Текст книги "Как я родилась (СИ)"

Автор книги: Анна Шевченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

За три недели, прошедшие с тех пор, как исчез Кирилл, Кристина проявила свою полную неприспособленность к жизни без него. Зато у нее вдруг открылась странная любовь ко всевозможным вечеринкам – от вполне безобидных студенческих пьянок до весьма сомнительных тусовок в закрытых клубах. Она веселилась там обычно до утра, искусно делая вид, что наслаждается обретенной свободой, но приходила домой уставшая и разбитая, опустошенная и всегда одна. Сама мысль о том, чтобы изменить Кириллу была ей противна.

– Крис, ты просто обязана жить дальше. И не так, как сейчас. Вернись в реальный мир, дорогая, прошу тебя! Кир – идиот!…

– Не говори о нем так!

– Хорошо! – тут же согласился Славик, испугавшись что вполне может начаться новый виток истерики. – Не важно, идиот ли он. Важны только ты и твоя жизнь! Ты – молодая красивая девчонка, потратила на него пять лет своей юности. Живи, наконец, для себя!

Кристина перестала слушать. Зачем? Эти душеспасительные монологи Славик произносил ежедневно. А девушке было все равно. Он хороший. Просто он ее не понимает. Никто не понимает. Что значит жить для себя? А как? Разве можно жить без воды, без пищи, без воздуха, в конце концов? А без Кирилла она ощущала себя именно так.

Когда Славик замолчал, Кристина пошла в ванную. У двери она обернулась:

– Нужно привести себя в порядок: я завтра замуж выхожу. Он придет… – и она улыбнулась странной улыбкой, как улыбаются душевнобольные.

***

– Ты помнишь, что было дальше? – спросил Славик.

– Конечно. Мне никогда не удастся это забыть…

– А ты хотела бы?

Снова закурив, Кристина встала и подошла к окну. Несколько минут она просто молча смотрела на стекающие по стеклу струйки и дождя и причудливо расплывающиеся внизу пятна фонарей.

– Знаешь, наверное, нет. Мне уже не больно – и это главное. А забывать я не хочу ничего. Это моя жизнь. С чем я останусь, если все забуду?

Кристина снова замолчала. Она продолжала смотреть на расплывчатые силуэты за окном, на свое неясное отражение в стекле. Но перед ней были уже совсем другие образы.

– Я смешно выглядела тогда, правда? – со смехом спросила она.

Славик подошел сзади и по-дружески положил руку ей на плечо.

– Нет, Крис. Это совсем не было смешно.

Октябрь, 2003.

Кристина не одевала белого платья. Никакого платья. Джинсы и свитер. Обычный легкий макияж. Просто распущенные волосы. Однако Славик забеспокоился: неужели она правда собралась в загс? Он поморщился от одной этой мысли. И тут Кристина, улыбнувшись, сказала ему:

– Ты собираешься? Не верю, что мой самый близкий друг пропустит мою свадьбу!

Она была веселой. Она впервые за три недели улыбалась искренне, говорила без истеричных ноток в голосе, и это было самым ужасным. Значит, она верила в то, что ее сбежавший жених вдруг явится, подхватит ее на руки и под торжественную музыку внесет в зал регистраций – в общем, happy end для плохой американской мелодрамы.

Сделав вид, что идет в душ, Славик реши позвонить Саше, самому близкому другу Кирилла.

– Саня, здравствуй. Ты в курсе, что сегодня они должны были расписаться?

Саша сквозь сон пробормотал:

– Славик, я час назад лег спать, что ты от меня хочешь?

– Извини, если побеспокоил. Вряд ли ты мне поможешь…

Славик со злостью отключился. Рассчитывать на чью-то помощь не приходилось. Ситуация могла выйти из-под контроля. Кристина совсем потеряет голову, когда поймет, что НИКАКОЙ СВАДЬБЫ СЕГОДНЯ НЕ БУДЕТ. А с Кириллом ее не будет вообще никогда…

Саша посмотрел на часы, на спящую рядом девушку. Еще раз на часы и на календарь, и тут до него дошло, зачем Славик его разбудил.

– Черт! – выругался он.

