Текст книги "Опасайся пенья в темноте (СИ)"

Автор книги: Анна Лофтрунн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Глава 5. В плену

      Орки, с трудом приволокшие связанную Нимве в Ангамандо, вышли на славу – встреть такого в лесу во время прогулки, век заикаться будешь. К*н*и*г*о*ч*e*й*.'нe*т Силиконовые маски настолько сживались с лицом, что реагировали на любое мимическое движение игрока. Чёрные запыленные доспехи с обрывками меха, заляпанного кровью, нечищеные кривые мечи без ножен, грязновато-серая кожа на руках с потрескавшимися ногтями, жёлтые глаза, с презрением смотрящие на эльфийку. Девушку передёрнуло, настолько всё было настоящим.

      – Эй! Чего вы тащите сюда всякую падаль? У нас такой гнили навалом! – хрипло прокричал привратник, то и дело прикладывающийся к грязной фляге.

      – Не твоё дело! Хозяин велел брать этих…как их…шнал…гнол…лор…тьфу, – орк, стоявший перед Нимве смачно сплюнул. – Оттуда короче, – он неопределённо махнул рукой в сторону запада…

      Чёрные ворота открылись под хохот и улюлюкание орков, дежуривших на стенах. Девушку, уже связанную, вели через просторный внутренний двор крепости, в центре которой высился чёрный шатёр, а за ним, на небольшом пригорке, был ещё один, с изображением белой короны. Нимве старалась больше смотреть себе под ноги, поскольку идти было не очень удобно, из-за связанных рук она то и дело рисковала потерять равновесие и, если бы орки не волокли её под локти, девушка непременно бы упала ещё на подходе к казематам.

      Отобрав на входе всё оружие, её грубо швырнули в камеру с чёрными стенами. Тюрьмы Ангамандо оказались самым настоящим лабиринтом, в котором путались даже тюремщики. Нимве не была уверена, что её вообще найдут, если решат навестить для допроса. Над ухом из спрятанного динамика раздавались назойливые звуки мерно капающей воды, способные вывести из себя любого, кто имел несчастье оказаться в камере надолго.

      Нимве сидела на голой земле, пытаясь поудобнее пристроить связанные ноги, решив в итоге, что гораздо удобнее прилечь на бок. Возможно даже, что ей удастся уснуть. Чем же ещё можно было заняться в тюремной камере? Эльфийка посмотрела на небо, которое проглядывало через зелёные ветви деревьев. Крыши в темнице не было, а это значило, что если появившиеся серые тучи решат пролиться дождём, то положение пленницы станет куда печальнее. Ладно хоть руки были связаны спереди, так что можно было достать из сумки орешки и немного скоротать медленно тянущееся время. Да, удачливая же из неё разведчица – в самую же первую ходку так нелепо попасться в плен.

      Надежда на побег ещё оставалась – при обыске тюремщики не нашли маленький нож, спрятанный в голенище высокого сапога. В этом был большой плюс обыска игроков по жизни, а не по игре, во втором случае Нимве пришлось бы отдать всё, даже хорошо припрятанное. В том, что её отпустят, эльфийка сильно сомневалась. Бывших пленников не любят, скорее всего, их пристрелят ещё на подходе к лагерю. Третьей надеждой на интересную игру оставалась смерть, отсидки в стране мёртвых Нимве не боялась, да и запасные роли у неё уже давно были придуманы и одобрены мастерами.

      Так эльфийка сидела в размышлениях, не зная о времени – много ли его прошло или мало, как её отвлекли голоса орков, которые, судя по всему, вели ещё одного несчастного.

      – Кидай этого в камеру, а этого тащите в застенки. Сдохнуть не сдохнет, но мы развлечёмся.

      – Вам не удастся сломить мой дух! – кричал высокий мужской голос.

      – На твоём месте, я бы не был столь оптимистичен, – сказал другой, тихий и спокойный.

      Он заставил замолкнуть гомонящих охранников практически мгновенно. Казалось, что они старались даже дышать потише. Нимве попыталась посмотреть под небольшую щель, которая неизбежно возникала при натягивание стен на неровной местности. Он или она, пол говорящего Нимве так и не смогла определить, был обут в изящные чёрные сапожки с эльфийским узором. Тхуригветиль? Саурон? На играх тёмные майар очень любят рядиться в эльфийскую одежду, выдержанную в мрачных тонах. Или каукарэльда?

      – Ведите его в застенки, пусть Айлнунг допросит его. Если эльф умрёт, я займусь вами лично, – прошипел некто, – а этого сюда. Пусть отсидится, – тёмный нехорошо рассмеялся, да так убедительно, что у Нимве мурашки побежали по коже.

      Девушка услышала, как открывают дверь в соседнюю камеру. Что ж, возможно, у неё появится собеседник, который поможет не пасть жертвой скуки.

      – Крепись, Лаилас! – негромко сказал второй эльф, тяжело вздыхая.

      – Оставь надежду для себя, эльда, – усмехнулся тёмный. Возможно, он хотел сказать что-то ещё, но его отвлёк гонец.

      – Господин Морнаэв, лорд Саурон требует вас немедленно! – отчеканил женский голосок. – И он не в духе, – уже тише сказала она.

      Голоса постепенно затихли, удаляясь, а вокруг снова воцарилась тишина, только доносились из спрятанного где-то динамика уже нервирующие звуки капающей воды. Морнаэв. Имя эльфийское, что и стоило ожидать от тёмного майар. Наверно он имеет власть над воронами или оборачивается вороном, раз его так зовут. Интересно, чем он занимается?

      Нимве лежала, не решаясь заговорить со своим соседом. Что же такое произошло, что Саурон не в духе? Не связано ли это с тем, что видела эльфийка на границе Дориата? Девушка перевернулась на другой бок, давая возможность затёкшему плечу отдохнуть. Полуденная жара и стрёкот кузнечиков за стенами разморили её, эльфийка начинала засыпать, когда услышала страшные крики боли и мучений.

      – Это мой брат, – услышала Нимве тихий мужской голос за стеной из чёрной нетканки. Предполагалось, что воображение само дорисует каменную кладку, сквозь которую переговариваться довольно проблематично. – Считай, что между нашими камерами решётка.

      – Кто ты, эльда? Как ты здесь оказался? – спросила Нимве, придвинувшись ближе к углу и сев поудобнее настолько, насколько это возможно со связанными руками и ногами. За стеной вздохнули:

      – Я Гваэлон, страж границ Дориата. Мой отряд собрался вернуться за Завесу, чтобы передохнуть и набраться сил после беспокойной ночи, но орки, возникшие из ниоткуда незамеченными, будто чьё-то колдовство прикрывало их, застали нас врасплох. Мы отчаянно сражались, готовые умереть в том неравном бою, и пали бы, если бы не остались последние с братом, кто стоял на ногах. В то утро я проклял своё воинское искусство – будь я слабее, то давно бы лежал на земле в крови своих собратьев и врагов, мной убитых. Я был бы мёртв, да, но остался бы свободным. Саурон лично отдал приказ сохранить нам жизнь, нас связали и так повели дальше. Здесь мы оказались не сразу, нас привели к самой Завесе, где уже стояло целое войско. Орки не могли проникнуть дальше, но появление Саурона воодушевило их. Он вызвал на поединок нашу светлую королеву. Три раза наши эльфы посылали гонцов, и только на третий она явилась одна.

      Нимве покачала головой, вспоминая ночное празднество. Было бы удивительно, если бы пресветлая Мелиан явилась с утра же по первому зову. Орки выбрали удачное для себя время, чтобы попытаться взять Дориат, они были полны сил, поскольку, в отличие от эльфов, спали в эту ночь. Если бы тёмные решились на штурм вечером, то к тому времени синдар и нолдор могли бы объединиться вопреки каноничной истории. Такое уже случалось однажды, когда Тингол из Дориата заключил с нолдор союз. Нимве тогда играла за тёмных и, стоя в тот вечер на стене, с ужасом наблюдала, как на дальнем краю поля собирается светлое войско, начищенные доспехи латников блестели на закатном солнце, майская жара спадала, а над заболоченным полем начал подниматься туман. Силы были неравны – эльфов и людей было в три раза больше защитников Тол-ин-Гаурхот.

