Текст книги "Седые травы (СИ)"

Автор книги: Анна Семироль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

Брайони Ламберт лежала на большой кровати под вышитым шёлком балдахином – такая маленькая и бледная, что её силуэт почти терялся среди пышных подушек. Дебора склонилась над ней, поправила одеяло, поцеловала в щёку.

– Родная, пришёл доктор Крауч. Он хочет осмотреть тебя. Я верю, что он поможет нам.

Натаниэль подошёл поближе и едва не вскрикнул от удивления: больная была как две капли воды похожа на Джинни. Такую, какой он нашёл её дождливым октябрьским вечером – призрачно-бледную, иссохшую, с морщинистым, как у старухи, лицом. Только у дочери Эдгара Ламберта глаза были голубые, а волосы светлые, как у матери.

– Здравствуйте, мисс Ламберт. Вы меня слышите?

Бескровные губы шевельнулись: "Да".

– У вас что-то болит? Можете показать, где?

Девочка чуть качнула головой: "Нет".

– Разрешите, я вас прослушаю?

Сердце билось медленно и тихо. Казалось, даже оно устало поддерживать жизнь в теле девочки. Дыхание едва прослушивалось. Кожа – сухая как пергамент и серая – на впалом животе собиралась в складки. Брайони смотрела на Натана равнодушно и печально. "Я ухожу, – говорил этот взгляд. – А вы ходите, смотрите, разводите руками..."

– Миссис Ламберт, исключали ли белокровие, диабет, чахотку? – спрашивал Натаниэль у матери. Та кивала: исключали, да...

– Пьёт ли Брайони воду, ест хоть что-то?

– Да. Какао, молоко, иногда просит лимонад. Я кормлю её протёртым яблоком, мясным пюре, пудингами. Но она чахнет и чахнет. Последнее время почти не разговаривает.

– Давайте вернёмся в гостиную, миссис Ламберт?

Натан попрощался с девочкой, и они с Деборой вышли из комнаты.

– Она умирает, мистер Крауч? – спросила женщина, не поднимая на доктора глаз.

– Боюсь, что да, – сделав усилие, признался Натан. – Я видел подобное лишь раз. Но там был удивительный случай. Я бы сказал, казуистический. Скажите, миссис Ламберт... Возможно, мой вопрос покажется вам странным, но всё же. У Брайони нет сестры?

– Нет. Она наш единственный ребёнок.

– Кузины?

– Нет. Только кузен, но он уже почти взрослый. Был ещё сын у двоюродной сестры Эдгара, но он умер в младенчестве. Мистер Крауч, я вас очень прошу: не говорите Эгдару, что наш ребёнок обречён. Я уже почти смирилась, я живу с этим уже полгода. Он же верит в шаманов и корешки. Пожалуйста, не отнимайте у него надежду.

Мэгги мёрзла. Не спасала ни шаль, ни вязаные чулки, ни чай с корицей. Она разожгла огонь в камине, села рядом с книгой, но чувство комфорта всё не приходило. Казалось, что отовсюду сквозит, ныла поясница. Натан сильно задерживался у пациента, и Мэг беспокоилась всё сильнее.

– Миссис Крауч...

Джинни нерешительно мялась у входа в гостиную. Мэг со вздохом отложила книгу.

– Что тебе, Джинни?

– Я заштопала пододеяльник и пришила пуговицы к рубашкам мистера Крауча.

– Пол в спальне вымыла?

– Да, конечно. Вам сделать чаю? Я вижу, вам зябко.

– Я не хочу, спасибо. Который час?

– Четверть шестого.

Джинни подошла к камину, села у ног Мэг. Грустно посмотрела на пляшущее пламя.

– Если долго смотреть на огонь, начинаешь слышать его песню, – сказала она.

– И о чём поёт пламя? – заинтересованно спросила Мэг.

– Хотите узнать? Я могу помочь вам настроиться.

Мэг откинулась в кресле и пожала плечами. Почему бы и нет? Смотреть на огонь приятно, это успокаивает. Может, хоть немного отступит тревога и придёт долгожданное тепло.

