семейную реликвию.
– Прабабку с дачи приволокут, – хмыкнула вполголоса Ева.
– Тогда это уже не реликвия, а артефакт, – добавила Лина, за что заслужила смех отца, как раз нарисовавшегося в дверях, и укоризненный взгляд матери.
– Хуже тещи может быть только тещина мать, – подколол свою благоверную папа и, увернувшись от шлепка полотенцем, удрал в гостиную.
– Сам знал, на что подписывался, – крикнула мама вслед супругу, – в моей семье за последние два века ещё никто женщин не умирал раньше, чем в 95 лет.
Это действительно было так. Прабабушка месяц назад отметила восемьдесят девятый день рождения и в данный момент с энтузиазмом крота рыхлила на даче грядки. Её дочь и, по совместительству, бабка Лины и Евы, вообще из женщин, о которых говорят "слона на ходу остановит и хобот ему оторвет".
– Значит, на мне висит страшное мужское проклятие...
– Какое?
– "Чтоб у тебя теща вечная была!"
Наталья Павловна прищурила глаза, шикнула на смеющихся дочерей и, разувшись, бесшумно прокралась в сторону гостиной. Ева и Лина затаились у двери и обратились в слух. Несколько секунд ничего не происходило.
– Ага, попался! – затем последовал странный шум и мужской смех, больше напоминающий лошадиное ржание.
Когда девушки подоспели к месту разборок, их глазам предстала дивная картина: мама затаилась за боковушкой дивана и, зажав в боевом захвате мужнины ступни, щекотала их.
– После этого они будут говорить, что мы ведем себя, как дети...
– Может им действительно ещё одного ребенка завести, – задумчиво протянула Линка.
– А они что – собираются? – удивленно вытаращила глаза Ева.
– Они мне с утра сюрприз обещали, – и пояснила ей ход своих мыслей.
Ева на секунду задумалась, потом тряхнула своими короткими волосами:
– Какое-то больное у тебя воображение... Мам, пап, вы ребенка завести хотите?
Ответом ей было мертвое молчание и обалдевшие лица родителей. Лина закрыла лицо руками и, беззвучно смеясь, сползла по стенке.
Наконец, мама отмерла, и начала потихоньку, бочком приближаться к дочери:
– Солнышко, а что у тебя в аттестате по биологии стоит? – и, обернувшись к мужу, добавила. – Ты б провел с ребенком урок полового воспитания, а то она не знает, как детей делают. Только сразу сильно не нагружай, начни с пестиков-тычинок.