      Нимве тогда повезло, ни одна вражеская стрела не задела её, да и жертв среди орков и варгов было значительно меньше, а эльфы погибали один за другим в «коридоре смерти», который, по сути, и стал главной причиной победы тёмных. Ночного праздника в честь победы Саурона не омрачали нетрезвые вопли под воротами о том, что, дескать, лорд крепости рогат и имеет копыта. Утром орки обнаружили, что ворота волшебным образом исчезли.

      – Что произошло дальше? – спросила Нимве у Гваэлона.

      – Я не слышал. Орки кричали так громко, что я не мог разобрать ни слова. Думаю, что майар испытывали силы друг друга. Саурон пытался сокрушить чары Завесы и, судя по всему, у него это не получилось, – эльф замолчал.

      – Тогда понятно, по какой причине он не в духе. Надеюсь, что Дориат выстоит и в следующий раз, если враг решит повторить штурм.

      – Надежда это всё, что у нас осталось, – эльф снова тяжело вздохнул, он был подавлен.

      Нимве слышала, как он тихо шептал молитву к Элберет. О том, что Валар отвернулись от эльфов, эльфийка решила ему не говорить. Сама она не смела молиться, тяготясь виной о содеянном. Как она могла молить Королеву Звёзд, когда её руки были в крови сородичей? Ещё страшнее было то, что это была кровь родни отца, который был из тэлери. На том берегу остались и её друзья, шедшие под стягом Нолофинвэ. Косвенно и она была виновна в том, что их бросили во льдах. Нимве начала, наконец, вживаться в роль, ощутив чувства и мысли своего персонажа.

      – Когда ты талой воды

      Черпнешь в ладони, там над водой,

      Ты вспомнишь Тирион сторожевой

      И нет преград, как нет тебе дороги домой.

      Тихо напевала она знакомый мотив. Деревья зашелестели листвой от усилившегося ветра, небо стало ещё темнее, в воздухе запахло приближающимся дождём. Кошка сейчас наверняка сидит в шатре и знай только бумагу с чернилами переводит. Вдали послышался тихий раскат грома. В другой ситуации Нимве бы обрадовалась грозе и дождю, но не сейчас. Тюрьма находилась ниже основной крепости, а потому здесь вполне могло образоваться целое озеро, если ливень будет сильным.

      – Развяжите её, – приказал уже знакомый голос.

      В камеру вошёл Морнаэв с парой орков. Тюремщик снял путы с рук и ног Нимве, так что она могла встать, с презрением осматривая вошедших. Морнаэв был в чёрной одежде эльфийского покроя, рукава длинного, до колен, верхнего сюрко имели разрез от плеча и были подбиты чёрно-серебряным жаккардом. Кончики острых ушей выглядывали из копны иссиня-чёрных волос, перехваченных серебристым обручем с чёрным камнем. На Нимве смотрели холодные жёлтые глаза. На фоне настоящего явно более тёмного цвета линзы в глазах парня смотрелись особенно жутко.

      – Иди за мной, аманэльдэ, и не пытайся бежать, мы не дадим тебе лёгкой смерти.

      Под стражей Нимве вывели из камеры, Морнаэв немного задержался, открывая дверь к Гваэлону, который казался помладше эльфийки, пареньку было от силы лет шестнадцать. Он был немного лопоух, из-за чего силиконовые накладки смотрелись несколько нелепо. Кожаный доспех был ему явно великоват, как, впрочем, и одежда. Нимве начала сомневаться, что этот неказистый с виду эльфёнок смог продержаться в бою дольше своих старших товарищей. Парень слабо улыбнулся, подбадривая то ли её, то ли себя.

      Пленных эльфов повели по чёрным лабиринтам, Нимве старалась подмечать все повороты. Попадавшиеся на пути орки при виде Морнаэва тут же замолкали, бросая все свои дела и низко ему кланяясь, а тот шёл мимо с высоко поднятой головой, не удостаивая их даже взглядом. Раскаты грома всё усиливались, ещё больше омрачая атмосферу тёмной твердыни. Миновав лабиринты, маленький отряд двинулся в сторону большого чёрного шатра, чему Нимве была несказанно рада. Это много лучше, чем чёрный трон на поляне, особенно в то время, когда надвигается гроза.

