Текст книги "Видящая... Свет во тьме (СИ)"

Автор книги: Анна Щербина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

– Ленка, – позвала я тихо, стараясь, чтобы голос звучал уверенно. – Ты как? – она сидела, свернувшись калачиком, обхватив колени руками. В полумраке ее лицо казалось еще более бледным и испуганным.

– Мне страшно, – прошептала подруга, не поднимая глаз.

– Я знаю, милая. Но мы справимся. Я обещаю, – подошла и присела рядом, обняв ее за плечи.

Ложь. Я не знала, справимся ли мы. Но ей нужно было это услышать. Ей нужна была надежда.

– Но как? – подняла она на меня своя ясные глаза, я вздохнула, не привыкла я видеть ее в таком подавленном состоянии.

– Окно заколочено досками, но там нет стекол. Надо оглядеться, может получиться выбраться, – я огляделась еще раз.

Ничего. Абсолютно ничего, что могло бы нам помочь. Кроме... Мой взгляд упал на стол. На нем лежал небольшой, ржавый гвоздь. Наверное, кто-то забыл его здесь, когда заколачивал окна.

– Ленка, смотри! – воскликнула я, поднимая гвоздь. – Может быть, с его помощью мы сможем вытащить хотя бы одну доску из окна, – в глазах Ленки мелькнула слабая искорка надежды.

– Но он такой маленький, – прошептала она.

– Я знаю, – ответила я. – Но это все, что у нас есть. И мы должны попробовать.

Я подошла к окну и начала осторожно, с невероятным усилием, пытаться поддеть гвоздем доску. Ржавчина скрипела, дерево сопротивлялось. Мои пальцы немели от напряжения. Но я не сдавалась. Я должна была. Ради Ленки. Ради нас обеих.

Каждый раз, когда гвоздь соскальзывал, оставляя лишь царапину на дереве, отчаяние накатывало новой волной. Но я отгоняла его прочь, напоминая себе о Ленке, о ее испуганном взгляде, о ее вере в меня. Я должна была быть ее щитом, ее защитой.

Время тянулось мучительно медленно. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем гвоздь, наконец, зацепился за шляпку одного из гвоздей, удерживающих доску. Я надавила сильнее, чувствуя, как ржавый металл впивается в кожу. Зубы стиснуты, мышцы напряжены до предела.

Раздался тихий скрип. Доска чуть подалась. Сердце забилось быстрее. Еще немного!

Я продолжала давить, медленно, осторожно, боясь сломать гвоздь или сорвать его с места. Скрип становился громче, противнее. Казалось, он разносится по всей комнате, привлекая внимание к нашим усилиям.

Наконец, с громким треском, доска отскочила, оставив узкую щель в заколоченном окне. Я отбросила гвоздь и, задыхаясь, припала к щели, пытаясь разглядеть хоть что-то.

Ленка, смотри!" – прошептала я, отступая от окна. "Мы почти выбрались! Я смогла отодрать одну доску. Теперь нужно вытащить остальные."

Ленка подползла к окну и заглянула в щель. В ее глазах появился проблеск надежды, но страх все еще не отступал.

– Но их так много, – прошептала она. – Мы не сможем, – в отчаянии повернулась ко мне Ленка.

– Сможем, – твердо ответила я. – Мы будем работать вместе. Ты будешь держать гвоздь, а я буду давить. Так будет легче.

Ленка кивнула, и мы принялись за работу. Теперь у нас было больше места для маневра, и дело пошло быстрее. Мы работали молча, сосредоточенно, каждый звук казался оглушительным в этой тишине.

Одна за другой доски поддавались, отскакивали, открывая все больший просвет в окне. Руки болели, спина ныла, но мы не останавливались. Мы знали, что от этого зависит наша жизнь.

Наконец, последняя доска была сорвана. В комнату ворвался свежий, прохладный воздух, пахнущий хвоей и сырой землей. Лунный свет, пробиваясь сквозь тучи, осветил комнату, отгоняя тьму.

Окно было достаточно большим, чтобы протиснуться.

– Ну что, Ленка? – спросила я, глядя ей в глаза. – Мы готовы?

