Текст книги "Как я родилась (СИ)"

Автор книги: Анна Шевченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

– Но ведь и я дома другой человек, думаю, что на отдыхе мы все меняемся. Я хочу узнать, какая ты настоящая, хочу узнать твоих тараканов, может быть, они подружатся с моими… Если не получится – не страшно, но почему бы не попробовать?

– Нет, Юра. Я не хочу.

– Оставь хотя бы свой номер!

– Записывай, – сдалась Кристина.

Поцеловав любовника на прощанье, девушка ушла к себе в комнату, и тут же выкинула его из головы. Хорошо провела время, неожиданно хорошо. Набралась сил. Соскучилась за работой (Кристина тогда работала менеджером по рекламе в небольшом агентстве). Спасибо Юре за прекрасную компанию. Но что это за бредовая идея с продолжением пришла ему в голову?

***

Декабрь, 2012.

– Крис, это седьмой бокал, – сказал Кир, убирая посуду с бара. – Может, достаточно?

Кристина помотала головой и сказала:

– Да, ты прав. Сделай мне кофе покрепче.

– Поверить не могу, что со своим будущим мужем ты познакомилась на отдыхе! – улыбнулся Кир. – Ты же всегда была против этого!

– Так я и тогда была. Но он был настойчив. Позвонил через неделю. Мы встретились, и у него якобы сломалась машина. Разрешила остаться на ночь. И закрутилось как-то… Ухаживал он довольно красиво, но без лишней романтики, ненавязчиво. Но я все равно старалась держать дистанцию.

– А он?

– А он терпел все мои выходки. Я ему честно рассказала о том, что у меня есть три постоянных любовника, и я не планирую их бросать. И знаешь, что он мне сказал? “Где три, там и четвертый не помешает”. Я вызывала ему такси посреди ночи сразу после секса. И сама у него никогда не оставалась. А он только улыбался, целовал меня на прощание и звонил через несколько дней. Я думала, что его тоже устраивают такие отношения без обязательств, а мне постепенно стало рядом с ним как-то легко и спокойно. Я перестала претворяться. А потом…

– Что потом? – поторопил ее Кир.

***

Сентябрь, 2010.

Шел дождь, барабаня по подоконнику. Осень. Снова осень. Как всегда, настроение осенью было тоскливым. Прошло семь лет, а Кристина все не могла забыть, какую злую шутку однажды сыграла с ней осень. Она лежала, не шевелясь, прислушиваясь к дыханию мужчины, так же тихо лежавшего рядом. Скоро он встанет, оденется и уйдет. Не потому, что он так хочет, а потому что она установила такие правила. Зачем? Почему уже шесть лет со всеми мужчинами она устанавливает одни и те же правила? Это тоже связано с осенью. Дождь, запах костров из опавших листьев, вкус “Советского” шампанского на губах и горечь сигаретного дыма. И никогда, никого больше близко нельзя подпускать к себе. Никогда! Вот Юра – замечательный человек. Красивый, умный, зрелый, неженатый. Любит ее, наверное. Или полюбил бы, если бы сама она не была такой дикаркой. Это он ее так прозвал. Наверное, есть за что.

Юра встал с кровати и стал натягивать джинсы.

– Юр, – тихо позвала она.

– Я думал, ты заснула, – сказал он, наклоняясь и целуя ее в висок. – Я сейчас уйду, не переживай.

– Не надо… – прошептала Кристина, сама не веря, что произнесла эти слова.

– Что не надо? – не понял Юра.

– Уходить не надо. Останься, если хочешь…

На лице Юры отразилась смесь радости и удивления.

– Ты серьезно? Что-то случилось? – вдруг встревожился он.

– Снимай штаны и прыгай в постель, пока я не передумала, – резко ответила девушка, отвернувшись.

Юра не заставил себя просить дважды. Он лег в кровать, обнял Кристину и сказал:

– Ну наконец-то! Я думал, что чудо никогда не случится!

Но тут он заметил, что плечи ее дрожат.

– Крис, ты чего? А-ну повернись! – И он развернул ее к себе.

Кристина плакала. Он никогда не видел, как она плачет, не был уверен, что она вообще способна на это, поэтому всерьез испугался, сразу вспомнив о психиатре из наркологической клиники.

– Кристи, ну чего ты? – спрашивал он, прижимая ее к себе и гладя по голове. – Ну плач, плач, если надо, легче станет.

Кристина успокоилась минут через пять, вытерла покрасневшие глаза и ушла на кухню. Юра пошел за ней.

– Может, объяснишь мне что-нибудь? – спрос он.

– Прости. Обычно я не плачу при людях.

– Ну это я уже понял, – сказал он, обнимая ее.

Кристина налила в два стакана коньяк, выпила, поморщившись, закурила и спросила:

– Ну что ты хочешь знать?

Юра тоже выпил свой коньяк и ответил:

– Вообще-то мне все интересно.

– Все нельзя, – покачала головой Кристина. – Но… Знаешь, я ведь не всегда была такой.

– Да ты и сейчас не такая, – поцеловав ее, сказал Юра, – Просто ты срослась со свей маской, а сегодня что-то заставило тебя ее снять ненадолго.

– Ладно, это тебя не касается! – огрызнулась Кристина.

– Касается! – повысил голос Юра. – Я почти полгода пытаюсь достучаться до тебя. А ты все такая же дикарка! Мужиков используешь, как вещи, я старше тебя на пятнадцать лет, а бегаю за тобой, как мальчик! Ты ведешь себя глупо! Хочешь казаться сильной, смелой, независимой, а на самом деле, просто маленькая испуганная девочка, которая боится людей и никого к себе не подпускает!

Кристина смотрела на Юру широко открытыми глазами: никто никогда с ней так не разговаривал.

– Ладно, слушай, если тебе это интересно.

И она рассказала. Все. Спокойно и тихо, без эмоций. Как будто говорила о другом человеке. Юра сидел, опустив голову, ни разу ее не перебив, только иногда тяжело вздыхал.

– Это все? – спросил он, когда девушка замолчала.

– Да. Если теперь ты захочешь уйти, я тебя пойму.

– Дура! – сказал он.

Подойдя ближе, он взял ее на руки, отнес в кровать, заботливо накрыл одеялом и сказал:

– Маленькая моя, спасибо тебе за доверие. Я рад, что ты мне все рассказала. И я буду счастлив, если ты позволишь помочь тебе преодолеть твой страх перед отношениями. Просто позволь мне быть рядом…

– Не так сразу, Юра, – ответила Кристина, засыпая.

– Я не буду тебя торопить, – сказал Юра, целуя ее в лоб.

Со следующего дня для Кристины началась новая жизнь. Она позволила Юре сократить дистанцию, которую когда-то установила между ними. Постепенно, шаг за шагом. Сама же она начала с того, что рассталась со всеми своими любовниками и стала уделять все свободное время только Юре. Постепенно он стал перевозить к ней вещи, которые теперь висели на спинках стульев, и, не выдержав наконец, она сказала:

– Юрочка, я тебе освободила две полки в шкафу. Переезжай ко мне. Только прекрати развешивать свои шмотки, где попало.

Юра подхватил ее на руки и долго кружил по комнате. А потом сам приготовил ужин, пока она принимала ванну, и сказал перед сном:

– Кристи, ты никогда об этом не пожалеешь!

И Кристина не пожалела. Ни разу. Не смотря на то, что она согласилась на совместную жизнь, ей все еще бывало трудно преодолеть барьер холодности. Сама она старалась заботиться о Юре, но его заботу поначалу воспринимала в штыки.

– Не нужно мне готовить завтрак, я сама в состоянии сделать пару бутербродов! – возмущалась она.

– Я знаю, что ты в состоянии. Я просто хочу сделать тебе приятное, Кристина! Господи, с каким же придурком ты жила! О тебе вообще когда-нибудь заботились? – не выдержал как-то Юра.

– Да, Славик. Иногда, – ответила Кристина, немного остыв. – Я прекрасно обходилась без этого.

Медленно, очень медленно Кристина становилась из морального инвалида снова открытой и искренней девушкой, снова училась чувствовать, плакать и смеяться, когда хочется, а не когда надо.

И постепенно Кристина оттаяла. Она перестала претворяться счастливой, а стала по-настоящему счастлива.

Как-то Юра сказал ей:

– Маленькая, я так люблю тебя, что иногда просто не понимаю, как жил до нашей встречи с тобой!

– Я тоже люблю тебя, Юра, – прошептала она со слезами на глазах. – Я так благодарна тебе за то, что ты заставил меня тебя полюбить, за твое терпение, за твою заботу, за то, что ты всегда рядом! Я счастлива, что мы вместе! И мне становится страшно от одной мысли, что все это может оказаться сказкой, сном, иллюзией…

– Кристи, я всегда буду рядом! – пообещал он ей.

Медленно, очень медленно Кристина становилась из морального инвалида снова открытой и искренней девушкой, снова училась чувствовать, плакать и смеяться, когда хочется, а не когда надо. Юра познакомился со своим тезкой психиатром, и Юрий Иванович внимательно наблюдал за тем, как постепенно адаптируется его пациентка в своей новой жизни.

***

Декабрь, 2012.

Ресторан и бар давно опустели, но Кир и Кристина все еще сидели там.

– Крис, я не верю, что бывает все так идеально хорошо! – сказал Кир. – Прости, но не верю.

– Конечно, так не бывает! Мы ссорились чуть ли не каждый день, по мелочам и не только. Просто я не помню этого. Я помню только то ощущение счастья, которое наполняет меня, когда он просто берет меня за руку! Я всегда буду благодарна ему за то, что он для меня сделал. Я снова ожила, и он стал смыслом этой моей новой жизни.

– И ты не нашла в себе силы, чтобы простить ему нормальную человеческую ревность? – пораженно спросил Кир. – Ты простила мне искалеченную жизнь…

Кристина засмеялась.

– Кир, ты все-таки идиот! Я благодарна тебе! Ведь если бы ты тогда не сбежал, я бы так и не встретила Юрку! А если бы не моя искалеченная жизнь, я, возможно, так и не смогла бы оценить, какое счастье мне выпало. Тот билет на самолет до Египта оказался счастливым. А я в Турцию собиралась, представляешь?

– Ты так любишь его, но даже не попрощалась перед отъездом? Крис, ему сейчас плохо. Ты злая.

– Я не злая. Пусть подумает на досуге о любви, доверии и ревности. Это как же низко нужно ценить себя, чтобы опуститься до такого?

– Ты что, вообще никогда не ревновала, Крис?

Кристина снова засмеялась.

– Кир, ты пропадал неделями в общаге у первокурсниц, тратя на них мои деньги. Ты однажды прямо домой привел пьяную шалаву и лег с ней спать на диване. Я ревновала?

– Ты вылила ей пиво на голову, а со мной неделю не разговаривала. И плакала на кухне по ночам. Думаешь, я не видел?

– Я вылила ей пиво на голову, потому что она мне нахамила! А с тобой мне просто противно было разговаривать. И плакала я оттого, что никак не могла выгнать тебя к чертовой матери!

Кир тоже засмеялся, обнял Кристину и, поцеловав в щеку, сказал:

– Пойдем домой, Крис.

По дороге они смеялись, вспоминая разные случаи из своей молодости, и Кристина, казалось, почти забыла о своей ссоре с Юрой. Все оборвалось в один момент. Почти у самого подъезда зазвонил мобильный Кристины. Она уже хотела сбросить звонок с незнакомого номера, но все же взяла трубку. Что было дальше помнила плохо. Из длинной непонятной фразы, сказанной незнакомым голосом, удалось вычленить какие-то странные слова… О чем это он? “ДТП”, “кювет”, “травматология”…

– При чем здесь я? – тупо спросила Кристина. – Почему вы мне звоните?

– Кем вы приходитесь Олексеенко Юрию Сергеевичу? – спросил голос.

– На, разберись, – протянула она трубку Киру.

Пока Кирилл разговаривал, Кристина стояла, прислонившись к дереву. Конечно, она все поняла. Но сознание отказывалось принимать смысл услышанного. Хотя… Нервы, скорость, подмерзшая вечером дорога, летняя резина… Нет. Этого просто не может быть. Они ведь даже не попрощались. Нет.

Кирилл закончил и подошел к Кристине. Ее лицо было отрешенно спокойным, глаза – потухшими. Ни паники, ни истерики, ни слез…

– Крис, Кристина! – закричал он ей прямо в ухо. – Да услышь ты меня, твою мать!

Он с силой тряс ее за плечи, пока она не сфокусировала на нем взгляд.

