Текст книги "Расплата за аферу (СИ)"

Автор книги: Анна Штогрина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Глава 29

Я размышляла на пьяную голову еще долго. Прожигала в темноте потолок и горевала о своей злой судьбе.

Буровому со мной хорошо. Его и в постеле то все устраивает.

Вот только за все время наших интимных сцен он даже ни разу меня не поцеловал. И уж тем более не позаботился о том, чтоб я испытала с ним удовольствие. Герман и возбуждал меня лишь затем, чтоб по влажной коже протолкнуть свою  дубину внутрь. О занятиях любовью с мужем и многочисленных оргазмах за ночь теперь можно было только помечтать в ночной тишине.

Чем больше я раздумывала над своей прошлой счастливой жизнью, тем сильнее я тосковала по Эрику.

Начинала его мысленно оправдывать. Придумывать тысячу и одну причину, почему он так со мной поступил. Убеждала себя, что его заставили чеченцы, которые отобрали наш дом. И надеялась, что когда надоем Герману, смогу розыскать мужа. Попытаться вернуть наши отношения. Понять и простить Эрика.

* * *

На следующий день за ужином Буровой вдруг спросил, глядя, как я без аппетита ковыряю рыбу и снова уныло накидываюсь вином

– Ты ведь дочь Валерия Коротаева?

Я удивленно подняла на него потухшие глаза. Я не пыталась больше растормошить молчаливого мужчину. Просто отбывала свое наказание его присутствием молча.

– Да, все верно,– ответила ему.

– Как же ты докатилась, Марго, до того, что стала квартирной аферисткой?– Герман посмотрел на меня в упор и его тяжелый взгляд будто обличал во мне преступницу.

– О чем ты вообще? При чем здесь квартира? Я продала ее Алану по всем правилам и закону. Никакой аферы не было в сделке. Катя с Даней, когда нас арестовали говорили о том, что они хотели меня кинуть. Но я не поняла в чем суть. Думала они говорили про машину,– рассеянно ответила я, пытаясь вспомнить события минувших дней.

Буровой отодвинул пустую тарелку. Встал из-за стола и пошел налил себе виски. Сел на диван в гостевой.

Меня разозлило, что он начал разговор, заклеймил меня, и равнодушно пошел отдыхать.

Я встала со стула и подошла к нему.

– Объясни, о чем ты?– потребовала я жестче.

Герман нагло развалился на диване и смерил меня уничтожающим взглядом.

– Я тебя помню. Сразу узнал при первой встрече. Но думал, что обознался. Милая девочка с наивными зелеными глазами и двумя пышными кучерявыми хвостиками, в высоких белых гольфах. Ты часто сопровождала отца на светских раутах. Присутствовала на общих праздних. Я видел, как ты росла. Я был хорошо знаком с твоим отцом. Мы вместе ездили на охоту. Собирались мужиками в бане. Часто отдыхали в ресторанах, решали дела. Мне удивительно, что из невинной малышки ты превратилась в кидалу. Стоило твоему отцу умереть, как ты связалась с этим ублюдком Эриком Винтеровым. Начала подставлять людей. Проворачивать аферы,– каждое холодное слово Германа  протыкало мое сердце ножом насквозь. Он ранил меня своей впервые такой длинной речью. Бездушно и низко издевался со всего, что мне было дорого. Задел отца, оскорбил любимого мужа, оклеветал меня.

Я сжала руки в кулаки, чтоб не врезать по его страшному злому лицу. Я бы с удовольствием ему добавила еще один шрам для симметрии на скулу справа.

– Во первых, ты не знаешь о чем вообще говоришь. Когда умер отец, я была уже замужем. Я никого никогда не кидала и не обманывала. Квартиру, которую продала твоему Алану, сама лично проверяла у нотариуса. Во вторых, я связалась с Катей и Даней, после того, как меня лишили дома. Какие то чеченцы – бандиты угрожали моему Эрику, и он был вынужден пойти на их условия и переоформить дом. Я его до конца не оправдываю. Он меня обманул. Сделал доверенность и перепродал без моего ведома фамильный особняк. Но я уверена, что  он просто беспокоился обо мне. Боялся, что эти бандиты мне что то сделают,– я говорила очень эмоционально и громко.