Ответить она мне не успела, за спиной что-то скрипнула и раздался удивленный мужской голос, заставив нас вздрогнули чуть не свалиться со стола. На котором мы сидели, отдирая доски от окна.

– И куда вы собрались? – мое сердце ухнуло куда-то вниз…

Глава 20

Сердце бешено заколотилось, словно птица в клетке. Я резко обернулся на голос, и мир вокруг на мгновение перестал существовать. Передо мной, словно кошмарный сон, стоял Роман. Вернее, не стоял, а.. торчал? Он выглядывал из стены, словно наполовину врос в нее. Лицо его было совершенно спокойным, даже немного любопытным.

Несколько долгих, мучительных секунд я просто смотрел на него, пытаясь понять, что происходит. Мозг отказывался обрабатывать увиденное. Это розыгрыш? Галлюцинация? Или я окончательно сошла с ума?

В голове промелькнула паническая мысль: "Может, мне правда в психушку пора?"

– Роман? – все же выдыхаю, справляясь с шоком. – А… – задать вопрос так и не смогла просто молча уставилась на него.

– Ладно девочки, времени нет. Оставьте вы окно в покое, из него только расшибете свои прелестные головы, – он нырнул в стену, и мы с Ленкой непонимающе переглянулись. – – Чего застыли? Быстрее за мной! – его голова снова появилась из стены, и, несмотря на абсурдность ситуации, мы послушно двинулись следом.

Инстинкт самосохранения, кажется, на время отключился. Любопытство и какой-то болезненный интерес пересилили страх. Ленка, обычно такая осторожная, сейчас выглядела не менее ошарашенной, но тоже не отступала. Мы переглянулись еще раз, в глазах друг друга ища подтверждение, что это не коллективное помешательство. Ничего, кроме такого же ужаса и непонимания, я там не нашла.

Сделав глубокий вдох, я шагнула к стене. Ощущение было странным – не твердость камня, а скорее плотная, упругая субстанция, как будто ныряешь в воду, но вода эта – нечто иное, нечто… живое. Мир вокруг исказился, цвета поплыли, и на мгновение я потеряла ориентацию. В голове зашумело, как будто кровь с бешеной скоростью ринулась к вискам.

И вот я уже по ту сторону.

Это не было другой комнатой. Это вообще не было похоже на что-либо, что я когда-либо видела. Пространство вокруг пульсировало мягким, приглушенным светом, исходящим, казалось, из самого воздуха. Не было ни стен, ни потолка, ни пола – только переливающиеся, меняющие форму сгустки энергии, похожие на живые облака. В воздухе висели странные, геометрически правильные фигуры, вращающиеся вокруг своей оси.

Роман стоял посреди этого хаоса, как ни в чем не бывало, и махал нам рукой.

– Ну чего встали? Идемте! – крикнул он, и его голос звучал немного приглушенно, как будто доносился из-под воды.

Ленка, за мной, тоже проскользнула сквозь стену, и ее лицо выражало смесь ужаса и восхищения.

– Что… что это? – прошептала она, глядя по сторонам.

Я не знала, что ответить. Я сама ничего не понимала. И, несмотря на страх, я чувствовала, как внутри разгорается искра азарта. Роман, казалось, наслаждался нашим замешательством. В его глазах плясали искорки веселья, словно он был фокусником, только что показавшим самый невероятный трюк в своей жизни.

– Где мы? – все же решаюсь спросить у оборотня.

– Тайные ходы этого замка, – Роман поворачивается и слегка поглядывает на Ленку, в его глазах едва заметное беспокойство, если бы не смотрела внимательно на него, то и не заметила.

Интересно, сколько поколений обитателей замка прошло этими коридорами, скрываясь от врагов или, наоборот, преследуя свои темные цели? Роман, кажется, знает дорогу, уверенно ведет нас вперед, словно не впервые здесь. Но куда? И зачем?

Ленка идет позади меня, стараясь держаться ближе. Я чувствую ее напряжение, ее страх. Она ведь обычная девушка, не привыкшая к оборотням, вампирам, замкам и тайным ходам. И все это из-за меня.

