Текст книги "Адептка"
Автор книги: Анна Рэй
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
Марвел искренне удивилась. Она не ожидала, что здесь все так строго.
Профессор, уловив ее растерянность, посмотрел исподлобья:
– Дорогая моя, вы что-нибудь знаете о государственном устройстве Белавии? О наших приоритетах? Кроме того что на севере страны есть Академия магических наук, которая готовит уникальных специалистов и создает удивительные механизмы?
– Знаю, что в Белавии правит император Алитар и здесь не одобряют развитие чистой магии, в отличие от соседней Дардании. И слышала, что техномагический прогресс достиг невиданных высот, – честно призналась Марвел.
– Чистая магия бесполезна! – Профессор закатил глаза. Кажется, собеседница наступила на чью-то больную мозоль. – Скажите, какой прок от мага-стихийника? Ну раскидает он по углам противников, а дальше? Что будет, если у тех в руках окажется пистоль с высокоскоростными пулями или ружье со световой вспышкой, что способно искромсать в клочья тело несчастного? А если парализовать врага волновым ударом? Что тогда сделает стихийник? Уж про шарлатанов-провидцев и целителей, которые используют жизненную энергию не по назначению, и говорить нечего. В Белавии магия идет рука об руку с наукой! Не важно, какая именно у вас магия, но, если вы в состоянии наполнить энергией артефакты, оживить их, сделать частью уникального механизма, тогда добро пожаловать в нашу академию!
Закончив пламенную речь, Магнус Стерлинг изогнул бровь, а Марвел объяснилась:
– В отличие от дарданцев мой стихийный дар не универсален, но моей энергии с лихвой хватит для наполнения артефактов. Дома я проводила подобные опыты. Несколько лет назад мне удалось разыскать ваши научные статьи, которыми я и руководствовалась.
В свое время Марвел изучила брошюру, с трудом добытую на книжном развале, и загорелась идеями профессора Стерлинга. С тех пор она регулярно проводила опыты по передаче энергии артефактам.
– Я очень рад, что вы разделяете мои взгляды. – Магнус Стерлинг удовлетворенно кивнул и вновь принялся листать документы.
Марвел вздохнула с облегчением. Ведь для нее профессор был легендой. Марвел Уэлч, как и Магнус Стерлинг, считала, что чистая магия бесполезна. Но когда под воздействием дара оживает уникальный механизм, это и есть истинная магия. Она знала, что в Белавии не верят в столь популярные в Дардании и ее родной Атрии легенды о богах, оделивших людей магическими дарами. Император Алитар и правящая верхушка не были универсальными стихийниками, как дарданцы, именно поэтому в стране больше полагались на себя, чем на милость богов.
Заметив на ее лице мечтательную улыбку, ректор улыбнулся в ответ:
– Будем считать нашу предварительную беседу завершенной. Сейчас вы подождете в приемной, а затем вместе с другими абитуриентами проследуете в зал. Там вам предстоит пройти конкурсное задание. Каждый из вас ответит на теоретические вопросы, после этого вам предложат создать механизм. По результатам собеседования и конкурса будет принято окончательное решение о зачислении абитуриентов в Академию магических наук Белавии. Желаю удачи!
Марвел поблагодарила профессора за беседу и покинула кабинет. У двери стоял светловолосый франт, нервно переминаясь с ноги на ногу. Он смерил девушку презрительным взглядом. Неужели он не мог принять того, что именно Марвел первой удостоилась аудиенции у ректора?
– Томас Грин, проходите уже, – вздохнула Онория Стерлинг.
Она сидела за столом, уткнувшись носом в странное устройство. Подойдя ближе, Марвел разглядела на зеркальной поверхности плоского, похожего на книгу предмета буквы и знаки. Секретарь ректора ловко водила пером по поверхности, будто что-то писала. Заметив интерес Марвел к ее занятию, женщина беззлобно усмехнулась:
– Лира Уэлч, любопытство сгубило кошку, ей прищемили хвост. Присядьте там и ждите спокойно следующего конкурсного этапа.