Джинни достала из кармана маленький гребешок и принялась бережно расчёсывать волосы Мэгги – прядку за прядкой, укладывая волнистые каштановые локоны волосок к волоску. Сперва Мэг напряжённо ждала, когда девочка дёрнет гребнем, чтобы рассердиться и прогнать её, но раздражение вдруг улетучилось, уступив место расслаблению и дрёме. Прикрыв глаза, Мэгги любовалась пляшущими языками огня, и мысли её были легки и спокойны. Откуда-то издалека донеслась тихая лютневая музыка, подхватила на лёгкие волны и унесла в сон.

Снилось лето. Бескрайнее поле нежно-розовых пионов, летящая над ним сорванная ветром соломенная шляпка, десятилетний ясноглазый Майкл, запускающий воздушного змея. Бабушка в кресле-качалке улыбалась и грозила внучатам пальцем, и пёстрая кошка гоняла поодаль нежно розовый клубок, что распустился вдруг цветком пиона и взмыл в небо сотнями белых бабочек...

– Спит? – донёсся сквозь сон тихий голос Натана.

– Да, мистер Крауч. Она очень волновалась, ждала вас. Я помогла миссис Крауч немного расслабиться.

– Я не сплю, – пробормотала Мэгги, открывая глаза.

Усталый Натан улыбнулся ей уголками рта.

– Прости, что так долго. Попался сложный случай. Джинни, будь другом, свари нам с миссис Крауч по чашечке кофе.

Мэгги взяла мужа за руку, прижалась щекой к ладони.

– Я видела чудесный лёгкий сон...

– А я так хотел бы, чтобы увиденное мной сегодня было сном, – сокрушённо произнёс Натан.

Он рассказал Мэг о визите к Ламбертам, умолчав только о том, что инициатором поездки был Майкл. По ходу повествования Мэгги становилась всё мрачнее.

– Натан, стоп, – наконец, оборвала она его рассказ. – Ты сам понимаешь, что такая череда странностей не может быть случайной? Как мистер Ламберт описывал корень?

Натаниэль напряг память.

– Говорил, что корень похож на топинамбур. Вроде как он его не сильно рассматривал.

Мэгги рывком поднялась с кресла и решительно направилась на второй этаж.

– Что с тобой, милая? – заволновался доктор.

– Корень наверняка был чёрный, – остановившись на лестнице, ответила Мэг. – И напоминал не топинамбур.

Она скрылась в кабинете мужа и судя по звукам, доносящимся из открытой двери, принялась что-то искать среди книг. Натан пожал плечами и поднялся к ней.

– Что ты ищешь? – настороженно спросил он, наблюдая, как она вытаскивает из шкафа фолиант за фолиантом.

– Доказательство, – нервно усмехнулась Мэг. – А вот же она!

Она стащила с полки толстую книгу в кожаном переплёте со стёршимися буквами, принялась листать.

– Как я могла о ней не вспомнить сразу! Я же столько раз читала эту книгу с отцом, – сокрушённо качала головой женщина.

Найдя нужную страницу, она с торжеством подала книгу Натану.

– Почитай, что ты в дом принёс, Натаниэль Крауч!

Натан вытащил из нагрудного кармана очки, водрузил их на нос и вчитался в блёклые от времени строчки.

"...а белая – мужская. Покровительствует в богатстве, здравии, деторождении, мужской силе. Обладает собственной волей, стремится обрести свободу любым путём. Оказавшись на воле, принимает человеческий облик и живёт за счёт жизненных сил хозяина, тем самым..."

Доктор захлопнул книгу, швырнул её на стол.

– Мэгги! Что за вздор! Это глупые россказни собирателей фольклора! Я не верю ни единому слову!

– Это не вздор, мистер Крауч...

Джинни прошла в кабинет почти бесшумно, лишь позвякивали о фарфоровые чашки две серебряные кофейные ложечки на подносе. Девочка поставила кофейные приборы на край стола, отступила на шаг и встала, глядя в пол.

– Видишь? – воскликнула Мэгги.

– Я пока вижу только измотанного твоими придирками ребёнка, – сурово отрезал Натан.

– Я не ребёнок, – тихо сказала Джинни. – Мой отец – висельник. Мать – земля.

Мэг осела на кушетку и истерично расхохоталась. Натан впервые в жизни испытал сильнейшее желание ударить жену по щеке. Сдержался. Опустился на стул, мягко обратился к Джинни:

– Если ты хочешь рассказать, расскажи правду. Не бери на себя того, чего не было на самом деле. Ты же помнишь всё, да, Джинни?

