Текст книги "Первый раз"

Автор книги: Анна Ольховская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 15

Если бы Саша знала, какие ее чувства затоптал в ней голод, она перевернула бы поднос с завтраком и создала шедевр абстракции на постели. Или перфоманс, ведь и сама художница участвовала бы в инсталляции? Саша была не очень сильна в этой области, поэтому окончательно определиться она не могла. Все равно, ведь этого не случилось, голод победил. А просто Саша и пустая посуда – слабовато для полноценного полотна.

Зато когда удовлетворенный голод отправился на боковую, в душе ее поднялись, охая и потирая ушибленные бока, затоптанные страх, отчаяние и тоска. Рассвирепев от неспортивного поведения голода, они принялись за Сашу с утроенной силой.

Отчаяние от безысходности, страх перед будущим, тоска по детям захлестнули Сашу удушливой волной. Какое-то из этих чувств сдавило ее сердце так сильно, что оно, бедное, испуганно затрепыхалось. Вздохнуть глубоко тоже не получалось: одно из мерзавцев-чувств кололо ее огромной иглой в грудь. Голову словно стянуло широким и жестким ремнем. Саше очень хотелось вскочить, расколошматить все вокруг штативом от капельницы, подбежать к двери и выбить ее могучим ударом.

Словно почувствовав настроение пациентки, аппаратура пугливо зажмурилась и перестала пищать и подмигивать. Капельница затряслась от ужаса. Напрасно они так волновались, Саша никогда не вытворяла ничего подобного. Вот Анетка, та – да, она могла учинить тут полнейший разгром, Саша даже иногда завидовала импульсивности и бесшабашности подруги. Но сама она привыкла разрешать конфликты тихо и мирно. Конфликты же, пользуясь ее разрешением, распоясались окончательно. Может, потому ее и загнал под плинтус собственный муж?

Но сейчас Саше совсем не хотелось заниматься семейным психоанализом, эмоции, переполнявшие ее, требовали выхода. Они колотили руками и ногами во все двери, они разрушали личность своей хозяйки. Пока не нашли старый, ставший уже привычным, с истертыми ступеньками, ход в подвал – к слезам.

Слезы ручьями текли по щекам, и вытирать их не было у Саши ни сил, ни желания. Она шептала имена детей, звала их, успокаивала, жаловалась, молилась. Истерика приближалась неумолимо, победно поглядывая по сторонам. Всхлипы Сашины становились все громче и судорожнее. Но, когда истерика уже прихорашивалась у зеркала перед выходом на сцену, в комнате появились врач и серый ушлепок. В руках у врача шмыгал носом, пытаясь удержать прозрачную каплю, здоровенный шприц.

– Н-н-не н-н-надо, – Сашиными губами прохлюпала истерика.

– Надо, Алекс, силы вам нужны совсем для другого, – попытался придать своему голосу немного тепла ушлепок. Но теплу совершенно не за что было уцепиться на ровной и гладкой поверхности, оно соскользнуло и растаяло, оставив голос ушлепка пластиковым и холодным.

– Не нужны мне силы, я хочу домой! – совсем уж по-детски закапризничала Саша.

– Я же говорил вам, мистер МакКормик, объект на редкость неконтролируемый! – мстительно глядя на пациентку, накляузничал доктор. – Не удивлюсь, если она попытается помешать инъекции.

– Вы не удивляйтесь, вы делом занимайтесь! – забрюзжал ушлепок, подходя к Саше поближе. – Своим прямыми обязанностями. Чтобы я мог заняться своими.

– Да, конечно.

Врач приблизился к Саше с некоторой опаской, осторожно уложил ее на кровать и ловко ввел лекарство в вену.

Лихой эскадрон молекул со сложной химической формулой ураганом пронесся по всем закоулкам, надавав пинков и оплеух страху, отчаянию и тоске. Истерику закопали на свалке, придавив ее могилу камнем. По-хорошему, надо бы осиновый кол воткнуть, да где же его взять! Удовлетворенно осмотрев окрестности, бойцы-молекулы дружно отправились в сторону почек – на выход.

– Сколько она проспит? – с неудовольствием глядя на тихо посапывающую Сашу, спросил МакКормик.

– Где-то около часа. Если бы не ослиное упрямство этой женщины, – раздраженно проворчал доктор, возясь с аппаратурой, – ничего подобного бы не произошло. Я же говорил ей – рано еще вставать, а она уперлась, и ни в какую! В туалет ей, видите ли, понадобилось!

– А вы уверены, мистер Картман, что она не выдала бы подобной психоэмоциональной реакции, даже находясь в постели?

– Но ведь раньше…

– Раньше она почти все время спала, я с ней работал. А сегодня она впервые пришла в себя полностью. И смогла мыслить адекватно.

– Сомневаюсь.

– Напрасно! То, что она выдала такую реакцию, говорит лишь об особенностях ее психики. Я тоже был слегка озадачен, когда увидел это на мониторе. Поэтому, учитывая эти, не способствующие дальнейшей работе с данным объектом особенности, введите ей, пока она спит, три кубика препарата 19. Хотя нет, – МакКормик, сморщившись, помассировал висок, – лучше, пожалуй, два кубика. Эмоциональный порог будем снижать постепенно.

– Какое там постепенно, этой истеричке и десяти кубиков будет мало! – запальчиво заспорил было врач, но, наткнувшись на ледяной взгляд шефа, безвольно повис на этом взгляде, словно жук на булавке. – Хорошо, мистер МакКормик, как скажете.

– Вот именно, – проскрипел Стивен, – как Я скажу. И никакой самодеятельности! Вы пока займитесь ею, а я пришлю вам помощников, переведем ее в жилой блок.

– Может, пусть пока здесь побудет, я понаблюдаю ее?

– Наблюдать за ней будут и там, вы же знаете. Пусть обживается. Физически она вполне здорова, дальнейшую корректировку ее состояния будем осуществлять как обычно. Индивидуальную программу я разработаю в ближайшие дни. А до тех пор вводите ей ежедневно препарат 19, увеличивая дозировку по кубику в день. Думаю, к моменту начала плотной работы с ней она будет полностью подготовлена. Задача ясна?

– Да, конечно, – жук делал отчаянные попытки соскочить с булавки, но удалось это ему лишь тогда, когда МакКормик вышел из комнаты.

Саша лежала с закрытыми глазами, прислушиваясь к тишине, царившей вокруг. Интересно, а эти два хмыря, врач и ушлепок, все еще здесь? Хотелось посмотреть, но Саша стеснялась. Стеснялась своего недавнего поведения, своих слез. И вот с чего это, спрашивается, она истерила? Совершенно неизвестно пока, где она, что за люди вокруг, что ее ждет впереди… Да, конечно, ей очень хочется побыстрее увидеть детей, Анетку, успокоить их, обнять. Но надо потерпеть, рано или поздно это все равно случится. А она устроила концерт для соплей с оркестром! Хорошо, хоть от врача отбиваться не начала, укол очень ей помог. Она прилегла, полежала минут пять с закрытыми глазами, успокоилась. Теперь пора и открыть глаза, но стыдно-то как!

Странно, почему эти двое молчат? И даже дыхания их не слышно. Ушли, что ли? А почему она их шагов не слышала, голосов? Странно!

Ладно, милочка, хватит трусить, впусти в себя реальность… Впустила. И тут же вытолкала ее обратно, зажмурившись. Эти гады что, наркотик ей вкололи?! Галлюциноген? Почему ее, ставшая уже почти привычной, больничная комната вдруг так изменилась? Или… Господи, неужели?!

Саша радостно вскочила и осмотрелась. Ну точно, ее, похоже, отключили не на пару минут, а на более долгое время, чтобы можно было вывезти ее из этого их супер-пупер-сверхсекретного объекта и вернуть домой. Да, да, именно! Это явно одна из комнат в замке фон Клотца! Непонятно только, почему не та, в которой она жила раньше, но это ерунда, главное – она вернулась! Вот ведь молодцы ребята, и ушлепок этот, и Винсент, и даже доктор. Нашли все-таки способ и секретность соблюсти, и ее домой отправить! А она за это никому-никому не расскажет, где была все это время. Ну, где же все, где вы, лапушки мои, я ужасно соскучилась!

