Текст книги "Один поцелуй до другого мира (СИ)"
Автор книги: Анна Платунова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
– Я рада, что вы живы, кана… – сказала Лиора.
Эльфийки опустились на одно колено, наклонили головы в безмолвном жесте уважения, а потом быстро, не оглядываясь, удалились. Тиомар отошел, но оставался неподалеку. Вырастил себе подобие кресла, сел нога на ногу. Потом, думая, что на него никто не смотрит, сорвал травинку и принялся ее жевать.
Ксандор с трудом опустился на землю рядом с Ивой, поморщился, хватаясь за бок, выпрямил ноги и выдохнул.
– Может, развяжешь меня? – угрюмо поинтересовалась Ива, продемонстрировав опутанные прутьями запястья.
Ксандор вынул кинжал, но повелитель, увидев творящееся беззаконие, издал гневный возглас и щелкнул пальцами – оковы сползли с рук Ивы. Она села, растирая покрасневшую кожу. На Ксандора старалась не смотреть. Ей казалось, она до сих пор видит его удивленно изломанные брови, до сих пор чувствует горячую липкую кровь на своих пальцах.
– Я поверил тебе, – сказал Ксандор словно в ответ на ее мысли. – Ненависть в твоих глазах невозможно было подделать.
– Я должна была ненавидеть, – тихо ответила Ива. – Иначе не смогла бы ударить…
Что он думает о ней теперь? Презирает? Затаил зло? Отомстит, когда представится возможность?
Ива исподтишка взглянула на Ксандора, надеясь прочитать ответ на его лице. А этот негодяй, вдохновившись примером повелителя, грыз травинку и разглядывал облака, плывущие по безмятежному небу. Издевается?
– Ты все сделала правильно, – сказал он вдруг, так и не повернув головы в сторону Ивы.
Что это? Похвала? Не нуждается она в его похвале!
– Ты все равно мой враг! – прошипела она. – Враг, с которым я временно заключила договор!
– Все верно, – кивнул Ксандор. – И не забывай об этом, когда мы вернемся в наш мир! Не жди привилегий и снисхождения. Если алых жриц признают виновными – пощады не будет!
Ива набрала в грудь побольше воздуха, собираясь высказать Ксандору все, что думает о нем! И… медленно выдохнула: упертого префекта не переубедить.
– Не знаю, кто тебе внушил то, что мы зло, – только и сказала она. – Вот эльфы и орки тоже враждовали столько лет… Мог ли кто-то подумать, что они заключат союз? Против теневиков… Ох, Ксандор. Мне кажется, мы не выполнили миссии. Война – она и есть война. Просто стороны поменялись.
– Теневики – не живые существа. Это порождения тьмы. Они давно мертвы и делают мертвым все, до чего доберутся, – спокойно, даже буднично объяснил Ксандор и, в ответ на изумленный взгляд Ивы, добавил: – Дорога в Кеймариэль была долгой. Мы о многом успели поговорить с Тильнором.
Он помолчал и закончил:
– Война, что ожидает их, идеальна.
Ива нахмурилась, не понимая.
– Идеальна?
– Война между добром и злом.
Два врага сидели на земле, соприкоснувшись плечами. Рана тянула Ксандора вправо, вывихнутая нога Ивы, на которую больно было упираться, косила ее влево. Ива подумала было, что надо отодвинуться: не дело вот так запросто опираться на ненавистного префекта. Но солнышко ласково пригревало, ветер приносил запахи цветов, какая-то неугомонная пичуга тренькала в листве старого ясеня – Ива вздохнула и осталась сидеть как сидела.
– Пора уходить? – спросила она.
Ксандор хмыкнул. Ива уже научилась различать в этих сдержанных хмыканьях скрытый смех.
– Что?! – вспыхнула алая жрица.
– Ты себя слышала? Эти умоляющие нотки в твоем голосе! «Еще минуточку, еще чуть-чуть!» Неужели так сильно не хочется меня целовать?
Вместо ответа Ива толкнула его локтем в бок, попала по ране. Ксандор побелел, покрылся испариной и посмотрел зверем. Но, к его чести, даже не выругался.
– Прости… Проклятие! Ксандор! Я не должна просить у тебя прощения!
– Не должна. И незачем так орать.
– Хорошо! Целуй! Только быстро!
