Текст книги "Ночь золотой саламандры (СИ)"
Автор книги: Анна Пожарская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Глава седьмая. Опасное сближение
Сальма приказала служанкам удалиться. Махнула рукой, когда они потянулись к принесенному с собой зеркалу, и девушки поспешили уйти без него. Чародейка затворила дверь и вернулась к своему отражению. Вздохнула, в очередной раз упрекая себя за нежелание взглянуть правде в глаза. Сына прокляли почти сразу после рождения, и ей давно следовало привыкнуть к новой внешности.
Покачала головой и вгляделась в женщину по ту сторону стекла. Синее с серебряным отливом платье хоть и сглаживало немного мертвенную бледность кожи и позволяло оценить стройную фигуру: высокую грудь, плавную линию плеч, тонкую талию и изящные руки, но, к сожалению, общее впечатление не спасало. Длинные, белые, будто покрытые толстым слоем паутины волосы и почти бесцветные глаза портили всю картину. Сальма усмехнулась: единственное, что осталось приличного, – бледные пухлые губы, но их, похоже, было недостаточно, чтобы заставить потерять голову хоть кого-то.
Вчерашняя прогулка ясно дала понять чародейке, что никто из кавалеров серьезно в ней как в женщине не заинтересован. В браке да, а вот в ней – нет. Даже Вортар – и тот под конец устал изображать воздыхателя и вместе с другими кавалерами с большей радостью, чем возможную невесту, разглядывал море.
Отвернулась от зеркала. Обижаться бесполезно, мужчины есть мужчины и они не виноваты, что у госпожи Сальмарис слишком необычная внешность. Вздохнула и направилась на выход. Надо выдержать еще три свидания и сделать выбор, от проволочек все становится только хуже.
Олафар ожидал ее в парадном зале. Сальма решила – это лучшее место для встречи. Надеялась, пустое помещение без возможности запереть двери поможет удержаться от глупостей, если животное начало возьмет верх над разумом. Верила в действенность отвара, но парные танцы саламандр были рискованным занятием и в спокойные дни, а про брачный период и говорить не стоило.
На ночь здесь открывали окна, и в воздухе царила причудливая смесь сладковатых ароматов садовых цветов, запаха истлевших водорослей и едва заметных, свойственных всем необитаемым помещениям на побережье отголосков сырости. По полу гуляли несмелые лучи утреннего солнца, шею мирно поглаживал сквознячок, и Сальме показалось на мгновение, что она в каком-то неясном, но очень милом сне. Все вокруг прелестно и совсем не стоит просыпаться.
– Начнем с танца для вызова дождя или просьбы к морскому богу? – поинтересовалась она вместо приветствия, хотя и так прекрасно знала ответ.
Олафар добродушно ухмыльнулся ее шутке и протянул руку.
– Я бы предпочел танец молодоженов.
– Первый или второй? – Сальма смерила его насмешливым взглядом. Хотелось знать, насколько внимательно он прочел ухваченную в библиотеке книгу.
– Если я правильно помню, – он деланно насупил брови, – первый символизирует поиски самца и раздел с ним территории. Мне не нравится эта идея. Я с женщиной готов делить только постель. Остальное, включая детей, горячие страсти и имущество, должно быть общим. Так что второй. С прелюдией и последующим воссоединением.
Сальма почувствовала, как кровь приливает к лицу. Олафар не сказал ничего такого, слово в слово этот танец описывался во всех книгах, но сейчас она почувствовала себя зеленой нерешительной девчонкой.
– Ну же, – он зазывно повел рукой, – я выучил все фигуры и мне нужна только практика.
– Когда вы успели?
– У вас тут совершенно нечего делать! – он наклонился и захватил ладонь Сальмы в плен.– Если бы не ваша кузина и ее сын, я бы уже устроил политический переворот.
Сальма высвободила руку. Сталкивалась с тем, что другая она мужчинам куда нужнее, и не испытывала по этому поводу ни малейшего восторга:
– Полагаю, если они нравятся вам больше, не стоит тратить время на танцы со мной.
Олафар рассмеялся.
– Я только взял вас за руку, а вы уже ревнуете… Не преждевременно? К тому же мальчишка интересует меня больше, чем госпожа Мари.
