Текст книги "Как я родилась (СИ)"

Автор книги: Анна Шевченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

Я проснулся от резкого толчка, когда поезд, пыхтя, остановился на какой-то станции. Было два часа ночи. Еще четыре с половиной часа пути отделяли меня от возвращения домой.

Поезд тронулся, а я попытался снова заснуть под мерный перестук колес. Не удалось. Мысли, которые я старательно и довольно успешно гнал от себя столько лет, теперь навязчиво и неотступно лезли в голову.

Я уставился в окно. Струйки дождя змеились по грязному стеклу, освещаемые неверным светом придорожных фонарей. Дождь. Всегда дождь. Всем важным событиям в моей жизни сопутствовал дождь. Даже тогда, девять лет назад, когда я уехал (не уехал – сбежал) из дома, тоже шел дождь.

Девять лет… Мало ли? Много? Смотря, с чем сравнивать. Почти треть жизни, проведенная вдали от дома, в поисках – чего? Денег? Счастья? Развлечений? Что я искал? Что нашел?

От этих мыслей стало как-то паршиво на душе. Действительно, что? Сейчас я безуспешно пытался вспомнить, ради чего же все это было? Чего мне не хватало?

Тогда, в двадцать два года я заканчивал институт, живя совершенно беззаботной жизнью вместе с такой же беззаботной подругой. Мы были вместе и просто радовались – солнцу, дождю, друг другу, свободе, маячившей сразу за защитой дипломов. Мы радовались жизни, не думая о завтрашнем дне. Мы просто были счастливы… Никогда больше не испытывал я такого счастья, как тогда, живя с Кристиной.

Кристина… Довольно высокая стройная девушка с длинными волосами и большими-большими карими глазами. Она умела быть серьезной, но любила веселиться, умела злиться и удивительно быстро прощать. Умела быть холодной и жесткой, а на самом деле была нежной и заботливой. Правда только со мной, и очень редко.

Как часто я смотрел на нашу с ней фотку, которую успел прихватить тогда, собирая вещи, смотрел в ее глаза, полные любви, и вспоминал ее голос, руки, ее заразительный смех.

Любил ли я ее? Не знаю. Говорил, что люблю. Но всерьез не думал об этом. А она любила. Сильно и по-настоящему. Она все делала сильно и по-настоящему. И это немного пугало.

Крис не ждала от меня взаимности. Она просто старалась сделать меня счастливым. А я просто принимал это как должное. Я слишком мало ценил то, что она делала для меня. Я тогда вообще не задумывался о том, хорошо ли ей. Она веселилась вместе со мной. Мы гуляли по городу, ходили по крышам, ночевали в парках просто потому, что так веселее, и были абсолютно счастливы…

Она ни в чем не ограничивала мою свободу. И все мне прощала. Я изменял ей, приходил пьяным под утро, тратил все деньги, врал ей и часто обижал ее даже при посторонних. Я говорил ей такие вещи, за которые любому другому она, не задумываясь, дала бы по морде. А она прощала. Я как-то спросил ее, почему.

“Я тебя люблю. Возможно, когда-нибудь ты поймешь…”

Я часто вспоминал эти слова во время своих путешествий по миру. И все таки не мог понять. Как она находила в себе силы меня прощать?

Иногда я просыпался ночью, а ее не было рядом. Она курила на кухне и плакала, тихо и безнадежно. Она не знала, что я вижу. А я делал вид, что не догадываюсь о той боли, которую причиняю ей. Мне было с ней хорошо. Удобно.

Сейчас я понимаю, что любил ее. Наверное. Просто тогда я был еще не готов меняться ради кого бы то ни было. Да и она не ждала этого. По крайней мере мне удобно было так думать.

Поезд сильно дернулся и снова остановился. Прошел еще час, а сна все не было. Воспоминания калейдоскопом кружились в голове.

Девять лет я запрещал себе думать о ней, старался забыть, никогда не возвращаться больше. Я многое пережил за это время. Много раз оказывался в таких ситуациях, когда думал, что хуже уже не будет, потому что просто не может быть. Множество людей прошли сквозь мою жизнь за это время, множество женщин. Кто-то из них даже оставил едва заметный след. Но я всегда думал о Кристине, смотрел на обтрепавшуюся фотографию и мечтал, что все таки найду в себе когда-нибудь достаточно смелости, чтобы приехать, и…

Я никогда не позволял себе заглядывать за это “и”. Я и сейчас не знал, что же буду делать, приехав в Харьков.