Конечно, он должен был помочь, должен был что-то сделать. Он слышал, что Кристина стала немного чокнутой, что не может поверить в то, что ее драгоценный Кирилл, такой родной, любимы и единственный, оказался таким трусом и козлом. Саша сам не раз говорил ей:

– Крис, он мой друг. Я не стал бы тебе ничего говорить, но ты слишком хороша для него. Он не тот, кем тебе кажется, он не станет твоим спутником по жизни.

Но разве Крис слушала? Она слышала одного только Кирилла. А теперь ей нужна была помощь. И чем скорее, тем лучше. Она должна все понять. Пусть через боль, через слезы, через что угодно, но она должна осознать реальность. Жестокую. Без красивых ярких оберток. Ее Кирилл, человек, которого она идеализировала, оказался пустышкой.

Саша перезвонил Славику.

– Слав, прости, я просто еще не проснулся. Говори, что случилось?

– Ничего. Пока не сучилось. Крис собирается в загс…

– Твою мать! Ты с ней?

– Я сейчас всегда с ней. Ее нельзя одну оставлять…

– Совсем плохо? – с тяжелым вздохом спросил Саша.

– Не нужно только сейчас проявлять видимость заботы.

– Славик, это не видимость. Мне не все равно. Крис – одна из немногих девчонок, которые мне нравятся. Когда я хотел как-то с ней поговорить, она меня послала, указав точный адрес. Ей больно меня видеть. Потому я и не звонил ей.

– Ладно, не важно, – смягчился Славик. – Прости. Да, ей совсем плохо. Она на грани реальности. Что там за гранью, мне страшно представить.

– Ты говорил, вы в загс собираетесь?

– Да… Сань, она такая счастливая, – чуть не плача проговорил Славик. – Я не знаю, как мне себя с ней вести…

– Я сейчас за вами приеду, какая же свадьба без свидетеля!

– Сань, ты…

– Я придумаю что-нибудь, Слав, – ободряюще сказал Саша. – Жди!

Славик немного расслабился, выключил воду и вышел из ванной.

– Славочка, ну почему ты так долго?

– Крис, давай позавтракаем?

– Не могу. Я так волнуюсь! Не каждый день ведь замуж выходишь…

Славик видел, что на самом деле, она все помнит и понимает, видел, что она не сошла с ума. Просто зачем-то разыгрывает весь этот спектакль – не понятно, для кого, не понятно, зачем.

Славик тянул время до приезда Сашки. Он не сомневался, что тот что-нибудь обязательно придумает.

И придумал. Приехал с бутылкой шампанского и букетом нежных белых роз. Он казался веселым и счастливым. Кристина радостно обняла его, он уговорил ее выпить бокал шампанского, поле чего все трое поехали в загс.

– Что ты делаешь? – шепотом спросил Славик.

– Не знаю, – так же шепотом ответил Саша. – Это импровизация. Нужно ей подыгрывать, тогда, возможно, она увидит себя со стороны и поймет, как это глупо. И еще, – с этими словами Саша протянул листок с печатным текстом.

– Что это?

– Посмотри. Пришло сегодня утром на мой e-mail. Просил Кристине передать. Сопливо и мерзко написано, но в этом весь Кир.

– От него?

– Да. Что-то вроде письма прощального… Пошлятина, в общем.

– А почему ты ей сразу не отдал? – в недоумении спросил Славик.

– Говорю же, импровизация. Сразу такое не отдают. Пусть сначала убедится, что это правда. А то решит, что я сам сидел полночи сочинял, в графомании упражнялся, – Саша усмехнулся, но как-то криво и совсем не весело.

Перед загсом практически не было людей: наверное, не много желающих жениться в дождливый октябрьский вторник. Кристина долго ходила вокруг зала регистраций. Несколько раз уточняла, не приходил ли Кирилл Золотько. Нервно теребила обручальное колечко (тоненький золотой ободочек с цирконием, купленный Кириллом за ее же деньги). Выпила несколько стаканов воды. Это за первый час. Все трое провели возле загса около пяти таких часов. Стемнело.

Когда в очередной раз вышли покурить, Кристина жалобно посмотрела на Сашу:

– Ты его лучший друг. Ты не можешь не знать, что с ним случилось. Почему?…

Славик и Саша переглянулись, и Славик едва заметно кивнул.

– Ты готова узнать, почему, Крис? – спросил Саша.

Девушка кивнула.

– Только пообещай мне, что после этого мы поедем домой. Тихо и спокойно.

Она снова кивнула. Тогда Саша протянул ей лист.

“Криска! Здравствуй, моя дорогая! Мне так не хватает тебя! Криска, я надеюсь, что причинил тебе не слишком много боли. Прости, что заставил страдать. Я люблю тебя. И еще, я знаю, что сейчас ты стоишь перед дверями загса и держишь в руках потухшую сигарету. Выброси ее…”

Кристина выбросила и закурила новую.

“… Вот так, умничка. Не плач. Прошу тебя, дочитай это до конца.

Я правда люблю тебя. Прости, что так редко говорил об этом. Я делал тебе предложение совершенно искренне. Я хотел на тебе жениться. И хочу до сих пор. Но ты достойна большего. Ты достойна настоящей свадьбы, с белым платьем, цветами и шампанским, с голубями и ленточками на машинах, с рестораном и тамадой. А не росписи в районном загсе с небритым придурком в джинсах вроде меня, которую мы не отметили бы, так как даже на скромный столик в ресторане я не заработал…

Крис, прости, но я не могу позволить тебе связать свою жизнь с таким ничтожеством, как я. Видишь, я даже не нашел в себе смелости сказать тебе это в глаза. Я сбежал. Прости. Я знаю, что тебе больно. Но пусть ты сейчас переживешь эту боль за один раз, чем промучаешься со мной всю жизнь!

Я уехал, Кристина. Сейчас я в Англии, и здесь совершенно собачья работа. Но это не важно! Это временно. Я не знаю, где буду завтра, не знаю, когда вернусь. Не знаю, вернусь ли вообще. Кто знает?..

Ненавидишь меня? Ненавидишь. Это правильно. Есть, за что! Только себя не вини! Кристина, ты замечательная девушка, ты – самое лучшее, что было в моей жизни! Я никогда никого не полюблю так, как тебя. Прости меня, если сможешь. Прошу, прости.

И не ищи меня. Никогда не ищи. Если когда-нибудь я пойму что могу считать себя достойным такого сокровища, как ты, я сам тебя найду. Клянусь, найду!

Забудь меня, Криска. Помни только то хорошее, что у нас было. Помни наши прогулки по ночному городу, нашу крышу и наши теплые летние ночи. Помни первый поцелуй… А помнишь ли ты его, кстати? Нам было лет по семнадцать, мы напились какой-то дряни на даче у Сашки, и я осмелился, наконец, тебя поцеловать… Вот такой вот первый поцелуй с привкусом старого домашнего вина.

Помни все то, за что любила меня. И забудь всю ту боль, которую я постоянно тебе причинял.

Я никогда не изменял тебе. Все это пустое. Любил я только тебя.

Не плач сейчас, Кристина. Прошу тебя, никогда из-за меня больше не плач! Я сказал не плач! Они смотрят на тебя. Думаю, там с тобой Сашка и Славик. Может, еще Маша. Так вот, они сейчас смотрят на тебя. Не плач. Ты поплачешь потом, дома, забившись в самый дальний угол, когда никто и ничто не сможет тебе помешать. А сейчас, Кристина, прошу тебя, улыбнись. Ты – сильная. Твоя сила всегда восхищала меня.

Криска, не подходи больше так близко к краю крыши. Никогда. Ты должна прожить свою жизнь – долгую и счастливую, полную радости и веселья – так, как не прожила бы, если бы мы расписались сегодня. Сейчас ты не понимаешь этого. Тебе больно. Ты злишься. Ты хочешь умереть. Но так лучше. Когда-нибудь ты скажешь мне спасибо за то, что уехал. Верь мне.

Прощай, Криска, светлая моя девочка… Не плакать! Улыбайся! Будь счастлива!

Я люблю тебя…

Твой Кир”.

Славик и Сашка напряженно ждали, пока девушка дочитает письмо.

– Что там? – спросил Славик.

– Там сопли. Я плохой, ты хорошая, я тебя люблю, но не достоин, я урод, прости. Ты лучшая… Я не читал внимательно, зачем мне чужие письма. Бедная девчонка…

– Саш, ты представить себе не можешь…

Кристина подошла к ним, и оба замолчали. Она стояла, не поднимая головы, дрожа от холода и с трудом сдерживая рыдания. Славик хотел обнять ее, но она вдруг посмотрела ему прямо в глаза и с улыбкой сказала:

– Славик, не нужно. Спасибо тебе, но я в норме.