Девушка смутилась, что ее застали за подглядыванием, и послушно прошла к креслу. Она вспомнила, что в Белавии принято иное обращение, чем в Атрии. Здесь «лира» означало «мисс», а к мужчинам обращались не «мистер», а «лер».
Чтобы отвлечься от мыслей о предстоящем конкурсе, Марвел принялась рассматривать темноволосого абитуриента. Он по-прежнему стоял у окна, всем своим видом выражая отношение к присутствующим: высокомерное безразличие. Марвел Уэлч решила, что не будет тратить время на изучение сего недостойного объекта, а проведет его с пользой – приведет мысли и чувства в порядок. Она прикрыла веки, стараясь погрузиться в темноту. Но из головы никак не шел разговор с ректором, а еще она то и дело вспоминала маленький белоснежный дирижабль. Девушка лишний раз убедилась в правоте слов профессора: вкупе с механикой артефакты могут творить чудеса. И принялась фантазировать, какие она смогла бы создать механизмы для улучшения работы удивительного воздушного судна.
Ее мысли прервал голос Онории Стерлинг:
– Натан Рэм, ваша очередь.
Марвел открыла глаза, обнаружив, что Томас Грин уже покинул кабинет ректора. Его лицо сделалось пунцовым, а столкнувшись с Марвел взглядом, юноша резко отвернулся. Мрачный красавчик Натан Рэм вошел в кабинет ректора.
Девушке показалось, что она только прикрыла веки, вновь погружаясь в размышления об устройстве дирижабля, как дверь открылась и Рэм вышел из кабинета. За ним следовал сам профессор Стерлинг. В руках у ректора были три папки: личные дела абитуриентов с пометками.
– Прошу следовать за мной, – произнес Магнус Стерлинг, а лира Онория уже очутилась возле дальней двери, открывая ее и пропуская в комнату сначала ректора, а затем и будущих студентов академии.
ГЛАВА 2
Абитуриенты оказались в центре зала, а перед ними за длинным столом сидели трое мужчин и дама. Ректор подошел к столу и занял центральное место. Онория Стерлинг расположилась за бюро у окна, достав из выдвижного ящика бумагу и перо, чтобы запротоколировать результаты собеседования и конкурса.
– Знакомьтесь, наши будущие студенты, – проговорил ректор, обращаясь к заседавшим. – Марвел Уэлч из Атрии мечтает поступить на факультет артефакторики. Натан Рэм из Дардании тоже специализируется на артефакторике. Томас Грин из Белавии тяготеет к магической механике.
Марвел удивилась: значит, Грин был местным, да еще увлекался механикой? Так что же он тогда так нервничал на борту дирижабля? Наверняка в столице неоднократно совершал полеты. Или, как и она, юноша волновался перед собеседованием?
– Опять сплошная артефакторика да механика, – неестественно высоким голосом возмутился полный мужчина в шелковом лимонном укороченном пиджаке и голубом шейном платке. – К алхимикам снова никого. Может, я пойду и займусь делами?
– Нет уж, останьтесь, лер Арманьяк, – нахмурился ректор. – Возможно, у кого-то из абитуриентов окажется склонность к вашему предмету, как это было с Тесс Клэр, когда она пришла устраиваться на факультет магической механики, а вы перехватили ее.
– Что значит перехватил? Тесс – прирожденный алхимик! Таких, как она, единицы, – расплылся в мечтательной улыбке мужчина.
– Лер Арманьяк, давайте перейдем к собеседованию, – предложил ректор и обратился к абитуриентам: – Перед вами деканы факультетов. Они же основные идеологи и преподаватели, составляют программу и читают лекции. На каждом факультете работают магистры, которые проводят практикумы. Но именно деканы решают, будете вы учиться в академии или нет. Первой хочу представить Фениру Пламс, декана факультета артефакторики.
Пожилая суховатая дама в очках чинно кивнула, но в ее глазах таился хитрый блеск. Марвел показалось, что декан Пламс хотела выглядеть солидно, судя по темному пиджаку и строгому пучку. Но в этом самом пучке девушка разглядела два воткнутых карандаша, а на запястье вместо браслета красовалась цепь с подвешенными на нее ключами, наверняка магическими.
