Текст книги "У дочери графа есть тайна (СИ)"

Автор книги: Анна Неделина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Но не получалось. Не выходило принять новость как должное. «Удачное вложение». Да, ведь она знала, что брак – это всегда расчет. И никогда не противилась этому. Так почему же болит? Она просто испугалась. А любой страх Лорги выкорчевывают на корню. Вырывают из сердца. Ведь разговор совершенно обыденный. Просто застал врасплох. Если бы отец подступился к ней завтра с новостью о том, что сговаривается с Гервалем о том, чтобы устроить помолвку, она бы приняла эти слова как должное. Не дрогнула бы, потому что бояться здесь нечего. Ведь не Чеммеру же ее, в самом деле, решили отдать! Тому шестой десяток, и двух жен он уже схоронил. А Герваль молод… Герваль – совсем другое дело.

«Удачное вложение».

Она не освободится от отцовских планов. Лишь окажется залогом…

Хотелось вскочить на лошадь и нестись вперед, не разбирая дороги. Чтобы только луна указывала путь. И какая ей теперь разница – дальний ручей или нет. Ее скоро не будет. Дела Хранителя – больше не ее дела.

– Я понимаю ваши устремления, отец, – вступился вдруг Берни, и голос его был странным. Берни всегда был мягок. Не будь Ланси, пожалуй, ему бы доставалось от отца куда больше. Но сейчас в голосе Брата Эллейн услышала непоколебимую уверенность, жесткую и непримиримую, свойственную всем Лоргам. Он будто стал копией отца. Берни повторил: – Понимаю. Но не могу принять. То, что я слышу от вас в последнее время… Вы ведь не просто расстроить союз с Севером хотите.

– Не будет никакого союза, – оборвал граф Лорг. – Это лишь вопрос времени. И если правитель не может этого понять, то он…

– Отец, – предупреждающе проронил Роберт.

– Мы, как никто, понимаем, сколь велика опасность. Наши земли всегда первыми оказывались на пути мнимых союзников, – проговорил отец.

– Не могу этого отрицать, – снова послышался голос Берни. – Но ваши слова свидетельствуют, что вы готовы зайти гораздо дальше.

– Здесь все осознают, что темные времена требуют решительных мер! – возвысил голос граф. – Или я не прав?

Эллейн затаила дыхание. Впервые она стала свидетельницей того, что кто-то из старших братьев воспротивился отцовской воле. Не попытался утихомирить или замолчать скользкую тему, но объявил о своем несогласии.

– Я не могу принять вашу сторону, отец, – повторил Берни твердо.

– Тогда убирайся с моих глаз! – рявкнул граф. – Беги, поджав хвост! Если бы все, как ты, предпочитали отсидеться, королевство уже пало!

Тут Эллейн услышала шаги и попятилась, опасаясь, что будет замечена. Она скрылась за поворотом как раз в тот момент, когда дверь распахнулась, а потом – с треском захлопнулась.

Берни прошел мимо, даже не взглянув на затаившуюся в темноте Эллейн.

* * *

Это был последний раз, когда Эллейн видела Берни. Утром его комната оказалась пуста.

Ни охрана, ни слуги не видели, как Берни покинул замок.

Не видали его и в ближайших селениях.

Берни пропал. Отец ходил мрачный. А Эллейн боялась спросить даже у Роберта или Марвина. Страшно было узнать, что той ночью ссора получила продолжение и… случилось что-то непоправимое.

Она уже допускала и такие мысли. И размышляла, что все же лучше будет покинуть замок, стены которого становятся все более холодными.

Побег Берни стал запретной темой. Слуги шептались, что дело-то обычно: ну, захотел мир посмотреть молодой хозяин, вот и сбежал. Наследства бы ему так и так почти не досталось… А братья лишь пожимали плечами. Мало ли что Берни в голову взбрело. Может и правда решил отправиться на поиски приключений.

Эллейн научилась ходить неслышно и всегда прислушиваться. Постепенно она превратилась в тень, стараясь стать незаметной. И не приближалась к дальней замковой стене… ей казалось, что там уж очень неприятно в последнее время шумит ветер в вереске…

Марвин как-то спросил: «Ты очень бледна, сестрица? Хорошо ли ты себя чувствуешь?» И Эллейн пришлось улыбаться и уверять, что все в порядке.

