Текст книги "Зверь и Я (СИ)"
Автор книги: Анна Милок
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)
Глава 5 – Наш маленький секрет
Гости на королевском празднике сомкнулись вокруг, отрезая меня от стратегического выхода из бальной залы. Музыканты заиграли легкую мелодию, часть присутствующих пританцовывала поближе к столам, я бы тоже была не прочь заесть стресс. Надеюсь, нам, невестам, не запрещено.
Но моим мечтам не суждено было сбыться. Вездесущий церемониймейстер объявил, что бал откроет его величество с одной из претенденток. Той самой, что из рода хозяев праздника, той самой, претендентка чьего рода выиграла прошлый отбор для покойного короля, в общем, той самой, которая я.
Двинувшись уже было к Маше, совсем в противоположную сторону от Тодора, я замешкалась и поплатилась за это. Захари наступил на подол моего платья, и одновременно с грянувшей красивой мелодией, я услышала противное «хресь».
Шнуровка, до этого державшаяся из последних сил на бантике и честном слове, развязалась, и только меховая накидка спасала меня от конфуза перед всеми присутствующими. Я буквально чувствовала, как платье предательски расползается на моей спине, и ничего не могла с этим сделать.
Последняя надежда – отловить нашкодившего волчонка и заставить все исправить, таяла по мере приближения ко мне Его величества. Мужчина подошел ко мне, улыбнулся, пытаясь подбодрить, и за руку повел в центр зала. Ой, мамочки, позориться так с музыкой!
– Не бойся, я поведу, – «успокоил» меня Тодор. Ничего, братец-волк, скоро и сам узнаешь, что я боюсь вовсе не танцевальное па перепутать.
Моя правая ладонь почти утонула в его крепкой мужской руке. Он подошел ближе и своей правой рукой попытался взять меня за талию, просунув ее под накидку. Его пальцы остановились на кромке разошедшейся ткани. Вместе с этим я почувствовала, как подошедшие две женщины хотели снять с меня мое меховое спасение.
– Не стоит, – властно остановил их Тодор. А я, красная до самых кончиков ушей, боялась даже взгляд на него поднять, разглядывая запонки, стрелки на брючках и самые интересные в мире ботиночки.
Альфа уверенно повел меня в танце, чем-то напоминавший наш вальс, а его ладонь излишне самоуверенно расположилась на моей голой спине. Мы скользили по полу, а его пальцы скользили по моему позвонку, вырисовывая там рисунок, ведомый лишь одному их хозяину. Каждое новое па его рук сопровождала волна мурашек по моей коже, а пальцы были такими горячими, что это просто чудо, что моя накидка не сгорела совсем дотла.
Набравшись смелости, я подняла голову, чтобы посмотреть в глаза наглецу, который вовсю пользовался моим незавидным положением. Тодор лишь улыбнулся мне, никак больше не выдавая своих эмоций. Для всех в зале мы были просто танцующей парой, открытием танцевального вечера, никто и представить не мог, что в этот момент происходило между нами двумя.
Но если рассуждать здраво, хотя, когда тебя умело гладит по спине такой красивый мужчина, это получается из рук вон плохо, ничего такого между нами двумя и не было. Но флер тайны, разделенной на двоих, делал это нехитрое действо очень интимным и чувственным. Пусть для всех мы просто танцуем, но у нас был общий маленький секрет, выбивающийся из канонов поведения между вожаком и претенденткой на роль его супруги.
Мелодия закончилась, а мы остались стоять вдвоем под скупые аплодисменты оборотней, не подозревающих о том, как жаль, нам разрывать объятия. Тодор вежливо поцеловал мою руку, и неожиданно поправил выбившийся локон за ухо. Тотчас шнурки, как маленькие змейки, обвили мою спину, связав каждую скобу и затянув мою спину наглухо в приятную ткань бального платья.
– Наверное, жарко в меховой накидке, – будто издеваясь, шепнул волк, ища глазами Захари, чтобы отдать меня ему на попечение.