Снова решительно захватил ее кисть в плен своей руки и потянул на себя.
– До завтрака не так много времени, давайте начнем!
Сальма кивнула. Не верила ни единому слову, но спорить не видела никакого смысла.
Олафар сжал ее ладонь и заставил повернуться так, чтобы встать в начальную позицию танца. Сердце Сальмы застучало испорченным механизмом, стало страшно ударить в грязь лицом, перепутать или неверно выполнить фигуру. Она училась ритуальным пляскам в юности, ей как хозяйке острова полагалось общаться с их помощью с богами, но не более того. А танец молодоженов обычно осваивали вдвоем перед свадьбой, чтобы на церемонии отдать дань второй ипостаси. Конечно, любая девушка, мечтая о замужестве, разучивала движения, но она, Сальма, давно не надеялась найти пару и сейчас пожалела, что не подготовилась к свиданию как следует. От волнения все фигуры вылетели из головы.
– Доверьтесь мне, – прошептал Олафар и перехватил ее руку.
Сальма поймала взгляд горчичных глаз и прищурилась. Может, он прав? В конце концов, если Олафар станет ее мужем, то ему нужно будет отдать верховенство хотя бы в свадебном танце.
Тело оказалось проворнее разума. Мыслями Сальма утопала в горчичных глазах и лимонно-грейпфрутовом запахе партнера, а ноги и руки двигались в давно заученном порядке. Сначала касаясь Олафара изредка, почти случайно, потом смелее, задерживаясь рядом при каждом контакте, следом решительно, обозначая безраздельное владение.
Мужчина не отставал. Как и положено, слегка касался ее плеч, шеи, талии. Ненадолго прижимал то к одному боку, то к другому. Скользил руками по спине. К концу танца чародейка отчетливо поняла, почему сразу после молодожены покидали праздник. Еще ничего не произошло, но тело замирало в предвкушении каждого движения партнера, задыхалось без ласки и молило о продолжении.
Олафар сжал ладонями спину Сальмы. В очередной раз развернул чародейку к себе лицом и замер, удерживая ее в объятиях. Прошил знакомым взглядом сверху вниз. Она подняла голову и прикусила губу. Кровь в висках грохотала нетерпеливыми волнами во время шторма. Сальма скользнула руками, обнимая мужчину за шею. Прикрыла глаза. Затаила дыхание и замерла в ожидании поцелуя.
– Уже пора жениться на вас? – хриплым шепотом поинтересовался Олафар. – Непоправимое вот-вот случится…
– Пусть, – едва слышно ответила Сальма и, привстав на носочки, осторожно коснулась губами его губ. К рыбам правила! Сейчас ей нужно хоть как-нибудь успокоить взбудораженную кровь и ненадолго почувствовать себя желанной.
Мужские руки сильнее сжали ее спину. По телу пробежала волна тепла. Сальма еще успела подумать, что следует ограничиться одним шальным поцелуем, когда Олафар ответил на ее ласку. Перехватил лидерство. Зафиксировал ладонью шею чародейки и с жадной уверенностью пустил в ход не только губы, но и язык. Сальма не стала выяснять, кто главнее. Прижалась сильнее и позволила ему вытворять, что душа пожелает. Успела лишь пожалеть о скоротечности подобной страсти, с легкой тоской подумать, что скоро у них обоих иссякнет танцевальный запал и все закончится само собой.
У Олафара, похоже, было свое мнение на этот счет. С каждым поцелуем его дыхание становилось жарче, руки смелее, а язык настойчивее. Разум Сальмы утонул в теплом омуте его нежности и не собирался искать пути к спасению. Стало жарко. Знакомо заныло в груди. Захотелось скинуть одежду и разок испытать жениха до свадьбы.
Мужчина понял ее без слов. Подхватил под бедра и переместил на ближайший подоконник. Сальма охнула и будто очнулась. Что, если Олафар солгал ей и сейчас у них получится ребенок? Малыш станет для матери приговором. Пока она не беременна, есть возможность поторговаться, после останется только считать дни до своей смерти.