Однажды ей удалось уловить обрывок разговора. Отец сказал Роберту: «Вот ведь болван! Так и знал, что на него нельзя положиться. Правильно мы держали его подальше от всего. По крайней мере, расскажет он немного и слова его не будут стоить даже медяка».

В тот момент Эллейн испытала невероятное облегчение. Значит, Берни действительно покинул замок! А она-то уже надумала всякого… Она почувствовала себя невесомой, совсем как перышко – вот-вот взлетит.

– Ох, юная госпожа, да на вас же лица нет! – охнула проходившая мимо служанка. – Бледненькая вы какая…

Эллейн хотела ответить, что ей уже намного лучше, чем за все предшествующие дни. Но не смогла. Потом она слышала и другие голоса. Кто-то причитал, кто-то сетовал, что она совершенно перестала являться к завтраку, вот и силенок совсем не осталось.

Потом пришел Роберт и сказал:

– Тебе нужно отдохнуть и выспаться. Ты слишком много гуляешь по ночам. Слуги решат, что ты превратилась в лесного духа.

– Или лесную ведьму, – пробормотала Эллейн. – С золотыми волосами…

– Вам бы, девицам, все какую-нибудь сказку подавай, – проворчал Роберт.

– А Герваль не боится духов? – поинтересовалась Эллейн.

– Так ты из-за этого? – удивился брат. – Слышала, выходит?

Он не спросил, знает ли сестра о причинах исчезновения Берни. А о помолвке отец пока умалчивал. Хотя несколько раз упомянул по случаю о молодом Гервале…

– Дурь одна в голове! – хмыкнул Роберт. – Было бы из-за чего себя изводить. Герваль не так уж плох. Вот приедет – а ты у нас ну просто яблочко… белый налив.

Эллейн слабо улыбнулась.

– Давай-ка я позову Мод, – решил брат. – Ее отвары кого угодно на ноги поставят.

* * *

Потом Эллейн лежала в своей комнате на кровати. Согреться никак не удавалось, хоть девушка и была укрыта шерстяным одеялом. Было холодно, ломило виски, но даже на то, чтобы встать и взять шаль, не было сил. Явившаяся по зову Роберта Мод принесла густой пахнущий травами отвар, горечь которого не смог перебить даже привкус солодки.

Про Мод говорили, будто бабка передала ей по наследству колдовскую книгу, а той она досталась от ее бабки. А уже та училась у лесных ведьм. Или все же украла у них книгу заклинаний. Хотя можно ли было обокрасть лесных ведьм в те времена, когда они были в силе? Кто знает… Хотя вот можно было прийти к ним с просьбой. Только вот за услугу ведьмы брали соразмерную плату. Правда, соразмерность устанавливали они сами, не объясняя, что да как. Кто оставался должен ответную услугу, кто поступал к ведьмам на службу и ладно, если оказывался на год заперт в теле кота… а то, бывало, что и жизнь приходилось отдать.

В общем, что бы там ни было, а Мод действительно умела приготовить чудодейственные отвары. Она же подсказывала Эллейн, какие травы лучше собрать для чая. Но все же, лекарства, приготовленные ею, оставались лекарствами. Не были они волшебными эликсирами из сказок. По крайней мере, матери Эллейн не помогли.

– Это простуда, мой господин, – сказала Мод. – Девочке надобен покой. Не вспоминайте при ней пока о молодом Бернарде. И повремените с новостями о помолвке.

– А ты-то откуда узнала? – ворчливо спросил Лорг. Разговор происходил у постели Эллейн. Девушка была так слаба, что ей не хотелось даже глаза открыть. Должно быть, со стороны казалось – она спит. Вот домашние и говорили, не таясь.

– У меня глаз наметан, – ответила Мод. – Вы при госпоже Эллейн уже три раза упомянули имя его милости Сеймура Герваля.

– Кхм-кхм. Помалкивай пока. Сама же сказала – не следует тревожить Элли.

– Да я-то что, я молчу. Дело важное, не напугайте девочку. Она у вас единственный цветочек…

– Глупости! Нет в помолвке ничего пугающего. Любая девица мечтает…

– Ну, мечтать-то – одно дело, а тут все же надо постепенно, с умом, – рассудила Мод, но граф лишь фыркнул.