Гложет чувство вины, давит на плечи тяжелым грузом. Нужно было быть осторожнее, не впутывать ее в это безумие. Но теперь уже поздно. Теперь я должна ее защитить. Но от мрачны мыслей меня отвлек остановившийся впереди Роман.

Ленка не задает вопросов, просто крепче сжимает мою руку. Ее доверие, такое хрупкое и незаслуженное, обжигает меня изнутри. Я должна оправдать его. Должна вывести ее отсюда целой и невредимой.

– Девочки, вам придется переждать в этих покоях. Димитрий сказал, что это самая безопасная комната, – я вскинула на него глаза.

– А он? – я ждала ответа затаив дыхание.

– Вампир-то? А что ему будет? – хмыкнул Роман и покосился на мою подругу, потом вздохнул и махнул на сверкающий прямоугольник. – Еды я немного добыл, из комнаты не выходить. Потерпите сутки! Скоро все закончится, – подмигнул он и нам ничего не оставалось как нырнут внутрь.

Мы оказались в комнате, которая, казалось, была отрезана от всего мира. Стены были обиты мягким бархатом, а свет луны, пробивавшийся сквозь тяжелые занавески, создавал уютную атмосферу, но я не могла избавиться от чувства тревоги.

Ленка продолжала сжимать мою руку, и я чувствовала, как ее страх передается мне. Я старалась быть сильной, но внутри меня бушевали эмоции, и я не знала, как их контролировать. – Мы справимся, – прошептала я, хотя сама не была в этом уверена.

Я искала слова, которые могли бы успокоить нас обеих, но они не приходили. Вместо этого я просто смотрела на Ленку, пытаясь передать ей свою уверенность через взгляд. Она кивнула, но в ее глазах читалось беспокойство. Время тянулось медленно, и каждая секунда казалась вечностью. Я пыталась отвлечься, осматривая комнату. На столе стояла пара бутылок с водой и несколько упаковок с едой.

Я подошла к столу и взяла одну из бутылок, чтобы сделать глоток. Вода была холодной и освежающей, но она не могла утолить жажду, которая возникла внутри меня от страха и неопределенности.

Я вернулась к Ленке, и, присев рядом, попыталась создать хоть какую-то иллюзию спокойствия. Мы сидели на мягком диване, обитым тем же бархатом, что и стены, и я чувствовала, как его тепло немного успокаивает меня. Но тревога не покидала.

– Ты помнишь, как мы мечтали о приключениях? – произнесла я, пытаясь разрядить обстановку. – Вот оно, наше приключение, только не совсем так, как мы себе представляли.

В это же время, в покоях Димитрия…

– Как девушки? – поинтересовался вампир у своего друга и кинул на него короткий взгляд через плечо.

– Еле успел поймать их, – хохотнул оборотень и лукаво посмотрел на заинтересовавшегося Димитрия.

– Объяснись! – не выдержал театральной паузы вампир.

– Эти непоседы выломали окно, заколоченное досками и собрались прыгать… со второго этажа! – и впервые, за последнее время Роман наблюдал как эмоционально ругается Димитрий. – Ладно, не сверкай глазами, увел их в твою тайную комнату! Видел бы ты лица их конвоиров, когда они выглядывали в окно и озадаченно чесали свои репы, – развеселился оборотень и еле успокоил свой смех.

– Хорошо, сегодня в полночь все решится! – и веселье друга тут же оборвалось. – А если…

– Не смей даже так говорить! – оборвал его Роман и гневно сверкнул глазами. – У тебя нет прав на проигрыш! Не забывай, теперь от этого зависит не только наши жизни, но и жизни девушек.

– Да помню я! – не хуже оборотня рыкнул вампир. – Поэтому и говорю! Ты знаешь, как их вывести из изнанки, а там компания о них позаботится.

– Ну ты и… – махнул на него рукой друг и разочарованно бухнулся в кресло, которое жалобно скрипнуло под его весом.

В воздухе повисла тяжелая тишина, пропитанная страхом и отчаянием. Полночь неумолимо приближалась, а вместе с ней и решающая битва, от исхода которой зависело слишком многое.