– Я не могу тебя целовать, когда ты кричишь мне в ухо! Хотелось бы сосредоточиться и на этот раз оказаться там, где планируется! Тебе бы тоже не мешало собраться и…
– Весьма трудно, знаешь ли, сконцентрироваться, когда ты ощупываешь языком мои гланды!
Ива и Ксандор впервые за это время посмотрели в глаза друг другу, замерли, тяжело дыша. Неизвестно, чем бы закончился этот поединок взглядов, но повелитель, про которого они благополучно забыли, решил о себе напомнить.
– Я ждал достаточно! – раздался тихий, вкрадчивый голос, который, однако, заставил Иву и Ксандора отшатнуться друг от друга.
Тиомар плавно опустился на землю, перетек, точно ртуть.
– Я долго ждал. Я хочу услышать объяснения. Поцелуй придется отложить… лет на десять. Когда кана Анадор выйдет из темницы за недопустимые отношения с лучницей своего отряда.
Голос повелителя шелестел, как трава, но Ива заметила, что на дне его холодных, прозрачных глаз плещется яркая синева. Что-то изменилось в Тиомаре за этот день, что-то всколыхнуло его душу, возвращая краски окружающего мира. Даже дворец, Ива заметила это только сейчас, покрылся молодыми, зелеными побегами.
– Он не кана Анадор, – призналась Ива. – А я не Эя. Я говорила правду…
Повелитель Тиомар слушал, не перебивая. Ива затрепетала под его немигающим взглядом.
– Мы из другого мира, – подхватил Ксандор. – У вас есть легенды, в которых рассказывается о таких, как мы. О странниках.
История не заняла слишком много времени. Тиомар застыл, словно изваяние, и непонятно было, верит ли он в услышанное или оторопел от наглого вранья. Но вот Ксандор замолчал, а повелитель кивнул.
– Я верю. Не так давно я говорил с одним из странников. С того момента луна умирала и рождалась заново двенадцать раз.
Ива и Ксандор переглянулись. Ксандор был мертвенно бледен. Видно, рана снова беспокоила его.
– Вы ошибаетесь, повелитель! – горячо воскликнула Ива. – Этот способ не использовали десятки… Нет, сотни лет!
– Я не могу ошибаться! – глаза Тиомара вспыхнули бледным пламенем, заставляя Иву опустить взгляд. – Я разговаривал со странником!
– Вы знаете, как его звали? – чужим голосом, будто что-то мешало ему в горле, вытолкнул Ксандор. – Его настоящее имя.
– Да, – уязвленный повелитель сделал длинную паузу, за время которой Ива успела взглянуть на Ксандора, снова поразиться его бледности, и вновь потупиться. – Его звали Роб.
*** 23 ***
Роб. Ива уже слышала это имя: Ксандор произнес его в забытьи, когда Ива ранила его. Кто же этот Роб?
– Он жив? – резко спросил Ксандор.
Странно, но повелитель никак не отреагировал на дерзость. Поглядел снисходительно, как взрослый и мудрый смотрит на бестолкового юнца.
– Он дорог тебе, – Тиомар не спрашивал, он утверждал. – Он жив. Был жив, когда я видел его в последний раз. Хотя едва не погиб от моей руки.
Ива поежилась, ей захотелось почесать спину: показалось, что острые верхушки ростков снова щекочут кожу.
– Смотрю, у вас не принято церемониться со своими.
– Он не был одним из нас, – повелитель ронял слова размеренно, точно каждое было золотой монетой и Тиомар решал, достойны ли странники этого знания.
Сказал и снова замолчал.
– А кем же?..– не выдержала Ива, но Ксандор накрыл ее руку ладонью.
Его ладонь была горячей. По виску скатилась капля пота. Бледные губы сжаты. «Молчи, молчи…» – просил Ксандор этим прикосновением. Ива вдруг поняла, как он боится – впервые за все то время, что она знала его – боится, что повелитель замолчит и ничего больше не скажет про Роба.
– Он был орком, – повелитель все же не стал мучить Ксандора.
Ива подавила изумленный возглас. Хотя чему удивляться? Душа может оказаться в каком угодно теле.