Саша со Славиком снова переглянулись, не понимая, что происходит. Они ожидали чего угодно – истерики, обморока, слез, – но только не спокойной улыбки на казалось бы безмятежном лице.

– Саша, и тебе спасибо большое. Что принес письмо. Ты общаешься с ним, да?

– Да… Что-то передать хочешь?

– Нет, зачем? Разве что… Скажи, что я постараюсь. Он поймет.

Из загса вышли две сотрудницы и покосились на Кристину со смесью жалости и злорадства. Еще шире улыбнувшись, Кристина подошла к женщинам, протянула им пакет с шампанским и конфетами и произнесла:

– Девушки, простите за то, что весь день отрывала вас от работы. Спасибо вам за терпение. Будьте счастливы.

Саша спросил у Славика:

– Слушай, может ей к врачу нужно?

Славик только покачал головой. Нет. К врачу ей не нужно. Он знал, что девушка держится из последних сил, знал, какой ценой дается ей каждое слово. Знал также, что сегодня их ждет долгая ночь.

– Ребята, – сказала Кристина, – Ну поехали ко мне, посидим, выпьем…. За меня, за вас, за такой прекрасный день. Поехали, Сань? Ты давно у нас не был.

Сашка и не думал отказываться. Он радовался, что Кристина относительно легко пережила сегодняшний день и в который уже раз удивился силе этой девушки.

***

– Так что я соврал тебе, Кир, – сказал Саша, окончив рассказ. – Я был на твоей несостоявшейся свадьбе.

Мы сидели у него на кухне и пили вино. Я смотрел в немного затуманившиеся Сашины глаза и вдруг почувствовал, что это еще не конец истории.

– Ты только насчет этого мне соврал?

– Нет. Не только. Но об остальном я тебе не скажу. Не имею права. Во-первых, я ничего практически не знаю, ну а во-вторых, не уверен, что она бы хотела, чтобы ты знал.

– Она сама мне расскажет…

– Значит ты все-таки решил…

– Решил. Я должен ее увидеть. Я люблю ее, Саня, понимаешь?

Конечно, Саня не понимал. Да и кто мог меня понять, если я сам в себе не смог разобраться за девять лет?

– Я сегодня вечером к ней пойду. Домой. Не могу больше терпеть. Разберусь во всем. По крайней мере, в глаза ей посмотрю. Прогонит -так мне и надо. А вдруг, не прогонит, а Сань?

Сашка молча долил в бокалы вино и сказал:

– Не спрашивай меня. Я категорически против того, чтобы ты с ней виделся. Тебе в Харькове и друзья не очень-то обрадовались. Интересно даже, как отреагирует женщина, которая любила тебя и которую ты предал.

С этим своеобразным напутствием я и поехал к Кристине.

Шел дождь. Мелкий, моросящий, противный. Ветер пронизывал, казалось, изнутри. Я стоял возле ее подъезда и смотрел на входную дверь с домофоном. Попасть внутрь пока не представлялось возможным. И я, странным образом, был этому рад: чем ближе я был к Криске, тем сильнее хотел повернуть обратно. Я боялся. Я снова боялся, совсем, как тогда, когда не смог решиться хотя бы поговорить с ней и предпочел бегство.

Но, наконец, дверь подъезда открылась: оттуда выскочила молоденькая девушка, раскрыла зонтик и побежала в сторону автобусной остановки. Пока дверь не успела снова захлопнуться, я вошел внутрь.

И тут началось. За прошедшие девять лет в подъезде, конечно, сделали ремонт,и, думаю, неоднократно. Горел свет на когда-то темных лестничных пролетах, матерные надписи на стенах давно были замазаны, в некоторых квартирах были поменяны и двери. Но что-то осталось. Что-то, что навалилось на меня огромной тяжестью воспоминаний, не давая дышать. Я нажал кнопку вызова, и лифт загудел, спускаясь вниз. И даже этот звук, одинаковый, казалось бы, для всех домов, всколыхнул во мне целую бурю чувств. Только сейчас, впервые за неделю, я почувствовал, что вернулся домой. Почувствовал так остро, что в глазах защипало.