– Хватит ныть, – Димитрий подал другу стакан с коньяком и см отпил из своего стакана. – Полночь близко, – пробормотал он. – Пора готовиться.

Роман кивнул и тоже поднялся. Он чувствовал, как адреналин начинает циркулировать в его крови, готовя его к предстоящей битве. Он не знал, что их ждет, но он был готов сражаться до конца. Ради себя, ради Димитрия, ради девушек, чьи жизни теперь зависели от них.

Он подошел к столу, на котором лежало его оружие – два серебряных кинжала, остро заточенных и покрытых рунами. Он взял их в руки, чувствуя, как холодный металл успокаивает его нервы.

– Пора, – сказал он, глядя на Димитрия.

За час до полночи, тайная комната…

Яна с улыбкой наблюдала за спящей подругой. Поев и немного оттаяв в комнате, куда их привел Роман, Ленка прилегла и видимо из-за нервного стресс просто вырубилась, а вот у самой Яны сна не было ни в одном глазу.

Тишина в комнате была почти осязаемой, нарушаемая лишь тихим, ровным дыханием Ленки. Я осторожно поднялась с кровати, стараясь не скрипнуть половицами. Ноги, все еще немного онемевшие от холода, не слушались ее до конца. Подошла к окну, за которым бушевала метель. Снег, казалось, танцевал в свете редких фонарей, создавая причудливые узоры. Пришла зима? Только же конец осени? Складывалось впечатление, что я тут уже целую вечность.

В голове роились вопросы, на которые пока не было ответов. Интуиция подсказывала, что все не так просто, как кажется. В голове вспыхнули слова о бое с Димитрием и у меня остановилось сердце в предчувствии надвигающейся беды. Как ы не был силен вампир, но его брат не играл честно.

Внутри меня нарастало чувство тревоги, словно метель за окном отражала бурю в моем сердце. Я понимала, что время на исходе, и мне нужно было действовать, прежде чем тьма поглотит все вокруг.

Я сделала шаг назад от окна, стараясь отогнать мрачные мысли. Я вспомнила о том, как Димитрий говорил о своем брате, о том, что он был не просто вампиром, а существом, способным манипулировать тенями и страхами. Я знала, что его влияние простиралось далеко за пределы обычного понимания, и это придавало мне сил, но одновременно и пугало.

Я не могу сидеть тут, но и Ленку оставить без предупреждения не могу. Скользнула взглядом по комнате и зацепилась глазами за ящички на столе и кинулась к ним надеясь что-нибудь подходящее и с удивлением обнаружила пару потрёпанных листом и затупленный карандаш.

Задумчиво посмотрела на пустой лист и стала сбивчиво писать сообщение Ленке, знаю, что она будет ругаться и, возможно, дойдет до рукоприкладства, но я не могла больше рисковать ее жизнью только ради моих предчувствий.

Карандаш скрипел по бумаге, выводя дрожащие буквы. Слова путались, как нитки в старом клубке, но я старалась быть честной, насколько это возможно в такой ситуации. Объяснить, почему ухожу, не объясняя ничего конкретного. Сказать, что люблю, но не могу больше оставаться. Это было трусливо, я знала, но другого выхода не видела.

Скомкав листок, я разгладила его обратно, стараясь убрать следы своей нервозности. Положила его на самое видное место на столе, привалив карандашом, чтобы не унесло сквозняком.

Теперь мне оставалось призвать дар Видящей, как я сразу о нем не вспомнила, но сейчас мозг работал, как часы. И мне легко удалось перейти на другое зрение и отсканировать пространство, перед глазами появилась та самая дверь, через которую нас привел Роман.

Дальше я могла надеется на свой дар, интуицию и немного на удачу…

Я сосредоточилась, позволяя видению Видящей вести меня. Дверь мерцала в моем внутреннем зрении, словно маяк в тумане. Я чувствовала, как тонкие нити энергии тянутся от нее, сплетаясь в сложный узор, который я пыталась расшифровать.

Я закрыла глаза, позволяя интуиции вести меня дальше. В голове всплывали обрывки образов: темный коридор, тусклый свет, чье-то лицо, искаженное страхом. Это лишь фрагменты, но они дают мне направление. Я должна быть готова ко всему.