– В тот день я сам вышел в дозор. Достойный правитель должен помнить, что и он смертен, – объяснил он в ответ на безмолвный вопрос, который зажегся в глазах Ивы. – Я победил его в честном бою и почти перерезал горло, но что-то остановило меня. Орк дрался с изяществом, не присущим этим грязным… Хм… Этим существам. Казалось, будто в неповоротливом теле скрывается более умелый и опытный воин. «Кто ты?» – спросил я его. Он удивился, я понял это по глазам. «Я не из этого мира. Меня зовут Роб. Мы застряли, мы не можем выбраться».
Тиомар замолчал. Пауза длилась и длилась. Пичуга на ветках будто отсчитывала секунды быстрыми трелями. А вот сердце Ивы сбилось с ритма, пропустило несколько ударов. «Мы застряли. Мы не можем выбраться». Неужели Роб переместился с алой жрицей? Скорее всего, да, один бы он точно не смог. Почему это произошло? А главное – почему неизвестная Иве алая жрица не смогла его вернуть? Как много вопросов, и так мало информации.
– Он сказал еще что-нибудь? – прервал тишину Ксандор.
– Нет. Обстановка не располагала к долгой беседе, – губы повелителя приподнялись в едва заметной улыбке. – Я вспомнил легенду о странниках и отпустил его. Это все, что я знаю.
– Мы идем к оркам! Немедленно!
Судя по всему, Ксандор готов был идти к границе прямо сейчас – забыв про возвращение домой, про рану, про то, что у него едва ли хватит сил на длинный путь. В его глазах горела решимость и… надежда. Иве не хотелось гасить ее, но иного выхода не было.
– Ксан, – она схватила его за руку, потому что префект уж принялся вставать, морщась и стараясь удержать стон. – Их нет здесь.
– Почему?! – рявкнул он, стряхивая ее пальцы. – Откуда тебе знать!
– Свитки… Надо было их прочитать внимательно, но времени не было. Но один момент я хорошо помню…
Ксандор, сузив глаза, смотрел на нее недоверчиво и изучающе. Не верил. Ива вздохнула. Ей не хотелось говорить об этом, но выбора не осталось.
– Дело в том, что они не удержались бы от поцелуя. С каждым днем влечение… Оно бы становилось все сильнее. Так уж это работает. Они уже давно переместились. И еще одно – твой амулет, оставшийся в Курже. Тот, что помогает отыскивать алых жриц. Так вот, я и сама как амулет. Я почувствовала бы ее, сразу бы ощутила, если бы в этом мире была еще одна алая жрица, кроме меня.
Ива сказала правду, но префекта ей, кажется, убедить не удалось.
– Что если она мертва? И мой брат застрял в теле орка? Нет, я должен знать наверняка!
Брат? Значит, вот кто этот неведомый Роб.
– Поговори с орками, которые сейчас в Кеймариэле. Может быть, они что-то знают? – сдалась Ива.
– Так и сделаю!
Ксандор поднялся на ноги так резко, что рана открылась. Кровь проступила сквозь повязку, но Ксандор не обратил на это внимания. Вот только решительность на миг сменилась растерянностью: он не знал, куда идти. Тиомар, закатив глаза, указал на большой шатер, наскоро и грубо слепленный из толстых ветвей. Кажется, вчера шатра не было.
– Его нет в этом мире, – тихо сказала Ива, но Ксандор дернул плечами и ушел, не оборачиваясь.
– Он вернется, – произнес повелитель. – А теперь я оставлю тебя. Доброй дороги, странники. Куда бы она ни вела.
Ива перебралась под сень вяза: слишком жарко пригревало солнце, и маки начали источать приторный, сладкий, дурманящий аромат. Никто из жителей не беспокоил ее, никто не бросал косые взгляды. Видно, помилование Тиомара снимало с приговоренного все обвинения. Ива прислонилась к стволу, закрыла глаза и принялась размышлять.
Собственно, размышлять пока было не о чем. Брат Ксандора – Роб – попал в переплет. Неизвестная алая жрица по неопытности или с умыслом использовала древнюю магию, а теперь они не могут выбраться, перемещаясь из мира в мир. Ива похолодела. Как и они сами! В прошлый раз она не смогла вернуться в Курж! Но почему? Ива попыталась вспомнить, что читала по этому поводу в древних книгах. И похолодела еще больше, потому что вспомнила, что никто из них, проведших бессонную ночь над пыльными свитками и пожелтевшими страницами, не дочитал до конца. Они с сестрами выловили крупицы знаний в бескрайнем океане, и теперь Ива понимала, как опрометчиво они поступили, поторопившись. Ива не раздумывала над тем, как станет возвращать префекта, потому перед ней и не стояла такая задача. Ее душа сама нашла бы дорогу домой, после того как Ксандор умер бы от удара кинжала в сердце.