      Орки, сопровождавшие Морнаэва и эльфов, остались снаружи, замерев неподвижными изваяниями, что только выгодно отличало их от своих же соратников – со стороны большой поляны, не крытой ничем, а только окружённой частоколом, доносились крики, вой варгов, нецензурная брань и громкие обещания обезглавить некоего слюнявого говнюка, если тот сейчас же не передаст пиво. Ветер принёс дразнящий запах жареного мяса, напомнив Нимве о том, что в последний раз она ела довольно давно.

      – Входите, лорд Саурон не привык ждать, – Морнаэв откинул полог шатра, пропуская эльфов вперёд, не оставив им никакой попытки к побегу.

      Гваэлону, судя по его подавленному состоянию, было бы всё равно, а вот Нимве пришлось мысленно вычеркнуть этот вариант из списка возможных. Шансов оставалось всё меньше, как и надежды.

      Внутри было тепло и светло от многочисленных свечных фонарей. На чёрном троне сидел Саурон, без эмоций осматривая вошедших. Воображение Нимве легко превратило простой тканевый шатёр в просторную залу в готическом стиле с высокими колоннами, многочисленными стрельчатыми арками между ними и множеством каменных скульптур и барельефов, изображающих деяния Моргота в благом свете.

      – Оставь нас, Морнаэв, я позову тебя, когда ты мне будешь нужен, – сказал он женским голосом. Правой рукой Моргота оказалась хрупкая девушка в чёрном бархатном кафтане с серебряными застёжками и поясом, что нисколько не смутило Нимве, уже привычной к таким вещам. – А вы, – обратилась она к эльфам, – будьте моими гостями. Садитесь за стол, ешьте и пейте.

      Нимве покосилась в сторону стола, у которого стояло три стула, с трудом сдерживая желание наплевать на отыгрыш хорошей эльфийки, не поддающейся на уговоры тёмного, даже такие безобидные. В большом кувшине явно было вино, в вазе лежали яблоки, апельсины и бананы, а на тарелках было аппетитное жареное на костре мясо. Плевать на то, что оно могло давно остыть, но…

      Эльфийка осталась стоять, как и Гваэлон.

      – Хорошо, – Саурон встал и подошёл к столу, который стоял чуть поодаль. Он налил себе вина и отхлебнул. – Стойте хоть до тех пор, пока у вас ноги не отвалятся. Но, аманэльдэ, чьего имени я не знаю, объясни мне тогда одну вещь, которая никак не укладывается в моей голове. Ты боишься принять от того, что ваш народ зовёт тьмой, даже такую мелочь как простая еда и питьё, но сама при этом не без тени. Как можно сторониться капли, стоя в луже?

      – О чём он говорит, Нимве? – спросил Гваэлон. – Зачем ты смущаешь деву своими лживыми речами, Гортхаур? – эльф пытался придать своему голосу угрожающие нотки, но это вышло похоже на рявканье маленького львёнка перед могучим львом.

      – Лживыми? – Саурон рассмеялся, тонкими пальчиками закидывая виноградинку себе в рот. – О нет, маленький лесной эльф, я не лгу. А наша заморская гостья прекрасно понимает, о чём я говорю.

      – За Морем нет и не может быть тени! В землях, откуда родом наша светлейшая госпожа…

      – Помолчи, Гваэлон. Мне горько это осознавать, но он…прав. Мы творили страшные вещи, нам нет ни оправдания, ни прощения, – Нимве опустилась на землю на колени, спрятав лицо руками, не глядя ни на Гваэлона, ни на Саурона, который в это время мило улыбался.

      – Ты не должна поддаваться отчаянию! Что бы ты не сотворила, Валар благи и милосердны. Элберет не отвернётся от тебя.

      – Валар отвернулись от изгнанников и бросили их! – воскликнул Саурон, указывая на Нимве. – Валар допустили братоубийство в своей земле, мятеж и клятвоотступничество. Скажи мне, синда, так ли благи те, которых ты и не видел, а только слышал о них? Они бросили и вас на этих землях, чтобы терпеть страдания и муки, а с веками не найти отдохновения для уставшей души.

      Гваэлон стоял, ошарашено глядя то на Саурона, то на Нимве.

      – Нолдор, что пришли с Запада, ведомые Феанором, перерезали ни в чём не повинных тэлери, среди которых есть ваша родня и друзья. Они бросили своих же сородичей на гибель во льдах, сжигая корабли в Лосгаре. И с ними вы искали союза? С братоубийцами и клятвопреступниками? – Саурон продолжал вбивать острые гвозди в трепетное и чистое сердце Гваэлона.

      – Ты служишь отцу лжи, как я могу верить тебе? – воскликнул он, но былая уверенность больше не слышалась в его дрогнувшем голосе.

      – Это правда, Гваэлон, – еле слышно сказала ему Нимве. Как легко Саурон вверг в смятение несчастного эльфа, но самое страшное, что он сделал это, сказав правду, ни разу не солгав. Так ли светел Валинор, из которого они бежали? И правда, сколькому Валар позволили произойти, когда могли вмешаться? – Валар и правда отвернулись от нас.

      – Известно ли тебе, Гваэлон, что эльдар не знают лжи? Дева говорит правду, можешь ли ты не верить ей? – Саурон встал и подошёл к эльфу вплотную. – Вы не так уж и отличаетесь от нас. А мы от вас. Я не чудовище, Гваэлон, а моё сердце ведает сострадание и участие. Я вижу, какую боль причинили тебе слова, сказанные здесь, а потому буду милосерден к тебе. Ты волен идти прочь, возвращаясь под сень своих лесов, эльф, никто здесь не тронет тебя. Но не проси меня о большем.

      Губы Гваэлона мелко задрожали, парень сделал шаг назад. Он с нескрываемым ужасом и слезами на глазах смотрел на Нимве, так низко павшую.

      – Иди, обещаю тебе отпустить и брата следом за тобой, – Саурон зловеще улыбнулся, но Гваэлон, ослеплённый такой невероятной удачей, ничего не заметил. – А это милое дитя пока останется со мной. Ты ведь хочешь остаться здесь ещё ненадолго?

      Нимве с ужасом посмотрела Саурону в насмешливо-серые глаза и отвернулась. Полог шатра на несколько мгновений отодвинули, чтобы пропустить Гваэлона, дневной свет, прорвавший в полумрак, больно резанул по глазам.

      – К тебе пришла Айлнунг, мой лорд, – сказал Морнаэв, провожая уходящего эльфа взглядом.

      Саурон одобрительно кивнул, молчаливо дозволяя молодой орке войти. Девушка, если это серокожее красноглазое создание в окровавленной кожаной одежде можно было так назвать, с поклоном зашла внутрь, небрежно отпихнув с дороги Нимве, всё так же обречённо стоявшую на коленях. Лорд сдвинул брови на переносице и досадливо покачал головой, но не сказал ни слова.

      – Пустышка, господин, – только и сказала она. Это значило, что какой-либо ценной информацией пленный эльф не владел.

      – Твоя весть огорчила меня, Айлнунг, – устало проронил Саурон, садясь на свой трон. Орка вжала голову в плечи, ожидая кары, но лорд неожиданно улыбнулся. – Но уже не столь важно, знает ли он что-то или нет. Я обещал Гваэлону, что отпущу его брата. Кем бы я был, если бы не держал слово? – Саурон гаденько ухмыльнулся, одного только взгляда было достаточно, чтобы Айлнунг поняла его приказ.

      Орка низко поклонилась и вышла, насвистывая весёлую мелодию.

      Морнаэв снова зашёл в шатёр:

      – Вставай и пошли, – велел он Нимве. Девушка покорно встала и поплелась за ним следом. Она окончательно убедилась, что разведчик из неё вышел ужасный.

Глава 6. Запретное болото

      Нимве сидела в своей камере, обхватив колени руками, на этот раз её не связывали, довольствуясь лишь запертой дверью. Девушка видела, как из пыточной вывели израненного эльфа в полубессознательном состоянии. Видимо, это и был Лаилас, брат несчастного Гваэлона, который может стать причиной эльфийского поражения на этой игре, если в Дориате не найдутся умные и опытные игроки, могущие исправить ситуацию. Во власти Мелиан было исцелять души искалеченных эльфов, уповать можно было только на неё, на её находчивость как игрока и силу как персонажа. Если уж она выдержала песенный поединок, не прощающий ни малейших промахов и требующий импровизации и быстрой реакции на происходящее, то уж с Гваэлоном она не должна растеряться.

      Гроза, громко заявлявшая о себе, так и не началась, пройдя мимо леса в сторону города, которому этим вечером очень не повезёт. Белые рваные тучи предвещали как минимум очень сильный ветер, сбивающий с ног. Нимве перевела дух – она панически боялась гроз в лесу, особенно после момента, когда на турбазе, где девушка отдыхала в детстве, из-за ураганного ветра деревья падали в паре шагов от домиков. Шаровой молнии, которая однажды влетела через открытое окно, искрясь и потрескивая, Нимве испугалась бы меньше.

      Снова начали переговариваться, замолчавшие было, птицы; воробьи и синицы резвились в кустах орешника, перелетая с ветки на ветку. Над головой Нимве громко каркнул ворон, которого было не видно в листве.

      Солнце выглянуло из-за туч, быстро возвращая лесу тепло, граничащее с жарой. Девушка нервно усмехнулась – Саурону с Морготом сейчас несладко в их шатрах. Сам Враг будто и вовсе отсутствовал, его имя не упоминалось в разговорах, Саурон вместо него взял на себя множество полномочий, будучи фактически единоличным лордом крепости и военачальником. Ему первому докладывали все новости, с молчаливого дозволения Моргота он был инициатором всех вылазок и штурмов, казней и милований.

      Рядом с эльфийкой стояла железная миска с отвратной на вид зеленоватой жижей, а в кружке плескалось нечто напоминающее кровь. Вид еды вызывал отвращение, но голод начинал брать своё. Нимве с опаской взяла тарелку и принюхалась. Не обнаружив ничего подозрительного, девушка лизнула содержимое. То, что должно было изображать чьи-нибудь сгнившие мозги, на деле оказалось вполне съедобной овсянкой, выкрашенной в зелёный. Каша была достаточно жидкой, чтобы её можно было пить прямо из тарелки, поскольку столовых приборов, конечно же, никто не дал, а Нимве при себе не имела даже складной ложки, которую, видимо, на следующих играх будет всегда носить с собой на случай таких непредвиденных обстоятельств. Наскоро утолив голод и жажду, Нимве прикрыла глаза, чтобы, наконец, думать не только о еде, но и о побеге.

      Девушка верила в магию, которую иногда использовала на играх для собственной пользы. Она была уверена, что не одна такая, поскольку не раз слышала, а однажды и сама была свидетелем, как эльфийские команды гоняли тучи по полигону в сторону врага, но чаще всего просто рассеивали дождевые облака на радость всем игрокам. Да, кто-то утверждал, что это не более чем простое совпадение, но факт оставался фактом – небо прояснялось. Обратным эффектом обладал танец, который не рисковали танцевать под открытым небом, поскольку зимой непременно начинал валить снег, летом лить дождь, а в лесу внезапно выползали из своих укрытий многочисленные жуки и уховёртки. Так уж повелось, что Стеллой* начали вызывать маршрутки на остановках, нужных или ненужных людей и всё, что угодно. Фраза: «Станцевали Стеллу, вызвали дождь,» – стала популярной поговоркой среди танцоров и ролевиков, занимающимися старинными танцами.

      Нимве часто брала с собой на игры карты или руны, но в этот раз девушка стала жертвой собственной рассеянности, собираясь впопыхах. Гадание могло бы успокоить её, а под рукой были только небольшие веточки, видимо, упавшие от ветра тогда, когда Нимве была у Саурона.

      – Вот вы мне и поможете, – с этими словами Нимве сломала ветки на примерно одинаковые по размеру палочки и задумалась над вопросом.

