Текст книги "Грехи девственницы"

Автор книги: Анна Рэндол

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 9

Мадлен подала Йену смоченное в холодной воде полотенце. Тот прижал его к затылку и рухнул в кресло.

– Нет, старина, вы все же знали, что это я.

На лице Кентербери не отразилось никаких эмоций.

– Понятия не имел. Принял вас за обыкновенного вора.

– Вы называете меня обыкновенным, огрев по голове сковородой? Вы могли бы дать фору любой торговке рыбой.

Кентербери фыркнул, и алые перья шляпы упали ему на лицо.

– Ах да, как же я мог забыть. У вас слишком большой опыт в том, что касается жен всех возрастов и сословий. А теперь я должен приготовить чай. – Поклонившись Мадлен, дворецкий вышел из комнаты.

Откуда они все-таки знают друг друга? Спорят, точно пожилые супруги.

– Так ты выяснил что-нибудь про записку? – спросила Мадлен.

Йен простонал.

– Дай минуту, чтобы собрать в кучу то, что осталось от моих скромных умственных способностей. – Он поднялся с кресла и налил себе бренди.

Мадлен вырвала из его рук стакан и вылила содержимое обратно в графин.

– Ты же знаешь, что этот напиток тут находится как декорация.

– Превосходный бренди. Я сам купил.

– На мои деньги. Тебе также известно, что я могу себе позволить только одну бутылку. Что я буду делать, если мне придется принимать у себя какого-нибудь джентльмена?

Йен вновь потянулся к графину.

– Может, предложишь ему чаю?

Мадлен ударила друга по руке.

– Но ведь это твой дворецкий… – Йен поднял руки вверх. – Ладно. Ты победила. Я ничего не смог выяснить. Никто не слышал ничего необычного. Я взял список Клейтона, в котором указаны все твои злейшие враги, но ни одного из них нет сейчас в Лондоне.

Мадлен вздохнула.

Несправедливо, что люди грозятся убить меня, хотя мне за это больше не платят. Тебе этого не хватает?

– Холода, голода, вшей, крыс, пытающихся отгрызть мне ноги во время сна? Каждый день просыпаюсь с безумным желанием все это вернуть. А ты?

Когда она была шпионкой, рядом не было Гейбриела, пытающегося проникнуть в ее мысли и желания. И если кто-то угрожал ей, она могла убить этого человека или просто исчезнуть. В последнее же время Мадлен ощущала себя перекормленной гусыней, которую вот-вот забьют на Рождество. И она ненавидела это ощущение.

– Я хорошая? – спросила Мадлен и тут же пожалела о сказанном. Для этого разговора она выбрала не того члена Трио. Вот Клейтон побранил бы ее за глупость и сказал бы что-нибудь такое мудрое и веское, отчего ее страхи сразу же улетучились бы.

Йен же лишь рассмеялся.

– Почему ты хочешь быть хорошей? Ты профессионал.

А это гораздо лучше.

Неужели ее ценность состояла лишь в одном? В профессионализме?

И что более важно – волновало ли ее это? Неделю назад не волновало.

Йен поднес стакан к губам.

Мадлен бросила на него гневный взгляд. Конечно же, он не внял ее словам.

– Только один глоток. Клянусь.

И чего она так суетится, пытаясь остановить его? Ведь он Призрак и всегда получает желаемое.

– Ты мне за это заплатишь.

Йен отпил янтарную жидкость.

– Конечно. Все имеет свою цену.

– Я хочу узнать побольше о Гейбриеле.

– О Хантфорде? Зачем?

– Он использует данное ему задание для каких-то личных целей.

– А ты его спрашивала об этом?

– Да. Но мне нужна правда.

Йен потрепал Мадлен по голове.

– Я отлично тебя подготовил, не так ли? Он бастард, знаешь ли.

– Я уже ощутила это на себе.

Йен рассмеялся, отдав Мадлен остатки бренди.

– Да нет, я в том смысле, что он вырос без отца. Я ведь навел о нем справки, прежде чем порекомендовать тебе. Его мать работала гувернанткой, а потом забеременела и перед тем, как дать жизнь близнецам, сменила имя на миссис Хантфорд.

– У него есть брат? – По какой-то причине мысль о том, что где-то рядом бродит еще один такой же Гейбриел, показалась Мадлен забавной и вместе с тем пугающей.

– Нет. Была сестра. Ее убили семь лет назад. Задушили. Убийцу так и не нашли. Именно поэтому Хантфорд стал полицейским.

Бедный Гейбриел. Тяжело терять близких людей, а уж если это сестра-близнец… Мадлен однажды видела задушенную женщину. И хотя та не была ей знакома, ужасная картина навсегда запечатлелась в ее памяти. Каково это ложиться спать с мыслью о сестре, которая…

Семь лет…

– Гейбриел потребовал финансовые документы участников аукциона за семь лет.

– Стало быть, он ищет какую-то связь с убийством сестры? Попробую что-нибудь разузнать об этом.

– И сообщи мне любую информацию о нем, которую сочтешь интересной. – Слова сорвались с губ Мадлен, прежде чем она успела себя остановить. Но она скорее окажется лицом к лицу с палачом, нежели начнет объяснять странное желание знать о Гейбриеле все.

Йен потер затылок.

– Объясни, почему я должен работать, в то время как ты проводишь время в театре?

Мадлен могла бы просто поручить Йену выяснить мотивы действий Гейбриела, но ей непременно хотелось самостоятельно во всем разобраться.

– Я тоже не останусь без дела.

– Станешь его мучить? Или соблазнишь, чтобы выпытать информацию?

– Еще не решила. – Оба способа казались Мадлен привлекательными.

Йен поморщился и поднялся на ноги, сетуя на дворецких, которые очень быстро управляются со сковородками, но слишком долго возятся с приготовлением чая. У двери он остановился.

– Ты точно хочешь знать, что я обнаружу? А вдруг тебе это не понравится?

Мадлен постаралась не обращать внимания на то, как упало ее сердце.

– Я не верю, что в его прошлом есть что-то криминальное.

Йен очень серьезно посмотрел на Мадлен.

– У всех есть тайны.

Глава 10

В самый разгар своей полной драматизма мучительной смерти актриса на сцене замерла и бросила на Мадлен полный ненависти взгляд. Гейбриел не мог осуждать ее за это. Никто не обращал ни малейшего внимания на рыжеволосую приму с того самого момента, когда в конце первого акта в партере появилась Мадлен. Дамы, восседающие на украшенных позолотой балконах, посматривали на знаменитую куртизанку со смесью отвращения, гнева и зависти. Сопровождающие их джентльмены усердно делали вид, будто мисс Вальдан совершенно их не интересует, но уже спустя несколько мгновений прикладывали к глазам бинокли. Только вовсе не для того, чтобы смотреть на сцену.

В партере разворачивалось куда более захватывающее представление.

Окружавшие Мадлен джентльмены и не пытались скрыть вожделения. Гейбриелу даже пришлось ударить потянувшейся к ней руке.

Актриса на сцене закончила умирать под редкие аплодисменты. Затем она чудесным образом воскресла и удалилась за кулисы, прежде чем успел опуститься занавес.

Воспользовавшись перерывом, еще несколько джентльменов приблизились к Мадлен. Какой-то пьяный повеса попытался пробраться к ней поближе, но упал на Гейбриела, толкнув его на Мадлен. Тот попытался удержать женщину от падения, но ее поклонники опередили его.

Мадлен расхохоталась, словно толкание среди чрезмерно возбужденных театралов доставляло ей ни с чем не сравнимое удовольствие. Но в отличие от предыдущего вечера, когда Мадлен держала своих поклонников на расстоянии вытянутой руки, сегодня она прижалась спиной к Гейбриелу, и теперь он чувствовал, как ее мягкие ягодицы касаются его бедра.

– Пора отступать в коридор.

Гейбриел повел Мадлен прочь сквозь толпу обступивших ее мужчин.

– А я думал, вы преуспели, играя роль развеселой официантки.

– Официантки? Вообще-то это была одинокая оперная прима.

Гейбриел не мог не улыбнуться при виде оскорбленной невинности, написанной на лице Мадлен.

– Но клянусь, если меня ущипнут еще раз, я не смогу сидеть целую неделю.

Вокруг начали собираться люди, воспользовавшиеся антрактом, чтобы немного размять ноги.

– Сомневаюсь, что в коридоре вы окажетесь в большей безопасности.

– Там я смогу прислониться спиной к стене. К тому же у джентльменов появится оправдание для того, чтобы покинуть свои ложи и пройтись мимо меня.

Гейбриелу следовало догадаться, что даже столь простые действия Мадлен были тщательно спланированы.

– Вы страшная женщина.

Мадлен рассмеялась, и на этот раз нежный грудной звук предназначался лишь для ушей Гейбриела.

– И почему мне так нравятся ваши комплименты?

Должно быть, продавцы прохладительных напитков обожали Мадлен, потому что, как она и предсказывала, почти каждого из присутствующих джентльменов начала мучить жажда. При этом они старались купить лимонад именно у стоящего рядом с Мадлен торговца.

Гейбриел облокотился о стену в нескольких шагах от нее, позволив Мадлен и дальше играть свою роль.

Спустя несколько минут к нему присоединился Дэнбери.

– Не знаю, жалеть мне тебя или завидовать твоей участи телохранителя.

– Ты принял участие в аукционе. Так что мне нужны твои финансовые документы за последние семь лет. И не возражай.

– Ты же знаешь, как я щепетилен в отношении денег.

Гейбриел знал. Дэнбери был сказочно богат, но Мадлен права. Он не должен делать поблажек даже друзьям.

– Правила едины для всех.

Дэнбери устремил взгляд на Мадлен, потягивающую миндальный ликер. Ее губы покраснели и поблескивали от смочившей их жидкости.

– Сделаю, как скажешь. Только вот я сомневаюсь, что она девственница.

– Она утверждает, что невинна.

– Да будет тебе. Корабль, ожидающий в доках, готов отвезти меня на другой конец земного шара. В Лондоне меня удерживает лишь аукцион. Ты наверняка знаешь правду.

Гейбриел постарался не думать о Дэнбери и Мадлен в постели.

– Если сомневаешься в том, что она девственница, почему принял участие в аукционе?

Один из поклонников Мадлен пошатнулся, и Дэнбери подхватил его бокал, прежде чем вино вылилось ему на одежду.

– Эти мужчины опозорят весь наш пол, если я не спасу их от них самих. – Дэнбери вернул бокал подвыпившему джентльмену. – Как думаешь, она захочет, чтобы я поухаживал за ней, прежде чем уложить в постель?

Гейбриел медленно разжал кулаки. В конце концов, Мадлен не та леди, чью репутацию он должен защищать.

– Это не обязательно. Важна лишь сумма, которую ты готов выложить.

Дэнбери драматично вздохнул.

– Это справедливо. Что ж, я, пожалуй, вернусь к себе в ложу. Сегодня я сопровождаю младшую дочь графа Ривертона. Если она узнает, где я был, расспросам не будет конца. Эта девушка не сможет закрыть рта даже под страхом смерти. – Дэнбери отвесил поклон и быстро исчез.

Звонок известил о конце антракта. Когда джентльмены устремились в зал, Гейбриел пробрался к Мадлен.

– Будем смотреть второй акт?

Мадлен потянулась к Гейбриелу.

– Ни за что. Давайте… – Она крепко схватила молодого человека за руку, а потом начала крутить головой, всматриваясь в лица окружавших их джентльменов. При этом ее ногти больно впились в кожу Гейбриела. – …уйдем.

Несмотря на широкую улыбку, все еще играющую на ее губах, краска отлила от лица Мадлен.

– С вами все в порядке?

Мадлен прижала свободную руку к животу и покачнулась.

– Ну кто мог подумать, что пунш такой крепкий? – Мадлен рассмеялась, а потом отпустила Гейбриела и прижала к животу обе руки.

Потом она рванулась к выходу, охраняемому одетыми в темные фраки джентльменами. Благодаря алому платью, ее нетрудно было заметить в толпе. Несколько человек окликнули ее, но Мадлен сделала вид, будто не слышит.

Происходило что-то необъяснимое.

Нахмурившись, Гейбриел ускорил шаг. Он схватил Мадлен за руку, когда та сбегала по ступеням.

– Мадлен…

– Пусть подадут мой экипаж.

– Что случилось?

Руки женщины, сжимающие живот, дрожали.

– Черт возьми, просто сделайте, что я прошу. И поскорее.

Гейбриел обратился к одному из слуг и бросил ему монету. Парень бросился за угол, где стоял экипаж Мадлен.

Покачивающиеся на столбах фонари отбрасывали на ее лицо трепещущие тени.

– Мадлен?

Женщина отказывалась смотреть на Гейбриела, поэтому он взял ее за подбородок и заглянул в лицо.

– Вам нехорошо?

Покачав головой, Мадлен дважды судорожно сглотнула и отняла от живота затянутые в перчатки руки.

Странно. Почему на платье остались красные следы?

Дьявол!

Гейбриел взял руки Мадлен и развернул их ладонями вверх. На ее талии расплывалось темное влажное пятно.

– Это же кровь. – У Гейбриела зашумело в ушах. Что случилось? И как он просмотрел?

Мадлен вырвала у него руки и вновь прижала ладони к ране.

– Тише. Только не здесь. Рана не глубокая.

Должно быть, Мадлен в шоке. Гейбриел вынул из кармана платок.

– Мы должны отправиться к…

В конце улицы показался экипаж, и Мадлен бросилась к нему.

Господи, неужели ему придется с ней драться? Гейбриел вновь догнал Мадлен и схватил ее за плечи. Сначала он хотел посмотреть, сильно ли течет кровь.

– Вы ранены. Дождитесь, пока экипаж подъедет к нам.

Мадлен гневно взглянула на Гейбриела.

– Я не могу позволить, чтобы кто-то из посетителей увидел меня в таком состоянии. Прощай, аукцион, если о моем ранении станет известно. – Мадлен поморщилась. – Представляю, как я сейчас выгляжу.

Да есть ли у этой женщины сердце?

– Нужно осмотреть рану.

Экипаж остановился, и Мадлен бросилась к нему. Однако, когда она поставила ногу на ступеньку, с ее губ сорвался тихий стон.

Подхватив Мадлен на руки, Гейбриел усадил ее в экипаж, и она, охнув, упала на сиденье.

Выругавшись, Гейбриел захлопнул за собой дверцу и склонился над женщиной. В пятне крови виднелся узкий порез.

– Вас ударили ножом? – Ярость застила Гейбриелу глаза.

Мадлен задышала часто и прерывисто.

– Похоже, да.

Гейбриел снял галстук.

– Кто?

– Не знаю. Вокруг меня было слишком много людей.

– Но почему, черт возьми, вы не закричали?

Мадлен прижала окровавленную руку к ране.

– Я…

– Платье все равно ведь испорчено, не так ли?

Мадлен сдвинула брови, но все же кивнула.

Гейбриел схватился за тонкий шелк и дернул, разорвав лиф. Алое пятно четко выделялось на белоснежной ткани сорочки. Рана все еще кровоточила, но уже не так сильно. Мадлен оказалась права. Скорее всего она не смертельна, если ее промыть и перевязать. Но боль наверняка ужасная.

Мадлен осмотрела окровавленное белье. Только капельки пота на лбу выдавали ее состояние.

– Никогда не думала об этом, но, слава Богу, что на свете существуют корсеты. Лезвие ножа попало в китовый ус и соскользнуло по нему. Будь удар немного точнее, я была бы мертва. Ужасно непростительно.

– Вы кого имеете в виду – себя или злоумышленника.

– Думаю, обоих. С моей стороны было глупо допустить подобное.

Мадлен говорила так, словно злилась на себя за забытую сумочку, в то время как ее чуть не убили.

А ведь он находился рядом и наблюдал за ней. Черт, это случилось прямо у него под носом.

Гейбриел хотел уже снять с Мадлен корсет, но теперь, когда кровотечение утихло, он боялся разбередить рану. Поэтому решительно прижал к ней свой галстук.

– Кто это сделал?

– Не знаю.

– У вас есть враги?

Губы Мадлен дрогнули в слабой улыбке.

– Всего лишь половина населения Лондона.

– Но эти люди ненавидят вас не настолько сильно, чтобы убить.

– Хорошо. Остается четверть населения Лондона.

Гейбриел не смог заставить себя улыбнуться.

– Как вы можете так спокойно говорить об этом?

– Паника не поможет. – Мадлен вскрикнула.

Галстук быстро пропитывался кровью, поэтому Гейбриел чуть сильнее нажал на рану.

– Если кто-то вам угрожает, скажите. Я защищу вас.

– Я слишком мало вам плачу.

Гейбриел нахмурился.

– Не думайте о деньгах. Так кто? Эти люди понесут наказание.

В глазах Мадлен промелькнула неуверенность, от которой через мгновение не осталось и следа.

– Я не знаю, кто вонзил в меня нож.

Экипаж замедлил ход. Гейбриел положил руки Мадлен на рану, а сам снял сюртук. Однако, когда он попытался подоткнуть его ей за спину, Мадлен поморщилась.

– Он испортится, а у меня нет денег, чтобы заплатить вам за новый.

Сердито заворчав, Гейбриел накинул сюртук на плечи Мадлен.

– Не все имеет цену. Мне плевать на ваши деньги. Вы ранены и почти раздеты. Поэтому наденьте этот чертов сюртук. – Гейбриел спрыгнул на землю, подхватил Мадлен на руки и понес к двери.

– Я моту дойти сама, – запротестовала Мадлен, но ее голос прозвучал глухо и неубедительно.

Гейбриел не собирался с ней спорить. Она почти ничего не весила. К тому же могла потерять много крови.

– Нет.

Кентербери отворил дверь. Сегодня его голову украшал ночной колпак в желтую и голубую полоску. В глазах дворецкого промелькнуло беспокойство.

– Что случилось?

Гейбриел прошел в дом.

– Она ранена. Мне нужна горячая вода и бинты.

Не теряя времени на дальнейшие расспросы, Кентербери поспешил на кухню.

– Где ваша спальня? – спросил Гейбриел, поднимаясь по лестнице.

– Судя по всему, вам не терпится уложить меня в…

Однако Гейбриел оборвал язвительное замечание Мадлен.

– Где?

Женщина вздохнула.

– Третья дверь справа. Я не нуждаюсь в вашей помощи, но ведь вы меня все равно не послушаете, верно?

– У вас большой опыт лечения ножевых ранений?

Мадлен промолчала.

– Так и думал. А вот мне приходилось иметь с ними дело. Позвольте сначала помочь, а потом можете прогнать. Если пожелаете…

Плечи Мадлен дрогнули. Очевидно, она пожала ими в знак согласия. Женщина испытывала слишком сильную боль. Ее лицо по-прежнему покрывала мертвенная бледность, а губы сжались в узкую полоску.

Гейбриел вошел в спальню Мадлен. На столике рядом с резной кроватью красного дерева мерцала единственная свеча. Отбрасываемое ею пламя делало еще более угрожающим темно-зеленое убранство комнаты. Судя по всему, здесь спал бывший хозяин дома, а не его жена.

– Почему вы не выбрали для себя другую комнату?

– Большая кровать имеет свои преимущества.

Не нужно было большого ума, чтобы понять, зачем Мадлен большая кровать. Гейбриел осторожно положил женщину на матрас.

– Мне необходимо снять с вас корсет, чтобы осмотреть рану. – Он вынул из сапога нож.

Когда Мадлен кивнула, Гейбриел поддел кончиком ножа плотную ткань и осторожно разрезал ее. После этого он раздвинул края корсета, под которым оказалась пропитанная кровью сорочка.

Дверь отворилась. В спальню спешил Кентербери с тазом горячей воды и стопкой аккуратно сложенных бинтов. Он на мгновение замер при виде крови, а потом начал зажигать остальные свечи. При этом его руки заметно дрожали.

– Что я могу сделать?

Только не упасть в обморок, добавив Гейбриелу хлопот.

– Положите бинты рядом со мной, а потом принесите полотенца.

Кентербери повиновался.

Пальцы Гейбриела замерли лишь на мгновение, прежде чем развязать ленты сорочки и осторожно разрезать тонкую ткань.

Его взгляд слегка задержался на восхитительно округлых грудях Мадлен, увенчанных розовыми сосками, прежде чем сосредоточиться на ране.

Она все еще кровоточила, однако, как и предсказывала Мадлен, оказалась, слава Богу, не смертельной. И тем не менее рану необходимо было зашить.

– Я пошлю за доктором.

– Нет. Вы сказали, что и раньше имели дело с подобными ранениями. Сможете мне помочь?

– Смогу. – За годы службы в полиции Гейбриелу не раз приходилось зашивать свои собственные раны и раны своих товарищей.

Но потом Мадлен задрожала, попытавшись сделать вид, что просто укладывается поудобнее, и сердце Гейбриела сжалось. В глазах у него потемнело при мысли о том, что ему придется снова и снова вонзать иглу в нежную кожу Мадлен. Нет, он не мог. Только не она.

– И все же я пошлю за доктором.

Мадлен схватила Гейбриела за руку, и от этого прикосновения рукав его рубашки тут же стал влажным от крови.

– Доктор все испортит. Пожалуйста, сделайте все сами.

Дьявол! Он просто обязан ей помочь. Хотя бы потому, что не смог должным образом ее защитить. Гейбриел сглотнул, пытаясь справиться с приступом тошноты. Он снял с рук Мадлен окровавленные перчатки и вымыл ей ладони.

На пороге вновь возник Кентербери. На этот раз со стопкой чистых полотенец в руках.

– Мне нужна иголка с ниткой. И бренди, если есть. – Гейбриел посмотрел на Мадлен в надежде, что она откажется от своей безумной просьбы, но та лишь кивнула в ответ.

Кентербери принес все, что просили, и поспешил прочь. Гейбриел же снял жилет и закатал рукава рубашки.

– Видите? Вы намного приятнее любого доктора.

Гейбриел проследил за взглядом Мадлен, но играющая на ее губах соблазнительная полуулыбка не смогла замаскировать плескающегося в глазах страха. Молодой человек подоткнул под спину Мадлен полотенца и слишком долго расправлял их.

Он выдохнул сквозь стиснутые зубы. Пора с этим покончить. Гейбриел опустил полотенце в горячую воду и хорошенько отжал его.

– Мне очень жаль, что так вышло.

Мадлен закрыла глаза.

– Мне тоже.

Гейбриел постарался как можно тщательнее очистить рану от крови, а потом взял с прикроватного столика хрустальный графин и вылил на рану немного бренди.

Сдавленный крик Мадлен эхом отозвался в сердце Гейбриела, и он с трудом выдохнул. Теперь ему пришлось тщательно следить за тем, чтобы бушевавшая в груди ярость не повлияла на работу его рук, промывающих рану. Но с губ Мадлен сорвался стон.

Гейбриел быстро вытер остатки крови и прополоскал полотенце, отчего вода в фарфоровом тазу стала бурой. Огнестрельная рана в ноге научила его тому, что действовать нужно как можно быстрее. Он налил в бокал бренди.

– Вот, выпейте. Это поможет унять боль.

Мадлен покачала головой:

– Меня вырвет.

– Мадлен…

– Я вытерплю.

И все же, когда Гейбриел начал вдевать нить в иголку, его руки дрожали столь сильно, что ему пришлось остановиться, чтобы унять дрожь и успокоиться. Наверное, ему тоже стоило выпить немного.

Когда он склонился над Мадлен, она невольно дернулась от его прикосновения.

– Я солгала. Мне нужно как-то отвлечься. Поговорите со мной, Гейбриел. Пожалуйста.

Мадлен искренне надеялась, что выглядит лучше Гейбриела. Возможно, все же стоило позволить ему позвать доктора.

Но тогда ей пришлось бы отвечать на многочисленные вопросы. А чувство вины слишком ценно, чтобы растрачивать его по пустякам.

– О чем вы хотите поговорить? – спросил Гейбриел.

– Откуда вы? – Начинать с самого простого. Это было первым правилом ведения допроса. Пусть думает, что это просто пустая болтовня. Просто удивительно, сколько всего могут наговорить мужчины, прежде чем поймут, что увязли слишком глубоко.

– Из Лондона.

Мадлен поморщилась, когда игла вонзилась в ее плоть, и мышцы на подбородке Гейбриела заметно напряглись.

– Из Чипсайда, – добавил Гейбриел, вытягивая нить. – Моя мать дает уроки хороших манер дочерям богатых торговцев.

Мадлен сосредоточилась на движении губ Гейбриела, чтобы хоть как-то отвлечься от прорезающей ее плоть нитки.

– Она и вас обучила манерам?

Складки на лбу Гейбриела немного разгладились.

– Обучала. Только вот я не усваивал уроков.

– Ей нравится… – Мадлен прикрыла глаза, когда на ее рану лег очередной стежок, – …эта работа?

– Наверное. А что ей еще остается? У нее слишком благородное происхождение, чтобы заниматься торговлей. И все же у нее нет связей, которые могли бы помочь.

Мадлен представляла, как это трудно. Должно быть, мысль о том, что ее соблазнили, а потом бросили за ненадобностью, съедала мать Гейбриела изнутри. И каково это, растить детей мужчины, который ее предал?

Мадлен не собиралась иметь детей. Да и какой ребенок захочет иметь такую мать, как она?

– А ваш отец? – спросила она.

– К счастью, он исчез еще до моего рождения.

Два новых стежка лишили Мадлен способности говорить. А возглас смущения был искренним.

– Он умер?

Гейбриел заработал быстрее, а его голос зазвучал хрипло:

– Он не был… женат на моей матери. Соблазнил ее, а потом отказался поступить, как подобает джентльмену.

Для изысканно изъясняющегося человека Гейбриел как-то очень неловко подбирал слова. Очевидно, он нечасто рассказывал историю своей жизни кому бы то ни было. Мадлен давно уже поняла, что если человек рассказывает о чем-то не в первый раз, слова срываются с его губ легко и непринужденно, так как ему не нужно их подыскивать. Чем эмоциональнее рассказ, тем лучше запоминаются однажды составленные фразы. Как у того лейтенанта из Коруны, которому оторвало ногу пушечным ядром. Он весьма цветисто описывал Мадлен грохот орудия, когда посчитал ее проституткой из таверны. Точно такие же слова слышала она и потом, когда он умолял о пощаде, прежде чем быть повешенным за торговлю секретами.

Мадлен с такой силой вцепилась в простыни, что их складки отпечатались у нее на ладонях.

– Кто был ваш отец?

Гейбриел стер с живота Мадлен теплую струйку крови.

– Брат работодателя моей матери.

Мадлен хотелось продолжения рассказа, поэтому она застонала.

– Он был помолвлен с другой женщиной. – Гейбриел окинул взглядом лицо Мадлен. – Кажется, я еще никому не рассказывал об этом.

Неожиданное ощущение сдавило грудь Мадлен. Гейбриел ничего не стал бы ей рассказывать, если бы она не начала им манипулировать. Боль в животе была гораздо предпочтительнее чувства вины, поэтому она сосредоточилась на ней. Впрочем, она ведь не просила, чтобы ее ударили ножом. А муки, которые Гейбриел испытывал от вынужденной роли доктора, были настоящими.

– Не волнуйтесь, никто не узнает вашу тайну. У вас есть… – Мадлен хотела расспросить Гейбриела о братьях и сестрах, но слова застряли у нее в горле. Дьявол! Ей не были чужды угрызения совести, просто раньше ей удавалось не замечать их. По какой-то непонятной причине она не могла заставить себя расспросить Гейбриела о сестре. Во всяком случае, не сейчас, не в такой обстановке. Мадлен вдруг стало стыдно.

«Но почему?» – вопрошал холодный голос ее рассудка. Будучи шпионкой, она совершала гораздо более дурные поступки. Она выведывала у мужчин самые сокровенные их мысли и тайны. И Гейбриел ничем от них не отличался. Он скрывал от нее информацию. Это было недопустимо и, возможно, угрожало ее жизни. Кто знает?

Несвоевременная пауза в разговоре лишила Мадлен возможности отвлечься, и когда игла в очередной раз вонзилась в тело, по ее щекам заструились горячие слезы. Мадлен крепко закрыла глаза в надежде, что слишком занятый раной Гейбриел не заметит ее унижения.

Мягкая теплая ткань коснулась ее щеки, вытирая насухо.

– Я почти закончил.

Мадлен отвернулась в попытке избежать прикосновения к своему лицу. Она не нуждалась в том, чтобы кто-то вытирал ей слезы. Йен и Клейтон никогда не пытались этого делать. Они отдавали ей еду, когда сами страдали от голода. Однажды Клейтон ждал ее на месте встречи, чтобы предупредить о провале, позволив французам схватить и пытать себя в течение двух дней, пока Мадлен не нашла способ освободить его.

Но ее друзья никогда не вытирали ей слез.

Хотя после года службы в разведке она не так уж часто плакала.

– Я рассказал вам один из моих секретов, а вы расскажите мне свой, – произнес Гейбриел, отирая слезы с другой щеки Мадлен.

Ей нужно было сделать что-то, чтобы прогнать ощущения, вызванные единственным легким прикосновением, но, запутавшись в паутине собственных интриг, Мадлен спросила:

– Что вы хотите знать?

– Откуда вы родом?

– Из Лондона.

– А где были шесть месяцев назад?

Прямой вопрос сразу заставил Мадлен забыть о минутной слабости. Очевидно, ей не стоило стыдиться собственных расспросов.

– Я согласилась открыть вам лишь один секрет. – И поступила очень глупо, сделав это.

– Но ваш не идет ни в какое сравнение с моим. Это нечестно.

– Вы ошибаетесь. Вы рассказали мне то, чего доселе никто не знал. Я поступила так же… – Мадлен судорожно втянула носом воздух, когда в ее кожу вонзилась игла.

– Готово. – Гейбриел сделал узелок и выпрямился с вымученным вздохом. Он потер ладонями лицо, а потом взял стакан с бренди. – Потерпите еще немного. Это поможет убить инфекцию.

Мадлен кивнула. Однако когда прохладная янтарная жидкость огнем обожгла ее кожу, выгнулась от боли и вцепилась в руку Гейбриела словно могла остановить то, что он уже сделал.

Молодой человек откинул с ее лица волосы.

– Почти все. Почти, – прошептал он.

Мадлен уцепилась за тихий звук его голоса, точно утопающий за соломинку, иначе она просто сошла бы с ума.

Вскоре жжение начало стихать, уступив место обычной ноющей боли. Только теперь Мадлен ощутила руку мужчины на своей обнаженной груди. Ее твердую мужскую силу. Мягкое прикосновение шелковистых темных волос, щекочущих кожу.

Мадлен разжала пальцы, поморщившись при виде алых отпечатков своих ногтей.

– Извините.

Гейбриел проследил за ее взглядом.

– Думаете, после того что вам довелось вытерпеть, я буду сетовать на подобную мелочь?

Мадлен попыталась улыбнуться, но тут взгляд Гейбриела упал на ее обнаженные груди, прижатые к его руке. Улыбка женщины тут же погасла, а ее соски, жаждущие внимания, превратились в тугие бусины.

Глаза Гейбриела потемнели так, что вскоре всю их зелень поглотили зрачки.

Мускулы на его руке напряглись, и Мадлен показалось, что это еле заметное движение вдруг прогнало из спальни весь воздух. На мгновение ей подумалось, что Гейбриел опустит руку, чтобы поласкать ее. Думала. Надеялась. Молила об этом.

Но вместо этого он резко отвернулся и взял из стопки на столе еще одно полотенце.

Спальня вновь наполнилась воздухом, и Мадлен судорожно перевела дыхание. Должно быть, она потеряла больше крови, чем предполагала.

Она хотела, чтобы Гейбриел дотронулся до нее.

О, она и раньше желала мужчин, но не позволяла отношениям заходить дальше простого желания. Мадлен наслаждалась новизной ощущений, но потом вспоминала о предназначении собственного тела и двигалась дальше.

Вот и сейчас пришла пора сделать это. Нужно как можно скорее получить информацию о Гейбриеле, и когда ее любопытство будет удовлетворено, она позволит ему и дальше работать на себя. А если нет – откажется от его услуг.

Сделав вид, что страдает от боли, Мадлен опустила веки, оградившись тем самым от Гейбриела и его чудодейственных нефритовых глаз. Чувство вины больше не помогало ей. Она с лихвой израсходовала запасы этого оружия.

Гейбриел не воспользовался ситуацией. Более того – он отвернулся. Он пытался противостоять ее чарам. А разве мужчина станет противостоять тому, чего не хочет?

Он дал Мадлен в руки оружие гораздо более сильное, чем то, которое она только что отбросила за ненадобностью.

Желание.

Поэтому теперь она станет делать то, что умеет лучше всего, – вытянет из него правду с помощью соблазна.