Она кивнула, глубоко вздохнула и выпрямилась.

– Я альрауне, мистер Крауч. Миссис Крауч всё правильно поняла. Вы были очень добры ко мне, и я не смею лгать.

Натаниэль подошёл к всхлипывающей то ли от смеха, то ли от слёз жене, помог ей встать.

– Джинни, стой здесь, я сейчас вернусь и мы поговорим. Дорогая, позволь проводить тебя в спальню.

В спальне он накапал в стакан успокоительного, напоил Мэгги, дождался, пока она успокоится. Погладил её по голове, поцеловал и спокойно сказал:

– Мэг, я всё решу сам. Не волнуйся. Я очень тебя люблю. Если хочешь – запри дверь. Только очень тебя прошу: не вмешивайся сейчас.

– Убери это из нашего дома, милый. Умоляю: убери её от нас подальше как можно скорее!

Она села на кушетку, он придвинул поближе кресло – совсем как в ту самую ночь в октябре. Только на этот раз ему не было страшно. Горько – да.

– Мне четыре с половиной года, мистер Крауч. Из них семь месяцев и два дня я прожила в вашем доме. Два года, одиннадцать месяцев и семнадцать дней я находилась в семье Ламбертов. Сэр Эдгар привёз меня из Индии в подарок своей дочери.

– А что было до того? В Индии?

– Меня в течение месяца растили в глиняной кадке под присмотром сэра Эдгара. Он и дал мне имя – Джинни Блэквуд. Меня кормили сладкой водой и сцеженным женским молоком. Когда я начала быстро расти, сэр Эдгар увёз меня в Лондон в ящике с кофе.

– Как?.. – спросил Натан, пытаясь осмыслить услышанное.

Джинни прошла в центр кабинета, села на пол, вытянув ноги. Прижав руки вдоль туловища, она перегнулась пополам, лицом уткнувшись в стопы.

– Вот так я лежала на дне ящика под мешками с кофейными зёрнами в трюме, пока мы плыли в Англию. В этом же ящике я находилась в доме Ламбертов почти три года.

– Чёрт подери...

– Их девочка росла, а я лежала в ящике. Иногда мне давали воду. Я знала всё, что знают Брайони, сэр Эдгар и леди Дебора. И чувствовала, как идёт время. Мне хотелось жить. Я всё же живая, мистер Крауч. Поэтому я старалась убежать. Сэр Эдгар повесил на мой ящик замок, и... Меня почти не стало. Брайони выпила мою жизнь почти до капли. Ламберты несколько ослабили бдительность, поняв, что я умираю. В тут ночь я воспользовалась последним шансом и выбросилась из кэба, когда они возвращались домой из предместья Лондона. Дальше вы знаете, мистер Крауч.

Натан снял очки, положил их в нагрудный карман, взъерошил пятернёй волосы. Мысли метались, не желая принимать чёткость. Джинни неподвижно сидела на полу, подобрав под себя ноги, и молчала.

– Есть лишь одна вещь, которая не даёт мне покоя. Брайони. Она умрёт, если ты не вернёшься, понимаешь? Живая девочка, похожая на тебя, как две капли воды. Только цвет глаз и волос у вас разный. Вот ты говоришь, что зла не делаешь, но что же тогда это, Джинни? Ты обрекаешь невинное дитя на смерть. Ты когда-нибудь думала об этом?

Джинни ссутулилась, сжалась, словно его слова причиняли ей боль.

– Я просто хочу жить, мистер Крауч. Я никому не желаю зла.

– Брайони Ламберт умирает уже четвёртый месяц. И она это понимает. Сегодня я был в её комнате, слушал её сердце. И смотрел ей в глаза. Джинни, я врач. Моё кредо – помогать людям и спасать жизни.

– Как спасли мою?..

Натан замер с открытым ртом. Он только что понял, к чему толкает Джинни. Если она вернётся, они с просто Брайони поменяются местами. А если не вернётся – умрёт голубоглазая девчонка, которой ещё жить да жить бы.