Каждая девушка-претендентка получила от Его величества свой танец, а я больше не искушала судьбу, что не переставала преподносить мне сюрпризы один за одним. Я нашла утешение в компании Ивет, канапе и сладких пирожных.
Одна мелодия сменялась другой, но скучающих невест больше никто не приглашал танцевать, не рискуя впасть в немилость альфы. Апони же стояла в зале совершенно одна, даже заговаривать с ней никто не решался. Мне было жаль ее, ведь даже вокруг Марселы, которая и в подметки не годилась макензийской волчице, крутились поклонники. Странно устроено все у этих оборотней.
Может почувствовав мои мысленные посылы, Его величество смилостивился и покинул праздник, а значит теперь вольны были уходить и все остальные. Именно так мне объяснял Захари, когда еще за час до этого я пыталась ломануться на выход. Это для оборотней беззаботные пляски, а мне еще ребенка спать укладывать.
Одной из первых зал покинула Апони. Я даже не заметила, как она это сделала: еще минуту назад она стояла неподалеку, облокотившись о мраморную колонну, и вот ее уже и след простыл. Следом за ней засобирались и мы, чему Маша и Захари были совсем не рады. Они на этом празднике жизни были самые младшие и, наверное, единственные, кто получал от него самое большое удовольствие. Много ли детям надо для счастья? Носится между гостями, лопать сладости, ощущать полную свободу и безнаказанность… хотя бы на один только вечер.
Ивет тоже присоединилась к нам, не пожелав оставаться больше не балу. Мы неспешно возвращались в свои комнаты под ворчание старушки.
– Эта грохочущая музыка, навязчивое внимание, еще и стой перед ними столбом. Тьфу! Как же это тяжело. Мне кажется, у меня до сих пор гул в ушах стоит.
Я слушала Ивет, но вступать с ней в диалог не спешила. Разве это тяжело? Танцевать на балу, получать знаки внимания от поклонников, слушать приятную музыку? О, нет, тяжело пахать весь день на работе, а потом дома, где дел еще больше, а после, завалившись на подушку, чувствовать, что в твоей голове нет ничего, кроме акуленка, чтоб ему пусто было, туруру.
И пусть даже придется вернуться к работе и привычной жизни, воспоминания об этом вечере все равно будут одними из самых приятных. Сегодня я чувствовала себя принцессой, сегодня танцевала с королем. Я зашла в нашу с Машей комнату, крепко прижимая к себе белую меховую накидку, хранящую нашу маленькую тайну. Пусть завтра будет новый день, новый виток отбора на пути к нашему возвращению домой, а сегодня я просто побуду счастливой. Я это, в конце концов, заслужила.
***
Тодор сидел за массивным столом, подперев голову руками. Весь кабинет был заставлен стеллажами с книгами, на столе и в кресле лежали свитки. Он прошерстил, кажется, все что мог, но так и не смог найти ответ, как у Захари получилось провести в мир оборотней обычную человеческую женщину, да не одну, а с ребенком.
Все ждут от вожака чего-то: решений, действий, и никто не берет в расчет, что он совсем не хотел им становиться. Смерть родителей заставила его так поступить, иначе их с Захари, наследников, загрызли бы насмерть в попытках взойти на трон и не иметь при этом конкурентов. За себя он, быть может, еще бы постоял, а вот как защитить младшего брата от нападок? Он сделал все ради него, чтобы мелкий волчонок был неприкосновенен, а он вставляет ему палки в колеса.
Неужели брат не понимает, какой опасности подверг спутницу: это не прогулка в тенистом парке, это мир оборотней со всеми его недостатками. Теперь он должен отвечать за жизнь Виктории и Марии, будто и без того ему нечем заняться.
Злясь на всех и себя в частности, альфа все равно не мог перестать думать о женщине, стремительно ворвавшейся, как ураган, в их жизнь. В порванной одежде, с растрепанными волосами и глазами, сверкающими от ярости – она выглядела так, будто он вытащил ее с поля боя или ристалища, как минимум. Бойкая и колкая на язык – она казалась сильной и храброй. Но Тодор чувствовал липкие нити страха, опутавшие внешне бесстрашную женщину. Этих страхов было так много: боязнь не вернутся домой, боязнь за маленькую дочь, опасения оборотней, а что хуже всего – его она тоже испугалась.