С каждым моим словом лицо Германа заволакивало грозовыми тучами. Он строго свел брови к переносице. Поджал в бороде губы в тонкую насмешливую ухмылку.

Буровой отставил бокал и встал, нависая надо мной. Я говорила и отступала к стенке. Он пугал меня своим яростным видом.

– Ты оказывается еще большая дура, чем я думал. Этот ублюдок Эрик кинул тебя на дом, а ты продолжаешь его оправдывать,– голос Германа напоминал рык хищника. Его разозлило напоминание о моем муже. А меня безумно раздражило то, что он его оскорблял, даже не зная.

И теперь я тоже вспомнила Германа! Его лицо со шрамом часто мелькало на праздниках и дружеских встречах, куда отец брал меня  с собой. И я всегда считала его монстром. Боялась лишний раз смотреть на него. Несколько раз, я помню, мы встречались взглядами, когда я была постарше.

И потом мне еще долго снились кошмары с его участием.

Герман подошел вплотную и навис надо мной, обволакивая своей злостью и мощной негативной энергией.

– Отойди от меня! Вместо того, чтоб помочь дочери старого знакомого, даже друга, ты похабно пользуешься мной, как шлюхой. Знаешь, я не удивлюсь, если наркотики, найденные в машине Дани, твоих грязных рук дело. И не смей оскорблять моего мужа. Тебе до него очень далеко! Ты сам настоящий ублюдок,– последнее я аж выкрикнула ему в лицо с отчаянной смелостью.

Буровой сжал кулачища. Его обычно непроницаемое лицо ужасно исказилось от гнева. Глаза почернели и метали молнии. Он рассвирепел и, мне кажется, хотел удушить меня.

– Далеко до твоего уебка, значит?!– с клокочащей злобой прорычал он.

И с размаху ударил кулаком в стену над головой.

С такой нечеловеческой мощью и всплеском силы, что в стене появилась глубокая вмятина.

Я вскрикнула от ужаса и накрыла голову руками. Таким эмоциональным я его никогда не видела.

Герман громко и тяжело дышал. Продолжал в упор сверлить меня уничтожающим взглядом.

Прошипел сквозь зубы

– Сука!

И развернулся и вышел из гостиной.

От страха и нахлынувшей паники у меня дрожали поджилки. Подогнулись ноги, и я безвольно упала на пол. Обняла колени и уткнулась лицом в них.

Входная дверь хлопнула с такой силой, что чуть не слетела с петель. Я услышала, как из гаража выехала машина.

Герман разгневанный и обозленный умчался прочь из дома в глухую ночь.

А я осталась сидеть на полу. Громко разрыдалась. Оплакивала нормальные отношения с мужем. Корила этого бесчувственного злого монстра, в лапы которого угодила. Мне уже казалось, что лучше было остаться в тюрьме. Там страдало мое тело, а здесь уничтожалась душа!

* * *

Герман.

В ресторане играла живая музыка. Приглашенные музыканты исполняли известные современные хиты. Посетители громко смеялись, сидя на диванах с высокими спинками. Их столики украшали высокие фигурные бутылки дорого алкоголя, а в тарелках красовались изысканные блюда от шефповара.

Атмосфера царила легкая, непринужденная. Даже воздух роскошного заведения был пропитан золотистыми бликами теплых ламп и расслаблял отдыхающих.

В этом ресторане европейской кухни в самом центре города было весело всем. Всем, кроме единственного посетителя.

Герман сидел мрачнее тучи. На его столе стояла пузатая бутылка Hennessy, один бокал и лимон, порезанный лодочками. Еда не лезла в горло. А потому его вечер был горько кислый.

Такой, как и мерзкое ощущение внутри под ребрами.

А ведь день изначально начался чудесно!

Его Марго, кудрявая крошка, по тихоньку обживалась в его доме. Наладила мосты с его экономкой. Бегала с ним по утрам и составляла приятную компанию за ужином.

Процесс ее перевоспитания ему однозначно доставлял удовольствие. Настолько, что он забыл за Дину. На все просьбы приехать, отказывал любовнице и уже честно подумывал объясниться с ней и расставить все точки на i.

Вот только его налаженную жизнь омрачало несколько желчных пунктов.

 Основной, это то что Толик добыл на малышку Марго полное досье. И теперь Герман понял, почему эта красавица казалась ему смутно знакомой.