О Крис я ничего не знал. Никогда ни у кого не спрашивал о ней, ни разу не ввел ее имя в поиске. Ни разу не набрал ее номер. Боялся.

Я и теперь боялся. Возникло вдруг острое желание сойти с поезда, снова убежать. Я почувствовал, как комок страха разрастается где-то внутри, превращаясь в панику. Я действительно впервые подумал о том, что буду делать, вернувшись домой. Меня ведь никто не ждал. У всех тех, кого я оставил девять лет назад, давно уже другая жизнь. Работа, семьи… Они не всегда находили время ответить мне на сообщение. Навряд ли они обрадуются моему приезду. Им, скорее всего, будет просто безразлично. Меня должен встретить Сашка, самый близкий из моих друзей, единственный, в ком я был уверен. Но и он, как мне показалось в последнем разговоре, был не слишком рад.

– Кирилл, конечно, я встречу. Остановишься у меня, пока жена с сыном не приедут. Я буду очень рад. Только не понимаю, зачем ты приезжаешь? – вот что сказал он мне.

А ведь и правда – зачем?

На душе стало как-то совсем тоскливо. Я думал о том, что мог бы, как все мои друзья и приятели, уже воспитывать ребенка, а то и двоих, вместе с самой замечательной девушкой на свете, которая любила бы меня просто за то, что я есть. Я работал бы скромным финансистом где-нибудь в небольшой компании, приходил бы вечером домой, а она была бы рядом. Она всегда была бы рядом. А вместо этого – девять лет скитаний. Есть, что вспомнить… Только прийти некуда. Никто нигде не ждет. Даже в Харькове, где я родился и вырос, никто не ждет. В душе я все еще надеялся, что Крис ждет. Такая любовь не проходит. Так я думал.

Чтобы отвлечься немного, решил выпить. Правда, виски вез в подарок Сашке, но подумал, что мне сейчас это нужнее. Зря. Не помогло. Тогда, девять лет назад, уезжая в неизвестность практически без денег, я не боялся так сильно. Мне было двадцать два, и казалось, что весь мир у моих ног. Конечно, это были всего лишь глупые амбиции, но я искренне в это верил. Наверное, эта вера и помогала выживать таким, как я.

Перед последним курсом Кристина устроилась работать на лето официанткой. Я уже третий год работал на стройке. Ужасно уставал, таская кирпичи и мешки с цементом по жаре, а Крис буквально падала с ног, обслуживая до полуночи клиентов. Но я забирал ее из ресторана, и в нас открывалось второе дыхание. Нередко мы еще гуляли до рассвета, танцевали в клубах или просто бродили по улицам, мечтая о будущем. Мечтам нашим (мы знали это) не суждено будет сбыться, но мы все равно мечтали.

В одну из таких ночей в конце июля шел дождь, и мы пили на крыше заброшенной шестиэтажки шампанское прямо из горлышка. В эту ночь она была не такая, как всегда. Говорила о вещах, которые я отказывался понимать, даже впускать в сознание: об ответственности, о дружбе, о любви, о счастье и горе вокруг нас, на которое мы закрываем глаза. Я не знаю, почему она так много и долго говорила об этом в ту ночь. Я ее практически не слушал. Я смотрел на ее мокрые волосы, на намокшую футболку, облепившую грудь, на ее тонкие руки и думал о чем-то своем.

Я не заметил, в какой именно момент она подошла к самому краю скользкой крыши. Было в этом что-то мистическое: почти невидимый тонкий силуэт на фоне совершенно черного неба и завывание ветра в трубе дымохода.

Она позвала меня. Я подошел, стараясь не смотреть вниз.

– Кир, смотри как красиво! – сказала она, показывая на мерцающие внизу огни города. – Когда я смотрю вот так с крыши на ночной город, а вокруг только дождь и ветер, мне кажется, что все это принадлежит только нам двоим! Что еще надо для счастья?

Я поцеловал ее в щеку и сказал совершенно искренне:

– А у меня для счастья все есть.

– Что ты имеешь ввиду?

– У меня есть ты…

Я редко говорил ей подобные вещи. А сейчас эти слова прозвучали откровением даже для меня самого.

– А если меня не станет? – спросила она и подошла еще ближе к краю.

– Криска, не говори глупостей! – засмеялся я, а сердце сжалось от страха.

Она повернулась ко мне. Мокрые волосы облепили лицо, а огромные глаза сверкали каким-то странным блеском.

– Кирилл, я серьезно! Что, если меня не станет?

И в тот момент я ясно представил себе, как она оступается и падает вниз. Мне стало жутко. Я схватил ее за руку и притянул к себе. Так страшно, как в ту минуту мне не было никогда! Я изо всех сил прижал ее к себе, целовал ее лоб, щеки, губы и говорил что-то о том, что люблю ее, что, если ее не станет, я тоже не смогу жить. По моему лицу текли капли дождя, неожиданно теплые. Я понял, что плачу. Я плакал от переполнявших меня чувств. В тот момент я ни на секунду не сомневался в своей любви.

– Ладно, милый, прекрати. Все хорошо, – говорила Кристина.

В ее глазах не было больше того странного, немного дикого огонька. Были только любовь и нежность.

– Кристина! Ты сумасшедшая! – сказал я.

– Прости. Я просто не думала, что ты всерьез способен за меня испугаться.

– Кристина, я боюсь даже представить, что может существовать жизнь, в которой нет тебя.

Она погладила меня по щеке, нежно поцеловала и сказала только:

– Спасибо.

Мы молчали. Я стоял, все еще боясь ее отпустить. Ночь. Дождь. Крыша. Темный город внизу. И она рядом. Теплая, уютная, родная. Ее волосы пахли сладкими духами и сигаретным дымом.

– Крис, давай поженимся, – сказал я.

Она засмеялась.

– Я серьезно.

Она внимательно посмотрела на меня. Постепенно выражение недоверия на ее лице сменилось счастливой радостью.

– Давай, – прошептала она.

Мы действительно решили пожениться. Не смотря на то, что и мои, и ее родители были против и категорически отказались нам помогать материально. Друзья не верили и отговаривали Кристину. Даже мой Сашка сказал:

– Крис, ты замечательная девушка. Зачем тебе этот рас…дяй?

Но кто пытался отговорить Кристину, тот плохо ее знал. Она была абсолютно счастлива. Никакие доводы типа “ты заслуживаешь большего” и “он тебе не пара” на ее не действовали. Отмечать свадьбу мы не планировали: денег не было совсем. Но Кристину это не волновало. Она просто была счастлива, она хотела кричать об этом на весь мир. И чем счастливее она была, тем больше меня пугало то, что мы собрались сделать.

Я уже всерьез начал подумывать о том, чтобы как-то отложить роспись. Ну хотя бы, пока не закончим учебу, но не знал, как сказать об этом Кристине.

А тем временем началась осень. В середине октября мы должны били расписаться. А мне становилось все страшнее с каждым днем. Я понимал, что, по сути, ничего не изменится: мы давно жили вместе, бюджет был тоже общим, по сути, мы уже года три женаты. Но если ничего не изменится, зачем тогда вообще нужна эта свадьба?

Что я могу ей дать, спрашивал я себя. Ну какой из меня муж? Я был еще совсем пацаном, не понимал, что такое ответственность, что такое забота о ком-то. Это Крис заботилась обо мне. Пока меня это устраивало, но я понимал, что это не правильно, что после свадьбы и сам должен буду… Что? Я не знал, что и как должно измениться, но не хотел и боялся этих перемен. Я просто не был к ним готов.

Решение пришло само собой. Я увидел объявление о работе заграницей.

Кроме Сашки, я не сказал никому ни слова. Знал, что Кристина не согласилась бы меня отпустить. Она скорее пошла бы на две или три работы, лишь бы я остался с ней. И я решил сбежать. Заработаю денег, вернусь к ней героем, подарю настоящее обручальное кольцо, отпразднуем настоящую свадьбу. Так думал я, зная, что на самом деле не вернусь. Она не примет меня. Предательства Кристина не прощала.

И я сбежал. В Англию. Потом Испания, Америка, Польша, снова Англия… Жалел ли я? Нет. Как бы плохо ни было, я не жалел о том, что уехал.

Я думал о ней каждый день. Все эти девять лет. Но ни разу не поинтересовался даже, а что же с ней сейчас. И что было тогда…

Дождь прекратился. За окном светлело. И я стал узнавать забытые очертания унылого серого пейзажа. Мы подъезжали к Харькову.

***

Кристина с трудом выныривала из тяжелого, страшного сна. Открыв, наконец, глаза, она вздохнула с облегчением, хотя сердце продолжало учащенно биться. Мистическим светом молния осветила комнату. Вздрогнув, Кристина проснулась окончательно. На часах светилось: 03.13. За окном завывал ветер, и по подоконнику громко стучали капли дождя. Кристина, ежась от холода, вылезла из кровати, закрыла балкон и нырнула обратно под одеяло. Но уже через полчаса оставила попытки снова заснуть.

Какое-то неясное предчувствие уже несколько дней беспокоило ее. Сегодня эта тревога вылилась в ночной кошмар, и от этого стало еще хуже.

Сам по себе сон Кристина практически не помнила, да и навряд ли его сюжет имел значение. Просто таким образом подсознание вытолкнуло из глубин памяти давно забытые образы прошлого. Совсем неудивительно, что они трансформировались в кошмар.

Чтобы отвлечься она включила компьютер, выбрала легкую и ненавязчивую комедию с неизменным “happy end’ом”. Конечно, это не помогло успокоиться окончательно, но все же, к тому моменту, когда сработал будильник, Кристина практически выкинула тревожные мысли из головы.

Гроза закончилась, дождь почти прекратился, и в окно тускло светил серый туманный свет. Началось обычное утро. Душ, завтрак, кофе. Собираясь на работу, Кристина тихо напевала какую-то песенку. Зазвонил телефон, и ее лицо осветила радость.

– Привет, Юрочка, – сказала она в трубку.

– Доброе утро. Как ты?

– Все хорошо, милый. Вот на работу собираюсь.

– В семь утра? Крис, неприлично приходить на работу раньше подчиненных, – засмеялся Юра.

– Сегодня важная встреча. Нужно подготовиться.

– Ясно. Ну, любимая, мне тоже пора. Я позвоню.

– Юр, когда ты приедешь? – спросила Кристина грустно.

– Я же говорил тебе: через полтора-два месяца. Кристина, с тобой все в порядке? – спросил Юра встревоженно.

“Нет! Мне одиноко и страшно, – пронеслось в голове Кристины. – Ты мне нужен!”

– Да, не переживай. Просто соскучилась, – вслух сказала она, стараясь, чтобы голос звучал бодро.

– Я тоже скучаю. Позвоню днем. Целую.

– И я тебя…

После разговора с Юрой, как всегда, стало легче. Может быть причина в этом? Может быть все ее тревоги, страхи, предчувствия – это просто следствие того, что впервые за два года она так надолго осталась одна? Просто плохо без него. И осень… Все плохое всегда случается осенью, в дождливые дни. Так уже было…

“Стоп!” – одернула себя Кристина. Об этом вспоминать не стоило.

Приехав в свой офис за час до начала рабочего дня, Кристина попыталась сосредоточиться на работе. Но мысли были далеко. Очень далеко от мира рекламы и составления финансового плана на ближайшие полгода. Чтобы как-то снять вновь нарастающее напряжение, Кристина включила классическую музыку и принялась наводить порядок в столе. За этим занятием и застал ее Славик, самый лучший и, пожалуй, единственный друг, которого она долго и слезно уговаривала согласиться на должность ее зама в агентстве.

Славик зашел в кабинет с двумя чашками кофе и спросил, закуривая сигарету:

– Кристина Валерьевна, вы здесь ночевали?

– Привет, Слав… Нет. Я просто приехала рано.

Славик внимательно посмотрел на Кристину, оценил круги под глазами, неестественную бледность беспокойно бегающий взгляд, и веселая улыбка сползла с его лица.

– Так, Кристина, что с тобой?

– Ничего, Славик. Я в норме.

Славик взял ее за руку и сказал тихо:

– Крис, ну мне-то ты можешь сказать?

– Нечего говорить, – Кристина выдавила улыбку. – Правда все хорошо.

– А когда ты спала последний раз?

Кристина посмотрела на него, опустила глаза и только помотала головой.

– Вчера спала. И сегодня ночью. Пока не приснился кошмар…

Славик еще больше встревожился. Он лучше кого бы то ни было знал, какие именно кошмары снятся Кристине. Иногда эти кошмары снились и ему самому.

– Что за кошмар, Крис?

– Не помню. Чушь какая-то. Ерунда. Просто устала. И за Юркой скучаю. Вот и все.

Славик недоверчиво смотрел на подругу. Она даже не пыталась врать правдоподобно. Она хотела его помощи, но не могла попросить.

– Ты устала. Ладно. Тогда ровно в шесть часов мы заканчиваем рабочий день и идем с тобой отдыхать. Думаю возьмем побольше пиццы, выпивки и будем смотреть разные фильмы, пока не надоест, или пока не заснем! Согласна?

Кристина улыбнулась. Да, она была согласна. Это значило, что ей не придется этой ночью быть одной.

– Спасибо, Слав. – сказала она. И добавила серьезным тоном: – А теперь иди давай работать! Сегодня встреча важная, по моему.

– Крис, эту встречу проведет даже Юлька, хотя она самый слабый менеджер…

– Юльку на личные встречи пока не пускать! Она по телефону хорошо работает – пусть сидит на обзвоне. На встречу Карина пойдет. Я жду договора на год!

– Как скажешь, товарищ начальник, – рассмеялся Славик. – Но в шесть я у тебя. И никаких задержек на работе!

– Договорились, – сказала Кристина, закуривая.

Славик очень переживал за подругу. Он всегда переживал за нее. Хотя она была сильной, она была смелой, она, казалось, все знала и умела. Но Славик, один из немногих, знал, через что ей пришлось пройти девять лет назад. Знал, что какая-то часть ее души не сможет избавится от этого кошмара, возможно, никогда. И сейчас ему казалось, что Кристина как никогда близка к тому, что может сорваться. Почему – он не знал. Возможно, все это просто последствия усталости и разлуки с Юрой. А возможно все это только начало… Славик вздрогнул, вспомнив, как все начиналось.

Сентябрь 2003 г.

Славика разбудил настойчивый телефонный звонок посреди ночи.

– Славочка, приедь ко мне, пожалуйста,– плакала Кристина, – Мне очень плохо!

Так и не поняв толком, что случилось, Славик поехал к подруге.

Дома у нее был абсолютный бардак, от сигаретного дыма резало глаза, а сама Кристина сидела на полу, всхлипывая и дрожа.

Славик нашел бутылку коньяка и заставил девушку выпить полстакана. Потом сел рядом, обнял ее и стал просто ждать, когда пройдет истерика.

Минут через пятнадцать Кристина немного успокоилась. Она встала, закурила и сказала чужим голосом, все еще прерывающимся от рыданий:

– Я думала Кирилл просто загулял. Ну день, два нет его. Но так ведь и раньше бывало. А потом позвонила – связи нет. И никто из друзей не знает, где он.

– А родителям ты звонила?

Кристина усмехнулась:

– Да. Мама сказала, что не видела его уже два месяца. Только Сашка сказал: “Ты не ищи его, Криска, он уехал”

Слезы снова выступили на глазах девушки.

– Я не верю, Слав, – всхлипнула она. – Не верю. У нас же свадьба через три недели.

Славик снова обнял подругу.

– Крис, давай ты сейчас ляжешь спать. Поспишь, успокоишься, и мы что-нибудь придумаем. Ну сбежал твой Кир. Понял, что жениться придется по-настоящему – и сбежал.

Кристина посмотрела не него безумным взглядом и сказала:

– Идиот ты, Славик. Кирилл меня любит.

С трудом в ту ночь Славик уложил ее спать. Потом убрал в квартире. Сам он так и не заснул, размышляя над ситуацией.

Их с Кристиной связывала крепкая дружба еще с детства. В их отношениях не было даже намека на романтику, это была скорее любовь брата и сестры.

Ее связь с Киром Славик никогда не одобрял. Ну не мог он понять этих “свободных отношений” на фоне совместной жизни. Но он видел, что Кирилл любит Кристину. По своему, какой-то странной любовью, но любит. Когда же он сделал предложение, Славик, как мог, пытался отговорить девушку. Ну какой из него муж? Он совсем еще пацан, безответственный и довольно глупый. Зачем ему сейчас жена? Но Кристина никого не слушала, порхала от счастья и не понимала, чем же она такое счастье заслужила. Это и пугало. Славик чувствовал, что эта затея не может хорошо закончится, что Кир обязательно выкинет какую-нибудь штуку, а Кристина будет очень страдать. Его предательство сломает ее.

Со страхом Славик ждал, когда же она проснется. Боялся нового витка истерики, боялся что она не выдержит. Но Кристина проснулась совершенно спокойной.

– Славик, спасибо тебе за все.

– Ты как, Крис?

– Все хорошо. Знаешь, я думаю, это просто неудачная его шутка. Нагуляется и придет. Не в первый раз.

***

Мы с Сашкой сидели у него на кухне и вспоминали старые времена. Просто в настоящем у нас не было ничего общего. И от этого было как-то тоскливо. Сашка был женат, его сыну недавно исполнилось пять лет. С работой тоже все было в полном порядке: он руководил небольшой, но стабильно приносящей доход строительной фирмой. Он всегда твердо знал, чего хочет от жизни и, судя по всему, ни разу не отклонился от своего плана. А я? Я поменял за девять лет много городов и стран, пробовал десятки профессий, но, вернувшись сюда, я так же, как и тогда, в двадцать два года, не имел абсолютно никакой определенной цели.

Оказалось, что из старых наших друзей Сашка практически ни с кем не общается, только изредка обменивается короткими сообщениями. У всех семьи, дети, работа.

Когда мы открыли вторую бутылку виски, Сашка спросил:

– Кирилл, скажи честно, зачем ты приехал?

– Да просто…

– Только не ври. Ты ведь из-за Кристины вернулся, да?

И как он понял? О ней не было сказано ни слова.

– Ну да. Из-за нее…

И я достал ее потрепанную фотографию.

– Просто понимаешь, – начал я.

– Просто что? Просто перетрахал ты полмира, а потом понял вдруг, что была у тебя девушка, самая лучшая в мире, а ты поступил с ней, как подонок, сбежал, не сказав ни слова. Думаешь, придешь к ней с букетиком, скажешь: “Здравствуй, это я”, а она к тебе на шею бросится?

– Сань, ты чего? – я был немного в шоке от такой его реакции.

– Да ничего, – Сашка успокоился. – Думаешь, ждет она тебя?

Я вообще об этом не думал. Это было для меня как-то само собой разумеющимся. Конечно, ждет.

– А что, не ждет? – тупо спросил я.

Сашка вздохнул, пощелкал мышкой и развернул ко мне ноутбук. Со странички Facebook на меня смотрела очень красивая девушка с темными волосами, улыбающаяся абсолютно счастливой и безмятежной улыбкой. Она стояла на мосту, и ветер раздувал ее волосы.

– Кристина Изотова, – прочитал я. – Нет, Сань. Не может быть. Это не Криска.

Сашка громко и обидно засмеялся.

– Ну и идиот же ты! Конечно, Кирюш, это не Криска! Ей уже тридцать один год, и зовут ее Кристина Валерьевна. У нее небольшое рекламное агентство, я по работе пересекался с ней.

Я смотрел на экран и на фото в своей руке. Ничего общего. Беззаботная девчонка стала красивой молодой женщиной. У нее своя, судя по всему, очень счастливая жизнь.

– А она замужем, Саш?

– Практически. У нее свадьба в апреле или в мае. Да я не знаю точно. Мы с ней практически не общались. Ты только подумай, стоит ли тебе влезать в ее жизнь? Имеешь ли ты на это право после того, как с ней тогда поступил.

– А как она тогда?… – спросил я.

– Сначала она думала, что ты просто пошутил, что вернешься. В день вашей регистрации просидела у дверей загса до закрытия. Потом я принес ей твое письмо. Что потом – не знаю. Мы больше не общались. Я звонил пару раз, но она не хотела разговаривать. Слышал, что у нее были какие-то крупные неприятности, а потом – серьезный нервный срыв. Это все. Знаю только, что к счастью у нее был долгий путь.

Весь следующий день я просматривал странички Кристины, пытаясь как-то восстановить события ее жизни, хотя бы по фотографиям. Но фотки были только за последние два года. На них она была с совершенно незнакомыми людьми, а один из них и был ее женихом. Красивый, уверенный в себе высокий мужчина с легкой проседью в черных волосах.

Я с трудом узнавал в этой привлекательной молодой женщине свою Крис. Она не только стала старше. Она стала жестче. Улыбка была искренней, но не беззаботной. Те же огромные глаза, только в них появилось новое выражение. Я никак не мог понять, что это: отпечаток жизненного опыта или более глубокий след, оставляемый только очень сильной болью.

Теперь я еще больше хотел ее увидеть. Мне казалось, что на самом деле она не так счастлива, как выглядит на фото. Я самоуверенно думал, что смогу сделать ее по-настоящему счастливой, как в те далекие вечера, когда мы гуляли по крышам.

– Ты все такой же эгоист, Кирилл, – сказал мне Сашка. – Я тебе просто советую: не нужно лезть в ее жизнь. Ты не имеешь на это права. Пусть прошлое остается в прошлом. Не стоит туда возвращаться. Ты причинишь боль и ей, и себе. Она не примет тебя.

Но, конечно, я его не послушал. Два дня я просто наблюдал за ней издалека: ждал у подъезда, потом прогуливался возле офиса, обедал в том же кафе, что и она. Она действительно сильно изменилась. Стиль одежды, походка, наклон головы, даже манера держать сигарету. Ее движения стали более плавными, не такими резкими. Она была уверена в себе. И казалась совершенно счастливой. А во мне постепенно поднималась обида. Как это она смогла быть счастливой без меня? Я ведь не смог…

***

– Как ты, любимая? – спросил Юра.

Кристина вытерла слезы и постаралась придать голосу бодрости:

– Все отлично! На работе дела просто замечательно!

– Крис, мне не интересно, что там на работе. Мне Славик прислал отчет. Я спрашиваю, как ты?

– Все хорошо. Смотрю дурацкую мелодраму, пью чай и думаю о тебе…

– Пошла бы ты лучше погуляла, сходила бы куда-нибудь… Почему ты все время сидишь дома?

Кристина снова чуть не разрыдалась.

– Юрочка, мне не хочется никуда. Просто хочу побыть дома. Скоро Славик должен приехать. Обещал привезти много пиццы. Будем объедаться и смотреть какую-нибудь дурацкую комедию. Я сто лет так не отдыхала!

– Ты вообще никак сто лет не отдыхала, – вздохнул Юра. – Ладно, сделаю вид, что поверил тебе. Не скучай, дорогая. Я скоро приеду.

– Через два месяца…

– Зато, когда я вернусь, мы с тобой закроемся дома на неделю и будем только вдвоем! Я тебе обещаю наверстать все упущенное, – засмеялся Юра.

– Очень этого жду, – улыбнулась Кристина.

– Целую тебя.

– И я.

На этот раз разговор с Юрой не принес облегчения: Кристина почувствовала себя ужасно одинокой. Ей так хотелось, чтобы он просто был рядом! Она прижалась бы к нему, и сразу исчезли бы все страхи и тревоги, дурные предчувствия и ночные кошмары.

Сон снова приснился сегодня ночью. Только теперь это не были неясные образы. Это был вполне конкретный человек. Это был Кирилл. И он пришел, чтобы разрушить ее жизнь. Снова. Все то, что она собирала по маленьким кусочкам, могло рухнуть в один миг от его появления.

В аптечке стояло успокоительное. Но пока еще Кристина справлялась без него. Она знала, что скоро не выдержит. Но таблетки – это была крайняя мера. Может быть, для начала подойдет и пицца в компании старого друга…

Кристина вздрогнула от резкого звонка в дверь. Это пришел Славик. Он недовольно посмотрел на Кристину – растрепанную, без макияжа, в старом махровом халате – и сказал:

– Что-то ты совсем хреново выглядишь, подруга…

– А чувствую себя еще хуже, – усмехнулась Кристина. – Давай смотреть фильм.

Но фильм закончился, они включили еще один, а легче Кристине не становилось. Ей нужно было выговориться. Она больше не могла держать в себе все эти образы прошлого. Возможно, если рассказать, они уйдут?

Октябрь, 2003.

Кристина сидела в подъезде своего дома на подоконнике, свесив ноги за окно. В одной руке она держала полупустую бутылку вина, в другой – зажженную сигарету.

– Слав! – позвала она, и испуганный молодой человек тут же оказался рядом.

– Крис, слезай оттуда! – умоляюще произнес он.

Кристина хихикнула.

– Слав, я же завтра замуж выхожу! – с дурацкой улыбкой сообщила она.

– Хорошо, Крис. Слезай! Здесь восьмой этаж.

Славик и не надеялся, что подействует, но Кристина перестала вдруг раскачивать ногами, медленно и спокойно повернулась и встала с подоконника.

– Ну и что? Ну прыгну я, ну не будет меня – и что с того? – глухим голосом спросила девушка. На ее лице не было больше идиотской улыбки – одна только горечь. – Я же все равно никому…

Она не договорила: к горлу подкатил неприятный комок.

Славик не слушал ее. Воспользовавшись тем, что девушка стояла на полу, а не висела над землей, он схватил ее на руки и отнес в квартиру, поплатившись за это рукавом рубашки и новым мобильным, который девушка, сопротивляясь, ухитрилась выхватить из кармана и швырнуть прямо в окно, где только что сидела.

Когда он опустил ее на диван, Кристина громко хохотала, срываясь на визг. Тяжело вздохнув, Славик, привыкший к подобным приступам за последнее время, принес из кухни стакан холодной воды и вылил его на голову своей подруге. Подействовало. Она резко прекратила смеяться и уставилась на парня своими огромными карими глазами, в которых читалось легкое недоумение. Славик раздраженно щвырнул ей прямо в лицо полотенце и спросил:

– Кофе тебе сделать?

Как же ему хотелось в этот момент бросить все и уйти. Просто уйти домой и, наконец, по-человечески выспаться. С тех пор, как Кирилл пропал, Славик старался не оставлять Кристину одну даже ненадолго. Он практически переехал к ней, потому что чувствовал, что одна она может не справиться. Девушка перестала ощущать реальность. Если бы не Славик. Она наверняка забывала бы, что нужно есть, спать, принимать душ, убирать квартиру – делать вообще что-либо. Она и так почти перестала ходить на пары, но Славик все же заставлял ее хоть иногда появляться в институте.

Истерики Кристины стали для него просто частью повседневной жизни. Она неимоверно быстро и непредсказуемо переходила от апатии к нездоровой веселости, от смеха к слезам, от почти нормального состояния к состоянию агрессии. Славик устал. “Что я ей, нянька, в конце концов?!” – не раз спрашивал он себя. И все равно оставался, все равно продолжал заботиться о ней. Не из жалости или чувства долга. Просто она была его другом, у нее были проблемы, и ей нужна была помощь. Вот три причины, которых для Славика было сверх достаточно. Он не был способен отвернуться от близкого человека из-за синяка под глазом, порванной рубашки или разбитого телефона.

Сварив крепкий кофе с корицей, Славик принес чашку Кристине и, заметив, что она дрожит, накинул на ставшие слишком худыми плечи плед.

– Крис, – устало сказал он, – Я не могу так больше. Что ты творишь? Я боюсь тебя даже на полчаса одну оставлять!

Кристина кивнула. Славик приобнял ее за плечи, прижал к себе и сказал:

– Возьми себя в руки, Кристиночка, прошу тебя! Я знаю, что тебе тяжело, знаю, что ты его любишь, но, вернется он или нет, но ты должна прекратить это самоуничтожение.

– А зачем жить без него, – хриплым, полным горечи голосом спросила Кристина. – Да и как? Я не умею… Пять лет…

Славик снова тяжело вздохнул. Она не преувеличивала. Это действительно было так. За пять лет жизни с Кириллом – и сейчас было абсолютно не важно, хорошей или плохой была эта жизнь, – она настолько привыкла к тому, что они вместе, что он рядом, что сейчас просто не понимала, как жить дальше. Не потому что не хотела, а потому что действительно не умела.