– Факультет артефакторики занимается изучением и созданием предметов, наделенных магической силой, – пояснила декан Пламс. – Мы производим артефакты для амулетов, бытовых приборов и даже для оружия. Одно из последних направлений – целительская артефакторика, здесь мы тесно сотрудничаем с факультетом алхимии.
Марвел знала, что помимо создания предметов на факультете изучали свойства камней и металлов, направление магических потоков, разрабатывали схемы и формулы, вплетая в них заклинания. Артефакторика манила ее и завораживала. Правда, по слухам, на факультет в основном принимали магов-целителей и провидцев.
Ректор продолжил представление преподавателей, указав на мужчину в лимонном пиджаке:
– Многоуважаемый Бруно Арманьяк – декан факультета алхимии.
Мужчина важно сложил руки на груди и едва заметно кивнул, словно сделал одолжение.
– Декан факультета классических механизмов лер Фредерик Эштон. – Магнус Стерлинг представил будущим студентам худощавого шатена с аристократическими чертами. Ректор добавил, повысив голос: – Факультет механизмов – основной в нашей академии. Мы проектируем детали для дирижаблей, паробасов, мобилей, которые затем апробируются на мануфактурах Белавии. Наши выпускники работают в имперском конструкторском бюро лера Шпица, и мы гордимся этим!
Декан Эштон приподнялся с места, поклонившись адептам. На его лбу красовались очки-гогглы с сечениями на стеклах. Марвел перевела взгляд на его пиджак с многочисленными карманами на рукавах, в которых она заметила ножи, циркули и прочие инструменты. И, разумеется, от ее взгляда не укрылись разноцветные ботинки, носки которых виднелись из-под стола. Фредерик Эштон полностью соответствовал образу безумного ученого, которого, кроме механизмов, ничто не интересует. Марвел догадалась, что под руководством декана Эштона учатся те самые мехады, которые сконструировали чудесные дирижабли, пристыкованные к башне академии.
– И наконец, представляю декана факультета магической механики Райнера Моргана, – объявил ректор, указав рукой на третьего сидевшего за столом мужчину. – Студенты этого факультета создают уникальные артефакты для сложных механизмов. Адепты мехмаги наполняют энергией, вплетают заклинания и встраивают формулы в высокопрочные кристаллы. Можно сказать, под воздействием их таланта и магии оживает механика. Лер Морган предпочитает иметь дело только с сильными стихийниками.
Томас Грин занервничал, сжимая и разжимая кулаки. Марвел догадалась, что вряд ли юноша является сильным магом. А еще она поняла, что декан Морган и был тем самым бастардом императора Алитара: уж слишком сильное сходство с портретами правителя, которые она имела честь видеть в столице. Марвел с интересом рассматривала мужчину. Ее внимание привлекли необычный сюртук из черной кожи, застегнутый на все пуговицы, каштановые волосы до плеч и аккуратные бакенбарды, обрамлявшие узкое, угловатое лицо. Декану Моргану, как и Фредерику Эштону, на вид было лет тридцать. Он мог бы быть привлекательным, если бы не пренебрежительная усмешка и угрюмый взгляд, словно будущие адепты нарушили его планы. А когда Марвел заметила вместо левой руки железный протез, ее брови поползли вверх. Декан Морган не стал скрывать уродство перчаткой или прочими ухищрениями типа искусственной кожи, о которой она читала в научной листовке академии целителей. Мужчина заметил, как бесцеремонно Марвел рассматривает его руку, и вопросительно выгнул бровь. Наверняка декан Морган подумал, что будущей адептке неприятно видеть подобное несовершенство. На самом деле она испытывала сострадание.
– Что ж, официальное знакомство состоялось, – с облегчением выдохнул ректор. – Приступим к конкурсу! Я объясню, как он проходит. Каждый декан задаст вопросы по своей тематике. Оцениваем субъективно, уровень ваших знаний не обсуждаем. Именно декан в итоге решает, стоит ли брать вас на свой факультет и выйдет ли из вас толк. После устного экзамена вы должны выполнить практическую часть, но об этом чуть позже. Марвел Уэлч, подойдите ближе к столу. Пожалуй, начнем с вас.
Марвел так перенервничала, что дальнейшее происходило словно в тумане. На вопросы по артефакторике она ответила, как ей казалось, правильно, потому что декан Пламс довольно улыбалась и кивала. Даму своевременно остановил ректор Магнус и передал слово алхимику. В этой области у Марвел, если честно, не было особых познаний. На базовые вопросы она ответила, а вот формулу превращения металла в серебро помнила смутно. Дальнейшие ее ответы были неубедительными, отчего декан Арманьяк хмурился и кривился. По механике ей, к счастью, задавали вопросы о работе дирижаблей. И она даже осмелилась подискутировать с деканом Эштоном о целесообразности встроенной в единую конструкцию нижней палубы, а не навесной гондолы. Ведь разделяющий барьер может быть непрочным, и тогда газ проникнет в салон.
– Я не уверена в практической стороне дела. Мои знания только теоретические, почерпнутые из научных статей. Плюс личные наблюдения во время единственного полета, – скромно добавила Марвел.
– Ничего страшного. Главное, вы понимаете работу устройства в целом, – подбодрил ее декан Эштон. – Кстати, ваши опасения не беспочвенны. Но в ближайшее время мы планируем наполнять баллонеты не водородом, а безопасным гелием. Так что единый корпус в этом случае оправдан и безопасен.
Марвел благодарно улыбнулась Фредерику Эштону, но в следующий момент нахмурилась: пришел черед декана Моргана задавать вопросы. Он миндальничать не стал, усомнившись и в ее огненной магии, и в магических способностях. Декан поинтересовался, сможет ли она зарядить собственной энергией хотя бы простой артефакт.
Подавив волнение, Марвел призналась:
– Все механические приборы я делала вместе с отцом, но артефакты заряжала самостоятельно. Простые и сложные…
– Достаточно. Это легко проверить на конкурсном испытании. – Железные пальцы протеза нетерпеливо клацнули по столу. Следующий вопрос декана удивил будущую студентку: – Почему вы хотите учиться в Академии магических наук? Зачем это нужно молодой, привлекательной девушке?
– Потому что артефакторика – мое призвание! Я хочу стать адепткой по… адепткой по…
Марвел запнулась, слишком уж пристально ее рассматривал императорский отпрыск.
Да еще коварно усмехнулся, подсказав:
– Планируете стать адепткой по призванию.
Томас Грин нарочито громко хмыкнул, и декан Морган тут же переключил внимание на него:
– А какая магия у вас?
– Стихийная магия воды, – с гордостью произнес Грин.
– Какие у вас причины поступить в академию? – задал еще один вопрос декан.
– Мой отец, министр Грин…
– Достаточно, – остановил его декан Морган. – У меня больше нет вопросов ни к лире Уэлч, ни к леру Грину.
– Лира Уэлч, благодарим вас. Можете вернуться на место. – Магнус Стерлинг бросил взгляд на Марвел и указал рукой на другого абитуриента: – Мы приглашаем лера Грина. Коллеги, ваши вопросы.
Марвел сделала несколько шагов назад, нечаянно соприкоснувшись локтями с Натаном Рэмом. Она заметила, что он улыбнулся. Это что же, жест одобрения или сочувствия? Наверное, ее ответы со стороны выглядели жалкими. Грин, в отличие от нее, отвечал по теории механики уверенно. С артефакторикой у него дела обстояли хуже, судя по дребезжащим ноткам в голосе Фениры Пламс. А декан Морган сдержал обещание, так и не задав абитуриенту вопросы. Вот алхимик, похоже, был доволен ответами Грина. Декан Арманьяк раскраснелся, теребил шейный платок и умильно улыбался.
– Благодарю вас, лер Грин. – Ректор решил прервать экзамен, который, похоже, превратился в задушевную беседу будущего адепта и декана факультета алхимии. – И еще один кандидат: Натан Рэм.
Юноша сделал шаг вперед, и деканы принялись терзать вопросами новую жертву. Декан Пламс смотрела на абитуриента с восхищением. Лер Морган задал единственный вопрос об опыте сопряжения артефактов с механизмами, но при этом сверлил взглядом Марвел, что было странно. Потому что, по ее мнению, она ни как женщина, ни как эксперт по механике не представляла особого интереса для декана и отпрыска императора.
– Что ж, приступим ко второй части конкурса, практической, – провозгласил ректор, как только Натан Рэм ответил на последний вопрос. Лер Стерлинг указал рукой на длинный стол в отдалении. – Прошу абитуриентов подойди к рабочим местам.
Участники конкурса одновременно окружили стол, с интересом рассматривая инструменты и детали.
– Задание очень простое. – В голосе ректора Марвел уловила усмешку. – За десять минут вам необходимо создать или усовершенствовать любой механизм, добавив в устройство магический артефакт. По алхимии, увы, задания не будет.
– И это огромная, огромная ошибка! – посетовал декан Арманьяк.
– Изначально претенденты указали дисциплину, в которой хотели бы специализироваться. И основной их интерес лежал в области артефакторики и классических механизмов, – пояснил ректор коллеге.
– И в области магической механики, – осмелился встрять Томас Грин. – Простите, но я не совсем понимаю, как за десять минут можно собрать что-то дельное, да еще зарядить энергией артефакт?
– Так соберите что-то не слишком дельное, кто же вам мешает, – хмыкнул ректор. – В этом и состоит суть конкурса. Используйте смекалку, воображение, ваш опыт, заготовки, которые есть. Главное – результат. Через десять минут вы должны показать нам образец.
Конкурсанты растерянно переглянулись. Даже невозмутимый Натан Рэм был крайне удивлен. Но обсудить немыслимые условия испытания им не дали.
Ректор Стерлинг громко произнес:
– Время пошло!
Онория Стерлинг встала рядом с адептами, держа в руках миниатюрные часики и отсчитывая минуты.
Рэм живо принялся перебирать на столе детали, но его заинтересовали не они, а букет искусственных цветов, мелкие пружины и едва различимые глазом кристаллики. Томас Грин растерянно смотрел на механизмы, а потом проворно стал подбирать шурупы, железяки, болты. Марвел же поняла, что она в любом случае опозорится. Ничего дельного и даже, как выразился ректор, «не слишком дельного» она за это время собрать не сумеет. Да и вряд ли за такой короткий срок ей удастся наполнить энергией артефакт, хотя ее прежний рекорд – три минуты. Но придется выкручиваться. Лучше показать простенькую безделушку, чем ничего. Марвел перевела взгляд на часики в руках Онории Стерлинг, они же и натолкнули ее на мысль. Среди предметов на столе Марвел заприметила хронометр, зеркальце и хрусталики кварца, которые прекрасно накапливали энергию и подходили для простых артефактов. Марвел выбрала самый маленький из них. Она нашла нужные инструменты – отвертку, щипчики, зажимы – направилась в дальний конец стола, мысленно отгородившись от шума и звука голосов. Марвел вспомнила, как в юности собирала простые, но необычные по своему предназначению механизмы. Сейчас в какой-то степени было легче: часовой механизм уже готов, нужно лишь закрыть циферблат зеркалом, вставить внутрь микроскопический кристалл, аккуратно наложив его на спусковой камень, и задать правильный импульс, применив заклинание. Сложность заключалась в том, чтобы сосредоточиться и зарядить кристалл необходимым количеством энергии, превратив его в артефакт.