Решения задачи не приходило. Его просто не было – и всё. Джинни смотрела спокойно и по-взрослому. Не плакала, не просила. Понимала, что этот выбор сделают за неё – каким бы он не оказался.

Доктор Крауч наклонился, взял девочку за запястье.

– Поднимайся. Идём.

Он отвёл её в комнату под лестницей, посмотрел, есть ли в кувшине для умывания вода. Джинни взяла с подоконника подаренный на Рождество хвойничек, села с ним на кровать. Натан стиснул зубы, медленно выдохнул. Легче не становилось.

– Джинни, я должен это сделать, прости, – проговорил он, не глядя на неё.

Он покинул комнату и запер за собой дверь. Вышел из дома во внутренний дворик, тут же промочив ноги в домашних шлёпанцах, и закрыл на подвесной замок решётки на окне Джинни. не удержался, взглянул сквозь стекло на девочку. Альрауне неподвижно сидела, выпрямив спину, и смотрела в стену перед собой. Лишь подрагивали руки, прижимающие к животу горшок с хвойничком.

Он не смог ночевать дома. Забрал книгу со стола в кабинете и до утра просидел в одном из кабаков. Читал. Думал. Пил. Думал. Снова пил. Едва забрезжил за окном туманный рассвет, вышел из кабака, подозвал свистом кэб и велел ехать в Челси. Сейчас он помнил адрес особняка Ламбертов куда лучше, чем даты собственного рождения.

Решетчатые ворота оказались закрытыми. Натаниэль с полчаса ходил возле них туда-сюда и продрог до костей, прежде чем открылась дверь дома, выпустив дворецкого.

– Доброе утро, мистер. Вы что-то хотели? – вежливо поинтересовался он.

– Мне нужно срочно переговорить с сэром Эдгаром или леди Деборой.

Дворецкий хмуро оглядел мятое пальто доктора, небритые щёки. Натан вспомнил, что от него пахнет спиртным, и торопливо добавил:

– Я не при параде сейчас, но дело касается мисс Брайони. Передайте сэру Эдгару, что пришёл доктор Крауч и уходить отсюда не намерен.

Через несколько минут пальто Натана уже принимала в прихожей служанка. Эдгар Ламберт вышел к доктору самолично, в дорогом домашнем халате и мягких туфлях на босу ногу. Вид у него был встревоженный и удивлённый.

– Доброго утра, мистер Крауч. Что привело вас ко мне в такую рань? Пройдёмте в гостиную, я распоряжусь, чтобы вам приготовили завтрак.

– Благодарю, сэр Ламберт, вы очень любезны, но я откажусь от трапезы. Моё дело не терпит отлагательств.

В уже знакомой гостиной хозяин опустился в кресло, Натан же остался стоять.

– Вы не догадываетесь, почему я здесь? – спросил Натаниэль.

Эдгар пожал плечами.

– Возможно, у вас есть соображения насчёт того, как помочь Брайони?

– Возможно. Но прежде чем их высказать, я хотел бы задать вам несколько вопросов.

– Мистер Крауч, вы всё же доктор или констебль? – усмехнулся Ламберт

– Я доктор. Но от того, насколько правдивы будут ваши ответы, зависит слишком многое. В том числе и для Брайони.

Эдгар мгновенно посерьёзнел, губы, изогнутые в усмешке, превратились в строгую прямую линию.

– Сэр Эдгар, почему вы утаили, что талисман, привезённый вами из Индии – живое существо? – отчеканил Натан.

– Не драматизируйте, доктор. Живое существо – это то, что рождено живым существом. И смысл утаивать был. Я не хотел, чтобы меня сочли сумасшедшим.

– Зачем вы сделали своей дочери такой страшный подарок? Она видела то, что питало её всё это время?

– Я хотел ей счастья. Как и любой отец. И я не знал, что сбежавший альраун будет тянуть жизненные силы из своего хозяина. Это правда. И да, Брайони видела мандрагору. Она считала её куклой, – Эдгар помолчал, потом взглянул Натаниэлю в глаза: – Вы знаете, где мой альраун, доктор Крауч?

Натан почувствовал, что лгать бессмысленно.

– Джинни у меня дома, – ответил он одними губами.

Ламберт тут же вскочил с места, хлопнул в ладоши.

– Прекрасно! Я велю подать экипаж...

– Стойте, сэр Эдгар. Вы меня не дослушали. Сядьте, – слова падали тяжёлые, словно чужие. – Я не позволю вам забирать Джинни. Я тоже отец. И мой ребёнок уже однажды был таким же, как ваша дочь сейчас.

Эдгар зло улыбнулся, в глазах застыл опасный лёд. Сейчас он совершенно не был похож на вчерашнего холёного недалёкого аристократа.

– Доктор Крауч, не совершайте ошибки. У вас моя собственность. И если вы её не вернёте...

– Дослушайте же, чёрт подери! – взорвался Натан. – Я не спал ночь, я перерыл весь этот проклятый фолиант, чтобы найти выход из тупика! И вместо того, чтобы слушать, вы мне угрожаете!

Эдгар поднял и положил на стол брошенную Натаном под ноги книгу.

– Тогда не тяните, доктор Крауч. Время идёт, оно неумолимо.

– Послушайте же. У проблемы два решения, и в обоих случаях итогом станет смерть одной из девочек.

– Альраун – не девочка, – флегматично заметил Эдгар.

– Она – мой ребёнок! И хватит апеллировать к тому, кому считаться человеком! Я не дам вам убить этого ребёнка и не допущу, чтобы погибла ваша дочь. И есть лишь один способ этого достичь. Сегодня же мы с вами берём четыре билета на корабль, идущий в Индию.

– Четыре – это?.. – уточнил Эдгар.

– Вы, Брайони, я и Джинни. Едем в Дели.

– Какой смысл?

– Разрушить связь между детьми, как только установится равновесие. Не смотрите на меня, как на идиота. Возможность есть, тот человек, что вырастил альрауне, сможет это сделать.

Эдгар долго молчал. Натан волновался, продумывал новые аргументы. Он понимал, как тяжело будет Джинни, но иного выхода не было. И Мэг... придётся оставить её одну минимум на месяц.

– Мистер Крауч, – окликнул его Эдгар. – Никаких билетов не надо. Поплывём на моём клипере. Он вернулся две недели назад, и думаю, готов к отплытию уже сейчас. Сколько вам нужно времени, чтобы собраться?

Натан просиял.

– Не более четырёх часов, сэр Ламберт.

Собеседник протянул ему широкую, крепкую ладонь.

– Эдгар. Будем проще.

До дома Натаниэля довёз экипаж Ламберта. Те самые вороные, под чьи копыта он едва не попал полгода назад. Высадив доктора у парадной, кучер развернул коней, свистнул, и экипаж укатил в Челси.

Натан распахнул дверь, влетел в дом и закричал с порога:

– Мэг! Мэгги!

Супруга торопливо спустилась по лестнице, обняла мужа.

– Натан, где ты...

– Я нашёл решение! – возбуждённо перебил он её. – Дети будут жить, Мэг! И Джинни, и Брайони! Скорее, возьми в кабинете на столе ключ от комнаты, выпусти Джинни!

Мэг отступила на шаг. Сложила руки на округлившемся животе.

– Натан...

– Что? – пропыхтел он, прыгая в одном ботинке и пытаясь стряхнуть второй.

– Она ушла. Натан, я её отпустила.

Он молчал, поражённый.

– Она не просила, милый. Я сама решила так. Надо быть благодарной к тем, кто дарит тебе счастье. Мандрагора покровительствует будущим матерям, помнишь? Я благодарна Джинни.

– Когда?.. – еле выговорил Натан.

– Меньше получаса назад. Она обошла оранжерею, попрощалась с каждым цветком. Взяла горшок со своим растением и ушла. Я не смогла её проводить. Она сказала, чтобы я не волновалась. Что всё будет хорошо.

– О господи, Мэг, ну почему ты меня не дождалась? – простонал Натан.

Мэг всё ещё улыбалась.

***

Полноватый немолодой мужчина в мятом пальто метался по улицам Кэмдена, хватал за руки прохожих и задавал им один и тот же вопрос:

– Мистер... мисс... Вы не видели худенькую девочку с чёрными косами и цветочным горшком в руках? Умоляю, помогите! Это моя дочь...

В парке Ридженс расцвёл первый нежно-голубой ирис.

ноябрь-декабрь 2011г.