– Викуська, Славочка, идите к маме, мама уже проснулась! – радостно позвала Саша, повернувшись к двери.

Тишина. Да где же они? Может, она слишком долго была без сознания, и дети вышли подышать свежим воздухом?

Саша подбежала к окну, задрапированному плотными шторами, отдернула их и… Что это?! Дрожащими пальцами она прикоснулась к стеклу. Окно оказалось имитацией. Надо отдать господам должное, выполнено оно было безупречно, нарисованный вид впечатлял: горы, небо, солнце. Но открыть его и вдохнуть свежий, наполненный ароматами весны воздух не было никакой возможности. Совсем.

Разочарованно вздохнув, Саша побрела обратно. Вот дурища-то, обрадовалась! Благородные рыцари – ушлепок и доктор! Три ха-ха.

Ну что же, видимо, права она оказалась только в одном – ее действительно отключили явно не на пять минут. И, пока она валялась без сознания, ее перетащили сюда, словно мешок с… с чем-нибудь. Чтобы, не дай бог, Саша не увидела и не запомнила внутреннее устройство их драгоценного объекта.

Так, ладно, будем знакомиться с новым местом жительства. Мило, со вкусом, не зря Саша приняла это помещение за одну из комнат в замке фон Клотца. Стильная мебель: диван, два кресла, столик, стеллаж с книгами, платяной шкаф, в углу видеодвойка на подставке, рядом – рабочий стол с компьютером. Вон та дверь, скорее всего, ведет в ванную комнату. Любопытно, а одежда в этом шкафу есть?

Саша подошла к зеркальной дверце раздвижного шкафа. Оп-па, да тут и в самом деле кое-что есть! Белье, носки, колготки – все было даже не распаковано и жеманно похрустывало целлофаном обертки при прикосновении. На вешалках висели две пары джинсов, спортивный костюм, две рубашки, два свитера, кофта и жилет. На полочке, тоже в пакетах, лежали штук пять разноцветных маек.

Ну что же, на первое время ей этого хватит, главное, чтобы размер подошел.

Размер подошел, критически осмотрел новую хозяйку и, тяжело вздохнув, ей оказался впору. Почти.

Глава 16

Капли пота, напевая речевку американской морской пехоты, ровным строем бежали по спине. Руки методично наносили удары по здоровенной боксерской груше. Все остальные мышцы тоже не спали, работали с полной отдачей. Если бы Саша раньше знала, какое удовольствие можно получать от физической нагрузки, она бы стала постоянным клиентом ближайшего тренажерного зала.

Продолжая контролировать дыхание, Саша усмехнулась. Она вспомнила стоны своей коллеги, Ленусика, длинноногой высокой блондинки, три раза в неделю навещавшей фитнес-центр. Именно навещавшей, а не посещавшей, поскольку работать там в полную силу Ленусик не хотела. Она попробовала это сделать в первое занятие, и у нее все получалось просто замечательно! А на следующий день она позвонила на работу и заявила, что умирает, поэтому ее сегодня не будет. Когда же Ленусик появилась наконец на работе, она замучила всех красочным описанием ужасной боли, буквально истерзавшей утром, после тренировки, ее холеное тело. Но, когда Саша вполне логично предположила, что дорога в фитнес-центр теперь будет забыта ею раз и навсегда, Ленусик удивленно распахнула голубые глазки:

– Ну что ты, Сашечка, как можно? Это же самый гламурный фитнес-центр! Туда все VIP-персоны ходят! Знаешь, как мне трудно было абонемент достать! А сколько денег вбухано в фирменную спортивную форму, ой-ой-ой!

– Но ты же только что живописала те невыносимые страдания, которые принесла тебе тренировка. Неужели готова терпеть дальше?

– Вот еще! – фыркнула Ленусик, поправляя перед зеркалом и без того безупречную прическу. – Это я так, из любопытства, в первый раз тренировалась наравне со всеми, хотела понять, что они в этом находят.

– И как, поняла?

– Разумеется, я же не дура! – пожала точеными плечиками коллега. – В фитнес-центры ходят две категории женщин: толстухи, желающие хоть немного улучшить фигуру, и стройные красотки-охотницы.

– Кто? Охотницы?

– Ну да. И я – в их числе. Мы туда ходим на охоту. Чтобы достойного самца отловить и удачно замуж выйти! А для этого нужно выглядеть гламурно и тем более не вонять мокрой майкой. Так что потеют и пыхтят пусть толстухи, им все равно ловить нечего!

Тогда Саша не стала спорить с Ленусиком, поскольку тема фитнеса ей в принципе была безразлична. Но теперь, когда она почувствовала то удовольствие, которое может доставлять полноценная тренировка, она не могла согласиться с бывшей коллегой.

Хотя почему бывшей? Стивен обещал, что скоро Саша сможет вернуться к привычному образу жизни – домой, к семье, к работе. Надо только окрепнуть физически, пройти различные тесты. Зачем ей все это нужно, Сашу теперь не волновало. Уколы, таблетки, какие-то приборы, подключаемые к ее голове, – все это она терпеливо переносила, дожидаясь момента, когда можно будет пойти в спортзал. Где и проводила большую часть суток. Ежедневно часа по два-три ее обучал ушу молчаливый здоровяк, слегка напоминавший Стивена Сигала. Саша помнила его снисходительный взгляд на первом занятии. Но эта снисходительность очень быстро уступила место удивлению, а потом и уважению. Видимо, получалось у Саши неплохо, хотя сама оценить свое умение она не могла, а тренер был ну очень молчаливым.

Когда тренер уходил, Саша занималась самостоятельно, до изнеможения отрабатывая удары на боксерской груше. Поначалу она доводила себя тренировками почти до полной отключки – для того, чтобы не сойти с ума от беспокойства за детей. Потом беспокойство поутихло, из пульсирующей открытой раны оно превратилось в шрам. Конечно, он зудел и чесался, этот шрам, но особо Саше не досаждал. Стивен ведь сказал, что с ее детьми все в порядке, даже обещал, что сегодня она лично сможет в этом убедиться. Как – не объяснил, но сегодня утром, во время очередного сеанса психотерапии, он сказал, чтобы Саша к трем часам дня была готова. То есть не торчала, как всегда, в спортзале, а ждала у себя в комнате.

Саша посмотрела на висевшее в зале электронное табло. Так, половина первого. Через два часа, в половине третьего, ей принесут обед. Полчаса ей хватит на душ и переодевание, значит, еще целых полтора часа в ее полном распоряжении. Ох, как славно! Саша провела быстренькую перекличку всех мышц. Мышцы ответили бодрым «ура!», им тоже очень нравилась новая жизнь. Удовольствие от полноценного физического существования – что может быть лучше! Хозяйка прекратила ныть, рефлексировать, переживать по поводу и без, чувства больше не управляют ею. И это так здорово! Вкусная еда, дающая энергию, тренировки, заставляющие каждую жилку, каждую связку звенеть от напряжения, бодрые ребята-молекулы, прибывающие в капсулах и по венам извне. Эти славные ребятки укрепляли ее мышцы, делали их стальными. Они же гасили все попытки эмоций и чувств вернуть утраченные позиции. Гасили жестко и бесцеремонно, с грацией асфальтового катка.

Груша охала, стонала и поскрипывала – теперь ее бокам доставалось от ног этой маньячки. Таких свирепых баб груша еще не видела! Правда, она вообще женщин не встречала никогда, ее, новенькую и гордо блестевшую кожаными боками, со склада привезли прямо сюда, в этот спортивный зал. Да, она предназначена именно для избиения, ее колошматили всю жизнь. Но делали это мужики, равнодушно отрабатывавшие положенные часы. Теперь жизни не стало совсем: эта невысокая, на первый взгляд хрупкая и нежная женщина, на самом деле – просто робот какой-то!

Саша, развернувшись, особенно удачно провела удар ногой. Почему-то ей опять вспомнилась Ленусик. Может, потому, что именно благодаря этой блондиночке Саша познакомилась с Лощининой? Даже в мыслях теперь она не называла подругу ею же, Сашей, придуманным именем – Аннета. Анетка… Глупо как-то звучит, по-детски. Во время бесед с МакКормиком Саша называла подругу только по фамилии, это стало для нее привычным и удобным.

Ленусик всегда мечтала выйти замуж за успешного мужчину. Неважно, в чем претендент на ее руку и сердце должен был добиться успеха – в бизнесе, в науке, в творчестве. Главное, чтобы успех:

а) был;

б) хорошо оплачивался.

Ленусик широко раскинула свои сети, целенаправленно ведя поиск подходящих кандидатур. Именно поэтому она и устроилась на работу в фирму, занимающуюся организацией концертов звезд. Причем на должность, позволяющую ей максимально приблизиться к этим самым звездам: их встречами и поселением в гостинице. А также обеспечением их бытового райдера, то есть списка пожеланий звезды, предоставляемым директором или администратором данной знаменитости.

Поскольку навязчивое приставание к клиентам на фирме категорически не приветствовалось, Ленусику приходилось проявлять чудеса изобретательности, чтобы уставшие и капризные звезды обратили на нее внимание. Иногда это получалось, обращали. Правда, замуж они ее не звали. Но Ленусик не унывала, свято веря, что ее личный трофей просто еще не появился на горизонте.

Вот и в тот раз, узнав, что предстоит организация целого гастрольного тура по городам Беларуси Алексея Майорова, считавшегося одним из самых завидных холостяков шоу-бизнеса, Ленусик была искренне счастлива. Подумаешь, ходят упорные слухи, что у Алексея роман с авторшей его песен, Анной Лощининой! Роман – не брак, он ни к чему не обязывает.

И к приезду Майорова Сашина коллега готовилась особенно тщательно, непонятно по какой причине решив, что в этот раз у нее непременно все получится.

Саша снова не удержалась от улыбки, вспомнив, с каким лицом Ленусик ворвалась в офис после того, как встретила и разместила гостей. Валькирия, да и только! Светлые волосы разметались по плечам, глаза горят, ноздри гневно раздуваются.

– Нет, вы представляете! – шваркнув на стол съежившуюся от ужаса сумочку, завопила Ленусик. – Этот ваш Майоров и на самом деле приволок с собой Лощинину!

– Кого? – недоуменно переспросил абсолютно не владевший вопросом программист Вадик.

– Ну эту, авторшу свою, Анну Лощинину! Я же узнавала, она никогда с ним на гастроли не ездит, а тут – здрасьте вам, явилась, не запылилась! Майоров на меня – ноль внимания, сухо поздоровался, и все! А вопросы со мной решал его администратор Виктор! – От злости Ленусик даже топнула ножкой. – А Алексей все время рядом с этой уродиной, они болтают о чем-то, смеются! А как он на нее смотрит, было бы на что! Черт, черт, черт!

– Эй, дорогуша, ты не слишком ли разошлась? – в дверях офиса стоял директор фирмы, привлеченный, вероятно, воплями своей сотрудницы. – Какое тебе дело до личной жизни наших клиентов? Елена, я тебя предупреждал: будешь продолжать в том же духе – уволю.

– Иосиф Геннадьевич, ведь я… – попыталась было исправить ситуацию испуганная Ленусик, но было поздно.

Шеф, осмотрев всех присутствующих, обратился к Саше:

– Александра, на все время гастролей Майорова возьмешь на себя обязанности Елены, а она займется твоими.

– Что?!! – аж привизгнула Ленусик. – Она будет с Майоровым, а я – сушить мозги с билетами? Ни за что!

– Не нравится – клади заявление на стол. Держать не буду. Желающих на твое место целая очередь стоит, – сухо обронил директор и развернулся, чтобы уйти.

– Нет, нет, Иосиф Геннадьевич, я погорячилась, извините! – опомнилась Ленусик. – Я согласна, только не увольняйте меня!

Вот так Саша, занимавшаяся обычно довольно нудным и в то же время ответственным делом – распространением билетов и сбором выручки, и заняла на время синекурное местечко коллеги. Где и познакомилась, а потом и подружилась с Анной Лощининой, а заодно и с ее, как оказалось, мужем – Алексеем Майоровым. На них Саша теперь могла рассчитывать всегда и во всем.

Потому и сейчас она не очень волновалась за своих детей. Во-первых, рядом с ними пусть и не очень хороший, но отец, во-вторых, что более важно, Лощинина не оставит Славу и Вику, не даст их в обиду. Но, чтобы окончательно успокоиться и довести курс реабилитации после аварии до конца, Саше необходимо было лично убедиться, что с ее детьми все в порядке. А то, что они считают ее погибшей, – это ерунда. Тем больше обрадуются ее возвращению.

Саша посмотрела на электронное табло. Ого, уже начало третьего, надо поторапливаться! Полноценный обед будет как нельзя кстати, и его желательно съесть теплым. Так он лучше усвоится и подпитает энергией мышцы.

Глава 17

Обед был практически завершен, оставался только постоянный и довольно однообразный десерт – разноцветные капсулы. Сегодня на тарелочке лежали две желтых и одна красная. Какие были раньше – Саша не помнила. Не потому, что ее память ухудшилась, вовсе нет, с этим все обстояло в полном порядке. Просто информация не представлялась ей интересной. Или необходимой. А всякий мусор в голове Саше теперь мешал. И так там хранилась масса ненужных вещей – какие-то глупые шутки, розовые и пушистые словечки, сентиментальные воспоминания, женские эмоции… Все это захламляло пространство, а коэффициент полезного действия – нулевой. Но и избавиться от подобной чепухи Саша не могла, хотя и просила об этом Стивена. Что ему стоит подчистить ее память, вряд ли подобная процедура могла вызвать какие-либо затруднения. Однако МакКормик ответил ей категорическим отказом. Он даже разнервничался слегка, что-то черкнул у себя в блокноте, а на следующий день объем лекарства, вводимого Саше внутривенно, уменьшился почти вдвое. Потом еще раз, и еще, пока инъекции не прекратили совсем. Теперь Саше давали разные витаминные комплексы и биодобавки в таких вот разноцветных капсулах. Во всяком случае, так их называл Стивен, а не доверять ему у Саши оснований не было.

Запивая минеральной водой без газа капсулы, Саша вдруг вспомнила, как она мысленно называла МакКормика раньше. Вспомнила и поморщилась. «Серый ушлепок» – это же надо, взрослая женщина, а лексикон, как у тинейджера! И все из-за кучи этого хлама в голове. Хорошо, хоть удалось сгрести эту кучу в чулан и заблокировать дверь подпорками разума. Больше словесная шелуха не будет засорять ее речь. Зато и Саша была абсолютно в этом убеждена: дети научатся, наконец, уважать мать. Больше Саша не потерпит скандалов в своем доме! Не прислушается кто-либо к ее мнению – она примет меры. Какие?

Саша усмехнулась и поставила стакан на стол. Достаточно просто разделить ее деток, и в доме наступит долгожданный покой. Когда во время недавней кризисной ситуации Саша с Викой переехали к бабушке, дочь вела себя идеально. Слава тоже притих. Они даже объединились, чтобы помирить родителей.

Вот пусть и продолжают в том же духе, иначе Вике после окончания школы придется уехать учиться в любой другой город. В Минске, безусловно, выбор университетов побольше, но все будет зависеть от самой Виктории.

Хотя может получиться и так, что сбудутся прогнозы Лощининой, и Вика выйдет замуж за фон Клотца. Это было бы просто идеально: и за будущее дочери можно не волноваться, и место для отдыха искать больше не придется, и в доме наступит долгожданный покой. Да и времени на тренировки у самой Саши прибавится. В Викиной комнате можно будет оборудовать спортзал…

Саша практически закончила мысленное обустройство своего домашнего спортзала, когда в дверь постучали.

– Входите! – перешла на английский Саша.

– Вы готовы? – МакКормик лишь приоткрыл дверь, явно не собираясь последовать любезному приглашению хозяйки.

– Разумеется, – кивнула Саша, поднимаясь. – Только не знаю, к чему именно.

– К одностороннему свиданию с детьми, – посторонился Стивен, пропуская свою подопечную в коридор и закрывая за ней дверь.

– Если вы собираетесь просто показать мне какую-нибудь видеопленку, где моя семья весело резвится на лужайке, то я не назвала бы это свиданием, пусть даже односторонним. Пленку и смонтировать можно.

– Ну что вы, Алекс, вас ждет настоящий сюрприз.

– Уж не хотите ли вы сказать, что сейчас я увижу детей благодаря Интернету? – вопросительно приподняла брови Саша, подходя следом за МакКормиком к лифту, воспользоваться которым можно было только с помощью специальной магнитной карты. Разумеется, у Саши подобной карты не было. Зачем она ей? По своему блоку Саша давно ходила без сопровождения, ведь маршрут был только один: комната – спортзал, спортзал – комната. А на свои лечебные сеансы ее в последнее время отводил лично сам МакКормик. Пришлось – после одного не очень приятного инцидента.

– Неплохая идея, – кивнул Стивен, входя в лифт. – Но она была бы осуществима лишь в том случае, если бы о вашем чудесном спасении стало известно вашей семье. А это пока преждевременно.

– Тогда я не понимаю, – пожала плечами Саша. Преждевременно так преждевременно. Она больше не интересовалась, по какой такой причине мистер МакКормик все еще не хочет сообщать ее семье радостную новость. Главное, что когда-нибудь это произойдет.

– Я же говорил – сюрприз! – самодовольно улыбнулся Стивен. – Прошу!

Двери лифта разъехались и… Саша зажмурилась и даже заслонила глаза рукой.

Весеннее солнце ударило ее наотмашь, оно словно злилось на нее за что-то. Саша на мгновение ощутила себя старым кротом, бесцеремонно вытащенным за шкирку из уютной темной норки.

Предусмотрительный МакКормик протянул ей солнцезащитные очки. Вытерев выступившие слезы ладонью, Саша надела спасительные стекла и только тогда смогла осмотреться.

Она стояла на краю небольшой площадки, то ли вырубленной в горе, то ли образованной естественным путем. Вокруг, насколько хватало глаз, вальяжно раскинулись горы. Их зеленая роскошная шуба на горизонте сливалась с синевой неба, теплый ветер игриво дул ей в лицо, перебирал волосы. Мимолетно отметив про себя, что все это довольно мило, Саша сосредоточила внимание на небольшом, похожем на яркую игрушку вертолете. Прикрывшись от солнца лопастями, он мирно дремал на площадке.

– И как только вы рискнули выпустить меня на поверхность? – Саша повернулась к улыбающемуся МакКормику. – Вдруг я убегу?

– Куда?

– Н-да, действительно, – оглядевшись еще раз, кивнула Саша. – Уйти отсюда можно только тем же путем, что и прийти – через лифт. Значит, насколько я понимаю, сюрпризом является прогулка вот на этом агрегате?

– Не просто прогулка, а свидание с детьми, – уточнил МакКормик. – Как я и обещал.

– Минуточку, – непонимающе посмотрела на него Саша, – неужели этот карапуз дотянет до Минска?

– Почему до Минска? – настала очередь МакКормика изображать кудрявое парнокопытное перед новыми воротами.

– А где, по-вашему, должны сейчас находиться мои дети? Прошло уже десять дней с момента аварии, учебная четверть давно началась, у Виктории выпускные экзамены на носу! – начала загибать пальцы, подсчитывая аргументы в пользу своего предположения, Саша. – И Владислав отнюдь не блистает успехами в учебе, пропускать школу ему не рекомендуется. И Андрею на работу выходить пора.

– Я не знаю, где вашим детям СЛЕДУЕТ быть сейчас, – пожал плечами Стивен, – я знаю, где они ДЕЙСТВИТЕЛЬНО находятся. Туда мы и полетим.

– Куда же?

– К замку фон Клотца, разумеется, – МакКормик, поправив очки, крикнул дремавшему вместе с машиной пилоту: – Гарнер, заводи мотор!

– Да, сэр! – едва не выпал от неожиданности из кресла Гарнер. Вертолет тоже подпрыгнул и заполошно захлопал лопастями.

– Почему они все еще торчат у Фридриха?! – возмущенно закричала Саша, пытаясь переорать вой двигателя. – Что еще за фокусы! Устроили себе дополнительный отдых по непонятной причине!

– По очень даже понятной, у них ведь мать погибла! – МакКормику тоже приходилось кричать, наклонившись к Саше.

– Ну и что? Какой смысл торчать здесь, переживать можно и дома!

– Да какая вам, наконец, разница, почему они здесь? – В вертолете было потише, разговор вернулся в более спокойное русло. – Главное, вы сможете их увидеть. Правда, только сверху, но важен результат.

– А откуда вы знаете, что дети будут вне замка? – Ее возмущение по поводу бестолкового поведения семьи уже улеглось, и Саша готовилась поставить мысленную галочку против строки «дети» в собственном списке необходимых дел.

– Знаю, – важно сообщил МакКормик. – Гарнер уже несколько раз пролетал над замком и неподалеку, изучал их распорядок. Обычно с трех до шести пополудни ваши дети в сопровождении отца и хозяина замка гуляют по парку. Моцион перед ужином, судя по всему.

– Гуляют? – Саша недоуменно сморщила лоб. – Вместе? И даже не ссорятся? Странно! Обычно Вика и Слава предпочитают держаться друг от друга подальше.

– Возможно, так было раньше, – усмехнулся МакКормик. – Но после трагической гибели матери семья сплотилась в единое целое!

– Не юродствуйте, Стивен, – сухо ответила Саша и отвернулась к окну.

– Извините.

Тем временем вертолет собрался, наконец, с силами и оторвался от земли. Сердце Саши не было готово к этому и растерянно рухнуло в желудок. Память услужливо подбросила информацию о том, что хозяйка всегда боялась высоты, и ей, хозяйке, следует немедленно завизжать и судорожно вцепиться в Стивена. Но визжать и цепляться Саше почему-то совсем не хотелось. Сердце, устыдившись своей оплошности, выбралось из желудка и работало теперь спокойно и ровно. Несмотря на притягивающую воздушную пропасть под Сашиными ногами. Именно под ногами, поскольку борта вертолета были прозрачными, и оттого казалось: стоит слегка подвинуться – непременно сорвешься с кресла и полетишь. Причем отнюдь не легкой бабочкой: слово «булыжник» будет куда ближе к истине.

Саша спокойно смотрела вдаль, автоматически определяя направление полета. А направление было довольно сложным, если судить по солнцу. Похоже, вертолет петлял, создавая ложное впечатление большего расстояния до конечной цели, чем оно было на самом деле. Если Саша поняла правильно, до замка фон Клотца, появившегося на горизонте, было километров десять.

«Да, Фридриху очень повезло! – снова увидев замок, не могла не отметить Саша. – Лакомый кусочек недвижимости в самом центре Европы! Я все больше надеюсь, что Лощинина была права в отношении чувств фон Клотца к Виктории».

– Кстати, Стивен, – повернулась она к Маккормику, – а моя подруга, Анна Лощинина, еще там?

– Понятия не имею, – пожал плечами тот. – Эй, Гарнер, ты видел вместе с гуляющими детьми Алекс еще кого-нибудь?

– Иногда в парке появлялась какая-то женщина! – не оборачиваясь, прокричал пилот.

– Значит, Лощинина тоже задержалась, – констатировала сей факт Саша. – И эта туда же! Может, и Майоров притащился, я ведь его приглашала на день рождения дочери?

– Да, не повезло бедняжке, – посочувствовал МакКормик. – Восемнадцать лет, такая дата, и такой кошмар!

– Ничего, больше будет ценить мать. О, вижу! – Саша наклонилась поближе к дверце, стремясь рассмотреть получше. – Вот они! Вика, Андрей, Фридрих. А где же Слава?

Игрушечные человечки стояли у фонтана и о чем-то горячо спорили. Вернее, Андрей и Фридрих явно пытались убедить в чем-то Вику. Та, упрямо склонив голову, молчала. Выражения лица дочери Саша рассмотреть не могла, но главное – с ней все в порядке, она цела и здорова. Хотелось бы сказать то же самое и о сыне.

– Так где же Слава? – снова повернулась Саша к МакКормику. – И Лощининой не видно.

– Гарнер? – нахмурился Стивен.

– Не знаю, шеф, – равнодушно откликнулся пилот. – Всегда вместе гуляли. Задержался, наверное, мало ли причин у парня? А женщина и вовсе ходила одна. И как-то странно.