Марвел положила прозрачную крупинку на ладонь, успокоилась и направила на кристалл поток энергии. Она задержала дыхание, заметив, как на ее коже заплясали искорки, а кристалл нагрелся. Пробормотав заклинания иллюзии и отражения, она наблюдала за тем, как созданный артефакт подсветился изнутри. Марвел Уэлч мысленно приказала стихии успокоиться и отступить. Для нее это было самым сложным – вовремя остановиться, почувствовать ту грань, когда предмет превращается в магический артефакт, а не в обгоревший уголек. Кажется, все удалось, хоть тело и сотрясала мелкая дрожь, а энергия огня так и бурлила, пытаясь вырваться наружу. Но кристалл уже зарядился, подсвечиваясь красным. Аккуратно положив артефакт на железный корпус часов, Марвел, к удивлению адептов и преподавателей, присела на корточки и коснулась ладонями каменного пола. После передачи энергии ей необходимо заземлиться. Лучше всего подошла бы вода: просто опустить ладони в прохладную воду, зуд и жжение тут же исчезнут. Но подойдет и натуральный камень. Девушка порывисто поднялась на ноги, бросила взгляд на часы в руках Онории Стерлинг: если постараться, можно успеть. И ловко принялась разбирать часовой механизм. Первым делом Марвел заменила стекло на зеркало, предварительно вырезав кругляшок стеклорезом. А затем вставила артефакт в сердцевину, поправила изящную пружинку и прокрутила ходовое колесо.
В тот момент, когда лира Уэлч закрутила последний винтик, Онория Стерлинг захлопнула крышку на часах и громко произнесла:
– Стоп!
– Прошу взять ваши механизмы и подойти к нам, – раздался голос ректора.
Марвел сжала в руке хронометр и заметила, что у Натана Рэма на ладони лежит цветок. А Томас Грин несет какую-то странную конструкцию, напоминающую механическую куклу.
– Что же, лер Грин, начнем с вас. И быстрее, пожалуйста, – поторопил ректор Стерлинг.
Он явно желал поскорее покончить с конкурсом и вернуться к привычным делам.
Томас Грин поставил на пол механизм, а Марвел теперь убедилась, что это и правда была механическая кукла. Правда, собранная из разных деталей, голова представляла собой железный шар, в неумело сделанных прорезях вставлены два кристалла. Грин повернул ключ на спине железного человечка, механизм зажужжал. Кукла сделала несколько шагов назад и, подняв руки и сверкнув кристаллами в глазницах, замерла. Марвел улыбнулась: когда она была маленькая, они с отцом делали подобные, только она обшивала части тела тканью, наряжала человечков в платья, разрисовывала лица. А если умело использовать артефакты, то железные куклы могли танцевать, плакать и даже делать вид, что едят.
– И что же вы нам такое сейчас продемонстрировали, лер Грин? – сурово спросил ректор.
Деканы снисходительно смотрели на абитуриента. Все, кроме лера Арманьяка. В его взгляде Марвел уловила сожаление.
– Движущуюся механическую фигуру, – с гордостью ответил Томас Грин.
– Вот что это было! – закатил глаза профессор Стерлинг. – Наши адепты делают подобных на первом курсе, и они выглядят более человечными! Я имею в виду механические куклы, не адепты.
Фредерик Эштон громко хрюкнул, прикрыв рот рукой, а декан Пламс улыбнулась.
– Лер Грин, где здесь работа артефакта и механизма? Ведь, кажется, именно вы собирались поступать на факультет магической механики? – поинтересовался Магнус Стерлинг.
– Я просто не успел! Мне не хватило времени, чтобы как следует зарядить артефакт. Если бы я осуществил задумку, то механическая фигура могла бы двигаться и выполнять простые команды, – огрызнулся Грин и нервно закусил губу.
– И сколько времени вам требуется для того, чтобы зарядить артефакт? – У декана Моргана неожиданно прорезался то ли голос, то ли интерес к адепту.
– Десять минут. Я знаю, что это стандартное время для отбора в академию, – радостно отозвался Томас Грин, решив, что декан факультета магической механики его поддерживает.
– Да, вы правы, стандартное время десять минут. Но нам нужен лучший результат. Вам, Рэм, обычно сколько требуется времени, чтобы напитать магией артефакт? – полюбопытствовал лер Морган.
– Три с половиной – четыре минуты, – честно ответил Натан Рэм.
– Продолжайте, – снисходительно взмахнул рукой императорский отпрыск.
– Что же ты, Рай, не спросил, сколько времени потребуется лире Уэлч? – поинтересовался декан Эштон.
– Ей потребовалось две минуты двенадцать секунд. Я наблюдал за лирой Уэлч, – пояснил декан Морган, чем несказанно удивил Марвел.
– Отличный результат. И что же нам приготовила лира Уэлч? – заинтересованно произнес Фредерик Эштон, вытягивая шею. – Смотрю у вас в руках хронометр. Покажете игру со временем или иллюзию?
– Иллюзию, – кивнула Марвел и осмелилась попросить: – Не могли бы вы мне помочь, лер Эштон?
– Да, с удовольствием! – оживился декан мехадов и, вскочив со стула, направился к девушке.
А та про себя отметила, что ботинки у него действительно разные – один рыжий, другой коричневый. Но хоть в одной цветовой гамме.
– Я подойду к окну, а вы направьте на меня хронометр так, чтобы на зеркальную поверхность падал свет и появилось отражение. И затем нажмите на пуск, – объяснила Марвел.
– О, я знаю этот фокус. Все сделаю в лучшем виде, – широко улыбнулся декан Эштон.
Он действительно догадался, что именно она задумала? Но это не столь важно, главное, чтобы все получилось. А там пусть ее распинают, как и Грина. Отрицательный результат – это лучше, чем ничего.
Марвел Уэлч подошла к окну, а Фредерик Эштон поймал ее отражение на зеркальной поверхности хронометра и нажал на спусковой механизм. Девушку ослепила яркая вспышка. Теперь Марвел не могла видеть преподавателей, но прекрасно слышала их голоса: удивленный вскрик Бруно Арманьяка, шепот Фениры Пламс и бурчание ректора Стерлинга. А еще расслышала заливистый смех декана Эштона. Ровно через двадцать секунд световая вспышка исчезла, а Марвел вновь появилась в поле зрения присутствующих.
– А можно теперь испытать на мне? – неожиданно попросил Фредерик Эштон. – Или у вас стоит ограничение на количество сеансов?
– Нет, ограничение только по времени – каждый сеанс двадцать секунд, – ответила Марвел.
– Отлично! – Декан передал Марвел прибор, а сам подошел к окну.
Свет был не слишком ярким, но достаточным для того, чтобы преломить отражение, соприкоснуться с временным потоком, искажая реальность.
Марвел нажала на спусковой механизм, и декан Эштон исчез. В тот момент, когда мужчину ослепила яркая вспышка, для окружающих он стал невидимым. Был здесь – и вмиг не стало. Через двадцать секунд Фредерик Эштон появился словно по волшебству. Но Марвел Уэлч знала, что никакого волшебства нет. А есть законы природы, механический прибор и артефакт, наполненный ее стихийной энергией.
– Оп, а вот и я! – Довольный Фредерик Эштон вернулся на место и обратился к декану Моргану: – Рай, помнишь, мы в юности проделывали подобное, пугая слуг?
– Было дело, – кивнул декан Морган. Марвел заметила, как в уголках его глаз появились мелкие лучики. – Только у нашей абитуриентки рекорд двадцать секунд, а наш – двенадцать.
– Мой рекорд тридцать семь секунд, – робко вставила Марвел. – Просто мне не хватило немного времени, чтобы усовершенствовать механизм…
Зря она это сказала, потому что ректор с раздражением пробурчал:
– Грину не хватило времени, чтобы зарядить артефакт. Вам не хватило времени, чтобы продлить время работы магического механизма. Как вы собираетесь учиться в нашей академии и участвовать в экзаменационных испытаниях? Ведь слабейшие здесь не выживают. Тех, кто не справляется, отчисляют без сожалений!
Если декан Эштон придал своим участием некую весомость эксперименту, то Магнус Стерлинг своими словами смазал весь эффект от показательного выступления. Девушка опустила голову, с силой сжав в ладони хронометр. Ей нечего было возразить. Оставалось лишь надеяться, что декан Пламс, на чей факультет она мечтала поступить, была удовлетворена и выступлением, и ответами Марвел по теории артефакторики.
– Что у вас, Рэм? – нетерпеливо поинтересовался профессор Стерлинг. Кажется, конкурс его уже утомил. И это понятно: механизмы абитуриентов выглядели жалкими поделками невежд, которые возомнили, что смогут учиться в известной Академии магических наук. – Смотрю, вы притащили нам какой-то цветок?
– Разрешите приступить к демонстрации? – уточнил юноша.
– Приступайте, – обреченно вздохнул ректор.
Натан Рэм подошел к преподавательскому столу, положил на него нераспустившийся бутон розы, установленный на самодвигающейся подставке. Юноша провел по бутону пальцами, и цветок ожил: лепестки медленно раскрывались, словно были живыми, а в сердцевине виднелся светящийся кристаллик артефакта. Марвел подошла ближе и почувствовала чудесный аромат. Это же заметила и Фенира Пламс.
– Как вам удалось оживить мертвый цветок? – с восторгом спросила декан факультета артефакторики.
– Я не оживлял. Это всего лишь преображенная под воздействием артефакта ткань и ароматическая иллюзия. – Натан Рэм взглядом указал на стол, где лежал букет искусственных цветов. Из него он и изъял этот бутон.
Онория Стерлинг забрала необычный цветок из рук Фениры Пламс, с восхищением рассматривая.
– Я лично принесла искусственные цветы, могу подтвердить, – объяснила она.
Декан Пламс вновь перехватила образец и провела пальцами по тряпичным лепесткам.
– На ощупь словно настоящие. Ваш артефакт оживил мертвую материю, – восхитилась дама и поинтересовалась: – Напомните, в чем ваша магия?
– Целительская. Я маг жизни, – признался Натан Рэм.
– Так вам надо в Академию целителей, а не к нам, – усмехнулся декан алхимиков.
Марвел удивилась. На его месте она бы первой боролась за такого ученика. Ведь с подобным магическим даром можно много чего придумать. А процесс изготовления алхимических субстанций чем-то схож с приготовлением сложного зелья.
– Я давно говорила, что в нашей академии нужно открыть факультет целительской артефакторики. Можно создавать искусственные органы. Кое-кому не помешало бы обновить протез. – И Фенира Пламс скосила глаза на декана факультета магической механики.
– Это вы на меня сейчас намекаете? – хмыкнул лер Морган и потянулся к ней железной рукой, пошевелив пальцами.
Женщина взвизгнула.
Марвел никак не ожидала ни подобного вызова со стороны внешне рассудительной Фениры Пламс, ни насмешливого ответа декана Моргана. Оказывается, у преподавателей академии есть чувство юмора.
– Конечно, на вас, – фыркнула лира Пламс. – Вместо того чтобы пугать адептов своей железякой, давно бы ее прикрыли искусственной кожей. Вот возьмем в академию Рэма и на практике поручим ему сделать вам искусственную кожу. Что тогда скажете?
Марвел решила, что все же пожилая дама очень смелая, раз позволяет себе так общаться с самим сыном императора, пусть и внебрачным.
– Любезно откажусь от столь заманчивого предложения, – парировал декан Морган. – Меня вполне устраивает этот протез. И может, мне нравится пугать студентов? Особенно студенток.
Говоря это, лер Морган смотрел на Марвел, а та покраснела. Значит, запомнил, с каким интересом она рассматривала его механическую руку. Злопамятный декан – это плохо. Очень плохо.
– Коллеги, я уже утомился. Мы можем закончить обсуждение? У нас еще занятия, а мы тут время теряем с вашими цветочками, – прервал перепалку декан Арманьяк.
– Согласен, – кивнул ректор. – Прошу абитуриентов подождать за дверью, пока мы примем решение.
Конкурсанты покинули аудиторию, но даже не успели перекинуться парой фраз – деканы довольно быстро пригласили их вернуться.
– Позвольте огласить результат, – торжественно произнес ректор и поднялся со своего места, а преподаватели последовали его примеру.