– Кристина, – произнес он медленно, – Нам сейчас нужно подняться домой, собрать вещи и ехать в Запорожье. Юра жив. В тяжелом состоянии, но жив. И ты должна быть рядом! Поехали!

Кристина заставила себя двигаться. Думать. Разговаривать. Кирилл позвонил Саше и, объяснив ситуацию в двух словах, сказал:

– Старик, отвезешь нас? Нам очень срочно нужно!

Саша ответил коротко:

– Я буду у вас через полчаса.

Тогда, покидав в сумку кое-какие вещи, Кирилл спросил:

– Крис, ты когда ела вообще в последний раз?

– Утром…

– Так, давай поможешь мне! Кристина, возьми себя в руки, включи голову! Некогда раскисать! – резко и громко прикрикнул он на нее.

Вместе они приготовили бутерброды в дорогу, два термоса с чаем и кофе, а потом Кир заставил ее поесть.

– Я не хочу…

– Крис! Тебе силы нужны, поешь, сколько сможешь.

– Кир, я…

– Не надо говорить. Просто ешь!

В машине Кир сел сзади вместе с Кристиной, обнял ее и сказал на ухо:

– Кристина, постарайся поспать. Нам долго ехать, и тебе нужны силы. Просто поспи. Все будет в порядке, я тебе обещаю. С Юрой все будет хорошо. Он выздоровеет, вы поженитесь, и будете вспоминать все это как кошмарный сон. Или еще лучше, вы вообще не будете все это вспоминать…

– Кир, я с ним не попрощалась! – всхлипнула Кристина. – Если он… Если он умрет…

– Кристина, он не умрет. Ты не имеешь права даже произносить это слово! Поспи, родная моя!

Кристина действительно скоро заснула. Кир же спать не мог. Его не покидала мысль о том, что всему виной его приезд, его глупое и навязчивое желание вернуть Кристину. Конечно, здесь нет виноватых. Это судьба. Но за что же судьба поступает так жестоко с теми, кто заслуживает только самого лучшего? Почему Кристина, только недавно познавшая счастье, должна снова страдать? Разве мало пережила она за последние девять лет?

***

– Я не переживу его смерть, ты знаешь? – спросила Крис, проснувшись через пару часов.

Я обнял ее, прижал к себе покрепче и сказал:

– Кристина, милая, я же сказал тебе: не смей даже произносить это слово, – прошептал я ей на ухо.

Мне было тяжело сохранять спокойствие. Я нервничал, я переживал за жизнь Юры так же, как переживал бы за близкого человека. Он был дорог Кристине. Поэтому не только чувство вины заставляло меня беспокоиться о его жизни и здоровье, просто я был склонен верить ей: она не переживет его смерть.

Мы почти не говорили в дороге. Кристина казалась спокойной, так ведут себя обычно люди, смирившиеся с неизбежным. На самом подъезде к Запорожью, мы увидели трагические и печальные следы: осколки стекла, оторванное боковое зеркало, оставшиеся брызги крови… На лице Кристины отразились боль и страх, и я слегка сжал ее ледяную руку.

Тяжелее всего в таких ситуациях – осознание собственного бессилия. Я ничем не мог ей помочь. Я знал, что она сейчас чувствует: боль, страх, сожаление… свою вину. Но что я мог для нее сделать, кроме того, чтобы просто быть рядом? А нужен ли я ей сейчас? Казалось, она совершенно абстрагировалась от окружающего, погрузившись в мучительное ожидание. И я видел, как медленно в ней угасает надежда.

Больницу нашли быстро, и Кристина тут же побежала искать врача. Оказалось, у Юры несколько переломов ребер, вывих ключицы, порезы на лице и открытая черепно-мозговая травма. Кристина побледнела и вцепилась в мою руку, слушая врача.

– Скажите мне, он не умрет? – перебила она его в конце концов.

– Нет. Для жизни нет опасности. Но не известно, в каком состоянии он будет после операции на мозге… Возможно…

В этот момент пальцы Кристины разжались, и она стала медленно оседать на пол. Я успел подхватить ее и усадил на больничную скамейку.

– Крис, ты чего?– спросил Сашка.

– Не знаю, голова закружилась чего-то… Уже прошло. Доктор, к нему можно? – спросила она.

– Нет, милая барышня. В реанимацию мы не пускаем. Он придет в себя через несколько часов, его переведут в палату и тогда вы сможете быть с ним круглосуточно. А пока вам самой не мешало бы отдохнуть. Даже если все будет в порядке, ему понадобится ваша помощь в период лечения.

Кристина кивнула несколько раз и, снова вцепившись в мою руку, потащила меня к выходу. Мы позавтракали в ближайшей к больнице забегаловке, запив все отвратительным кофе, и она сказала:

– Саша, спасибо тебе большое за помощь, за то, что отвез нас.

– Что ты, Крис! Разве за такое благодарят?

– За все благодарят. Но тебе, наверное, нужно в Харьков?

– Это терпит пару дней. Потом мы могли бы уехать вместе…

Лицо Кристины слегка исказилось, и она сказала:

– Сань, я не уверена, что смогу так быстро уехать. Юре понадобится моя помощь.

– А агентство ты закроешь?

– Черт! – выругалась Кристина. – Я вообще забыла о работе!

И тут на нее навалилось осознание того, что оба их с Юрой агентства остались без руководства. Уже через секунду она позвонила своей секретарше, дала четкие указания, после чего набрала номер Юриного напарника.

– Сергей, это Кристина. Юра попал в аварию. Сейчас в тяжелом состоянии после операции. Так что, Сереженька, руководство фирмой ты берешь на себя…. Да, я знаю, что ты ничего не знаешь и не особенно много умеешь! Я видела, что ты ничего не делаешь…. Никогда не перебивай меня. Не бойся. Я все время буду на связи… Твою мать, Серега! Ты понимаешь, что мне больше не на кого положиться? Ты – Юркин лучший друг, ты его компаньон, его правая рука в работе! Не ной и возьми себя в руки! Все, разбирайся и я жду отчет каждые два часа!

Кристина положила трубку и выдохнула. Мы с Сашкой с удивлением смотрели на то, как она преобразилась: на лице выступил румянец, а глаза загорелись интересом и азартом.

– Ты, как будто, ожила, Кристина! – сказал я.

– А то! Работа придает мне сил! – она даже рассмеялась.

Весь день провела она возле отделения реанимации, не переставая при этом руководить по телефону работой двух агентств. В связи с приближающимися праздниками заказов и клиентов сильно прибавилось, и к вечеру телефон ее буквально дымился. Работа действительно придавала ей сил. И меня поражало, как менялась она, разговаривая с подчиненными. Такую Кристину – сильную, строгую, уверенную в себе – я видел впервые.

– Где ты научилась так командовать? – спросил я, не удержавшись.

Она усмехнулась и сказала:

– Честно говоря, у Олега. Конечно, он был грубее и в выражениях совсем не стеснялся, но суть примерно та же. Он никогда не унижал людей.

– Ты о нем говоришь почти с нежностью, – удивился я.

– Я к нему относилась почти с нежностью. Я тебе уже говорила: он стал единственным человеком, который меня понял в тот момент. Он был рядом, он был сильным, и с ним было совсем не страшно…

– Он посадил тебя на колес и сделал проституткой! Как такое можно простить?

– Я этого ему не простила. Я говорю сейчас о том времени, когда я еще не принимала таблетки. Кроме того, он достаточно наказан. Не нам судить.

После обеда Кристине стало плохо. Я начал всерьез за нее беспокоиться. Но она, казалось, не обращала внимания на плохое самочувствие. Все, что ее сейчас беспокоило – это состояние Юры и состояние дел на работе.

Юра пришел в себя около пят и вечера, и его почти сразу перевели в палату. Зрелище было тяжелым: перебинтованная голова с торчащей дренажной трубкой, огромный отек на лице, испещренном мелкими порезами, и глаза… В них, казалось, совсем не было осознанности. Но врач предупредил нас, что Юр полностью в сознании.

– Милый, привет, – прошептала Кристина, беря его за руку.

– Кристина, – прохрипел он м трудом. – Ты меня простила?

На глазах Крис выступили слезы, но она постаралась скрыть их.

– Юрочка, любимый мой! Конечно я тебя простила! Не думай сейчас об этом! Чего ты хочешь?

– Пить… Мне там воды не дали…

– Ему можно пить? – спросила на доктора.

– Да. Но пока не слишком много.

Кристина поднесла бутылку с водой к его губам, и Юра выпил половину.

Наблюдая за этой сценой, полной нежности и любви, я окончательно понял, какой глупой затеей была моя попытка вернуть Крис. Даже, если бы мне удалось, это было бы жестоко. Только с ним она может быть счастлива, это было очевидно.

Дальше было трудно. Нам с Кристиной пришлось вернуться в Харьков, поскольку в агентстве требовалось ее присутствие. Я советовал ей поговорить со Славиком, но она наотрез отказывалась просить его о помощи. Три недели она разрывалась между Запорожьем и Харьковом, кроме того ночи на пролет просиживала за компьютером, занимаясь работой агентства в Симферополе. С каждым днем я все больше восхищался ею. Она находила время для всего. А когда приезжала к Юре, была с ним нежной и заботливой, ни разу не показав, как ей тяжело.

– Крис, ты робот? – спросил я ее однажды во время ужина.

– Нет. Я просто не имею права остановиться. Если остановлюсь, боюсь, снова не смогу включиться в работу. Я ужасно устала на самом деле. Просто ужасно. Но если я возьму передышку… Ничего, скоро Юру выпишут, он будет дома, и мне станет намного легче.

Я боялся этого разговора, все время его откладывал, но, судя по всему, пришло время.

– Мне нужно будет съехать…

Она подняла на меня удивленные глаза.

– Да. Прости, но я думаю, что это будет правильно. Если тебе не хватает денег, я дам в долг.

– Кристина, давно хотел сказать тебе…

Она вопросительно посмотрела на меня, и я понял, что должен все-таки это сказать. Эта мысль зрела во мне с тех самых пор, как случилось несчастье с Юрой. Как будто какой-то посторонний голос все время твердил это в моей голове. Я старался заглушить его своим эгоизмом. Но… Я знал, что сам сожгу все мосты, сказав это, но промолчать не мог.

– Кристина, прости меня. Я не должен был приезжать, не должен был влезать в твою жизнь. Я сам отнял у себя это право девять лет назад. Прости. Я понимаю, что во всем случившемся есть моя вина. Я уйду, Кристина, и, обещаю, больше никогда не побеспокою тебя…

Ее брови медленно поползли вверх, и на лице появилось выражение удивления. Потом она криво усмехнулась и сказала:

– Ясно. Значит, снова бежишь? Что ж, я могла этого ожидать.

– Да нет, Кристина! Я не бегу. Я просто хочу оставить тебя в покое…

– Почему же эта светлая мысль не пришла тебе в голову раньше? – повысила она голос.– Кир, сейчас поздно давать задний ход! Я ведь снова впустила тебя в свою жизнь. Я надеялась, что мы сможем…

– Что, Крис? Ты надеялась, что я стану для тебя кем-то вроде Славика? Это невозможно.

Она опустила голову и кивнула. А потом вдруг прошептала:

– Кирилл, ты нужен мне…

Я вздрогнул. Я не верил, боялся поверить в то, что слышу.

– Крис… Что ты сейчас сказала?

Она, все так же, не поднимая головы, сказала:

– Ты мне нужен. Кир, я не знаю, как бы я справилась со всем этим без тебя. И… Это не просто благодарность. Я не знаю, не уверена пока, что именно чувствую…

Я не слушал ее больше. Я подскочил к ней, обнял и стал целовать. А она с готовностью отвечала на мои поцелуи. Я не думал. Я просто не в состоянии был думать в тот момент. Существовали только я и она – и больше ничего в цело мире. Даже время перестало существовать для меня…

Она первая пришла в себя. Отстранилась, тяжело дыша, и потянулась к сигаретам.

– Крис…

Она замотала головой.

– Кир, прошу тебя, не надо сейчас ничего говорить. Не заставляй меня думать. И, тем более, принимать решение. Я все равно не смогу. Только не сейчас, когда столько всего навалилось одновременно. Кроме того… У меня задержка. Я пока не делала тест, но почти уверена, что беременна. Мы почти не предохранялись, когда я ездила к нему в Симферополь.

Я выронил стакан с водой и тупо смотрел, как на плитке растекается прозрачная лужа. Снова рухнули все воскресшие было надежды. Конечно, она не выберет меня, будучи беременной от Юры, которого она так сильно любит. И ему нужна сейчас ее поддержка. И… Она с ним счастлива. Я должен уйти.