Неужели он зверь в ее глазах? Желание вселять страх всем своим поданным, которое раньше казалось вполне обоснованным для правителя, потерпело фиаско перед беззащитной девушкой. В нем, черт возьми, тоже есть душа, он тоже человек.
Он старался прочесть ее мысли во время церемонии и во время танца, отмахнувшись от всех норм приличия, но ничего не вышло. Каждый раз он словно натыкался на глухую стену. Тодор был уверен, что тут не обошлось без вмешательства одной старой интриганки. Приходилось довольствоваться эмоциями, которые невеста не смогла от него скрыть. Букет из смущения, интереса, ревности, взволнованности и удовольствия пьянил мужчину.
Расстегнутое платье тоже, безусловно, заслуга Ивет, и он оценил ее по достоинству. Он не смог отказать себе в удовольствии пощекотать ей нервы, вот только волку пришлось тяжелее. Не хотелось останавливаться и отпускать ее, не этого ли добивалась Ивет, уверенная в своей безнаказанности.
– Если бы она только попросила помочь… Я даже подумать не могла, что она может не справиться, совсем забыла, что она не владеет магией, – сетовала старушка во время разговора с Тодором, всячески отрицая свою причастность к случившемуся.
Да, он не может причинить вред женщине, заменившей им мать, воспитавшей их с братом, но их совместные потуги подыскать вожаку правильную невесту уже начали утомлять.
Маленький проказник надеялся привлечь его внимания диадемой матери. Но это клановая реликвия, которая до нее принадлежала еще десятку полярных волчиц. Тодор не такой сентиментальный, как младший брат, чтобы придать этому какой-то глубокий сакральный смысл. Просто украшение и нечего обманываться.
Но все же он обманул Викторию. Тодор отправит ее домой после отбора, это ему по силам. Но отбор – не просто дань традиции, а единственная возможность альфе выбрать себе супругу, и настоящей невесты среди претенденток нет. Пока что нет. Он не может полагаться на чувства, просто не имеет права. Ему нужно просто выбрать самую сильную, выносливую. Холодный расчет, а не любовь и симпатии – удел вожака волков. Такой брак – это отсутствие рычагов давления на него, уверенность в сильной спутнице и спокойный тыл, это трезвый рассудок во время войны. А последние в их краях слишком частое явление, чтобы рисковать любимыми женщинами.
Хорошо, что она не оборотень, просто слабый человек. Альфе не хотелось бы потерять ее. Лучше отпустить и знать, что она в безопасности. Пусть и где-то очень далеко от него.
Глава 6 – Алло, мы ищем таланты!
Новый день принес нам вместе с игривыми лучиками, пробивающимися сквозь большое зашторенное окно, Ивет. А Ивет нам принесла новые платья и туфельки.
– Вставайте, сони, а то завтрак проспите, и никто за вами, барышни, носится не будет. Останетесь голодными! – старушка безжалостно распахнула портьеры, впуская солнце внутрь.
– А ты нам поесть не принесла? – Ивет удивленно воззрилась на не менее удивленную Машу.
– Я, милочка, не кухарка. Я – уважаемая волчица, старшая мать! Мало того, что нянчиться заставили, так еще и корми их теперь с ложечки… – Голос Ивет стихал по мере ее движения вон из спальни в лучших оскорбленных чувствах, но уже через минуту из гостиной раздался ее окрик: – Иди, блинчики дам. Тощая совсем, куда только мать смотрит.
Машульку с кровати как ветром сдуло, а я еще наслаждалась последней минуткой утренней неги.
– Если хочешь, я и тебе помогу с нарядом, – предложила мне Ивет, как только я вошла в гостиную. Ну а ребенок мой уже вовсю крутился возле кресла, где лежало ее новое платьице.
– Спасибо за заботу, – процедила я, думая о том, что вчера ее помощь была бы уместнее.