Теперь этот путь закрыт. Даже если бы она решилась на убийство… Кинжала у нее больше нет! Она впустую потратила свой единственный шанс. Что же теперь? Их души так и будут слоняться по мирам, как неприкаянные? Плохая новость. Очень плохая новость! Пожалуй, стоит сказать Ксандору…
– Ива!
Голос Ксандора вывел ее из задумчивости.
– Узнал что-нибудь? – встрепенулась она, но по лицу префекта догадалась: если и узнал, то известия нерадостные.
– Его здесь нет, – бросил он.
– Не хочешь рассказать подробнее? И кто такой Роб? И как давно он?..
– Не хочу! – отрезал Ксандор.
Подошел, схватил Иву за плечи и вздернул, поставил на ноги, прижал к стволу. От его прежнего благодушия не осталось и следа. В глазах горела ненависть – ненависть к алым жрицам.
– Верни меня в Курж! – прошипел он. – Немедленно!
Ива хотела открыть ему правду, объяснить, что вернуться, видимо, будет не так просто… Но не смогла. У нее еще оставалась маленькая надежда, что все получится. А если нет – вот тогда и объяснит.
– Только не целуй меня так…
– Как?! – рявкнул он.
– С ненавистью… Не нужно.
Он посмотрел на свои руки, стиснувшие ее плечи, будто впервые увидел. Злость, что бушевала в глазах, поутихла. Ксандор точно вынырнул из черного омута, и ненависть, которая душила его, на время отступила.
– Почему я вижу тебя, Ива? Сейчас ты другая – эльфийка с золотистыми волосами, с глазами синими, точно глубокое море. А я вижу тебя – девочка в алом платье. Твои волосы словно спелая пшеница, а глаза как крепко заваренный чай. В каком бы теле ты ни была – я вижу тебя, мое проклятие.
Он осторожно, словно не доверяя себе, прикоснулся кончиками пальцев к ее щеке. Ива хотела отодвинуться, но вместо этого наклонилась, потянулась к этим пальцам, будто напрашивалась на ласку, потерлась, как кошечка. И тут же ахнула, вжалась в ствол.
«Ива, что ты делаешь? С ума сошла?»
– Влечение? – догадался Ксандор.
«Точно! Так вот как это работает! Но прежде я ничего не чувствовала… Возможно, влечение включается лишь после того, как задание выполнено, заставляет двигаться дальше…»
– Ты ведь не станешь этим пользоваться? – спросила она испуганно.
– Воспользоваться, чтобы лишить тебя магии? И застрять самому? Я еще не настолько потерял голову. Но, надеюсь, против одного поцелуя ты не станешь возражать?
Потом он нахмурился:
– Хм… Влечение всегда работает? В первом мире ты была матерью мальчика…
– Оно просто работает по-разному. Наверное, в первом мире я бы хотела обнять тебя, приласкать, как ребенка, конечно. Умилялась бы, какой ты хорошенький. И все, конечно, закончилось бы поцелуем. Обычным, нежным, материнским поцелуем. Но сейчас мы не связаны родственными узами, а значит…
Ива говорила, а Ксандор подступал все ближе, так что Ива в конце концов распласталась по нагретой солнцем шероховатой коре старого вяза. Их тела соприкоснулись, и Ива привстала на цыпочки, стараясь ускользнуть от того жара, что окутывал ее, поднимаясь откуда-то из живота. И сам Ксандор горел, оплавляясь в этом пламени.
– Ива…
Он уперся ладонями в ствол, будто пытался держаться подальше от той неведомой силы, что была неподвластна его разуму и его воле. Воин, много раз побеждавший на поле боя, проигрывал сейчас.
– Мое проклятие…
Ива вскинула на него взгляд. И вновь ей показалось, что она видит серые глаза, темные волосы и красиво очерченные губы префекта.
– Я тоже вижу тебя, Ксандор. Все время вижу тебя.
А потом, будто шагнув в пропасть, обхватила его руками за шею и поцеловала. Ей чудилось, что они отрываются от земли и, обнявшись, взлетают над лесом, навстречу солнцу. Летят, летят…
И падают.
– Подпиши вот здесь! – раздался над ухом скрипучий старческий голос. – Вот здесь, девочка. Да не бойся. Достаточно одной капли крови.
Это не Курж! Похоже, им не выбраться!
*** 24 ***
Следом за словами пришел запах пыли и древности – благородный, сладковатый, немного приторный аромат. Ива лишь однажды вдыхала похожий, когда сестра Ирис отправляла ее в Алый дом столицы, в архив, при котором находился музей. Ива навсегда запомнила полутемную комнату, где в шкафчиках за стеклянными дверцами хранились диковинки, добытые в разных мирах. Немногие алые жрицы обладали даром создавать порталы, и крайне редко случалось, что открывшийся портал отдавал своему создателю что-то ценное. На испытании Ива перенесла в свой мир птичку, но эта птичка стала единственной ее находкой. Веточки, камешки и перышки, пожалуй, не в счет.
В мире, где теперь оказалась Ива, пахло, как в музее. А когда Ива открыла глаза, она увидела полки, тянувшиеся вдоль стен, уставленные статуэтками, книгами, старинными предметами, склянками и прочими вещами.
Ива сидела за длинной стойкой на высоком стуле. Перед ней лежал лист бумаги – гладкий и белый, исписанный аккуратными круглыми буквами. С другой стороны стойки стоял старик в черной мантии, накинутой поверх элегантного, строгого темного костюма, который, однако, отвратительно сидел на его согнутой, худой, нескладной фигуре.
– Вот здесь! – узловатый старческий палец, покрытый желтыми пятнами, указал место на листе, где Ива должна была поставить подпись.
– К-ксандор? – ошеломленно прошептала Ива.
Старик, недовольный возникшей заминкой, нахмурил кустистые белые брови. Поблекшие голубые глаза кольнули, точно иглой.
– Кто? – проскрипел он. – Впервые слышу это имя. Ты пришла сама, девочка. Пришла за своим братом. Если передумала, тебя никто не держит!
– Я… Нет… Я не передумала.
Ива ничего не понимала. Она оглядывалась в поисках подсказки, чего-то, что поможет ей понять, что происходит, а потом взгляд зацепился за договор.
– Подождите, я еще раз прочитаю!
Старик дернул подбородком.
– Читай!
Он отступил в тень, принялся перебирать что-то на полках. Ива вцепилась в лист обеими руками.
«Я соглашаюсь на работу в лавке господина и госпожи Ильвиль. Обязуюсь ответственно исполнять все поручения работодателей. Обязуюсь своевременно вносить плату за каждый день пребывания. Если в течение семи дней я не отыщу моего брата, Оскара Виера, обещаю добровольно покинуть лавку и больше никогда не возвращаться. Обещаю хранить коммерческие и прочие тайны. Если я не смогу своевременно внести плату, мои тело и душа поступят в полное распоряжение господина и госпожи Ильвиль. Я, нижеподписавшаяся, Альбина Виер».
Ива потерла глаза и перечитала снова. Документ, написанный аккуратным почерком на прекрасной глянцевой бумаге, оказался бредом сумасшедшего.
– Извините, – вежливо произнесла Ива. – От волнения все в голове перепуталось! Не могли бы вы объяснить еще раз…
Старик заскрежетал зубами так громко и зло, что Ива отшатнулась. Стул покачнулся под ней, и она едва не загремела на пол.
– Тихо, тихо, Эсмус. Ты напугал бедняжку! Прошу простить моего несносного братца.
Из глубины лавки – а она была гораздо больше, чем показалась вначале, – выплыла пожилая женщина в нарядном кружевном платье. В отличие от своего сухопарого брата, госпожа Ильвиль оказалась полненькой приятной старушкой.
– Так и разбирайся с ней сама, Эсмеральда! Она мне уже два часа мозг канифолит! Ты уж определяйся, девочка, нужен тебе твой бестолковый Оскар или нет!
Эсмеральда подплыла ближе, накрыла руку Ивы своей белой пухлой рукой.
– Я понимаю, милая, нелегко в пятнадцать лет принять такое решение. Но твой брат сильно задолжал нам. Он пришел добровольно, так же, как и ты. Ты можешь отказаться и уйти, но тогда Оскар навсегда останется с нами.
У Ивы в голове шумело от избытка информации. Только что она стояла в лесу, залитом светом, ощущала руки Ксандора на своих плечах, и вот совсем одна, в какой-то пыльной, пропахшей древностью лавке, почти готова подписать зловещую долговую расписку. Но вроде бы госпожа Ильвиль не выглядела злюкой, в отличие от Эсмуса. Что если притвориться перепуганной дурочкой…
– Прошу, объясните мне все еще разок. Я плохо умею читать…
– Хорошо, милая. Смотри.
Толстенький, короткий палец Эсмеральды провел по первой строке.
– Здесь, думаю, все понятно. Ты соглашаешься работать у нас, пока действие договора не закончится. Значит – семь дней.
Ива кивнула.
– Со вторым пунктом вроде бы тоже не должно возникнуть трудностей, да, малышка?
– Да.
– Третий пункт всегда вызывает вопросы. Действительно, разве не мы должны были платить тебе за работу? Но считай, что ты выплачиваешь часть долга своего брата. Что если ты отыщешь его уже завтра и заберешь домой? Тогда его долг останется неотработанным.
Ива быстро скользнула взглядом по своей одежде. Увидела простое суконное платье, передник. Качнула ногой и заметила грубые, разношенные башмаки, кажется, даже мужские. Возможно, того самого Оскара. Она не обнаружила ни сумочки, ни кошелька.
– Чем я буду платить?
– О, насчет этого не беспокойся. Это будет посильная плата. Как только ты подпишешь договор, я помогу тебе совершить первый взнос, а потом позволю искать брата.
Ива кинула. Этот пункт плана не вызывал у нее доверия, но, похоже, подробнее объяснять ей пока не собирались.
– И, конечно, самое главное – твой брат Оскар. Ох уж эти мальчишки. Он подвел тебя. Занял денег, а отдать не смог. Теперь он в нашем распоряжении.
Эсмеральда развела руками, будто хотела обнять все полки, все безделушки, стоящие на них, и саму лавку. Ива словно заново посмотрела на все эти треснутые тарелки, шкатулки, куколок и прочие вещи.
– Что? – осипшим голосом прошептала она. – Это…
– Не все, не все, милая. Не пугайся. Но некоторые из них люди. Должны ведь мы как-то возместить убытки, понимаешь! Но если отыщешь своего брата за семь дней – забирай! Никто не станет его удерживать.
Оскар… Ива уже несколько раз услышала это имя, видела его написанным на договоре, и сам Оскар, превращенный неведомой магией в статуэтку или игрушечный барабан, тоже где-то поблизости. И не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, кто занял место этого несчастного.
«О, Ксандор! Вот это влипли мы с тобой!»
– Ну так как, милая? Будешь подписывать?
Эсмеральда подвинула к ней перо с сияющим золотым наконечником.
– Да, и еще одно – покинуть лавку до окончания действия договора ты не сможешь.
Ива взяла перо. Оно словно бы повернулось в пальцах, устраиваясь удобнее, а еще показалось теплым, будто живым. Ива с трудом подавила вскрик и оглянулась в поисках чернильницы.
– Я помогу, милая. Дай мне левую руку.
Ива протянула руку, и Эсмеральда ухватила ее за запястье мягкими, но удивительно крепкими пальцами. Ива уже давно перестала обращать внимание на старика, он слился с тенями лавки. Иве казалось, господин Ильвиль переставляет вещи на полках, а он внезапно подошел со спины и резко сжал ее правую руку, которая держала перо.
– Я тоже помогу. Это неприятно, но…
Ива вскрикнула, когда перо, подчиняясь силе Эсмуса, воткнулось под кожу левого запястья. На секунду ей почудилось, что у наконечника открылся маленький рот, вобравший в себя несколько капель крови Альбины. Ранка тут же затянулась, но перо в ее руке пульсировало и тянулось к бумаге.
– Пиши! – проскрежетал Эсмус. – Пиши!