Эллейн была согласна с отцом. Ничего ужасающего в разговорах о Гервале не было.

На этом беседа отца и Мод завершился.

Эллейн все же уснула. И ей приснился сон.

Она снова летела, и, следуя мимо северной замковой башни, прикоснулась пальцами к черепичной крыше. Эллейн очень захотелось сделать круг и заглянуть в окна замка. Посмотреть, чем заняты его обитатели. Но ее неотвратимо потянуло к лесу. Там, между деревьями, словно пробивался свет сигнального костра. Алый, пульсирующий, как бьющееся сердце.

Эллейн узнала место. Она снова очутилась у большого камня.

На этот раз Шорох ждал ее. Во взгляде его читалась тревога.

– Ты совершенно себя не бережешь, Эллейн, – заявил маг.

– Это всего лишь простуда, – пояснила девушка смущенно. – К тому же, я не знаю, как так получилось, что я оказалась здесь.

– Не знаешь, – повторил Шорох и взял ее за руку, заглянул в глаза. – Вижу… действительно, твое тело одолела хворь. Оно ослабло… Хорошо, дадим ему отдохнуть и восстановиться. Но потом – сразу назад.

– Я и не собираюсь задерживаться, – надулась Эллейн, вырвав ладонь из его пальцев. Ишь ты, еще будет тут приказы раздавать и отчитываться ее, словно малое дитя! Совсем одичал в этом лесу, вот и ведет себя как неотесанный деревенщина. Скрестив руки на груди, девушка добавила: – Не хочу отвлекать тебя от важных дел, так что если ты…

– Я очень рад тебя видеть, Эллейн, – просто сказал Шорох, и от этих слов стало так хорошо, что она невольно улыбнулась. Он произнес ее имя уже второй раз с тех пор, как они встретились. Как будто специально, делая едва заметную паузу. И Эллейн была рада, хотя и не могла бы ответить – отчего так.

Она еще сама не верила тому, что происходит, какое чувство в ней рождается.

– Идем, – произнес Шорох, – покажу тебе кое-что.

Он протянул руку, снова коснулся ее пальцев. Эллейн молчала, но на этот раз не стала отнимать ладонь. Шорох повел ее вперед. Под их ногами сама собой появлялась тропинка. Эллейн только теперь, поглядев на свои босые ступни, осознала, что одета только в домашнее платье. Но она не чувствовала ночной прохлады, и ни один камешек или веточка не кольнули ее ног…

Деревья расступились, открывая круглую поляну, залитую лунным светом. Звезды сияли в небе – видимо-невидимо. Звезды были и в траве – бесконечное множество золотых светляков скрывалось в ней. И вдруг огненными искрами они взметнулись вверх, закружились над поляной. Эллейн почудилось, она слышит тихую музыку.

– Сейчас будут танцевать, – негромко сказал Шорох. И огоньки сошлись в хороводе. Потом рассыпались и… снова собрались, в воздухе словно распустился огромный огненный цветок. Но нет, вот на его месте появилась голова, потом – парящая птица, потом… светящиеся фигуры сменяли одна другую, музыка все звенела, и Эллейн казалось – она тоже готова подняться в воздух и закружиться в танце.

– Это феи? – шепотом спросила она.

– Нет, обычные светлячки, – ответил Шорох.

– Ну да, обычные!

– Честное слово! Просто место – волшебное. Здесь когда-то плясали лесные ведьмы. Поляна до сих пор наполнена магией. Она привлекает светлячков.

– Ты видел лесных ведьм? – спросила Эллейн. Хотя что за вопрос? Конечно, Хранитель должен был видеть тех, кто прежде обитал в Тихом лесу. Может, стоило расспросить, как ведьмы выглядели? Мало ли что рисуют на картинах и о чем судачат люди. Живой свидетель – вот он, прямо перед Эллейн.

Ну, как живой? Способный рассказать, по крайней мере.

Хотя: Эллейн ведь слышала, как бьется его сердце. И до сих пор не понимала, как такое могло случиться.

Шорох добавил, затуманенным взглядом следя за танцем светлячков:

– Некоторых из них. Они начали покидать Тихий лес еще когда я… – он замолчал, а Эллейн снова вспомнилось, как его сердце будто нехотя просыпалось от вековой спячки.

Девушка озадаченно нахмурилась.

– Не может быть! Я думала, Хранитель существует столько же, сколько и лес.

– Не знаю. Мне не говорили, сколько Хранителей было до меня. Думаю, раньше он был не особенно нужен. А потом лесным ведьмам понадобилась защита.

– До тебя был другой?

– Другие. Но я с ними не встречался.

Могло ли случиться, что прежде Шорох был человеком?

Отчего-то эта мысль встревожила и обрадовала.

– Тогда… кто ты такой? Как стал Хранителем? – Шорох не отвечал, внимательно глядя на нее, и девушка спохватилась: – Или ты не можешь об этом рассказывать?

– Могу, – произнес он. – Однако в истории моей нет ничего особенного. Я просто появился. Уже таким. Ведьмы разыскали меня и объяснили, что я должен делать. Хотя и так было понятно…

– А до того – ты служил ведьмам?

– Служил, – улыбнулся Шорох. – Пять лет был черным котом одной из них, носил на своем ошейнике амулеты и особо опасные зелья.

– За что? – вырвалось у Эллейн.

– Ну… признаться, за дело. Пытался своровать у ведьм.

Такого Эллейн точно не ожидала.

– Врешь ты все! – не удержалась она. – За воровство тебе дали столь ответственную и почетную должность?!

Шорох тихо рассмеялся.

– Все-то ты переиначишь. Ответственную – спорить не буду. А вот почетную ли? Не все Лорги так уж благодарны за то, что я охраняю источник. Некоторые воспринимают мою роль иначе. Будто я укрываю амулет силы от истинных владельцев, к которым он должен был вернуться после ухода лесных ведьм.

– Значит, для тебя это все же наказание.

– Я считал, что так и есть. Ну… понимаешь, твой отец, он же не первый, кто подумал о том, что с помощью амулета можно исправить ситуацию. Разорить Север, например, или взять власть в королевстве и навести порядок. Это неизбежно.

– Ты все время обвиняешь моих предков! – не выдержала Эллейн. – По-твоему, и я такая же. До сих пор считаешь, что я только и жду, когда можно будет подобраться к источнику?

– Не злись, – попросил Шорох, как делал всегда, когда девушка слишком уж загоралась гневом. – Я сказал, что это неизбежно, но, если подумать, не Лорги тому виной. Я уже говорил тебе, что против силы лесных ведьм северяне использовали магию ледяных шаманов. Она уничтожает жизнь, замораживает ее, превращает все кругом в снежную пустыню. Северяне поплатились за то, что связались с шаманами. Когда-то зима у них длилась не так долго… Против этой силы и понадобился амулет, постепенно напитывавший землю графства живительной магией. Однажды один из Лоргов поддался влиянию этой магии и едва не позволил северянам захватить графство.

– Я читала об этом в семейной хронике, – сказала Эллейн.

Шорох кивнул.

– Ведьмы постепенно стали терять свои способности, их становилось все меньше. А осколки льда с тех пор нет-нет да и проявляются в крови Лоргов. Это… к сожалению, наследство, от которого еще остававшиеся в Тихом лесу ведьмы не смогли освободить твоих предков. Поэтому, как бы ни были благородны Лорги, рано или поздно они встают перед выбором – собственная жажда власти или верность клятвам… Это не приговор, Эллейн. Всего лишь варианты жизненного пути.

Эллейн вздохнула. Очень не хотелось верить Шороху. Да она бы и не поверила, если бы не стала свидетелем столкновения Берни с отцом и братьями. Если бы граф не бросился на Ланси с плетью из-за найденного рисунка…

– И все же, ты не все рассказал о себе, – заметила она. – Что такого ты пытался украсть у лесных ведьм?

– Ну… – Шорох усмехнулся. – По правде сказать, я был одним из тех, кого послали выкрасть амулет силы. Польстился на деньги, знаешь ли. Они мне тоже нужны были не просто так. В то время это казалось важным. Я думал, что… мне просто денег не хватает, с ними я смогу добиться славы и уважения. А добился лишь того, что стал ведьминым котом. Многие ли могут похвастаться такой удивительной карьерой?

– Совсем не многие, – подтвердила Эллейн и взяла Шороха за руку. Показалось, что вспоминать ему не очень приятно. Может быть, стыдно до сих пор? Столько лет прошло… непонятно сколько, но не одна сотня лет, раз уж лесные ведьмы все еще обитали в Лорге.

– Все вышло случайно, – добавил Шорох. – Я по своей глупости попал в магическую ловушку. Там бы и умер, если бы не одна ведьма… Ей очень хотелось получить магического зверя, но это надо было ждать своей очереди. А тут я. Вот она и уговорила ведьм помочь. Жизнь мне вернули, но только в образе кота. Пришлось служить… Она была едва ли старше тебя. Вы даже похожи…

Волшебство поляны для Эллейн померкло. Светлячки уже не так привлекали внимание. Отчего ей так не по нраву пришлось известие о том, что она все же похожа на кого-то из лесных ведьм? Ведь она сама хотела узнать… Но не о том, что Шорох сравнивает ее с кем-то, кто нравился ему в прежние времена.

– Не внешностью, – добавил вдруг маг и Эллейн сбилась с мысли. – Нрав у нее был такой же… отчаянный. Если уж что-то вбила себе в голову, так обязательно этого добивалась. Не самое легкое было служение, в общем.

– А потом она тебя отпустила?

– Магические животные остаются с ведьмами до самой их смерти. Ведьмин зверь, считай, все равно что магический амулет…

Эллейн не нашлась, что сказать. Ведь Шорох упомянул, что провел в образе кота всего пять лет.

– Это было совсем не так, как в ловушке, – сказал Шорох. – Я даже ничего не почувствовал. Будто закрыл глаза, а когда открыл – уже был Хранителем.

Вот оно как. Шорох действительно был человеком. Только давно, в былые времена. А теперь… Вот.

– И ты… никогда не жалел? – спросила она. – О том, что случилось… не хотел снова стать человеком?

Шорох пожал плечами.

– Давно уже нет, – помолчал, потом признал со вздохом: – Но бывало, конечно.

– И… у тебя не появлялось мысли просто уйти? – продолжала допытываться девушка. Внезапно потемнело – это светлячки прекратили свой волшебный танец, а небо начали затягивать тучи.

– Даже если бы хотел, – сказал Шорох, и глаза его засветились в темноте, – Эта земля уже забрала мою жизнь. Я существую, пока служу источнику. Предам его – и тотчас перестану быть.

Эллейн вздрогнула. Так это прозвучало, будто предостережение специально для нее, потому что она уже переступила черту дозволенного…

– Не надо! Не говори больше ничего! – выдохнула девушка. – Мне не нужно, чтобы ты показывал источник. Если это так опасно для тебя – лучше вообще туда никого не води! Я только…

Взгляд стальных глаз смягчился.

– Встретив тебя, я вновь вспомнил, что когда-то был человеком, – признался вдруг Шорох, и от этих слов Эллейн охватило еще большее волнение. Ей было и радостно, и отчего-то страшно. Она невольно отвела взгляд.

– Послушай… ты говорил, что существует нечто, способное навредить тебе… И что до тебя были другие Хранители. Выходит, тебя можно убить?

– Конечно, – серьезно ответил Шорох, ни мгновения не поколебавшись.

– Но лесных ведьм больше нет. Появится ли другой Хранитель вместо тебя?

– Это мне не ведомо. Может быть, для Лорга наступят совсем другие времена.

Эллейн уже пожалела, что спросила.

Не нужно было.

Не нужно.

– Ты достаточно побыла здесь, – сказал Шорох мягко. – Жар спал, тебе теперь станет лучше. Возвращайся.

– Мы еще встретимся? – тихо спросила Эллейн.

– Ты этого хочешь?

– Хочу.

– Тогда обязательно встретимся. Разве не все твои желания сбываются?

* * *

Лучше Эллейн стало не сразу. Еще несколько дней она чувствовала страшную слабость, и голова начинала кружиться, стоило только встать с постели.

Эллейн по-прежнему пила отвары, приготовленные для нее Мод. И малодушно надеялась, что отец еще не скоро решится завести с ней разговор о помолвке. Сейчас она меньше всего хотела слышать что-либо о молодом Гервале. Но девушка понимала: рано или поздно этот разговор состоится.

И в душе ее крепло решение.

Она должна была позаботиться о младшем брате, прежде чем покинуть родной дом.

И, когда граф Лорг пришел ее навестить, она сама направила беседу в нужное русло.

– Отец, выслушайте меня.

– Чего хочет моя дочь? – спросил граф, стараясь меньше хмуриться. Все же, дочь у него была одна, и он ее любил.

– Отправьте Ланси учиться, – попросила Эллейн.

– Что это тебе в голову взбрело? – удивился граф, поморщившись. – Должно быть, жар еще не прошел, хоть Мод и говорила, будто тебе стало лучше.

– Отец, я совершенно серьезна!

– Не желаю это обсуждать! – начал было граф, но, видно, заметил, как побледнела Эллейн и вспомнил наказы Мод и старших сыновей быть помягче. Вздохнув, он произнес:

– Твой брат не обладает магическим талантом, чтобы попасть в королевскую академию.

– Вы забываете, что там могут учиться и молодые люди, не одаренные магически! – воскликнула Эллейн.

Граф не совладал с собой и помрачнел.

– К тому же, – добавила девушка, – его дар мог до сих пор не проявиться, но на вступительных испытаниях все обязательно выяснится.

– Почему ты в этом так уверена?

«Хранитель выбрал его, – едва не вырвалось у Эллейн. – Разве стал бы он выбирать неодаренного?»

В последний момент девушка опомнилась и сказала все же другое:

– Мне порой кажется, что он способен к прорицанию. Ланси очень ясно видит окружающее. Так, будто читает у людей в головах. У него живой ум. Вы недооцениваете его способности…

– Не хватало еще, чтобы он опозорился принародно, – будто не услышав ее слов, пробормотал граф. – О Лоргах и без того идет дурная слава.

– Он мог бы обучаться искусствам, – запальчиво воскликнула Эллейн, чувствуя, как сдавливает грудь и ломит в висках. Она спешила сказать все, что хотела, прежде чем граф заметит ее состояние и прервет разговор. – В художестве нет ничего постыдного, отец!

– Доблести в этом тоже нет, – отрезал отец. – Люди будут смеяться над нами!

– Его величество король покровительствует людям искусства…

– Быть может, потому он и не обращает внимания на важные вещи. Слишком увлекается красивыми картинками! – вышел из себя граф.

Эллейн закусила губу. На глаза навернулись слезы. Может быть, в другое время она бы взялась за дело аккуратней, постаралась бы задобрить графа, а уже потом начинать нелегкий разговор. Но ей почему-то казалось, что времени осталось совсем мало, что Герваль уже вот-вот явится, чтобы забрать ее из отчего дома.

И Ланси останется один, без поддержки среди старших братьев. А она уже видела, как далеко способен зайти отец в гневе. Если бы не случилась еще история с Берни…

Эллейн не могла надеяться, что муж согласиться дать Ланси приют. И уж тем более – оплатит расходы, которые потребуются на обучение младшего из Лоргов.

Потому-то она и хотела уговорить отца. Понадеялась, что он не вынесет женской слабости и поддастся, а потом – уже не сможет отступить от обещанного. Лорги ведь не идут на попятные.

Что-то сдавило грудь, хрип рвался наружу. Граф, наконец, понял, что Эллейн снова стало хуже. Он уронил:

– Я подумаю над твоими словами, дочь.

Но по непримиримому выражению его лица было видно, что соглашаться граф не желает.

Когда он ушел, Эллейн обхватила себя руками за плечи. Только теперь она осознала, что натворила. Едва не испортила все дело!

Вечером к ней заглянул Роберт. Принес отвар от Мод. Снадобье пахло особенно резко. Должно быть, граф предупредил, что Эллейн еще не пришла в себя. Вот экономка и расстаралась, заварив отвар покрепче.

– Мод просила передать, – сообщил он с улыбкой. – А я решил проверить, не заморила ли она тебя напрочь этими травками. Хороший кусок мяса, вот что нужно, чтобы восстановить силы!

Эллейн невольно улыбнулась. Роберт, как всегда, источал стремление к действию. Рядом с ним неловко было чувствовать себя слабой и беспомощной.

– Видимо, в последнее время вы только и дело, что восстанавливаете силы, – заметила она. – Потому что мне достается только бульон.

Она выпила отвар и поморщилась: напиток и на вкус показался особенно горьким.

– Отдыхай, сестрица. Ты у нас всегда была сильной. А тут вдруг расквасилась, – Роберт потрепал Эллейн по волосам. – Тебе вовсе не следовало напоминать отцу о Ланси.

– Ты уже все знаешь, да? – вздохнула девушка. Слова толкались у самого горла, хотелось разрыдаться. Но Эллейн, истинная Лорг, сдержала себя, не выдав степени своего огорчения.

– Не желаю, чтобы Ланси сбежал как Берни, – с неожиданной даже для себя откровенностью пояснила она. Роберт убрал руку, задумчиво разглядывая сестру.

– А ведь рано или поздно может статься, что отец его выставит, – пробормотал он. – Ланси становится старше. И если уж Берни…

Роберт оборвал себя.

– Берни что? – шепотом спросила Эллейн.

Брат вздохнул.

– Отец поговаривает о том, чтобы отлучить его от рода.

– Но этого не может быть! Он так не поступит, сколь бы ни был велик его гнев…

– Лучше не лезь в это дело, Эллейн, – произнес Роберт с нажимом. – Я постараюсь поговорить с отцом. Может, что-то и получится. Ланси у нас действительно голова. Вдруг из него выйдет толк?

Он еще какое-то время занимал ее безобидными разговорами, смешил, припоминая случаи из детства, когда кто-нибудь из братьев хулиганил. Ни разу при этом не упомянул о шалостях Берни. Но Эллейн была благодарна за этот тихий вечер.

Потом ее начало клонить в сон, и Роберт ушел, растворился, будто его и не было рядом. Эллейн впала в состояние, которое поначалу показалось знакомым. Ее потянуло летать, и сердце затрепетало от ощущения предстоящей встречи с Шорохом.

Но тело было тяжелым, словно налитое свинцом. Или это одеяло вдруг стало таким неподъемным? Эллейн едва не застонала от обиды и разочарования.

Должно быть, она все же уснула, а когда проснулась, обнаружила себя посреди туманной поляны. Эллейн сидела на поваленном дереве. В траве искрились светлячки, среди облаков в небе висела болезненно распухшая луна, неимоверно большая, какой Эллейн ее прежде не видела. Время тянулось в одиночестве бесконечно долго. Потом послышались шаги.

Эллейн обернулась. Шорох выступил из тумана, посмотрел с укоризной.

– Где твой волк? – поинтересовалась она.

– Охотится, – Шорох присел рядом с ней. – Зачем ты пришла?

– Ты обещал, что мы еще встретимся.

– Вот как?

Они помолчали.

– Что-то случилось? – спросила Эллейн, встревожившись вдруг. Уж очень странно выглядел Шорох… Как будто сам не свой.

– Что может случиться с Хранителем? – небрежно отозвался маг. – А вот ты…

– Я знаю, знаю. Ты каждый раз говоришь одно и то же. Но я не властна над этим, – Эллейн пожала плечами.

Шорох продолжал хмуриться.

– Послушай, Эллейн, – сказал он вдруг. – А как ты нашла меня?

– Что? – Эллейн растерялась. Ей ведь еще не приходилось никому рассказывать о мамином подарке. Да и Шорох столько времени не спрашивал! Но скрывать что-то от него девушка не хотела.

– У меня есть волшебное перышко. Его подарила мама. Оно приведет к тому, кого очень хочешь найти. По правде сказать, я искала Ланси… я вовсе не собиралась искать тебя!

– Я верю, верю, – успокоил маг. – Но послушай, Эллейн… отдай мне его.

– Отдать?

– Оно тебе не нужно. Граф не знает, что ты со мной встречалась, пусть так и остается. Если пожелаешь, мы встретимся снова. Не сейчас. Позже. Или… не хочешь отдавать?

Он был прав, конечно. Вот только перо было памятью о маме… И потому Эллейн колебалась.

Шорох терпеливо ждал.

– Ты ведь понимаешь, для чего это необходимо? – спросил он, пристально глядя на нее своими стальными глазами.

Эллейн медленно кивнула.

– Хорошо, – наконец, согласилась она.

И Шорох улыбнулся.

* * *

Проснувшись, она первым делом вспомнила об этом разговоре. И спохватилась, что не спросила, как Шорох желает, чтобы она отдала ему перо? Поехать к дальнему ручью и оставить мамин подарок там? Способ казался ей ненадежным…

Или повесить на шею и ждать, когда получится в следующий раз «полетать»?

Но в тайнике под подоконником, где она хранила старую куклу и прочие безделушки, среди которых вряд ли кто-то ожидал бы найти истинное сокровище, пера не оказалось.

Должно быть, Хранитель нашел способ забрать. Раз уж Эллейн дала свое согласие.

Было немного жалко. Но о маме остались и другие воспоминания. А от пристального взгляда Шороха до сих пор было не по себе. Если бы перо попало в руки отца и братьев, они бы первым делом попытались найти источник.

Роберт почти столкнулся с ней в одном из замковых коридоров.

– Элли, ты в последнее время бывала у дальнего ручья?

– Пару раз, – осторожно кивнула Эллейн. – Но дальше не заезжала.

– На тебя не похожа такая послушность, – хмыкнул Роберт.

– Я, может быть, своевольна, но не легкомысленна, – возмущенно отозвалась Эллейн.

– Ладно-ладно, я понял, сказал лишнего, – дурашливо поднял руки вверх Роберт. – И ты ни разу не видела ничего странного? Марвин говорил, что видел издалека странного зверя… Может быть, оборотень, который поселился в Тихом лесу, начал выбираться в поля.

– Так это все же оборотень?

– Кто его знает.

– Может и нет, – внезапно смягчился Роберт. – Мало ли, что люди придумают. Не беспокойся сестренка. Я просто не хочу, чтобы ты рисковала лишний раз. Твое здоровье для нас важно.

На этом разговор и завершился, но Эллейн почувствовала, как поселился в сердце холодок. Ей хотелось встретиться с Шорохом, но в ту ночь сны ей не снились.

А следующим утром она узнала, что братья уехали в лес с утра пораньше, прихватив с собой пару самых свирепых охотничьих собак.

Душа ныла. Эллейн не находила себе места весь день, поднялась на башню, и долго смотрела на дорогу, в ожидании возвращения братьев. Она надеялась, что они все же поехали не в Тихий лес.

Но куда им, в самом деле, было еще ехать?

Тревога не оставляла. К вечеру разыгралась страшная гроза. Как предзнаменование.

Как предупреждение. Или упрек.

Внезапно Эллейн услышала со двора громкий смех, ругань и заливистый лай псов. Граф Лорг вышел встретить сыновей.

Девушка выглянула в окно, посмотреть, что происходит во дворе. Горели факелы. Лай стал оглушительным, злым. Вокруг Роберта и Марвина собрались, должно быть, все охотничьи и сторожевые псы, какие были в замке. Старший из сыновей графа Лорга пытался их отогнать, прикрикивал и даже взмахивал факелом, который сжимал в руке. Возле Марвина в грязи лежал белый волк, лапы его были связаны, веревка стягивала его пасть. Он ничего не мог сделать против псов, которые так и норовили подобраться и вцепиться клыками ему в бок.

Эллейн бросилась вон из комнаты. Она не могла смотреть спокойно на то, что происходит. К тому моменту, когда она выбежала во двор, слуги уже заперли собак на псарне. Волк лежал у ног Роберта и Эллейн показалось, брат собирался пнуть поверженного зверя.

– Роберт! – выдохнула она. Получилось тише, чем она ожидала, но ее услышали. Граф Лорг обернулся и нахмурился.

– Ступай в свою комнату, дочь, – сказал он. – Здесь не на что смотреть.

– Но отец, – возразила Эллейн, шагая прямо под хлеставший дождь.

Роберт направился к ней. Взгляд брата был жестким, решительным. Он взял Эллейн за плечо.

– Слышала, что сказал отец? Ступай к себе, – отрезал он. – Мы поймали зверя, который вредил людям.

– Зачем он вам? – вырвалось у Эллейн, и она тут же устрашилась собственного вопроса.

«Да все ты понимаешь», – говорил взгляд Роберта.

Сам Роберт сказал:

– Это не твоего ума дело, Эллейн. Думай лучше о своем, девичьем. А это – всего лишь волк.

– Ты знаешь, что это не так, – выпалила Эллейн.