Все просто. Она дочь  Валерия Коротаева. Его старого товарища, который погиб полгода назад в автокатастрофе. Тогда на поминки,  он не смог попасть. Был по делам в другом городе. Но позже он посетил его могилу и попрощался с хорошим мужиком. Оставил на памятнике роскошный венок.

Марго последний раз он видел с ним на Дне Рождении  покойной жены Насти. Кудрявой девчонке исполнилось пятнадцать. Она начинала оформляться. Перестала носить извечные белые гольфы и короткие плессированные юбки. Но стала выряжаться куда откровеннее. Носить лифчик и джинсы в обтяжку, которые очень раздражали Германа. Он не мог понять чем, но эта улыбчивая счастливая девочка все время приковывала к себе его взгляд. Его поражали ее глаза необычного изумрудного цвета. Такие большие и глубокие, что в них можно было потеряться, заблудиться как в зеленом густом лесу.

Он соврал бы себе, если б не признался честно, что ему было интересно в какую женщину она превратится. Останется ли такой же миловидной и доброй. Или жизнь ее испортит, и деньги отца разбалуют.

Увидев Марго в агенстве недвижимости, роскошную красавицу, им руководил уже не праздный интерес. Ее округлые формы было не возможно не оценить. Что сразу и сделал его член, встав на боевом посту по стойке смирно. После этой случайной встречи Германом руководила требовательная голодная похоть. И смутное чувство, что он ее видел раньше.

С первых дней в его доме он желал наказать мелкую аферистку за то, что она его хотела кинуть на квартиру. Обманывала, честно заглядывая  в самую душу своими наивными глазищами. Но самое основное, за то, что она будоражила в нем очень сильные и незнакомые чувства.

Суровый жесткий мужик считал, что единственной его отдушиной была память о любви к жене. Кроткой домохозяйки, которая слова поперек ему никогда не сказала.

Но рядом с Марго в ожившей душе всколыхнулись куда более непонятные чувства. Он начал ловить себя на мысли, что постоянно наблюдает за кудрявой девчонкой. За тем, как она оттаяла после тюремных лишений и вежливо и мило щебетала с Лидией Ивановной, за тем, как она старалась его не злить и бегала с ним по утрам.

А в тот первый день, когда он нес ее на гору, он вообще не мог ни о чем думать, кроме, как об ароматном сочном теле. Так мягко обвившем его и прижавшемся в доверительном спокойном сне.

Тогда единственным желанием Бурового было приспустить штаны и насадить ее такую влажную и тугую на себя поглубже. Запах Марго, ее шелковистые пружинистые волосы, маленькая попа сердечком в его лапах, его манило в ней все. Особенно соски на сочной аппетитной груди, что беззастенчиво терлись о его стальную грудину.

И вроде только утром трахал девчонку. С оттяжкой и запредельным кайфом толкался в узкую сладкую щель. А тут опять каменный стояк.

Рядом с этой кудрявой крошкой Буровому все время мало. Доступное молодое тело рядом. Протяни лапу, заграбастай под бок и мни сколько влезет.

Вот только ощущение, что это все неправильно не отпускало. И ей все его скупые ласки не доставляли особого удовольствия. С Диной он привык, что любовница его хочет. А с Марго все было совсем наоборот.

К тому же раздаражали и другие веские аргументы.

Она дочь его покойного товарища, гораздо младше его. Сколько между ними разница?! Целых двенадцать лет. Он служил в армии. Хлебал дерьмо лаптем. Воевал с братвой на стороне отца. А ей было в это время лет шесть-семь.

Герман налил себе еще стопку коньяка и выпил залпом.

Даже не поморщившись. Смотрел, мутным взглядом, как пустеет бутылка. Протянул руку к лимонной дольке и закусил кислым соком. Расстегнул и снял пиджак.Продолжил свои угрюмые размышления.

Потом Толик нарыл всю информацию на ее недалекого муженька.

Эрик Винтеров.Документы поддельные. Настоящие имя Игорь Слипнев. Жил в другом городе.Был женат на состоятельной женщине старше его. Прожили вместе около шести лет и та бесследно исчезла.Пропала без вести. А горе муж продал все оставленное имущество с молотка и переехал в другой город.

Их с Марго встреча скорее всего не была случайной. Он выслеживал молодых обеспеченных девушек. Женился. Потом всеми путями получал их наследство и переоформлял имущество. Марго была легкой добычей. Наивная, добрая, открытая и доверчивая.

Шикарный набор для разводного ублюдка.

Сначала Герман подумывал рассказать Марго о том, кто был на самом деле ее муженек. Но он догадывался, что ее чувства к нему еще не остыли. Замечал иногда ее трогательные минорные вздохи по прошлой счастливой жизни. Буровой решил дать ей возможность переболеть. Самой сделать выбор в его пользу. Не гоже генералу завоевывать женщину и возвышаться, обличая низость соперника.

Марго должна разглядеть разницу сама.

Вот только время шло, и желанная девушка становилась все дальше. Герман был уверен, что после секса и стольких прожитых вместе дней, она сама потянется к нему. Не признавался себе в том, что надеялся всколыхнуть в ее сердце чувства.

Ведь его камень в груди давал трещины. Впускал с густой кровью острую привязанность. Возможно, даже любовь. Скупую, забитую его возрастной жестокостью. Но все же любовь.

А сегодня буря разразилась. Настоящая и мощная. С громом и молниями. С большими льдистыми градинами, побившими все его порывы.

Марго в лицо прокричала ему все то, что он не хотел признавать. Понимал. Но упорно делал вид, что все так и должно быть.

Она упрекнула генерала в том, что он безчувственный и жестокий. Нагло и низко пользовался ей, зная, что она дочь его покойного друга. Решил, что она квартирная аферистка. Даже не дал ей ни разу шанс на оправдание. А ведь даже у осужденных есть и адвокат и право голоса. Он же заклеймил ее и наказывал за недоказанное преступление.

Неприятная догадка ослепляла. Что, если кудрявая малышка действительно честна. Если те уебки, Катя и Данил, которых он посадил в тюрьму, просто подставили наивную девочку.

Буровой злился на себя, что не проверил информацию лично. Не допросил их повторно.

Он слишком сильно хотел верить в вину Марго. А его член мечтал наказать ее с первых дней, с первого взгляда.

Больная одержимость, не знакомая ему раньше, руководила его массивным телом. Ослепляла разум.

Герман запил коньяком горечь и сжал массивные кулачища. Вспомнил ее слова, что он недостаточно хорош для нее.

Отличается от ее ублюдочного муженька. Она до сих пор сохла по бывшему. И Буровой уже хотел найти его лично и закопать. Только за то, что он продолжал жить в ее сердце. Вспоминался при нем уничтожительным сравнением. Вырывался из памяти девушки громкими словами.

И от неостывших чувств Марго к мужу ему вдруг стало больно.

Герман с кривой ухмылкой потрогал шрам на щеке. Когда его полоснули бритвой на первой стреле и кровь лилась густой рекой по подбородку он не ощущал боли. Только вспрыск адреналина в кровь и ядовитой лютой ярости. Даже когда он приговорил к смерти товарища с детства Тайсона, он не ощущал себя так дерьмово, как после выплеснутого сравнения с брачным аферистом и признания ее любви к нему.

Марго, да ты оказалась настоящей стервой! – размышлял Буровой,– Убийственно жестокой сукой!

Смело позволила высказать ему в лицо свое недовольство. Упрекнуть. Разозлить.

Храбрая сучка!

Герман сжал недовольно зубы. Хотелось ее сожрать за эту дерзость. Схватить с силой за горло и придушить, чтоб не смела больше никогда ему перечить. Чтоб забыла навеки о своем недалеком Эрике. Чтоб не видеть холодного пренебрежения и унылой жертвенности в изумруде ее зрачков.

Герман допил коньяк. Оставил деньги на столе, не дожидаясь счет.

Сначала он решил не возвращаться ночевать домой. Поехать вытрахать забытую им Дину. Назло дерзкой суке Марго. Назло себе. Своей тупой надежде.

Но строевой шаг твердой постью вел его обратно.

Герман возвращался домой.

Для генерала дело чести доказать, что она ошибается.

 Эта гребанная Марго!

Когда то он умел любить, и он  вспомнит, каково это...

...или придушит эту кудрявую сучку. Заставит заткнуться навеки...

Глава 30

Марго.

Я не спала. Со страхом смотрела на входную дверь.

То, что Буровой только что вернулся, я не сомневалась. Звук подъезжающего автомобиля, его грубая нецензурная брань, грохот открываемой – закрываемой двери, четко дали мне понять, что моя смерть близко!

Я пожалела, что не прихватила нож с кухни, потому что не сомневалась, что он сейчас будет меня жестоко наказывать за неслыханную дерзость и оскорбления. Он не из тех мужчин, которому можно высказать все, что накипело, и он переварит и простит.

Я снова вспомнила его слова на квартире про минет. Буквально на пятый день он добился от меня этого действа. И пришла я к нему добровольно.

Хоть и от гнета тюремных издевательств.

Так и сейчас, я не сомневалась, что он не спустит мне с рук вопиющую наглость.

Я успела успокоиться, принять душ. Нам стоило просто поговорить спокойно. Желательно завтра.

Я бы обязательно извинилась за то, что наговорила в порыве гнева лишнего. Но моя расправа случится сегодня. Сейчас.

От осознания неминуемой беды, хотелось сбежать и спрятаться. Но это Германа еще больше разозлит.

Поэтому я лежала пластом, онемевшими руками сжимала край одеяла и ждала его.

Грузные шаги киборга послышались в коридоре. Буровой с ноги выбил дверь. И если б она была заперта, то точно слетела бы с петель.

Герман вошел в комнату странной походкой. Белая рубашка на массивном торсе выделялась в свете луны угрожающим пятном. Даже в ночном мраке я с ужасом заметила, как блестят его глаза. Дико. Неадекватно.

Он подошел к кровати, громко дыша и заполняя своей лютой яростью всю комнату. До моего носа долетел стойкий запах алкоголя.

Боже, помоги!

Громила был не просто пьян. Он был бухой в доску!

И понимая, что он и так машина для убийств, гребанный стальной киборг, теперь еще и в неадеквате, мне стало по настоящему жутко.

– Прости, прости, прости,– шептала я онемевшими губами.

Все что угодно, хоть бы он не придушил меня. Несмотря на то что моя жизнь полетела в бездну неудач, сейчас я четко осознала, что не готова умирать. Не хочу. Не могу. Впереди куча планов, мечтаний, надежд.

Герман чуть подался вперед. Схватил своей лапой одеяло и дернул с такой силой, что оно улетело в дальний угол комнаты.

Я быстро поджала колени к груди. Вжалась в спинку дивана.

– Блядь, ну давай, стерва, расскажи, какой я хуевый,– заплетающимся языком прорычал зверюга. Его лицо со шрамом исказилось до неузнаваемости.

Он быстро начал снимать рубашку. Не смог справиться с мелкими пуговицами, просто рванул ее в стороны. Звук рвущейся ткани оглушал. Мощное накаченное тело Германа внушало панический ужас.

Быстрее он справился со штанами. Стянул их вместе с бельем. Его огромный член угрожающе покачивался между массивных бедер. Именно этой дубиной он сейчас и будет меня карать. Главное пережить эту ночь. Вытерпеть его гнев.

– Что не так со мной, Марго?– глуше говорил он. Залез коленями на матрас.

Я поджала пальцы на ногах, чтоб стать от него еще дальше. Слезы полились и капали с ресниц, размывая итак ужасный образ этого демона перед глазами.

Герман потянул лапу к моей щиколотке. Обхватил ногу в стальное кольцо и с силой дернул меня под себя.

– Пожалуйста, ты пьян, перестань,– завизжала я, будто он меня уже режет.

Он распластал меня под своей тушей. Навалился сверху  стокилограмовой массой стальных мускулов, вдавливая меня в матрас.

Одной рукой перехватил мои руки и завел над головой. С силой зажал.

Его лицо оказалось прямо надо мной, его бедра вклинились между моих ног. Свободной рукой он резко рванул на мне трусы.

Я забилась под ним, вырываясь.

Крупная головка каменного члена уперлась в промежность.

Я пыталась высвободиться, но это было нереально.

Вконец измученная я зависла. Покорно замерла. Осознала, что лучше не трепыхаться под этим зверюгой. Разъяренным хищником.

Притихла и попыталась отдышаться.

– Девочка моя,– вдруг рыкнул Герман,– Маленькая, кудрявая. Не нравлюсь я тебе, да?  Тебе по духу лощенные пидоры, которые тебя кидают. Выставляют на улицу из собственного дома. А я недостаточно хорош для тебя?! Маленькая сучка! Тебе все не так. Как не стараюсь тебе угодить, нихера не ценишь. Что ж тебе надо, Марго? Что я должен сделать, чтоб ты, гребанная дура, сняла розовые очки и увидела, как сука, изводишь меня...

Я слушала пьяные излияния Германа не дыша. Что он такое говорит...

Как я его извожу?! Все делаю, что он хочет. Только сегодня сорвалась, взбрыкнула.

Буровой моргнул и посмотрел на мои губы. Тяжело выдохнул и медленно провел по ним языком. Лизнул меня так странно, точно, как зверь самку.

В следующий миг он накрыл мой рот в поцелуе. Разомкнул мои губы и проник в рот языком. Его пьянящий вкус алкоголя и ментоловых сигарет, неожиданно закружил мою голову. Он отпустил мои руки и взял меня ладонями за лицо. Обхватил весь подбородок. Он накидывался на мой рот, как жаждущий к источнику. Посасывал прикусывал отдельно нижнюю и верхнюю губу. Смаковал хмельной поцелуй, как гурман. Затем снова проникал глубже наглым острым языком. Сплетался с моим, умело ласкал меня.

Я вообще не понимала, что творится. Настроилась на настоящий жесткий треш. Грубое изнасилование. А в Германе словно прорвало дремлющую нежность.

Он целовал меня так долго, словно уже трахал. Только в рот. Его колючая щетина дразнила щеки и подбородок. Я неосознанно подалась порыву и обняла руками его за мощную шею. Первый стон сорвался с моих губ. И Герман его услышал.

Его руки ожили и очень  медленно начали гладить мою шею.

Он обперся на локоть и прихватил мои волосы на затылке. Впечатывал в себя мое лицо. Я порывисто и самозабвенно отвечала на его поцелуи. Сама прикусила его губу, наслаждаясь ее упругостью и вкусом.

Он зарычал мне в рот. Это был и его первый стон наслаждения.

Он запустил вторую руку между нами и коснулся моего лобка. Я сама шире развела ноги, подпуская его добровольно к себе.

Под ребрами собирался тугой ком возбуждения. Такого сильного, что становилось невозможно дышать.

Герман не прекращал меня целовать. Мы словно после голодовки пировали друг другом.

Целовались до беспамятства глубоко и порочно.

Пальцы Германа нырнули в мое влажное лоно. Я текла на них возбуждением бесстыдно и обильно!

Впервые я чувствовала, что я хочу этого мужчину. Монстра.

Это было непонятно. Дико.

Но справиться с нашим желанием уже было невозможно.

Я застонала громче и выгнулась, когда его пальцы вошли в меня, задевая внутри неведомые струны наслаждения.

Буровой осыпал поцелуями все мое лицо. Щеки, скулы, подбородок. Спустился к шее, затем к груди. Его пальцы нанизывали меня без остановки. Большой ласкал клитор. Чуть надавливал и выводил по кругу узоры. Я смотрела во все глаза, как этот накаченный стальной громила, держит меня словно щепку в своих ручищах. Его плечи на моих ребрах широким разлетом с четко очерченными мускулами, его лицо мелькало то над одной грудью, то над второй, то замирало в ложбинке между ними. И каждый сантиметр кожи он нацеловывал с довольным утробным рыком.

Прикусывал соски, втягивал ареолы в тугой горячий рот. Облизывал, умело ласкал. Я металась под ним, как в ознобе. Испарина от напряжения выступила на висках.

И в следующий миг пульсация между ног электрическими импульсами отдалась в каждом нерве моего тела. Герман чуть прижал возбужденный клитор большим пальцем, глубоко протолкнул в меня два других пальца, и я не выдержала эту утонченную пытку, на которую я была уверена, он не способен. Но Буровой очередной раз поразил меня. Довел руками и губами до оргазма.

Я вкрикнула подалась бедрами на его руку. Россыпь ярких звезд засверкала в ночном сумраке. Перед глазами.

 Герман приподнялся на локоть, вглядываясь в мое лицо затуманенными ртутью желания глазами. Он ловил в моей мимике каждое изменение выражения. Я закатила глаза от удовольствия.