      Что спросить? Как сбежать? Или получится ли это сделать? Девушка несколько раз глубоко вздохнула и подбросила палочки в воздух, с интересом наблюдая, как они падают на землю. Нимве всматривалась в сложившиеся знаки, пытаясь усмотреть в них ответ. Она вставала и обходила сложившуюся картину с разных сторон, пока, наконец, не увидела то, что искала. С самого края рисунка сложилась почти что идеальная руна Манназ.

      – Хм, – Нимве начала рассуждать вслух. – Значит ли это, что мне поможет какой-то человек? Или я должна сама при помощи этой руны повлиять на кого-то так, чтобы он мне помог, сам того не желая? Пойти на хитрость? Обратиться ли к богу, который лучше всего может помочь в сложившейся ситуации? Лучше бы и не гадала, – Нимве раскидала веточки в стороны, не оставив и следа от произошедшего тут маленького ритуала.

      Гадание не принесло долгожданного спокойствия, а только породило ещё больше вопросов. Одно Нимве знала точно, в её спасении будет замешан человек.

      Вечерело, в Ангамандо становилось шумно – то ли все орки собрались на вечернее распитие алкоголя, то ли…

      – Казнь! – Нимве резко вскочила, прикидывая, как это можно использовать.

      Эльфа она не сможет спасти при всём желании, а вот воспользоваться шумихой, чтобы убежать, она могла. Почти все орки должны были быть заняты, наверняка даже тюремщики не пропустят такого зрелища, да и кого тут охранять? Из пленных Нимве была единственной, она не слышала, что приводили кого-нибудь ещё. Из запертой камеры она сбежать не могла никак, даже не смотря на то, что замок воображаемый, а о том, что он заперт, оговаривал тюремщик, закрывая тканевый полог. Вот он, шанс. Нимве вытащила кинжал из сапога и спрятала его в рукав. Девушка подпрыгнула, чтобы попробовать разглядеть коридоры, но тканевая стена была слишком высокой.

      – Эй! – громко крикнула она. – Тюремщик!

      Никто не отзывался, но Нимве не унывала. Оставалось только подождать, будет даже лучше, если солнце опустится ниже. Чем темнее, тем лучше она сможет затеряться в вечерних тенях.

      – Тюремщик! – ещё раз позвала Нимве и, наконец, услышала долгожданные шаги. Дверь открылась и в камеру пошёл орк.

      – Чего орёшь? Могу помочь замолчать! – он потянулся к кнуту на поясе.

      – Стой! Отведи меня к твоему лорду, у меня есть для него ценная информация. Если ты меня тронешь, Саурон сдерёт с тебя шкуру! – как можно наглее и увереннее пыталась говорить Нимве, чтобы тюремщик ничего не заподозрил.

      – Не знаю никакой фарманции, – орк почесал затылок, эльфийка вздохнула. – Ты, эльфка, дуришь меня.

      – Вот, – Нимве сняла с пояса флягу, которую у неё не отобрали при обыске, и откупорила её. – Здесь хороший алкоголь, – девушка глотнула, – видишь? Он не отравлен. Я дам её тебе, если ты отведёшь меня к хозяину. Поверь мне, он наградит тебя, ведь мои знания помогут ему одержать верх на войне.

      – Хозяин? Хозяин наградит меня? – переспросил орк, протягивая лапу к фляге.

      Если сам игрок и понял что-то, то его персонаж не мог поступить иначе и проявить недюжинный ум.

      – Непременно, – заверяла его Нимве, глядя ему в глаза и улыбаясь.

      Орк изобразил на лице усиленную работу мысли, смешно выпучив глаза, сделал большой глоток из фляги, громко рыгнул и согласно кивнул.

      Он пропустил Нимве вперёд, а сам повернулся к двери, чтобы запереть её. Этой оплошности было достаточно для того, чтобы Нимве одним быстрым движением чиркнула незадачливого тюремщика по горлу.

      – Вот чёрт, – ругнулся ничего не ожидавший игрок и осел на землю.

      – Извини, – Нимве пожала плечами, – хоть коньяк попьёшь в посмертии.

      Девушка осмотрелась по сторонам, вспоминая, какой дорогой её вели. В тюрьме было тихо как в гробнице, даже со сторон пыточной камеры не доносилось ни единого вопля. Нимве повернула вправо, стараясь ступать как можно тише, и за первым же поворотом наткнулась на затылок ещё одного стражника. Она могла сказать игроку, что он её не слышит, это было одним из преимуществ разведчика на игре, но тогда уже нельзя было сыграть на внезапности – человек уже будет заведомо ожидать подвоха. Да и надеялась Нимве на другие фишки своего класса, не на количество хитов, как у воина, не на силу слова, как у майар и некоторых эльфов, которые по классификации были магами, а на способность перелезать через любые стены, до которой она сможет добежать незамеченной.       Ещё днём Нимве приметила, что за тюрьмой стена начинается почти сразу, в этом месте она была не деревянной, как у ворот, не тканевой, как в непролазных и нештурмуемых местах, а отмечалась простой бечёвкой, за которую достаточно было подержаться три минуты, чтобы считаться находящейся за пределами крепости.

      Нимве достала кинжал и приготовилась было совершить кулуарку, как заметила кожаный горжет. Его наличие здорово осложняло дело – такому игроку ночные и дневные кулуарные убийства становились нипочём. Но девушке снова повезло, будто кто-то невидимый помогал ей в побеге – на игроке не было шлема, что давало возможность его оглушить.

      Нимве стукнула рукоятью кинжала орка по плечу:

      – Оглушён и убит, – Нимве не могла убить орка одним движением, поэтому ей пришлось нанести четыре удара по одоспешенному воину. Не стоило оставлять его в живых – он мог очнуться раньше времени и поднять тревогу, громко закричать или выкинуть что-нибудь ещё, что привлекло бы ненужное внимание. На дальнейшем пути Нимве никого не встретила, правда ей пришлось замешкаться на очередной развилке. Проклиная тех, кто додумался превратить тюрьму в лабиринт и с грустью вспоминая простейшие казематы из пяти камер и пыточной на первой своей игре, эльфийка наконец нашла выход методом проб и ошибок.

      У входа никого не было, чёрная толпа с факелами в руках всё ещё была на поляне у шатра Саурона, где быстро воздвигли помост со столбом, к которому был привязан Лаилас. Слышались громкие оскорбительные выкрики в адрес эльфа, воодушевляющие и нецензурные для Айлнунг, главного палача, и прославляющие для Саурона. Удивительно, но его, похоже, искренне любили. Били барабаны и выли варги, жаждущие выйти на ночную охоту. Нимве поспешила завернуть за угол, чтобы никто не смог увидеть её с поляны даже случайно. Как игрока её мучила совесть из-за того, что она оставила эльфа в беде, пусть и незнакомого, а как персонажа её больше интересовала собственная жизнь, к тому же, Лаиласа спасти было уже невозможно.

      Спасительная верёвочка белела в паре метров от чёрных тюремных стен, прячась в кустах малины. Нимве чертыхнулась – слишком шумно будет лезть через кусты, но другого выхода не оставалось. Даже если кто-то и выбежит, если Нимве успеет оказаться с другой стороны, то по правилам игры её не будет видно. Оставалось только уповать на честность игроков. Девушка взялась за верёвку, принявшись отсчитывать драгоценные секунды, любуясь окрестностями. Солнце садилось, а по низине уже начал расползаться туман, придавая Ангамандо зловещую таинственность.

      Нимве уже отсчитывала последние пять секунд, как из-за угла вышел Морнаэв. Он улыбался и смотрел на эльфийку своими жуткими жёлтыми глазами. Видимо, он тоже находился в тюрьме и, увидев трупы стражников, сразу понял, в чём дело. Мёртвые стражники стояли у него за спиной, пошатываясь и осоловело глядя на эльфийку, вытягивая руки вперёд.

      – М-мозги-и-и, – еле сдерживая хихиканье, выдавил тюремщик. Вот почему майар взял себе такое имя. Ворон. Падальщик. Птица, напрямую связанная со смертью и миром мёртвых.

      – Гр-р-р-х, пф-х-ха, – старательно хрипел второй, маскируя смешки.

      – Ты не видишь меня, я уже за стеной, – неуверенно сказала она.