– Ты что-то не слишком рада…

– Я рада, Кир. Просто… Не вовремя как-то. Я не уверена сейчас ни в чем. Я не знаю, чего я хочу. Поэтому просто буду работать. Работать, пока хватит сил. А принятие решений я отложу на потом.

– Скоро Новый год, Крис. Тебе придется остановиться, отдохнуть и подумать, – сказал я.

– Еще неделя. А послезавтра Юру выписывают. Ты уже поговорил с Сашей по поводу поездки?

– Да. Он сказал, что обязательно поможет.

***

29 декабря 2012.

Кристина с трудом открыла глаза. Еще одно утро. Господи, ведь только заснула… Она уже давно не высыпалась. Ложилась поздно или не ложилась вообще. Когда удавалось забыться тревожным недолгим сном, он не приносил отдыха. Снились тяжелые сны, путанные и сумбурные, в основном, кошмары. Юра умирал. Почти во всех снах он умирал, снова и снова. Кир исчезал. Просто растворялся в дымке, или уходил медленно вдаль по той самой дороге, где еще валялись осколки Юриной машины. Они всегда там валялись. И кровь.

А с тех пор, как тест показал две полоски сны стали еще страшнее. Дети – младенцы и чуть постарше – бледные и молчаливые, с огромными несчастными глазами. И среди них она все ищет и ищет своего. Но не находит… Она слышит его голос. И идет на этот голос по дороге, залитой кровью. Постепенно дорога превращается в бесконечно длинный больничный коридор…

И так постоянно, ночь за ночью. Утро кажется долгожданным избавлением от этого липкого тумана сновидений.

Поцеловав спящего Юру, Кристина тихо вышла из комнаты. Хорошо, что Кир пока так и не нашел жилье. Хорошо, что он рядом. Есть с кем поговорить. Юра много спал и почти не разговаривал. Юрий Иванович говорил, что это посттравматический стресс, и скоро пройдет, но Кристине от этого было не легче. Она чувствовала, что может не выдержать бешеного темпа, что может сорваться в любой момент.

Радовало одно: оба агентства со вчерашнего дня были закрыты на рождественские каникулы – до 10 января.

Кирилл уже ждал ее на кухне у накрытого стола. Свежевыжатый апельсиновый сок, тосты с сыром и чашка ароматного кофе с корицей. Почти как у Славика. По-дружески поцеловав ее в щеку, Кир сел рядом. И снова этот молчаливый вопрос в его глазах, немое ожидание решения. Да какое она может принять решение?

Для Кристины мучительна была сама мысль о том, что пришлось признать наличие выбора… С одной стороны Юра. Любимый и любящий, нежный и заботливый. Сильный и умный. Отец ее ребенка. Человек, которому она сейчас нужна как никогда.

И Кир… Предавший однажды, не накопивший за девять лет ничего, кроме сожалений о прошлом. Не очень приспособленный к жизни. Эксцентричный, эгоистичный, смешной. Смотрит на нее глазами влюбленного пса. Надломанный, надтреснутый, до сих пор мечущийся в поисках себя. На него нельзя положиться. Что он может дать?..

Но последний месяц красноречиво свидетельствовал сосем о другом. Кир был рядом день и ночь. С того самого момента, как они узнали об аварии Юры, он не отходил от нее ни на шаг. Он был внимателен и тактичен. Стал ее молчаливой тенью и всегда готов был помочь. И помогал. И нашел в себе силы, чтобы уйти с дороги, не мешать их с Юрой счастью. Она сама виновата, что удержала его. Но виновата ли?.. Ей становилось как-то уютно и тепло рядом с ним. С каждым днем она понимала, что чаша весов медленно, но уверенно склоняется в его сторону…

Тошнота. Второй день тошнота. Это только начало. Ребенок. Как можно бросить больного отца своего ребенка? Кроме того, какое будущее ждет ее и ребенка, если она уйдет от Юры? Деньги, чертовы деньги! Неужели и в этом выборе придется руководствоваться этим?

Кристина вывело из задумчивости ласковое прикосновение Кира.

– Поставь стакан, Крис, а то ты его раздавишь, – сказал он полушутя. – Что-то случилось?

– Нет, – замотала она головой. – Просто… Мне нужно многое обдумать, Кир.