– Подписывай, подписывай, милая, – растягивала слова, почти напевала Эсмеральда. – Ну, вот так, так… Хорошо…
Ива едва опустила перо на лист, как оно дернулось, вычерчивая короткую, неловкую подпись, какую могла бы оставить малообразованная пятнадцатилетняя девушка. «Альбина Виер», – накарябало перо и тут же, словно у него кончились силы, сломалось в ее пальцах.
– Ох…
– Не пугайся. Он давно служит нам и истратил свой свет жизни. Бедняжка Артур.
Ива с ужасом воззрилась на сломанное, поникшее перо. Бедняжка Артур? Так он тоже прежде был человеком? А что Эсмеральда имеет в виду, говоря про свет жизни?
Тем временем Эсмус ловко выдернул лист бумаги из-под руки Ивы, скатал в трубочку и сунул во внутренний карман мантии.
– Что же, осталось решить вопрос оплаты за сегодняшний день, – он улыбнулся тонкими бескровными губами.
Ива незаметно прощупала карманы передника, они, как и предполагалось, оказались пусты. Эсмеральда сказала, что плата будет посильной, поэтому Ива обратила взгляд на хозяйку, ожидая объяснений.
«Ну, Ксандор, дай только до тебя добраться!» – устало подумала она.
– Есть ли у тебя вещица, что дорога тебе? – ласково спросила хозяйка лавки. – Впрочем, догадываюсь, что есть. Вот это колечко, не правда ли?
Она указала на тонкое латунное колечко на безымянном пальце левой руки Ивы. Вернее, конечно, Альбины, ведь именно ей принадлежало кольцо.
– Но… Оно стоит совсем немного. Хватит ли этого?
– Хватит, хватит, милая. Главное, что оно дорого тебе. И расставаться будет больно. Правда? Но совсем чуть-чуть и ты потерпишь, да?
Ива нахмурилась, но потом быстро стянула с пальца кольцо и положила на протянутую пухлую ладонь. А после заметила, как переглянулись Эсмус и Эсмеральда, как в их глазах зажегся и тут же погас огонек восторга и радости. Иве почему-то казалось, что ее обманули, но она никак не могла понять, в чем заключается обман. Эсмеральда вынула из кармана белый накрахмаленный кружевной платок и осторожно, как величайшую ценность, завернула в него кольцо.
– Используем его завтра, Эсмус, – обратилась она к брату. – Сегодня день уже заканчивается. Жаль терять.
Тот кивнул. А Ива по-прежнему ничего не понимала.
– Я внесла плату, значит, я могу поискать… Оскара?
Она чуть не оговорилась и не сказала «Ксандора».
– Да, да, конечно!
Госпожа Ильвиль взяла ее за руку и повела за собой. Ива и не предполагала, что лавка так велика. Темные проходы петляли, как в лабиринте, и всюду, куда Ива ни кидала взгляд, находились полки с вещицами.
– Я тебя не тороплю, – сказала Эсмеральда. – Я даже тебе помогу! Ищи то, что отражает душу твоего брата, как-то связано с его внутренней сутью. Вот Артур при жизни был писарем, не правда ли, удачный оборот?
Ива подумала, что едва ли бедолага Артур чувствовал себя особенно удачливым, закончив жизнь в качестве пера.
– Если я найду его, что нужно сделать дальше?
– Просто скажи: «Я пришла за тобой!» И если это тот человек, которого ты ищешь, он вернет свой облик. Но если ты ошиблась – ничего не произойдет.
Ива кивнула и медленно пошла вперед. Серый свет пробивался сквозь узкие окошечки, расположенные на потолке, тускло освещая лавку. Уже спустя несколько минут у Ивы отчаянно закружилась голова. Глаза разбегались от множества безделушек.
«Где же ты можешь быть, Ксандор? Кем же ты можешь быть?»
Она только сейчас поняла, как мало знает своего врага. Знала лишь то, что он опытный и безжалостный воин. И вот совсем недавно выяснилось, что он сильно привязан к брату. Правда, Ксандор всегда подчеркивал то, что он воин, а значит…
Иве несколько раз встречались фигурки оловянных солдатиков, но та игрушка, что попалась ей на глаза в самом низу длинной полки, показалась особенной. Солдатик был вырезан из дерева, на нем был красный мундир, прорисованный до мельчайших подробностей, сапожки из настоящей коричневой кожи, а еще солдатик был темноволос и сероглаз. Ива взяла фигурку в руки и почувствовала тепло, исходящее от нее.
– Ксандор? – прошептала она.
Солдатик хранил молчание.
– Я пришла за тобой! – громко произнесла Ива.
*** 25 ***
Ничего не произошло. Ничегошеньки. Ива даже встряхнула игрушку, будто это могло помочь, но солдатик оставался фигуркой, вырезанной из дерева, и превращаться в человека не собирался. Выходит, она ошиблась. Возможно, статуэтка была человеком, Ива чувствовала это по теплу, исходящему от нее, но точно не была Ксандором.
Эсмеральда ожидала ее у прилавка, благодушно сложив руки на круглом животе.
– Не печалься, милая! Может быть, завтра тебе повезет! А сейчас пора приступать к обязанностям.
В этот момент коротко звякнул колокольчик, дверь в лавку приоткрылась, впуская морозный воздух и хрупкую, закутанную в серый платок женщину. Ива успела увидеть краешек серого неба, голые ветви деревьев, невысокие городские строения, исчерченные дождем.
Женщина робко подошла к прилавку, а госпожа Ильвиль заняла место за ним, поглядывая на посетительницу с доброжелательным интересом.
– Добро пожаловать, уважаемая госпожа Ромис. Что привело вас ко мне?
Госпожа Ромис поежилась, будто ей не слишком нравилось здесь находиться, но, видно, нужда, приведшая ее в лавку, оказалась сильнее.
– Крысы.
– Да? Что «крысы»? Вам нужны крысы?
– Нет, нет, что вы! – всплеснула руками посетительница. – Как раз наоборот! Дома развелись крысы! Ума не приложу, как их извести! Перепробовала все средства, но ничего не помогает. И тогда…
– И тогда вы пришли ко мне! – приветливо закончила за нее госпожа Ильвиль. – Я помогу! Три золотых.
По лицу женщины Ива поняла, что сумма немалая: она скривилась, но после все же расстегнула кошелек и отсчитала на прилавок три монеты.
– Средство верное?
– У нас все средства верные! Альбина, дорогая, постой у прилавка, я скоро вернусь.
Эсмеральда скользнула в глубину лавки, а Ива заняла ее место. Посетительница с интересом рассматривала юную помощницу.
– Как часто меняются девушки в лавке. А где же Мира? Такая милая девушка, такая аккуратная!
Иве ничего не оставалось, как молча пожать плечами. Она предполагала, что Мира была одной из тех, кто, как и она, подписал договор, но, видно, его время давно истекло. Ива не знала, получила ли Мира желаемое или оставила в лавке кого-то, кто ей дорог, знала только, что она обязана сделать все, чтобы отыскать Ксандора.
– Вот! – Эсмеральда подкралась к прилавку так тихо, что Ива вздрогнула. – Это дудочка!
Хозяйка лавки показала маленькую, невзрачную на вид дудочку, вырезанную из тростника. Она погладила ее ладонью, а после протянула посетительнице.
– Она будет играть по ночам, и вы скоро позабудете о крысах! Только хочу вас предупредить – не пугайтесь, если вам покажется, что дудочка плачет и стонет. Вы ведь знаете, мои вещицы необычные.
Эсмеральда заговорщически подмигнула. Иве сделалось не по себе: она догадалась, что дудочка, которую сейчас продали за какие-то три золотых монеты, прежде была человеком. Возможно, музыкантом. Несчастным музыкантом, который задолжал держателям лавки. Неужели госпожа Ромис этого не знает? Неужели никто в городе даже не догадывается?
Посетительница опасливо взяла дудочку, но отказываться не стала, убрала в сумочку, кивнула на прощание и ушла.
– Так! – бодро воскликнула хозяйка лавки, явно обрадованная удачной сделкой. – А теперь, милая, за работу. Пожалуй, сегодня ты протрешь полки: они заросли пылью и паутиной!
Ива только рада была заняться рутинной простой работой, которая позволила бы ей спокойно обдумать ситуацию. Эсмеральда показала новой помощнице, где можно взять тряпки и воду – в небольшой комнатке, что заменяла гостиную, в углу стояла бадья с водой. В гостиную можно было попасть через узкий коридор, соединяющий ее с лавкой. Лестница из гостиной вела на второй этаж, где, вероятно, находились спальни хозяев.