Открыв глаза, я почувствовала, прилив решимости. Удача, конечно, важна, но она благоволит смелым. Я сделала глубокий вдох, собираясь с духом. "Ну что ж, – прошептала я себе, – пора узнать, что скрывается за этой дверью."

Рука потянулась к ручке. Холод металла коснулся моей кожи, словно предупреждение. Я задержала дыхание и повернула ручку. Дверь поддалась с тихим скрипом, открывая путь в неизвестность. Впереди меня ждал темный коридор, и я, с верой в свой дар и надеждой на удачу, шагнула в него.

Глава 21

Двумя часами позднее, главный зал, где собрался весь клан вампиров…

В огромном, мрачном зале, сердце родового гнезда вампиров, царила звенящая тишина. Веками отполированные каменные плиты пола отражали тусклый свет факелов, бросая причудливые тени на лица собравшихся. Здесь, в этом месте, пропитанном кровью и интригами, собрался весь клан. От древних старейшин, чьи лица хранили тайны тысячелетий, до юных, жаждущих власти молодняка – все они замерли в ожидании.

В центре зала, на арене, очерченной магическими рунами, стояли двое. Два князя, два брата, чья кровная связь когда-то была нерушимой. Теперь же в их глазах горела лишь ненависть, а в сердцах клокотала жажда мести. Их лица, некогда похожие, как отражение в зеркале, теперь искажены злобой и непримиримостью.

Сегодня они должны были решить, кто из них достоин занять главное место у власти. Сегодня они должны были сразиться насмерть.

Напряжение в зале было настолько велико, что казалось, его можно потрогать. Каждый вампир, от мала до велика, понимал, что исход этого поединка определит судьбу всего клана. Победа одного означала власть и процветание, поражение другого – забвение и, возможно, гибель.

В тишине раздался тихий шепот, словно дыхание самой тьмы. Начался бой…

Димитрий скинул на пол свою черную рубаху и посмотрел на Мишеля, не он первый начал это противостояние, если бы брат не посягал на жизнь его Видящей, той ради которой наконец-то бьется его сердце, то и не было бы этого противостояния сейчас.

У брата же в глазах застыла обида и горечь, ведь Димитрий бросил их, оставил и одних с этим проклятием, а сейчас, когда есть возможность снят его, он противиться. И как бы Димитрий не был против, но он уложит его человечку на алтарь. Чего бы это ему не стоило, но сегодня ему придётся выйти победителем!

В глазах Мишеля глазах, цвета запекшейся крови, плясали искры безумия. Он первым ринулся в атаку, с нечеловеческой скоростью преодолевая расстояние между собой и братом. Его когти, острые как бритвы, полоснули воздух, целясь в горло. Димитрий, встретил нападение с холодной, расчетливой яростью. Он был более сдержанным, чем его брат, но не менее опасным. Димитрий уклонился от удара, словно тень, и контратаковал, обрушив на Мишеля град ударов, каждый из которых был направлен в уязвимые места. Их тела сталкивались с оглушительным грохотом, от которого содрогались стены зала.

Вампиры, наблюдавшие за поединком, затаили дыхание. Каждый удар, каждый выпад, каждый взмах когтей отдавался эхом в их сердцах. Старейшины, чьи лица обычно были непроницаемы, теперь не могли скрыть своего волнения. Бой становился все более ожесточенным. Мишель, поддавшись своей ярости, обрушивал на брата все новые и новые атаки, не заботясь о защите. Димитрий, напротив, действовал расчетливо и хладнокровно, выжидая момент для решающего удара. Кровь, алая и густая, брызгала во все стороны, окрашивая каменные плиты пола в багровый цвет. Запах смерти, терпкий и пьянящий, наполнил зал.

Он был готов нанести последний удар, но брат в его руках зловеще рассмеялся и с насмешкой посмотрел в его глаза. Предчувствие беды накрыло с головой Димитрия, и он приложил Мишеля по полу, таким образом стараясь привести в чувство.

– Убьёшь меня и никогда не увидишь свою ненаглядную человечку, – Димитрий, не обращая внимание на смех брата, метнул свой взгляд н Романа и тот растворился в тенях.