Олафар ласково погладил ее по щеке и посмотрел в глаза.
– У вас такой взгляд, будто я напугал вас…
– Не вы, – Сальма покачала головой и спрыгнула с подоконника, – обстоятельства.
Олафар рассмеялся. Громко и как-то невесело. Чародейка поспешила направить его мысли в нужное русло: не хотелось, чтобы он сам дошел до правды.
– Я не умею так, сразу. Мы знакомы всего несколько дней…
– Думаю, дело в другом, – Олафар приблизился и обнял за плечи. – Я, похоже, оказался недостаточно убедительным, – наклонился к уху и прошептал, волнуя дыханием: – Хочу еще попытку. Сегодня вечером. Что скажете?
– Завтра перед ужином, – отрезала Сальма, прикидывая, стоит ли устраивать еще одну череду свиданий. Создавать кандидатам неравные условия не хотелось. Не ровен час, кто-нибудь из них пожалуется королю. Опасности ошибиться тоже никто не отменял. – Вечер я всегда провожу в одиночестве.
– Хорошо, – протянул Олафар и нежно, едва касаясь, поцеловал ее в висок. – Можем еще раз отрепетировать танец для надежности.
– Можем, – хохотнула Сальма. Мысли понемногу приходили в порядок, и страх сменился неявным предвкушением. – А сейчас пойдемте завтракать.
– Согласен, – торжественно сообщил кавалер и впервые протянул руку так, чтобы она могла опереться. – Хотел бы, чтобы вы…
Сальма не дала договорить. Молча взяла кандидата в женихи под руку. Прикрыла глаза, наслаждаясь его теплом и ароматом лимонно-грейпфрутовой свежести. Сейчас, когда горячее безумие отступило, касаться Олафара было настоящим удовольствием. Казалось, рядом надежный спутник, честный и страстный мужчина. Сальма прекрасно понимала, что все – обман ее истосковавшегося от одиночества воображения, но ничего сделать с собой не могла. И, в общем-то, не хотела.
– Расскажите мне о Ладире, – попросил Олафар, как только они вышли из парадного зала и направились вперед по длинному коридору. – Когда он родился? Не происходило ли в это время чего-то необычного? Если я буду знать больше, мне будет легче помочь ему.
Сальме показалось, сердце собирается выскочить из груди. Обещание помочь с проклятием не пустые слова? Хотелось бы. Все бы отдала тому, кто подарит обычную жизнь ее мальчику. Возможно, стоило упрекнуть Олафара в том, что расспрашивает ее, а не Мари. В конце концов, она мать Ладира. Махнула рукой. К рыбам вежливость! С Мари без Ладира ему не встретиться, а при ребенке обсуждать подобные вещи немыслимо. Набрала в грудь побольше воздуха. Если ее рассказ поможет, она поделится всеми возможными подробностями.
– Ладир родился в первое полнолуние весны. Он особенный ребенок, его зачали в ночь золотой саламандры.
– Ночь золотой саламандры?
– Самая короткая ночь в году. Мы верим, что в это время небесная прародительница находит себе жениха и благословляет других влюбленных одаренными детьми.
– Как интересно, – хохотнул Олафар, – поистине волшебная ночь.
– Да, – поспешила согласиться Сальма. Хотела добавить, что Ладир вырастет сильным магом и настоящим хозяином острова, но не решилась. Все это ни к чему знать постороннему мужчине. Тем более чужаки увезли с острова главный камень, а без него с местной магией будет туговато. Остатки бы не растерять.
– Сколько ему лет?
– Семь.
– И кто его отец?
Сальма почувствовала, что краснеет. Замялась на мгновение, раздумывая, стоит ли Олафару знать правду.
– Это не моя тайна.
Олафар остановился и заглянул ей в глаза.
– Клянусь, ни одна живая душа ничего не узнает…
Сальма вздохнула, пытаясь унять бьющееся рыбкой на суше сердце. Всей правды кавалеру точно не полагается.
– У Мари была связь с человеческим магом, – не моргнув глазом соврала она. – Любила его до дрожи в коленках. Ладир – результат их первой и последней ночи.
– Его отец жив?
– Полагаю, да, – пожала плечами Сальма, – но мы не интересуемся его судьбой. Нас устраивает жизнь без него.
Олафар в раздумьях потер подбородок. Чародейка нахмурилась. Он знает что-то важное и молчит? Понять бы, как разговорить…
– Госпожа Сальмарис! – прокричали откуда-то из бокового коридора, и Сальма поспешила обернуться на звук. В их с Олафаром сторону торопливо, почти бегом направлялся один из домашних слуг. – Госпожа Сальмарис! – оживился он, когда увидел ее. – Прошу вас, пойдемте со мной, нам без вас не обойтись!
– Что случилось? – поинтересовалась Сальма в надежде, что еще удастся отвертеться.
Слуга покраснел и опустил голову. Чародейка нахмурилась: что еще за новости? Посмотрела на спутника.
– Идите без меня, господин Олафар, я присоединюсь чуть позже.
Кавалер кивнул и направился в сторону столовой. Сальма дождалась, пока он скроется из виду, и приказала слуге.
– Говорите!
– Госпожа Оливарис, похоже, помутилась рассудком, – дрожащим голосом сообщил мужчина. Фыркнул, опустил глаза и шумно выдохнул. – Она бегает за одним из пришлых солдат и пытается укусить его за ноги. Паренек чуть не применил оружие, но я напомнил ему о вашем приказе не трогать саламандр и он поостерегся. Боюсь, все плохо кончится…
Сальма подавила смешок. Солдат – это не местный, тот бы давно призвал хвостатую ипостась и хотя бы попытался вразумить госпожу. Прикусила уголок губы. Не станет спешить, пусть тетка насладится животным началом.
– Вряд ли госпожа Оливарис, – она с нажимом произнесла «госпожа», хотелось как-то напомнить собеседнику, что речь идет о члене правящего семейства, – стала бы бегать за, как вы говорите, «пареньком» просто так. Полагаю, что-то произошло еще?
Слуга вздохнул и опустил глаза.
– Я слушаю, – Сальма наклонила голову, прикидывая, что такого могло случиться. Оливарис, конечно, женщина горячая, но даже для ее характера подобное поведение было слишком.
– Госпожа пыталась пройти в дом… Он решил не пускать… Чуть ускорил дверь, и ей зажало хвост… А дальше…
– Ни слова больше!
Сальма прикрыла глаза и покачала головой. Этого следовало ожидать. Прекрасно понимала злость тетки: теоретически саламандры отращивали потерянный хвост и даже конечности, но в реальности никто не мог точно сказать, что именно потеряет человеческая ипостась при таких приключениях и все ли вырастет как нужно.
Чародейка собрала руки в замок и в раздумьях перекатилась с носков на пятки и обратно. Она серьезно ошиблась. Следовало сознаться про вторую ипостась, а не сваливать все на почтение перед далекими предками. Нахмурилась и вздохнула. Не хватало еще, чтобы Оливарис со злости достучалась до магии. Умеет тетка немного, но проверять, как переживания скажутся на ее возможностях, не хочется…
– Ведите! – приказала, стараясь ничем не выдать волнения. Скорее всего, опасности нет, но кто знает, какую западню приготовил для нее морской бог.
Слуга послушно поманил за собой.
Шли, как и ожидалось, к хозяйскому крылу. Похоже, солдат оказался недалек, зажал Оливарис хвост, когда та пыталась пройти на семейную территорию. Скорее всего, дверь сама распахнулась перед теткой, а вояка вместо того, чтобы воспользоваться редким шансом попасть в тайные коридоры, решил пошутить над животным. Сальма ухмыльнулась. Оливарис просто должна раз и навсегда отучить бедолагу даже смотреть в сторону саламандр. Или это сделает она, хозяйка острова Черных песков.
Еле сдержала улыбку, когда слуга привел ее к нужному месту. Во внутреннем дворе замка много лет стояли высокие деревянные столбы, на них пучками сушеных корюшек висели светящиеся в темноте кристаллы. Никакой магии, просто особенность камней. На середине ближайшего к входу в жилое крыло столба испуганным осьминогом повис молодой мужчина в форме вояк армии Южных предгорий, а внизу, нарезая круги и подлаивая разъяренной псиной, прыгала черная с желтыми пятнами голубоглазая саламандра. В нескольких шагах от столба подрагивал отвалившийся черный хвост. Сальма обрадовалась было, но тут же нахмурилась. Тяжело проглотила слюну. Пусть это Оливарис, но оставлять произошедшее без реакции не следовало.
Подняла хвост, подошла и бесцеремонно взяла тетку на руки. Та собралась было цапнуть ее беззубым ртом, но, сообразив, кто именно ее держит, успокоилась.
– Слезайте, молодой человек, – твердо и холодно приказала Сальма. – Жду вашего командира у себя в кабинете сейчас же. Даже если он мертв, хочу видеть его труп.
Не дожидаясь, пока мужчина спрыгнет на землю, развернулась и направилась к заветной двери. Тетка хоть и выглядела мелкой, оказалась куда тяжелее сына, а Сальме хотелось поскорее спрятаться от посторонних.
В этот раз дверь открыться сама не пожелала, пришлось исхитряться и дотягиваться до ручки. Зато когда Сальма вошла, та ускоренно захлопнулась, словно ужасный вояка сумел сломать магический механизм. Чародейка выругалась и опустила Оливарис на пол. Та развернулась и уставилась на племянницу как голодный пес на кусок свежего мяса.
– Не знаю, можно ли приделать его обратно, – пожала плечами чародейка. Отчего-то чувствовала себя виноватой. Нет, Оливарис заслужила наказание, но на деле Сальма оказалась куда менее кровожадной, чем воображала, и сейчас больше хотела помочь, чем добить. – В человека тебя превращать просто боюсь. Подумаю до вечера, как поступить, и загляну к тебе перед сном.
Оливарис совсем по-человечески кивнула, прихватила хвост и затрусила в другой конец коридора к выходу в сад. Сальма вздохнула с облегчением. В животной ипостаси там и впрямь было восхитительно. Везде ласковая тень, аромат травы и цветов, фонтаны с чистой водой, до моря рукой подать, а главное – гораздо безопаснее, чем в замке.
Сжала кулаки и поспешила в кабинет. Кажется, настал момент приоткрыть карты. Возможно, правда отпугнет людишек, но без нее с каждым днем становится все сложнее.
Командующий человеческими отрядами уже ждал у входа. Расхаживал туда-сюда и нетерпеливо теребил свою кудрявую шевелюру. Сальма приветственно кивнула ему и поморщилась. К привычному запаху истлевших водорослей примешался аромат кожи и железа. Контар не ходил без оружия, хотя чародейка жизнь свою могла поставить, он больше чиновник, чем вояка. Попыталась выдавить улыбку. Облаченный в форму здоровяк был куда важнее гостивших у нее женихов. Им монарх только обещал власть над ее островом, а с этим мужчиной приходилось считаться уже сейчас. Король Южных предгорий уполномочил именно его вести переговоры от своего имени.
– Я внимательно слушаю вас, госпожа Сальмарис, – сказал так, будто она должна была чувствовать себя виноватой, оттого что побеспокоила важного человека.
Сальма любезно распахнула дверь, пропуская его внутрь своего кабинета. Побаивалась оставаться с этим мужчиной наедине, но приглашать еще кого-то значило показывать слабость, а это точно не входило в ее планы. Ничего, если почувствует опасность, применит магию, только и всего. Контар должен помнить: она не только госпожа, но и чародейка.
Вошла следом за ним и заперла засов. Указала рукой на кресло около стола, мужчина хмыкнул, но сел. Сальма остановилась в нескольких шагах и обратилась к хвостатой ипостаси. Не могла пребывать в ней долго, но посчитала, что увиденное будет красноречивее слов.
Мужчина крякнул, но не сдвинулся с места.
Мир привычно оглушил сонмом ароматов, ярким светом и слишком сухим воздухом. Сальма знала, как выглядит со стороны: крупная, медная в желтую крапинку зверюга. Показушно сделала несколько шагов, сверкнула глазами на Контара и обратилась в человека. Посмотрела на визитера. Ничего не промелькнуло на его лице, будто и не заметил ее превращений. Сальма вздохнула. Отступать все равно уже поздно!
– Каждый из моих подданных имеет хвостатую ипостась. С сегодняшнего вечера я рассматриваю любое нападение на животных на моем острове как попытку нарушить мирный договор. Его величеству я уже написала. Мы с вами понимаем друг друга?
Контар неловко тряхнул кудрявой шевелюрой, и Сальма мысленно усмехнулась. Он, похоже, удивлен сильнее, чем рассчитывала. И его равнодушие – не маска хитрости, а обычный шок.
– Понимаем, – выдавил хрипло. – Я отдам приказ своим людям сегодня. Что-то еще?
– Нет, – холодно улыбнулась Сальма. Кажется, она достигла цели.
Контар поднялся с кресла и пошел к выходу. Даже поклониться на прощанье забыл. Повозился с засовом, выругался и вышел прочь. Сальма устало плюхнулась на его место. Еще не понимала толком, стоило ли раскрывать карты, и оттого душу терзала непроницаемая тревожная тьма. Казалось, еще чуть-чуть, и грянет такая буря, что даже у берега будет несдобровать.
Глава восьмая. Разведка боем
До завтрака Сальмарис так и не добралась. Олаф ничуть не удивился, по виду слуги можно было заподозрить серьезные неприятности. Привычные к пренебрежению хозяйки острова женихи после трапезы поспешили разбрестись кто куда. В бытность свою при дворе мужчины не жаждали общаться друг с другом и вдали от него тоже не воспылали особым желанием дружить. Олафу разобщенность была на руку, его занятиям не требовались свидетели. Наоборот, лишние глаза и уши только мешали изучать окрестности. Чародей чувствовал, остров хранит ключ к магическому могуществу, и намеревался этот ключ отыскать.
В книге, рассказывающей о происхождении главного ритуального камня, той самой, которую Олаф добыл в библиотеке госпожи Сальмарис, говорилось, что артефакт черпает силы из противостояния моря и расположенного в центре острова вулкана. Но за дни, проведенные здесь, Олаф так и не заметил никаких следов борьбы. Море подозрительно ласково омывало берега, а сам остров казался покорной, плывущей по течению овечкой. Идиллия, да и только.
Чародей видел в спокойствии подвох: или здешняя магия скрывалась от чужаков, или вдали от родных мест камень терял всякую силу. И то, и другое Олафу не подходило. Ему как воздух требовался источник для великих магических дел. Одна старая идея давно ждала своего часа.
Собрался было прогуляться по незнакомой части пляжа, но задумался по дороге и свернул в другую сторону. Усмехнулся, сообразив, что снова забрел в сад Сальмарис. Медом там, что ли, намазано? Не стал уходить. Решил осмотреться здесь без хозяев. В конце концов, не зря же госпожа так волнуется, когда слышит о чужаках около фонтана с саламандрами. Похоже, сад тоже хранит какую-то тайну. «Или мальчишка», – услужливо подсказал разум, и Олаф ухмыльнулся. Ладир и впрямь был полон изюминок, как кекс от щедрого повара.
Олафар владел уникальной магией: познавая суть вещей, получал власть над ними. С живыми существами дело обстояло так же. Давно привык смотреть внимательнее других, и, глядя на Ладира натренированным взором, он видел не только мальчика, но и клубок из проклятий, защитных заклинаний и сильного, но запечатанного дара. Иногда Олафару казалось, что именно паренек и есть ключ ко всем тайнам острова, но маг гнал эту мысль. Никогда не слышал, чтобы одному человеку доставалось так много.
Прошел мимо каскада фонтанов со статуями осьминогов, каракатиц и медуз и нырнул в аллею, будто стенами, засаженную высокими, с человеческий рост, вечнозелеными кустарниками. Втянул носом сладковато-нежный запах листьев и вспомнил утреннее общение с Сальмарис, еще одной загадкой острова. Как ни исхитрялся, не мог уловить суть этой женщины. Будто ловкая рыбка, она ускользала из его широко расставленных сетей.
Внизу слева зашуршала трава, и Олаф насторожился, но потом махнул рукой. Скорее всего, рядом опять ползали местные хвостатые. Временами казалось, побережье просто кишит ими. Особенно ночью. Продолжил прогулку, хотелось почувствовать атмосферу места, увидеть его душу.
В конце аллеи, как игрушка из табакерки, появился Ладир и помахал ему рукой. Олаф прищурился. Как умудрился не заметить мальчишку, вышагивающего из-за поворота? Должно быть, слишком сильно погрузился в собственные мысли. Улыбнулся, предвкушая общение с пареньком, и ускорил шаг.
– У тебя разве нет занятий в это время? – поинтересовался он вместо приветствия.
Ладир залился краской. Точно как Мари, когда Олаф изображал ухаживания и расточал комплименты.
– Мама не хочет чужих людей, – потупил взгляд и сцепил руки в замок. – Сама занимается со мной по вечерам.
– У тебя очень умная мама, – мягко заметил Олафар, пытаясь сгладить неловкость. Смущать мальчишку в его планы не входило. – Покажешь мне сад?
– С удовольствием! – оживился Ладир и бесцеремонно схватил кисть чародея.
Олафар тяжело сглотнул. Никогда не брал детей за руку. Терпеть не мог всех этих жутких нежностей. Своих, если бы они были, он бы, наверное, как-нибудь, но чужие – это выше всяких сил. А тут взяли его: без спросу, без лишних расшаркиваний, почти по-приятельски, ни капли не считаясь с его желанием. Маг вздохнул, мысленно смиряясь с положением дел. Осторожно сжал теплую ладошку и позволил увлечь себя в очередную аллею.
– Тут у нас самый длинный фонтан, – увлеченно затараторил Ладир. – Почти бассейн. И глубокий… Прямо лучше не бывает.
Они вывернули к свободной от деревьев площадке. Здесь стояла длинная скамья, а около нее в огороженном темными гранитными бортиками бассейне резвились мраморные рыбы. Кроваво-красные, розовые, желтые, изумрудные. Одни игриво высовывали из воды продолговатые морды, другие подпрыгивали на струях, а третьи и вовсе воображали себя птахами. Расправив плавники, будто крылья, они парили над искусно смонтированными волнами. Олафар расплылся в улыбке. Душой завладела безмятежность, и в глубине разума затеплился огонек радости. Казалось, сам морской бог обещает что-то чудесное.
– Мама называет этот фонтан «Рыбьи бега», а мне он кажется «Доброй весточкой от моря».
Олафар с уважением посмотрел на мальчишку. Ладир, сам того не желая, попал в точку, в самую суть вещи. Фонтан каждой своей струйкой не журчал – пел: морской бог благословляет все твои помыслы и задумки. Всегда с тобой, как заботливый родитель, наставник и друг.
– Мне он тоже кажется божественным благословением, – поделился чародей.
– Мама говорит, морской бог переменчив, но иногда приходит сюда просить его о милости, – вполголоса поделился мальчишка. Потом, будто спохватившись, добавил: – В храме тоже танцует для него, но для верности бывает и здесь. А еще в море. С той стороны, где остров обрывается и сразу попадаешь на глубину….
Олафар нахмурился и прикусил губу. Значит, Мари, как и Сальмарис, танцует ритуальные танцы в храме. Обладает такими же полномочиями. Похоже, подтверждаются его самые сумасбродные предположения!
Сальма и Мари все-таки сестры-близнецы! Иначе как объяснить эти одинаковые жесты, походку и похожую манеру говорить. Да и какая сохранившая рассудок женщина наденет такое же, как у кузины, платье? Это, скорее всего, из юности, тех времен, когда с помощью идентичной одежды они разыгрывали кавалеров. А вот изменения во внешности Сальмы наверняка связаны с магией острова. Понять бы, чего ради она принесла такую жертву, и все встанет на свои места. Заодно удастся приблизиться к разгадке сущности камня.
Олафар покачал головой: надо набраться терпения, иначе спугнет эту семейку своим неуместным любопытством. Вздохнул и с улыбкой посмотрел на Ладира.
– Мама у тебя не только умная, но и смелая. Я бы ни за что не решился плавать там, где не вижу дна.
– Сухопутный хищник, – добродушно заметил мальчишка. – Черный тигр.
– С чего ты взял? – Олафару показалось, сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Именно так он сам определял свою сущность.
Ладир пожал плечами:
– Не знаю… Просто в голову пришло.
Чародей шепотом обозвал себя идиотом. Паренек всего лишь улавливает его мысли, а он уже запаниковал. Дар семьи матери уникален, и вряд ли есть кто-то обладающий таким же. Уж точно не среди правителей народа Черных песков!
– Сыграем сегодня втроем? – Ладир сильнее сжал его ладонь.
– С удовольствием, – Олаф взял себя в руки и подмигнул мальчишке, – но твоей мамы здесь нет.
– Не беда, – вздохнул паренек, – пойдемте к фонтану. Она скоро будет. Всегда приходит, когда я… – он осекся, задумался на мгновение и бодро продолжил, – когда я общаюсь с чужаками. Защитные заклинания выдают меня.
– Ну что ж, пойдем, – хохотнул чародей. Захотелось потрепать Ладира по рыже-русой шевелюре, но Олафар подавил это странное желание. Он вообще не любит детей, откуда такие нежности к чужому мальчишке?
Мари и впрямь появилась почти сразу. Сегодня она казалась озабоченнее и задумчивее обычного и гораздо больше походила на Сальмарис. Да, на ней было другое платье, но ее фиолетовые глаза смотрели с таким же легким сомнением, как глаза цвета припорошенного пеплом подтаявшего снега. Когда она думала над ходом, на лбу обозначалась такая же, как у Сальмарис, морщинка, а интонации не оставляли ни малейших сомнений: женщины выросли вместе и сейчас общаются постоянно.
Уступать Ладиру в этот раз не пришлось, мальчишка выиграл честно, а вот во второй партии Олафару отказали. Мягко, но настойчиво дали понять, что ему пора откланяться. Чародей повиновался. До обеда еще оставалось время, и он решил пока прогуляться по побережью. Наведается в сад Сальмарис после ужина, когда стемнеет. Ладир уже отправится спать, и гостю никто не помешает осмотреться повнимательнее.
На уединенном, покрытом крупной галькой пляже ожидал сюрприз. На больших камнях друг напротив друга сидели двое и вели неспешную беседу. Олафар усмехнулся мысли, что не только он любит заглядывать сюда, и собрался было ретироваться, но соперники заметили его и окликнули. Пришлось подойти.
Третьего удобного для сидения камня на пляже не оказалось, и Олафар остановился между собеседниками. Втянул носом запах истлевших водорослей и демонстративно уставился вдаль, на едва волнующуюся синюю гладь.
– Вы слышали новость, Олафар? – задорно прогремел Вортар. – Наша-то дама не совсем дама.
– Но и не кавалер, не пугайтесь, – со смехом добавил Димар.
– Уже хорошо, – констатировал королевский бастард и развернулся к другим женихам. Скрестил руки на груди и ухмыльнулся. Сам себе напомнил строгого наставника, ожидающего, как будут оправдываться учудившие глупость ученики.
– В общем, госпожа Сальмарис – оборотень. Может превращаться в саламандру. И каждый, кто живет здесь, тоже может, – поделился Вортар.
– Бр… – как-то совсем по-женски дернул плечами Димар и поправил выпавший из хвоста белобрысый локон, – целый остров умеющих разговаривать зверюшек.
– И на одной из них надо жениться…
Олафар недоверчиво приподнял бровь. Вспомнил проведенную с морским духом ночь и расплылся в улыбке. Насчет жениться сказать было нечего, а вот еще раз развлечься он бы не отказался. Жаль, что хвостатых тут весь остров, а в ночь золотой саламандры на местных, похоже, находит затмение и они готовы приспосабливать все, что движется. При таких обстоятельствах отыскать ту незнакомку будет почти невозможно. И магия не поможет. Не будет же он в самом деле спрашивать всех попавшихся женщин: не соблазняли ли они умирающего человеческого мага в священную ночь?
– Если вам так не нравится мысль о свадьбе с оборотнем, – неторопливо подытожил он и поймал взгляд Димара, – вы можете отказаться. Никто не станет вас удерживать.