Я вышел на седьмом этаже. Здесь тоже все изменилось: двери, таблички с номерами квартир, цвет краски на стенах. Но сердце готово было выпрыгнуть из груди. Я был дома. Впервые за долгие девять лет, сейчас казавшиеся совсем неважными, я был действительно дома. И от этого стало еще страшнее. Если Криска не примет меня, прогонит, выставит на улицу под колючие ледяные капли, я потеряю этот дом снова. Теперь уже навсегда.

Еще десять минут я стоял, тупо уставившись на дверь, за которой было то, чего мне так не хватало столько лет, то, что я мог иметь, не прилагая не малейших усилий, и от чего так просто отказался когда-то: тепло домашнего уюта и забота любимой женщины. Из соседней квартиры вышел парень лет семнадцати. Он мельком взглянул на меня, прошел к лифту, но тут же вернулся.

– Кир? – прищурившись и всматриваясь в мое лицо спросил он.

– Да, извини, мы знакомы? – тупо спросил я.

– Да ты что! Я же Виталик, сын Паши и Кати! Ты сидел со мной в детстве, в карты играть учил! Ну ты даешь!

Парень ошарашенно разглядывал меня, словно я был музейным экспонатом, ископаемым из прошлого. А я только и смог выдавить:

– Виталик! Ты так вырос!..

Парень засмеялся и стал похож на того несносного мальчишку, сводившего меня с ума когда-то. Катя и Паша – соседи Кристины – часто просили нас присмотреть за их ребенком. Кристина не могла, потому что всегда или училась или работала. У меня же времени было гораздо больше.

– Ну ты даешь, Кир! А что ты здесь делаешь?

– Я… Ну решил вот… Кристина…

– Ты ее с тех пор и не видел, да? – спросил Виталик.

– Нет, – признался я.

– Знаешь о ней что-нибудь?

– Так, кое-что…

– Понятно! Ну удачи тебе!

– А что мне надо знать?

– Не знаю. Что-то надо, девять лет прошло все-таки. Все изменилось. Крис тут сначала с катушек немного слетела. Потом куда-то свалила, квартиру сдавала. А года через полтора, может, два, вернулась. Изменилась очень. Но я подробностей не знаю. Она к маман моей заходит иногда, но я их разговоры не слушаю. Мужик у нее есть.

– Хороший мужик-то? – спросил я снова.

Паренек окинул меня слегка пренебрежительным взглядом и сказал с кривой усмешкой:

– Ну получше тебя! Не злись, Кир. Я побежал!

Насмешливый, но беззлобный тон этого мальчишки еще больше поколебал мою и без того весьма слабую уверенность в правильности моего поступка. “Крис тут сначала с катушек немного слетела…” И Саша говорил что-то о том, что у нее был нервный срыв… Неужели мой отъезд так сильно надломил ее? Неужели моя Криска не справилась? Я не мог в это поверить. Крис могла справиться с чем угодно. ””Черт!” – выругался я и ударил кулаком в стену. Руку пронзила острая боль.

Нужно было принимать решение. Вернее, решение было принято. Пути назад быть не могло: Виталик видел меня, поэтому Кристина все равно узнает, что я в Харькове, что был здесь. Но я продолжал стоять, будучи не в силах нажать на звонок.

***

Октябрь, 2003.

Кристина все еще улыбалась, когда за Сашей закрылась дверь. Эта улыбка как-будто приклеилась к ее лицу. Но как только девушка осталась наедине со Славиком, она обессиленно прислонилась к стене и медленно стала сползать на пол. Улыбка превратилась в гримасу мучительной боли, и она тихонько заскулила, сидя на полу. Славик был готов к этому: именно такого он и ожидал. Подскочив к подруге, он обнял ее за плечи и протянул полный стакан коньяка. Кристина поморщилась, но Славик, гладя ее по голове, приговаривал:

– Ну-ну, Кристиночка, милая, выпей…

– Я не хочу…

– Я знаю. Солнышко мое, выпей, как лекарство. Зажми носик и выпей, сколько сможешь.

Кристина сделала два больших глотка, скривилась и замотала головой. Но коньяк сделал свое дело: уже через пять минут девушка успокоилась. Правда она все еще сидела на полу, но уже не скулила, а только смотрела пустыми глазами куда-то в черноту за окном. Славик обрадовался: он ожидал как-минимум легкой истерики с битьем посуды и бытовой техники, но Кристина совсем затихла и даже начала дремать. Боясь снова ее потревожить, он бережно отнес девушку на кровать, помог раздеться и заботливо накрыл пледом.

Потом он занялся, как всегда, уборкой. Ему необходимо было чем-то заняться, что-то делать, так как, не смотря на накопившуюся усталость, он все равно не смог бы заснуть: слишком сильным было его беспокойство. Кристина продержалась стойко весь вечер, ее улыбка и дружелюбие убедили Сашку, что с ней все в полном порядке, и он обязательно напишет об этом Кириллу. Наверняка, это и было ее целью. Коньяк притупил нервную систему, она еще не прочувствовала всю боль до конца. Завтра же эта боль навалится на нее таким грузом, который она, вполне вероятно, может не выдержать.

Саша не знал, как помочь Кристине. Естественно, он будет рядом, он будет следить за ней, но ведь это не поможет. Славик понятия не имел, как можно хоть немного облегчить ее боль.

Утром Кристина проснулась довольно рано.

– Привет, – буркнула она, разглядывая себя в зеркало. – Ну и пугало!

Это была правда: спутанные волосы, размазанный по всему лицу вчерашний макияж, мешки под покрасневшими глазами и легкий запах перегара.

– Кофе будешь? – спросил Славик.

Но Кристина уже достала из холодильника бутылку шампанского и довольно ловко открыла ее.

– Потом кофе, – прохрипела она, делая несколько глотков и закуривая. – А пожрать у нас че-то есть?

Славик в ужасе смотрел на подругу. Кристина никогда не пила с утра. Никогда, даже после бегства Кира, она не злоупотребляла спиртным.

– Крис, ты чего? – с трудом выдавил Славик.

– А чего? – удивилась она. – А, ты об этом? – показала она на бутылку. – Не переживай! Я чуть-чуть! После коньяка твоего голова разламывается. Что из еды есть?

Славик быстро приготовил завтрак, радуясь тому хотя бы, что она захотела есть. После яичницы и салата Кристина немного развеселилась, выпила еще бокал шампанского и сказала:

– Слав, я посплю, наверное. Ты не уходи, ладно?

Славик облегченно вздохнул и обнял девушку.

– Ну куда же от тебя уйду, Криска!

Она поцеловала его в щеку и сказала:

– Только не называй меня так, ладно?

– Хорошо…

Кристина проспала два дня. Она просыпалась ненадолго, пила воду или кушала, пыталась смотреть фильмы, но, в основном, спала. Она ни разу не заговорила о Кирилле или своей неудавшейся свадьбе. Она вообще почти не разговаривала. Смотреть на это было страшно. Когда она творила всякие чудачества, устраивала истерики, била посуду, Славик хотя бы знал, что с ней делать, как вести себя. А сейчас он растерянно и испуганно смотрел на свою подругу, не узнавая ее.

***

Кристина задумчиво смотрела в окно и машинально водила пальцем по стеклу.

– Слав, а ты знаешь, я первые дни тогда, после загса, сейчас и не помню почти.

– Не удивительно. Ты спала. Плохо спала, нервно. Тебе такая дрянь снилась, что мне страшно становилось…

– Спасибо тебе, что не бросил меня тогда, – сказала Кристина.

– Крис, не начинай! Ты же знаешь, что не бросил и не брошу. Ты же мне как сестра!

– Знаю! Слав, – вдруг тихо произнесла она, – Я все время боюсь, что он вернется. Вот представляешь, что тогда будет?

– Ничего не будет, – отрезал Славик. – Он может делать, что хочет, у тебя теперь совсем другая жизнь!

Но увидев странно-мечтательную улыбку Кристины, Славик воскликнул:

– Не может быть! Крис, не вздумай мне сказать, что ты бы… Нет! Кристина, этого не может быть! Он до сих пор тебе не безразличен?!

Кристина убрала с лица мечтательное выражение и сказала:

– Ты же знаешь, что безразличен. Просто есть ведь и приятные воспоминания…

В этот момент раздался резкий, требовательный звонок в дверь, и Кристина вскрикнула от неожиданности.

– Кто там? – спросила она, подходя к двери.

– Кристина, открой пожалуйста.

– Кто это? – спросила Кристина снова.

– Это Кирилл. Открой, пожалуйста.

У Кристины слегка задрожали руки, но она оставалась спокойна. Ну, подумаешь, ожил ночной кошмар, совершенно нечего переживать. Повернувшись к зеркалу и мельком отметив, что выглядит ужасно, да еще и в халате, она, тем не менее, медленно и почти спокойно открыла дверь.

Он стоял, опустив голову, не решаясь поднять на нее глаза, такой потерянный и жалкий в промокшей кожаной куртке, со слипшимися от дождя волосами! Кристина молча смотрела на него, и пыталась понять, реально ли то, что сейчас происходит, или просто она задремала под фильм, и это снова ей снится. Она прислушивалась к себе, стараясь понять, что же чувствует. Но не понимала. Она видела ситуацию как бы со стороны, как будто наблюдая за другим человеком. Сознание отказывалось впускать факты: он действительно приехал…

Тут из комнаты вышел Славик.

– Кто это? – спросил он, не узнавая Кирилла.

– Это? Кирилл. Представляешь, Слав, тот самый Кир, – голос ее звучал спокойно, даже весело. – Ты что здесь делаешь, Кир? – спросила она.

Славик тут же подскочил к мужчине, стоявшему в дверях, но Кристина остановила его:

– Славик, не стоит. Пусть скажет, зачем пришел. Проходи, Кирилл, не нужно здесь стоять.

Кристина жестом предложила присесть и спросила:

– Чай, кофе, или, может, что-нибудь покрепче?

Кирилл все так же, не поднимая головы, достал из пакета бутылку виски и коробку конфет. Кристина весело рассмеялась, а Славик сказал:

– Охренеть, бл…дь! Че это ты тут притащил? Конфетки и вискарик? Молодец! Прямо визит вежливости!

– Слав, не нужно, – пряча улыбку сказала Кристина. – Налей лучше.

Дождавшись, пока Кирилл выпил довольно большую порцию виски, Кристина спросила:

– Ну теперь-то ты скажешь мне, что здесь делаешь?

Кирилл кивнул, но продолжал хранить молчание. Тогда Кристина налила ему еще порцию и внимательно смотрела, как он трясущейся рукой поднес стакан ко рту, выпил, вытер губы ладонью, и вдруг его плечи мелко задрожали, и он, наконец, поднял глаза, полные слез. Кристина перевела удивленный взгляд на Славика, тяжело вздохнула, и на ее лице появилось выражение разочарования.

Она ни слова не сказала. Она не сделала ни единого движения. Она просто смотрела куда-то поверх головы Кирилла, и пыталась понять, как она могла его любить? Его ли она любила когда-то настолько, что готова была связать свою жизнь раз и навсегда, не смотря ни на что, вопреки всем законам логики и здравого смысла? Его ли, это ли дрожащее от холода, шмыгающее носом создание, ставшее, кажется, меньше ростом, не способное даже просто посмотреть ей в глаза? А Кирилл смотрел на нее с выражением боли и раскаяния, по его лицу текли слезы, но он все так же не мог проговорить ни слова.

В конце концов, Кристина сказала:

– Кир, хватит здесь ломать комедию. Или говори, зачем пришел, или тебе лучше уйти.

– Мы можем поговорить наедине? – хрипло спросил Кир.

Кристина посмотрела на Славика, и тот едва заметно мотнул головой.

– Нет. Славик останется.

– Но это его не касается! – воскликнул Кирилл.

Славик покраснел от злости, его правая рука уже сжалась в кулак, но он сдержался, увидев глаза Кристины: в них сверкнула ярость. Девушка усмехнулась.

– Это его касается, – ледяным тоном сказала она. – Все, что произошло с тех пор, как ты сбежал, его напрямую касается! Только благодаря Славику я не сошла с ума тогда. Поэтому нет ничего такого в моей жизни, что его бы не касалось.

– Но это ведь и моя жизнь… – тихо, без малейшей уверенности сказал Кирилл.

После этих слов Кристина с трудом успела перехватить руку Славика, уже вскочившего с кресла.

– Спокойнее, Слав. Он ведь ничего не знает, – прошептала Крис.

– Это, подонок ты, не твоя жизнь! – прорычал Славик. – Это, бл…дь, ее жизнь! Жизнь, которую ты чуть не сломал! Ты же ее моральным уродом фактически сделал! Ты знаешь, чего ей стоило снова поверить в то, что существует любовь, что она имеет право на счастье?! Тебе Саня не рассказывал о том, как она тебя под загсом ждала? Ты мне тут о своей жизни не рассказывай, а то язык вырву и в жопу засуну!

Кристина содрогнулась от мысли, что Славик вполне мог привести угрозу в исполнение, поэтому усадила друга обратно в кресло и сказала:

– Слав, тише. Успеешь еще. Я слушаю тебя, Кирилл.

***

*

Кирилл говорил довольно долго. Его рассказ, начавшийся как-то банально, глупо и совсем буднично, по мере того, как пустела бутылка виски, приобретал все новые и новые краски и все более наполнялся лирическим трагизмом. Намеренно ли или от избытка эмоций, но в конце Кир предстал таким себе романтичным “героем нашего времени” и “лишним человеком” одновременно. Закончил он довольно пафосно: “И вот, пройдя весь долгий путь обратно, я оказался снова в родном своем городе, только в нем одном я был по-настоящему счастлив…”

Ни Кристина, ни даже Славик ни разу не перебили его. Когда же он, наконец, умолк, Славик, зевнув, сказал:

– Ну все понятно. Не ново. Думал там легких денег срубить, да не вышло. А зачем приехал?

– Славик, может ты мне дашь поговорить с Кристиной? – не слишком решительным тоном спросил Кирилл.

– Да нет, конечно! – усмехнулся Славик. – Ты на вопрос отвечай!

– Я приехал за Кристиной, – задрожавшим голосом сказал Кирилл.

Кристина, все время сидевшая молча, глядя в окно, повернула голову и, удивленно приподняв бровь, спросила:

– За какой?

Кирилл совсем втянул голову в плечи, но все-таки прошептал:

– За тобой…

Кристина тяжело вздохнула и, улыбнувшись, посмотрела на него с легким презрением. Кирилл был жалок.

– “И не ищи меня. Никогда не ищи. Если когда-нибудь я пойму, что могу считать себя достойным такого сокровища, как ты, я сам тебя найду”. Ты помнишь это, Кир? – спросила Кристина.

Он только кивнул.

– И ты теперь считаешь себя достойным?

Это было жестоко. Кирилл закрыл лицо руками и его опущенные плечи мелко задрожали. Кристина смотрела на него спокойно, практически без эмоций, только глаза ее как-то странно блестели. Славик же почувствовал даже что-то вроде сострадания. Он подошел, положил руку Кириллу на плечо, и тот дернулся, как от удара.

– Ну, Кир, ты чего? – почти ласково сказал Славик. – Идем-ка в ванную, умоемся. – И сказал Кристине: – Завари чая покрепче, Крис. Хватит ему вискарь жрать.

В ванной Славик, не слишком церемонясь с парнем, засунул его голову под холодный душ на две минуты. Потом выключил воду и протянул полотенце. Но, к его удивлению, Кирилл, протрезвев, не упокоился. По его лицу продолжали течь слезы, и это была уже не пьяная истерика. Это была настоящая боль.

– Ну, Кир, ты чего? – растерянно пробормотал Славик.

– Так больно! – всхлипнул Кирилл. – Как же больно!

Вздохнув, Славик обнял его и по-дружески похлопал по спине.

– Ничего, терпи, старик. Ей тоже было больно. Она справилась. И ты справишься.

– Как? – всхлипнул Кир.

– Что как?

– Как она справилась?

– Этого я тебе не скажу. Не имею права. Хотя… Вот тебе одна история.

***

Ноябрь, 2003.

Славик по-прежнему жил у Кристины. Девушка очень изменилась. Она погрузилась в беспросветную апатию, дошедшую до того, что иногда за целый день она не произносила ни слова. Практически перестала есть, мало спала, часами могла сидеть, уставившись в одну точку. У Славика сжималось сердце от жалости, но он ничем не мог помочь. Она закрылась даже от него.

Все изменилось в одно дождливое ноябрьское утро. Кристина без удовольствия ковыряла вилкой салат, когда раздался звонок в дверь. Славик открыл и с удивлением увидел весело улыбающегося Сашу с букетом цветов и двумя пакетами выпивки и закуски.

– Как она? – спросил Саша.

– Очень плохо. А ты по какому поводу? – не слишком дружелюбно спросил Славик.

– У меня день рождения сегодня. А отметить не с кем. У меня ведь, кроме Кира, не было настоящих друзей. А с Оксаной расстался. Вот и решил, может, вы мне компанию составите?

Славик только устало вздохнул.

– Что ж, попробуй. Проходи.