Он медленно и осторожно вытащил из меня пальцы, чувствуя сокращения моих мышц. Подтянул мои бедра ниже. Приподнял за попу ладонью,  влажной после моего оргазма.

Головка его члена уперлась в мои складочки.

Герман наклонился снова к моему лицу. И одновременно с глубоким поцелуем, вошел в меня своим грандиозным твердым членом на всю длину. Я задрожала в его руках. Его мощный орган впервые доставил мне с первого толчка невероятное удовольствие.

Мужчина целовал мои опухшие губы и двигался бедрами вперед. Брал меня медленно  с оттяжкой.

Обычно он грубо и быстро драл меня. Всегда со спины. Или раком или боком. Просто трахал.

А сейчас то что происходило стало нашим откровением.

Занятием любовью...

– Девочка моя,– очень тихо шептал генерал между поцелуями, но я его слышала.

От переизбытка чувств, от того, что все происходящее ломало мое восприятие этого мужчины, голова шла кругом.

Я обхватила ногами его талию. Подалась сильнее навстречу. Мы двигались в унисон наших гулких ударов сердец.

Я задыхалась от наполненности этим огромным мужчиной. Герман обволок меня собой. Подмял и впечатал в свое тело, накрыл мускулистыми руками. Постоянно без остановки целовал мое лицо и губы.

Темп его движений во мне нарастал. Пошлые хлесткие шлепки звучали с каждым ударом его члена во мне. Мое лоно вбирало массивный орган с радостным хлюпаньем. А я царапала его твердые плечи, задыхаясь  от невозможности всего происходящего. Впивалась ногтями в упругую кожу мужчины каждый раз, когда его молот вбивался вглубь.

И я уже точно ощущала, что  сейчас смогу впервые испытать оргазм в сексе с Германом.

Он как почувствовал, что я дрожу и уже на грани. Что осталось совсем чуть чуть и свершится необратимое. Я сорвусь в бездну наслаждения. Греховного и порочного, но сейчас точно правильного.

Его пальцы умело приласкали клитор... и все!

Возбуждение достигло пика. Я разлетелась на миллионы искр. Целый фонтан. Фейерверк.

Все закружилось в ярких всполохах. Тело скручивало и подбрасывало. Такого шедеврального оргазма я не могла вспомнить даже с Эриком.

От мышечных спазмов и грандиозной волны эйфории, я не контролировала больше себя. С силой прикусила нижнюю губу Германа. И острый металлический привкус крови стал символом моего первого оргазма под Буровым.

Мужчина замер и вторгся глубже. Его член в моем лоне напрягся, и я почувствовала, как он тоже начал пульсировать и кончать. Сперма заполнила мое лоно. Вытекала на бедра. Липкая и влажная, смешалась с моими соками. И только мысль о том, что мы не предохранялись и могут быть серьезные последствия у этого незащищенного секса, немного омрачала мое восторженное состояние.

Мы лежали  долго вместе. Герман гладил мое лицо и смотрел на меня все еще мутным взглядом. Чуть хмурился о чем то раздумывая. Затем склонялся ниже и снова целовал меня.

Впервые рядом с ним тишина не казалась угнетающей и навящевой. Мы словно обменивались своими мыслями на энергетическом уровне. Ментальном. Духовном.

Его член не выскальзывая из меня снова наполнялся мощью. Креп от каждого следующего поцелуя. Подрагивал и требовал, чтоб мы повторили то, что ему так понравилось.

Эта ночь была переполнена нашими стонами. Откровенными признаниями тел. Бесчисленными оргазмами. Мы свалились измученные и удовлетворенные под самое утро. Казалось, что спермы во мне стало больше крови. Я пропиталась вся Буровым. Словно извалялась в нем с ног до головы. В его вкусе, запахе. Прониклась его ненасытной жаждой. Каждый следующий раз отдавалась, словно впервые и даже самоотверженней. А Герман брал меня все смелее и настырнее. Жестче и с огоньком. Настоящим пламенем, которое неожиданно возникло в скупой ледяной душе мужчины.

Стоило коснуться головой подушки, как я провалилась в глубокий сон. Долгожданный отдых. И я точно помню, что засыпала с улыбкой на устах. В стальных объятиях ожившего киборга. И  печати его жадных поцелуев алели на каждом сантиметре моего тела...