– Мама, смотри какой браслетик подарила мне бабушка Ивет! – Моя неподкупная дочь с гордостью продемонстрировала мне браслет из серебряных косточек и волков, а я с укором посмотрела на новообретенную родственницу.
Мы снова шли по коридорам замка своей большой компанией, но теперь уже по направлению к трапезной.
– Ивет, а такое платье точно уместно к завтраку? – Я не прекращала попытки натянуть лиф повыше и прикрыть все стратегические места, но платье с открытыми руками и плечами этому не способствовало.
Ивет лишь многозначительно хмыкнула. Конечно, платье было потрясающим: белый лиф с короткими рукавами-фонариками, расшитый мелкими цветочками, и длинная зеленая фатиновая юбка. Но меня смущали взгляды оборотней, проходящих мимо, и смущала мысль, что он тоже будет смотреть на меня. Не слишком ли много для одного конкретного волка за два дня?
Но едва войдя в большой обеденный зал, я поняла, что все мои переживания были напрасны. Его волчье величество сидел во главе длинного стола, а по обе стороны от него тянулась вереница красавиц, наряды некоторых из них были куда откровенней моих ночных рубашек.
Агния и Бану, сидящие как раз друг напротив друга, соревновались в навыках обольщения, стараясь привлечь к себе все внимание венценосного жениха. Ненамного от своих товарок отставали Сания и Рика, сидящие чуть поодаль. Истэка самозабвенно лепила хлебных человечков, которых потом протыкала вилкой с пугающим энтузиазмом. Апони ковыряла ложкой креманницу и была единственной в зале, кто даже не поднял своей головы на наше появление. Неудивительно, что под таким натиском Тодору не лез и кусок в горло, но зато жеманные соперницы не остановили Марселу. Громоздкая женщина единственная занималась тем, ради чего мы все сюда пришли – ела свой завтрак.
Ивет сдержанно кивнула альфе, и я поспешила последовать ее примеру. Но вопреки моим ожиданиям, мы не присоединись к королевскому столу, а прошли через трапезную совсем в другой зал – намного меньше и намного уютнее.
Комната была хорошо освещена дневным светом благодаря большим окнам. Здесь не было ковров на полу, лепнины на стенах и статуй в нишах. За большим деревянным столом, без скатерти или изысканных столовых приборов, сидели ребята всех возрастов. Детский смех, шутки, пробуждающее аппетит бряцанье ложек о тарелки растущими детскими организмами – это было единственным и самым лучшим украшением этого обеденного зала.
– Ты же не хотела усадить детей за один стол с теми монстрами? – кивнула Ивет в сторону Маши и Захари, и поспешила за ними к столу, где к моему удивлению уже сидела Малика. Видимо, этой юной невесте тоже не пришлось по душе соседство с соперницами.
– Зачем же так говорить? Наверняка, они тебе хорошо знакомы. – Я попыталась воззвать к чувствам Ивет, наступая на горло своему воспитанию. Ну просто мука называть ее на ты, нам с ней до равенства, как до Китая, передвигаясь в неудобной позе.
– Именно потому что я их знаю, милочка, я так и говорю. – Сказала, как отрезала, старушка.
Захари, взяв Машу под свое крыло, присоединился к детям, а мы сели с краю стола рядом с Маликой. Девочка уплетала омлет и болтала одной ногой под столом, за что Ивет громко цыкнула на нарушительницу манер. Маленькая бестия, присмирела и какое-то время старалась сидеть спокойно, но спустя несколько минут вдохновленно принялась проедать тоннели в своей тарелке.
К нам подошли двое ребятишек с отличительными знаками на предплечьях, вероятно дежурные или отбывающие наказание на кухне, и поставили перед нами приборы и тарелки.
– Сегодня вечером состоится первый этап отбора невест, – вовремя поставила меня в известность компаньонка.
Малика едва услышав про отбор, скривила кислую рожицу и поспешила встать из-за стола.
– Разве нам не дадут времени подготовиться?
– Большинство девушек готовились к этому дню всю свою жизнь. Или ты у нас на особом счету теперь? – Я проигнорировала выпад ворчуньи, информация сейчас была дороже обид.
– И что это за этап?
– Конкурс талантов, – невозмутимо ответила волчица, а я старалась скрыть предательскую улыбку.
Да уж, сначала смотрины, теперь «Алло, мы ищем таланты». Но какое мне до этого всего дело? Пусть другие девушки стараются, а я в этом балагане участвовать не собираюсь.
– Думаешь, как улизнуть? А как же Тодор? Это будет неуважительно к вожаку.
– Я уверена, что таланты других претенденток скрасят его печаль. А я ну совсем не одаренный человек.
– Ты права, – неожиданно отозвалась Ивет. – Далеко не все мужчины стоят наших стараний. Постоишь в сторонке, поковыряешь пальцем каменную кладку – с него не убудет. Машу жаль.
Я повернула голову к своей собеседнице, но та была увлечена своей тарелкой и кажется ничего не замечала вокруг.
– Дети склонны идеализировать своих родителей. Весьма напрасно, я считаю. Это будет ей ценным уроком.
Все оставшееся время мы не проронили ни слова. Я думала о словах хитрой старушки, понимая, что теперь не смогу отказаться от этого дурацкого конкурса. Не могу быть для дочки плохим примером, не могу опускать руки или быть хуже всех. Она расстроится, если я не выступлю наравне с остальными. Я сделаю это ради нее, ради ее улыбки, ради того, чтобы она знала, что не стоит ничего бояться, а проигрывать вовсе не страшно, главное – не сдаваться.
Время до предстоящего мероприятия мы с детьми решили скоротать в парке. Захари и Маша бегали по дорожкам, усыпанными гравием, поднимая за собой столп пыли, пока к ним не подошли еще несколько ребят чуть помладше Захари и постарше Машеньки. Спустя пару минут моя принцесса уже носилась босоногая вместе с оборотнями по зеленой траве, пиная кожаный мяч, не жалея нарядного платьица. Дети есть дети, даже если они в мире оборотней, они более открытые, искренние. Они легко приняли к себе в компанию Машу, а вот со взрослыми оборотнями было все сложнее.
За все это время нам никто больше не встретился в замке, даже Ивет упорхнула по своим неотложным, но важным делам. Видимо все невесты готовятся к демонстрации своих талантов, а в моей голове тем временем было пусто на этот счет, как в заброшенном городе-призраке, где ветер гоняет клубы пыли.
Что я могу? Могу за одну ночь сделать поделку из даров осени в детский сад, но тут это сверх умение современных мам вряд ли пригодится. Да и осенью тут и не пахнет. Не знаю, что происходит за окрестностями, но в прилегающем к замку парке царила летняя солнечная погода.
Чем же удивить наше королевское жюри? Петь? Танцевать? Признаться, ни в том, ни в другом я не мастак. На всякий случай решила взять с собой свой телефон, где была сохранена большая библиотека музыки со всех классных часов и открытых уроков, и положиться на случай и любимое русское «авось».
Вечер нашей королевской самодеятельности проходил в том же зале, что и бал вчера. Никакого помоста или сцены, к счастью, оборотни сооружать не стали. Все действо должно будет проходить в центре зала, в кругу из благодарной и не очень публики. Чтобы не носить все время в руках свой технологичный козырь, я из складок своего пышного подола смастерила небольшой карманчик, куда и спрятала смартфон. Мало ли: сегодня невеста, а завтра сожгут на костре инквизиции.
Зал постепенно наполнялся оборотнями, все невесты уже заняли свои места слева от трона альфы. Осталось только дождаться его самого. Все остальные претендентки казались мне собранными и решительными, в то время как я была близка к паническому состоянию. Но вот толпа расступилась, пропуская вожака, и, к сожалению, лучше мне не стало. Вот он тут, такой красивый мужчина, приветливо всем улыбается, старается поддержать, а я даже петь не умею. С его появлением разом смолкли все разговоры в зале, в том числе и среди невест. У меня не возникало никаких сомнений на счет того, о ком сплетничают мои соперницы и кого высмеивают, но ничего. Хорошо смеется тот, кто смеется последним.
Я ожидала услышать какую-то вступительную речь или объявление, но вместо этого свет во всем зале в один миг стал приглушенным, освещая ярко лишь нашу импровизированную сцену и главного зрителя, который уже занял свой трон. Сам собой в руках у Тодора возник кожаный мешочек, видимо предназначенный для честной жеребьевки наших выступлений. Недолго думая, Тодор запустил руку в мешочек и вытащил оттуда маленький магический светлячок, который выпорхнул из его ладони и полетел в нашу сторону. Малика, стоящая рядом со мной, вздрогнула, когда светлячок сел ей на плечо и ярко осветил ее фигуру, но быстро взяла себя в руки.
Маленькая рыжая бестия вздернула свой веснушчатый носик и гордо вышла на середину зала. Девочка присела в реверансе, а после сразу по щелчку пальцев превратилась в динго. Зал охнул, пораженный мгновенной трансформацией.
– Ивет, а это сложно? Так быстро превратиться в зверя? – не сдержала я любопытства.
– Нет, стать обратно человеком гораздо сложнее, – также шепотом ответила мне моя соседка.
Тем временем в ярко освещенном кругу происходило не менее яркое действо. Дикая собака, крутнувшись вокруг своей оси, схватила зубами свой хвост. В зале повисла напряженная тишина, все ждали реакции альфы на подобный выпад, ведь судить выступления предстоит ему лично. Мне даже не надо было быть оборотнем, чтобы услышать, как скрипит зубами от злости отец Малики, вчера ее лично сопровождавший.
За обедом Ивет, присоединившаяся к нам, рассказала мне историю Малики и теперь я смотрела на самую юную участницу совсем другими глазами. Единственная дочь главы клана, девочка с рождения была обречена стать лишь марионеткой в руках алчного родителя. Ее отец был одержим идеей выдать дочь замуж за альфу и породнится с ним, тот факт, что нынешний альфа был как минимум в два раза старше Малики, его совершенно не смущал. И также его совершенно не интересовало мнение на этот счет самой девочки. И вот, освободившись, пусть и на короткое время, от неусыпного контроля, Малика саботировала свое участие в отборе, как могла. Юношеский максимализм не давал ей сейчас задуматься о том дне, когда придется возвращаться опять в свой род и подчиняться главе. Пусть и одним днем, но Малика хотела жить своей жизнью.
Неловкую заминку развеял веселый смех Тодора, он поблагодарил Малику за прекрасное выступление и она, превратившись обратно в человека, поспешила затесаться в наших рядах. Ивет всем своим видом демонстрировала, как сильно ей не понравилась выходка девочки, она смерила ее укоризненным взглядом, стоило ей только шагнуть в спасительный полумрак.
– Почему сложно стать обратно человеком? – поспешила я отвлечь нашу блюстительницу правил.
– Когда зверь прорывается наружу в первый раз, он занимает все наше сознание. Стоит многих усилий – вспомнить кто ты, что ты человек, что тебе нельзя прямо сейчас по первому желанию бежать на охоту. Во время первого оборота дети теряют память. Для этого их окружают знакомыми предметами, а процесс контролируют близкие люди, чтобы напомнить, не забыть о человечности.
– А что будет, если не вспомнит?
– Навсегда останется зверем… – мрачно ответила Ивет.
Наш разговор прервала легкая восточная мелодия, а в окружении светлячков уже танцевала Рика, размахивая двумя большими бумажными веерами. Ее легкое, почти невесомое, платье и длинные смоляные волосы, будто подхваченные невидимым ветром, кружили вместе с ней. Вся мужская половина зала с восторгом следила за каждым ее движением, лишь Тодор ограничился вежливой, одинаковой для всех, улыбкой.
Рика остановилась одновременно со смолкнувшей мелодией, а в зале раздались аплодисменты оборотней благодарных за красивое представление.
И вот новый светлячок взмыл в воздух, и все невесты невольно подобрались, затаив дыхание и следя за тем, на кого сейчас падет жребий вожака. Волшебный огонек пролетел в волнующей близости от меня, но сменил свою траекторию, будто в последний миг передумал, и приземлился на плечо Сании.
Танец этой волчицы тоже приковал к себе взгляды мужчин, но вот женщины недовольно нахмурили брови. Слишком уж явно Сания пыталась соблазнить альфу, изгибаясь в чувственном танце с манящими плавными движениями.
Несмотря на все старания пылкой красавицы, главный зритель даже не дрогнул. Его взгляд лениво следил за выступлением предполагаемой невесты, говоря о том, что так просто его сердце не завоевать.
«У него таких танцовщиц было, наверное, сотни», – подумала я и тут же запинала эту мысль куда поглубже в подсознание. Какое мое дело, кто и у кого тут был. Но взгляд все равно вернулся к альфе.
За обманчиво расслабленной позой мужчины скрывался жестокий хищник, готовый в любую минуту ринуться в бой. Даже не имея никаких отличительных знаков и предпочитая простую комфортную одежду, его нельзя было спутать ни с одним из рядовых оборотней. Тодор будто излучал силу и власть, главенство такого не оспаривалось, ему хотелось подчиняться. Он не мог не вызывать уважения. Рядом с таким мужчиной, наверное, как за каменной стеной. Жаль, что мне много лет назад попался мужчина, не годящийся и в подметки тому, кто сидел на троне.
В круг вошла новая претендентка, один вид которой обещал развеять среди присутствующих скуку. В зале раздался вой койотов, поддерживающих свою соплеменницу.
Спустя мгновение все вокруг озарилось светом от двух факелов, появившихся в руках Истэки. Под ритмичный бой барабанов молодая девушка закружилась по залу, бесстрашно подбрасывая и подхватывая пылающие факелы. Зрители невольно пятились назад, опасаясь быть подпаленными, чем вызывали улыбку на ее лице. Она раскручивала огненные палицы перед собой и за своей спиной, перекатывалась вместе с ними и стояла на месте, не боясь опасной стихии. Будто чувствуя это, огонь послушно смирел в ее руках и позволял вытворять с собой немыслимые вещи. Оборотни затаили дыхание и тревожно вздыхали каждый раз, когда пламя оказывалось в опасной близости к девушке.
Музыка оборвалась также внезапно, как и началась, и замершая на месте волчица выпустила изо рта огненную струю, принимающую образ койота. Истэка возвращалась на свое место под ошеломленные взгляды и редкие аплодисменты, напоследок полоснув взглядом полным вызова Тодора, на лице которого впервые за вечер промелькнул интерес.
Едва следующий светлячок отделился от ладони его величества, Ивет улыбнулась и поманила его пальцем к себе. Огонек послушно подлетел к волчице, то ли выполняя команду, то ли подтверждая ее догадку.
Ивет неторопливо вышла в центр зала, расправила складки на своем платье и только после этого присела в реверансе перед Его величеством. Пожилая женщина взмахнула руками и с ее пальцев слетели сотни маленьких огоньков, поднимаясь ввысь и заполняя собой весь зал. В ее руках самым волшебным образом оживала история: светлячки принимали форму животных, людей, драконов, оборотней, русалок и много кого еще. Ее герои двигались, появлялись и исчезали. Может это был рассказ о том прежнем, едином для всех, мире, или просто красивая выдумка, ответ на этот вопрос я не знала. Но я смотрела на это представление с таким же восхищением, как маленький ребенок впервые смотрит на красочный фейерверк.
Ивет, довольная произведенным впечатлением, вернулась на свое место, чтобы свои таланты могла продемонстрировать следующая участница. И ею на этот раз стала Агния.
Сверкнув своей обворожительной улыбкой и пленительно поправив выбившуюся алую прядь из прически, Агния заняла место в центре зала. Впервые за все это время я услышала ее голос, молодая девушка пела акапельно, не прибегая к помощи магии. Она стояла неподвижно, плавно водя руками по воздуху, будто дирижируя, прямо напротив трона. Ее глаза смотрели только на него, каждый жест был для него, и красивая баллада о верной и преданной любви двух волков – для него. Казалось, что для этих двоих весь остальной мир перестал существовать. Тодор любовался ею, смотрел на нее как завороженный, да и весь зал вместе с альфой наслаждался ее красивым вокалом.
А я? А я чувствовала себя бабой Ягой из советского мультфильма, потому что была против! И эти частушки про прекрасную-распрекрасную волчицу мне не нравились, и сама она так себе, и чего он вообще смотрит на нее. Где-то глубоко внутри ревность потирала ручки, будила мои собственнические чувства от долгой спячки, нашептывала разуму, утратившему бдительность, что я вроде как уже свободная женщина, а Маша большая девочка и теперь мне уже все «льзя», расправив свои гордые плечи, интриганка бросала косые хитрые взгляды на сердце.
Плечо обожгло, заставив шикнуть от неожиданности. Я хотела потереть больное место и заметила приютившегося там светлячка. Вот же оладушек!
Что ж, будем импровизировать и мысленно скажем спасибо Малике: хуже нее я вряд ли выступлю. Мне и не нужна магия, чтобы по щелчку пальцев включать музыку. Делая вид, что поправляю платье, прежде чем предстать пред очи короля, я пыталась наощупь включить музыку на телефоне. Разблокировать, на главном экране в углу значок «Музыка», а дальше наугад… крутнем плейлист на удачу! Господи, хоть бы не «Ленинград»!
Бинго! По залу разлетелись первые трели нежной мелодии, с этим можно что-то делать. Ни разу в жизни еще не испытывала такой благодарности и любви к творчеству Петра Ильича Чайковского, ведь именно под его музыку мне посчастливилось сделать первый шаг навстречу триумфу.
Звук захлопнувшегося магнитного чехла поглотила красивая мелодия, а вот вибрацию телефона я почувствовала, и она не сулила мне ничего хорошего. Задев пальцем телефон в небольшом окошке в чехле, который почему-то не заблокировался, я впервые жизни воспользовалась фонариком, активировав в нем режим сигнала SOS. С почином!
Чувствуя себя новогодней елочкой, ведь теперь каждый мой шаг сопровождался подсветкой, я двинулась вперед. Три коротких, три длинных, три коротких, пауза, повтор. Точки, тире, точки. Какой позор, какие еще тире и точки, не женщина, а амфибрахий…
С обреченностью мышки, попавшей к удаву, я дошла до центра зала, чтобы поднять на Тодора свое счастливое лицо, окрыленное идеей. Ну конечно же! И женщина, и амфибрахий. Ну держитесь, невестушки, сейчас я вам расскажу, кто тут самый прекрасный-распрекрасный!
– Есть женщины в русских селеньях
С спокойною важностью лиц,
С красивою силой в движеньях,
С походкой, со взглядом цариц,—
Их разве слепой не заметит,
А зрячий о них говорит:
«Пройдет – словно солнце осветит!
Посмотрит – рублем подарит!»
…
Тодор смотрел на меня так, будто видел впервые, а я, позабыв о всем на свете, наслаждалась моментом. Стихи Некрасова я любила, а этот вообще был моим самым любимым. Я рассказывала сердцем и душой, даже не замечая довольных улыбок на лицах Маши, волчонка Захари и старушки Ивет.
Пропустив Бану, которая спешила показать альфе все, на что способна, судя по ее решительно сдвинутым бровям, я прошла в спасительный полумрак и остановилась рядом со своей компаньонкой и соперницей в одном флаконе. Только сейчас я почувствовала невероятное облегчение от отступающих волнений и страха.
Бану пела песню, красиво и выверено, но без души. Может быть поэтому мне было не интересно ее слушать, как и Тодору. Я чувствовала кожей его взгляд, но не сразу решилась взглянуть на него в ответ. Когда же осмелилась поднять голову, едва не застонала от разочарования. Невидящим взглядом он блуждал по стройному ряду невест, погруженный глубоко в свои мысли.