– Я знаю, Кристина. И я тебя не тороплю. Но ты ведь беременна…

– И что? С ребенком я тебе не нужна? – спросила она с вызовом.

– Ты мне любая нужна. Но я не думаю, что я нужен вашему с Юрой ребенку. Я люблю тебя, Крис. Но ты уже не имеешь права решать только за себя. Это касается всех нас.

Кристина поморщилась и сказала:

– Кир, меня пугает, когда ты говоришь правильные вещи. Не твой стиль. Спасибо. Я сама разберусь.

Черт! Он прав! И здесь есть только одно правильное решение. Не о чем думать. Черт! Она ведь все равно думает! За Кира нет ни одного довода. Как и нет ни одного против Юры. Глупая вспышка ревности не в счет. Так почему она продолжает думать? Почему единственное светлое пятно в ее теперешней жизни – это истеричный Кир о своей запоздалой любовью?

На кухню, опираясь на костыль, зашел Юра. Кристина подошла нему, нежно поцеловала и сказала строго:

– Юра, почему ты встал? Сейчас семь утра, ты можешь еще поспать…

– Я не хочу спать, – хмуро ответил Юра.

Он налил себе чашку кофе, но Кристина тут же забрала ее и протянула взамен чашку с чаем.

– Я не пью зеленый, – недовольно пробурчал Юра.

Кристина обворожительно улыбнулась и сказала, целуя его в бритый висок:

– Это черный.

– А почему он желтый?

– Потому что тебе пока нельзя ни кофе, ни крепкий чай. Поэтому пей то, что я тебе даю.

Юра разозлился, отставил чашку и вышел из кухни. Кристина тяжело вздохнула и опустила голову на руки. Кир положил руку ей на плечо.

– Крис… Это пройдет у него, потерпи.

– Он прекрасно знает, что ему нельзя крепкий чай! Он просто делает все мне назло. Ведет себя, как подросток, которым руководит дух противоречия! Кир…

– Кристина…

– Я должна его поддерживать, должна быть рядом с ним. Я хочу ему помочь. Я должна ему это! Это самое меньшее, что я могу для него сделать!

– Посоветуйся со своим психиатром. Иначе тебе самой скоро понадобятся его услуги.

Кристина кивнула, понимая, что это самое верное решение.

***

– Кристина, мне не нравится, как ты выглядишь, – вот первое, что сказал ей Юрий Иванович.

Она потянулась к сигаретам. Он успел перехватить ее руку и сказал:

– Кристина, ты стала курить гораздо больше обычного.

Кристина виновато улыбнулась и сказала:

– Я пока еще держу себя в руках…

– Ты похудела и побледнела. Выглядишь неплохо, но хуже, чем всегда. Так что рассказывай. Это Юра?

Кристина вздохнула, все-таки закурила и сказала:

– Юра почти не разговаривает со мной. Я знаю, что ему сейчас тяжело и физически и психологически. Я стараюсь его поддерживать. Стараюсь все для него делать, но я не понимаю его. Я не знаю, что ему нужно. Он не подпускает меня к себе.

– Кирилл все еще живет у вас?

– Да. Но проблема не в нем.

– Кристина, попробуй меньше опекать Юру. Сильному здоровому мужчине, привыкшему быть твоей опорой, непросто будет признать, что на какое-то время опора нужна ему самому. Пусть делает все сам.

– Но он не может!

– Кристина, он может гораздо больше, чем ты думаешь. Не может он быстро и долго ходить. Все остальное он может. Поверь мне, я ни раз лечил пациентов после черепно-мозговых травм. И с гораздо более серьезными последствиями. Человек скорее восстанавливается, когда ему предоставляют самостоятельность и свободу действий. Юре нужна твоя помощь, но не опека.

– Спасибо вам, Юрий Иванович, – кивнула Кристина. – Но это еще не все.

– Слушаю, – с улыбкой сказал психиатр.

Кристина выложила все. О том, что она чувствует, о том, что не хочет отпускать Кирилла и всерьез думает уйти от Юры, не смотря на беременность. О ночных кошмарах и о том, что ей кажется, что, если она остановится и позволит себе отдых, то больше не сможет собраться с силами, просто потому что сил не осталось.

Юрий Иванович внимательно выслушал ее, ни разу не перебив, а, когда она закончила, спросил: