Текст книги "Путь победителей (СИ)"

Автор книги: Анна Князева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

  Анна

  Посвящается ныне живой Анне,

  Что выстояла с её родными

  Бескрайнее вынуждение к выселению

  За неуплату долга ЖКХ...

  «Иногда мне кажется, что я действительно никого не люблю и причиняю близким только обиды и боль... и без меня им будет легче... я устала от жизни, от себя, ничего не жду и мне все равно что будет завтра, делаю все на автомате. Уверена, родственники, будут любить моего ребёнка, я не могу ему дать нежности, любви и теплоты, этого ничего нет у меня, жизнь моя не имеет смысла... меня разъедает состояние никчемности и ненависти к себе, я больше не хочу никому причинять боль и страдания...» – так считаю я всю жизнь и причинение этой обиды им стало моим жизненным кредо. Одно сплошное стихотворение Плавта (Примечание автора: Плавт – Тит Макций (Plautus) – гениальный поэт, важнейший представитель римской комедии). Я часто уже не знала, что мне и делать, так как даже от разных товаров на продаже часто веяло умершими их производя. Мне было тошно здесь даже находиться, так как приятней было даже обнаружение мест, где просто ничего нет, включая умерших в слезах и запаха крови от алчности ныне пока живых по чисто их же злобе. Врачи стали верить, что без злобы покой – это только смерть и ничего иного быть и не может. Нормальных лекарств почти не было, денег все не давали из-за изъятия валюты по стране в связи с капитуляцией в пользу США. Однако США не были и нужны здесь территории. Им просто навязали, что тут всё равно холодно и от того все умрут неизбежно. Все в это веря просто от того и умирали, не ведая даже как вообще они верят. В итоге этой обыденности я не смогла этих садистов превзойти: как я не издевалась, а делала это только иногда и дальше обиды никого у меня довести до смерти и не получилось. Они лишь радовались, так как их избавляло тягой от удушья. Жёлтые лучики разных оттенков с неба походили на золото и немного освещали и радовали меня в моём одиночестве при таком моём с моими близкими отношении. Мне 33 года, я ненавижу себя. Я разучилась радоваться жизни, нет целей и стремлений, кажется даже нет эмоций, одна пустота. Месяц назад ушла от мужа, все 3 года декрета, муж самоутверждался за счёт меня, унижал и критиковал. У нас не было своего жилья, при этом строил дом своей маме. Я с ребёнком была практически одна. Потом ещё узнала, что все это время делал ставки на спорт, должен теперь около 1 млн. Я уехала в родной город к родителям. Умирает отец...

  Не могу найти общий язык с ребёнком, ему 3 года, постоянные капризы и истерики на ровном месте, меня от этого трясёт.

  С мамой общаться нормально не могу... постоянные упреки, критика, что не люблю своего ребёнка и все его истерики из-за меня. Упрекает бывшим мужем, постоянно говорит, что я злая и всем плохо от моей злости, что я думаю только о себе... думаю она права. Заработная плата у меня небольшая и я не смогу обеспечить достойное будущее своему ребёнку. Иногда мне кажется, что я действительно никого не люблю и причиняю близким только обиды и боль... и без меня им будет легче... я устала от жизни, от себя, ничего не жду и мне все равно что будет завтра, делаю все на автомате. Уверена, родственники, будут любить моего ребёнка, я не могу ему дать нежности, любви и теплоты, этого ничего нет у меня, жизнь моя не имеет смысла... меня разъедает состояние никчемности и ненависти к себе, я больше не хочу никому причинять боль и страдания...

  Я уже хотела совершить как получится самоубийство, но едва-едва под плеер я удержалась. Далее баня дома в утайке от впаренного коллективного "я" через генетическую астральную волну общей наивности умершего "я" и мне уже было полегчало. Сейчас семьи не такие большие, как раньше, включительно и у меня. Так ли это? По факту конечно нет и названия близким людям дают разные. Я хотела бы дожить до появления у меня внуков, но у меня был только мой ребёнок. Мою дочку я назвала Лясинэ в честь известного в нашем городе врача. Она. Видя моё поднявшееся настроение не могла реагировать безразлично:

  – Здравствуй, мам! По твоему настроению я делаю вывод, что у тебя, возможно, депрессия, – начала она мне показывать свою осведомлённость моей трагедией, – обратись к психиатру, чтобы исключить или подтвердить этот смертельно опасный диагноз.