– О чем ты? – от голоса Димитрия, можно было бы замерзнут, но Мишель только смеялся в руках брат и смотрел на него с насмешкой.

Спустя долгих нескольких минут в комнату ввалился Роман и коротко качнул головой, Димитрия медленно накрывало яростью. Смех Мишеля эхом отскакивал от каменных стен, словно насмехаясь над всей ситуацией. Брат лежал на полу, израненный, но все еще полный вызывающей энергии, и его глаза блестели в полумраке зала.

– О, Димитрий, ты думаешь, что контролируешь ситуацию? Твоя драгоценная человечка – всего лишь пешка в нашей игре. Она в безопасности... пока. Но если ты убьешь меня, то мои люди позаботятся о том, чтобы ты никогда не нашел ее. Димитрий оглядел зал, где воздух был пропитан медным запахом крови и пылью веков. Тени в углах казались живыми, шевелящимися, словно поджидая момента, чтобы наброситься. Неодобрительно глянул на своих сестер. Что прятались в тени и те опустили глаза. – Если с ее головы упадет хоть волос, я позабочусь о том, чтоб ты сам захотел умереть, – процедил Димитрий медленно разжимая пальцы на шее Мишеля.

– И что ты можешь мне сделать? – иронично спросил меня брат, медленно поднимаясь с пола.

Мишель усмехнулся, но в его глазах мелькнул страх, который Димитрий не мог не заметить. Это была не та уверенность, что рождалась из силы, а скорее отчаянная бравада, попытка сохранить лицо перед лицом неминуемой расправы. Димитрий знал эту браваду. Он видел ее сотни раз в глазах тех, кто стоял на пороге забвения. – Ты думаешь, твои угрозы меня пугают? – продолжил Мишель, выпрямляясь во весь рост. Его голос звучал чуть более уверенно, но дрожь в кончиках пальцев выдавала его истинное состояние. – Ты всегда был таким. Склонен к крайностям, к жестокости. Но ты забываешь, брат, что и у меня есть свои методы. Методы, которые тебе, с твоей прямолинейностью, никогда не понять.

Димитрий не ответил. Он лишь пристально смотрел на брата, оценивая его. В этом зале, где каждый шорох мог означать опасность, где стены хранили тайны, которые могли сломать даже самых сильных, слова были лишь отвлекающим маневром. Важно было действие. И Димитрий был готов действовать.

Он чувствовал, как напряжение нарастает, как воздух вокруг них становится плотнее, словно готовясь разорваться от накопившейся энергии. Сестры за его спиной затаили дыхание, их присутствие стало почти неощутимым, растворившись в общей атмосфере угрозы. Димитрий знал, что этот момент – лишь начало. Начало игры, правила которой он сам установит, и в которой у Мишеля будет лишь один выбор: подчиниться или исчезнуть.

Яна, за пол часа до поединка…

– Куда меня вывела моя интуиция? – вырвалось у меня, когда я нервно огляделась, пытаясь сориентироваться.

Я стояла посреди заброшенного помещения, которое поразило меня своей необычной, идеально круглой формой. Хотя вокруг царила ночь, лунный свет, проникающий сквозь огромные витражные окна, создавал призрачное, но достаточно яркое освещение.

Хм, и почему же меня привело именно сюда? Димитрий учил меня прислушиваться к своей интуиции, а значит мне стоит тут хорошенько осмотреться. Я сделала пару осторожных шагов стараясь ни на что не наткнуться.

Глаз постепенно привыкали к необычному освещению я все четче видела мебель и предметы вокруг. Я начала медленно обходить помещение, касаясь рукой шершавых поверхностей старых сундуков и покосившихся столов.

В одном из углов, среди вороха истлевших тканей и пожелтевших бумаг, мой взгляд зацепился за что-то необычное. Это был предмет, который, казалось, притягивал к себе свет. Я осторожно отодвинула старые вещи и увидела его – камень очень напоминающий сердце.

Оно было неровным, словно высеченным из грубого, темного камня, но от него исходило какое-то теплое, пульсирующее свечение. Сердце было покрыто тонким слоем пыли, но даже сквозь нее чувствовалась его древняя сила. Я протянула руку и, дрожа от волнения, взяла его в ладонь.