  – Да. Верно говоришь, – сказала я ей, – однако я уже это сделала ранее. У меня на фоне депрессии было три попытки суицида, потом подобрали работающую схему терапии и эти мысли полностью ушли.

  – Удачи им тогда! – сказала она мне, – всё будет норм.

  И пошла дальше играть. Попозже я сделала себе чай с лимоном и Лясинэ снова пришла со мной болтать:

  – Мам, а ты делала аборт? – спросила она меня, и я побледнела, – Он ведь ангелочек, правда? Тебе говорили: «Относитесь к ребенку только так: он – воплощенный ангел».

  – Отвали! – закричала я на неё, но она продолжила, заставляя меня бледнеть:

  – Пока он маленький, он был твоя забота и смысл твоей жизни, – продолжала она, – когда он вырос не твоим сыном, он всё равно стал твоей опорой, защитой. Он на тебя вообще, как ты считала не злился. Если он плачет в истерике, это конечно от недостатка любви к нему там, где он теперь.

  – Ему очень нужна можешь быть ты живая, любящая, – сказала я ей, – Прими тот факт, что наша семейная жизнь не сложилась из-за твоего отца.

  – Очень трудно быть счастливой любящей мамой, когда все плохо, – согласилась она со мной отчасти, – Ну ладно, ну такая сложная у нас судьба.

  – Да, – сказала я дочери, – Надо жить, работать.

  – Ты верно подметила, – сказала Лясинэ, – Каждый день помаленьку находить радость в мелочах.

  – Да, – согласилась с ней я, – настраиваться на хорошее.

  – Все образуется, – погладила меня Лясинэ по голове. – Со временем.

  – Да, – согласилась я, – Нужно время, может быть много времени, чтобы все хорошо сложилось, и нужно много терпения.

  В дверь позвонил повал, и мы им не открыли, но мама спросила через закрытую что им нужно от нас:

  – Я Вам желаю много-много сил и терпения чтобы отпустить ситуацию с мужем, своими родителями, – сказала мне из-за двери женщина в белом халате, – Постарайтесь не оценивать себя глазами Вашей мамы.

  Дальше я была удивлена, когда сзади к ней уже шла моя мама, которую звали Анастасия:

  – Простите мою дочь, – сказала она ей, – Она очень обеспокоена Вашим будущим, конечно события вашей семейной жизни в ее жизненные планы не входили.

  – Ее в первую очередь беспокоит, сможет ли она помочь Вам, ответила ей врач, – Вы должны помнить, что Ваши родители всегда на Вашей стороне, чтобы они не говорили, и они всегда Вам помогут.

  – Из гроба помогут мне в моём возрасте? – заинтересованно спросила у неё она, – А когда у Вас все наладится, Вы сами будете помогать им.

  Я не выдержала и открыла матери, попросив врача уходить, но она продолжила уже мне:

  – Я уверена, что Вы встретите другого мужчину, – бросала она мне мой будущий повал, – это будет обязательно.

  – И у вас всё будет, – сказала ей мама, – Только потерпите и живите спокойно.

  – Все будет хорошо у всех нас, – попрощалась она перед уходом.

  Она ушла, и мама зашла в квартиру, как в дом.

  – Ну, здравствуйте, сударыня, – иронизировала она, надо мной смеясь, – что вы как дикий ангел воете аж до посещений?

  Я пожала плечами, а она продолжала раздеваться с улицы, повесив пиджак на вешалку.

  – Нормативный кризис 3 лет, почитайте об этом с Лясинэ, – пояснила она мне авторитетно, – Если ходит в садик, поговорите с педагогами.

  – Это перерастается, – вспомнила я, – я знаю. Также знаю людей, которые в детстве были очень вредными, а потом выросли в нормальных и интересных.

  – Ничто не мешает нашим родственникам любить нашего ребёнка сейчас, – намекнула она мне на очевидное, – смерть для этого не нужна. Пусть гостит у них, ведь у старших меньше времени осталось.

  – Да наконец-то ты это сказала! – закричала я, – И что такое «достойное будущее»? Наша перевёрнутая цивилизация представляет это как большие деньги или растворение в детях.

  – «Совершенно верно, дорогая», – сказала моя мать, – Но так ли это важно на самом деле?

  – Да, – ответила я ей, – это важно.

  А да ли? – ответила мать вопросом на вопрос, – Если да, то почему мажоры умирают от наркоты и разбиваются на дорогих машинах?