Я прижала его к груди, и странное ощущение разлилось по телу – смесь покоя и предвкушения. Лунный свет, казалось, стал еще ярче, отражаясь от гладкой, но шершавой поверхности артефакта. Что-то мне подсказывало, что это оно, то самое нужное, что поможет снять проклятие с вампиров.

Но что мне теперь с ним делать? Я провела пальцами по каменному сердцу, ощущая его неровную текстуру. Казалось, что оно дышит, пульсирует в такт моему собственному сердцу. И вдруг виски прострелило острой болью, и я упала на колени, прижимая свою находку к груди. Перед глазами понеслись картинки.

Начался бой между братьями, и я стала невольным свидетелем разворачивающимися ужасающими картинами перед моими глазами. Димитрий был силен и быстр, но его брат был слишком коварен и действовал не честно.

Внезапно видения обрели четкость, и я увидела не просто бой, а его истоки. Это была не просто схватка за власть или территорию, а битва за душу, за право решать судьбу своего рода. Брат Димитрия, чье лицо было искажено злобой и завистью, наносил удары не только телом, но и словами, сея раздор и отчаяние. Я видела, как Димитрий, несмотря на всю свою мощь, колебался. Его взгляд был полон боли, когда он смотрел на брата, на его искаженное лицо, которое когда-то было ему так дорого.

И в этот момент, когда Димитрий занес свой клинок для решающего удара, я почувствовала, как каменное сердце в моих руках стало горячее. Оно словно отзывалось на страдания Димитрия, на его внутреннюю борьбу.

И тогда я поняла. Это не просто артефакт. Это сердце, которое когда-то принадлежало тому, кто был способен любить, но был сломлен. Это сердце, которое, возможно, было источником проклятия, но также и ключом к его снятию. Оно не просто пульсировало в такт моему сердцу, оно резонировало с ним, с моими собственными чувствами – с состраданием, с желанием помочь.

Боль в висках утихла, оставив после себя лишь легкое покалывание. Я подняла глаза, и лунный свет, казалось, осветил не только артефакт, но и меня саму. Я не просто нашла ключ, я стала его хранителем. И теперь мне предстояло понять, как использовать эту силу, как вернуть свет в мир, погруженный во мрак, как исцелить раны, нанесенные веками проклятия.

Я снова прижала артефакт к груди, чувствуя его тепло. Это было не просто каменное сердце, это была надежда. Надежда на то, что даже в самой глубокой тьме можно найти свет, и что даже самые древние проклятия могут быть сняты, если есть кто-то, кто готов бороться за них.

Выдохнула, отгоняя все еще мутные видения, стоящие перед глазами и снова огляделась вокруг. Димитрию в данный момент я не помогу, а вот артефакт выносить отсюда не стоит. Внутри зрела уверенности, что я нахожусь в самом центре родового замка вампиров.

Я сделала пару неуверенных шагов и наткнулась на что-то твердое и довольно высокое. Присмотревшись, я увидела, что это каменный постамент, идеально вписывающийся в центр комнаты.

На нем была небольшая выемка, словно предназначенная для чего-то. Сердце в моей руке словно ожило, его свечение стало более интенсивным. Я поняла. Это место было создано для этого артефакта.

С трепетом я поднесла каменное сердце к постаменту. Оно идеально легло в выемку, и в тот же миг лунный свет, проникающий сквозь окна, сфокусировался на нем, словно луч прожектора. Помещение наполнилось мягким, золотистым сиянием, рассеивая тени и открывая новые детали.

Стены, которые раньше казались просто серыми и пыльными, теперь были покрыты тончайшими узорами, едва различимыми в полумраке. Они напоминали древние письмена, но их смысл был мне недоступен.

Я почувствовала, как энергия, исходящая от каменного сердца, наполняет меня. Это было не физическое тепло, а скорее ощущение пробуждения, раскрытия чего-то глубоко внутри.

Нет, чтоб во всем окончательно разобраться, стоит поговорить с Димитрием, а значит мне ора найти вампира и поговорить с ним. Сделала пару вдохов, стараясь отпустить эйфорию после произошедшего и настроиться на вампире.

Ну что же, посмотрим куда меня повторно выведет моя драгоценная интуиция? Итак, где там тайные хода?

Глава 22

Сколько я шла, блуждая тайными ходами, даже предположить не могу. Дар молчал и меня это начало беспокоить. Да и ко всему прочему, стало казаться, что я просто-напросто хожу кругами, но и утверждать не берусь, слишком тут все выглядело одинаковым.

Измученная и растерянная, я просто остановилась посреди очередного коридора и медленно опустилась на холодный пол. Мне нужна была передышка, минутка тишины, чтобы собраться с мыслями и не дать сомнениям окончательно сломить мою веру в себя. Я закрыла глаза, пытаясь вызвать в памяти хоть какой-то образ, хоть намек на выход. Но перед внутренним взором вставали лишь бесконечные, серые стены, сливающиеся в единую, гнетущую массу. Страх начал подкрадываться, холодный и липкий, обещая поглотить меня целиком. Но я не могла себе этого позволить. Я должна была найти выход. Я должна была верить.

Собрав последние силы, я поднялась. Ноги казались ватными, но решимость, пусть и хрупкая, вернулась. Я не могла просто сидеть и ждать. Нужно было действовать. Я выбрала направление, которое казалось наименее похожим на то, откуда я пришла, и сделала первый шаг.

В голове всплыл образ вампира. Димитрий давно уже поселился в моем сердечке, и я отчётливей это понимала. Вспоминая его взгляд, полный решимости и… заботы? Да, заботы, пусть и скрытой за маской суровости, я почувствовала прилив сил. Что бы он сделал на моем месте? Он бы не паниковал. Он бы искал. И что-то внутри отдалось теплом, словно слабая искорка начало трепыхаться и медленно разгораться придавая сил и уверенности. Дар медленно поднимал во мне голову. И я наконец-то почувствовала куда мне идти.

Воздух вокруг казался густым, пропитанным чем-то древним и чужим, но теперь я чувствовала его иначе. Не как угрозу, а как карту, которую мой пробуждающийся дар помогал мне прочесть. Это было похоже на то, как если бы я вдруг обрела новое зрение, способное видеть не только то, что лежит на поверхности, но и скрытые нити, связывающие все вокруг.

Димитрий. Его образ был не просто воспоминанием, а якорем, удерживающим меня от полного погружения в хаос. Его сила, его непоколебимая воля – все это теперь стало частью меня, отзываясь в каждом ударе сердца.

Я представляла, как он, с присущей ему хладнокровной решимостью, анализировал бы ситуацию, искал бы слабые места, находил бы путь там, где другие видели лишь тупик. И эта мысль, эта уверенность в его незримом присутствии, придавала мне сил.

Мой дар, словно живое существо, пульсировал внутри, направляя меня. Это было не просто чувство, а знание, глубоко укоренившееся в самой моей сути. Я шла не наугад, а по зову чего-то большего, чего-то, что связывало меня с Димитрием.

Я чувствовала, как мои шаги становятся увереннее, как дрожь в ногах сменяется твердой поступью. Страх не исчез полностью, но он перестал быть парализующим. Он стал лишь фоновым шумом, который мой пробудившийся дар помогал мне игнорировать

И каждый раз, когда сомнение пыталось закрасться в мою душу, я вспоминала взгляд Димитрия, его уверенность, его заботу, и это давало мне силы идти дальше. Я знала, что он не оставил бы меня, и эта мысль была моим самым надежным проводником. И вот наконец-то передо мной замаячила сверкающая дверь, мои мучения и блуждания в этих странных тайных ходах подошли к концу. Я всей сущностью чувствовала, что наконец-то добралась к Нему.

Сделав глубокий вдох, я толкнула дверь. Она открылась беззвучно, пропуская меня в залитое мягким светом пространство. Там, в центре комнаты, стоял он. Димитрий. Его глаза встретились с моими, и в них я увидела все: и любовь, и боль, и надежду. Он протянул ко мне руку, и я, не колеблясь, шагнула навстречу.