  – От «достойного будущего»! – крикнула я то, что она верно и ожидает, – Элитная школа, лучшие репетиторы и счёт в швейцарском банке не застраховали старшего брата от убийства матери, младшего – от избиения ровесницы до полусмерти.

  – Пирамида Маслоу – это заблуждение, на деле низший уровень будет пожирать всё больше и больше, – пояснила мама по старинному опыту, – Богатые страны вязнут в Содоме, а страдающие от войн жертвуют жизнью за близких.

  – Даже статистика говорит, что уровень счастья обратно пропорционален уровню жизни, – согласилась я с ней, – Герои, святые – из тех, кто делил валенки с братьями-сёстрами и рубил дрова в студёную зимнюю пору.

  – Эту пирамиду надо перевернуть, – намекнула мать уже о своём действии, – Начать с духовного воспитания.

  – Ты как они решила? – заорала я на это, – «Водите сына в церковь, в воскресную школу»?! – Ну а что? – удивилась она, – у тебя и сына нет, а там и друзья будут, и та приятность, радость, которую он будет ждать всю неделю. Если не прямо совсем не понравится какое-либо занятие в воскресной школе – не дави!

  – Не надо добровольное делать тоскливой повинностью, – упрекнула я её, – Я вот, например, не любитель поделок, даже в вузе делала макеты цифровой картинкой.

  – Да просто и самой надо иметь веру, без этого трудно и тоскливо жить, – возмущалась мать, – Вы с Лясинэ имеете полное право строить новые отношения, не надо, как говорят некоторые люди, посвящать себя ребёнку или в её случае нежелательным сверстникам. Наоборот, это плохо, получается психологический брак потом.

  – Или страшнее... – испугалась я.

  В этот момент за окном слышался глухой стук о деревянные поверхности человеческого мяса. Комсомольский подол моей матери даже вздрогнул вместе с ней. В дверь послышался стук чем-то мягким. Мы бледные отправили открывать первую дверь Лясинэ и узнать, кто там. Она притворилась мной:

  – Здравствуйте, вы кто? – спросила она. Ответил мужчина средних лет:

  – Я Иван! Приятно с вами познакомиться, – ответил ей он, – Здравствуйте, Анна. Мне кажется вы просто психологически выгорели. И сейчас любая незначительная проблема будет для вас казаться чуть ли не катастрофой.

  – Да что вы! – сказала Лясинэ ему, – Не хочу ставить диагнозов, я не врач, но думаю, что сходить к психотерапевту вам бы не помешало.

  – Да, Анна, вы верно намекнули, – признался он, – Это намного лучше, чем думать о смерти. – А, ну да, – согласилась с ним Лясинэ, – при депрессии всегда посещают мысли уйти из жизни.

  – Я тоже это когда-то проходил, – с сожалениями признался Иван, – И это скажу вам честно не лучшие годы моей жизни. Даже вспоминать жутко, лучше уж не вспоминать никогда.

  – Но Бог дал вам силы справиться с этой болезнью, – сказала ему Лясинэ, – Поможет вам и теперь, нужно только с верой Его попросить.

  – Да, – с неохотой согласился Иван с Анной, – Бог милосердный и любящий. Только Он может наполнить вашу душу любовью к ребенку. Ведь ему так же тяжело, видя, что вам плохо – из-за этого и капризничает. Дети чувствительны к эмоциональному состоянию родителей. Желаю вам пройти все трудности и начать счастливую жизнь.

  Иван ушёл, а меня трясло от того, что он понимал, что с ним общается через закрытую дверь Лясинэ. В наши окна бросали останки от людей. С улицы шёл вопль на меня, и я плакала. Пришла следующая женщина и вообще кричала меня в окно. Я подошла и увидела, что она прямо от трупа человека отрезает мясо, которым кидается и она ещё и не одна. Я приоткрыла окно, и она начала кричать:

  – Анна! «Меня зовут Елена», – сказала она, – Пожалуйста, запомните: вы милая, добрая, ответственная и умная. Если кто-то будет Вам говорить что-то, то противоположное, немедленно выходите из помещения или просто переставайте слышать. Ваша мама расстроена и подавлена, она «не ведает, что творит».

  – Вы кому это вообще? – заорала я на неё, зная, что она Лясинэ пытается это шептать.

  – Лучше бы Вам сейчас поискать варианты отдельного жилья, – намекнула она мне о своём намерении, – Может, у подруги пожить или попросить помощи в реабилитационном центре?

  Лясинэ широко раскрыла окно, меня оттолкнув и на неё закричала:

  – Я понимаю, что Вы благополучнее здесь обитателей, – крикнула она ей дерзко, – но где-то то Вам надо прийти в себя. Вы как дьявольщина наезжаете.

  – Вы молодец, что ушли от мужа, забудьте о нём навсегда, он вас не ценил, – начала она кричать уже мне за спиной Лясинэ, – Ну не способен, что с него взять-то?

  – Понимаете, – оттолкнула я Лясинэ, – Вы – мягкий в общении человек. Таких людей очень любят. Просто надо начинать общение с себе подобными.

  – И ребёнка таким же воспитывать – крикнула она мне с явным намёком, – добрым и отзывчивым. Он сейчас плачет, но ровно до тех пор, пока плачете Вы. Все-таки-таки для начала смените место жительства.

  – Мамины эмоции Вам сейчас не понести, поберегите себя! – окончательно её прогнала Лясинэ, меня оттолкнув от окна и закрыв его на этом опять.

  Через два часа в окна кидали зародыши людей. Я для интереса, приоткрыв окно спросила женщину, как её зовут. Она хладнокровно представилась Ириной и начала обыденное для них:

  – Здравствуйте! – кричала она в окно, пытаясь попасть в меня человеческим зародышем, – Анна, очень похоже на послеродовую депрессию.

  – Да, – измученно согласилась я, – Хоть времени прошло и немало, но состояние очень схоже.

  – Сходите к врачу, расскажите о состоянии, самочувствии, – продолжала она кидать при общении зародышами из ведра, от чего меня трясло, – вам помогут. По-другому взглянете и на ребенка, и на мир вокруг. Знаю, о чем сообщаю, так как двоюродная сестра тоже переживала подобное после родов. Была раздражительна, подавлена, вообще с частыми перепадами настроения, срывалась на близких, что говорить, мы не узнавали ее. После лечения – к нам вернулась прежняя Наташа, позитивная, открытая, любящая дочку и всех родных.

  – Здоровья вам! – попрощалась я с ней и закрыла быстрее окно.

  Далее длань убийц начала действовать, и они стали выбивать нам дверь. Мы сидели дома, не зная, что делать и на нас просто сыпали остатки мыслей убитых людей по химической волне их боевых трансформаторов. Мы выключили свет и сидели втроём, друг друга обнимая и зная, что все мы не сумасшедшие и всё. Каждый день один из них там умирал, и волна иссякала. И сегодня снова были и есть мы, как и остался один из этих террористов. И где мы все были после? Мы были в этой же квартире и к нам до сих пор заходят с попытками убийств эти добрые и властные врачи...

  Солнечный свет светил жёлтой улыбкой, когда они повторяют снова и снова, что здесь и вчера и сегодня остаёмся только мы. Остались только мы...

  Марина

  Я учусь плохо, за это мама мне сказала, что я шлюха,

  грозится ждать в детдом, она сказала, что я ей НЕ НУЖНА,

  Я сказала, что я не хочу с ней жить и хочу умереть.

  Меня зовут Марина, мне 13 лет. Я учусь плохо, за это мама мне сказала, что я шлюха, грозится ждать в детдом. Она сказала, что я ей НЕ НУЖНА, я сказала, что я не хочу с ней жить и хочу умереть. На это она мне ответила: «Нож принести?» Я сказала, что нет. Сестра сказала, что не хочет меня видеть и что меня проще закопать. Мама покупает все сейчас только сестре, называет ее доченькой, заечкой, а меня даже по имени не называет. Помогите пожалуйста, я не знаю, что мне делать, но я всё-таки думаю о суициде.

  Несмотря на скучные школьные дни, новый порте скрашивал мои настроения, когда я гуляла после школы. Я с мальчиками только целовалась, но не спала так, а мама каждый день продолжала кричать на меня, что я шлюха, тем не менее обеспечивая порте и прочей красивой одеждой. Она перед моим рождением мечтала взять вместо меня ребёнка из детского дома и каждый день мечтает меня тоже им просто отдать, чтобы я ей нервы не мотала. Намекая о замеченных мной давно чудовищах, она часто продолжала в наше свободное время на меня кричать, что я ей не нужна. Я радовалась этим дням. В один из дней ко мне в школу пришла некая Лена, меня намеренно у учителей спрашивая. Представилась психологом и начала со мной беседу:

  – Дорогая Марина! Мне очень жаль, что так сложилось. Ты знаешь, когда мне было 13 лет, у меня были похожие мысли, но, поверь, смерть – это невыход.

  – Я понимаю, – ответила ей я, – что кажется, что ничего не исправить и все ужасно, но выход всегда есть.

  – Да, – согласилась она, – на данный момент тебе нужно быть сильной.

  – Но мне мама сказала, что я шлюха, – прослезилась я, – а шлюха не может быть сильной.

  – Не сдавайся, – поддерживала она меня, – есть ли у тебя друзья?

  – Нет, – плакала я дальше, – Есть ли кто-то у вас, кто может помочь с учебой? Я учусь плохо же.

  – И где твой папа? – интересовалась у меня она.

  – Папа умер, – сказала я ей.

  – Сколько лет сестре? – уточнила она.

  – Сестре как вам – 26 лет уже, – сказала я ей честно.

  – Поверь, через несколько лет ты уже сможешь съехать от мамы, – обещала она мне, – начнешь свою самостоятельную жизнь, будешь двигаться к своим целям. Поставь цель и иди к ней несмотря на трудности! Все получится! Впереди тебя ждёт яркая жизнь! Если тебе трудно, пиши мне СМС на этот номер (дала мне визитку), мне это всегда помогало.

  Я взяла эту визитку и не знала даже, что с ней делать. Пошла и дальше сидела на этих уроках. Было до жути скучно. Хотелось гулять и использовать свои любимые платья, а не этим заниматься здесь. Хотелось уйти, но я сидела дальше. Под конец урока меня позвала из класса женщина – тоже психолог. Её звали Лясинэ.

  – Здравствуй, Марина! – поздоровалась она холодным баритоном, – для подростков, оказавшихся в такой ситуации, есть специальная реабилитационная программа ВДАтин. Найди их в интернете. Это программа для подростков из алкогольных и дисфункциональных семей.

  – Мне не нужно, – сказала я ей, – у меня нормальная семья.

  – Ты описываешь дисфункциональную семью, – констатировала она, меня не спрашивая, – есть ещё телефон доверия для подростков: 8-800-2000-122. Позвони туда, послушай, что скажут специалисты. Удачи!

  Я стояла, смотря, как она уходит со спины. Эта прель меня порядком достала. Вонизм их постоянных убийств беспомощного перед ними раздавался даже в моей школе. Перемена. Болтаю с одноклассницей об обыденном и общностном, лишь бы не с ними:

  – Да никуда она тебя не сдаст, – объясняла она, – это просто разговоры, а помимо плохой учёбы, как ты себя ведёшь?

  – Я спокойно слушаю в свой адрес разные угрозы. А что? – уточнила я у неё.

  – Мой брат тоже плохо учится, но от этого я на него не злюсь, – сказала она, констатируя надо мной семейную расправу, – Может не в учёбе дело?

  – Я итак знаю, что это просто моя боль и их реакция на это, – объяснила я, – но они не остановятся от этого нюанса.

  – Может ты хамишь, не слушаешься, не помогаешь, делаешь что-то крайне аморальное? – уточнила одноклассница.

  – Вообще, да, – призналась я честно.

  – Если да, надо признать, что у мамы есть повод злиться, и стараться исправлять себя, – начала она меня учить.

  Мы подрались, но нас разняли мальчишки. Обошлось даже без синяков. Поволочились молча на полу и в итоге мы недисциплинированные.

  Через два ещё урока мы ушли в столовую и купили по чаю с лимоном. Только мы обе хотели поболтать, к нам подсела наша школьная медсестра, начав опять всем известное:

  – Марина, у Вас есть возможность рассказать о своих переживаниях другим родственникам? – поинтересовалась она.

  – Я хочу умереть, а не рассказывать им о своих переживаниях, – объяснила я ей конкретнее, – у меня и родственников больше нет.

  – Но Желательно рассказать дедушкам, – объяснила она, – Нужно чтобы помогли родственники мужского пола.

  – Они бы меня зарезаться заставили, – объяснила я ситуацию, – и даже нож бы принесли.

  – Попросите пожалуйста учительницу в школе, чтобы она помогла и поговорила с мамой, – продолжила она, – Найдите школьного психолога.

  После она сразу встала и ушла по дальнейшим делам. Мы с подругой одичали от радости и свободы и, пропуская последний урок, продолжили болтать. С нами села ещё одна девочка их параллельного класса.

  – Привет, Марина, – поздоровалась она со мной.

  – Привет, – ответила я ей тем же.

  – Я слышала, что ты плохо учишься? – уточнила она у меня.

  – Да, – ответила я ей спокойно на вопрос, – Успехи в учёбе связаны с двумя факторами: способности и соответствие образовательной системе. Я не соответствую, но есть отличницы лёгкого поведения, а есть не умеющие читать, но прожившие всю жизнь с одним человеком в счастливой семье.

  – Моя прабабушка всего 1 класс окончила, – призналась моя одноклассница, – другое дело, что учёба – твой труд сейчас, возможность получить знания. Что тебе мешает?

  – Может, травят? – уточнила девочка из параллельного класса, – или не понимаешь отдельные предметы?

  – Всё решаемо, – спокойно ответила я, – Спрашивай учителей (а им двоечники не нужны, особенно по экзаменам, в прошлом году намаялись уже), читай учебники, тестируйся в Интернете, просто находишь тесты, выбираешь темы или класс.

  – По нелюбимым предметам читай учебники просто как книги, – поддержала моя одноклассница беседу, – мне помогало. ОГЭ после 9 класса – совсем не страшно, я сдавала репетитору только пока.

  – Массовый завал ОГЭ-2021 – это банальная уверенность в отмене из-за дистанта, – пояснила нам наша новая знакомая, – и на всякий экзамен есть пересдача, кстати.

  – Профессиональное образование способен получить каждый человек без серьёзного диагноза по развитию, – сказала я всем, – Родители – люди со слабостями, только Бог всегда услышит.

  – И святые, – подметила моя одноклассница.

  – Молись, – уходя обронила девочка из параллели с угрозой.

  Вечер и я наконец гуляю, оставив дома портфель с этими остатками тетрадок. Ко мне подошёл мужчина Иван, сразу мне представившись этим именем:

  – Здравствуйте, Марина, – сказал он, – Я согласен с вами, что сложно терпеть такую несправедливость со стороны родной мамы, но все-таки думать о смерти и держать обиду не стоит. По нескольким причинам. Негативные мысли разрушают вашу еще не сложившуюся психику, а обида и злость разрушают душу. Без этих двух составляющих нельзя нормально жить. Ведь душа и дух – это основные составляющие человека. Раньше медики считали, что в здоровом теле и дух здоровый. Но как показали многолетние наблюдения, то здоровый человек, легко может стать больным, если его дух и душа находится в плачевном состоянии.

  – В нашем городе есть интернат для физически и умственно больных детей в общем инвалидов, – сказала я ему, что об этом знаю, – От них вообще отказались родители.

  – Однажды я видел обитателей этих учреждений, – вспоминал он впечатления, – как этих детей вывезли на инвалидных колясках на прогулку. Вы бы видели, как эти дети радовались солнцу, каждому листочку, траве; а если воспитатели покупали им еще конфеты, то радости не было предела.

  – Неужели нам нужно стать такими, чтобы узнать, как мир прекрасен, и как чудесно все создал Бог, – сказала его опередив, – вы мне это хотите сказать? Я это сразу с вашей стороны увидела и мне стало по-настоящему интересно, кто из нас более счастлив: тот, у кого все есть, или кто ограничен физически и материально?

  «Подумайте, и вы над этим вопросом», – сказал он мне спокойно и для меня неожиданно, – И тогда сможете простить и маму, и сестру.

  – Спасибо, – ответила я, провожая взглядом его уход.

  Я вернулась домой, и сестра уже жаждала в ожидании меня закопать, но пока не была в настроении:

  – Марина, здравствуй!

  – Здравствуй, – ответила я ей.

  – Наверное, проблема не только в учёбе у тебя, – докопалась она опять, изучив мои сегодняшние результаты на уроках, – Если мама говорит нехорошие слова, то это значит, что ты, наверное, приходила домой не вовремя.

  – Да, понятно, – ответила я ей, – Родители обычно очень опасаются, что с нами случится беда, и в этом их можно понять. Я вас понимаю правильно.

  – Ты просто подойди к учителю в школе, которому доверяешь, поделись проблемами, – смеялась надо мной сестра, намекая, что до сих пор только ей всё покупают, ожидая мою смерть в немощи обеспечить нас двоих, – А дома возьми учебники и почитай их, домашку сделай хотя бы с помощью Интернета.

  – Мама обрадуется, да и успеваемость повысится, да? – спросила я её, – Тройку тоже надо заработать.

  – Да, – продолжала она, – А через два года ты уже поступишь в колледж, будешь получать профессию.

  – Взрослая интересная жизнь! – завершила я наш разговор, уходя в свою комнату, – Всё будет хорошо!

  Мать с сестрой в моё отсутствие начали опять болтать:

  – Здравствуйте, Марина, – крикнула она мне к двери намеренно, – не подслушивайте нас!

  – «Доченька, мне тоже было сложно в школе», – говорила она закончившей школу сестре, – Правда проблема была не так в оценках, как в конфликте с одноклассниками, меня обижали, травили. Дошло до того, что вообще отказалась ходить в школу. Справиться мне помогли такие доводы – учёба не для того, чтобы кому-то что-то доказывать или нравиться одноклассникам, а для себя, своего будущего, чтоб иметь возможность поступить в университет, поэтому ходить на занятия надо. Школа – не навсегда! Осталось пару лет и выпускной!

  Я понимала, что они намеренно говорят так, чтобы я это слышала, а после мать закричала:

  – Поэтому, Марина, не унывай! Со временем и с родными найдешь общий язык, а пока отвлекайся каким-нибудь интересным хобби, научись чему-то новому! Суицидом никому, ничего не доказать, солнышко. Не лишай себя будущего из-за сегодняшних проблем!

  – Вы победили уже давно! – открыла я дверь и закричала, – зачем так издеваться?

  – Объясняю доченьке свои ошибки, солнышко! – кричала она мне, – в комнату!

  Часы шли. Они стали говорить потише. Я рисовала реель большого пиратского корабля. (Примечание автора с использованием академических словарей и интернет ресурса им посвящённому: РЕЕЛЬ или РЕЕЛЬС. В корабельных архитектурах карниз в кормовой части корабля). Однако им там за дверью было крайне неспокойно от того, что я вообще здесь. И они, как чувствуя опять мне из-за двери прокричали так, чтобы мне было слышно:

  – Тебе, дура, и отец бы сказал: «Просто живи. Своей жизнью», – опять кричала мать, – продолжим, заечка. Понятно, что в 13 лет это делать будет сложновато, да и, наверняка, не стоит делать поспешных решений и, к примеру, из дома сбегать или еще чего похуже, но... – Подожди, – крикнула я маме из-за двери, – Перетерпи, мам!

  – Заткнись и захлопни дверь, – кричала она мне, – Жизнь она, знаешь, часто уравновешивает разные события и обстоятельства. Вполне вероятно, что потом все компенсируется чем-то другим.

  – Может, муж будет мужик настоящий (коих сейчас оооочень мало) или дети красивые, – обсуждала с ней их будущее после моей смерти с улыбкой сестра.

  – Главное – не делай глупостей, перетерпи, – сказала мама, понимая, что я им кричу, – Будь сильной.

  Я вышла из комнаты в туалет и мне:

  – Ты, вероятно, уже сильнее мамы, – любезно мне мама говорит, – А сеструха – ну, гены такие)

  – Да и она могла так чисто ляпнуть, не подключив мозг, – сказала я даже, удивляясь и пошла в туалет.

  Мне на телефон пришла СМС, которой я в туалете и испугалась: «Главное, ты с них пример никогда не бери. В общем, всему в жизни свое время. А годы, поверь, пролетят очень быстро, потом офигеешь)». Подпись СМС: Евгений.

  На кораблях плавают многие, но мне никогда на корабле и не поплыть, а завтра опять в школу. Снова там меня ждёт издевательство. Они на меня реагируют так, словно на мне стоит какое-то тавро и им его видно, а мне нет. Тем не менее, следующий день наступил, и я ушла в школу очень быстро.

  Перед школой меня ждала девочка Настя, которую я знала. Она уже почти закончила школу и, видно, хотела поговорить о моей семье, как обычно она у меня спрашивала.

  – Привет, я не знаю слов поддержки, но хочу помочь, – сказала она с соболезнованием, – Попроси маму купить тебе книжки для подготовки к эге, они дешевле учебников.

  – Она вряд ли это сделает, но я попробую, – сказала я ей с благодарностью, – Там собран весь теоретический материал за 11 лет. Занимайся по ним, тебе так будет проще и не думай, что жизнь заканчивается на абъюзе в семье. Ты еще покажешь им!

  – Обязательно! – поблагодарила её я и ушла.

  На уроке музыки моя преподаватель, словно тапер, играла нам самые старинные композиции давнего времени здесь. Я с интересом слушала её игру, мечтая когда-нибудь тоже научиться и время урока неизменно шло. После его окончания я ушла в туалет и там меня ждала моя мама с ножом. Она проткнула мне заживо глаза, ударив в голову и после того, как она проткнула мне сердце, я больше не та, кем была в тот день. Хотя, в тоже время, это я и сейчас, но материал уже другой. Другие соседи, другая сама по себе ситуация, а они так и остались там с моим мёртвым прошлым.

  В-в-в-в

  "Ушел Папа. Вчера похоронил.

  Мама ушла 10 лет назад. Я остался один.

  Моей семьи больше нет. Мой мир разрушен.

  Я не мальчик. Есть жена, двое детей,

  но как семью воспринимал только родителей.

  Жена говорит, что у меня больная любовь к родителям.

   Они были для меня смыслом жизни.

  Когда ушла Мама, я думал о суициде, но удержал Папа.

  Кто стал бы заботится о нем, если меня бы не стало.

  Если Мама была моим Теплом, Любовью,

  то Папа всегда был моим стержнем,

  нравственным ориентиром. Я жил ради них".

  Все мои переживания муть для остальных при их даже понимании,

  так как они все отрешают любой беспорядок и хаос от страха.

  Любой знающий хаос безумен для них.

  Ушел Папа. Мой единственный отец мёртв и вчера я похоронил его даже в товере (вид башни), чтобы меня следом убили хотя бы с долгами за него им так всё и объяснив. Мама ушла 10 лет назад, и я остался один. Моей семьи больше нет и Мой мир разрушен.

  Я не мальчик. Есть жена, двое детей, но как семью воспринимал только родителей. Жена говорит, что у меня больная любовь к родителям. Они были для меня смыслом жизни. Когда ушла Мама, я думал о суициде, но удержал Папа. Кто стал бы заботится о нем, если меня бы не стало. Если Мама была моим Теплом, Любовью, то Папа всегда был моим стержнем, нравственным ориентиром. Я жил ради них. Я семью, детей завел ради них, чтобы они были спокойны за меня, чтобы они общались с внуками. Я все делал, ориентируясь на них. Купил квартиру – надо Папе показать, порадуется. Новую мебель – покажу Отцу, приведу его, он будет рад. Ребенок бегает растет – вот Папа обрадуется, внучка растет. Думал о покупке новой машины, сразу мысль Папу буду катать, он будет счастлив. А теперь зачем это все? Для кого? Я больше двух дней не мог его не видеть, обязательно приезжал, какие бы проблемы не были – Папочка, как ты? Я так давно тебя не видел! По телефону звонил через каждые два часа. Обязательно утром и перед сном. Если трубку не брал, я срывался сразу, на машину, через город к нему, одни мысли – наверное что-то случилось, плохо стало и т.д. Последние четыре дня и ночи с ним был, пытался вытащить, вылечить, докторов домой тащил, бегал кучу лекарств купил, небулайзер, все что сказали врачи. Я его год назад после двух инфарктов выходил, вытащил, а в этот раз не смог. Ему сперва даже лучше стало вроде, а потом резко плохо. Еле успел скорую вызвать. В больницу забрали. Он так не хотел. Дома останусь. Куда дома, умирал у меня на руках, на крики не реагировал, хрипел только. В больнице вроде лучше стало сперва, а потом реанимация. Два дня и ушел. В час ночи. Надеюсь, что во сне, что не мучился. Говорили до последнего пытался встать домой уйти. Вроде все сделал похороны, поминки, все как надо. Как он бы сделал. На него ориентировался все время – был бы доволен, все думал. Сам с женой ездил, делал все и с морга забирал и договаривался, и покупал все. Не помог никто. К Маме подхоронил, вместе рядышком лежат теперь мои Мама и Папа, а я один остался. Зачем? Как себе смерть вымолить? Одна надежда, что они меня там встретят. И мы снова вместе будем. Без болезней, без боли. Навсегда теперь. Отработав этот день и выслушав в свой адрес кучу разных версий своих характеристик, я отправился в каяк (маленькое кафе, где продают недорогую рыбу) встретиться с моим знакомым Сержем. Серж подошёл к столику, минуя торпу (простор меж двух столбов) в общем гостевом зале. Он начал говорить мне прямо с ходу то, что ему видно давно хотелось, зная о со мной произошедшем: